ВВЕДЕНИЕ

Цель: исследовать особенности духовной поэзии в русской литературе рубежа веков, а также истоки духовной поэзии.

Для этого необходимо решить следующие задачи:

1. выявить теоретические представления исследователей о духовной поэзии как понятии;

2. проанализировать духовную лирику поэтессы Елизаветы Юрьевны Кузьминой-Караваевой на примере её стихотворений;

3. проанализировать духовную лирику поэта Бориса Леонидовича Пастернака на примере его стихотворений;

4. проанализировать духовную лирику поэта Александра Александровича Блока на примере его стихотворений;

5. сделать выводы о том, какое место и значение имеет духовная тематика в лирике Б. Пастернака, матери Марии и А. Блока.

Прежде всего, обратимся к тому, что же такое духовная поэзия, какой смысл вкладывали в это понятия исследователи духовных стихов.

Борис Соколов, автор статьи о духовных стихах в Литературной энциклопедии 1930-го года издания, так определяет понятие духовные стихи: "Духовные стихи — эпические, лирико-эпические или чисто лирические песни религиозного содержания." Далее исследователь пишет, что духовные стихи являются древнеисторическим явлением: "В старину носителями и вероятно слагателями многих духовных стихов были "калики" — пилигримы, путешественники по святым местам. Паломничество в Иерусалим, Царьград и другие святые места в русское средневековье приобретало порой стихийный массовый характер, так что церковной и светской власти приходилось принимать против него ряд запретительных мер. Ни в коем случае нельзя считать, чтобы паломники выходили исключительно из "низов" общества; главарями "каличьих дружин" часто бывали представители высших правящих классов как светских, так и церковных." Автор статьи также говорит, что духовные стихи имели характер, сходный с былинами и называет такие древнерусские произведения как былины о Голубиной книге, об Егории Храбром, о Фёдоре Тироке, об Анике воине. В этих произведениях идёт речь о вымышленных персонажах и вымышленных событиях, но то, что описывается в них, имеет определённо религиозный характер. Например, в Голубиной книге (название от слова "глубина", т. е. это книга глубокой премудрости) говорится о создании мира, о том, оттуда взялись ветер, солнце, звёзды и другие явления, а та же о том, кто и что является самым главным на земле. Мне бы хотелось обратить немного внимания на это произведение. Голубиная книга, Стих о Книге Голубиной (или Глубинной — от глубины премудрости, в этой книге заключающейся; св. Авраамия Смоленского, жившего в конце XII и начале XIII века, обвиняли в чтении Глубинных книг; голубиной книга стала называться у народа под влиянием известного символа Святого Духа) — одно из важнейших и распространеннейших произведений нашей духовно-народной литературы. Он дошёл до нас более, чем в 20 вариантах, из которых иные отличаются друг от друга весьма значительно [16 вариантов напечатаны у Бессонова в книге "Калики Перехожие" (М., 1861 г. I, 269—378); 5 в "Сборнике русских духовных стихов" Варенцева (СПб., 1860 г., 11-40); 2 в "Летописях русской литературы и древности" Н. С. Тихонравова (II, 41 и 64) и 1 в "Известиях Академии наук по отделению русского языка и словесности" (III, 47)]. Такая популярность стиха объясняется тем, что он давал нашим неграмотным предкам ответы на самые важные космогонические вопросы и вместе с тем удовлетворял пытливости их фантастически настроенного ума относительно нынешнего состояния вселенной и разных любопытных предметов, имеющихся на земле. В большей части вариантов стих начинается с эпического введения, в котором рассказывается, как в городе Иерусалиме при царе Давиде Евсеевиче из тучи с небес выпадает книга громадных размеров, к которой никто не решается приступиться. Представление о небесной книге за семью печатями, заключающей в себе все мировые тайны встречается уже в Апокалипсисе, главе 5.

В этом же введении упоминается сын Давида Соломон как наиболее известный представитель всякой премудрости и старец Захария, в котором, вероятно, слиты два лица: отец Иоанна Предтечи, наиболее известный из священников иерусалимских, и пророк Захария. Наконец, в том же введении говорится о 40 царях, 40 князьях и пр., которые съехались к Голубиной книге (сорок есть эпическое число русской поэзии), и о том, как Давид вступает по поводу книги в беседу с царем Волотом Волотовичем, по другим — Волотоманом Волотомановичем, Володимиром Володимировичем, Малодумаром Малодумаровичем и прочими. Владимир — эпический князь, является заменой чужого и чудного имени, а Малодумар есть попытка осмыслить это имя и противопоставить премудрому Давиду, автору мудрейшей книги Псалтыри, малодумного совопросника. Главная часть стиха заключает в себе ряд вопросов, которые задает Волот или Волотоман Давиду, и ответов последнего "по памяти, как по грамоте"; вопросы касаются происхождения мира (Отчего зачался у нас белый свет? Отчего зачалось солнце красное? и пр.), природы человека (Отчего взяты телеса наши? Отчего зачались кости крепкие? и пр.), происхождение сословий (Отчего у нас в земли цари пошли? Отчего зачались князья-бояры? и пр.) и потом лучших или первых в своем роде вещей (Которая земля землям мати? Который царь над царями царь? и пр.). Главнейшим источником этой части стиха служит чрезвычайно распространенный в нашей древней письменности памятник, известный под именем "Беседы трёх святителей". Воспользовавшись отчасти самой беседой, отчасти её источниками, как материалом, стих о Голубиной книге переработал этот материал по-своему, в чисто народном духе, причём он удержал, даже усилил строго христианское воззрение (все производится от самого Христа, Царя небесного), но факты и в особенности имена естественно подверглись в устах певцов искажениям. Вследствие этого каждый из основных ответов Давида может представить материал для целого исследования, которое выяснит ту или другую сторону мировоззрения любознательного русского простонародья и её часто очень сложный генезис.

Далее Борис Соколов пишет: "Расцвет лиро-эпических и, главным образом, лирических стихов падает на XVII и позднейшие века в связи с развитием старообрядчества и сектантства. По форме своей эти духовные стихи стоят в связи с расцветшей у нас под влиянием юго-западной литературы "виршевой" поэзией и носят характерные названия "псальм" и "кантов". Эти духовные стихи наряду с устной традицией, широко распространены были уже в XVII в. в рукописных тетрадках и даже цельных сборниках.

Большое количество старообрядческих стихов касается тем о пришествии антихриста и кончине мира, о соблазнах мира и бегстве для спасения в "пустыню" с восхвалением пустынного жительства, благодетельного значения смерти, призывом к ней (в частности, в некоторых сектах в виде самосожжения). Особую группу старообрядческих духовных стихов занимают стихи с историческим содержанием из жизни старообрядчества и его толков: об осаде Соловецкого монастыря, о разорении скитов, о преследовании старообрядцев, об отдельных старообрядческих учителях (например, об Андрее Денисове и др.), об идеях, служивших предметом раздора между отдельными толками (например, вопрос о браке и безбрачии). Целый цикл старообрядческих духовных стихов имеет сатирический обличительный характер: обличение недостатков жизни, обычаев, гражданских порядков и всякого рода "новшеств" господствовавшей церкви, а также обличение недостатков старообрядческой бытовой жизни. Наконец, имеются многочисленные духовные стихи на религиозно-исторические и нравоучительные темы: о наказании, молитве, загробном мире и прочем.

Большим запасом религиозных песен, стихов, "роспевцев" владеют русские мистические секты (хлысты, "люди божьи", "Новый Израиль", скопцы и многие другие). Песни эти далеко еще не собраны во всей полноте. Многие из них имеют характер импровизации, а поэтому варианты сектантских стихов часто сильно отличаются друг от друга и по содержанию и по форме. Многие из этих Д. с. говорят о различных деятелях сектантства ("христах", "богородицах", "архангелах", "пророках", "святых" и других чинах сектантской иерархии), об их судьбах, гонениях, заключениях, "страдах", молитвенных обращениях сектантов к своим "батюшкам" и "матушкам" и пр. Немало стихов посвящено аллегорическим изображениям сектантской церкви в образе сада с древами кипарисными, с находящимися в нем реками, горами, с населяющими его птицами, в образе корабля, плывущего по морю житейскому, и пр. Другие сектантские песни касаются общих религиозных и нравственных тем, в частности умерщвления плоти, отношений между сектантами и несектантским "миром", призыва к терпению и пр. Особый интерес представляют сектантские песни, соединенные с обрядовым культом, с радениями (тоска по радению и призыв на него, радельные молитвы, изображение радения, изречение судьбы и пр.). При новой записи этих сектантских песен должно быть обращено особое внимание на точное и объективно-научное описание радения и всех его моментов; это тем более необходимо, что в бывших до сего времени печатных сведениях о сектантах слишком много имеется данных неточных, часто тенденциозно изложенных, особенно в сведениях, доставленных православными миссионерами и старой судебной и полицейской властью. Интересны наблюдения над экзальтирующим воздействием сектантских духовных стихах на участников радения (ср. сектантское выражение "Песенка — к богу лесенка")". Таким образом, можно заключить, что духовные стихи имеют не только православную направленность. Духовные стихи – это лирические произведения, религиозного содержания со всем множеством тематик, мыслимых и немыслимых, соответствующих правде и не соответствующих ей, приносящие пользу душе и приносящие ей вред и посвящённых как Господу Богу, так и врагам нашего спасения. Но в данной работе мы не будем уделять много внимания неправославной духовной поэзии, а обратимся именно к православным лирическим сочинениям.

Ещё один учёный Г. П. Федотов пишет: исследования показали, что в основе духовных стихов всегда лежали книжные повести, более или менее церковного происхождения. Почти во всех случаях источники их находятся или в Священном Писании (вернее, в церковных чтениях на тексты Писания), в житиях святых или в различных апокрифах. Следовательно, первоначальными авторами стихов должны были быть люди или книжные, или, по крайней мере, если не начитанные, то наслышанные в церковной письменности. Однако свобода обращения их с церковными текстами и многочисленные искажения источников ставят их под чертой книжности, ниже среднего уровня древнерусской интеллигенции. Если под народом понимать низшие культурные слои его, то слагатели духовных стихов принадлежат не к народу, к народной интеллигенции. Переходя от неведомых нам творцов к современным исполнителям, мы приходим к тому же выводу. Духовный стих живет не в широких народных массах, подобно сказке или пословице. Его носителем (параллель к былинному эпосу) является класс профессиональных певцов, одаренных и обученных. Самый быт этих певцов, так хорошо описанный Максимовым, приводит их постоянно в соприкосновение с церковью. Чаще всего слепцы, с мальчиком-поводырем, они обходят храмы и монастыри во время приходских праздников и исполняют свои стихи у церковных стен среди собравшейся на богомолье толпы. В самих храмах или в монастырской трапезной, прислушиваясь к уставным чтениям, они, подобно их предкам, могут черпать вдохновение к новым темам: даже апокрифы в старину были широко распространены в монастырских библиотеках. Таким образом, изучение религиозного содержания духовных стихов ведет нас не в самую глубь народной массы, не в самую темную, близкую к язычеству, среду ее, но к тем высшим ее слоям, где она тесно соприкасается с церковным миром. Духовные певцы являются посредниками между церковью и народом, они переводят на народный язык то, что наиболее поражает их воображение в византийско-московском книжном фонде православия. Еще Пономарев предостерегал от опасности смотреть на идейное содержание стихов как на "общее достояние народа". Как ни поразительно искажение христианских элементов в духовных стихах, уровень религиозных знаний в широкой массе должен быть еще ниже этой полуцерковной интеллигенции. Это необходимо иметь в виду, если смотреть на стихи как на источник для реконструкции народной веры. С этим первым ограничением, вытекающим из профессионального характера носителей русской духовной поэзии, связаны и дальнейшие.

Бродячие певцы, живущие подаянием, принадлежат к классу убогой, нищенствующей Руси, и это не могло не отразиться на их социальном идеале. Высокая оценка нищенства и бедности, конечно, является общенародным и даже общехристианским достоянием, но особое ударение, особо любовная трактовка этой темы в стихах объясняется, может быть, социальным происхождением сказителей. Два самых излюбленных стиха служат прославлению нищенства: стих о Лазаре и о Вознесении.

Бесполезно было бы искать в этой поэзии отражения хозяйственного, крепкого идеала зажиточных слоев крестьянства, без которого понимание русской религиозности было бы неполным ("иосифлянство").

С другой стороны, деформация материала вытекает из самой природы художественного творчества. Певец всегда чуть-чуть меняет, иногда и ломает данный ему материал ради своей художественной правды, своего особого видения, а то и просто ради требований ритма и звуковой гармонии. Может быть, в прозе он сам никогда бы не сказал того, на что дерзает в стихе. В поэзии его несет иная сила, отличная от его личной веры, навязывая ему требования особой художественной школы и ее стиля. Это значит, что не всегда деформацию церковной традиции мы можем объяснять невежеством и тем менее относить ее ко всей массе говорящего прозой народа. Удививший нас образ, богословски, может быть, нелепый, должен быть истолкован не отдельно взятый, а в связи со всем родственным ему комплексом ассоциаций. Но если все эти условия происхождения духовных стихов ограничивают их значение для народной религиозности в целом, то их художественность сама уже широко раздвигает эти границы. Духовные стихи в своих лучших образцах достигают огромной, потрясающей силы. Если можно говорить о гениальности в применении к "безличному" народному творчеству, то здесь мы имеем дело с созданием народного гения. Во всяком гениальном создании искусства сквозь личную и социальную природу художника зримо проступает гений нации. Делая все необходимые оговорки, мы все же можем искать в духовных стихах выражения глубочайших подсознательных стихий религиозной души русского народа — с не меньшим правом, чем в созданиях великих писателей XIX века. Ибо в них мы имеем дело с устойчивой многовековой школой, которая, питаясь церковным вдохновением, обращается к самой широкой массе и должна удовлетворять ее, — школой, которая не знает, подобно литературе образованной интеллигенции, трагического раздвоения между религией и культурой.

Но духовные стихи не всегда были плодом творчества народа. С распространением письменности на Руси, повышением грамотности, появляются и те, кто начинает профессионально заниматься написанием стихов на духовную тематику. Первыми среди них стали Симеон Полоцкий (1629 – 1680) и его ученик Сильвестр Медведев (1641 – 1691).

Симеон Полоцкий писал преимущественно на книжном, так называемом славяно-русском языке (церковно-славянском), в котором в белорусский период творчества поэта весьма заметны местные, белорусские языковые особенности. Подавляющее большинство его произведений не датировано. Из датированных наиболее ранние относятся к 1648 году. Творческое наследие поэта богато и разнообразно. Немало произведений написано им на традиционные церковно-религиозные темы. В некоторых из них поэт затрагивает актуальные вопросы общественной жизни своего времени, проблемы воспитания, образования и многие другие темы. Значительный вклад внес Симеон Полоцкий в развитие стихосложения на восточнославянских землях. Несмотря на жесткие нормы организации стиха в профессиональной силлабической поэзии (равносложность, наличие постоянной цезуры в стихе, рифмовки и женской рифмы), поэт во многом смог преодолеть однообразие и монотонность его звучания, придать ему большую динамичность и легкость, облечь в более совершенную форму. Симеон Полоцкий писал стихи не только на духовную тематику, его перу принадлежат также стихи, в которых он обращается к царю ("Стихи к осударю царевичу"), где им обсуждаются различные государственные дела ("Диалог краткий") и вообще жизнь ("Беседа со планиты"). Но также есть и стихи, написанные на духовную тематику ("Стихи на Рождество Христово", "Стихи на воскресение Христово", "Прилог к преподобной матери Ефросинии", "Виншование новообраному патриарше" и другие).

Сильвестр Медведев — автор многих стихов, нескольких сочинений на богословские темы: "Книги о манне хлеба животнаго", "Известие истинное православным…" Автор исторического сочинения "Созерцание лет 7190, 91 и 92, в них же содеяся во гражданстве". Это сочинение посвящено событиям стрелецкого бунта 1682. "Созерцание" — одно из первых в России историческое исследование, которое уже не может считаться летописью. После казни на все сочинения Сильвестра Медведева был наложен строжайший запрет, они были приговорены к уничтожению. По своим религиозно-философским предпочтениям Сильвестр Медведев был последователем Симеона Полоцкого. Но именно в творчестве Медведева в большей степени, нежели в творчестве Симеона Полоцкого, выразилась объективная потребность освоения русской религиозно-философской мыслью нового для нее опыта рационалистического мышления.

В 18 веке традиция написания стихов на религиозную тему продолжилась. Так, у Михаила Ломоносова есть такие стихи духовного содержания "Утреннее размышление о Божием Величии", "Вечернее размышление о Божием Величестве при случае великого северного сияния" и другие. В них великий русский деятель показывает себя истинным христианином, преклоняющимся перед своим Творцом.

В 19 веке поэтов, посвящавших свои стихи Богу, стало ещё больше. У Александра Сергеевича Пушкина также немало таких лирических произведений: "Монах", "Молитва", "Монастырь на Казбеке", "Пророк" и др. У Михаила Юрьевича Лермонтова находим следующие стихотворения духовного содержания: "Пророк", "Ангел", "Молитва" и др. У Николая Языкова стихотворение "Молитва", у Дениса Давыдова "Богомолка", у Баратынского "Мадонна" и, конечно, это не единственные поэты, писавшие духовные стихи. В 20 веке интерес к духовной лирике значительно понизился в связи с гонениями на церковь в советское время. Но в начале века всё-таки было немало поэтов, посвящавших свои стихотворения Всевышнему. Это Сергей Есенин ("Чую радоницу Божью…", "Шёл Господь пытать людей в любови"), Надежда Тэффи ("Есть в небесах блаженный сад у Бога…", Зинаида Гиппиус ("Христианин", "Другой христианин"), Анна Ахматова ("Рахиль", "Лотова жена"), Валерий Брюсов ("Адам и Ева", "Ангел бледный")… И среди множества этих поэтов были три человека, которые по разному, но всё-таки отразили и своё видение этого мира, своё ощущение Бога в духовной лирике. Это Борис Пастернак, Александр Блок и Елизавета Юрьевна Кузьмина-Караваева, в монашестве мать Мария. Они пережили те страшные годы, когда наша страна из Российской империи превратилась в Союз Советских Социалистических Республик, своими глазами увидели революцию и всё, что она принесла. Их духовная поэзия также необычайна: в ней мы можем почувствовать не только осознание авторами своей веры в Бога, но также увидеть их отношение к тому, что происходило тогда вокруг них. Обратившись к анализу некоторых стихотворений Блока, матери Марии и Пастернака, постараемся понять: каким же было духовное состояние поэтов, как оно отразилось в их лирике, и какую роль играет религиозная тематика в их поэзии.

Глава 1. Религиозная тематика в лирике А. А. Блока

Александр Блок принадлежал к числу тех людей, которых отнюдь нельзя было назвать воцерковлёнными православными христианами, но которых, тем не менее, нельзя было и назвать неверующими людьми. Блок рос в семье, где, безусловно, моральные принципы и нравственность были на высоком уровне.

Но в его семье не приняты были совместные молитвы, посты, регулярное посещение храмов. Интересно то, что Е. Ю. Кузьмина-Караваева и Блок были друзьями, вели переписку. Но и в этой переписке они не говорили о вере.

И тем не менее, обращаясь к духовной тематике стихотворений Блока, мы видим правильное христианское восприятие мира поэтом, хотя в некоторых стихотворениях христианские мотивы искусно переплетаются с любовными, фантастическими мотивами.

Часто Александр Александрович обращается к православию лишь потому, что это религия его Родины, которую поэт любил, любил и в грязи, и в царских одеяниях, несчастную и торжествующую, веселящуюся и находящуюся в упадке – Блок был настоящим патриотом.

Духовная тематика не была основной в лирике Блока. Но то немногое, что было написано им в этом направлении, представляет собой немалый интерес не только потому, что эти стихи написаны великим русским поэтом, а главное потому, что эти стихи принадлежат перу типичного в плане религиозности человеку эпохи разрушения вековых традиций, православных устоев и наступления безбожных годов.

Читая духовные стихи Блока, мы начинаем лучше понимать, что привело народ к восстанию, революции и разгрому Российской империи. Ответ на этот вопрос мы узнаем, обратившись к анализу некоторых стихотворений поэта.

Анализ стихотворений

Старушка и чертенята

Побывала старушка у Троицы

И всё дальше идет, на восток.

Вот сидит возле белой околицы,

Обвевает ее вечерок.

Собрались чертенята и карлики,

Только диву даются в кустах

На костыль, на мешок, на сухарики,

На усталые ноги в лаптях.

"Эта странница, верно, не рада нам –

Приложилась к мощам – и свята;

Надышалась божественным ладаном,

Чтобы видеть Святые Места.

Чтоб идти ей тропинками злачными,

На зеленую травку присесть…

Чтоб высоко над елями мрачными

Пронеслась золотистая весть…"

И мохнатые, малые каются,

Умиленно глядят на костыль,

Униженно в траве кувыркаются,

Поднимают копытцами пыль:

"Ты прости нас, старушка ты Божия,

Не бери нас в Святые Места!

Мы и здесь лобызаем подножия

Своего, полевого Христа.

Занимаются села пожарами,

Грозовая над нами весна,

Но за майскими тонкими чарами

Затлевает и нам Купина…"

Июль 1905

Исследовательница духовной поэзии Блока М. В. Михайлова пишет об этом стихотворении: "Смотрите, как странно: собрались какие-то звери, карлики, чертенята и говорят: "А мы здесь прославляем, лобызаем подошвы своего полевого Христа". Эти стихи на грани кощунства, с одной стороны, а с другой стороны, если мы вспомним всю метафизику материи, всю метафизику природы, которая очень развита в христианском богословии: Божий мир сотворенный как отражение Славы Творца, то понятно, что здесь речь не идет о насмешке над церковной святостью, а речь идет о том, что святость какими-то тайными путями непонятными проницает всю родную землю, вся Россия, вплоть до болотной кочки, пронизана Божией любовью". Это очень верно подмечено М. В. Михайловой. Даже в самом псалтыре мы находим такие слова, свидетельствующие о вездесущем присутствии Бога: "Камо пойду от Духа Твоего? И от лица Твоего камо бежу? Аще взыду на небо – Ты тамо еси, аще сниду во ад – тамо еси. Аще возму криле мои рано и вселюся в последних моря – и тамо бо рука Твоя наставит мя и удержит мя десница Твоя" (Псалтырь, псалом 138, стихи 7-10). Таким образом, то, что Блок нам показал лесных жителей, поклоняющихся Богу у себя же в лесу, не является противоречием тому, чему нас учит православная вера.

Побывала старушка у Троицы

И всё дальше идет, на восток.

Старушка возвращается от Троицы. Троица в своём первоначальном значение – это имя триединого Бога: Бога Отца, Бога Сына и Бога Духа Святого. Бабушка побывала в храме, а значит и у самого Господа в гостях. А дальше она идёт на восток. В христианской религии восток и запад имеют свои особенные значения. Восток – это символ воскресения Христа, восток символично считается стороной света, добра. Запад же, наоборот, символ тьмы, антихриста, зла. Поэтому все храмы строятся таким образом, чтобы алтарная часть смотрела на восток. А когда человек принимает крещение, его и его крёстных священник просит плюнуть на запад, показывая этим отречение от всякого зла. Старушка наша идёт на восток, значит она стремится к свету, добру, к Господу Богу.

Собрались чертенята и карлики,

Только диву даются в кустах

На костыль, на мешок, на сухарики,

На усталые ноги в лаптях.

В первой строчке данной строфы говорится о чертенятах и карликах, которые ассоциируются у нас сразу же с нечистью, слугами сатаны. Но всё-таки в этом стихотворении речь идёт не о богоборческих силах, а о безобидных лесных жителях. Здесь ощущается некий языческий мотив. Вспомним, ведь по поверьям Древней Руси во всех местах земли, будь то лес, река, степь или человеческий дом – везде есть свои обитатели (домовые, русалки, лешие, водяные и другие), которые совсем не обязательно являются вредоносными для человека. Так и здесь карлики и чертенята "диву даются", смотря на редкого в их владениях гостя. И настроены они вполне доброжелательно.

"Эта странница, верно, не рада нам –

Приложилась к мощам – и свята;

Надышалась божественным ладаном,

Чтобы видеть Святые Места.

И более того, они даже думают, как они недостойны по сравнению со старушкой.

И мохнатые, малые каются,

Умиленно глядят на костыль,

Униженно в траве кувыркаются,

Поднимают копытцами пыль…

Они словно малые детишки начинают заигрывать со странницей. Чувствуя, исходящую от неё только что полученную благодать, приходят в умиление и восторг. Ну разве злые силы стали бы себя так вести?

"Ты прости нас, старушка ты Божия,

Не бери нас в Святые Места!

Мы и здесь лобызаем подножия

Своего, полевого Христа.

Здесь карлики вступают в диалог с паломницей. Они рассказывают о том, что и у себя воздают почтение Богу, и здесь ощущают милость Всевышнего, что вовсе не нужно им уходить куда-то далеко в святые места на поклонение перед великими святынями, чтобы получить благодать Господа Бога.

Занимаются села пожарами,

Грозовая над нами весна,

Но за майскими тонкими чарами

Затлевает и нам Купина…"

В последней строке упоминается Купина. Неопалимая Купина – в Пятикнижии горящий, но не сгорающий терновый куст, в котором Бог явился Моисею, пасшему овец в пустыне близ горы Синай. Когда Моисей подошёл к кусту, чтобы посмотреть, "отчего куст горит огнём, но не сгорает" (Исход. 3:2), Бог воззвал к нему из горящего куста, призвав вывести народ Израиля из Египта в Обетованную землю. В христианстве Неопалимая Купина — один из ветхозаветных прообразов, указывавших на Богоматерь. Эта купина знаменовала собою непорочное зачатие Богоматерью Христа от Духа Святого. В стихотворении даётся какой-то фантастический образ Купины, который, вероятно, является знаком маленьким лесным жителям о том, что и их Господь помнит и любит.

* * *

Грешить бесстыдно, непробудно,

Счет потерять ночам и дням,

И, с головой от хмеля трудной,

Пройти сторонкой в божий храм.

Три раза преклониться долу,

Семь – осенить себя крестом,

Тайком к заплеванному полу

Горячим прикоснуться лбом.

Кладя в тарелку грошик медный,

Три, да еще семь раз подряд

Поцеловать столетний, бедный

И зацелованный оклад.

А воротясь домой, обмерить

На тот же грош кого-нибудь,

И пса голодного от двери,

Икнув, ногою отпихнуть.

И под лампадой у иконы

Пить чай, отщелкивая счет,

Потом переслюнить купоны,

Пузатый отворив комод,

И на перины пуховые

В тяжелом завалиться сне…

Да, и такой, моя Россия,

Ты всех краев дороже мне.

26 августа 1914

В этом стихотворении Александр Блок не столько говорит о духовных вещах, сколько о самой России его времени. М. В. Михайлова говорит об этом стихотворении следующее: "Написано в 1914 году. Стихи поистине страшные. Вот оно, это удивительное состояние русской жизни, когда можно пойти в храм и в тот же день совершить страшные злодеяния, жить во внешнем христианском благочестии, а на самом деле ничего не знать ни о Христе, ни о Евангелии.

Блок это видел прекрасно, он понимал, что это состояние духа во многом привело к революции".

Уже с первых строк ощущается размах широкой души русского человека, который всё делает в полную силу, и даже впадая в крайности:

Грешить бесстыдно, непробудно,

Счет потерять ночам и дням…

Но разгульность и максимализм не являются единственными чертами русского человека. Русскому так же всегда была свойственна религиозность.

И, с головой от хмеля трудной,

Пройти сторонкой в Божий храм.

В сознании русского человека испокон веков сочетались два этих противоречащих друг другу качества: Безудержное веселье и глубокое покаяние.

Три раза преклониться долу,

Семь – осенить себя крестом,

Тайком к заплеванному полу

Горячим прикоснуться лбом.

Но, как показывает нам поэт, это покаяние в его время стало неискренним. И человек, едва выйдя из стен ограды храма, тут же вновь становится жестоким, эгоистичным и алчным.

А воротясь домой, обмерить

На тот же грош кого-нибудь,

И пса голодного от двери,

Икнув, ногою отпихнуть.

И всё это делается с таким видом, словно так и должно быть. При чём человек совершенно не осознаёт, что это неправильно. Такая жизнь становится для него нормой. В этом и кроется падение души.

И под лампадой у иконы

Пить чай, отщелкивая счет,

Потом переслюнить купоны,

Пузатый отворив комод,

И на перины пуховые

В тяжелом завалиться сне…

Но всё-таки Блок любит Россию в любом её состоянии: и в упадке, и в нищете; и в тяжелое для неё время он, как верный сын, остаётся при своей матушке-Родине.

Да, и такой, моя Россия,

Ты всех краев дороже мне.

* * *

Ты отошла, и я в пустыне

К песку горячему приник.

Но слова гордого отныне

Не может вымолвить язык.

О том, что было, не жалея,

Твою я понял высоту:

Да. Ты – родная Галилея

Мне – невоскресшему Христу.

И пусть другой тебя ласкает,

Пусть множит дикую молву:

Сын Человеческий не знает,

Где приклонить ему главу.

30 мая 1907

В этом стихотворении любовные мотивы сливаются с религиозными. Когда мы только начинаем читать это стихотворение, у нас складывается впечатление, что брошенный лирический герой страдает по ушедшей возлюбленной.

Ты отошла, и я в пустыне

К песку горячему приник.

Но слова гордого отныне

Не может вымолвить язык.

Но в то же время у нас складывается аллюзия на один евангельский фрагмент, в котором говорится об искушении Иисуса в пустыне сатаной после сорокадневного поста Спасителя. После поста плоть смиряется и поэтому здесь говорится о том, что не может вымолвить язык и одного гордого слова. И мы знаем, что смирение является очень сильным оружием против бесов.

О том, что было, не жалея,

Твою я понял высоту:

Да. Ты – родная Галилея

Мне – невоскресшему Христу.

И здесь, во второй строфе уже прямо говорится о том, что пустынный страдалец – это и есть Христос. А в роли возлюбленной выступает Галилея – место, где провёл своё детство и юность Иисус. Но почему же Христос называет здесь себя невоскресшим? А называет так он себя потому, что здесь в силу опять вступают любовные мотивы. Возлюбленная Галилея покинула Христа и поэтому Иисус, как брошенный несчастный влюблённый просто не в силах воскреснуть.

В последней строфе переживания лирического героя достигают своей вершины.

И пусть другой тебя ласкает,

Пусть множит дикую молву:

Сын Человеческий не знает,

Где приклонить ему главу.

Итак, в этом стихотворении образ Мессии и Галилеи представлены нам как образы влюблённого и возлюбленной, но любовь эта, увы, несчастна, она не взаимна, та, что любима, покидает любящего, оставляя его совсем одного.

Михайлова М. В. Пишет об этом лирическом произведении следующее: "Стихотворение все построено на евангельских цитатах: поэт говорит о России, в то же время о Галилее, в которой Христос был принят, но ведь и оплакивает он потом Иерусалим, и умирает он на Голгофе в Иерусалиме, не на родной земле. Так вот для Блока Россия – это и самая большая надежда, и самая большая печаль, потому что последние годы его жизни – это размышления о судьбах России и очень сложная встреча с русской революцией". То есть, исследовательница, как мы видим, интерпретирует образ Христа и Галилеи как собственное отношение к своей Родине.

Даже в стихотворениях, в которых Александр Блок обращался к духовной тематике, мы видим отражение не только религиозного сознания поэта, но главным образом отношения к России, к тому, что происходило в ней во время жизни Александра Александровича. Через духовное состояние народа Блок показывает нам состояние всей страны в предреволюционные годы и после. Революция, по мнению Блока, была тем очистительным пожаром, в котором очень нуждалась его страна. В пламенной статье "Интеллигенция и Революция", написанной вскоре после Октября, Блок восклицал: "Что же задумано? Переделать все. Устроить так, чтобы все стало новым, чтобы лживая, грязная, скучная, безобразная наша жизнь стала справедливой, чистой, веселой и прекрасной жизнью… Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию". Увлечённый этой идеей, поэт в 1918 году пишет поэму "Двенадцать", в которой также присутствуют евангельские мотивы.

Таким образом, можно сделать вывод, что духовная тематика в лирике Блока становится окном в раскрытии более значимой для поэта темы Родины. Православие и Россия слились в единое целое: уже невозможно, казалось бы, представить нашу страну без этой веры. Но всё-таки приходят безбожные времена… Отражение этого надрыва в истории нашей страны, этого страшного времени мы и видим в поэзии Александра Блока.

Глава 2. Творчество матери Марии

Кузьмина-Караваева, Елизавета Юрьевна (1891, Рига – 1945, Равенсбрюк), урожденная – Пиленко, по второму браку – Скобцова, - русская поэтесса, прозаик, общественный деятель, художница, подвижница. Находилась в эмиграции с 1919 г. до последнего дня жизни. В 1932 г. стала монахиней в миру, приняв имя Мария. Во время фашисткой оккупации Парижа Кузьмина-Караваева стала активной участницей движения Сопротивления: укрывала евреев, спасала бежавших советских военнопленных, отправляла посылки заключённым. В феврале 1943 г. была арестована гестапо и в апреле отправлена в концлагерь Равенсбрюк, где погибла в газовой камере. 16 января 2004 г. Священный Синод Вселенского Патриархата в Константинополе причислил мать Марию к лику святых.

Все стихотворения матери Марии обращены к божественной тематике. Причём писала поэтесса не для печати, а просто потому, что сердце её было переполнено этими неземными чувствами, которые могли найти свой выход только на бумаге в стихотворной форме. Все лирические произведения Елизаветы Юрьевны – это крик её души, плачь её сердца, слова, льющиеся изнутри монахини, на долю которой выпало пережить столько бед и напастей.

Стихи матушки Марии – это проповедь о покаянии, обращении к истинному пути, христианской любви, о борьбе со злом внутри себя и со внешними врагами, это призыв к деятельной вере, про которую апостол Иаков сказал: "Вера без дел мертва". И святая угодница Божия Мария показала на своём примере, что в каком бы положении ни находился человек, он всегда может творить добрые дела, спасая этим свою душу и помогая другим обрести веру, надежду и любовь.

Анализы стихотворений

Из книги "Руфь" (1916)

Война

Аз же, внегда они стужаху ми, облачахся

во вретище и смирях постом душу мою, и

молитва моя в недро мое возвратится

Пс.34:13

Нам, верным, суждена одна дорога,

Но разный труд, но разные дела.

Война к последним срокам привела,

И мы впервые видим, как нас много.

Не мучит память, не пугает кара:

Мы будем взвешивать тяжёлый груз греха

Перед судом иного Жениха,

Спокойно ждать торжественного дара.

Принять последний час душа готова,

Крещеньем огненным просвещена;

А впереди крылатая Жена

По слову Иоанна Богослова.

Стихотворение носит философско-религиозный смысл, поэтому при его анализе буду обращаться к книгам из Священного Писания, то есть Библии. Попробуем понять, какой смысл несёт в себе "Война", подробно разобрав стихотворение.

Во-первых, конечно, надо сказать об эпиграфе. Это, как уже было написано самой поэтессой, стих из псалтыря, псалма 34. Если перевести эти слова с церковно-славянского языка на русский, то они будут звучать так: "Я, когда они нападали на меня, одевался во вретище, изнурял постом душу мою, и молитва моя возвращается в недро (грудь) моё". Идея, которую несут эти слова, заключается в том, что сила Господня в немощи познаётся, как об этом писал один из апостолов. То есть, если мы хотим обрести помощь Божью, мы должны смиряться посредством поста и молитвы, должны осознавать своё бессилие. И как сказано в другом псалме: "Яко аще бы восхотел жертвы, дал бых убо: всесожжения не благоволиши. Жертва богу дух сокрушен: сердце сокрушенно и смиренно Бог не уничижит" (Псалтырь. 50:18,19), то есть Богу не нужны наши жертвоприношения, ему нужно наше смиренное сердце и, когда Он увидит нас таковыми, Он будет нашим Помощником.

Нам, верным, суждена одна дорога…

Верные здесь – православные христиане, твёрдо стоящие на пути к Богу. Одна дорога – каковыми бы ни были жизни, но цель у всех православных одна – достижения единения с Богом в Небесном Граде.

Но разный путь, но разные дела…

Подчёркивается та мысль, что каждый христианин спасается, идёт своим путём, не бывает двух одинаковых судеб и не бывает двух одинаковых дорог на небо.

Война к последним срокам привела,

И мы впервые видим, как нас много…

Война может здесь пониматься двояко: обычная война между государствами (мы знаем, что как раз в это время завершалась Первая Мировая война) и духовная война христиан с нечистыми духами - бесами. В первом случае люди, пройдя вместе сражения, битвы, начинают, возможно, осознавать, что мы – один народ, мы – сила, и сила, когда мы все вместе. Во втором случае надо сказать, что у христиан война идёт, в принципе, всю жизнь, до Судного дня, когда человек умирает и идёт с тем, что у него есть (хорошими и дурными делами) к Богу. В этом понимание, Елизавета Юрьевна начала уже чувствовать приближение революции, время безбожия и, находясь на этой грани, она как бы оглядывается и видит, что есть же истинные христиане рядом, которые, несмотря ни на что, не сломятся.

Следующую строфу хочу рассмотреть как неделимое целое, так как смысл вижу только в полном четверостишии.

Не мучит память, не пугает кара:

Мы будем взвешивать тяжёлый груз греха

Перед судом иного Жениха,

Спокойно ждать торжественного дара.

Наверное, будет правильным думать, что здесь имеет место идея общечеловеческого греха, так как текст даётся от первого лица множественного числа. Идея, смысл которой заключается в том, что все мы люди грешные, никто не чист, и все мы так или иначе "помогаем" друг другу грешить, часто подбиваем друг друга на грех. Отсюда следует, что, если ты видишь своего брата согрешающим (брат имеется в виду в обобщённом смысле – любой человек, ближний), то и ты виноват в его грехе. Но почему же не мучит память и не пугает кара? Разве автор этих строк считала себя безгрешной? Конечно, нет. Но, так думаю, память может не мучить человека только при одном условии - если человек старался жить богоугодно, а не пугать кара верующего может только при уповании человека на милость Божью. Поэтому и слышим в последней строчке слова о спокойном ожидании дара. А дар получают за подвиги, лишения, болезни, труды, веру, надежду и любовь, которые каждый из нас должен хранить и приумножать в своей душе. Жених – это определённо Иисус Христос. Во-первых, потому, что имя дано с большой буквы, а в православии имя Бога всегда пишется с большой буквы, во-вторых, потому, что образ Жениха довольно распространён в религиозной трактовке образов Бога-Сына. Часто образ Жениха можно встретить, как имя Иисуса в иносказательном виде, и в самом Евангелии.

Принять последний час душа готова,

Крещеньем огненным просвещена…

Конечно, это великолепно, когда человек готов к смерти. Известия о смерти удостаиваются лишь святые люди, и всем нам нужно всегда быть готовыми к тому, чтобы предстать перед Всевышним. Но как это страшно и какой силой духа надо обладать, чтобы открыто заявить принять последний час душа готова! Крещение огненное – вероятно крещение Святым Духом, который, как сказано в Новом Завете, Деяниях святых апостолов, главе 2, сошёл на апостолов в виде огненных языков: И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющие языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. И ещё в другом месте Священного Писания есть упоминание об огненном крещении. О нём проповедует людям Иоанн Креститель: Я крещу вас в воде в покаяние, но Идущий за мною сильнее меня; я не достоин понести обувь Его; Он будет крестить вас Духом Святым и огнем; лопата Его в руке Его, и он очистит гумно Свое и соберет пшеницу свою в житницу, а солому сожжет огнем неугасимым (Евангелие от Матфея, 3:11-12). К стихотворению Кузьминой-Караваевой подходят скорее строки из Евангелия от Матфея, но и строки из Деяний тоже имеют своё место, так как в обоих случаях Святому Духу сопутствует огонь. Значит, огненное крещение – это сошествие Святого Духа.

А впереди крылатая Жена

По слову Иоанна Богослова.

А эти слова довольно красноречиво указывают на Апокалипсис, в котором читаем следующее о крылатой Жене: "Когда же дракон видел, что низвержен на землю, начал преследовать жену, которая родила младенца мужского пола. И даны были жене два крыла большого орла, чтобы она летела в пустыню в свое место от лица змия и там питалась в продолжение времени, времен и полвремени. И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою. Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей. И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа" ( Откровение Иоанна Богослова, 12:13-17). Так кто же эта крылатая Жена? Это Церковь Христова, которая, как сказано в Апокалипсисе, будет сохраняться до второго пришествия Иисуса Христа на землю, но, правда, в весьма ограниченном составе на фоне всего человечества, которое погрязнет во всех видах пороков и грехах так, как никогда прежде.

Так какой же общий смысл этого стихотворения, которое называется "Война"? Я думаю, смысл определяет в первую очередь название и эпиграф. И смысл здесь довольно ясный – война, главным образом духовная, которая ожидает благополучный исход, если мы не ослабнем на жизненном пути, увлёкшись мирской суетой. Это стихотворение раскрывает в себе и смысл жизни православного христианина – воина Христова, смысл жизни, который заключается в непрестанной борьбе против мирских прелестей, бесов и своими плотскими желаниями. "Итак станьте, препоясав чресла ваши истиною и облекшись в броню праведности, и обув ноги в готовность благовествовать мир; а паче всего возьмите щит веры, которым возможете угасить все раскаленные стрелы лукавого; и шлем спасения возьмите, и меч духовный, которое есть Слово Божие" (Послание к ефесянам св. ап. Павла. 6:14-17).

Покаяние

Да, каяться, чтоб не хватило плача,

Чтоб высохнуть, чтоб онеметь.

О, Господи, как же теперь иначе?

Что я могу ещё хотеть?

Все тени восстают, клеймят укором,

Всё обратилось в кровь и плоть.

Рази меня последним приговором,

Последняя любовь – Господь.

Медон, 1928

Покаяние – вот лекарство от греха, которое проповедует православие. А от чего беды? Они от греха. И поэтому, чтобы излечить свою больную душу, Елизавета Юрьевна через воззвания лирической героини вопиёт к Господу. Он Вседержитель, Творец, который один может из праха воскресить, восстановить упавшую душу человека. Что мы, немощные, можем? Возгордились тщеславием своим, прахом, а когда Господь хочет вразумить через скорби, ко всему ещё и ропщем. Всё от Бога и всё к Нему. Здесь чувствуется надрыв: покаяния – и всё!

Что я могу ещё хотеть?

Человек всецело отдаёт себя в волю Бога, осознавая своё бессилие и немощь. И это правильно.

Но о каких же тенях идёт речь в строфе: Все тени восстают, клеймят укором? Я думаю, что тени здесь – это различные грехи, которые не дают жить спокойно, напоминая о себе, они мучаю лирическую героиню, клеймят её.

Всё обратилось в кровь и плоть…

Где нет Духа Святого, там всё кровь и плоть. И, если я правильно понимаю, в этой строфе речь идёт о жажде истинной Жизни, которую даёт только Господь посредством одухотворения всего земного, так сказать, плотского.

Рази меня последним приговором…

Последний приговор, - как правило, приговор Страшного Суда, который определяет, куда идти человеку: в ад или рай. И при этом мы слышим, что каким бы ни был приговор - пусть он сразит!

Последняя любовь – Господь!

В завершающей строке стихотворения выражено полное упование православного человека на Бога, вера в Его милосердие (именно милосердие, а не справедливость, ведь если бы Бог был справедлив, то всем бы людям в аду гореть, потому что не было и нет безгрешных людей).

* * *

Будет дом, а не какой-то склеп.

Будет кров, - не душная берлога.

На тарелке я нарежу хлеб,

В чаше растворю вина немного.

Сяду, лоб руками подперев,

(Вот заря за окнами погасла).

Помню притчу про немудрых дев,

Как не стало в их лампадах масла.

Безусловно, стихотворение носит, как и прочие произведения матери Марии символический характер. Дом и кров – я думаю, что здесь нет определённого значения дома. Дом здесь – это просто место, где люди обретут покой и мир, место, где люди будут любить друг друга. Хлеб и вино здесь – это явный намёк на таинство причащения телу Христову. В этом таинстве вино также подаётся не в чистом виде, а растворённое в знак того, что, когда Иисуса один воин пронзил копьём, из его раны потекла не только кровь – вино в таинстве, но и вода. Сяду, лоб руками подперев, – здесь даже не нет иносказания как такового. Когда человек садится в такую позу сразу понятно, что он о чём-то хочет подумать. И уже в следующих двух строках мы читаем о чём же хочет подумать лирическая героиня – о притче про немудрых дев, Как не стало в их лампадах масла. Но что же это за притча и какую идею она в себе несёт? Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Их них пять было мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих. И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот, жених идёт, выходите навстречу ему. Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут. А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришёл жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы, и говорят: Господи! Господи! Отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам: не знаю вас. Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который придет Сын Человеческий. (Евангелие от Матфея.25:1-13)

Преподобный Серафим Саровский так толковал эту притчу: "Некоторые говорят, что под недостатком елея у юродивых дев подразумевается недостаток у них жизненных добрых дел. Такое понимание не вполне правильно. Какой же недостаток у них в добрых делах, когда они, хоть юродивыми, но всё же девами называются? Ведь девство есть высочайшая добродетель, как состояние равноангельское, и могло бы служить заменой само по себе всех прочих добродетелей. Я, убогий, думаю, что у них именно благодати Всесвятого Духа Божьего не доставало. Совершая добродетели, девы эти по духовному своему неразумию полагали, что в том-то и дело лишь христианское, чтобы одни добродетели делать. Сделали мы де добродетель и тем и дело Божие сотворили; а до того, получена ли была ими благодать Духа Божия, достигли ли они её, им и дела не было… Торжище – жизнь наша, двери чертога брачного, затворённые и не допустившие к Жениху – смерть человеческая, девы мудрые и юродивые – души христианские; елей – не дела, но получаемая через них благодать Всесвятого Духа Божия, претворяющая от тления в нетление, от смерти душевной в жизнь духовную, от тьмы в свет, от вертепа существа нашего, где страсти привязаны, как скоты и звери, - в храм Божества, в пресветлый чертог вечного радования о Христе Иисусе".

Основываясь на толкование, данное батюшкой Серафимом, можем предположить, что задумалась лирическая героиня над этой притчей, чтобы сопоставить её со своей жизнью и понять кем же она сейчас является перед Богом: мудрой или неразумной. Не знаю как именно воспринимала мать Мария елей дев из притчи: то ли как добрые дела, то ли как благодать Святого Духа. Но в любом случае эта притча учит нас тому, что пока нам дана жизнь, мы должны спешить делать добро, подражать Христу, стремится получить благодать от Бога.

ë ë ë

Самое вместительное в мире – сердце.

Всех людей себе усыновило сердце.

Понесло все тяжести и гири милых.

И немилое для сердца стало в милых.

Господи, там, в самой сердцевине, нежность.

В самой сердцевине к милым детям нежность.

Подарила мне покров свой синий Матерь,

Чтоб была и я на этом свете матерь.

Клермон-Ферран

В этом стихотворение основная идея – это материнская любовь ко всем людям. Любовь, которая по слову апостола Павла, не ищет своего. Она жертвенна. Она рада отдавать, а не принимать. И это любовь настолько велика, что готова принять всех людей на свете.

Самое вместительное в мире – сердце.

Всех людей себе усыновило сердце.

Мы знаем, что, когда Елизавета Юрьевна приняла проживала заграницей, то помогала многим людям избежать ареста, укрывала от преследований евреев и делала много таких дел, которые являлись спасением для тех, ради кого они совершались. И в этом стихотворении мы видим эту безграничную любовь матери Марии ко всем без исключения людям.

Она называет всех людей своими детьми.

В самой сердцевине к милым детям нежность.

Став монахиней и приняв к своему новому имени обращение матушка (мать), Кузьмина-Караваева стала по-настоящему матерью для всех нуждающихся и обремененных тяготами того времени.

Подарила мне покров свой синий Матерь…

Матерь с большой буквы – это, конечно, Богородица, которая, как написано в богословских книгах, находясь при кресте своего истерзанного Сына и взяв в пример Его безграничную любовь к роду человеческому, усыновила весь Адамов род. Синий покров Божией Матери можно встретить и на иконах. Например, на иконе именуемой Взыскание погибших, которая имеет особую благодатную силу подавать укрепление в вере заблудшим людям и тем, кто находится в смертельной опасности. Покров – это символ того, что Пресвятая Богородица укрывает, покрывает всех, обращающихся к ней от всех бед, всегда помогает им, если они искренне молятся ей.

ë ë ë

Моих грехов не отпускай

И благодать не даруй даром –

Всё взвесь, всё смеряй, всё карай,

Смотри, каким тлетворным паром

Клубится память о былом.

Сокрушена душа пожаром.

Я предавала Отчий дом,

И благодать всю расточала,

И призывала гнев и гром.

Вот слушай. Дней моих начало.

И солнца южного ладья

Меня в лазурности качала.

Пуста была грехов бадья,

Тяжеловесна – благодати,

И милостив Твой взор, Судья.

Ты посылал небесных ратей

В закатном небе алый полк.

И я не ведала о плате.

Как накопился тёмный долг,

И стал скитаться дух средь ночи,

Затравленный, голодный волк?

Ты слышишь, - дни мои пророчат,

Пророчат гнев, пророчат суд.

И сроки с каждым днём короче.

И смерть, и кровь, разгул и блуд.

Разнузданность страстей несытых

Они как знак в себе несут.

Кто перечислит всех убитых?

Растлённых всех кто соберёт?

Кто вспомнит мёртвых незарытых?

Но и не в этом тёмный гнёт, -

Всё это знак иной измены.

И всё вменяю я в умёт.

Я захотела жизни тленной

И гибель в сердце приняла,

И приняла я знаки плена,

И почести я воздала –

Не смыслу – божеские. Вот

Закон, свершивший все дела.

Сзывай же Свой святой народ,

И распластай меня на плахе,

И перечисли каждый год,

Так, чтоб душа смешалась в страхе,

Чтоб кнут твой жилы обнажил.

В посконной буду я рубахе,

В натуге почерневших жил,

Со взором, что от муки

Всё кается, как дух мой жил.

С ударом каждым кнут Твой крепнет.

О, суд Твой милостив и свят.

Такой конец мой – благолепный.

Пусть будет только тёмный ад,

Пусть будет скорбно и тоскливо,

Не будет пусть пути назад, -

Всё Ты решаешь справедливо.

Дата написания этого стихотворения неизвестна, но мы знаем, что это стихотворение было опубликовано после смерти матери Марии. Это стихотворение – исповедь грешного человека, осознающего всю тяжесть совершённых проступков. Это лирическое стихотворение несёт покаянный характер. Здесь мы видим искренние чувства самой поэтессы, которая претерпела немало искушений на своём жизненном пути. Поэтому мы можем сказать, что это стихотворение не просто литературное произведение, но исповедь самой Кузьминой-Караваевой.

С первых строк стихотворения мы ощущаем твёрдость и решительность, с которыми Елизавета Юрьевна обращается к Богу.

Моих грехов не отпускай

И благодать не даруй даром –

Всё взвесь, всё смеряй, всё карай,

Она не просит о милости, даже наоборот, взывает к справедливому решения Бога, которого называют Милостивым и Всепрощающим. Но откуда же такая жёсткость к себе?

Сокрушена душа пожаром.

Это мы узнаём из последующих строк.

Я предавала Отчий дом,

И благодать всю расточала,

И призывала гнев и гром.

Отчий дом здесь написано с большой буквы. И поэтому мы понимаем, что речь здесь идёт вовсе не о простом родительском доме или семейном очаге. Речь здесь идёт о доме Всеобщего Отца – Господа Бога. А предать Отчий дом означает, отвергнув милость Божию, уйти в греховность, избрать для себя путь мимолётных плотских наслаждений.

Вот слушай. Дней моих начало.

Начинает свою исповедь кающаяся.

И солнца южного ладья

Меня в лазурности качала.

Пуста была грехов бадья,

Тяжеловесна – благодати,

И милостив Твой взор, Судья.

Ты посылал небесных ратей

В закатном небе алый полк.

И я не ведала о плате.

Эти строки говорят о лёгкой юности Кузьминой-Караваевой, когда она была чиста и непорочна, когда благодать, дарованная ей Богом, была в целости и сохранности. Счастливо и беззаботно протекали те дни, тогда Елизавета Юрьевна ещё не задумывалась о том, что надо хранить свою душу и тело от греховного, того, что разрушает нашу внешнюю и внутреннюю жизнь.

Как накопился тёмный долг,

И стал скитаться дух средь ночи,

Затравленный, голодный волк?

В этих строках мы уже видим появление озабоченности о своей душе матери Марии. Её дух стал томиться и искать покоя. Она сравнивает свою душу с затравленным, голодным волком. Почему затравленным? Наверное, будет правильным предположить, что затравленной душа является тогда, когда все её страсти и грехи взяли такую силу над ней, что душа уже становится их пленницей. Почему голодный? Голод духовный может быть только в одном случае – при отсутствии богообщения. Когда человек перестаёт посылать душе её ежедневную пищу (молитвы, чтение Священного Писания и духовных книг, разговоры о божественном и т. д.), душа начинает испытывать духовный голод, она начинает тосковать по своему небесному отечеству.

Ты слышишь, - дни мои пророчат,

Пророчат гнев, пророчат суд.

И сроки с каждым днём короче.

Теперь уже ощущается приближение расплаты за совершённые грехи. Страшный суд предстоит пережить всем людям – мать Мария понимала это так, как никто другой, и здесь мы видим его ожидание.

И сроки с каждым днём короче.

И смерть, и кровь, разгул и блуд.

Разнузданность страстей несытых

Они как знак в себе несут.

В этих строках мы видим, что нет спокойного ожидания суда, потому что есть, за что ждать кары.

Я захотела жизни тленной

И гибель в сердце приняла…

А дальше мы видим призыв к своей каре. Только подумайте, каким великим покаянием надо обладать, что просить наказания, а не помилования!

Сзывай же Свой святой народ,

И распластай меня на плахе,

И перечисли каждый год,

Так, чтоб душа смешалась в страхе,

Чтоб кнут твой жилы обнажил.

Святой народ – это, можно предполагать, не только святые, которым уготовано быть судьями грешников, как о том сказано в Евангелие от Матфея: "Иисус же сказал им: истинно говорю вам, что вы, последовавшие за Мною, — в пакибытии, когда сядет Сын Человеческий на престоле славы Своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых" (глава 19, стих 28). Но и Ангелы небесные, которые называются небесными жителями в святоотеческой литературе.

В посконной буду я рубахе,

В натуге почерневших жил…

Посконная рубаха уже определяет в каком состоянии будет находится грешная душа на суде. Посконная одежда - это одежда самая простая, дешёвая, достоинство её самое низкое. Таким образом, даже через своё одеяние поэтесса определяет себя как великую грешницу, недостойную иной одежды. А мы знаем, что одеяние в духовном значении имеет свой определённый смысл. В Евангелие от Матфея мы видим следующую притчу, в которой говорится о должном одеянии праведников, когда они входят в райские обители: "Царство Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего и послал рабов своих звать званых на брачный пир; и не хотели придти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званым: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и всё готово; приходите на брачный пир. Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою; прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их. Услышав о сем, царь разгневался, и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их. Тогда говорит он рабам своим: брачный пир готов, а званые не были достойны; итак пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир. И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных". В этой притче говорится о том, что человек должен быть всегда готов к отшествию в мир иной и в должен творить достойные дела, чтобы, быв призванным в Царство Небесное, явится в достойном одеянии из своих добрых дел. Таким образом, мы можем сделать вывод, что брачная одежда – это вовсе не те вещи из нашего гардероба, которые мы каждый день одеваем, здесь подразумеваются другие одежды – духовные, сотканные из наших поступков, мыслей, желаний, дел, слов. И, если человек достойно прожил свою жизнь, то и одежда его соткана из светлых дел его, она лучится добрыми делами человека, она достойна сына Божия, а если человек, не думая о Небесном Отечестве, жил, предаваясь земным удовольствиям, был нечестен, не почитал Бога – в общем, вёл греховную жизнь, то и одежды его будут состоять из его тёмных дел, которые отнюдь, конечно же, не будут его украшать, а наоборот обличать человека в его злых делах.

Со взором, что от муки

Всё кается, как дух мой жил.

Когда человек является на суд Божий, всё и так становится ясным: в рай идти ли человеку или в ад. Здесь уже человек бессилен что-либо доказывать, совесть грешного будет сама обвинять его.

И в последних строках этого сильно по своей эмоциональной окраске стихотворения мы видим всё-таки утешение в том, что

О, суд Твой милостив и свят.

А так же в самом последней строке:

Всё Ты решаешь справедливо.

Твёрдая вера в то, что Господь будет справедлив и милостив, всегда отличала святых людей от остальных. И здесь мать Мария проявляет не только силу своего духа, но и своё великое смирение.

Все стихотворения матери Марии основаны на её личных переживаниях. В каждой строчке мы ощущаем те чувства, которые испытывала сама поэтесса при написании своих лирических произведений. Трагедия и торжество её жизни, мука и радость, слёзы и успокоение, жажда справедливость и получение обильной благодати – всё это и многое другое содержится в стихах святой. Мы видим тот тесный, скорбный путь, по которому она шла в своей жизни на пути к Небесному граду. И всегда матушка Мария находила утешение в упование на Бога, на его благой промысел о всех людях. За это Господь и наградил её таким огромным любящим сердцем, которое приняло в себя стольких людей. Мать Мария была матерью не просто на словах, она была матерью для всех, кто её окружал, заботясь о них, укрывая их от всякого зла. Она уподобилась самой Царице Небесной – Божией Матери, которая своим омофором покрывает всех верующих в Её Сына людей.

Глава 3. Духовная поэзия Пастернака

Говоря о духовной поэзии писателя, конечно же, необходимо обратиться к стихотворениям, в которых идёт речь о Боге, Иисусе Христе, Его деяниях, о временах и событиях, описанных в Библии. Основная часть таких стихов содержатся в романе Бориса Леонидовича "Доктор Живаго". К духовным стихотворениям среди них можно отнести следующие лирические произведения: "На страстной", "Рождественская звезда", "Чудо", "Дурные дни", два стихотворения с одноимённым названием "Магдалина", "Гефсиманский сад". Все эти произведения посвящены евангельским событиям: "На страстной" - стихотворение о последних муках Христа и Его распятии; "Рождественская звезда" - о рождении Иисуса Христа, о посещении Младенца волхвами и пастухами; стихотворение "Чудо" рассказывает нам об одном из чудес Спасителя, когда однажды, идя в Иерусалим, Господь взалкал, и, увидев смоковницу, подошёл к ней, но не найдя на ней плода, проклял дерево за это и смоковница засохла; "Дурные дни" - стихотворение, так же, как и "На страстной", посвящённое последним дням Христа на земле; два стихотворения с одним названием "Магдалина" написаны от имени одной из учениц Христа Марии Магдалины; "Гефсиманский сад" - о пребывании Иисуса Христа в Гефсиманском саду перед тем, как Его предал Иуда.

Сразу хочется обратить внимание на то, что сама божественная тематика не может быть интересна человеку, равнодушному к религии. Проведя анализ данных стихотворений, мы постараемся понять отношение автора к христианству, его истокам. Мы узнаем каковым является восприятие Пастернака православия и на сколько сам он является православным христианином.

Обратимся к трём из вышеперечисленных стихотворений Бориса Леонидовича и рассмотрим подробнее содержание каждого из них.

Анализы стихотворений

На страстной

Еще кругом ночная мгла. Еще так рано в мире, Что звездам в небе нет числа, И каждая, как день, светла, И если бы земля могла, Она бы Пасху проспала Под чтение Псалтыри.

Еще кругом ночная мгла. Такая рань на свете, Что площадь вечностью легла От перекрестка до угла, И до рассвета и тепла Еще тысячелетье.

Еще земля голым-гола, И ей ночами не в чем Раскачивать колокола И вторить с воли певчим.

И со Страстного четверга Вплоть до Страстной субботы Вода буравит берега И вьет водовороты.

И лес раздет и непокрыт, И на Страстях Христовых, Как строй молящихся, стоит Толпой стволов сосновых.

А в городе, на небольшом Пространстве, как на сходке, Деревья смотрят нагишом В церковные решетки.

И взгляд их ужасом объят. Понятна их тревога. Сады выходят из оград, Колеблется земли уклад: Они хоронят Бога.

И видят свет у царских врат, И черный плат, и свечек ряд, Заплаканные лица - И вдруг навстречу крестный ход Выходит с плащаницей, И две березы у ворот Должны посторониться.

И шествие обходит двор По краю тротуара, И вносит с улицы в притвор Весну, весенний разговор И воздух с привкусом просфор И вешнего угара.

И март разбрасывает снег На паперти толпе калек, Как будто вышел человек, И вынес, и открыл ковчег, И все до нитки роздал.

И пенье длится до зари, И, нарыдавшись вдосталь, Доходят тише изнутри На пустыри под фонари Псалтырь или Апостол.

Но в полночь смолкнут тварь и плоть, Заслышав слух весенний, Что только-только распогодь, Смерть можно будет побороть Усильем Воскресенья.

1946

Стихотворение называется "На страстной". Что же имел в виду поэт под этим названием? Здесь подразумевается то, что действие происходит на последней неделе Великого поста – на Страстной седмице, неделе, во время которой вспоминаются страсти Господа нашего Иисуса Христа. Страсти на церковном языке означают страдания.

Во время Страстной седмицы вспоминаются последние страдания Христа, описанные в Евангелие, а именно: в воскресение перед Пасхальным воскресением – вход Господа Иисуса Христа в Иерусалим; в понедельник церковь встречает начало страданий Христа, в этот же день вспоминается Иосиф Прекрасный, проданный своими братьями, а так же засохшая по слову Господа смоковница, не принёсшая плода, как символ лицемерия книжников и фарисеев; во вторник – воспоминания о обличении Иисусом Христом книжников и фарисеев, о Его учениях, о притчах, в которых Он говорил о Царстве Божьем; в среду происходит приготовление Христа к распятию женой-грешницей, омывшей слезами ноги Христа и помазавшая их миром, а также в этот день вспоминается злодеяние Иуды, который в этот день решился совершить предательство Господа; в четверг вспоминается установление Иисусом одного из семи Таинств – Таинства Причащения, омовение ног Христом своим ученикам, молитва Иисуса в Гефсиманском саду, а так же предательство Христа Иудой; в пятницу происходит распятие Христа, крестные муки Спасителя; в субботу Церковь воспоминает погребение Иисуса Христа, пребывание Его тела во гробе, сошествие душою во ад для возвещения там победы над смертью и избавления душ, с верою ожидавших Его пришествия, и введение благоразумного разбойника в рай.

В стихотворении "На страстной" нам представлен лишь последний день перед воскресением – суббота. Суббота – день, когда все муки уже позади, но в то же время этот день всё ещё налит скорбью, ведь в этот день несчастные ученики и ученицы Христа, а так же Его Мать хоронили Бога, они ещё не понимали всего, что произошло, происходит и должно будет произойти по слову Учителя. Это день – предпасхальный. День, когда всё находится в настороженном ожидании воскресения Бога, когда каждая травинка трепещет перед величайшим событием грядущего дня – Воскресением Бога Иисуса Христа.

Стихотворение проникнуто переживанием страданий Христовых не столько людьми, сколь, главным образом, природой. Всё, сотворённое Богом, сострадает своему Творцу, скорбит и внутренне плачет.

И лес раздет и непокрыт, И на Страстях Христовых, Как строй молящихся, стоит Толпой стволов сосновых.

А в городе, на небольшом Пространстве, как на сходке, Деревья смотрят нагишом В церковные решетки.

И взгляд их ужасом объят. Понятна их тревога. Сады выходят из оград, Колеблется земли уклад: Они хоронят Бога. И видят свет у царских врат, И черный плат, и свечек ряд, Заплаканные лица - И вдруг навстречу крестный ход Выходит с плащаницей, И две березы у ворот Должны посторониться.

Деревья становятся похожими на молящихся, они оживают, обретают человеческие чувства, и вот уже смотрят с ужасом на то, что сделали их земные хозяева – люди, которые дерзнули сотворить величайшее зло в мире – убить Бога. Этот приём оживления неодушевлённого, которое приходит в ошеломлённое состояние от невинных искупительных страданий самого Господа, от злодейства людей, подчёркивает значимость, глобальность и трагичность происходящего. Но всё-таки несколько радостных ноток уже появляется в стихотворении:

И вносит с улицы в притвор Весну, весенний разговор, И воздух с привкусом просфор, И вешнего угара.

Сама весна, её появление – признак воскресения, возрождения, оживления. А воздух с привкусом просфор - это некое освящение всего сущего. Просфоры – специальные хлеба, используемые для приготовления Евхаристии – таинства претворения вина и хлеба в тело Христа. Таким образом, мы соприкасаемся в воздухе как бы с самим Богом, вдыхая этот аромат, освящаемся сами.

А дальше перед нами разворачивается очень необычная метафора.

И март разбрасывает снег На паперти толпе калек, Как будто вышел человек, И вынес, и открыл ковчег, И все до нитки роздал.

Издавна на Руси было принято в поминовение по усопшим давать милостыню, угощать близких и родных чем-то, дарить что-то в жертву за человека. Всё это, конечно, касалось простых смертных, грешных людей, которым для умаления грехов очень полезно получать такую помощь от живых. Богу же такой помощи не нужно, но как обряд, как традиция, которая неизменно совершается, как часть погребения, милостыня совершается у Пастернака и по Богу.

Затем совершается дальнейшее отпевание Христа, когда, для упокоения души, всю ночь над телом усопшего читаются Псалтырь и часть Библии, которая называется Апостол. Апостол представляет собой часть Нового завета, в котором говорится о времени после воскресения и вознесения Иисуса Христа. Это деяния Апостолов, их послания с поучениями и описаниями происходившего христианам, а также Откровение Апостола Иоанна, любимого ученика Христа, о будущем человечества.

И пенье длится до зари, И, нарыдавшись вдосталь, Доходят тише изнутри На пустыри под фонари Псалтырь или Апостол.

Последняя часть стихотворения начинается с противительного союза но. Этот союз сразу противопоставляет всё, о чём было сказано до этого, тому, о чём пойдёт речь здесь.

Но в полночь смолкнут тварь и плоть, Заслышав слух весенний, Что только-только распогодь, Смерть можно будет побороть Усильем Воскресенья. В полночь на третий день по распятию совершается сверхъестественное событие, перевернувшее всю историю человечества – воскресение Христа, освобождение человечества от первородного греха, открытие райских обителей для всех праведников. А последние строки строфы звучат как лозунг веры и надежды:

Смерть можно будет побороть Усильем Воскресенья.

Временная композиция стихотворения также представляет собой интерес. В самом начале лирического произведения перед нами раннее утро субботы.

Еще кругом ночная мгла. Еще так рано в мире, Что звездам в небе нет числа…

А дальше перед нами разворачиваются все события субботы, о которых была уже речь в этом анализе стихотворения. Заканчивается же стихотворение полночью с субботы на воскресение. Таким образом, мы остаёмся в конце стихотворения в предвестии самого значимого - начала новой жизни.

Дурные дни

Когда на последней неделе

Входил он в Иерусалим,

Осанны навстречу гремели,

Бежали с ветвями за ним.

А дни все грозней и суровей,

Любовью не тронуть сердец,

Презрительно сдвинуты брови,

И вот послесловье, конец.

Свинцовою тяжестью всею

Легли на дворы небеса.

Искали улик фарисеи,

Юля перед ним, как лиса.

И темными силами храма

Он отдан подонкам на суд,

И с пылкостью тою же самой,

Как славили прежде, клянут.

Толпа на соседнем участке

Заглядывала из ворот,

Толклись в ожиданье развязки

И тыкались взад и вперед.

И полз шёпоток по соседству,

И слухи со многих сторон.

И бегство в Египет и детство

Уже вспоминались, как сон.

Припомнился скат величавый

В пустыне, и та крутизна,

С которой всемирной державой

Его соблазнял сатана.

И брачное пиршество в Кане,

И чуду дивящийся стол,

И море, которым в тумане

Он к лодке, как посуху, шел.

И сборище бедных в лачуге,

И спуск со свечою в подвал,

Где вдруг она гасла в испуге,

Когда воскрешенный вставал...

Стихотворение "Дурные дни" посвящено той же теме, что и стихотворение "На страстной" - последним страданиям Христа на земле и Его воскрешению. Автор показывает нам лицемерие, непостоянность и коварство людей, их двуличие, и в противовес этому смирение и любовь к людям Иисуса.

Первоначально народ встретил Иисуса как своего нового царя, который должен устроить новый мир, где будет царить справедливость и правда.

Когда на последней неделе

Входил он в Иерусалим,

Осанны навстречу гремели,

Бежали с ветвями за ним.

Люди пели Христу осанну. А что же такое осанна? Осанна – это краткое славословие Богу, торжественное восклицание, превозносящее Бога. В переложении Библии на русский язык слово осанна перевели как "О, Господи, спаси же!". Но каким бы ни был точный перевод, ясно одно – люди восхваляли Христа, приветствовали Его как своего Спасителя, который должен в корне изменить их земную жизнь в лучшую сторону. Они не знали тогда ещё, что миссия Иисуса по спасению мира будет заключаться не в общем материальном и физическом насыщении и удовлетворении всех человеческих потребностей, а в избавлении людей от первородного греха, от безграничной власти дьявола над людьми. А когда Иисуса взяли под стражу и начали обвинять Его в богохульстве, люди увидели бессилие Христа и усомнились в Нём. Они не понимали, что так должно Ему было пострадать за грехи рода человеческого. Но главными врагами Христа были фарисеи, подстрекатели народа на убиение Сына Божия, который не раз обличал их в лицемерии, тщеславии и честолюбии.

Свинцовою тяжестью всею

Легли на дворы небеса.

Искали улик фарисеи,

Юля перед ним, как лиса.

Толпа – и есть толпа, её необузданная сила может творить страшные вещи. И вот, приняв на веру лжесвидетельства против Христа, а также обвинения фарисеев и книжников, народ распинает своего Творца.

И темными силами храма

Он отдан подонкам на суд,

И с пылкостью тою же самой,

Как славили прежде, клянут.

В этой строфе интересна метафора "тёмными силами храма он отдан подонкам на суд". Оказывается, силы храма могут быть и тёмными. Это люди, исполнявшие священные обряды, люди, долг которых был хранить самое святое, что было тогда на земле, – и эти же люди оказались "тёмными силами". Такое противоестественное дело удивительно, но так было. И те люди, которые только что пели Иисусу осанну (славословие), теперь проклинают его с той же пылкостью. Люди ждут развязки, любопытство, жажда зрелища охватила всех:

Толпа на соседнем участке

Заглядывала из ворот,

Толклись в ожиданье развязки

И тыкались взад и вперед.

И полз шёпоток по соседству,

И слухи со многих сторон.

Христос, как мы помним, сочетал в себе как божественную, так и человеческую природу. А о чём думает человек, когда наступает время его гибели, когда он знает, что очень скоро придёт его смерть и будет она мучительной? Человек, как это часто описывают в художественных произведениях, начинает вспоминать своё прошлое. Иисус, как человек, в этом стихотворении тоже начинает вспоминать своё прошлое:

И бегство в Египет, и детство

Уже вспоминались, как сон.

Припомнился скат величавый

В пустыне, и та крутизна,

С которой всемирной державой

Его соблазнял сатана.

И брачное пиршество в Кане,

И чуду дивящийся стол,

И море, которым в тумане

Он к лодке, как посуху, шел.

И сборище бедных в лачуге,

И спуск со свечою в подвал,

Где вдруг она гасла в испуге,

Когда воскрешенный вставал…

Первое воспоминание – бегство в Египет. Это событие самого раннего детства Иисуса, когда святое семейство вынуждено было бежать от гнева Ирода, который приказал убить всех младенцев до двух лет, чтобы убить среди них и Спасителя. Эта трагедия передана в Библии такими трогательными словами: "Глас в Раме слышен, плач и рыдание и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет утешиться, ибо их нет". (Евангелие от Матфея, глава 2, строка 18.)

Следующее воспоминание – искушение Христа сатаной в пустыне после того, как Он постился там сорок дней. Тогда враг вознёс Иисуса на высокую гору и преподнёс Ему три искусительных предложения. Первым предложением было сотворить Христу чудо – превратить камни в хлеб, чтобы Иисус после долгого поста смог поесть, но поддавшись этому совету лукавого, Христос совершил бы грех чревоугодия. И Господь ответил ему: "Написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих". (Евангелие от Луки, глава 4, строка 4.) Вторым искушением было предложение Христу сбросится с высоты, чтобы Господь мог доказать этим своё божественное происхождение. Но и этому соблазну не поддался Иисус. Он ответил: "Написано также: не искушай Господа Бога твоего." (Евангелие от Матфея, глава 4, строка 7). Это было испытание гордости Христа. А следующее испытывало его веру: сатана предложил поклониться ему, за это он дал бы Иисусу все царства и славу. Но Господь был твёрд и в вере, Он сказал: "Отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и ему одному служи". (Евангелие от Луки, глава 4, строка 8.)

Воспоминание о чуде в Кане Галилейской на браке – это воспоминание о первом чуде, которое сотворил Иисус на земле. Тогда он претворил воду в вино, когда оно закончилось во время брачного торжества. Это чудо нынешние богословы рассматривают как Божие благословление брачных уз.

Воспоминание о том, как Христос ночью шёл к ученикам по воде – это одно из самых ярких явлений чудес Господом во время своей земной жизни.

А вот последнее воспоминание не является прямым отражением того, что описано в Евангелие, хотя случаи воскрешения умерших не раз показаны в Святой книге – это и воскрешение сына наинской вдовы, это и воскрешение Лазаря, и воскрешения дочери Иаира. Но мы ведь не можем утверждать, что Христос при жизни воскресил только трёх людей, поэтому описанное воскрешения ещё одного бедного в подвале лачуги – это как интерпретация других возможных воскрешений. И то, что стихотворение заканчивается именно чудом воскрешения в воспоминаниях Иисуса, которого скоро уже поведут на Голгофу, имеет своё особое значение. Это мотив будущего воскресения самого Христа, это утешение, это надежда.

Магдалина

У людей пред праздником уборка.

В стороне от этой толчеи

Обмываю миром из ведерка

Я стопы пречистые твои.

Шарю и не нахожу сандалий.

Ничего не вижу из-за слез.

На глаза мне пеленой упали

Пряди распустившихся волос.

Ноги я твои в подол уперла,

Их слезами облила, Исус,

Ниткой бус их обмотала с горла,

В волосы зарыла, как в бурнус

Будущее вижу так подробно,

Словно ты его остановил.

Я сейчас предсказывать способна

Вещим ясновиденьем сивилл.

Завтра упадет завеса в храме,

Мы в кружок собьемся в стороне,

И земля качнется под ногами,

Может быть, из жалости ко мне.

Перестроятся ряды конвоя,

И начнется всадников разъезд.

Словно в бурю смерч, над головою

Будет к небу рваться этот крест.

Брошусь нá землю у ног распятья,

Обомру и закушу уста.

Слишком многим руки для объятья

Ты раскинешь по концам креста.

Для кого на свете столько шири,

Столько муки и такая мощь?

Есть ли столько душ и жизней в мире?

Столько поселений, рек и рощ?

Но пройдут такие трое суток

И столкнут в такую пустоту,

Что за этот страшный промежуток

Я до воскресенья дорасту.

Стихотворение написано от первого лица, от лица Марии Магдалины, бывшей бесноватой блудницы, из которой Иисус изгнал семь бесов и которую Он сделал своей преданной ученицей. Мария полюбила Христа всем своим существом, так, как заповедовал Сам Господь: "Возлюби Господа Бога всем сердцем, всей душой, всем разумением и всей крепостью своей". (Евангелие от Луки, глава 10, стих 27.) И она была верна Ему до конца: она не убежала, испугавшись, во время казни Иисуса, как то сделали другие ученики Спасителя, она стояла у креста во время страданий Господа, она присутствовала и при погребении Бога, а по прошествии субботы Мария Магдалина вместе с Марией Иаковлевой и Саломией явились ко гробу Христа, чтобы помазать его ароматами, где Христос явился первой именно Марии Магдалине и тем жёнам, которые были вместе с ней. И стихотворение показывает нам эту самоотверженную любовь святой к Богу.

У людей пред праздником уборка.

Начинается стихотворение "Магдалина". О каком празднике здесь идёт речь? Здесь говорится о приготовлениях к празднику Пасхи – дне поминания великого Божия чуда, когда при исполнении одной из язв Египта Ангел Господень должен был умертвлять первенца из каждой семьи в наказание за то, что египетский царь не хотел отпускать евреев; еврейские же семьи, чтобы дать Ангелу знак кто они, должны были помазать свои дома кровью ягнёнка. Это событие было прообразом того, что случилось позже, того, как Агнцем для заклания за грехи людей стал Сам Божий Сын. Мария Магдалина не готовится к празднику как все.

В стороне от этой толчеи…

Она знает то, что должно очень скоро произойти и готовит Христа к предстоящему.

Обмываю миром из ведерка

Я стопы пречистые твои.

Шарю и не нахожу сандалий.

Ничего не вижу из-за слез.

На глаза мне пеленой упали

Пряди распустившихся волос.

Ноги я твои в подол уперла, Их слезами облила, Исус, Ниткой бус их обмотала с горла, В волосы зарыла, как в бурнус.

Мария страдает, она тяжело переживает трагедию гибели Христа. Описание этого омовения ног мы можем найти в Евангелие: "Некто из фарисеев просил Иисуса вкусить с ним пищи; и Он, войдя в дом фарисея, возлег. И вот, женщина того города, которая была грешница, узнав, что Он возлежит в доме фарисея, принесла алавастровый сосуд с миром и, став позади у ног Его и плача, начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром". (Евангелие от Луки, глава 7, стихи 36-38.) В этих евангельских строках мы видим не только любовь, но и осознание человеком своих грехов, своей вины перед Богом. В Евангелие женщина своими слезами вымолила у Господа прощение. Пастернак же трактует слёзы грешницы не как умилостивление Бога, но как слёзы горя, слёзы, вызванные осознанием того, что скоро придётся лишиться самого дорого, что есть – Бога.

Будущее вижу так подробно, Словно ты его остановил. Я сейчас предсказывать способна Вещим ясновиденьем сивилл.

А следующие строки не соответствуют евангельскому повествованию о смерти Христа. Никто из учеников и даже Богоматерь не осознавали того, что Господь воскреснет на третий день, хотя Иисус не раз говорил им о том, что ему надлежит пострадать от людей, а затем воскреснуть. Но Господь не открывал всего сразу потому, что тогда ученикам не полезно было знать всё, что будет, поэтому Он говорил несколько завуалировано. Когда же Иисус воскрес и явился апостолам, своей Матери и другим ученикам, они поняли, о чём тогда им говорил Спаситель. Итак, Магдалина в этом лирическом произведении знает, что будет со Христом. Она сравнивает своё ясновидение будущего с ясновидением сивилл – античных предсказательниц.

Завтра упадет завеса в храме, Мы в кружок собьемся в стороне, И земля качнется под ногами, Может быть, из жалости ко мне. Перестроятся ряды конвоя,

И начнется всадников разъезд.

Словно в бурю смерч, над головою

Будет к небу рваться этот крест.

И вот, завеса в храме разодралась надвое, сверху донизу; и земля потряслась; и камни расселись (Евангелие от Матфея, гл. 27, ст. 51). Сотник же и те, которые с ним стерегли Иисуса, видя землетрясение и все бывшее, устрашились весьма и говорили: воистину Он был Сын Божий. Там были также и смотрели издали многие женщины, которые следовали за Иисусом из Галилеи, служа Ему; между ними были Мария Магдалина и Мария, мать Иакова и Иосии, и мать сыновей Зеведеевых (Евангелие от Матфея, гл. 27, ст. 54-56).

Эти строки о самом распятии Иисуса. Мы видим здесь, что даже земля не могла оставаться спокойной в то время, когда люди мучили своего Бога, так любившего нас, что принёс Самого Себя в жертву за наши грехи. Для кого на свете столько шири,

Столько муки и такая мощь?

Есть ли столько душ и жизней в мире?

Столько поселений, рек и рощ?

Любовь Бога к людям так велика, что она даже не укладывается в человеческом сознании.

Но это стихотворение, как и оба предыдущих заканчиваются на радостном моменте воскресения:

Но пройдут такие трое суток

И столкнут в такую пустоту,

Что за этот страшный промежуток

Я до воскресенья дорасту.

Несмотря на весь ужас происходившего, и это было на благо. Господь, любящий нас Творец, даже зло, которое мы творим, претворяет в нашу пользу.

Все рассмотренные нами стихотворения Бориса Пастернака проникнуты искренней верой в Бога. Поэт не просто создаёт достойные мастера лирические произведения, красивые по форме и содержанию: в каждом из них ощущаются переживания и лирического героя, и самого автора. В своих стихотворениях Пастернак показал себя истинным православным христианином, верящим в Бога и любящим Его. Все стихи наполнены массой чувств: это скорбь о страданиях Бога и в тоже время осознание спасительности совершаемого; это ощущение горя, пережитого учениками Христа, и радость воскрешения Спасителя; это осознание собственного недостоинства перед Богом и покаяние, вера в милосердие Творца.

Читая эти прекрасные стихотворения, мы как будто переносимся в те евангельские времена, когда происходили глобальные по своей значимости для всего человечества события. Пастернак так живо передаёт чувства своих героев, что и сами мы начинаем задумываться над такими серьёзными вопросами, как цель нашего бытия, почему Христос выбрал столь скорбный путь для Себя, за что люди предали Спасителя, есть ли справедливость в этом мире и т. д.

Безусловно, эти стихи являются по-настоящему духовными и могут принести пользу своим читателям и слушателям, если люди будут задумываться над их содержанием.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В ходе исследования творчества матери Марии, Бориса Пастернака и Александра Блока мы пришли к выводам, что, несмотря на общую духовную тематику их произведений, их стихотворения носят весьма индивидуальный характер. Каждый из поэтов через обращение к религиозной лирике преподносит читателю то, что волнует именно его.

Для матери Марии духовный стихи как дневниковые записи. В них она раскрывает свою душу. Читая её покаянные произведения, мы сами начинаем проникаться чувствами осознания своей греховности и смирения. Для матери Марии стихи – это способ выразить всё то, что накопилась в её душе. Она писала свои лирические произведения в первую очередь для себя. Но, тем не менее, всё-таки есть стихотворения, такие как, например, "Война", "Средь знаков тайных и тревог", в которых Елизавета Юрьевна отразила и то, что происходило тогда даже в масштабах страны – революцию, общее смятение, борьба, войны.

У Бориса Пастернака тема природы и духовная тема тесно переплетаются между собой. В своих произведениях он тонко переживает все то, что происходило с Христом и Его учениками во время земной жизни Спасителя. В лирических произведениях Бориса Леонидовича и деревья оживают, и земля начинает дышать, и даже такие абстрактные вещи, как март, ночь и другие начинают вести себя словно люди. Поэт в своей духовной лирике не старается отразить в ней то, что происходит в его жизни сейчас. Для него религия – это нечто вечное, непоколебимое, статичное, то, что не подвергается воздействию со стороны. Поэтому хотя произведение "Доктор Живаго", избранные стихотворения которого мы проанализировали, писалось в тяжёлые послевоенные годы, в них нет и намёка на что-либо внешнее, выходящее за пределы духовного благоденствия.

Стихотворения Александра Блока, напротив, несут в себе много политического. И здесь роль духовного значительно принижена. Если в лирических произведениях матери Марии богообщение, богообращение, разговор и духовном – это основное содержание, в духовных стихах Бориса Пастернака духовная тематика главенствует, но в ней так же присутствует тема природы, то в стихотворениях Александра Блока, где он пишет о Боге, духовная тематика стоит практически на одном уровне с темой Родины. Духовная тема является основной для раскрытия содержания темы Родины. И ещё одной отличительной чертой стихотворений Александра Александровича является то, что он в первую очередь пишет о том, что происходит в его стране сейчас, он затрагивает тему революции, обращаясь при этом и к духовной тематике (вспомним поэму "Двенадцать"). Тогда как мать Мария и Борис Пастернак либо не говорили прямо о событиях своих дней, либо не говорили о них вообще.

Духовная лирика была, есть и будет всегда в малой или большой степени присутствовать в поэзии профессиональных поэтов и поэтов-любителей. Пока жива вера среди людей, будут живы и религиозные произведения. И каждый творец привнесёт в духовную поэзию нечто своё, новое, что позволит другим людям расширить своё мировоззрение и глубже погрузиться в духовный мир и, может быть, стать немного лучше.

Библиографический список литературы и Интернет-ресурсов

1. Блок А. А. Незнакомка: Стихотворения и поэмы. – М.: Изд-во Эксмо, 2005.

2. Блок А. А. Стихотворения и поэмы. – М.: Худож. лит., 1984.

3. Пастернак Б. Л. Стихотворения и поэмы. – М.: Худож. лит., 1988.

4. Пастернак Б. Л. Стихотворения. – М.: Молодая гвардия, 1990.

5. Вильмонт Н. Н. О Борисе Пастернаке: Воспоминания и мысли. М.: Советский писатель, 1989.

6. Книпович Е. Ф. Об Александре Блоке: Воспоминания. Дневники. Комментарии. – М. , Советский писатель, 1987.

7. Борис Соколов. Духовные стихи. // Литературная энциклопедия: в 11 томах, том 3., 1930.

8. Wikipedia. ru Духовные стихи.

9. Www. kopilochka. net. ru Рождество Христово.

10. Wikipedia. ru Фарисеи.

11. http://b-pasternak.ru/ Сайт о жизни и творчестве Б. Л. Пастернака.

12. Библия. Книги священного писания ветхого и Нового Завета. – М.: Российское Библейское Общество, 2005.

13. Наставления преподобного Серафима Саровского. – М., 2003.

14. Антология русской женской поэзии / Составитель В. И. Калугин. – М.: Эксмо, 2007.

15. Orthodox. ru

16. Ожегов С. И. Словарь русского языка. – М.: Оникс, 2005

17. http://philologos.narod.ru/nikitina/Part_10.htm С. Никитина. Духовные стихи как скрещенье двух форм словесной культуры. // Серафима Никитина, Духовные стихи и народная филология.

18. http://blok.lit-info.ru/ Сайт, посвящённый жизни и творчеству А. А. Блока

19. http://rhga.ru/science/sience_research/seminar_russian_philosophy/russian_thought/mm_blok.php Поэзия А. А. Блока. Лекция Марины Валентиновны Михайловой в культурно-просветительском центре "Лествица" (СПб, 8.10.06): Христианские мотивы в русской поэзии XX века. Поэзия Александра Александровича Блока.

20. http://ru.wiktionary.org/wiki/%D0%BF%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B9 Викисловарь. Статья "Посконный".

21. http://azbyka.ru/dictionary/14/omofor.shtml Духовное чтение. Омофор.

22. http://philologos.narod.ru/fedotov/whatis.htm Г. П. Федотов. Что такое духовные стихи? // Г. П. Федотов. Стихи духовные (Русская народная вера по духовным стихам). — М.: Прогресс, Гнозис, 1991.

23. http://www.mere-marie.com/index.htm Сайт, посвящённый жизни и творчеству матери Марии

24. http://bezh.asobezh.ru/bezechane/kyzmina-karavaeva.htm О матери Марии.

25. Псалтырь. Помощник и покровитель. – М., Православный приход Храма иконы Казанской Божией Матери в Ясенево.

26. http://www.xenoid.ru/soch/blok/dvenadcat_20.php Сочинение. "Блок А. А. "Двенадцать". Тема: Александр Блок и революция.

27. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%93%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BB%D0%B5%D1%8F Википедия. Статья "Галилея".

28. http://www.starbel.narod.ru/sp/sp.htm Симеон Полоцкий. Ранние стихи.

29. http://polotsk-school.iatp.by/Simeon.htm Симеон Полоцкий. Жизнь и творчество.

30. http://www.hronos.km.ru/biograf/bio_s/silvestr_medv.html Биографический указатель "Хронос". Сильвестр Медведев.

31. http://stihi-rus.ru/1/Lomonosov.htm М. Ломоносов. Стихи.

32. Русская лирика 19 века. Сост. Вл. Орлов. – М.: Худож. лит., 1986.

33. Баратынский Е. А. Лирика. – Мн.: Харвест, 2002.

34. Ахматова А. А. Я научилась просто, мудро жить. – М.: Эксмо, 2007.

Ссылки (links):

http://azbyka.ru/dictionary/14/omofor.shtml

http://philologos.narod.ru/fedotov/whatis.htm

http://www.mere-marie.com/index.htm

http://bezh.asobezh.ru/bezechane/kyzmina-karavaeva.htm

http://www.xenoid.ru/soch/blok/dvenadcat_20.php

http://www.starbel.narod.ru/sp/sp.htm

http://www.hronos.km.ru/biograf/bio_s/silvestr_medv.html

http://stihi-rus.ru/1/Lomonosov.htm