Министерство образования Республики Беларусь

УО «БрГУ имени А.С. Пушкина»

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Творческая работа на тему:

 

 

Проблема смысла в теории Виктора Франкла

 

Выполнила студентка II курса, 24 группы
психолого-педагогического факультета.
Белоус Л.В.
Руководитель:
Луцюк Л.Ф.
Брест - 2006

ПЛАН
1.  Общая характеристика Философии экзистенциализма
2. Теория Виктора Франкла

1. Общая характеристика Философии экзистенциализма

С учетом содержания понятия "рационализм" (от лат. "ratio" -разум) и противоположного ему понятия "иррационализм" (от лат. "irrationalis" ¾ неразумный, бессознательный) можно разделить различные философские системы на рационалистические и иррационалистические. Например, позитивистская философия по своему понятию рационалистична, ибо ее сторонники убеждены, что мир познаваем средствами разума, науки. Существуют философские системы, представители которых делают упор на определенные духовные реальности, находящиеся за пределами рационального мышления или даже ему противостоящие (воля, интуиция, инстинкт, бессознательное и т.д.). Для постижения такой реальности, по их мнению, необходимы вне научные, вне логические средства.
Иррационалистические тенденции прослеживаются на протяжении всей истории философии. Но особенно широкое распространение они получили на рубеже XIX-XX вв. в связи с осознанием кризисных явления в западной цивилизации. Иррационализм проявился в таких течениях зарубежной философии, как философия жизни, экзистенциализм, герменевтика. На примере экзистенциализма можно выявить некоторые особенности иррационализма.
Экзистенциализм ¾ "философия существования" ¾ в середине XX в. был одним из самых модных философских течений. Его наиболее крупные представители: М. Хайдеггер, К. Ясперс в Германии, Г. Марсель, Ж.П. Сартр, А. Камю во Франции, Н. Абаньяно в Италии, У. Баррет в США. Основная его тема ¾ духовный мир человека, судьба личности в современном мире. Данная тема, близкая любому художнику, писателю, поэту, делает это направление популярным среди художественной, интеллигенции. Указанное обстоятельство побуждает самих экзистенциалистов обращаться к языку искусства.
Влияние экзистенциализма на массовое, сознание столь велико, что известный российский поэт А. Вознесенский заявил: "Самое значительное, что дал XX век философии ¾ это экзистенциализм".
Различают экзистенциализм светский (Хайдеггер, Caртр, Камю) и религиозный (Ясперс, Марсель), хотя это различие достаточно условно.
Идеи, созвучные экзистенциалистскому стилю философствования, можно встретить и у некоторых мыслителей, заявивших о себе еще в XIX в. (С. Кьеркегор, Ф. Достоевский, Л. Шестов, Н. Бердяев и др.). Однако оформление экзистенциализма как особого философского направления относится к концу 20-х годов нашего столетия. Его родоначальниками являются немецкие философы Мартин Хайдеггер (1889-1976) и Карл Ясперс (1883-1969). Именно появление в 1927 г. книги Хайдеггера "Бытие и время" ознаменовало становление нового философского направления. Основные идеи этой книги были дополнены и развиты в других его работах, где в систематизированном виде изложены основные идеи философии существования.
Хайдеггер утверждает, что объективный метод познания, т.е. научный метод, обладает эффективностью только при познании внешнего мира. Для изучения человека он не годится, потому что человек представляет собой особый вид бытия, отличается тем, что осознает свое существование и может сказать: "Я есть. Я знаю, что я существую, ибо я переживаю мое существование отчетливее, чем существование чего-либо другого". Для обозначения этого бытия Хайдеггер пользуется термином "Dasein", который обычно переводится как "существование" (иногда, как здесь, - "бытие").
Есть один способ постижения существования ¾ переживать это существование. Задача экзистенциального мышления и состоит в том, чтобы "высветить", понять "изнутри", "прояснить" всю гамму оттенков человеческого существования.
Существование характеризует пребывание человека среди других людей, когда он выступает как один из многих. Имеется, однако, более глубокий смысл человеческого существования. Дня обозначения этого смысла, используется термин "экзистенция" (от позднелат. "existentia" ¾ существую) Экзистенция выражает глубинную основу, сущность  существования, неповторимость, уникальность человека и его судьбы. Если существование представляет человека таким, каков он есть, то экзистенция указывает на заключающиеся в нем возможности.
Экзистенция означает способность человека осуществить свой выбор, раскрыть свои возможности, быть самим собой. Означает она и особое "летучее качество человека". Не каждый человек обладает экзистенцией. Это свойство должно постоянно возобновляться тяжелой работой духа, углубляющегося "внутрь себя". Экзистенция есть то, что трудно обрести и легко потерять. Например, представители религиозного экзистенциализма считают, что бытие человека по принципу наслаждения есть нулевая степень экзистенции, этический образ жизни ¾ начальная стадия экзистенции. И только религиозное существование человека ¾ полное осуществление экзистенции.
Базируясь на этих двух основных категориях, Хайдеггер описывает бытие отдельного человека в его повседневной жизни, рассматривает проблему его "неподлинной" и подлинной жизни.
В реальной жизни человек вступает в контакт с внешним миром и другими людьми (Mitsein). Но в повседневном общении людей происходит растворение индивидуальности и неповторимости конкретного человека. Вырабатываются некоторые общие характеристики поведения, общий стиль жизни. Мы восхищаемся тем, что восхищает других, отдыхаем так, как отдыхают другие. Возникает как бы власть других, которую Хайдеггер определяет термином "безличное" (Man).
Существование в Man ¾ это простейшая форма существования. Такой избитый и шаблонный образ жизни человек принимает как "извечный" и "естественный". Более того, лишь тогда человек чувствует себя спокойным и счастливым, когда отождествляет себя с коллективным конформизмом, с этим всесильным Man. Повседневная жизнь позволяет ему скрыть от самого себя, что он "брошен" в мир и должен будет его когда-то покинуть. Man скрывает от человека его обреченность.
Существование в Маn ¾ это неподлинная (неаутентичная) жизнь. Где-то в глубине такого, поверхностного существования скрывается экзистенция, которая открывается лишь немногим людям. Несмотря на, казалось бы, неопреодолимую силу Man, человек в состоянии выйти за рамки неподлинного существования. Различные трагические ситуации (например, смерть кого-либо из близких; серьезные моральные, конфликты и т.д.) могут пробудить человека ото сна, показать чуждость окружающего его мира, его собственную одинокость. Эти ситуации Хайдеггер называет пограничными.
В пограничных ситуациях человек находится в состоянии тревоги. Тревога вырывает его из-под власти Man, изолирует от других. Она предоставляет его самому себе и обнажает правду о его одиночестве, об абсурдности существования, которую он хотел бы скрыть от самого себя. В пограничных ситуациях его существование может стать подлинным путем осознания своей историчности, конечности и свободы. Во всем своем величии, в истинном своем смысле подлинное существование достижимо только перед лицом смерти ".
Подлинный человек — это человек, который осмыслил факт своего одинокого, уединенного существования. Он знает, что все его свершения будут перечеркнуты, что он одинок и обречен на смерть. Подлинный человек свободен еще и потому, что он не подвержен давлению Маn, Он не мыслит категориями, навязанными ему извне. Он ясно осознает, что его поступки выражают его самого и ничего больше.
Конечно, Хайдеггер вынужден признать, что и в случае подлинного существования человек нуждается в других людях хотя бы для того, чтобы сохранить свою жизнь в биологическом смысле. Человек нуждается в общении с другими людьми в процессе труда, обмена благами и информацией. Но такое общение, по мнению Хайдеггера, есть чисто "манипуляционное". При таком общении один человек рассматривает другого как средство для достижения своих целей. Тем самым человек отрицает свободу другого человека. А раз так, то невозможно подлинное общение между людьми, общение их экзистенций.
Отсюда Хайдеггер делает вывод, что в своем личном существовании, в выборе путей своей жизни человек не может ожидать помощи от другого человека или коллектива. Человек должен отбросить обманы "любви", "общности", "коллективной солидарности", ибо всякий коллектив подавляет человеческое в человеке. Тем самым индивид приходит к выводу, что он "брошен" и обречен на "трагическое одиночество" среди других людей.
В таком случае единственным, чем может руководствоваться индивид, является голос его собственной совести. В каждой ситуации, считает Хайдеггер, человек сам должен выбирать, как ему поступить, не ожидая какой-либо помощи извне.
Отдавая предпочтение подлинной жизни, он выбирает волнение и озабоченность. Забота ¾ постоянный внутренний признак подлинного существования.
Для того чтобы вести подлинную жизнь, человек должен "избегать толпы". Он должен избегать типичных для данного коллектива повседневных образцов жизни и мышления. Человек должен уединенно выражать самого себя, жить в соответствии с самим собой. Он должен, постоянно сознавать свою ничтожность и испытывать чувство тревоги.
Итак, Хайдеггер делает предметом своего анализа некоторые устойчивые психологические структуры повседневного существования человека, такие, как страх, тревога; забота и т.д. Их он считает чем-то более фундаментальным, чем, скажем, познавательная деятельность или процесс труда. Они образуют мир чувств, переживаний и эмоций человека. Экзистенциализм исходит из того, что на все, происходящее вокруг, человек реагирует прежде всего эмоционально, а не теоретически и интеллектуально.
Что можно сказать по поводу таких заключений экзистенциализма? Действительно, роль эмоций в жизни человека огромна. Но превращение их в единственный предмет философского анализа ¾ крайность. Получается, что все многообразные отношения и связи человека с миром рассматриваются только через призму его эмоций, причем эмоций в основном отрицательных. Из многообразных форм жизнедеятельности человека фактически исключается производственная и общественная деятельность. А ведь их положительное влияние на весь духовный мир человека, в том числе и на его эмоциональную жизнь, весьма значительно.
Отрицательная социальная роль экзистенциализма состоит и в том, что, превращая смерть в смысл и цель человеческого существования, он навязывает вывод о бессмысленности жизни. Проповедуя индивидуализм и одиночество человека, экзистенциализм тем самым обесценивает всю общественную жизнь и деятельность.
Но, как и для экзистенциализма в целом, человеческое общество, жизнь личности ¾ сплошное "недоразумение", абсурд. Люди принципиально, одиноки, они обречены на взаимное непонимание. Каждый человек ¾ целый мир. Но эти миры не сообщаются друг с другом. Общение людей скользит лишь по поверхности и не затрагивает глубину души. Такова экзистенциалистская концепция взаимоотношений общества и личности.
Давая критическую оценку экзистенциализму, необходимо отметить, что данное философское направление примыкает к субъективному идеализму, ибо в экзистенциализме окружающий мир рассматривается через призму человеческой субъективности, роль которой при этом явно преувеличена. Экзистенциалисты полагают, что от человека не зависит его принадлежность к определенному времени, определенному народу, ибо, как они говорят, человек "брошен" в мир. От человека не зависит его характер, интеллект, начало и конец его существования в мире. Все это заставляет светских экзистенциалистов признавать помимо человеческого существования какую-то внеличностную реальность, которую они называют "трансценденцией".
Трансценденция представляет собой среду человеческого существования, мир его забот. Она, как облако, окружает человека и находится в неразрывной связи с ним. Вот что говорит об этом сам Хайдеггер: "До тех пор, пока существование длится, есть также и мир... Если нет никакого существования, то нет и никакого мира".
Подобная точка зрения фактически предполагает отрицание объективности как пространства, так и времени; для экзистенциализма подлинное время ¾ это время, которое протекает между рождением и смертью человека. Представление же о времени, предшествующем началу существования и следующим за его концом, не более чем абстракция.
Идеализм экзистенциализма проявляется и в трактовке понятия "трансценденция". Религиозный экзистенциализм уверяет, например, что только в пограничных ситуациях, особенно в момент смерти, завеса таинственности несколько приподнимается и человек может встретиться с трансценденцией. Причем трансценденция, т.е. реальность, не зависящая от существования человека, ¾ это Бог.
Таким образом, ключевыми понятиями экзистенциалистской философии выступают "существование", "экзистенция" и "трансценденция". Вокруг них и группируются основные идеи философии существования.
Характеризуя данную философию, следует обратиться еще к одной из ее центральных проблем ¾ свободе. Вокруг этой проблемы как вокруг оси вращается вся антропоцентристская, индивидуалистская философия экзистенциализма.
Напомним, что, согласно Хайдеггеру, свобода есть не что иное, как подлинное существование. Несколько иначе выглядит понимание свободы у другого крупнейшего представителя светского экзистенциализма ¾ французского философа и писателя Ж.П. Сартра (1905-1980).
Важнейшим принципом обоснования свободы у Сартра является положение о том, что существование человека предшествует его сущности. И в этом состоит принципиальное отличие человека от всех других вещей. Если мы возьмем любую вещь, то для нее характерно то, что сущность этой вещи определена ее происхождением и природой. Например, из желудя может вырасти только дуб, а кошка всегда рождается кошкой. Здесь сущность предзадана заранее, затем уже приобретается существование.
Иное дело человек. Человек сначала существует, находится в этом мире и лишь затем себя определяет. Человек неустанно созидает себя из ничего, поэтому он всегда свободен. Человек, говорит Сартр, "обречен на свободу". Он устремлен и непрерывно проецирует себя в будущее. Поэтому сущность человека ¾ это его замысел, проект, будущее. Человек есть то, чем он стремится быть. Все, что человек делает, зависит от его индивидуального выбора.
Сартр, конечно, не может обойти тот житейский факт, что в своих действиях человек ограничен ситуацией, в которой он находится. Однако, считает он, каждый человек не только находится в ситуации, но и "образует ситуацию". Сама ситуация, в которой оказывается человек, может быть от него не зависима, но от него зависит отношение к этой ситуации. Даже заключенный, по мнению Сартра, свободен, потому что он может считать свою ситуацию либо ограничением; либо поводом к побегу.
Сартр отрицательно относится к попыткам объяснять то или иное поведение ссылками на обстоятельства. Он говорит, что люди придумали идею детерминизма, чтобы либо оправдать свою пассивность, либо снять с себя ответственность за совершенный ими выбор. Детерминизм ¾ это философия "оппортунистов" и "прохвостов", которые пытаются снять с себя ответственность за свои поступки. У подлинного человека, который полностью отдает себе отчет в своей абсолютной свободе, ссылка на обстоятельства всегда вызывает протест.
Указывая на субъективизм Сартра, необходимо все-таки признать, что понятие внутренней свободы, свободы как качества личности действительно имеет место. Это такая свобода, когда человек, имея определенные взгляды, убеждения, считает необходимым придерживаться их, несмотря ни на какие обстоятельства. Он может даже умереть, но не поступится своими убеждениями.

Признавая факт наличия такой внутренней свободы, надо в то же время признать, что ее явно недостаточно, когда речь идет об освобождении человека от рабства, от гнета социальных и природных сил. Для достижения подлинной свободы необходимо реальное изменение обстоятельств, ограничивающих свободу. Такого понимания свободы экзистенциализм не приемлет.
Важным вопросом, позволяющим выявить природу экзистенциализма, является вопрос о гносеологических и социальных корнях этого философского направления. Экзистенциализм исходит из того, что субъективность психики может быть выражена только методом интуитивного проникновения. А этот метод выступает в форме интроспекции, самоанализа. Экзистенциализм абсолютизирует значение интроспекции, утверждая, что психика не может быть постигнута научным методом.
Анализируя экзистенциализм, нужно видеть ту конкретную политическую и духовную ситуацию, на почве которой он возникал и распространялся. Экзистенциализм стал складываться после первой мировой войны, в обстановке озлобления, и уныния, вызванной крахом кайзеровского милитаризма. Не оправившись еще от потрясений войны, человечество столкнулось с новым политическим и идеологическим явлением ¾ итальянским и германским фашизмом, который попрал значительную часть ценностей западной цивилизации. Главными из этих ценностей были свобода, достоинство и неприкосновенность личности.
Новая волна экзистенциализма поднялась, во Франции в период оккупации и сразу после второй мировой войны. Позор поражения и национальное унижение в период фашистского террора, а также страстный протест против надругательства над свободой человека ¾ все это способствовало распространению идей экзистенциализма.
После второй мировой войны мода на экзистенциализм распространилась по всему Западу, чему способствовало то, что он обращался к жизненно важным проблемам, которые волнуют любого мыслящего человека (о смысле жизни, человеческой судьбе, о выборе своего жизненного пути, личной ответственности).
Сегодня экзистенциализм как самостоятельное философское направление становится достоянием истории. И все же он оставил неизгладимый след в европейской и мировой культуре. Мысль о том, что центральной проблемой философии является конкретный человек, прочно утвердилась в современной философии. Марксистская философия, к сожалению, почти не обращалась к экзистенциальным пробле мам (жизни и смерти, бытийных переживаний человека).
На основе философии экзистенциализма в психологии возникает гуманистическое направление. Освещение проблем смысла, свободы и ответственности наиболее ярко прослеживается в трудах Виктора Франкла.

 

2. Теория Виктора Франкла

Сегодня мы, по сути, имеем дело уже с фрустрацией не сексуальных потребностей, как во времена Фрейда, а с фрустрацией потребностей экзистенциальных. Сегодняшний пациент уже не столько страдает от чувства неполноценности, как во времена Адлера, сколько от глубинного чувства утраты смысла, которое соединено с ощущением пустоты. Все множатся признаки того, что ощущение отсутствия смысла становится все более распространенным явлением. Сегодня уже и коллеги чисто психоаналитической ориентации, и марксисты отмечают это.
Человек не должен спрашивать, в чем смысл его жизни, но скорее должен осознать, что он сам и есть тот, к кому обращен вопрос. В отличие от животных инстинкты не диктуют человеку, что ему нужно, и в отличие от человека вчерашнего дня традиции не диктуют сегодняшнему человеку, что ему должно. Не зная ни того, что ему нужно, ни того, что он должен, человек, похоже, утратил ясное представление о том, чего же он хочет. В итоге он либо хочет того же, чего и другие (конформизм), либо делает то, что другие хотят от него (тоталитаризм).
Человеческое бытие всегда ориентировано вовне на нечто, что не является им самим, на что-то или на кого-то: на смысл, который необходимо осуществить, или на другого человека, к которому мы тянемся с любовью. В служении делу или любви к другому человек осуществляет сам себя. Чем больше он отдает себя делу, чем больше он отдает себя своему партнеру, тем в большей степени он является человеком и тем в большей степени он становится самим собой. Таким образом, он, по сути, может реализовать себя лишь в той мере, в какой он забывает про себя, не обращает на себя внимания. Если у человека нет смысла жизни, осуществление которого сделало бы его счастливым, он пытается добиться ощущения счастья в обход осуществлению смысла, в частности с помощью химических препаратов. На самом деле нормальное ощущение счастья не выступает в качестве цели, к которой человек стремится, а представляет собой скорее просто сопутствующее явление, сопровождающее В норме наслаждение никогда не является целью человеческих стремлений. Оно является и должно оставаться результатом, точнее, побочным эффектом достижения цели. Достижение цели создает причину для счастья. Другими словами, если есть причина для счастья, счастье вытекает из нее автоматически и спонтанно. И поэтому незачем стремиться к счастью, незачем о нем беспокоиться, если у нас есть основание для него. Более того, стремиться к нему нельзя. В той мере, в какой человек делает счастье предметом своих устремлений, он неизбежно делает его объектом своего внимания. Но тем самым он теряет из виду причины для счастья, и счастье ускользает. Чем сильнее человек стремится к наслаждению, тем сильнее оно от него ускользает.
Смысл нельзя дать, его нужно найти. Смысл должен быть найден, но не может быть создан. Создать можно либо субъективный смысл, простое ощущение смысла, либо бессмыслицу. Тем самым понятно и то, что человек, который уже не в состоянии найти в своей жизни смысл, равно как и выдумать его, убегая от чувства утраты смысла, создает либо бессмыслицу, либо субъективный смысл. Смысл не только должен, но и может быть найден, и в поисках смысла человека направляет его совесть. Одним словом, совесть-это орган смысла. Ее можно определить как способность обнаружить тот единственный и уникальный смысл, который кроется в любой ситуации.
Совесть принадлежит к числу специфически человеческих проявлений, и даже более чем специфически человеческих, ибо она является неотъемлемой составной частью условий человеческого существования, и работа ее подчинена основной отличительной характеристике человеческого существования - его конечности. Совесть, однако, может и дезориентировать человека. Более того, до последнего мгновения, до последнего вздоха человек не знает, действительно ли он осуществил смысл своей жизни или лишь верит в то, что этот смысл осуществлен.
Мы живем в век распространяющегося все шире чувства смыслоутраты. В такой век воспитание должно быть направлено на то, чтобы не только передавать знания, но и оттачивать совесть так, чтобы человеку хватило чуткости расслышать требование, содержащееся в каждой отдельной ситуации. В век, когда десять заповедей, по-видимому, уже потеряли для многих свою силу, человек должен быть приготовлен к тому, чтобы воспринять 10000 заповедей, заключенных в 10000 ситуаций, с которыми его сталкивает жизнь. Тогда не только сама эта жизнь будет казаться ему осмысленной (а осмысленной - значит заполненной делами), но и сам он приобретет иммунитет против конформизма и тоталитаризма - этих двух следствий экзистенциального вакуума. Ведь только бодрствующая совесть дает человеку способность сопротивляться, не поддаваться конформизму и не склоняться перед тоталитаризмом.
Смысл - это всякий раз также и конкретный смысл конкретной ситуации. Это всегда "требование момента", которое, однако, всегда адресовано конкретному человеку. И как неповторима каждая отдельная ситуация, так же уникален и каждый отдельный человек. Каждый день и каждый час предлагают новый смысл, и каждого человека ожидает другой смысл. Смысл есть для каждого, и для каждого существует свой особый смысл. Из всего этого вытекает, что смысл, о котором идет речь, должен меняться как от ситуации к ситуации, так и от человека к человеку. Однако смысл вездесущ. Нет такой ситуации, в которой нам бы не была предоставлена жизнью возможность найти смысл, и нет такого человека, для которого жизнь не держала бы наготове какое-нибудь дело. Возможность осуществить смысл всегда уникальна, и человек, который может ее реализовать, всегда неповторим.
Феноменологический анализ неискаженного непосредственного переживания, которое мы можем наблюдать у простого "человека с улицы", переведя его затем на язык научной терминологии, помогает увидеть, что человек не только ищет смысл в силу своего стремления к смыслу, но и находит его, а именно тремя путями. Во-первых, он может усмотреть смысл в действии, в создании чего-либо. Помимо этого, он видит смысл в том, чтобы переживать что-то, он видит смысл в том, чтобы кого-то любить. Но даже в безнадежной ситуации, перед которой он беспомощен, он при известных условиях способен видеть смысл. Дело в позиции и установке, с которой он встречает свою судьбу, которой он не в состоянии избежать или изменить. Лишь позиция и установка дают ему возможность продемонстрировать то, на что способен один лишь человек: превращение, преображение страдания в достижение на человеческом уровне.
В жизни не существует ситуаций, которые были бы действительно лишены смысла. Это можно объяснить тем, что представляющиеся нам негативными стороны человеческого существования - в частности, трагическая триада, включающая в себя страдание, вину и смерть, - также могут быть преобразованы в нечто позитивное, в достижение, если подойти к ним с правильной позиции и с адекватной установкой.
Человек в состоянии даже безвыходную ситуацию превратить в победу, если рассматривать ее под человеческим углом зрения. Поэтому даже страдание заключает в себе возможность смысла. Само собой разумеется, что речь здесь идет только о ситуациях, которые нельзя устранить, нельзя избежать и нельзя изменить, о страдании, которое не может быть устранено. Осуществляя смысл, человек реализует сам себя. Осуществляя же смысл, заключенный в страдании, мы реализуем самое человеческое в человеке. Мы обретаем зрелость, мы растем, мы перерастаем самих себя. Именно там, где мы беспомощны и лишены надежды, будучи не в состоянии изменить ситуацию, - именно гам мы призваны, ощущаем необходимость измениться самим.
Самоактуализация - это не конечное предназначение человека. Это даже не его первичное стремление. Если превратить самоактуализацию в самоцель, она вступит в противоречие с самотрансцендентностью человеческого существования. Подобно счастью, самоактуализация является лишь результатом, следствием осуществления смысла. Лишь в той мере, в какой человеку удается осуществить смысл, который он находит во внешнем мире, он осуществляет и себя. Если он намеревается актуализировать себя вместо осуществления смысла, смысл самоактуализации тут же теряется.
Существующие возможности всегда носят преходящий характер. Будучи, однако, единожды осуществленными, они осуществлены уже раз и навсегда, и хотя они уже в прошлом, они тем самым сохранены, спасены от тлена, от исчезновения, они нашли прибежище в прошлом. Они не безвозвратно потеряны в нем, а, напротив, надежно укрыты. Ведь то, что однажды произошло, не может быть отменено, не может быть изъято из прошлого. Разве не обстоит все как раз наоборот - оно помещается в прошлое? Это и накладывает, глубоко и окончательно, печать ответственности на человеческое бытие. Мы видим, что к бремени выбора, сопутствующему любому решению о выборе единственной необходимости среди ряда возможностей, добавляется еще одно - гнет времени. Бремя выбора - к тому же под гнетом времени - побуждает человека к тому, чтобы по примеру потенциализма ставить должное в один ряд с возможным, равнять первое по второму и в конечном счете устранять напряжение между сущим и должным. По сути, человек подчиняется этим самым закону равновесия, характерному, как известно, для неврозов (и только для неврозов).
Однако как человеческий феномен свобода - нечто слишком человеческое. Человеческая свобода-это конечная свобода. Человек не свободен от условий. Но он свободен занять позицию по отношению к ним. Условия не обусловливают его полностью. От него – в пределах его ограничений - зависит, сдастся ли он, уступит ли он условиям. Он может также подняться над ними и таким образом открыться и войти в человеческое измерение. В конечном итоге человек не подвластен условиям, с которыми он сталкивается; скорее эти условия подвластны его решению. Сознательно или бессознательно он решает, будет ли он противостоять или сдастся, позволит ли он себе быть определяемым условиями. Человеческая свобода подразумевает способность человека отделяться от самого себя.
Духовность, свобода и ответственность - это три экзистенциала человеческого существования. Они не просто характеризуют человеческое бытие как бытие именно человека, скорее даже они конституируют его в этом качестве. В этом смысле духовность человека - это не просто его характеристика, а конституирующая особенность: духовное не просто присуще человеку, наряду с телесным и психическим, которые свойственны и животным. Духовное - это то, что отличает человека, что присуще только ему, и ему одному.
Необходимость и свобода не принадлежат к одному и тому же уровню. На том уровне, на котором локализуется зависимость человека, невозможно обнаружить его автономию. Поэтому раз мы касаемся проблемы свободы воли, мы никоим образом не должны допускать контаминации уровней бытия. Там же, где нет контаминации уровней бытия, невозможен и компромисс точек зрения. Так, нельзя представить себе компромисс между детерминизмом и индетерминизмом. Необходимость и свобода локализованы не на одном уровне; свобода возвышается, надстроена над любой необходимостью. Таким образом, причинные цепи остаются всегда и везде замкнуты, и в то же время они разомкнуты в высшем измерении, открыты для высшей "причинности". Бытие, вопреки причинности в узком смысле слова, более того, по законам собственной причинности, - это всегда открытый сосуд, готовый к восприятию смысла. В обусловливающее бытие проникает воздействующий смысл.
Что касается свободы, то она представляет собой свободу по отношению к трем вещам, а именно:
1. По отношению к влечениям.
2. По отношению к наследственности.
3. По отношению к среде.
Экзистенциальный анализ признает человека свободным, однако этот "вердикт" отмечен двумя особенностями: одним ограничением и одним дополнением.
1. Экзистенциальный анализ лишь условно признает человека свободным, поскольку человек не может делать все, что он хочет; человеческая свобода отнюдь не тождественна всемогуществу.
2. Экзистенциальный анализ не признает человека свободным, не признавая его в то же время ответственным. Это означает, что человеческая свобода не тождественна не только всемогуществу, но и произволу.
Будучи свободным, человек является существом, свободно принимающим решения. Инстанция, перед которой мы несем ответственность, - это совесть. Если диалог с моей совестью - это настоящий диалог, то есть не просто разговор с самим собой, то встает вопрос, является ли совесть все-таки последней или же лишь предпоследней инстанцией. Последнее "перед чем" оказывается возможным выяснить путем более пристального и подробного феноменологического анализа, и "нечто" превращается в "некто" - инстанцию, имеющую облик личности. Более того - это своеобразная сверхличность. Мы должны стать последними, кто не решался назвать эту инстанцию, эту сверхличность тем именем, которое ей дало человечество: бог.

Литература
1.                 Кириленко Г.Г., Шевцов Е.В. Философский словарь: справочник студента.- М.: Филологическое общество «СЛОВО»: ООО «Издательство АСТ», 2002г.- 704с.
2.                 Философия/Под ред. Н.И. Жукова. Пятое изд., исправленное и дополненное.- Мн.: НТЦ «АПИ», 2000.- 352с.
3.                 Франкл В. Человек в поисках смысла: Пер. с англ. и нем./Общ. Ред. Л.Я. Гозмана, Д.А. Леонтьева; Вступ. ст. Д.А. Леонтьева.- М.: Прогресс, 1990.-367с.