1. Дореволюционная биография

Происходил из семьи богатого землевладельца, добивавшегося дворянства; был вторым из пяти детей. Отец, сеньор Эруэля, дал ему фамилию по земле Тенвиль, поскольку «д’Эруэлем» уже звался его старший брат, Пьер-Элуа (двое младших братьев получили соответственно титулы «де Форест» и «де Вовилье»). Благодаря покровительству дяди по линии матери, аббата Мартена де ла Мотта, поступил в коллеж в Нуайоне, где учился десять лет. Затем под нажимом отца, желавшего видеть его юристом, пошел в ученики к мэтру Корнийе, королевскому прокурору в Шатле, позже, в 1769 г., к другому прокурору — Бертеро. Показал себя настолько добросовестным и трудолюбивым, что сначала был назначен старшим клерком, а в 1774 г., когда прокурор Корнийе отошел от дел, при помощи семьи и займов смог выкупить у него должность, заплатив 32.400 ливров, и стал королевским прокурором. 21 января 1774 г. Палата прокуроров Шатле выдала ему свидетельство о допуске — «admittatur». 19 октября 1775 г. женился на Доротее Сонье, которая родит ему пять детей. В 1782 г. его жена умерла очередными родами. Ее смерть он перенес очень болезненно, но уже через несколько месяцев женился на девице дворянского происхождения Анриетте Жерар д’Отур, которая также родит ему двух детей.

О его дальнейшей жизни мнения историков расходятся: одни утверждают, что он был образцовым мужем и отцом и честным служащим, другие, как издатель Лемуан Дезессар, делают из него проходимца на службе, развратника и любителя балерин в частной жизни:

Это был прокурор с дурной репутацией, в совершенстве владевший искусством провести дело, сколь бы несправедливым оно ни было, через все лабиринты крючкотворства, то есть нечестным путем. Он делил свои дни между постыдным, но доходным шарлатанством и грязными наслаждениями распутства; утром его можно было найти в окружении простофиль, которым он морочил голову, или мошенников, хитрости которых он покрывал, а вечером он растрачивал плоды своих надувательств на презренных куртизанок. Особо он предпочитал театральных танцовщиц, которым бездумно приносил в жертву свое состояние и от которых, как уверяют, часто получал горькие плоды разврата^[1].

Так или иначе, в 1783 г. он был вынужден продать должность, чтобы расплатиться по долгам. Потом он многократно переезжал с квартиры на квартиру. По его утверждению, он участвовал во взятии Бастилии, но подтверждений этого нет. Уже во время революции он сумел стать комиссаром секции Сен-Мерри, где жил, и тем самым начал новую карьеру. Когда 17 августа 1792 года для суда над теми, кто защищал короля 10 августа, был создан Чрезвычайный трибунал, его назначили директором комиссии обвинителей. За него ходатайствовал Камилл Демулен, его дальний родственник, которому Фукье 20 августа направил следующее письмо:

До навсегда достопамятного дня десятого числа сего месяца, мой дорогой родственник, патриотизм был не только исключением во всяком месте, но и мотивом для преследований; примером этого служите вы сами. Наконец пришло время, надо надеяться, когда истинный патриотизм должен восторжествовать… Мой патриотизм вам известен, как и мои способности, особенно к спорным делам. Льщу себя надеждой, что вы сможете походатайствовать за меня перед министром юстиции (Дантоном), чтобы предоставить мне место либо в его конторах, либо где-нибудь еще. Вы знаете, что я отец многочисленного семейства и мало обеспечен; мой старший сын, шестнадцати лет, умчавшийся к границам, обходился и обходится мне очень дорого […] В полнейшей мере пребываю, дорогой родственник, вашим смиреннейшим и покорнейшим слугой. Фукье, законник^[2].

Когда этот трибунал после Сентябрьских убийств был распущен, Фукье-Тенвиля назначили прокурором Сен-Кантена, но он не спешил приступать к своим обязанностям. Вскоре Конвент назначил его общественным обвинителем при заново созданном Чрезвычайном уголовном трибунале (будущем Революционном трибунале), и он подал в отставку с поста прокурора Сен-Кантена.

2. Общественный обвинитель

10 марта 1793 года Национальный Конвент декретировал создание Чрезвычайного уголовного трибунала, который с 29 октября того же года (8 брюмера II года) будет называться Революционным трибуналом. 13 марта были выбраны его руководители: общественный обвинитель — Луи-Жозеф Фор, его заместители — Фукье-Тенвиль, Флерио-Леско и Донзе-Вертёй. Фор отказался от этого предложения, и его пост занял Фукье-Тенвиль.

Общественный обвинитель стал фактическим главой Трибунала: он набирал судей, планировал зал заседаний, толковал закон, составлял обвинительные акты, встречался с палачом и заказывал телеги для осужденных, отчитывался перед Комитетом общественного спасения. Первоначально его контролировала назначаемая Конвентом «комиссия шести», но ее скоро упразднили, и все решения об арестах и судах принимал общественный обвинитель. Фукье-Тенвиль выступал в этом качестве, в частности, на процессах Шарлотты Корде (17 июля 1793_г.), Марии-Антуанетты (14-16 октября 1793 г., или 23-25 вандемьера II года), жирондистов (24-30 октября 1793 г., или 3-9 брюмера II года), Барнава (27-28 ноября 1793 г., или 7-8 фримера II года), эбертистов (21-24 марта 1794 г., или 1-4 жерминаля II года), дантонистов (2-5 апреля 1794 г., или 13-16 жерминаля II года). Он же после 9 термидора удостоверил личности поставленных вне закона Робеспьера, Сен-Жюста, Кутона и т. д. перед их отправкой на гильотину.

В книге О. Кабанеса и Л. Насса «Революционный невроз» его деятельность характеризуется так:

Зловещий прокурор Трибунала был несомненно обер-поставщиком жертв гильотины. Он исполнял эту обязанность с каким-то особенным вкусом и удовольствием. Он знал только один приговор —- смерть. Если, по его мнению, Трибунал не решал дела достаточно быстро, он торопил судей и приказывал готовить заранее и приговоры, и колесницы, и самый эшафот. Фукье устроил залу заседаний Трибунала по собственному плану, стремясь к простоте и удобству. После 22 прериаля вместо адвокатских стульев и скамьи подсудимых был устроен целый амфитеатр, рассчитанный сразу на 100—150 жертв. Это были, по его выражению, ступени его карьеры. Чтобы не терять времени, он приказал даже в самой зале воздвигнуть эшафот. Потребовалось вмешательство в дело самого Комитета общественного спасения, чтобы убрать отсюда гильотину. А для того чтобы умерить рвение Фукье, пришлось издать закон, воспрещающий предавать суду одновременно свыше 60 человек^[3].

Он придумал принцип «амальгамы», заключавшийся в том, что в ходе одного судебного процесса судили одновременно группу людей, не имевших друг к другу никакого отношения. Этот принцип уже в 2006 г. описал публицист Евгений Ихлов:

Рецепт «амальгамы»: берется пленный вандейский боевик, к нему добавляют — проворовавшегося интенданта, спекулянта хлебом, незадачливого генерала, сдавшего крепость герцогу Вюртембергскому. Затем в «общий котел» отправляются: слишком вольнолюбивый публицист, перехитривший сам себя соперник Робеспьера из президиума Якобинского клуба (ради нейтрализации которого вся каша, собственно, и заваривается) и домохозяйка, ворчавшая в очереди, что при «добром короле» с хлебом было не в пример лучше… Всех их объявляют одним роялистским заговором, агентами английского шпиона Батца и русской императрицы Екатерины, и — обезглавливают^[4].

Процессы Фукье-Тенвиль вел жестко, и исход их был всегда предрешен. Жил он в квартире при тюрьме Консьержери, отдавал своему делу все силы и взяток не брал.

3. Процесс и казнь

После 9 термидора, хотя Фукье сразу же поддержал переворот, «идентифицировав личности» Робеспьера и его соратников (их поставили вне закона, и суд над ними не требовался), вышел декрет об аресте его самого и членов его суда. Уверенный, что он ни в чем не виноват, Фукье-Тенвиль сам сдался властям, не дожидаясь ареста.

Процесс по его делу и делу еще 23 обвиняемых начался 28 марта 1795 года (8 жерминаля III года). Судил его Революционный трибунал, обновленный согласно закону от 28 декабря 1794 года (8 нивоза III года). Его обвинили в том, что в рамках одного обвинительного акта и в одном преступлении он судил лиц, не знакомых друг с другом (то есть в составлении «амальгам»); что ряд лиц по его вине был казнен без обвинительного акта, без суда и приговора; что из-за спешки он подменял одно лицо другим и на гильотину попадали люди, не осужденные судом, и т. д. Было опрошено 419 свидетелей. 1 мая заместитель прокурора произнес обвинительную речь, а 3 мая в свою защиту выступил сам Фукье-Тенвиль. Он сказал:

Здесь должны были бы судить не меня, а вождей, чьи приказы я выполнял. Я действовал только в силу законов от 14 фримера и 23 вантоза, законов, которые издал Конвент, наделенный всеми полномочиями; его членов здесь нет, и я оказываюсь главой заговора, которого никогда не знал; на меня клевещут, а народ всегда жаждет найти виноватых. Лишь недоброжелатели могут дурно расценить то, что я говорю^[5].


17 флореаля III года (6 мая 1795 года) трибунал приговорил Фукье и еще 15 членов его трибунала к смерти, обвинив в следующем: «Что он устраивал в революционном трибунале, заседавшем в Париже в течение II года Французской республики, происки или заговоры, способствующие осуществлению убийственных для свободы планов врагов народа и Республики, провоцирующие роспуск национального представительства и низвержение республиканского режима и подстрекавшие одних граждан вооружаться против других; а именно, погубив под видом суда бесчисленную массу французов всякого возраста и обоего пола; измышляя для этого планы заговоров в разных парижских тюрьмах [...] объединяя (amalgamant) в одном и том же обвинительном акте, осуждая и приговаривая к казни нескольких человек всякого возраста, обоего пола, изо всех стран, абсолютно незнакомых между собой...»^[6] и еще по 23 пункта. На следующий день, 7 мая, он был гильотинирован на Гревской площади — последним из шестнадцати осужденных по его делу.

Литература

• Le Tribunal révolutionnaire de Paris : d’après les documents originaux conservés aux archives de l’Empire, suivi de la liste complète des personnes qui ont comparu devant ce tribunal. Réunis et présentés par Émile Campardon. (Reprod. en fac-sim. de l'éd. de Paris, Plon, 1866.) Genève: Slatkine : Megariotis, 1975.
• Domenget, Louis David Léo. Fouquier-Tinville et le Tribunal révolutionnaire. Paris: P. Dupont, 1878.
• Labracherie, Pierre. Fouquier-Tinville: accusateur public. Paris: Arthème Fayard, 1961.
• Mathiez, Albert. Autour de Robespierre: Robespierre jeune, Aigoin, L'être suprême, Catherine Théo, Herman Truchon, Marcandier, Fouquier-Tinville, Le 9 thermidor, Barère et Vadier, Babeuf. Paris: Payot, 1957.
• Кабанес, Огюстен и Насс, Люсьен. Революционный невроз / пер. под ред. Д. Ф. Коморского. СПб.: Д. Ф. Коморский, 1906.

Список литературы: