§ I. Вступление

В ряду русских замечательных людей Александр Васильевич Суворов очень резко выделяется во всех отношениях. Особенно ярко и внушительно проявилось это в возвышении Суворова, заурядного русского дворянина, до княжеского достоинства и степени фельдмаршала и генералиссимуса с присвоением ему притом звания «принца» и «царских почестей». Такое возвышение произошло наперекор очень сложным неблагоприятным обстоятельствам, преследовавшим Суворова всю жизнь,— взято с боя. Суворов — изумительно цельный тип «военного человека» вообще, и буквально единственный в мировой истории войн пример солдата-фельдмаршала-генералиссимуса. Путем самообразования он не только достиг самого видного и почетного положения в военном отношении, но и занял даже совершенно уединенное место во всей истории военного дела. Самостоятельно изучая те же самые исторические образцы, по которым учились и другие, он, однако, под влиянием горячей любви и преданности делу, извлек из этого пользы значительно больше других. Привнесши в это дело большую долю своей индивидуальности, он создал новое «военное искусство», которое так и прозвано «суворовским». Сущность его состоит в таком обучении солдат, что они наперед получают определенное понятие о том, что может встретиться им на войне, а равно и о том, как им вести себя в каждом отдельном случае. Это — та именно «наука побеждать», которая обучала солдат только тому, чтобы идти вперед и вперед (атака и штурм), и из которой, безусловно, было изгнано все, что касается движения назад (отступления).

Суворовская Наука побеждать величайший памятник русского военного гения остается удивительно актуальным и поныне. Она написана не просто для военных, а для чудо-богатырей. И не важно, вооружены ли эти чудо-богатыри кремниевыми ружьями или самым современным оружием. А. В. Суворов завершил разработку русской военной доктрины и сформулировал ее основные принципы: самобытность, преобладание качественного элемента над количественным, национальная гордость, сознательное отношение к своему делу, инициатива, использование успеха до конца. А венец всему победа, малой кровью одержанная. Благодарные потомки с глубоким уважением и любовью произносят имя генералиссимуса Суворова, составляющее честь и славу России.

За двадцать походов войска Суворова захватили у неприятеля 609 знамен, 2670 пушек, 107 судов, 50 тысяч пленных.

Полководец был награжден русскими орденами: Андрея Первозванного, Георгия I, II, III степеней, Владимира I степени, Александра Невского, Анны I степени, Иоанна Иерусалимского; прусскими: Черного орла, Красного орла, «За доблесть»; австрийским орденом Марии-Терезии; баварскими: Золотого льва и Губерта; сардинскими: Благовещения, Маврикия и Лазаря; польскими: Белого орла и Станислава; французскими: Кармельской богородицы и святого Лазаря.

За победу при Рымнике Суворов получил титул графа Рымникского: за взятие у французов итальянской крепости Мантуи – князя Италийского: австрийцами – за победу над турками – он был возведен в титул графа Священной Римской империи.

Конечно, не было бы смысла перечислять эти ордена и титулы, если бы не было у Суворова самой высокой награды – любви солдат и уважения народа. Ведь иные вельможи лестью, низкопоклонством добивались орденов больше и титулов пышнее. Но кто помнит их? О Суворове же память вечна.

§ II. Детство Суворова

24 ноября 1730 года в Москве, в доме у Никитских ворот родился мальчик. Событие это, конечно, никем не было замечено кроме родных и знакомых. А между тем оно было важным для всей России – родился ее могучий защитник, ее военная слава, ее народная гордость.

Отец Александра Василий Иванович имел чин генерал – майора. Его крестным отцом был не кто иной, как Петр I. Царь – полководец взял пятнадцатилетнего Василия себе в Денщики и преподал ему первые уроки военного дела. По тому порядку, который завел Петр, Василию Ивановичу, как дворянину, надлежало уже с самого рождения определить сына к военной службе. Генерал не сделал этого: армии нужны сильные и здоровые, выносливые офицеры, а сын был "ростом мал, тощ, плохо сложен и некрасив», вечно простужен, вечно нездоров.

Саша рос, как росли тогда все дети небогатых дворян – без особого присмотра, без гувернантов и хороших учителей. К тому же генерал был скуповат и не любил лишней траты денег.

Но у Саши нашлись прекрасные наставники. Это были книги по военной истории в отцовской библиотеке. Путем чтения Суворов самостоятельно ознакомиться: с Плутархом, Корнелием, Непотом, с деятельностью Александра Македонского, Цезаря, Ганнибала и других наиболее замечательных полководцев, походами Монтекукули, Карла XII, Тюрена, Конде, маршала Саксонского, принца Евгения и многих других. Хотя центром его самообразования была именно военная история, тем не менее он весьма деятельно работал также над пополнением своего общего образования. Историю и географию, например, он изучал по Гюбнеру и Роллену, философию — по Лейбницу и Вольфу. Самой любимой книгой Александра была «Записки о галльской войне Юлия Цезаря. А чего стоили, например, «Сравнительные жизнеописания» Плутарха! Все великие полководцы древнего мира жили на страницах этой книги. Особенно нравились Саше Ганнибал и Цезарь. Дерзкие, стремительные, умные, они были для него вершинами в роду человеческом.

Воины Ганнибала и Цезаря были сильными, крепкими, они могли долго идти по пустыне, не боялись жары, холода, жажды. А Саша, как уже говорилось, был на редкость слабым. Какой же он товарищ героям? И тогда маленький мальчик решил стать сильным.

Считают, что генералиссимус Суворов провел 60 сражений и боев и одержал 60 побед. Правильнее будет считать их на одну больше: 61 сражение и 61 победа. Первый бой – с собственной слабостью и победа, одержанная над ней, должны быть по справедливости отнесены к самым знаменитым и удивительным победам полководца.

Саша занимается гимнастикой, обливается холодной водой, в стужу не кутается, ходит в легкой одежде. В отцовском имении он ждет проливного дождя, чтобы проскакать на лошади под секущими струями, когда грохочет гром и сверкают молнии. Потом, став командиром, он всегда будет в самой гуще боя, его тонкая шпага будет разить неприятельских гренадеров в рукопашных схватках, он будет в осенние холода носить летний полотняной китель и сменит его на теплый только тогда, когда всему войску выдадут зимнее обмундирование…

Однажды к Суворовым приехал старый друг Василия Ивановича, тоже генерал, прадед Пушкина, «арап Петра Великого», Ганнибал. Друзья долго говорили о разных делах, и Василий Иванович не упустил случая рассказать о сыне:

Когда темнокожий генерал перестал обниматься с Суворовым-старшим, он поинтересовался:

- А где же твой первенец?

- Занимается у себя, - ответил Василий Иванович.

- А к чему склонность имеет?

- К истории да к военной науке. Все в гвардию просится.

- И что? Записал?

- Куда ему в нем хворь одна... - махнул рукой Суворов. - В нем хворь одна.

Ганнибал покачал головой.

- Ну что ж делать. Видно не судьба. Ну, позволь мне хоть повидаться с ним.

«Сидя в своей комнате, - пишет К. Осипов, – Александр предавался любимому занятию – разыгрывал при помощи игрушечных солдатиков одно из знаменитых сражений. Ганнибал стал с интересом наблюдать. Вскоре он заметил, что это не просто игра: мальчик довольно свободно ориентировался в тактических сложностях маневра. Ганнибал стал подавать свои советы. Маленький Суворов ловил их на лету, иногда соглашался, иногда спорил. Завязалась оживленная беседа о военных правилах, о великих полководцах, и старый генерал поразился меткости суждений мальчика. Он вернулся к Василию Ивановичу и категорически заявил, что вопрос о призвании Александра решен им самим, и притом вполне правильно.

Если бы жив был батюшка Петр Алексеевич (Петр I), - добавил он, - поцеловал бы его в лоб и определил бы обучаться военному делу.

Василий Иванович хотел было позвать мальчика, но Ганнибал остановил его:

Нет, брат, не зови его сюда: его беседа лучше нашей. С такими гостями, как у него, уйдет он далеко».

Так было решено будущее Александра Суворова. Одиннадцати лет он был записан в знаменитый лейб-гвардии Семеновский полк солдатом-мушкетером.

Шесть лет будущий генералиссимус учился военному делу дома, постигая арифметику, геометрию, тригонометрию, фортификацию, инженерное дело, артиллерию. В 17 лет он получил чин капрала, а через год после этого начал служить в полку, в третьей роте. В знак доброго начинания службы Ибрагим Петрович Ганнибал подарил Александру Суворову старый палаш с надписью на лезвии: «Петр I».

§ III. Начало воинской службы

Одиннадцатилетний мальчик был записан в Семеновский полк рядовым. Еще три года Суворов жил дома. Он читал Плутарха, ознакомился с деятельностью Александра Македонского, Юлия Цезаря, Ганнибала и других знаменитых полководцев. Отец занимался с ним инженерной наукой, каждый день читал с сыном, «Основание крепостей» - сочинение выдающегося военного инженера Вобана, которое Василий Иванович перевел с французского на русский язык. Одаренный от природы необыкновенной памятью, молодой Суворов знал Вобана почти наизусть.

Вступив в полк, он сразу сделался заправским солдатом. Он с радостью, с увлечением занялся изучением всего того, что кажется другим в солдатской службе тяжелым, грубым, скучным и мелочным. Он с любовью исполнял все обязанности солдата, тяжелые и легкие, изыскивая способы и средства, чтобы как можно больше знакомиться даже и с такими сторонами солдатского житья-бытья, знание которых необязательно. Ему же нужно было все это во имя той великой цели, которая беспрерывно светилась перед ним где-то в бесконечной дали и неудержимо влекла его к себе. В его программу входило и самое тщательное изучение солдатской среды со всеми ее привычками, обычаями, понятиями, верованиями — до самых сокровенных тайн солдатского быта. Вместе с тем он очень вдумчиво изучал воинские уставы и постановления. Живя на вольной квартире, а не в казарме, он, однако, с педантичною точностью и усердием без малейших упущений нес всю строевую службу, аккуратно бывал на строевых учениях и в караулах, вместе с нижними чинами исполнял все их служебные труды и черные работы.

Он явно отличался от других солдат молодцеватым, изящным видом и обращал на себя внимание. Так, например, императрица Елизавета Петровна заметила его, когда он стоял на часах у Монплезира, в Петергофе. Проходя мимо, императрица спросила, как его зовут. Услыхав, что он — сын Василия Ивановича, которого она знала, вынула рубль с намерением отдать его Суворову. Но тот отказался, сказав, что по уставу караульный не имеет права брать денег. Императрица похвалила его за «знание службы», потрепала по щеке, дала ему поцеловать свою руку и положила рубль на землю, сказав: «как сменишься, так возьми». Суворов всю жизнь хранил эту монету.

Разносторонне изучая военное дело, он вместе с тем усиленно работал для пополнения и расширения общего образования. Насколько известно, он посещал лекции кадетского корпуса. Но главным образовательным средством его были самостоятельные, домашние научные занятия, частью при помощи покупаемых книг, в большинстве же случаев — посредством книг, добываемых на стороне: в полку, в кадетском корпусе — словом, где только была хоть какая-нибудь к этому возможность.

Эта работа была так упорна, что во все время пребывания в полку Суворов решительно нигде не бывал кроме корпуса и службы, посвящая весь отдых самообразованию у себя на дому. В результате такой самодеятельности оказалось, что ко времени наступления 20-летнего возраста он обладал уже таким прочным, обширным, разносторонним образованием, какого не могло дать ему ни одно из существовавших тогда учебных заведений,— никто, и ничто, кроме личной его доброй воли. Помимо общеобразовательных предметов основательно была изучена также и Библия, весь цикл церковных служб, весь церковный обиход.

Солдатскую лямку Суворов тянул чуть не десять лет (с 1745 года по 15 апреля 1754 года), когда он, наконец, был произведен в офицеры. Ему было тогда уже около 25 лет. Дворянские же дети в то время легко достигали к такому возрасту генеральских чинов. Несомненно, что и Суворов несравненно раньше мог бы быть произведен в офицеры, если бы желал этого, тем более, что с первых же дней своей солдатской службы он был на самом лучшем счет и ему давались обыкновенно весьма серьезные и важные поручения. По личному его удостоверению он, «состоя в унтер-офицерских чинах, исправлял разные должности и трудные посылки». Произведенный в 1751 году в сержанты, он был послан в 1752 году в Дрезден и Вену с депешами, где и пробыл более полугода (с марта по октябрь).

Первые годы офицерской жизни Суворова падали на мирное время. Он много занимался самообразованием, читал, посещал общество любителей словесности и даже сам пытался писать стихи. Существует версия, что в последние годы царствования Елизаветы Петровны Александр Суворов стал одним из первых русских масонов. Он был посвящен и возведен в третью степень мастера в Петербурге в ложе Три звезды. Суворов не ограничился вступлением в Братство вольных каменщиков, а прошел ряд масонских степеней. Находясь позднее в Пруссии во время Семилетней войны и навещая в Кенигсберге отца, он 27 января 1761 года был произведен в шотландские мастера в ложе К трем коронам. О масонской деятельности Суворова известно очень мало, неизвестными остаются и причины его обращения к масонству. Можно предположить, что привлекательной показалась молодому офицеру нравственность, пропагандировавшаяся современным ему масонством: крайняя религиозность, человеколюбие, постоянная борьба со своими страстями.

Суворов всегда, при всех обстоятельствах, относился к солдатам не как к бессловесному стаду, а как к разумным существам,— и вдохновлял их, руководил ими, так что каждый из них действовал сознательно, понимая, что, почему и для чего он делает. Суворов был великим педагогом-психологом. Являясь в этом отношении первым в ряду величайших полководцев, Суворов и до настоящего времени остается единственным.

После производства в офицеры Суворов был переведен поручиком из Семеновского полка в Ингерманландкий пехотный. Но вскоре же (в январе 1756 года) его повысили в обер-провиантмейстеры и послали в Новгород;

Прибыв в полк, Суворов прекратил телесные наказания за дисциплинарные нарушения, сократил хождение строем, а освободившееся время посвятил обучению навыкам штыкового и рукопашного боя, взятию крепостных сооружений и стрельбе.

Одним из первых Александр Васильевич научил солдат читать, писать и считать. Он написал для них специальное пособие «Полковое учреждение», легшее в основу знаменитой «Науки побеждать».

Еще деятельнее чем прежде продолжал Суворов свое самообразование и развитие после производства в офицеры. Вообще истории и литературе он всегда отводил самое почетное место и прекрасно знал произведения всех выдающихся писателей как русских, так и иностранных, насколько этого можно было достигнуть по обстоятельствам того времени.

Первый военный опыт Суворов получил в годы Семилетней войны. Здесь ему сначала не повезло, он состоял в арьергарде. Боевое крещение Суворов получил в набеге на Берлин в отряде Чернышева. В этом деле он себя перед прочими гораздо отличил и сразу составил о себе представление как о прекрасном боевом офицере. Когда создавался отряд генерала Берга, то последний просил командировать к нему подполковника А. В. Суворова, и Суворов себя оправдал. В представлении императрице о нем был такой отзыв : Быстр при рекогносцировке, отважен в бою и хладнокровен в опасности, к этому можно было бы добавить: великодушен с мирным населением.

С окончанием войны Александр Васильевич вернулся в столицу с именем боевого офицера, способного военачальника. В 1763 г. он стал командиром Суздальского пехотного полка. На войне полковник провел время недаром : он досконально изучил достоинства и недостатки русских солдат, сравнил их с немецкими, создал определенную систему, положенную им в основу подготовки своих подчиненных. Суворов издал ряд инструкций и приказов, написанных кратким, образным языком, вполне доступным пониманию солдат и обобщающих боевой опыт прошедшей войны. Держась правила, что воин и в мирное время на войне, он обучал солдат разным маневрам. В короткий срок полковник добился блестящих результатов. Его стрельцы образцово знали строй и проделывали все приемы, были бодры, крепки, не знали усталости, не признавали ни голода, ни холода. Это были суворовские чудо богатыри.

Слухи о необычном полковнике и его солдатах дошли до императрицы Екатерины II. Она произвела смотр полка и осталась очень довольна. По признанию Суворова, это первое свидание с царицей проложило ему путь к славе.

Маневры 1765 г.

Летом 1765 г. в районе красного села происходили маневры в которых принимали участие солдаты и офицеры Суздальского полка.

После маневров Екатерина II была молчалива и генералам пришлось высказывать свое мнение.

- Все эти ружейные приемы никуда ни годятся. Как-то уж совсем просто без должного стука, без парадности сказал один старый генерал который давно заслужил право высказывать свое мнение в независимости от мнения Екатерины II.

- Нет четкости, ружья болтаются из стороны в сторону, - сказал другой генерал чуть помоложе.

Видя что генералы непримиримы в своих суждениях другие генералы не стали оригинальничать и последовали их примеру. Только один из них как бы про себя сказал:

- А по-моему они обращаются с ружьями вдвое быстрее чем гвардейские егеря.

Екатерина с улыбкой одобрения посмотрела на последнего из высказывающихся и после этого никто не смел говорить что-нибудь нелестное в адрес суздальцев.

После показательных выступлений суздальских фехтовальщиков кто то из свиты Екатерины II сказал:

- В их руках штыки словно шпага.

Екатерина призвала к себе Суворова:

- С такими солдатами нам никакой враг не страшен.

Наступила первая польская война (1768 г.). Бригадир Суворов был направлен со своим полком туда. Поход суздальцев как нельзя лучше продемонстрировал эффективность суворовской системы подготовки солдат : 850 верст полк прошол за 30 дней, причем в дороге заболело всего шесть человек. Прекрасно оправдала себя система Суворова и на месте военных действий. Война в Польше была в основном партизанской, успех в ней приносили быстрота и натиск. А эти положения были главными в суворовской системе. Способность быстро оценить позицию неприятеля и воспользоваться его слабыми сторонами, стремительно ударить в нужном направлении неизменно приносила Суворову победы и обратила на него внимание в европейских армиях.

В краковском замке.

Штакельберг сидя в краковском замке не особо заботился о военной службе. Он был человек в возрасте и любил скромные маленькие удовольствия.

В то время как Штакельберг был на балу небольшое войско конфедератов захватило краковский замок.

После прибытия в краковский замок Суворов вызвал к себе офицеров и отчитав их он отпустил всех кроме Штакельберга.

- Седина в бороду бес в ребро, - сказал он ему.

Штакенберг побагровел.

- Провинность свою вы исправите, а потом под суд.

После этого почти три месяца русские брали краковский замок. 

Польская война была закончена, причем успех ее почти всецело принадлежал Суворову. За эту войну он получил ордена Анны первой степени, Георгия третьей степени, Александра Невского и чин генерал-майора.

Наступил мир. В Петербурге генерала обласкали, достойно наградили, но придворная жизнь была слишком тяжела для Суворова. При его честности, прямоте и откровенности он являлся для императрицы и ее придворных чрезмерно беспокойным человеком. Поэтому его отправили в Финляндию изучать край, строить крепости, реорганизовывать армию, зондировать настроения и намерения правительства Швеции. Это была ссылка, но боевой генерал предпочел уехать из столицы, нежели жить в атмосфере лукавства, зависти, лживости и пресмыкательства.

Суворов быстро выполнил все возложенные на него поручения в Финляндии и стал тяготиться бездельем. В 1773 году Суворов был направлен на Дунай, в армию П. А. Румянцева, действовавшую против турок.

§ IV. Турецкие войны

Именно в период турецких войн полностью раскрылся военный талант Суворова. Именно тогда одержал он ряд побед, замечательных не только воинским искусством, но и высочайшим духом русских солдат, позволившим ему разбить численно превосходящего противника под Туртукаем, Рымником и, наконец, под Измаилом.

Жестоко поплатилась Турция, так безрассудно вовлеченная Францией в войну с Россией. Война вскоре приняла крайне неблагоприятный для Турции оборот. Тем не менее Россия крайне тяготилась искусственно вызванной по проискам Франции войной с Турцией. Но так как последняя упорно не соглашалась признать требуемой Россией независимости крымских татар, то, потратив весь 1772 год и часть 1773 года на переговоры, вновь пришлось взяться за оружие.

В это именно время и появился на театре турецкой войны Суворов. Предполагавшаяся война со Швецией оказалась вздором. А потому Суворов энергически принялся за осуществление давнего своего желания — попасть на турецкий театр войны, что без труда удалось ему ввиду боевой его славы.

Представившись в Яссах главнокомандующему дунайской армией графу Румянцеву, Суворов получил назначение в дивизию генерал-поручика графа Салтыкова, который дал ему в командование отряд, находящийся под Негоештским монастырем, куда и прибыл 5 мая

Уже через восемь дней после приезда генерал Суворов принял участие в боях. Возглавив небольшой отряд, он форсировал Дунай и захватил хорошо укрепленный город Туртукай. 18 июня перешла Дунай и 20-тысячная армия фельдмаршала Румянцева, но успеха в боях не имела и отступила на исходные позиции. И тут фельдмаршал получил рапорт Суворова :   

Слава богу, слава вам!

Туртукай взят, и я там.  

Румянцев разгневался, ибо увидел в этом послании насмешку, и решил отдать победителя-стихотворца под суд за невыполнение приказа об отступлении. Однако Екатерина II решила дело иначе: Суворов был награжден орденом св. Георгия второй степени.

Высокая награда ободрила героя Туртукая. Он, несмотря на контузию и болезнь, одержал полную победу над турками под Гирсовом, где с трехтысячным отрядом разгромил десятитысячное войско противника. Отряд Суворова, единственный из русской армии, зимовал на правом берегу Дуная. Суворов был произведен в генерал-поручики.

Компанией 1774 года Румянцев решил закончить затянувшуюся войну и проникнуть, невзирая на трудности, до самых Балкан. Свою армию (50 тыс.) он разделил на четыре корпуса и главные силы. Основная роль отводилась корпусам Каменского и Суворова (по 10000 человек), которым было приказано наступать на Шумлу, где находилась 50-тысячная армия визиря. Оба генерала получили полную свободу действий.

В конце апреля Суворов и Каменский перешли и очистили от турок Добруджу. Соединившись 2 июня у Базарджика, они двинулись к Шумле. Суворов отличился под Козлуджей. Имея всего восемь тысяч человек, он смело атаковал 40-тысячный авангард турецкой армии. Генерал учел, что сильный ливень промочил патроны у турецких солдат, носивших их в карманах за неимением кожаных подсумков. Отбросив турок в лагерь, Суворов в течение трех часов подготавливал атаку огнем, а затем стремительным штурмом овладел лагерем. Потери русских составили 209 человек. Турок положили на месте 1200, пленных не взято, захвачено 107 значков и знамен и 29 орудий.

Турки были потрясены. 10 июля в деревушке Кучук-Кайнарджи был подписан мирный договор. Россия получила Кабарду, Кинбурн, крымские крепости. Турция была вынуждена признать независимость Крыма. Первая турецкая война закончилась. Она принесла Суворову славу знаменитого боевого генерала, любимого солдатами, золотую, украшенную бриллиантами шпагу и Георгия второй степени. В течение этой войны он успел побывать в Москве и жениться на княжне Прозоровской. Брак этот был не вполне удачен муж и жена не подходили друг другу и в дальнейшем разошлись.

Суворов был назначен начальником дивизии в Петербурге, но как и раньше, оказался беспокойным человеком для придворного общества. Суворова направили усмирять Пугачева, где он принял командование над отрядом Михельсона. Генерал действовал по обыкновению стремительно : посадил пехоту на лошадей, отбитых у Пугачева, взял в одной из бунтовавших деревень 50 пар волов и двинулся в степь, где скитался вождь повстанцев. По пути отряд рассеял бунтующих казаков и прибыл в Яицкий городок, где находился преданный соратниками Пугачев. Суворов относился к Пугачеву сурово и подчас жестоко.

Самозванец был посажен в деревянную клетку на двухколесной телеге, окружен сильным отрядом, доставлен в Симбирск и сдан графу П. И. Панину.

Далее Александр Васильевич привел в повиновение крымских татар (1777), укрепил правобережье Кубани, а в 1778 году возглавил русские войска, находившиеся в Крыму. Под руководством Суворова осуществлялось переселение проживающих в ханстве греков и армян в Екатеринославскую губернию. Деятельность его во многом способствовала присоединению Крыма к России. За все эти подвиги Александр Васильевич был награжден бриллиантовой звездой и орденом св. Владимира первой степени. В дальнейшем он инспектировал по приказанию императрицы берега Каспийского моря (1780), командовал Казанской дивизией (1781) и 5-м корпусом, расположенным на Кубани (1782). В 1786 году Суворов стал генерал-аншефом.

Вместе с Потемкиным, Румянцевым и Каменским Суворов был привлечен к реформированию армии (после турецкой войны) и начал писать «Науку побеждать», которую окончил через 10 лет. Только в 1790 году книга была допущена к печати(!).

В начале 1787 года произошло событие, взбудоражившее Стамбул и все другие столицы Европы. Екатерина II, пригласив с собой австрийского императора Иосифа II, послов европейских держав, отправилась в путешествие по Малороссии и вновь присоединенным землям. Цель такого путешествия заключалась в том, чтобы показать Европе, что Россия твердо обосновалась у Черного моря и никому не позволит изменить это положение. Нужно было показать товар лицом, и за это брался светлейший князь Потемкин. Фаворит блестяще справился со своей задачей гости были изумлены и восхищены. Однако следовало убедить их и в военном могуществе России. Это дело поручили Суворову, и он с обычной энергией и ответственностью взялся за него.

Смотр войск и показательное учение прошли как нельзя лучше. Иностранцы и русские вельможи были поражены внешним видом солдат : на них были удобные куртки, а не длинные мундиры ; шерстяные шаровары, а не штаны из лосиной кожи ; легкие каски, а не огромные треуголки ; не было ни буклей, не кос. Но самым удивительным оказалась выучка. Многотысячные массы с четкостью и слаженностью маршировали, совершали перестроения из линии в колонны, из колонн в каре. В заключение дивизия пехота, конница и артиллерия разделились надвое и две воинские линии пошли в атаку друг на друга. С двух сторон били пушки, гремели орудийные залпы. Затем солдаты, имитируя удар штыками, побежали, а кавалеристы, обнажив шпаги, пустили лошадей в галоп. Из густых клубов порохового дыма донеслись раскаты ура. Зрителей охватил невольный страх еще мгновение и тысячи людей, столкнувшись, начнут убивать друг друга. Но этого не произошло солдаты были научены в нужное мгновение поднимать штыки и делать полуоборот направо, пропуская встречных сквозь свой строй.  

Никогда не видел лучших солдат! так говорили иностранные генералы. Сама Екатерина писала потом в письме из Кременьчуга : Мы нашли здесь расположенных в лагере 15 тысяч человек превосходнейшего войска, какое только можно встретить…

Суворов в солдатской куртке, украшенной орденами, подъехал к императрице. Екатерина II в присутствии блестящей свиты обратилась к генералу с вопросом: чем она может выразить ему благодарность? Кланяясь и благодаря, Суворов отвечал, что задолжал несколько рублей за квартиру и просил бы заплатить. Императрица достала деньги и дала их генерал-аншефу. Иностранцы расценили этот диалог, как веру правительницы России в победоносный талант Суворова. К впечатлению от грозного войска прибавилось впечатление от его чуть ли не колдовского предводителя.

Вскоре силу русского оружия пришлось употребить на полях боевых действий. Подстрекаемая Англией и Пруссией, Турция летом 1787 года объявила России войну. Главной целью войны было овладение Крымом, чему должен был способствовать флот с сильным десантом и гарнизон в Очакове. Стремясь использовать выгодное положение нападающей стороны, турки сразу же проявили большую активность на море и 1 октября высадили десант на Кинбурнской косе. Охрана Кинбурна, прикрывавшего Херсонские верфи, была доверена Суворову. Его отряд значительно уступал в численности янычарским полчищам. Тем не менее после картечного залпа русских орудий пехота и конница бросились на врага. В первые же минуты был убит командир янычар Эюб-ага. Противник не выдержал удара и откатился к своим траншеям на оконечности косы. Русские воины с ходу захватили 10 траншей из 15. Но тут же они попали под жестокий огонь корабельных батарей турецкого флота. Ядра и картечь косили солдат и казаков. Ранены были почти все батальонные командиры. У лошади Суворова ядром оторвало голову. Пехота, в основном состоящая из новобранцев, дрогнула и начала отступать.

Суворов со шпагой в руке отходил в последних рядах. И тут несколько янычар бросились на генерала, чтобы пленить его. Гренадер Шлиссельбургского полка С. Новиков, оказавшийся поблизости, спас Суворова, а солдаты бросились в атаку и погнали турок к траншеям. Вечером Суворова ранило картечью в грудь, очнувшись, он увидел, что русские вновь не выдержали огонь кораблей.

Лишь третья контратака принесла победу русским. Полководец точно определил момент для решающего удара и ввел в бой резерв 400 отборных пехотинцев и 900 кавалеристов. Бой был смертельный убито и потоплено до 5000 янычар. Потери русских 16 офицеров и 419 солдат. Кинбурнская победа произвела сильное впечатление и в Стамбуле, и в Петрограде. Екатерина II прислала Суворову орден Андрея Первозванного высший российский орден. Турки же пытались высадить новый десант и вновь были разбиты.

Командовать действующей армией, называвшейся Екатеринославской, назначен был Потемкин, бывший теперь уже фельдмаршалом. Другая же армия, так называемая украинская, под начальством фельдмаршала Румянцева, имела своим назначением охрану наших границ и спокойствия в Польше, а также поддержание связи между действующими армиями, нашею и австрийской, двинувшейся в 1787 году к турецким границам. Самый же главный военный район, так называемый херсонес-кинбурнский, был поручен Суворову

Чтобы обеспечить снабжение крепости Очаков с моря, турки высадились на Кинбургской косе. Здесь находился корпус А.В. Суворова. Он дал бой, и турецкий десант был уничтожен.

Следующим успехом русских было взятие в 1788 году крепости Очаков.

Далее Александр Васильевич воевал под Очаковом. Потемкин, возглавлявший осаду крепости, действовал нерешительно. Осажденные ободрились и частенько предпринимали вылазки. Во время одной из них Суворов с несколькими батальонами в пылу сражения ворвался в неприятельские укрепления, но был ранен в шею. Оставшись без командира и не получив подкрепления, русские воины вынуждены были отступить, понеся значительные потери.

Слишком энергичные действия генерала разгневали фельдмаршала Потемкина. Он прислал спросить: как без его разрешения Суворов решился на такое дело? Посланец Потемкина прибыл в то время, когда Суворову извлекали пулю и промывали рану. Раненый генерал не сдержался и на грозный вопрос язвительно ответил :  

Я на камушке сижу,  

на Очаков я гляжу.

После этого отношения между полководцами надолго испортились.

Суворов еще раз побывал в Кинбурне, смог оказать оттуда помощь при взятии Очакова, за что получил от императрицы бриллиантовое перо на шляпу.

Тогда визирь Юсуф-Паша решил разбить противников поодиночке. Принц Кобург пошел на соединение с Суворовым. В сентябре 1789 года русские войска совершили немыслимый по тем временам бросок, преодолев 60 км за 28 часов, и, атаковав Осман-бея под молдавской деревенькой Фокшаны. Потеряв 400 человек Суворов оттеснил турецкую армию.

Потемкин прямо сказал Суворову, что дело в обычном везении, на что тот ответил: «За везением следует иногда и талант».

Юсуф-паша, прозванный «Дженерадзе», что означает «смерть», сосредоточил на р. Рымник 100-тысячную армию. Атакованный им Кобург запросил помощи. Ночью русские войска были подняты по тревоге. Суворов зачитал им приказ: «Поспешность, терпение, строй, храбрость, сильная дальняя погоня».

Бой начался в 8 часов блестящей атакой через овраг фанагорийских гренадер, овладевших лагерем у Тыргу-Кукули. Подоспевший визирь бросил 45-тысячную конницу на союзников, но атака была отбита. Повторная атака (25 тыс. всадников) имела такой же успех. Вся конница турок была рассеяна. В три часа дня союзники подошли к главному лагерю, в котором находилось 15 тысяч янычар. Правила военной науки требовали штурмовать укрепления силами пехоты. Именно таких действий ожидали от Суворова турецкие военачальники. Однако генерал поступил иначе. Он заметил, что турецкие укрепления не завершены : ров неглубок, насыпь невысока. И он решил атаковать конницей (6000 сабель). Первым пронесся через укрепления Стародубовский карабинерный полк. Завязалась убийственная сеча, в которой приняла участие и подоспевшая пехота. В рядах турок началась паника. Бросив укрепления, они бежали к лагерю в Мартинешти, до которого было семь километров.

Великий визирь встал на пути отступавших с Кораном в руках и заклинал остановиться, затем в беглецов стали бить из пушек, взорвали мост через Рымник. Но все было напрасно. Армии визиря больше не существовало. Победителям достались 100 знамен, 85 орудий, тысячи повозок с продовольствием и имуществом, верблюды, буйволы, мулы и т. д. Потери русских и австрийцев составили всего 650 человек. Суворов был награжден орденом св. Георгия первой степени и титулом графа Рымникского.

Победа на Рымнике была столь значительна, что ничто больше не препятствовало союзникам перейти Дунай и закончить войну походом на Балканы. Турецкой армии фактически не существовало. Однако Потемкин ограничился тем, что очистил земли от левого берега Дуная и взял 3 ноября 1789 г. Бендеры.

Русская армия осталась зимовать на левом берегу реки. Турки обрели возможность собрать новые силы. Мало того, в феврале 1790 умер Иосиф II. Новый император Австрии, Леопольд, получил ультиматум от Пруссии и Англии разорвать союз с Россией, завершить войну с Турцией. Двухсоттысячная армия, угрожая вторжением, подошла к австрийской границе. В этих условиях Австрия заключила сепаратный мир.

Крупнейшим успехом Суворова было взятие неприступной крепости Измаил. Здесь не просто крепость взята, а истреблена сильная, отборная неприятельская армия прекрасно вооруженная и сидевшая в крепчайших каменных стенах,— истреблена меньшинством, хуже ее вооруженным, которому можно было добраться до армии только через отвесные каменные стены. Как же могло так случиться? Почему?! Вообще измаильский штурм представляет совершенно исключительное явление по необычайному просто нечеловеческому упорству и ярости турок. И они были сломлены и пали только потому, что встретили в русских войсках самую высокую степень духовного возбуждения поддерживавшего все время в них величайшее напряжение энергии и такую степень храбрости, которая доходила даже до полного заглушения чувства самосохранения

Г. А. Потемкин намеревался в 1790 г. взять ряд турецких крепостей на Дунае, в том числе Измаил неприступную твердыню, как считалось в Европе. Русский флот перекрыл подступы к Дунаю, и турецкие корабли не осмелились здесь показываться. Дунайские крепости турок, лишившись поддержки с моря, несмотря на стойкость гарнизонов, капитулировали одна за другой. Но оставался у турок Измаил крепость без слабых мест , как говорил Суворов. Осадившие крепость русские генералы действовали неудачно и решили снять осаду.

Тогда Потемкин, придававший взятию Измаила особое значение, дабы склонить Турцию к миру, поручил Суворову принять начальство над войсками, осаждавшими Измаил, и самому решить на месте, снять осаду или продолжить ее. Суворов обрадовался новому назначению, ведь целый год прошел у него в бездействии. При этом он ясно осознавал, что ему предстоит выполнить дело труднейшее, почти невозможное.

Захватив свои любимые Фанагорийский и Апшеронский полки, генерал поспешил к Измаилу. Шесть дней длилась подготовка к штурму. 11 декабря 1790 г. в 5 часов 30 минут утра начался штурм. Всего два с половиной часа ушло на то, чтобы штурмующие оказались в неприступном Измаиле. Однако это еще не была победа. Яростные, смертельные схватки начались в городе. Каждый дом являл собой маленькую крепость, турки не надеялись на пощаду, сражались до последней возможности..

Убитыми у турок оказалось 26 тысяч человек; в плен взято 9 тысяч человек, из которых на другой же день умерло 2 тысячи. Пушек досталось 265, знамен 364; пороху 3 тысячи бочек; боевых запасов, продовольствия и фуража - огромное количество; лошадей 10 тысяч голов. Со стороны русских убито 4 тысячи и ранено 6 тысяч. Войска получили громадную добычу, названную в донесении Потемкина Екатерине «чрезвычайною» и исчисленную более чем в миллион рублей. Суворов же, по обыкновению, ни до чего из добычи не коснулся, отказавшись от всего, что ему предлагали и приносили. Недаром солдаты с гордостью говаривали: «Наш Суворов в победах и во всем с нами в паю, только не в добыче».

Сокрушение Измаила имело громадное политическое значение. Путь русским на Балканы был открыт. На турок напала невыразимая паника. Императрица смотрела на падение Измаила, как на «дело, едва где в истории находящееся». Изумлению и восторгам русского общества не было границ, что выразилось в длинном ряде произведений русских поэтов, начиная с Державина, в честь Суворова. Суворов сделался предметом всеобщего внимания и уважения как человек, оказавший России величайшую услугу, как замечательный герой и русский богатырь

§ V. Наука побеждать

На протяжении почти 50 лет боевой деятельности А.В. Суворов не знал поражений. Лучшие европейские армии были разгромлены русскими войсками под командованием великого полководца. Военное искусство Суворова по своим масштабам и по своему назначению выходит далеко за национальные рамки.

А.В. Суворов оставил богатое теоретическое наследие в виде многочисленных приказов, инструкций, диспозиций (не говоря уже об обширной переписке). Среди литературного наследства Суворова выдающееся место бесспорно принадлежит «Науке побеждать».

Основы суворовской тактики по «Науке побеждать» заключены в трех суворовских принципах: глазомер, быстрота, натиск.

Глазомер – «как в лагерь стать, как итти где атаковать, гнать и бить».

Быстрота – «неприятель нас не чает, считает нас за сто верст, а коли издалека, то в двух и трех стах и больше. Вдруг мы на него, как снег на голову. Закружится у него голова. Атакуй, с чем пришел, чем бог послал!»

Натиск – «нога ногу подкрепляет, рука руку усиляет. В пальбе много людей гибнет. У неприятеля те же руки, да русского штыка не знает. Деньги дороги, жизнь человеческая еще дороже, а время дороже всего».

Все качества, несовместимые с суворовскими требованиями к солдату и офицеру: бестолковость, безынициативность, боязнь ответственности, равнодушие, казенное отношение к делу и т. п., Суворов объединят в собирательный тип «немогузнайки». «Проклятую немогузнайку» Суворов считал язвой для армии, «неприятелем больше богадельни».

Более высокие моральные качества русского солдата дали Суворову основание для выработки своей «смелой нападательной тактики». В свою очередь сама эта тактика дает огромное моральное превосходство нападающему перед обороняющимися. «Наука побеждать» вскрывает это моральное преимущество наступления.

Опираясь на национальные чувства русского солдата, воспитывая в нем сознание воинского долга, Суворов стремился выработать в подчиненных солдатах и офицерах такие качества, как инициатива, находчивость, сообразительность, частный почин. Широко известно суворовское изречение: «Каждый воин должен понимать свой маневр». «Наука побеждать» как раз и направлена на воспитание не муштрованного автомата, а бойца, сознательно выполняющего боевую работу. Суворов растолковывает солдатам, в каком случае и почему применять тот или иной маневр, в каких случаях действовать в том или ином боевом порядке – линией, каре, колонной.

Язык «Науки побеждать» – образный, меткий, настоящий русский народный язык – вполне соответствует задаче и духу этого замечательного произведения А.В. Суворова.

«Наука побеждать» является глубоко патриотическим произведением. Она полна веры в творческие силы простых людей, в их способность преодолевать любые трудности, в их преданность Родине.

Известны и другие литературные произведения Суворова. Два его труда, так называемые «Разговоры в царстве мертвых» (излюбленная форма того времени), помещены в 1756 году в первом русском журнале, издававшемся при Академии наук, под названием «Ежемесячные сочинения» в «Обществе любителей русской словесности» при кадетском корпусе, где автору, конечно, пришлось выдержать целый диспут.

Любовь к чтению сочеталась у Суворова с поэтическим талантом. Он однажды сказал о себе: «Не будь я военным, я бы был поэтом». Но Суворов все равно всю жизнь оставался мастером образного и живого слова. Даже в реляциях о сражениях виден его незаурядный писательский талант. Что же касается афоризмов, метких выражений, то тут Суворов, пожалуй, не превзойден до сих пор ни одним поэтом.

Удивить – победить!

Чем больше удобства, тем меньше храбрости.

Бей, но не отбивайся.

Войско необученное, что сабля неотточенная.

Не бродить по-куриному, но ходить по-оленьему.

Противник оттеснен – неудача, противник истреблен, взят в плен – удача.

Недорубленный лес опять вырастает. (О рассеянном противнике).

Сметь бежит от сабли и штыка храброго.

Часто в минуты гнева или, наоборот, радости Суворов выражал свои чувства стихами-экспромтами. Так, порицая нерешительность своего начальника Потемкина, медлившего со штурмом Очакова, он иронически сказал о нем:

Я на камушке сижу,

На Очаков я гляжу.

После сражения при Нови Суворов пришел в отведенный ему дом и увидел, что секретарь уже держит перо и бумагу, чтобы писать победное донесение.

Конец – и слава бою!

Ты будь моей трубою! –

воскликнул Суворов.

§ VI. Ссылка

После смерти Екатерины II на российский престол вступил Павел I. Беспредельно деспотичный император был ярым сторонником Пруссии и ее военных порядков. Еще будучи наследником престола, он превратил свою резиденцию Гатчину в военный лагерь с суровой дисциплиной, плацпарадами, шагистикой и прочими особенностями прусской военной школы. В русской армии он ввел прусские военные уставы, мундиры, букли и косы из пакли, посыпанные мукой. Малейшее отступление от правил влекло за собой наказание палками. Солдатские учения превратились в подлинные истязания.

Прусский устав, прусские военные правила были придуманы Фридрихом Великим. В то время в Пруссии, как и во всей Западной Европе, армия была наемной. В ней за деньги служили иностранные солдаты. Фридрих брал на пожизненную службу также ремесленников и крестьян, а когда приходилось туго, зачислял в войска осужденных, и те отбывали наказание не в тюрьме, а в армии. Фридрих ввел жестокую муштру, телесные наказания и добился, что солдат боялся палки капрала больше, чем неприятеля. «От офицера до последнего рядового никто не должен рассуждать», - говорил этот военачальник.

Прусская муштра, прусские мундиры, прусское отношение к солдату, как к «механизму, артикулом предусмотренному» не нужны были русской армии. Суворов доверял своему солдату, знал, что солдат до конца исполнит долг перед отечеством. Поэтому полководец не боялся учить армию самостоятельности, инициативе. «Я велю вправо (идти), а должно влево – меня не слушать. Я велел вперед, ты видишь (что нельзя) … не иди вперед». Как это далеко от слов прусского короля о запрете рассуждать!

На одном из парадов Павел увидел на Суворове до сих пор не смененную старую русскую форму и закричал:

Заменить! Немедля! Повелеваю!

Пудра – не порох, букли – не пушки, коса – не тесак, а я не немец, ваше величество, а природный русак! – Ответил Суворов и уехал с парада.

Павел разгневался и отправил упрямого старика в ссылку в село Кончанское.

Суворов провел в опале 2 года, но началась новая война. И не было в России другого Суворова. Пришлось императору отменить свой указ. Тощим, ослабевшим физически, болезненным явился Суворов в Петербург после вынужденного двухлетнего пребывания в Кончанском. Но дух его был ясен и бодр, как никогда.

§ VII. Последний поход

Высоки альпийские горы. Здесь крутые обрывы и глубокие пропасти. Здесь неприступные скалы и шумные водопады. Здесь вершины покрыты снегом и дуют суровые, леденящие ветры.

Через Альпийские горы, через пропасти и стремнины вел в последний поход своих чудо-богатырей Суворов

В полтора месяца вся северная Италия была очищена от неприятеля, в руках которого остались там только крепости Мантуа и Кони. По поводу этого успеха государь писал Суворову в начале июня:

«В первый раз уведомили вы нас об одной победе, в другой о трех, а теперь прислали реестр взятым городам и крепостям. Победа предшествует вам всеместно, и слава сооружает из самой Италии памятник вечный подвигам вашим. Освободите ее от ига неистовых разорителей, а у меня за сие воздаяние для вас готово. Простите, Бог с вами».

Тем не менее положение Суворова было в высшей степени затруднительно и опасно. Естественный ход военных операций поставил его между двумя многочисленными неприятельскими армиями: с севера—Моро, с юга — Макдональда. Каждая из этих армий в отдельности была многочисленнее суворовской. Значит грозила раздавленным и уничтоженным. Разгадав планы противника, Суворов большая опасность быть немногим более чем за сутки совершил 50-километровый марш-бросок навстречу французам, почти окружившим австрийскую дивизию. Неожиданное появление русских вызвало замешательство французов, а штыковая атака отбросила их. Французская армия закрепилась на реке Треббии. Трехдневное упорное сражение окончилось решительной победой Суворова, французы отступили. Правительства Франции сменило командование своих войск в Италии, приказав разбить Суворова. Бой развертывался у города Нови. Суворов и на этот раз нанес тяжелое поражение противнику. Он писал: «Неприятель был повсюду опрокинут; замешательство его в центре и на левом крыле было свыше всякого выражения; он выгнан был из выгоднейшей своей позиции, потерял свою артиллерию и обращен в бегство».

Победа при Нови изумила всю Европу, придала имени Суворова еще больший блеск, сделала его всесветной знаменитостью, предметом всеобщего изумления и даже благоговения всей антиреволюционной Европы. Сардинский король Карл-Эммануил, например, сделал Суворова «великим маршалом пьемонтских войск и грандом королевства, с потомственным титулом принца и кузена короля». Турин поднес Суворову золотую шпагу, осыпанную драгоценными камнями, с благодарственной надписью. Асти, где поселился Суворов и провел три недели после окончательного разгрома французов при Нови, сделалось в некотором роде местом паломничества. Туда являлись не только путешественники, но и люди, нарочно прибывшие, чтобы взглянуть на непобедимого полководца, побеседовать с ним, пожать ему руку.

Австрия больше всех была обязана Суворову — и игнорировала его заслуги. Даже и для кричащей победы при Нови не было исключения. Венский кабинет не только отнесся к ней со своей обычной напускной холодностью, но сделал даже и возмутительную дерзость, послав Суворову «повеление», в котором доказывалась «бесцельность» победы при Нови. Это сделано с целью оскорбить Суворова, чтобы скорее избавиться от него, так как его присутствие мешало захвату чужих земель. В этих видах Австрия «подстроила» соглашение союзников, чтобы в Италии оставались только австрийские войска, русские же перешли бы в Швейцарию. Стараясь как можно скорее запрятать русскую армию в Швейцарию, австрийцы, вместе с тем, обставили ее такой системой вероломства и предательства, которая обрекла армию на самые ужасные бедствия во все время пребывания ее в Швейцарии.

Согласно, например, новому распределению союзных войск, в Швейцарию, ранее прибытия туда войск Суворова, должен был вступить корпус Римского-Корсакова (около 30 тысяч человек). Находившиеся же в Швейцарии австрийские войска под начальством эрц-герцога Карла обязаны были вовсе очистить Швейцарию от французов и ни в каком случае не уходить из страны до полного сбора русских войск назначенных в Швейцарию. Но австрийцы провели в Швейцарии все время в бездействии. Едва же успел вступить корпус Корсакова как венский кабинет предписал эрц-герцогу немедленно вывести свои войска из Швейцарии, оставив, таким образом, русский корпус в беспомощном положении перед неприятельской армией около 80 тысяч человек

Войска Суворова получили возможность отправиться 31 августа в Швейцарию к С.-Готарду. Они шли налегке; все же их тяжести были отправлены кружным путем к определенным пунктам. Но, совершенно неожиданно, явилось весьма серьезное затруднение по вине австрийцев. Готовясь к выступлению из Италии, Суворов просил австрийское интендантство снабдить русские войска мулами для горного прохода, так как их было изобилие у австрийцев. Дав мулов только под горную артиллерию, интендантское ведомство уверило, что им сделаны уже должные распоряжения, и мулы будут ожидать русских в Белинцоне. Назначив атаку С.-Готарда на 8 сентября, Суворов намеревался быть на месте 6 сентября. Но, прибыв форсированным маршем в Таверну 4 сентября, он был до крайности оскорблен и поражен известием, что вместо ожидавшихся 1430 мулов — ни одного... Наконец пришло несколько сот мулов, но и те были законтрактованы только до Белинцоны, так что их пришлось переконтрактовать на весь поход, то есть платить столько, сколько пожелают погонщики. Потом еще прибавилось несколько сот мулов. В путь можно было тронуться только утром 10 сентября, то есть на два дня позже срока, назначенного для атаки С.-Готарда. Потеря же каждого часа болезненно отзывалась в душе Суворова, мучительно трепетавшего за судьбу войск, попавших по недоразумению в Швейцарию раньше времени. Между тем и весь последующий его путь представлял собой сплошное препятствие самой крайней степени, притом опять-таки всецело по вине австрийцев.

В середине сентября 1799 г. русские достигли С.-Готарда и решительно атаковали французов Часть суворовских войск в обход позиций неприятеля повел П.И. Багатион. Дружный натиск сбил французов с перевала, и они поспешно наступили. При этом французы пытались разрушить мост через горную реку, который висел над страшной пропастью и поэтому получил название Чертова моста. Наступил один из самых драматических моментов швейцарского похода.

Суворов приказал под огнем неприятеля восстановить разрушенный пролет моста. В дело пошли бревна и доски стоявшего неподалеку сарая. Вновь русские устремились вперед, преодолев и эту преграду. А далее опять громады гор, отвесные обледенелые утесы, узкие тропинки и многократно превосходящий противник, в любой момент готовый нанести удар. Иссякли скудные запасы продовольствия, стал ощущаться недостаток патронов. Но Суворов, показывая личный пример мужества и самоотверженности, вел свои войска на прорыв. Позже он имел все основания сказать: «Русский штык прорвался сквозь Альпы».

Когда, преодолев очередной горный переход, Суворов привел свои войска в Муттенскую долину, стало известно, что корпус Римского-Корсакова и австрийские части разбиты и отступили. Идти на соединение было не с кем. Нависла угроза окружения суворовских войск. На военном совете Суворов предложил пробиться или погибнуть: «Идти назад постыдно: никогда еще не отступал я…Помощи нам ждать не от кого. Мы на краю гибели…Теперь остается надежда.. на храбрость и самоотвержение моих войск. Мы – русские!» Два дня кипело ожесточенное сражение. Все атаки французов были отбиты. Русские сами перешли в наступление и обратили неприятеля в бегство.

Предстояло одолеть труднодоступный хребет Паникс. Наступившие холода, пронизывающий ветер, глубокий снег до крайности осложняли передвижение войск. Карабкаясь по горным кручам, суворовские солдаты шли вперед, отбивая атаки французов. Умело и храбро действовал отряд П.И. Багратиона, прикрывавший главные силы.

Наконец Суворов спустился в долину верхнего Рейна. Швейцарский поход закончился

В конце 1799 г. ПавелI, возмущенный своекрыстной политикой Англии и Австрии, заключил союз с Францией. Русские войска двинулись на родину.

В общем же итоге, таким образом, весь многострадальный путь русских через Швейцарию — славный победный Путь, беспримерный в истории, заслуживающий тем большего внимания, что решительно все, начиная с природы и кончая людьми, было против армии Суворова, не благоприятствовало ей. Несмотря на явную противоестественность условий этой кампании, Суворов потерял из всего состава армии лишь третью часть ее, то есть столько, сколько уносит иногда одна битва. Таким образом, хотя Суворов не достиг той цели, которая имелась в виду при его отправлении на театр войны, но он достиг кое-чего даже большего. Обстоятельства так сложились, что он должен был погибнуть вместе со всею русскою армиею; а между тем, он спас ее при обстоятельствах совершенно безнадежных,— спас именно как армию непобедимую во все время этой беспримерно бедственной и беспримерно же славной кампании... Это — венец его военного дарования, блестящее подтверждение всей его военной теории

В это время Павел относился к нему внимательно и милостиво. В Петербурге же подготовлялся триумф в честь генералиссимуса о чем весть за вестью неслась в Кобрин. Для Суворова были отведены комнаты в Зимнем дворце. В Гатчине должен встретить его флигель-адъютант с письмом от государя. Придворные кареты высылаются до Нарвы. Войска выстроить шпалерами по обеим сторонам улиц и далеко за заставою столицы. Они должны встретить генералиссимуса барабанным боем, криками «ура», пушечной пальбою, при колокольном звоне. Вечером — иллюминация всей столицы.

Однко, Суворова ждал жесточайший удар. При пароле 20 марта 1800 года было объявлено в Петербурге высочайшее повеление:

«Вопреки высочайше изданного устава, генералиссимус князь Суворов имел при корпусе своем, по старому обычаю, непременного дежурного генерала, что и дается на замечание всей армии».

В тот же день последовал и рескрипт:

«Господин генералиссимус, князь Италийский, граф Суворов-Рымникский. Дошло до сведения моего, что во время командования вами войсками моими за границею, имели вы при себе генерала, коего называли дежурным, вопреки всех моих установлении и высочайшего устава; то и удивляясь оному, повелеваю вам уведомить меня, что вас побудило сие сделать».

Все это так мелко и ничтожно само по себе, а главное — неизмеримо ниже той чрезмерной высоты, на которой стоял Суворов по заслугам, признанным всем просвещенным миром! Невыразимо жестокие душевные муки причинила больному Суворову эта несправедливая опала, и он, без того тяжко страдая, горько сожалел, что не умер в Италии... Да, не на радость он ехал в Петербург!

Под влиянием всех этих обстоятельств болезнь Суворова, находившегося все время в колебательном состоянии, глядя по душевному его расположению начала явно, систематически и быстро ухудшаться. Тяжелые душевные муки растравили старые, недолеченные раны:

они раскрылись, стали переходить в гангрену,— и исстрадавшийся Суворов скончался 6 мая 1800 года. Так было «оценено» и «отдано» ему давно обещанное «должное»

Суворов так велик, что справедливо признавалось даже невозможным вознаградить его при жизни,— и величие это дает себя чувствовать даже и теперь, через двести лет после его смерти.

Список литературы

Дашкова, Суворов, Сперанский., Биогр. повествования. Библиотека Флорента Павленкова./Сост. общ. редакция Н. Ф. Болдырева, 2-е изд. Челябинск. "Урал LTD", 1997.

Митяев А., Книга будущих командиров, издание 2-е, доп. Изд-во «Молодая гвардия», 1974.

Алексеев С., Птица – слава. Воениздат, 1981.

Энциклопедия для детей. Гл. редактор А. М. Прохоров, изд. 3-е, М., "Советская энциклопедия", 1974.

Преображенский А.А., Рыбаков Б.А., История Отечества, учебник для 6-7 кл. общобразоват. учреждений. Изд-во «Просвещение», 1996.

А.В. Суворов, Наука побеждать. Воениздат, 1986.