Содержание
I. Введение. 3

II. Смоленский период в творчестве А. Твардовского. 5

2.1. Загорьевский период жизни и творчества. 5

2.2. «Я покинул дом когда-то...». В Смоленске. 10

2.3. Анализ поэмы «Страна Муравия». 14

III. Заключение. 22

IV. Список литературы.. 23

V. Приложение. 24


I. Введение


Ни одно из писательских имен не звучит сейчас так часто, как имя Твардовского.  Это естественно: истории доказала его правоту, и нет в нашем литературном прошлом другого человека, чей опыт был бы более современен, более созвучен направлению наших сегодняшних преобразований.  В этом актуальность темы, выбранной мною для реферата. Ведь Александр Твардовский – наш земляк, и томики его стихов, которые хранятся у нас в семье, я перелистывал уже с детства.

Поистине народный поэт, он считал, что настоящий  литератор неотрывен от жизни народа, жизни Родины. Всем болям и радостям мира было открыто его сердце, поэтому и творчество Твардовского стало своеобразной энциклопедией народной жизни. Про каждое событие он мог сказать: “…я там был. Я жил тогда”. И не только был и жил, но и действовал и переживал.

Твардовский предстал передо мной разносторонним и одарённым человеком. Он прожил сложную и нелёгкую жизнь, при этом сохранив лучшие нравственные черты – душевную чистоту, честность, любовь и внимание к людям.

Цель моего реферата – рассказать о смоленском периоде жизни и творчества Александра Трифоновича Твардовского. 

При написании реферата использовалась обширная литература. Одной из важнейших монографий о поэзии и личности Твардовского является книга А. Кондратовича «Александр Твардовский». В книге, состоящей из очерков о становлении поэта, в целом создается творческий портрет поэта, нарисованный рукой автора, близко его знавшего.

В сборнике «По праву памяти живой…» помещены выступления участников Первых Твардовских чтений, проходивших в Смоленске. Книга содержит новые материалы биографии и творчества А. Твардовского.

Книга В. Ильина «Не пряча глаз» охватывает большой круг проблем, связанных с творческой деятельностью великого поэта ХХ века. Материал опирается на архивные, мемуарные и другие источники. Смоленский период А.Т. Твардовского подробно освещается в книге этого же автора «А. Твардовский. Литературное окружение, творческие связи».



II. Основная часть

1. Смоленский период в творчестве А. Твардовского


2.1. Загорьевский период жизни и творчества


Александр Трифонович Твардовский (1910 – 1971 г.г.) родился на Смоленской земле, в деревне Загорье. Детство писателя, сына кузнеца, прошло на Смоленской земле. Мир деревенской жизни с её раздольем, красотой лесов, утренними и вечерними росами, с нелёгкой крестьянской долей оказал большое влияние на мироощущение будущего поэта. Твардовский сохранил на всю жизнь в благородной памяти образ своего Загорья на Смоленщине:

                                    На хуторе Загорье

                                    Росли мы у отца.

                                    Зелёное подворье

                                    У самого крыльца.

Учиться Александр Твардовский стал с восьми лет. Осенью 1918 года отец отвез его с братом Константином в Смоленск — в частную гимназию Ф. В. Воронина. Жили братья в доме дяди М. А. Арефьева. Но недолго они носили форменные фуражки: гимназию вскоре закрыли, и им при­шлось возвратиться в Загорье. Учились они в Ляховской начальной школе, которую Александр закончил в 1922 году. В 1923 году Твардовский посту­пил в 6 класс Белохолмской школы второй ступени, которая находилась в восьми километрах от Загорья. Она располагалась в бывшей усадьбе известного декабриста князя Каховского.

В Белохолмской школе подобрался сильный педагогический коллектив. Особое внимание в школе уделялось развитию художественного творчества. Большую роль в жизни школы играли так называемые «субботние вечера» художественной самодеятельности, которыми руководила учительница физики Н.Г. Четыркина, закончившая до революции высшие женские курсы.

Школьное окружение помогает понять особенности формирования мировоззрения А. Твардовского. Школа, педагоги не только зажгли в душе талантливого сельского мальчика факел знания, но и побудили к активной творческой деятельности. Здесь Александр принимает самое активное участие в выпуске стенных газет, в которых публиковались его школьные стихи.

Начавшая так блистательно свой путь школа второй ступени в Белом Холме просуществовала недолго: в августе 1924 года она была закрыта из-за нехватки педагогических кадров.

С 1924 по 1928 год Александр нигде не учился, эти четыре года он провел дома.  В этот период своей жизни А. Твардовский вступает в комсомол, чтобы активно включиться в общественно-политическую деятельность. Комсомол помог поэту в его духовном развитии, в преодолении «хуторской ограниченности», в становлении Твардовского как селькора. Первая заметка селькора Твардовского, напечатанная в «Смоленской деревне» 21 января 1925 года, повествовала об организации 12 сельскохозяйственных кружков в Пере­снянской волости Смоленского уезда. Крестьяне «охотно» посещали кружки, поскольку агроном Мальгин знакомил хлеборобов с наиболее эффективными методами повышения урожайности полей.

Юный селькор писал также о культурных очагах, возникавших в сельской местности. Его радовало, что   в   той же Переснянской   волости   функционирует 5 изб-читален   и   7 уголков.

Молодого пропагандиста новых форм деревенской жизни приводит в радужное настроение рост сельских кооперати­вов, руководителями которых становятся достойнейшие люди села.

— Наконец-то! — построили школу, — восклицает он, за­канчивая очередную свою корреспонденцию.

Оптимистическое настроение автора прекрасно выражено в первом напечатанном стихотворении «Новая изба». По со­держанию оно мало отличается от его кратких, ясных, чет­ких информации. И в газетной колонке «Смоленской деревни» от 19 июля 1925 года эти стихи ничем не выделялись среди других материалов газеты. Но в то же время, в отли­чие от них, — это были стихи, в которых угадывался будущий Твардовский — с его   темой,   интонацией[1].

Но больших творческих завоеваний этот ранний период Твардовскому не принёс.

Что касается «загорьевсого» периода в его литературной деятельности, то он, напротив, оказался намно­го плодотворнее. Твардовский заметно  вырос в эти годы и как поэт, и как селькор, и как комсомолец. Загорье явилось поэтической колыбелью А. Твардовского. Именно четырехлетний загорьевский период оказался исклю­чительно   «урожайным»: за это   время   поэт   опубликовал более шестидесяти материалов, в их числе 48 стихотворений[2].

Анализируя стихи и корреспонденции раннего Твардов­ского, невольно обращаешь внимание на основную их осо­бенность. Она станет затем характерной особенностью его творчества и будет опираться на острейшее авторское чувст­во современности.

Стихотворения раннего Твардовского по сути дела будут выполнять ту же селькоровскую функцию, что и его заметки: или утверждать новые ростки жизни в их конкретном пре­ломлении, или решительно расчищать пространство от сор­няков для закладки новых ростков.

Наряду со стихотворениями, утверждающими новое соз­нание, у раннего Твардовского есть стихи острокритические, адресованные тем, кто хотел подорвать социалистические основы новой жизни. Так, в сатирическом стихотворении «Самогонщику» он выведет на чистую воду всех любителей «зеленого змия», покажет их никчемность, внутреннюю пус­тоту. Юный автор со всей серьезностью прикоснется к ост­рейшей теме сельской жизни — теме растущей бедности в условиях равенства перед законом. Вот он деревенский «бедняк»:

Грязь в избе, овин не крытый,

Голод, нищета...

Сам он хмурый, неумытый, —

Мертвецу чета.

Почему? Отлично знаешь, —

Все тебе не впрок!

Оттого, что над сараем

Стелется дымок.

Оттого, что каждый вечер

У тебя — разгул:

Под хмельком на все беспечно

Ты рукой махнул...

Подход к этой проблеме  раскрывался в его про­ведениях не в виде фарса, а в плане трагического видения.

Честность, смелость, открытость отныне и навсегда станут неотступными спутниками загорьевского поэта-селькора, не­смотря на то, что он знал, чем может обернуться ему его сме­лость: за нее мстили и явные враги советской власти и разгне­ванные «бедняки», увидевшие в самогонщике свое «оскотиневшееся лицо», и местные руководители.

Селькоровская тема займет почетное место в поэтическом репертуаре раннего Твардовского, потому что сам он будет постоянно причастен к ней. Несмотря на подстерегающие на каждом шагу опасности, он будет с открытым забралом, смело и решительно и как селькор и как поэт выступать против неискорененного зла — рвачей, самогонщиков, жу­ликов, взяточников, бюрократов, подхалимов. В своих корреспонденциях из Переснянской волости он заклеймит без­деятельных руководителей, греющих руки на общественной собственности, устраивающих себе праздники за общий счет.

Некоторые стихи, созданные в Загорьевский период, ока­зались настолько значительными в художественном плане, что позднее Твардовский включал их в собрание своих сочи­нений, например: «Урожай», «Родное», «Весенние строчки», «Родная картина», «Матери», «Ночной сторож» и некоторые другие. Они в свое время были замечены литературной кри­тикой. Дм. Осин, отметив в газете «Юный товарищ» (27 апреля 1927 года) актуальность тематики и проблема­тики произведений Твардовского, подчеркнул вместе с тем умение поэта сказать по-своему о жизни новой деревни; Вл. Смолин в газете «Смоленская деревня» (24 мая 1927 го­да) по сути подтвердил эти же положения, взяв эпиграфом к статье стихи Твардовского:

У наших дней иные речи, // Иная, радостная жизнь.

В этих стихах критик заметил новые подходы к поэтической теме, связанные с развитием новых общественных отношений в деревне[3].

Ранний Твардовский показал не только внешние приметы сельской жизни, но и раскрыл деревню изнутри, в динамике ее развития и во всей сложности:

И хлопочет всюду молодая 

Ранним цветом пахнущая жизнь.

 Развалились старые сараи,

Новые постройки  поднялись,

У загорьевского поэта всюду ощущается бег времени:

Жизнь былая умерла давно,

Родилась за нею молодая...

Кроме всего прочего, загорьевский период оказался в творчестве Твардовского важным звеном еще и потому, что в этот период были заложены ведущие жанры его творчест­ва. Позднее он вспомнит эти годы и в стихотворении «Поезд­ка в Загорье» напишет:

За недолгие сроки 

Здесь прошли-пролегли  

Все большие дороги,

Что лежали вдали.     

1.2. «Я покинул дом когда-то...». В Смоленске


А. Твардовский покинул Загорье зимой 1928 года, когда ему исполнилось 18 лет, чтобы с головой окунуться в бурный водоворот жизни. Смоленск, с которым он связывал свои самые смелые надежды, встретил его сурово: на учёбу он не поспел, постоянной работы не было. С помощью друзей-поэтов ему удалось найти и жильё, и устроиться на работу в газету «Рабочий путь», а вскоре поступил в Смоленский пединститут.

Собственно смоленский период поэтической деятельности Твардовского охватывает всего девять неполных лет. Однако за этот, по его словам, «короткий жизни срок», как «человек бывалый», он успел пройти немало дорог — и по «стране своей» родной, и в Смоленщине, и в личной жизни, и в поэ­зии: с 1928 по 1936-й год он опубликовал 201 произведение. Если рассматривать их «по географическому меридиану», то придется иметь дело не только с периодическими изданиями Смоленска, где он печатался, но и Москвы, Минска, Брянска, Бежицы, Орла, Курска, Харькова, Севастополя; а если про­извести их «вертикальный срез» по жанровому признаку, то перед нами откроется удивительная панорама, представлен­ная всеми родами и видами художественного творчества — очерками, рассказами, заметками, драматическими сценами, лирическими стихами, стихотворениями о современниках поэта и их делах, сатирическими произведениями разных жанров, пародиями и эпиграммами. Эту пеструю, подвижную, «многокрасочную» картину оттеняют четыре поэмы: «Путь к социализму», «Путь Василия Петрова» (или «Вступ­ление» по другим изданиям), «Мужичок горбатый» и, как «золотой обруч», знаменитая «Страна Муравия».

В процессе упорных и настойчивых поисков поэтом было, наконец, найдено главное звено всего довоенного творчества — тема русской деревни, разбросанной в то время по хуто­рам и раздираемой в годы так называемого «великого пере­лома» острейшими внутренними противоречиями — как накануне, так и в самом ходе «сплошной коллективизации» сельского хозяйства.

Центральная мысль, пробивающаяся как луч сквозь всю толщу этого мощного поэтического пласта, — это дума-тревога о дальнейшей судьбе русского крестьянина, кормиль­ца всей страны, «культурного хозяина», мысль о правдивом и искреннем его художественном выражении средствами поэзии.

По утверждению А. Туркова, для поэтики Твардовского этих лет характерна четко выраженная индивидуальная направленность изображения, нацеленность его на раскрытие жизни во всей ее сложности, противоречивости и незавершенности. В этом плане Твардов­ский в то время, как и во все последующие годы, был самым оригинальным, смелым поэтом и в то же время сложным, трудным, а порой прямо недоступным для объективного осмысления литературной критики, оказавшейся в Смолен­ске значительно ниже по своему уровню, чем его художест­венные произведения. Сложность и незавершенность в сюже­те многих сочинений Твардовского была вызвана особеннос­тями самой жизни: в огромной стране, которая оставалась по преимуществу крестьянской, в короткий срок вдруг все пришло в движение; пошатнулись вековые основы деревен­ского бытия; перед каждым крестьянином предстал выбор пути-дороги (все герои эпических произведений Твардовско­го — в пути, в движении, и сам поэт и его лирический герой «по стране своей дорог сделали немало»)[4].

Не всегда этот выбор оказывался правильным, удачным; напротив, часто случались срывы и падения — как у самого поэта, так и в судьбах героев его произведений. Часто они плывут про­тив течения, как тот его «перевозчик», который «всю жизнь... правил поперек». «Переступают» и другие лирические герои Твардовского. Порой и собственная судьба поэта представля­лась ему крайне неустойчивой, искривленной, исковерканной, изломанной, трагической. И в его творчестве единая тема русского крестьянства раздваивается, устремляется к двум полюсам: с одной стороны, устремленность к вершинам ком­мунизма («Стихи о зажиточной жизни»), к новым коллектив­ным формам сознания и общежития; с другой стороны, осознание великих жертв этой огромной общественной ломки[5].

Первая линия берет своё начало уже в стихотворении I5-летнего загорьевского поэта «Новая изба», затем продолжа­ется в ряде произведений смоленского периода; в одном из них Твардовский писал:

Еду незабытыми местами,

Новые поселки вижу я.

Знаешь ли сама, какой ты стала,

Родина смоленская моя

Конечно, стихи о людях труда, о «прекрасных хлебах», выращенных ими на колхозных полях, рождались из полу­ченных в процессе поездок по области новых впечатлений; все это чрезвычайно радовало поэта («Настроение очень хорошее», «Чудесно»):

Расстоянья сделались короче,

Стали ближе дальние места.

Грузовик из Рибшева грохочет

Пo настилу нового моста.

Завершающим смоленский период произведением явилось стихотворение «Станция Починок». Написанное в 1936 году, оно было напечатано только через год после отъезда Твар­довского в Москву в газете «Рабочий путь» как своего рода сыновний привет родным местам, как посланный из столицы «воздушный поцелуй». В стихотворении сочетаются, перепле­таются, взаимно дополняются два стилевых потока — эпи­ческий, общественный и лирический, личный. С одной сторо­ны, автор рассказывает о родной стране, с другой — о крае любимом:

Счастлив я,

Отрадно мне

С мыслью жить любимой,

Что в родной моей стране

Есть мой край родимый.

И еще доволен я, —

Пусть смешна причина, —

Что на свете есть моя

Станция Починок.

Стихотворение «Станция Починок», одно из лучших до­военных произведений Твардовского, позволяет увидеть и оценить тот огромный скачок, который произошел в худо­жественном развитии поэта, осознавшего важность и необхо­димость своего труда («И хочу трудиться так, /Жизнью жить такою, /Чтоб далекий мой земляк /Мог гордиться мною»), сумевшего представить свой родной край в контексте общего развития страны, как важную часть огромного целого.

После "Страны Муравии", в довоенные 30-е годы в печати по­явились сборники стихотворений Твардовского: "Дорога" (1938) и "Сельская хроника" (1939). Следующий сборник — "Загорье", на­званный именем родного хутора, — вышел в 1941 году. Но его поч­ти не заметили ни читатели, ни критики: война отодвинула на зад­ний план все, что к ней непосредственно не относилось.




2.3. Анализ поэмы «Страна Муравия»


Страна Муравия" (1935) — первое крупное значительное, са­мобытное произведение Твардовского, выведшее его в большую литературу. Поэма, как и все раннее творчество, посвящена про­шедшей в стране коллективизации деревни. Но в ней нет ничего газетно-плакатного, как это можно видеть в литературе на многих примерах. Не поэма-утверждение, а скорее поэма-вопрос в тради­циях классической русской литературы (ярчайший пример — не­красовская поэма "Кому на Руси жить хорошо"). Литературно-художественный пафос произведения сказался не только в главном его тезисе: о неизбежности коллективизации, как единственно пра­вильном пути трудового крестьянства; вскрыты мучительные пере­живания крестьянина, столкнувшегося с совершенно новой для него (за многие века) жизненной проблемой; отражены противоре­чия столкновения нового и исконного на этом пути и подлинный драматизм всей ситуации.

Поводом для написания поэмы стал эпизод из "Брусков" Ф.Панферова, где середняк Никита Гурьянов отправля­ется на поиски места, в котором нет идустриализации и коллекти­визации. Этот сюжетный ход и был положен Твардовским в осно­вание новой поэмы.

Работа над ней началась 8 октября 1934 года.

Крестьянин Никита Моргунок едет по стране в поисках такого места, где нет колхозов. Труженик и собственник, он не может принять обобществление собственности. Его идеал:

Земля в длину и в ширину

Кругом своя.

Посеешь бубочку одну —

И та — твоя[6].

Вся страна как бы сорвалась с якоря и закружилась в водовороте:

Паром идет, как карусель,

Кружась от быстрины.

Гармошку плотничья артель

Везет на край страны...

Гудят над полем провода,

Столбы вперед бегут,

Гремят по рельсам поезда

И воды вдаль текут.

(1,229)

Иногда в поэме речь заходит о Сталине. Но эти упоминания лишены обычного для того времени подобострастия и плакатного возвеличивания. Скорее напротив: Моргунок хотел бы обратиться к Сталину попросту, по-человечески, с нестандартным вопросом:

Товарищ Сталин?

Дай ответ,

Чтоб люди зря не спорили:

Конец предвидится ай нет

Всей этой суетории?..

Вопрос поставлен смело и дерзко: за ним — явное недовольство крестьянина вздыбленностью жизни в результате коллективизации, — хотя Моргунок и оговаривается вынужденно:

А что к хорошему идем,

Так я не протестую.

(1.253)

Со Сталиным связывается и образ в конце одной из глав:

Страна родная велика.

Весна! Великий год!..

И надо всей страной — рука,

Зовущая вперед.

(1.255)

По утверждению А. Кондратовича, поэт здесь прибегает к довольно дерзкой и небезо­пасной параллели — "Медный Всадник", истукан, вздыбивший жизнь народа и государства без всякой, конечно, заботы о правах отдельного человека[7].

Авторское понимание событий по-прежнему совпадает с офи­циальной доктриной: Твардовский посмеивается над своим героем. Отсюда — юмор поэмы. Герой, путешествуя по свету, попадает во многие трагикомические ситуации. Ему встречаются бездельники (поп) и откровенные классовые враги (кулак Илья Бугров) или та­кие же чудаки-"искатели", как он сам (богомолец).

Сюжет "Страны Муравии", замечает С.Л. Страшнов, — это кон­центрация тех сомнений, которые переживал народ, оставляя вековой уклад и болезненно врастая в новый. Сюжет поэмы — это на­глядное выражение внутренних противоречий, в той или иной форме и степени знакомых тогда многим"[8].

Это всеобщее смятение так отмечено в поэме:

Молва растет, что ночь, что день,

Катится в даль и глушь,

И ждут сто тысяч деревень,

Сто миллионов душ.

Нет, никогда, как в этот год,

В тревоге и борьбе,

Не ждал, не думал так народ

О жизни, о селе...

(1,252)

Здесь - свидетельство глубокой народности произведения Твардовского, его историческая правдивость. Ибо, по верному за­мечанию Страшнова, "крестьянское сознание предпочитает яс­ность, но ведь только ту, к которой оно пришло своим путем и опы­том"[9]. Сходные колебания испытал их отец, Трифон Гордеевич, который в Самарской губернии присматривал места для переселения; записался-было в колхоз и отвел туда любимого же­ребца, но, потеряв сон и покой, одумался и забрал жеребца об­ратно[10] '.

Решающим условием преодоления всех конфликтов в произве­дениях Твардовского выступает труд. Трудолюбие для поэта — определяющая ценностная мерка всякого человека. Вопрос о ре­зультатах труда, - о "бубочке", материальном достатке — тоже су­ществен.

Характерно стихотворение "Гость" (1933), из которого, возмож­но, вылилась вся поэма: к колхознику приехал гость, а в этот мо­мент начался дождь, и нужно было срочно укрыть колхозное сено. Гость активно помогает общему делу.

И на вопрос, какого он колхоза,

Покорно отвечал:

— Не состою.

(1,62)

Выясняется, что главное желание скромного трудолюбца-гостя было то - чтобы все люди могли "жить богато". Это и определяет его действия и его выбор.

Герой "Страны Муравии" проходит через тот же психологичес­кий перелом, приобщившись к общей работе, почувствовав ее поэ­тичность и героику.

Твардовскому не понадобилось в этой поэме прибегать к ска­зочному элементу, вроде некрасовской "скатерти самобранной"; сама жизнь ответила на вопрос героя: выясняется, что Никите и не надо было уезжать из своей деревни.

Попав в колхоз, руководимый большевиком Фроловым, Моргунок жадно набрасывается на работу, по которой истосковался:

— Да я ж! Да господи спаси,

Да боже сохрани!..

Скажи — коси, скажи — носи,

Скажи — ворочай пни!..

Да я ж не лодырь, не злодей,

Да я ж не хуже всех людей.

(1,290)

Моргунок возвращается домой, обретает «Муравию» в собствен­ной коллективизированной деревне и жалеет о том, что зря проез­дил "уйму трудодней". Так разрешается эта коллизия: естественная перемена сознания крестьянина-труженика подсказывает ему единственно правильный выбор.

В эту благополучную концовку Твардовский поместил идеали­зированный, схематизированный образ "положительного героя" — председателя передового колхоза Фролова. Непреклонность и пря­мизна этого председателя, возможно, списанного с натуры (черты перегибщика вроде шолоховского Нагульнова или Мишки Коше­вого), внушают опасения и пугают. Для него все Бугровы — "подлый класс", "враги до гроба", бороться с которыми "завещал Ленин".

И где б не мог сказать речей,

Я стал бы песню петь:

"Душите, братья, палачей,

Довольно вам терпеть!.."

И если будет суждено

На баррикадах пасть,

В какой земле — мне все равно,

За нашу б только власть.

(1,297)

Поэт Твардовский в этой поэме проявил более глубокий — сво­бодный и гибкий — подход к теме, оставляя резервы для многих размышлений над проблемами жизни. Поэма в целом, конечно, — призыв к коллективизации, отражающий искренние убеждения ав­тора. Но, кроме цитированных речей Фролова, ничего прямоли­нейного, грубо политиканского, агитационно-плакатного она не содержит. В отличие от низкопробных агиток на эти же темы А.Безыменского, Д.Осина и других, пишет А Кондратович, ссы­лаясь на материалы творческой лаборатории Твардовского, "«Страна Муравия» в финале своем выглядит произведением достойным и честным: самые сусальные сцены, подобные тем, кото­рые проникали у других в окончательный текст, похоронены авто­рам в черновиках"; в третьей своей поэме "Твардовский стремится художественно воссоединить классовый и общечеловеческий под­ходы. Это было ново, и неудивительно, что "Страна Муравия" сра­зу выделилась на тогдашнем фоне"[11]. В августе 1935 года первоначальная редакция поэмы была пере­дана М.Горькому — в расчете на то, что он поддержит произ­ведение, как до этого поддержал стихи Исаковского.

Горький, видимо, не вчитался в поэму и дал о ней вздорный от­зыв — как о "подражании Некрасову и Прокофьеву", "наборе час­тушек" и пр. Особенно резануло автора суждение писателя, будто произведение сделано "по принципу: «тяп-ляп может будет ко­рабль», или:

Сбил, сколотил — вот колесо?

Сел да поехал — ох, хорошо!

Оглянулся назад — Одни спицы лежат".

(VI, 596-597)

Реакция Твардовского известна по его рабочей тетради: "Подкосил дед, нужно признаться. Но уже и прошло два дня. Об­думал, обчувствовал. Переживем. И да обратится сие несчастье на пользу нам. Слов нет, теперь для меня более явственны сырые мес­та. А что продолжает оставаться хорошим, то, видимо, по-настоящему хорошо. Испытание, так сказать.

Все буду слышать: и восхищение, и такие отзывы, как "колесо", а работа будет продолжаться. Дед! Ты заострил лишь мое перо. И я докажу, что ты «ошибку давал» (VI, 597).

Поэма о Моргунке оказалась интересной и убедительной для читателя. В 1935 году она была издана в Смоленске, в 1936 — в Москве.

Но и после этого автора "Страны Муравии" уличали в мел­кобуржуазном, "сменовеховском", "кулацком" восприятии дерев­ни. В сущности всю жизнь Твардовский шел сквозь строй этой шельмующей критики. Аналитическая позиция автора "Страны Муравии" не устраивала ни "правых" ни "левых.

Но уже появилась о творчестве поэта серьезная, доброже­лательная критика. В защиту Твардовского выступил А. К. Тарасенков. В.Ф. Асмус включил Твардовского в развитие большой русской литературы и философски интерпретировал образ дороги в его творчестве. О "Стране Муравии" Асмус высказался так: "Настоящее произведение. Между прочим, оно показывает, что поэт в силах показывать жуткие, трагические вещи, классовую борьбу без "рыканья" и оскаленных зубов" (VI, 597). Борис Па­стернак определил поэму как "исключительное явление в нашей поэзии" (VI, 604). Высокую оценку поэме дал К.И.Чуковский в письме, не сохранившимся в архиве поэта. Поэма восхитила С. Я. Маршака, который и позже всегда выделял ее из всего написан­ного Твардовским. "Общепризнано, что поэма до сих пор пред­ставляет собой единственное поэтическое произведение о коллек­тивизации, которое выдержало проверку временем", — заключал А.В. Македонов[12].

"Страна Муравия" — поэма исторического перелома, накала социальной жизни; соотношения человека и общества, краха мечты и иллюзий; "поэма выбора и критериев выбора"; "поэма пути как распутья "[13].

Александр Твардовский жил уже в Москве и завершал высшее образование в Московском институте истории, философии и лите­ратуры (МИФЛИ).

Шумный успех "Страны Муравии" вывел поэта в первые ряды современных литераторов. Пришло и "правительственное" при­знание: в 1939 году ему в Кремле вручили орден Ленина, а в марте 1941 года за поэму "Страна Муравия" удостоили Сталинской пре­мии. Поэма была включена в школьные и вузовские программы.

"Страна Муравия" справедливо считается лучшим произведе­нием о великом переломе в деревне.

1.2. Поэма «Василий Тёркин»

Привязанность к родной Смоленщине Твардовский пронес че­рез всю свою жизнь, и вполне естественно, что смоленский мотив проходит через все его творчество и, конечно, через поэму "Василий Теркин":

— Мать-земля моя родная.

Сторона моя лесная.

Приднепровский отчим край.

 Здравствуй, сына привечай!

Здравствуй, пестрая осинка,

Ранней осени краса.

Здравствуй, Ельня, здравствуй. Глинка,

Здравствуй, речка Лучеса,...

Мать-земля моя родная,

Я твою изведал власть.

Как душа моя большая

Издали к тебе рвалась!

           [2, 300 — 301]

Твардовский сделал Теркина своим земляком, уроженцем Смо­ленщины, родные и близкие которого остались за чертой фронта, в фашистском плену. Об этом говорится и главе "О себе":

Я дрожу от боли острой.

Злобы острой и святой.

Мать, отец; родные сестры

У меня за той чертой.

Я стонать от боли вправе

И кричать с тоски клятой.

То, что я всем сердцем славил

И любил, — зa той чертой.

           [2, 242]
В статье «Как был написан "Василий Теркин"» поэт более определенно скажет о моментах  «схожести» со Смоленщиной, подчеркнув, что армия в большинстве своем состояла из вчерашних крестьян. Таков и герой знаменитой «Книги про бойца» (1941-1945). Известно, что Василий Теркин до войны работал в колхозе, автор акцентирует его смоленское происхождение:

Не иной какой, не энский,

Безымянный корешок,

А действительно смоленский,

Как дразнили нас, рожок

                [2, 232].

Солдат Твардовского, для которого война — это работа, в поле битвы не перестает видеть поле страды («от окопов пахнет пашней»).

Фронтовые будни, напоминающие картину сельской жизни Смоленщины, показаны в главе «В наступлении»:

Столько жили в обороне,                      И прижившийся на диво,

Что уже с передовой                              Петушок — была пора —

Сами шли, бывало, кони,                      По утрам будил комдива,

 Как в селе, на водопой.                         Как хозяина двора.
И на весь тот лес обжитый,                  И во славу зимних буден

 И на весь передний край                     В бане — пару не жалей —

У землянок домовитый                        Секлись вениками люди

Раздавался песий лай.                          Вязки собственной своей

                                                                                       [2, 266].

Характерны и персонажи. Шофер, лихо отплясывающий («словно в праздник на вечерке») в момент редкой передышки на фронте, солдат-земляк из деревни Красный мост.


III. Заключение


    

    Изучив литературу об Александре Трифоновиче Твардовском, я сделал выводы о том, что  Смоленский период его творчества прочно вошёл в сокровищницу духовного богатства нашего народа. Его поэмы привлекают читателя силой мысли, художественными особенностями и незабываемым народным языком. Его произведения не остались в границах своей эпохи. Много ответов на вопросы сегодняшней жизни можно черпать из его замечательных и незабываемых поэм.

     Я горжусь тем, что Твардовский -  наш земляк. Смолянин по рождению, воин и созидатель, великий труженик, открытый и доброжелательный, на редкость красивый и талантливый человек, он был олицетворением своей земли, своего народа. О нём пишут статьи, спорят, его изучают и высоко ценят. По творчеству Твардовского проходят специальные научные конференции, традиционными стали праздники памяти поэта в Загорье, где открыт музейный комплекс усадьбы Твардовского.

    Познакомившись с публикациями многих исследователей, с воспоминаниями об Александре Трифоновиче, я восхищаюсь молодостью его души, жизнелюбием, человечностью, его постоянным стремлением к прекрасному. Все стихи Твардовского –  большой подарок читателям всех возрастов, профессий и социальных групп. Это тот случай, когда сходятся вкусы и пристрастия в едином признании общенародной значимости  творчества нашего земляка.

IV. Список литературы

1.     Твардовский А.Т. Избранные произведения в 3-х томах. -  М.: Худож. лит., 1990.

2.     Твардовский А.Т. Проза. Статьи. Письма. -  М.: Известия, 1974. – 783 с.

3.     Ильин В. Александр Твардовский. Литературное окружение, творческие связи. – Смоленск, 1990. – 103 с.

4.     Кондратович А.И. Александр Твардовский: Поэзия и личность. – М.: Худож. лит., 1985. – 318 с.

5.     Македонов А.В. Творческий путь Твардовского. -  М.: Худож. лит., 1982. – 368 с.

6.     Македонов А.В.Эпохи Твардовского. – Смоленск: Траст Имаком, 1996. – 447 с.

7.     Народность и гуманизм творчества А. Твардовского. – Смоленск: СГПУ, 2005. – 112 с.

8.     «По праву памяти живой …»: Материалы Первых Твардовских чтений. – Смоленск: Маджента,  2006. – 208 с.

9.     Романова Р.М. Александр Твардовский: Страницы жизни и творчества. – М.: Просвещение, 1989. – 158 с.

10. Страшнов С.Л. Поэмы А.Т. Твардовского. – М., 1990. – 137с.

11. Творчество А. Твардовского. Исследования и материалы.  – Л.: наука, 1989. – 384 с.

12. Турков А.М. Александр Твардовский. – М.: Худож. лит., 1970. – 175 с.


V. Приложение



Александр Трифонович Твардовский

---