Диплом Убийство двух или более лиц уголовно-правовая характеристика
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-24Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
МИНИСТЕРСТВО ВНУТРЕННИХ ДЕЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Факультет подготовки специалистов на договорной основеКАФЕДРА УГОЛОВНОГО ПРАВА
ДИПЛОМНАЯ РАБОТА
ТЕМА: «Убийство двух или более лиц (п. «а» ч.2 ст. 105 УК): уголовно-правовая характеристика»
УФА – 2010 г.
Содержание
Введение
Глава 1. Понятие и объективные признаки убийства
§ 1. Понятие убийства
§ 1.Объект убийства
§ 2.Объективная сторона
Глава 2. Субъективные признаки убийства
§ 1.Субъект
§ 2.Субъективная сторона
Глава 3. Проблемы квалификации убийства двух или более лиц и отграничение от смежных составов убийств
Заключение
Список использованных источников
Введение
Жизнь человека - самый ценный и хрупкий дар природы. Основные враги человеческой жизни - это жажда власти, корысть и болезни. Демографы утверждают, что половина жителей Земли умирают преждевременно и значительная часть из них - в результате насилия. В начале 90-х годов 20 века ежегодно на почве насилия на Земле умирало около 750 тыс. человек[1]. Насильственную смерть несут, прежде всего, войны, порождаемые жаждой власти и корыстью.
Жизни человека угрожают и многие другие опасности, не связанные непосредственно с войнами и службой в армии. Это, прежде всего самоубийства.
Особое место среди других опасностей для человеческой жизни занимают убийства. Они тяжело переживаются близкими потерпевшего, коллегами по работе, знакомыми, вызывают резкую отрицательную оценку со стороны общества. Здесь ситуация тоже неблагоприятная. Анализ показывает, что рост числа убийства в последние годы тесно связан с корыстными устремлениями преступников на базе передела собственности и крайне агрессивных способов завладения ею.
Убийства нередко маскируются под самоубийства, а число потерпевших в делах об убийствах, как правило, в статистике не учитывается: одно дело - единичное убийство, другое - не составляющие исключения случаи, когда убитыми оказываются несколько человек. К этому следует добавить, что остается не раскрытым каждое четвертое-пятое убийство, и преступники избегают уголовной ответственности.
Сложившаяся ситуация и намечаемая в результате прогноза перспектива свидетельствует о том, что провозглашенное в ст. 20 Конституции Российской Федерации право каждого человека на жизнь для многих граждан не имеет реальной гарантии. Оно лишь косвенно реализуется в уголовном преследовании лица, виновного в убийстве, и то, далеко не всегда. Уголовное преследование виновного для данного потерпевшего безразлично, так как его уже нет в живых. В этом случае речь идет о другом - о справедливом наказании лица, совершившего убийство, что, безусловно, важно для общества и для каждого гражданина. Раскрытие убийства и наказание убийцы повышает возможность реализации гражданами их конституционного права на жизнь.
В законодательстве всех стран убийство признается наиболее тяжким преступлением. Кроме того, убийство и другие посягательства на жизнь относятся к числу тех преступлений, которые часто вызывают серьезные трудности при расследовании, юридической квалификации и назначения наказания. Эти трудности обусловлены многообразием различных ситуаций совершения таких преступлений, зачастую с тщательной подготовкой к преступлению, сокрытием его следов, что приводит к искажению действительных признаков преступления. Все эти обстоятельства предопределили содержания курсовой работы. В ней исследуются различные аспекты общих условий квалификации преступлений против жизни, признаки состава преступления и их значение для квалификации преступлений, "простого" убийства, убийства при отягчающих и смягчающих обстоятельствах.
Несмотря на весьма суровое наказание (ч.2 ст. 105 УК РФ предусматривает наказание в виде лишение свободы на срок от восьми до двадцати лет либо смертная казнь или пожизненное лишение свободы), это преступление является весьма распространенным. При этом отмечается рост деяний, содержащих такие квалифицирующие признаки ч.2 ст.105 УК РФ 1996 г., как убийство двух или более лиц; убийство, совершенное общеопасным способом, в частности, с применением оружия и взрывчатых веществ; убийство по найму, так называемое заказное.[2] Необходимо подчеркнуть, что зарегистрированные убийства не дают еще полной картины роста числа этих тяжких преступлений. Так, к примеру, в 1995 г. в России с учетом «остатков» прошлых лет не найдено 168907 человек без вести пропавших и скрывшихся от правосудия, не опознано 30044 трупа. Сколько людей погибло в этих случаях от убийств, не знает никто[3]. Такая же ситуация сложилась и в 2005 – 2006 годах. Убийства не редко маскируют под самоубийства, а число потерпевших в делах об убийствах, как правило, в статистике не учитывается: одно дело – единичное убийство, другое – не составляющие исключения случаи, когда убитыми оказываются несколько человек. К этому следует добавить, что остается не раскрытым каждое четвертое – пятое убийство и преступники избегают уголовной ответственности.[4].
Цель данной дипломной работы состоит в уголовно-правовом анализе понятия убийства двух или более лиц и проведение разграничения от смежных составов преступлений.
Убийство двух или более лиц (п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ) характеризуется повышенной тяжестью последствий. В отличии от неоднократного (повторного) убийства, означающего множественность преступлений, убийство двух или более лиц представляет собой единое преступление. Причинение смерти всем потерпевшим происходит либо одновременно, либо с некоторым разрывом во времени, но при непременном условии, что действия виновного охватывались единым умыслом[5].
Глава 1.Понятие и объективные признаки убийства
§ 1. Понятие убийства
В ст.2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (1950 г.) закреплено, «что жизнь каждого лица охраняется законом и никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора». Данная конвенция предусматривает лишение жизни, которое не рассматривается как нарушение права каждого человека на жизнь в случаях:
а) защиты любого лица от противоправного насилия;
б) для осуществления законного задержания или предотвращения побега лица, заключенного под стражу на законных основаниях;
в) для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа[6].
То есть в мирных условиях гарантии этого права в основном сводятся к запрещению убийства – это безоговорочно закрепляется в Уголовном кодексе каждой страны.
Согласно ст.17 Конституции РФ (1993 г.), в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным нормам международного права. Среди основных прав человека, которые неотчуждаемы и принадлежат каждому от рождения, самым важным является право на жизнь. Это вытекает и из содержания ст.2 Конституции РФ, признавшей человека, его права и свободы высшей ценностью нашего общества. Так же в ст.20 Конституции РФ нашло свое закрепление право каждого на жизнь, предусмотренное международными документами, рассмотренными выше.
Средства обеспечения самого ценного блага – жизни, должны быть наиболее весомые. Таковыми являются уголовно-правовые средства защиты. Обеспечение права каждого человека на жизнь в рамках уголовного права, связано с решением ряда вопросов: это, прежде всего, установление уголовной ответственности в законе за лишение жизни, правильная квалификация содеянного и назначение справедливого наказания лицу, совершившему убийство.
В советской юридической литературе, в обобщенном виде, убийство определялось как противоправное умышленное или неосторожное лишение жизни другого человека. Н.И. Загородников формулировал убийство следующим образом: «Убийство – это предусмотренное Особенной частью Уголовного кодекса виновное деяние, посягающее на жизнь другого человека и причиняющее ему смерть».[7] Против этого определения выступил М.Д. Шаргородский, который полагал, что «убийство – это неправомерное лишение жизни другого человека».[8] Все другие элементы, включаемые Н.И. Загородниковым, он считал излишними. С этим нельзя согласиться. Определение М.Д. Шаргородского явно не полно. «Неправомерность» не дает четкого представления об отличии убийства от самоубийства и несчастного случая. Их нельзя считать правомерными, они относятся к деяниям невиновным, не предусмотренным в качестве преступлений Особенной частью УК, но это не одно и то же.[9]
Э.Ф. Побегайло предлагал следующее определение умышленного убийства: «Умышленное убийство – это общественно опасное, уголовно-противоправное умышленное лишение жизни другого человека».[10] Это определение умышленного убийства, по нашему мнению, наиболее полное. В этом определении есть указание на уголовную противоправность и виновность (указание на конкретную форму вины – умысел) данного преступления.
В ч.1 ст.105 УК РФ 1996 г. дано определение понятия убийства. Убийством признается умышленное причинение смерти другому человеку. По мнению Б.В. Здравомыслова законодательное определение убийства, по существу, ставит точку в вопросе о том, что следует понимать под убийством, который долгие годы был дискуссионным в теории уголовного права.[11] С такой позицией нельзя согласиться. Да, это определение существенно уточняет понятие этого преступления. Из данной формулировки следует, что убийством является только умышленное причинение смерти другому человеку. Тем самым из категории убийств исключается причинение смерти по неосторожности. Такой подход вполне оправдан, поскольку в нашем обыденном понимании «убийство» ассоциируется, как правило, с преднамеренными действиями на причинение смерти другому человеку. Но, по мнению С.В. Бородина: «в законодательном определении убийства, не достает указания на противоправность и виновность деяния».[12] Так же определение понятия убийство, данное в законе, не вполне совершенно потому, что в нем не заложен критерий отграничения убийства от других преступлений, которые также предполагают умышленное лишение жизни другого человека.
§ 2.Объект убийства
«Объект преступления – это охраняемые уголовным законом общественные отношения, на которые направлено общественно опасное деяние и которым причиняется вред либо создается реальная угроза причинения вреда».[13] Однако оппонентом данного определения объекта преступления выступает А.В. Наумов. Он утверждает, что во многих случаях трактовка объекта преступления как определенных общественных отношений вполне справедлива, например, в случаях признания объектом преступлений отношений собственности (владения пользования и распоряжения имуществом) при краже, грабеже и других хищениях имущества. В этом случае объектом преступления действительно выступает не похищаемое имущество непосредственно (ему при этом может быть и не причинено никакого вреда), а именно отношения, вытекающие из права собственности. Однако в ряде случаев теория объекта преступления как общественного отношения не вполне применима. Особенно это относится к преступлениям против личности, в первую очередь к убийству. «Понимание жизни человека как объекта убийства явно принижало абсолютную ценность человека как биологического существа, жизни вообще как биологического явления. Человек из самостоятельной абсолютной ценности превращался в носителя общественных отношений (трудовых, оборонных, служебных, семейных, собственности и т.д.). В связи с этим теория объекта преступления как общественных отношений, охраняемых уголовным законом, не может быть признана общей универсальной теорией».[14] А.В. Наумов предлагает, наиболее оптимальное на наш взгляд, определение: «Объект преступления – это то, на что посягает лицо, совершающее преступное деяние, и чему причиняется или может быть причинен вред в результате преступления».[15]
Родовой объект – это часть общего объекта. Он представляет собой группу однородных благ (интересов), на которые посягает однородная группа преступлений. Родовой объект имеет важное значение для построения системы Особенной части УК. В основу деления Особенной части УК РФ на разделы, а иногда и на главы положен родовой объект. Родовым объектом преступлений, предусмотренных разделом VII «Преступления против личности», является личность.
Видовой объект – это интересы, на которые посягают преступления, нормы об ответственности за совершение которых располагаются в пределах одной главы. Так, родовым объектом преступлений, нормы о которых помещены в раздел VII, является личность, а видовым объектом главы 16 – жизнь и здоровье.
Непосредственным объектом убийства является жизнь человека. Уголовный закон охраняет жизнь любого человека, независимо от возраста и состояния здоровья. Совершая убийство, виновный непосредственно посягает на жизнь другого человека. Поскольку объектом убийства является жизнь человека, большое научное и практическое значение имеет определение начального и конечного моментов жизни.
Вопрос о начале жизни человека в доктрине российского уголовного права вызывает споры. Принципиальное значение имеет определение момента, с которого жизнь человека становится под уголовно-правовую охрану, то есть начального момента жизни человека. Это очень важно для правильной квалификации содеянного, отграничения убийства от незаконного аборта. Дискуссии по данному вопросу ведутся в литературе достаточно давно, но однозначного решения так и не выработано. Одни авторы начальным моментом жизни человека считают начало дыхания или полное отделение ребенка от утробы матери (Б.В. Здравомыслов), другие – момент появления какой-либо части тела ребенка из утробы матери, то есть начало физиологических родов (С.В. Бородин, Э.Ф. Побегайло).
В настоящее время в юридической литературе и судебной практике является мнение, согласно которому начало человеческой жизни связывают с началом физиологических родов. «Начало родов, несомненно, указывает на то, что плод достаточно созрел для вне утробной жизни. В это время ребенок еще невидим, но все свидетельствует о том, что новый человек появляется на свет, начинает свою самостоятельную жизнь».[16] Лицо, посягающее на рождающегося ребенка, осознает, что уничтожает живого человека, а не внутри утробный плод. Данной точки зрения придерживается С.В. Бородин. Он предлагает использовать опыт зарубежного законодательства. С точки зрения С.В. Бородина, включение в УК РФ нормы следующего содержания: «как убийство следует рассматривать причинение смерти живому ребенку, если какая-либо его часть появилась из утробы матери, хотя бы ребенок и не начал дышать или не полностью родился»[17] прекратило бы затянувшийся спор. Однако Т.Н. Нуркаева предлагает внести в данное положение уточнение следующего характера: «пока ребенок не подал признаков жизни, свидетельствующих о возможности его самостоятельно существовать вне утробы матери, мы не можем однозначно сказать, что всегда рождается живой ребенок. Если мать предпринимает попытки лишить его жизни, то решающее слово должно быть за судебно-медицинской экспертизой. Если экспертиза покажет, что ребенок по всем показаниям шел живым (легкие были расправлены), то налицо оконченный состав убийства матерью новорожденного ребенка. Если же ребенок по заключению судебно-медицинской экспертизы сам по себе рождался мертвым, а виновная полагала, что она посягает на живого ребенка, то налицо покушение на негодный предмет. Содеянное в этом случае квалифицируется в соответствии с направленностью умысла как покушение на убийство матерью новорожденного ребенка».[18] Данное уточнение вполне обоснованно.
Противником такого подхода выступает Б.В. Здравомыслов: «Роды – это сложный, завершающий беременность физиологический процесс, при котором наступают ритмичные сокращения маточной мускулатуры, заканчивающиеся изгнанием плода и последа через естественные родовые пути. После рождения с первым вздохом легкие новорожденного расправляются, обычно об этом сигнализирует первый крик ребенка и именно с этого момента можно говорить о начале человеческой жизни».[19]
Вторым существенным вопросом является момент окончания жизни человека и наступление смерти, после чего защита жизни человека лишена смысла, она уже объективно не существует. Вопрос о моменте наступления смерти человека вызывал дискуссии среди медиков и юристов. Одни авторы полагали, что смерть человека наступает с момента прекращения дыхания и сердцебиения, другие считали сердцебиение не абсолютным доказательством жизни. Но признается бесспорным наступление смерти с момента органических изменений в головном мозге и центральной нервной системе. До наступления этих изменений смерть человека называется клинической. После остановки дыхания и кровообращения наступает стадия клинической смерти продолжительностью 5-6 минут. Встречаются случаи, когда после наступления клинической смерти удается восстановить дыхание и сердцебиение и вернуть человека к жизни. Особенно в последние годы достижения медицинской науки и практики в области реаниматологии способствовали изменению отношения к смерти как к одномоментному явлению, представлять как процесс, растянутый во времени, соответствующий постепенному разрушению отдельных частей человеческого организма. О наступлении смерти человека свидетельствует только биологическая смерть, т.е. состояние необратимой гибели организма как целого, когда остановлена сердечная деятельность, исчезла пульсация в крупных артериях, прекращено дыхание, утрачены функции центральной нервной системы. Сторонниками биологической смерти является большинство авторов таких как: А.И. Рарог, С.В. Бородин, Б.В. Здравомыслов, Э.Ф. Побегайло. В литературе предлагалось считать наступление биологической смерти безусловным по истечении 30 минут после констатации названных выше признаков. Однако на сегодняшний день этот вопрос решен на законодательном уровне в Законе РФ «О трансплантации органов или тканей человека» от 22 декабря 1992 г. заключение дается на основе констатации необратимой гибели всего головного мозга (смерть мозга).[20]
Минздрав РФ установил правила, которые исключают отнесение человека, у которого еще возможны признаки жизни к умершему.[21]
Выяснение объекта убийства имеет значение для определения общественной опасности и для правильной квалификации этого преступления. Как уже подчеркивалось в данной работе, что объектом преступлений против жизни является жизнь любого человека. Когда же выясняется объект преступления по конкретному делу, то речь идет о потерпевшем, то есть о конкретной человеческой личности. В судебной практике встречаются случаи, когда виновный, желая убить одного человека, по ошибке убивает другого. Такие случаи в литературе иногда оцениваются как «ошибка в объекте». Это неверно. По мнению С.В. Бородина: «Здесь жизнь «другого» человека также остается объектом убийства, ошибка происходит в личности потерпевшего, которая по общему правилу, не оказывает влияния на квалификацию».[22]
Жизнь как объект преступления не подлежит качественной или количественной оценке. Равная защита всех людей от преступных посягательств на их жизнь – важнейший принцип уголовного права. Жизнь человека как объект преступного посягательства охраняется не только законом об ответственности за преступления против жизни, но и рядом других уголовно-правовых норм (ст.ст.277, 295, 357 УК РФ). В таких случаях для правильной квалификации важно разграничить посягательства по объекту. Установив, что объектом посягательства была жизнь человека, необходимо провести разграничение между убийством, причинением смерти по неосторожности и доведением до самоубийства по объективной стороне состава преступления.
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
1. непосредственным объектом убийства является жизнь человека;
2. начальным моментом жизни человека следует считать начало физиологических родов;
3. моментом окончания жизни человека следует считать биологическую смерть (смерть мозга).
§ 3.Объективная сторона
Объективную сторону любого преступления образуют признаки, характеризующие его с внешней стороны. К ним относятся: общественно опасное деяние (действие или бездействие), общественно опасные последствия (преступный результат), причинная связь между общественно опасным деянием и общественно опасными последствиями, способ, орудия и средства, место, время и обстановка совершения преступления.
Объективная сторона преступления является главным критерием в оценке намерений и целей преступника, в оценке его субъективной стороны. «При расследовании или судебном рассмотрении уголовного дела в первую очередь объективная сторона преступления и только на ее основе – субъективная сторона преступления, делается вывод о намерениях, мотивах и целях лица, совершившего общественно опасное деяние, запрещенное уголовным законом. Таким образом создается барьер для проникновения произвола и субъективизма в деятельность суда и прокурорско-следственных органов».[23] Это служит гарантией соблюдения законности при осуществлении правосудия по уголовным делам.
Объективная сторона убийства состоит в лишении жизни двух или более человек. Для наличия оконченного преступления необходимо установить: деяние, направленное на лишение жизни двух и более лиц, смерть потерпевших как обязательный преступный результат (последствие) и причинная связь между действием (бездействием) виновного и наступившей смертью потерпевших; то есть это типичное преступление с материальным составом, которое представляет собой единство трех элементов.
Непременным признаком всякого преступления является общественно опасное действие или общественно опасное бездействие. Действие или бездействие лица выражают его волю. Деятельность человека тем и отличается от прочих процессов во внешнем мире, что она носит сознательный, целенаправленный характер. Чаще всего убийство совершается путем действия, направленного на нарушение функций или анатомической целостности жизненно важных органов другого человека. Действия, при помощи которых совершаются убийства, достаточно разнообразны. Убийца может причинить смерть потерпевшему, используя только физическую (мускульную) силу своего тела (например, удушение руками, сбрасывание с высоты, нанесение ударов руками и ногами). Преступник может применять свою мускульную силу с использованием различных орудий для облегчения убийства (например, нанесение ударов ножом, топором, камнем, удушение петлей). Физическая сила виновного может быть незначительной, но она может направлять другую мощную силу, которая и причиняет смерть потерпевшему (например, выстрел из пистолета, отравление ядом, поджог). Действие при убийстве может иметь форму психического воздействия. Прежде всего, это непосредственное психическое воздействие на потерпевшего. Сильное психическое воздействие на человека может нанести ему психическую травму, вызвать у него глубокие психические переживания и связанные с ними болезненные расстройства, причинить ему смерть. При этом необходимо учитывать, что психическая травма сама по себе может вызвать смерть лица, страдающего заболеванием сердца и сосудистой системы. Причинение такому лицу психической травмы другим лицом, осведомленным о болезненном состоянии потерпевшего, при определенных обстоятельствах (во всяком случае, при наличии цели лишения жизни) должно признаваться убийством. К рассматриваемому способу действия относится и подговор к самоубийству несовершеннолетнего или душевно больного. Хотя потерпевший и сам причиняет себе смерть в подобных случаях, но он делает это в результате психического воздействия со стороны виновного. Виновный в данном случае несет ответственность за убийство.
Сила психики человека может быть использована для подговора малолетнего или умалишенного причинить смерть другому лицу. Если малолетний или душевнобольной в результате подговора лишит кого-либо жизни, виновным в убийстве будет лицо, подговорившее его. В данном случае не может быть и речи о соучастии (подстрекательстве), исполнитель является лишь орудием в руках преступника. Лицо, подговорившее малолетнего или душевнобольного для совершения подобного рода преступления, является его исполнителем.
Ответственность за смерть, наступившую в результате бездействия, может быть признана лишь в тех случаях, когда лицо должно было и могло сделать то, в выполнении чего его обвиняют.
Обязанность виновного совершить общественно необходимые действия может вытекать:
1. из предписаний закона или иного нормативного акта;
2. из служебных либо профессиональных обязанностей лица;
3. из личных отношений между людьми. В качестве примера Э.Ф. Побегайло приводит следующее: «Няня, приставленная к ребенку, с целью лишения его жизни не дает ему пищи»[24];
4. из договора.
5. из предыдущей деятельности виновного, когда лицо, поставившее кого-либо в опасность, обязано принять меры для его спасения.
«В основе оценки возможностей обвиняемого действовать определенным образом лежит субъективный критерий: мог ли данный человек, учитывая его знания, квалификацию, опыт, состояние здоровья, в данной конкретной обстановке совершить то действие, которое от него требовалось, если бы он проявил максимум доступной ему активности».[25]
Установление способа действия как признака объективной стороны убийства имеет серьезное значение для квалификации. При совершении некоторых убийств способ является квалифицирующим обстоятельством. Установление особой жестокости при убийстве или совершение его общеопасным способом влечет квалификацию соответственно по п.«д» и «е» ч.2 ст.105 УК РФ и исключает применение другой статьи кодекса.
«Преступные последствия – это тот или иной вред, причиненный преступным действием или бездействием объекту посягательства – охраняемым уголовным законом общественным отношениям и их участникам».[26] Преступление обычно производит множество вредных последствий. Убийство, помимо причинения смерти двум лицам, причиняет значительный моральный вред, а иногда и материальный вред их близким. Однако только то последствие является элементом состава, которое представляет собой ущерб, причиненный именно объекту посягательства. Остальные вредные последствия лежат за пределами состава. Из всех вредных последствий, причиняемых убийством, только одно, а именно наступление смерти двух человек, является обязательным признаком объективной стороны убийства. Последствие это материального характера, оно предельно точно и определенно – смерть двух и более потерпевших. Не наступление такого последствия исключает признание преступления оконченным и при наличии приготовления или покушения на убийство влечет квалификацию с применением ст.30 УК РФ.
Причинная связь в уголовном праве как признак объективной стороны преступления представляет собой связь между общественно опасным деянием (действием или бездействием) и наступившими вредными последствиями (преступным результатом).
Установление причинной связи между действием и бездействием лица и наступившей смертью потерпевших является необходимым условием за эти смерти. Отсутствие причинной связи исключает состав убийства.
Э.Ф. Побегайло приводит следующее определение причинной связи: «Причинная связь – это такое отношение между явлениями, при котором одно или несколько взаимодействующих явлений (причина) порождает другое явление (следствие)».[27] Подобного определения причинной связи придерживается А.В. Наумов.[28]
При наличии или отсутствии причинной связи между деянием и наступившим последствием необходимо исходить из того, что она является объективной, существующей вне зависимости от нашего сознания связью, в силу которой действие (бездействие) порождает и обуславливает возникновение последствия. Отсутствие причинной связи между деянием и наступившей смертью потерпевших либо исключает полностью уголовную ответственность за лишение жизни, либо влечет иную квалификацию деяния, например, ответственность по ч.4 ст.111 УК РФ.
Рассмотрение совокупности причин, вызвавших преступный результат, приводит нас к выводу о том, что значение этих причин неравноценно. Одни из причин являются определяющими (главными), другие – вспомогательными (второстепенными). «Понятие причинности включает не только причину явления в узком смысле, как основную движущую силу, но и все другие обстоятельства, влияющие на возникновение результата, то есть условия. Условие – это обстоятельство, хотя и влияющее на возникновение явления, но влияние которого не носит определяющего характера, а лишь способно ускорить или замедлить реализацию основных причин».[29] С преступными последствиями в причинной связи могут находится только такие действия (бездействие), которые по времени предшествовали наступлению этих последствий. Причина появляется всегда раньше следствия. Промежуток времени между причиной и следствием может быть различным, однако он не влияет на решение вопроса о наличии или отсутствии состава преступления. Существует ошибочная точка зрения, что большой промежуток времени между нанесенным ранением и наступлением смерти якобы исключает ответственность за убийство, а виновный будет отвечать за преступление предусмотренное ч.4 ст.111 УК РФ. Это неверно. В Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве» говорится: «Необходимо отграничивать убийство от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшее смерть потерпевшего и при решении данного вопроса следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений (ранения жизненно важных органов человека), а также предшествующее преступление и последующее поведение виновного».[30] То есть значительный промежуток времени, прошедший между умышленным причинением телесного повреждения и смертью потерпевшего, сам по себе не исключает возможности умысла виновного на лишение жизни потерпевшего.
Установление одной лишь последовательности событий во времени еще не достаточно, чтобы установить причинную связь. Для признания наличия причинной связи нужно обязательно установить, что деяние человека было одним из необходимых условий наступления вредного последствия. «Явление, предшествующее другому, может быть его причиной только тогда, когда оно было необходимым условием появления последствия, то есть таким, без которого это последствие не наступило бы или же, хотя бы и наступило, но в измененном виде и от других причин».[31] Если поведение лица не было необходимым условием наступления результата, то тем самым исключается ответственность за результат. Это означает, что для того чтобы действия (бездействие) субъекта были причиной смерти, нужно, чтобы они явились необходимым условием лишения потерпевших жизни, то есть таким условием, не будь которого, смерть не наступила бы.
«Нельзя не учитывать и того, что не всякая связь между деянием и последствием свидетельствует о наступлении смерти потерпевшего в результате рассматриваемого деяния. Признавая, что беспричинных явлений нет, мы выделяем необходимость как проявление внутренней закономерности явлений и отличаем ее от случайности, которая также представляет собой объективную категорию, но выражает иного рода связь с явлениями внешнего мира».[32] То есть, анализируя объективную сторону убийства, нужно установить наступление смерти потерпевшего в результате определенных действий (бездействия), но и отграничить необходимую причинную связь этих действий и наступивших последствий от случайной связи. По мнению Э.Ф. Побегайло: «Причинная связь как необходимая, так и случайная существует независимо от сознания людей, но как та, так и другая может быть познана. Люди могут познавать, а следовательно, предвидеть, рассчитывать и использовать не только необходимую причинную связь но и случайную. Как необходимые, так и случайные связи могут быть использованы преступником для достижения своих общественно опасных целей. Следовательно, и при наличии случайной причинной связи в определенных условиях может наступать уголовная ответственность».[33] Однако С.В. Бородин приводит следующий довод: «При случайной связи последствия, наступившие от действий лица, для него являются не только неожиданными, но они и объективно не связаны с этими действиями».[34]
Учитывая все выше сказанное можно сделать следующий вывод, что причинная связь может быть признана элементом состава преступления только в том случае, если действия (бездействие) лица в момент их совершения объективно создавали реальную возможность наступления вредных последствий.
К характеристике объективной стороны относится место, время, орудия, обстановка и способы совершения убийства. Под местом совершения убийства понимается определенная территория, на которой совершено убийство. Анализируя изученные мною уголовные дела, можно прийти к следующему выводу, что большинство убийств совершено в частных домах или квартирах – 72,2%, гораздо реже совершались убийства на пустыре, дворовой территории.
Время – определенный временной период, в течение которого совершено убийство. По изученным уголовным делам видно, что 77,7% убийств совершается в темное время суток. Время совершения данного преступления может отразиться и на применении уголовного закона. Установление момента совершения убийства в случае истечения срока давности имеет значение для освобождения лица от уголовной ответственности.
«Обстановка – это те объективные условия, при которых происходит преступление»[35]. Она имеет значение не только для решения вопроса о наличии или отсутствии причинной связи, но и для привлечения данного лица к уголовной ответственности и для квалификации этого преступления. Обстановка может оказать непосредственное влияние на наличие общественной опасности деяния и ее степень.
«Под способом совершения убийства понимается определенный порядок, метод, последовательность движений и приемов, применяемых преступником»[36]. Способы совершения убийств могут быть различными: нанесение ударов колюще-режущими предметами, выстрелы из огнестрельного оружия, удары топором и молотком, предметами «случайного» характера, нанесение ударов руками и ногами, удушение, сбрасывание с высоты, сожжение.
Орудия – это те приспособления, при помощи которых было совершено убийство. Анализ изученных мною уголовных дел показывает, что половина совершенных убийств (55,5%) совершены предметами бытового назначения.
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
1. объективная сторона убийства двух или более лиц состоит в лишении жизни двух или более человек;
2. чаще всего выражается в волевом действии, направленным на нарушение функций или анатомической целостности жизненно важных органов человека;
3. необходимо наступление преступного результата (последствий) в виде смерти двух или более потерпевших для квалификации по п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ;
4. необходима причинная связь между действием направленным на лишение жизни двух или более лиц и наступившими последствиями – смерть двух или более лиц;
6. установление способа действия имеет важное значение для дополнительной квалификации убийства двух или более лиц по п.«д» или «е» ч.2 ст.105 УК РФ.
§ 1.Субъект
«Субъект преступления – это лицо, совершившее общественно опасное деяние и могущее нести за него уголовную ответственность».[37]
Субъектом убийства является физическое лицо, вменяемое, в соответствии с ч.2 ст.20 УК РФ, достигшее возраста 14 лет. Физическое лицо, совершившее преступление, способно нести за содеянное уголовную ответственность, если оно обладает следующими признаками:
1.вменяемость;
2.достижение установленного уголовным законом возраста.
Субъектом данного преступления должно быть только вменяемое лицо, т.е. способное осознавать фактический характер и общественную опасность своего действия (бездействия) либо руководить ими. Лица невменяемые, лишенные такой способности вследствие расстройства психики, не могут быть субъектами преступления.[38] К таким лицам применяются меры медицинского характера, в том числе и принудительные.
Понятие «вменяемость» не раскрывается в самом уголовном законе, поэтому приведем определение этого понятия из научной литературы: «Вменяемость – это способность лица осознавать общественно опасный характер своих действий».[39] Понятие невменяемости раскрывается в ч.1 ст.21 УК РФ: «Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии невменяемости, то есть не могло осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного болезненного состояния психики». Понятие невменяемости складывается из двух критериев, совокупность которых и характеризует это состояние: юридического и медицинского.
Юридический критерий подразделяется на два признака: интеллектуальный и волевой. Интеллектуальный признак предполагает невозможность (неспособность) лица осознавать опасность своего действия (бездействия). «Это качество психики означает отсутствие у лица способности понимать как фактическую сторону совершаемого деяния, так и его социальный смысл».[40] Непонимание лицом содержания фактической стороны своего действия или бездействия обычно означает непонимание им причинной связи между совершенным деянием и наступившими последствиями (не осознает, что лишает потерпевшего жизни). Однако главное в содержании интеллектуального признака заключается в непонимании лицом социального смысла своего деяния, т.е. отсутствие понимания его общественно опасного характера. В связи с этим вполне возможны случаи, когда одно и то же лицо, сознавая фактическую сторону своего поведения, не осознает его общественной опасности. «Так, страдающий определенным психическим заболеванием (например, шизофренией) может осознавать, что лишает жизни человека, например путевого рабочего, производившего осмотр или ремонт железнодорожного полотна, но воспаленное (вследствие психической болезни) воображение субъекта связывает это не с совершением преступления (убийства), а с предупреждением, например, мнимого акта терроризма (крушение поезда). В связи с этим лицо считает свои действия актом выполнения общественного долга, а не совершением преступления».[41] Другим признаком юридического критерия является волевой признак, т.е. неспособность лица руководить своими действиями (бездействием). Подобное может иметь место при некоторых видах болезненного расстройства психической деятельности. Например, расстройство волевой сферы при относительной способности осознавать общественную опасность своего действия (бездействия) наблюдается у наркоманов в состоянии абстиненции, т.е. наркотического голодания. Уголовный закон для признания наличия юридического критерия требует установления не обязательно обоих признаков, а хотя бы одного из них – либо интеллектуального, либо волевого. Наличие одного лишь юридического критерия не является основанием для признания лица невменяемым. Необходимо установить, что лицо не осознавало фактического характера и общественной своих действий (бездействия) или не могло ими руководить именно по причинам, относящимся к медицинскому критерию. Последний представляет собой обобщенный перечень психических расстройств и заболеваний, способных привести к наличию у лица юридического критерия. Это – хронические психические расстройства, т.е. длительно протекающее расстройство психики. К таким психическим заболеваниям относятся: шизофрения, эпилепсия, прогрессивный паралич, паранойя, маниакально-депрессивный психоз и другие болезни психики. Временное психическое расстройство – это также психические заболевания, но продолжающиеся тот или иной срок (относительно быстро) и заканчивающимися выздоровлением. Сюда относятся: патологическое опьянение (белая горячка), реактивные симптоматические состояния, т.е. расстройства психики, вызванные тяжкими душевными потрясениями и переживаниями. Слабоумие – это различного рода снижения или полный упадок психической деятельности, связанные с поражением интеллектуальный способностей человека. Слабоумие связано с понижением или потерей умственных способностей лица и является врожденным или приобретенным в результате того или иного прогрессирующего психического заболевания. Различаются три степени слабоумия: легкая (дебильность), средняя (имбецильность) и глубокая, тяжелая степень поражения умственной деятельности (идиотия). Иное болезненное состояние психики – это те болезненные явления, которые не являются психическими заболеваниями в тесном смысле данного понятия, но тем не менее также сопровождаются нарушениями психики. Например, брюшной тиф, не являясь психическим заболеванием, может сопровождаться помрачнением сознания, галлюцинациями, во время которых у больного может быть снижена или даже нарушена способность к умственной или волевой деятельности.
Само по себе наличие медицинского критерия также не является достаточным для признания лица невменяемым. Например, не всегда та или иная степень слабоумия влечет невозможность лица осознавать опасность своего поведения и невозможность руководить своими поступками. Если, допустим, слабоумие у лица выражено незначительно, оно может быть вменяемым в связи с отсутствием именно юридического критерия. Точно так же возможны случаи, когда лицо не осознает опасности своих действий (бездействия) и не может руководить ими вследствие, например, опьянения. Очевидно, что такое лицо не может быть признано невменяемым и освобождено от уголовной ответственности. Таким образом, только совокупность юридического и медицинского критериев дает основание для признания лица невменяемым и освобождения его от уголовной ответственности.
Как уже отмечалось, субъектом преступления может быть не любое физическое и вменяемое лицо, а только достигшее определенного возраста. Лица малолетние, которые в силу своего возраста не способны в полной мере осознавать опасность совершаемых ими действий (бездействия) или руководить ими, не могут быть признаны субъектами преступлений и не несут уголовной ответственности за совершенные ими общественно опасные деяния.
Согласно ч.2 ст.20 УК РФ лица, которым до совершения преступления исполнилось 14 лет, несут ответственность за преступления предусмотренные ст.105 УК РФ. Устанавливая общий возраст уголовной ответственности с 16 лет, а за отдельные преступления - с 14 лет, уголовный закон учитывает, что с достижением такого возраста несовершеннолетний в полной мере способен оценивать свое поведение, в том числе и преступное. Вместе с тем УК РФ 1996 г. вводит правило (отсутствовавшее в УК РСФСР 1960 г.), позволяющее освободить несовершеннолетнего от уголовной ответственности даже по достижении им возраста уголовной ответственности. В соответствии с ч.3 ст.20 УК РФ, если несовершеннолетний достиг возраста уголовной ответственности, но вследствие отставания в психическом развитии, не связанного с психическим расстройством, был неспособен в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими, он не подлежит уголовной ответственности. В этих случаях речь идет о своеобразной возрастной невменяемости. «О настоящей невменяемости в этих случаях говорить не приходится, так как налицо отсутствие ее медицинского критерия. Задержка в психофизиологическом развитии несовершеннолетнего вызывается не его психическим расстройством, а индивидуальными возрастными особенностями психофизиологического развития несовершеннолетнего, проявляющимся в его социальном инфантилизме».[42]
«Однако возраст и вменяемость не относятся к числу признаков состава преступления, а являются лишь условиями наступления уголовной ответственности».[43] С этим можно согласиться потому, что любое деяние, в том числе и лишение жизни другого человека, совершенное малолетним или невменяемым, нельзя признавать не представляющим опасность, оно лишь устраняет уголовную ответственность этих лиц.
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
1. субъектом убийства является физическое лицо, достигшее четырнадцатилетнего возраста;
2. лицо должно быть вменяемым, то есть способным осознавать общественно опасный характер своих действий;
3. при признании лица невменяемым нужно исходить из совокупности двух критериев: юридического и медицинского;
4. к невменяемым лицам применяются принудительные меры медицинского характера;
5. если несовершеннолетний отстает в психическом развитии, не связанным с психическим расстройством, то он освобождается от уголовной ответственности.
§2.Субъективная сторона
Субъективная сторона убийства включает в себя: вину (в соответствии со ст. 105 УК РФ только в форме умысла), мотив и цель.
«Вина – это отношение психики лица к совершаемому им общественно опасному деянию (действию или бездействию) и к его последствиям в форме умысла (прямого или косвенного)».[44]
Согласно ст.5 УК РФ лицо подлежит уголовной ответственности только за те общественно опасные действия (бездействие) и наступившие общественно опасные последствия, в отношении которых установлена его вина. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда, не допускается. Российское уголовное право стоит на позиции субъективного вменения, это означает, что уголовно наказуемым закон признает только такое общественно опасное деяние, которое совершено виновно. Объективное вменение, то есть уголовная ответственность за невиновное причинение вреда не допускается. Ни одно деяние, совершенное невиновно, какие бы тяжкие последствия оно ни причинило, не может рассматриваться как преступление. «Вменение в вину деяния, общественную опасность которого лицо не предвидело и не могло предвидеть, было бы решено справедливости и какого-либо предупредительного значения и поэтому отвергается правосудием».[45]
Принцип вины предполагает только личную ответственность. К уголовной ответственности может быть привлечено только то лицо, которое само совершило преступление, и ответственность не может перелагаться на других лиц (родителей, опекунов). Полный анализ субъективной стороны убийства очень важен. Во-первых, душевное состояние лиц, совершающих это преступление, бывает крайне сложным и требует внимательного изучения. Во-вторых, именно по субъективной стороне в ряде случаев убийство отличается от других преступлений, связанных с причинением смерти. По субъективной стороне различают отдельные виды убийств. При квалификации убийства следует не только выявить, что оно совершено умышленно, но и определить форму умысла.
Субъективная сторона убийства предполагает наличие у виновного прямого или косвенного умысла, который некоторые авторы называют еще эвентуальным.[46]
При прямом умысле убийца сознает общественно опасный характер своего действия или бездействия, предвидит его общественно опасные последствия (возможность наступления смерти потерпевшего) и желает наступления таких последствий.
Интеллектуальный момент при прямом умысле образует сознание субъектом общественно опасного характера своего действия или бездействия и предвидение его общественно опасного последствия. Сознание общественно опасного характера действия или бездействия предполагает в первую очередь сознание всех тех фактических обстоятельств совершаемого деяния (действия или бездействия), которые соответствуют признакам состава убийства. Речь идет о сознании тех фактических обстоятельств, которые относятся к объекту и объективной стороне убийства. Лицо должно сознавать, что оно лишает жизни другого человека.
Поскольку в объективную сторону убийства входит и причинная связь между действиями (бездействием) лица и наступившими вредными последствиями (смертью потерпевшего), сознание виновного должно охватывать и эту связь. «Причинная связь только тогда может явиться обстоятельством, обусловливающим ответственность за умышленное убийство, когда оно сочетается с субъективным отношением к ее развитию в форме умысла. Если смерть потерпевшего была причинена действиями (бездействием) лица, выпадающими из причинной связи, объемлемой его умыслом, ответственность за умышленное убийство исключается».[47] Для наличия умысла вовсе не требуется, что бы лицо во всех деталях предвидело развитие причинной связи, достаточно предвидения ее в общих чертах.
При прямом умысле убийца предвидит, что в результате его действий может наступить смерть потерпевшего. При этом прямой умысел может быть как в том случае, когда наступление смерти мыслится как неизбежное последствие его действий (бездействия), так и в том случае, когда оно представляется как вероятное или возможное последствие.
Волевой момент прямого умысла при убийстве состоит в том, что виновный желает наступления смерти потерпевшего.
Косвенный умысел при убийстве заключается в том, что лицо сознает общественно опасный характер своего действия или бездействия, предвидит его общественно опасные последствия (возможность наступления смерти потерпевшего), не желает наступления этих последствий, но тем не менее сознательно допускает их наступление.
Интеллектуальный момент косвенного умысла по существу ничем не отличается от интеллектуального момента умысла прямого. «Различие состоит только в том, что при прямом умысле субъект предвидит как неизбежность наступления смерти потерпевшего, так и вероятность или возможность ее наступления; при косвенном умысле лицо предвидит лишь возможность или вероятность наступления смерти потерпевшего».[48] В тех же случаях, когда лицо предвидит неизбежность наступления смерти потерпевшего, оно действует с прямым умыслом. Приведем пример, который приводит Э.Ф. Побегайло: «Потерпевшего сбрасывают из хулиганских побуждений в глубокую пропасть, то говорить о косвенном умысле на убийство нельзя; в таких случаях умысел может быть только прямым».[49] С таким утверждением согласен С.В. Бородин: «Предвидение неизбежности смерти является содержанием прямого умысла».[50]
Волевой момент косвенного умысла заключается в нежелании наступления смерти потерпевшего, но при этом тем не менее предполагается ее сознательное допущение. При косвенном умысле лицо не желает наступления преступных последствий, ибо преследует совершенно иную цель. Ради достижения этой цели лицо сознательно допускает наступления смерти потерпевшего. Отсутствие у лица желания, чтобы предвиденные последствия его действий наступили, связано, как правило, с безразличным отношением лица к наступлению этих последствий. Сознательное допущение преступных последствий при косвенном умысле обусловлено не только безразличным отношением лица к наступлению этих последствий, но и сочетается с явным нежеланием их наступления. «Субъект при совершении своих действий может питать надежду на то, что смерть потерпевшего и не наступит, однако эта надежда не представляет из себя расчет на конкретные и реальные обстоятельства и силы, которые могли бы предотвратить наступление последствий. Не желая наступления смерти потерпевшего, лицо рассчитывает лишь на «авось», на какую-либо случайность, благодаря которой смерть может и не наступить».[51] Поэтому в таких случаях лицо сознательно допускает возможность наступления смерти потерпевшего.
Большое значение имеет разграничение прямого и косвенного умысла при решении вопроса об ответственности за покушение на убийство.
При косвенном умысле волевая деятельность лица не направляется непосредственно на лишение потерпевшего жизни. Лицо, действующее с косвенным умыслом, лишь сознает наряду со многими последствиями возможность наступления данного преступного последствия – смерти потерпевшего. Уголовный закон проводит разграничение между прямым и косвенным умыслами по интеллектуальному моменту (характеру предвидения общественно опасных последствий) и по волевому моменту (отношению к предвидимым общественно опасным последствиям).[52]
«Если убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность и неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и др.)».[53] Данное разъяснение Пленума Верховного Суда полностью согласуется с ч.2 ст.25 УК РФ и соответствует букве закона. И теперь споры о том, что покушение на убийство возможно и с косвенным умыслом лишены всякого смысла.
При умышленном нанесении тяжких телесных повреждений у виновного был прямой или косвенный умысел на причинение смерти и в результате эта смерть наступила, то это деяние образует состав убийства. Если же у виновного был умысел только на причинение тяжких телесных повреждений, а по отношению к причиненной смерти вина лица выражается в форме неосторожности, то содеянное образует состав ч.4 ст.111 УК РФ. На такой позиции стоит Пленум Верховного Суда РФ.
«При решении вопроса о направленности умысла виновного следует исходить из совокупности всех обстоятельств содеянного и учитывать, в частности, способ и орудие преступления, количество, характер и локализацию телесных повреждений, а также предшествующее преступление и последующее поведение виновного и потерпевшего, их взаимоотношения».[54]
Правильное изучение субъективной стороны преступления не возможно без исследования мотива и цели преступного деяния.
Э.Ф. Побегайло определяет мотив преступления следующим образом: «Мотив преступления – это то внутреннее побуждение, которое вызывает у человека решимость совершить преступление и которым он, затем руководствуется при его осуществлении».[55] А.В. Наумов дает следующее определение: «Мотив преступления – это побуждение лица, совершившего преступление».[56]
Сознательное действие лица всегда связано с определенной мотивацией поведения. Безмотивных действий не существует, если только эти действия не совершаются психически больным, что исключает сознательную мотивацию поступков. Мотив как побуждение человека совершить определенный поступок, и в частности мотив преступления, представляет собой сложный эмоциональный и волевой процесс, происходящий в психике человека.
Уголовный закон не во всех случаях прямо упоминает мотив как квалифицирующий признак убийства. В ч.2 ст.105 УК РФ прямо называются мотивы: корысть п.«з»; хулиганские побуждения п.«и»; кровная месть, национальная, расовая, религиозная ненависть или вражда п.«л». Согласно п.4 постановления Пленума ВС РФ, по ч.1 ст.105 УК РФ квалифицируется убийство по мотивам: ревности, мести, зависти, неприязни. Однако С.В. Бородин считает, что: «Для квалификации убийства по ч.1 ст.105 УК РФ мотив его совершения, по существу, безразличен».[57] Это не верно, при расследовании любого уголовного дела органы предварительного следствия и суда обязаны устанавливать мотив преступления.[58] К тому же в самом постановлении указывается, по каким мотивам возможна квалификация по ч.1 ст.105 УК РФ. В данном случае с С.В. Бородином нельзя согласиться.
«Цель преступления – это те фактические результаты, которых виновный желает достичь посредством совершения преступления».[59] Цель преступления в отличие от мотива – это тот результат, которого стремиться достигнуть лицо, совершающее преступление. «Именно цель превращает таящиеся внутри психики влечения, чувства в движущие мотивы».[60]
Особо важное значение анализ мотивов и целей преступления имеет по делам об убийстве. Мотив и цель являются самостоятельными понятиями, их надо отличать друг от друга, мотив – это побуждение, а цель желаемый конечный результат преступной деятельности. Установление мотивов и целей убийства необходимо для оценки степени общественной опасности совершенного преступления и личности преступника, для квалификации содеянного, для индивидуализации наказания, для установления причин и условий, способствующих совершению убийств.
Таким образом, можно сделать следующие выводы:
1. принцип вины предполагает только личную ответственность;
2. вина характеризуется только умыслом, может быть прямой и косвенный;
3. именно по субъективной стороне различаются отдельные виды убийств;
4. если смерть потерпевшего была причинена действиями (бездействием) лица, выпадающими из причинной связи охватываемой его умыслом, ответственность за убийство исключается.
Глава 3. Проблемы квалификации убийства двух или более лиц и отграничение от смежных составов убийств
Анализ уголовно-правовой литературы показывает, что единства мнений в вопросах толкования п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ в науке уголовного права не существует. Первоначально авторы расходились в понимании того, что лежит в основании выделения убийства двух или более лиц в качестве квалифицированного вида преступления, затем – в толковании признаков состава убийства двух или более лиц.
Так, Н.И. Загородников высказывал мнение, что «повышенная общественная опасность убийства при одновременном лишении жизни нескольких человек определяется особой тяжестью последствий (смерть нескольких человек) и особой опасностью личности преступника, который пошел ради своих низменных интересов на лишение жизни двух или более лиц»[61]. Именно в одновременности убийства нескольких лиц одним виновным Н.И. Загородников видел повышенную опасность преступления, не раскрывая при этом содержание понятия «одновременность» и не проводя разграничение между п.«з» и «и» ст.102 УК РСФСР. М.К. Аниянц утверждал, что «по п.«з» ст.102 УК РФ квалифицируется одновременное убийство двух или более лиц, с тем чтобы отграничить этот вид преступления от повторного убийства, когда смерть также причиняется двум или более лицам, но каждое из убийств представляет собой самостоятельное преступление»[62]. То есть М.К. Аниянц исходил из того, что убийство двух или более лиц квалифицируемое по п.«з» ст.102 УК РСФСР, характеризуется единством преступного намерения. Таким образом, первоначально в советской юридической литературе высказывалось мнение, что для квалификации преступления по п.«з» ст.102 УК РСФСР необходимо, чтобы имелись последствия в виде гибели нескольких человек. При этом, как справедливо замечает А.Н. Попов, намерению виновного особого значения не придавалось.[63]
С.В. Бородин пришел к иному выводу. По его мнению, о единстве преступного намерения свидетельствует умысел на лишение жизни двух или более лиц и один и тот же мотив совершения преступления. Однако далее С.В. Бородин отмечает, что: «Мотив не может считаться во всех случаях обязательным признаком единства преступного намерения виновного. Вполне возможна квалификация по п.«а» ст.105 УК РФ, когда убиты одно за другим по разным мотивам, например смерть одному потерпевшему причинена из хулиганских побуждений, а другому – в связи с выполнением им общественного долга»[64]. А.Н. Попов считает, что «конечно, мотив является самостоятельным признаком субъективной стороны состава, и единый умысел на убийство может быть и при разных мотивах, но под п.«а» ч.2 ст.105 такая ситуация не подпадает, так как речь идет об едином преступлении, и при квалификации по п.«а» ст.105 УК при разных мотивах один из них либо игнорируется, либо распространяется и на то убийство, к которому отношения не имеет»[65].
Таким образом, в уголовно-правовой литературе высказываются три точки зрения о возможности признания единым преступлением разновременного убийства нескольких лиц, совершенного по разным мотивам, но охватываемого единым умыслом:
1)безоговорочное признание такой возможности;
2)допущение такой возможности в некоторых случаях;
3)отрицание такой возможности.
По нашему мнению, последний подход является наиболее правильным, поскольку при квалификации разновременных убийств, совершенных по разным мотивам, нет оснований для признания их единым преступлением, даже если указанные убийства охватываются единым умыслом. А.Н. Попов в защиту данной точки зрения приводит следующий пример: «виновный задумал и осуществил несколько краж из квартир граждан какого-либо многоквартирного дома. Имеются ли у нас в этом случае основания для признания данных краж продолжаемым преступлением? Нет, конечно, так как виновный совершает несколько самостоятельных краж из разных квартир у разных граждан, хотя все эти кражи и охватываются единством умысла виновного. Так почему же, когда речь идет о преступлениях против жизни, авторы признают такую возможность? Она игнорирует особенности мотивов преступления».[66] Убийство двух или более лиц предполагает, что совершается единое преступление, отягощенное гибелью нескольких лиц.
Отнесение убийства двух и более лиц к обстоятельствам, отягчающим это преступление, объясняется тяжестью наступивших последствий и в связи с этим опасностью личности виновного, лишающего жизни нескольких человек.
Как разъяснил Пленум Верховного Суда Российской Федерации в п.5 постановления от 27 января 1999 г., при квалификации преступлений, предусмотренных п.«а» ч.2 ст.105 УК, необходимо исходить из того, что действия виновного при убийстве охватывались единым умыслом и были совершены, как правило, одновременно. О единстве преступного намерения свидетельствуют умысел на лишение жизни двух и более лиц и один и тот же мотив преступления. А.Н.Попов обращает внимание на слова «как правило», потому что они подчеркивают единство времени и места совершения преступления, т.е. одновременность действий виновного[67]. Например: «Алферов 6 октября 2000г., в состоянии наркотического опьянения, у себя дома в г.Уфе, где проживал с матерью Шубенцовой и отчимом Шубенцовым из-за личных неприязненных отношений с целью убийства ножом нанес Шубенцову множественные резанные и колото-резанные раны от чего Шубенцов скончался. После чего, Алферов из-за личных неприязненных отношений, с целью убийства, нанес ножом Шубенцовой проникающие ранения, от которых Шубенцова скончалась. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Башкортостан квалифицировала действия Алферова по п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ».[68] Подобная ситуация наблюдается и в деле по обвинению Ярускина. «Ярускин 29 декабря 2000г. в п.Приютово г.Белебея, находясь в доме своего соседа Насадюка, в ходе распития спиртных напитков с Насадюком, Кожевниковым и Павловым, во время возникшей ссоры, из-за личных неприязненных отношений, с целью убийства, кухонным ножом нанес им телесные повреждения, от которых те скончались. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Республики Башкортостан квалифицировала действия Ярускина по п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ».[69] По нашему мнению, о единстве преступного намерения Ярускина на убийство двух и более лиц свидетельствует не только умысел, но и один и тот же мотив совершения преступления и одновременность действий виновного.
Возможны исключения из правила, то есть квалификация как единого преступления разновременного совершения убийств, но только в тех случаях, когда все убийства совершаются по одному мотиву, ибо только мотив объединяет эти убийства в одно преступление. В противном случае п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ применяться не должен, ибо нет единого преступления, а имеется ряд убийств, охватываемых умыслом виновного. Как подчеркивает А.Н. Попов: «исключение только лишний раз подчеркивает само правило, которое должно неукоснительно соблюдаться. Мотив преступления дает нам ответ на вопрос, почему виновный совершил преступление. Именно мотив является той движущей силой, которая толкает на совершение преступления. Если имеются разные мотивы, значит имеются и разные преступления. Особенно это касается убийств»[70].
В п.13 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве» обращается внимание на то, что если установлено, что убийство потерпевшего совершено, например из корыстных или из хулиганских побуждений, оно не может одновременно квалифицироваться по п.«к» ч.2 ст.105 УК РФ. Это правильное указание, потому что данные мотивы исключают друг друга. При разнонаправленности мотивов и разновременности убийств нет и не может быть единого преступления.
А.Н. Попов предлагает смоделировать следующую ситуацию, что в ч.2 ст.105 УК РФ нет такого квалифицированного вида как «убийство двух или более лиц», а виновный путем взрыва, поджога, отравления и т.д. причиняет смерть сразу нескольким потерпевшим из личных неприязненных отношений, при этом в момент преступления жизнь других людей опасности не подвергалась. Как в этом случае квалифицировать содеянное? Каким образом гибель нескольких лиц нашла бы свое отражение в квалификации? Ни один пункт ч.2 ст.105 УК РФ в такой ситуации бы не подошел. Виновный подлежал бы ответственности только за простое убийство, то есть по ч.1 ст.105 УК РФ. В то же время, если бы он сначала убил одного, а затем другого потерпевшего, то его действия образовывали бы квалифицированное убийство, предусмотренное п.«н» ч.2 ст.105 УК РФ. Если бы кроме потерпевших, в момент взрыва жизнь кого-нибудь еще подверглась опасности, то в этом случае виновный подлежал бы ответственности за убийство, предусмотренное п.«е» ч.2 ст.105 УК РФ»[71]. Данный пример наглядно показывает, что в основе выделения убийства двух или более лиц в качестве квалифицированного признака лежит преступный умысел на одновременное убийство нескольких лиц, то есть умысел на одно преступление, отягощенное одновременной гибелью нескольких лиц. То есть законодатель при выделении убийства двух или более лиц в качестве отягчающего обстоятельства, исходил из необходимости ликвидации пробела, при котором одновременное причинение смерти нескольким лицам оставалось бы без надлежащей уголовно-правовой оценки. Все остальные возможные варианты причинения смерти двум лицам, охватываются другими пунктами ч.2 ст.105 УК РФ.
Но это не означает, что только одновременное причинение смерти нескольким лицам подпадает под признаки преступления, предусмотренного п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ. Разновременное причинение смерти нескольким лицам также может быть квалифицированно как убийство двух или более лиц, но только при наличии: единства умысла и одного мотива преступления.
Умысел на лишение жизни двух и более лиц – обязательный признак, указывающий на единство преступного намерения виновного. При признании разновременного убийства двух или более лиц, объединенного единством преступного намерения, должен быть установлен только прямой умысел, а при одновременном убийстве – возможен не только прямой, но и косвенный умысел. Один и тот же мотив лишения жизни каждого из потерпевших также может свидетельствовать о единстве намерений. Такие случаи в судебной практике встречаются очень редко. Но все можно привести следующий пример: «16 ноября 2000 г. в 22-м часу в дер. Дмитреевка Гафурийского района РБ Большаков совместно с братьями Трифоновыми В. и Е., требуя достать спиртные напитки, избили Лагутина и причинили его здоровью легкий вред. В ответ, находящийся в состоянии алкогольного опьянения Лагутин около 00 часов 30 минут 17 ноября 2000 г. из чувства мести за избиение, решил убить Трифоновых. Осуществляя задуманное, он вооружившись ножом пришел к своему родственнику Челотканову и, сообщив об избиении, предложил разобраться с Трифоновыми. Челотканов согласился с предложением и взяв молоток, вместе с Лагутиным пошел к дому Трифонова В. В доме увидев спящего на кровати Трифонова В., они действуя согласованно, с целью убийства на почве мести нанесли несколько ударов по жизненно-важным органам В.: Челотканов – молотком по голове, Лагутин – ножом в область грудной клетки, чем причинили его здоровью тяжкий вред, от которого тот скончался на месте происшествия. Совершив убийство Трифонова В., Лагутин, решив довести свой преступный умысел на умышленное убийство двух лиц до конца, пришел к дому Трифонова Е. и постучав в дверь, вызвал его на улицу. Когда Е. вышел в сени дома, Лагутин молча, с целью убийства на почве мести, нанес ножом удар в область брюшной полости и причинил здоровью Е. тяжкий вред, после удара Трифонов Е. оттолкнул Лагутина и сумел забежать в дом, в последствии ему была оказана своевременная медицинская помощь. Судебной коллегией ВС РБ Лагутин был приговорен по п.«ж» ч.2 ст.105; ч.3 ст.30 и п.«а,ж» ч.2 ст.105 УК РФ; Челотканов - п.«ж» ч.2 ст.105 УК РФ».[72] Преступные действия Лагутина, несмотря на разрыв во времени между убийством одного и покушением на убийство другого охватываются единством намерения и совершены по одному мотиву – из мести за его избиение. В данном случае есть основания для признания того, что Лагутин совершил единое преступление, направленное на причинение смерти двум лицам, то есть для признания убийства и покушения на убийство единым преступлением.
Таким образом, для признания того, что убийство двух или более лиц является единым преступлением, необходимо установить, что имелось единство преступного намерения виновного на убийство нескольких лиц. При одновременности убийств мотив и характер умысла виновного по отношению к смерти потерпевших может быть любой. При разновременности убийств умысел может быть только прямым, направленным на лишение жизни нескольких лиц, а мотив – одним и тем же. Или, во всяком случае, мотивы не должны исключать друг друга.
«Необходимо иметь в виду, что если совершается разновременное посягательство на жизнь потерпевших, то вменение п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ невозможно, если мотивы, которыми руководствовался виновный, предусмотрены в ч.2 ст.105 УК РФ в качестве отягчающих обстоятельств»[73]. То есть А.Н. Попов категорически не согласен с точкой зрения С.В. Бородина о том, что «возможна квалификация по п. «а» ст.105 УК РФ, когда два лица убиты одно за другим по разным мотивам. Например, смерть одному потерпевшему причинена из хулиганских побуждений, а другому – в связи с выполнением им общественного долга»[74].
В этом случае имеются два разнонаправленных мотива, а значит и два разных преступления, которые никак не могут быть квалифицированы как единое преступление.
Для более полного освещения проблемы необходимо остановиться на понятиях «одновременность» и «разновременность совершения действий». В юридической литературе в эти понятия нередко вкладывают разное содержание, а между тем, точное установление одновременности или разновременности действий виновного, особенно при единстве умысла и различии мотивов, имеет принципиальный для квалификации характер.
К одновременному убийству двух и более лиц следует отнести такие убийства, при которых потерпевшие лишены жизни без разрыва во времени. Это может быть, например, убийство двух человек одним выстрелом либо причинение смерти потерпевшим одному за другим[75].
По мнению А.Н. Попова, одновременным можно признавать только то убийство двух или более лиц, которое совершено одним действием виновного – взрывом, поджогом, обвалом, отравлением, автоматной очередью и т.д., когда в результате одного действия виновного гибнет несколько человек. К одновременному следует относить и те случаи убийства двух или более лиц, при которых смерть потерпевшим была причинена разными действиями, но совершаемыми одномоментно. Например, виновные избивает двух потерпевших, переходя от одного к другому, причиняя им смерть[76].
Разновременным, по мнению А.Н. Попова, следует считать то убийство двух или более лиц, при котором смерть каждому потерпевшему была причинена разными действиями виновного. Например, убийство двух или более лиц в одном месте, но последовательно, разными действиями виновного – двумя выстрелами из пистолета. Сначала одного, а затем другого[77]. Данная позиция наиболее предпочтительна, чем позиция С.В. Бородина. Приведем пример: «17 августа 2000 г. около 3 часов Галимов будучи в состоянии наркотического опьянения, находясь в квартире у своих родственников тети Галимовой и ее супруга Жданова, воспользовавшись тем, что последние спят, с целью кражи их имущества – денежных средств стал обыскивать квартиру. Увидев, что Галимова проснулась и осознала его преступные действия, он для того, чтобы облегчить совершение преступления, с целью убийства Галимовой нанес ей удар табуретом по голове, а затем кухонным топором нанес ей же множество ударов в область головы, причинив тяжкий вред здоровью, от которого Галимова скончалась на месте. С целью скрыть убийство Галимовой и облегчить совершение кражи, Галимов, увидев в другой комнате Жданова, осуществляя возникший у него умысел на убийство двух лиц, схватив кухонный нож нанес им множество ударов в различные части тела последнего, причинив тяжкий вред здоровью, от которого Жданов скончался на месте. Совершив убийство Галимовой и Жданова и устранив тем самым препятствия к совершению тайного хищения чужого имущества, Галимов похитил из квартиры имущество на сумму 20000 рублей, причинив потерпевшим значительный ущерб. Судебной коллегией ВС РБ Галимов был осужден по п.«а, к» ч.2 ст.105 и п.«г» ч.2 ст.158 УК РФ»[78]. В данном случае виновный совершал убийства одно за другим, практически в одно время и в одном месте, оба с прямым умыслом.
При квалификации содеянного по п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ следует иметь в виду то обстоятельство, что содержание понятия «единство преступного намерения» различается применительно к одновременным и разновременным убийствам. Для квалификации содеянного как «убийство двух или более лиц» при разновременном совершении убийств должен быть установлен и доказан только прямой умысел на убийство всех потерпевших. При одновременном убийстве умысел может быть как прямым, так и косвенным.
Исходя из разновременности или одновременности убийства двух или более лиц можно сделать следующие выводы:
1) при одновременном убийстве умысел может быть прямым по отношению ко всем потерпевшим или прямым по отношению к одному и косвенным по отношению к другому;
2) при разновременном убийстве умысел может быть только прямым;
3) при одновременном убийстве умысел на убийство нескольких возникает до начала преступных действий или в процессе преступных действий, направленных на лишение жизни первого потерпевшего;
4) при разновременном убийстве умысел на убийство нескольких возникает до начала преступных действий или в процессе причинения смерти одному потерпевшему, или же сразу после причинения смерти одному потерпевшему;
5) при одновременном убийстве мотивы любые, а при разновременном – тот же.
В целом при квалификации убийства по п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ необходимо исходить из следующих обстоятельств:
1) смерть нескольким лицам причинена в результате одновременных или разновременных действий виновного;
2) если смерть причинена в результате одновременных действий виновного, то нужно выяснить умышленно ли виновный причинил смерть всем потерпевшим;
3) если смерть причинена в результате одновременных действий виновного и причинение смерти нескольким лицам охватывалось его умыслом;
4) если смерть нескольким потерпевшим причинена в результате разновременных действий виновного, то необходимо установить был ли у виновного умысел по отношению к смерти каждого потерпевшего, ибо при наличии неосторожности к смерти кого-либо из потерпевших п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ исключается;
5) если виновный имел умысел по отношению к смерти каждого потерпевшего, то с каким видом умысла он действовал, прямым или косвенным;
6) при наличии косвенного умысла к смерти кого-либо при разновременных действиях виновного содеянное нельзя квалифицировать по п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ, потому что в этом случае нет единого преступления;
7) если виновный действовал с прямым умыслом, направленным на лишение жизни нескольких потерпевших, то имел ли он умысел на убийство нескольких лиц до начала преступных действий или нет;
8) если виновный не имел умысла на убийство нескольких лиц до начала преступных действий, то возник ли у него умысел на убийство нескольких в процессе причинения смерти первому потерпевшему (сразу же вслед за ним) или спустя некоторое время после причинения смерти первому потерпевшему. В последнем случае признаков преступления, предусмотренного п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ не будет;
9) если умысел на убийство нескольких возник в процессе причинения смерти первому потерпевшему или же вслед за ним, то руководствовался ли при этом виновный одним или разными мотивами по отношению к последующим жертвам. При одном мотиве имеются признаки п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ;
10) если виновный руководствовался разными мотивами, то не предусмотрены ли эти мотивы в качестве обстоятельств, отягчающих убийство;
11) если эти мотивы предусмотрены в качестве обстоятельств отягчающих убийство, то не являются ли они взаимоисключающими;
12) если мотивы не являются взаимоисключающими, то имеются основания для квалификации содеянного по п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ.
Таким образом, в тех случаях, когда убийство двух или более лиц совершается не одновременно и не охватывается единым преступным намерением, п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ не применяется. Эти убийства подлежат квалификации в зависимости от мотивов и конкретных обстоятельств их совершения, а последнее убийство должно быть квалифицировано по п.«н» ч.2 ст. 105 УК РФ как совершенное неоднократно.
Ситуации, при которых погибли двое или более лиц, вызывают меньше сложностей при квалификации, чем те, при которых кто-либо из жертв остался жив. Поэтому нужно перейти к анализу понятия покушения на убийство двух или более лиц.
Согласно ч.3 ст.30 УК РФ, покушением на преступление признаются умышленные действия (бездействия) лица, непосредственно направленные на совершения преступления, если при этом преступление не было доведено до конца по независящим от этого лица обстоятельствам.
В п.2 постановления Пленума Верховного Суда РФ говорится о том , что «если убийство может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, то покушение на убийство возможно лишь с прямым умыслом, то есть когда содеянное свидетельствовало о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность наступления смерти другого человека и желал ее наступления, но смертельный исход не наступил по независящим от него обстоятельствам (ввиду активного сопротивления жертвы, вмешательства других лиц, своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи и др.)»[79].
Действия виновного могут привести к гибели нескольких лиц независимо от характера и направленности его умысла на причинение потерпевшим смерти. Он может действовать как с прямым, так и с косвенным, а также с сочетанием прямого и косвенного умыслов относительно смерти своих жертв. В этом случае достаточно установить и доказать, что было единство преступного намерения виновного по отношению к желаемой или возможной гибели нескольких лиц, смерть которых наступила в результате действий виновного лица.
Покушение на убийство двух или более лиц предполагает наличие лишь прямого умысла в отношении всех жертв. Если вдруг окажется, что прямого умысла на убийство нескольких лиц не было, а кто-либо из возможных жертв окажется жив, то квалифицировать содеянное как покушение на убийство двух или более лиц нельзя. Если окажется, что у виновного был только косвенный умысел по отношению к возможной гибели потерпевших (ко всем или хотя бы к одному из них), то это обстоятельство исключает квалификацию как покушение на убийство двух или более лиц.
Иногда встречаются ситуации, когда виновный совершает посягательство на убийство нескольких лиц с отягчающими обстоятельствами, предусмотренными иными, помимо п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ. Причем по отношению к каждому потерпевшему имеется свое отягчающее обстоятельство. Хотелось бы еще раз подчеркнуть, что данные обстоятельства не должны быть взаимоисключающими.
Вопрос о квалификации покушения на убийство нескольких лиц, если по каким либо причинам кто-то из потерпевших не погиб представляется наиболее сложным. Уголовно-правовой оценки требуют следующие ситуации:
1) виновный покушался на жизнь двух или более лиц, при этом никто не погиб;
2) виновный покушался на жизнь двух или более лиц, при этом один из них погиб;
3) виновный покушался на жизнь нескольких лиц, при этом двое погибли, а остальные не пострадали.
Если виновный покушался на жизнь двух или более лиц, но при этом никто не погиб, то содеянное следует квалифицировать как покушение на убийство двух или более лиц по ч.3 ст.30 и п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ. С этим согласно большинство авторов таких как: Э.Ф. Побегайло, М.К. Аниянц, С.В. Бородин, А.Н. Попов.
Вопрос о том, как квалифицировать одновременное совершение убийства одного лица и покушение на убийство другого, вызывает определенные сложности и неоднозначно трактуется в науке уголовного права. При его решении определились три позиции.
Первая, при установлении умысла виновного на лишение жизни двух или более лиц убийство одного и покушение на жизнь другого следует квалифицировать как оконченное преступление по п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ, сторонниками такого подхода являются: Э.Ф. Побегайло[80] и М.К. Аниянц. «Сущность содержания п.«з» ст.102 УК РСФСР (п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ) именно в этом и заключается, что он рассматривает как единый состав преступления действия лица, которое одновременно посягает на жизнь двух или нескольких лиц. При раздельной квалификации убийства и покушения на убийство (как самостоятельных деяний) мог бы возникнуть вопрос о правомерности применения п.«з», ибо каждое из этих деяний в отдельности не является посягательством на жизнь двух и более лиц».[81]
Вторая позиция состоит в том, что действия виновного следует квалифицировать по ст.30, п.«а» ч.2 ст.105 и ч.1 ст.105 УК РФ, эту позицию разделяет Б.В. Здравомыслов.[82] Именно такую позицию занял Пленум Верховного Суда РФ, в п.5 постановления от 27 января 1999 г. В нем подчеркивается, что убийство одного человека и покушение на жизнь другого не может рассматриваться как оконченное преступление – убийство двух лиц. В таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч.1 или ч.2 и по ч.3 ст.30 и п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ.
Обе позиции не безупречны. Убийство одного лица и покушение на жизнь другого не является оконченным преступлением. И казалось бы, в таких случаях независимо от последовательности преступных действий содеянное следует квалифицировать по ч.1 или ч.2 и по ч.3 ст.30 и п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ. На первый взгляд все правильно. С.В. Бородин отмечает, что умысел на убийство двух и более лиц – обязательный признак, указывающий на единство преступного намерения виновного,[83] то есть, «речь идет о совершении единого сложного продолжаемого преступления (убийство двух и более лиц), другими словами убийство плюс покушение на убийство образует состав неоконченного «сложного» преступления, но никак не совокупность преступлений, как предлагается высшей судебной инстанцией страны».[84] По сути дела, Пленум Верховного Суда РФ создал совокупность преступлений там, где ее нет и быть не может, ведь, согласно ч.1 ст.17 УК РФ, совокупность преступлений заключается в совершении двух или более преступлений, предусмотренных различными статьями (частями статьи) УК. Обязательным условием в таких случаях является совершение как минимум двух самостоятельных преступлений, в отношении которых у виновного каждый раз возникает умысел.
Приведем пример, который приводят М. Феоктистов и Е. Бочаров: «некто К. совершил убийство трех лиц практически одновременно – по санкции ч.2 ст.105 УК РФ ему может быть назначено наказание в виде лишения свободы сроком от 8 до 20 лет или пожизненное лишение свободы. В случае если тот же К., намереваясь совершить убийство А. и Х., причинит смерть лишь А., а жизнь Х. благодаря усилиям врачей будет спасена, то, согласно разъяснению Пленума Верховного Суда РФ и в соответствии со ст.69 УК РФ, окончательный размер наказания будет определяться путем сложения наказания за первое убийство и за покушение на жизнь второго лица, но не свыше 25 лет лишения свободы. Таким образом, во втором случае при убийстве одного лица и покушении на жизнь другого потенциально возможно назначение более строгого наказания, чем при реальном лишении жизни трех лиц».[85] В данной ситуации усматривается нарушение равенства граждан перед законом (ст.19 Конституции; ст.4 УК РФ) и принципа справедливости (ст.6 УК РФ), запрещающего дважды наказывать за одно и то же преступление.
На наш взгляд, позиция Б.В. Здравомыслова и Пленума Верховного суда, представляется менее точной, поскольку в этом случае покушение на жизнь одного человека превращается в покушение на жизнь двух и более лиц, а оконченное убийство не получает юридической оценки по п. «а» ч.2 ст.105 УК.
Третья позиция состоит в том, что действия виновного следует квалифицировать как покушение на убийство двух или более лиц ч.3 ст.30 и п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ. Сторонником такого подхода является А.Н. Попов[86]. «Опасение, высказанное Е. Бочаровым и М. Феоктистовым, не имеет под собой оснований, и с этой точки зрения никакой коррекции санкции ч.2 ст.105 УК РФ не требуется»[87]. Действительно, в соответствии со ст.66 УК РФ срок или размер наказания за покушение на преступление не может превышать трех четвертей максимального срока или размера наиболее строго вида наказания, предусмотренного соответствующей статьей Особенной части УК РФ за оконченное преступление, а виновный совершил именно покушение на преступление. Наказание в этом случае будет точно соответствовать требованиям Уголовного закона. Например, наказание при квалификации содеянного как оконченного преступления может быть в соответствии с санкцией ч.2 ст.105 УК РФ, до 20 лет лишения свободы. Это несправедливо, так как виновный оконченного преступления не совершал. Наказание при квалификации убийства и покушения на убийство двух лиц, может быть назначено на основании ст.69 УК РФ до 25 лет лишения свободы. Это тем более несправедливо, так как наказание оказывается больше, чем возможное наказание за оконченное преступление. Не говоря уже о том, что по мнению А.Н. Попова: «квалификация содеянного как оконченного убийства двух лиц, так же как и квалификация убийства одного и покушения на убийство двух лиц, вообще не соответствует ни закону, ни обстоятельствам дела, ни принципам уголовного права»[88]. По мнению А.Н. Попова, на основании действующего законодательства наиболее справедливой квалификацией покушения на убийство двух лиц, при котором только один из них погиб, должна быть по ч.3 ст.30 и п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ.
Однако при такой квалификации имеется одно обстоятельство. В результате посягательства на жизнь двух лиц один человек погибает, а это никак не находит отражения в формуле обвинения. Выход видится только в изменении действующего законодательства – изменение конструкции состава преступления, предусматривающего ответственность за убийство двух и более лиц. А.Н. Попов предлагает следующее: «необходимо слова закона «убийство двух или более лиц» заменить словами «посягательство на жизнь двух или более лиц» и в ст.105 УК РФ предусмотреть часть третью, где и поместить данный квалифицирующий признак»[89]. Слово «посягательство» имеет применение в УК РФ и означает, что момент окончания преступления переносится на стадию покушения. Сам факт покушения на убийство двух или более лиц в момент посягательства уже будет признаваться оконченным составом. Это позволит отразить в законе общественную опасность содеянного и снимет квалификационные сложности, возникающие в настоящее время в связи с неоконченностью преступления, предусмотренного п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ.
В настоящее время следствие и суды руководствуются постановлением Пленума Верховного Суда «О судебной практике по делам об убийстве» от 27 января 1999 г. Приведем примеры решения данного вопроса из судебной практики. «18 августа 2000 года Кузьмин, имея умысел на совершение разбойного нападения на квартиру Харитоновой, расположенную в г. Уфе, в которой Харитонова проживала вместе со своим сыном Ветчиновым, 1994 года рождения, с целью завладения денежными средствами и имуществом Харитоновой и убийства ее сына, вооружившись заранее приготовленным молотком, около 07 часов пришел в вышеуказанную квартиру. Когда Харитонова открыла Кузьмину дверь, последний прошел в квартиру, тем самым используя знакомство с Харитоновой, как возможность незаконного проникновения в жилище. Находясь в квартире, Кузьмин, осуществляя свой преступный умысел, напал на Харитонову и с целью умышленного убийства, из корыстных побуждений, с целью хищения чужого имущества путем разбойного нападения, применяя насилие, используя заранее приготовленный молоток в качестве оружия, нанес этим молотком множественные удары по голове Харитоновой. В результате действий Кузьмина Харитоновой были причинены телесные повреждения повлекшие тяжкий вред здоровью, от которого Харитонова скончалась на месте. После этого, Кузьмин, с целью доведения своего преступного умысла до конца, подошел к спавшему на диване малолетнему Ветчинову, и с целью умышленного убийства, из корыстных побуждений, с целью хищения чужого имущества путем разбойного нападения, стал наносить удары гантелью в область головы Ветчинова причинив тяжкий вред здоровью опасный для жизни. Смерть Ветчинова не наступила по независящим от воли Кузьмина обстоятельствам, в результате своевременно оказанной медицинской помощи. После этого совершил хищение имущества Харитоновой на общую сумму 4300 рублей. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РБ квалифицировала действия Кузьмина по п.«з» ч.2 ст.105, ч.3 ст.30 и п. «а, в, з, и» ч.2 ст.105 УК РФ»[90].
Теперь перейдем к вопросу о том, когда виновный покушался на жизнь нескольких лиц, при этом двое погибли, а остальные не пострадали.
Анализ уголовно-правовой литературы показывает, что данный вопрос в науке уголовного права практически не обсуждается, хотя на практике возможны, к сожалению, и такие ситуации. На данный вопрос нет ответа и в действующем постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве».
Теоретически возможны следующие ситуации:
1)покушение на убийство нескольких лиц;
2)оконченное убийство двух или более лиц;
3)оконченное убийство двух лиц и покушение на убийство двух или более лиц.
В работе С.В. Бородина приводится следующий пример: «М., будучи в пьяном виде, из хулиганских побуждений убил сожительницу А. Затем на велосипеде поехал в соседнюю деревню, где по тому же мотиву убил сестру А. и покушался на убийство других лиц. Верховный Суд РСФСР признал правильной квалификацию действий М. по п.«б» и «з» ст.102 УК РСФСР (п.«а» и «и» ч.2 ст.105 УК РФ)»[91]. Как видно из приведенного примера, автор склоняется к квалификации содеянного как оконченного состава убийства двух или более лиц. При подобном подходе факт покушения на убийство лиц по причинам, не зависящим от воли виновного, не получает отражение в квалификации. Правильно ли это?
По мнению А.Н. Попова, правильно, так как виновный совершал единое продолжаемое преступление, направленное на причинение смерти двум или более, и причинил смерть нескольким потерпевшим, то тем самым он уже выполнил состав преступления предусмотренный п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ. Вменять дополнительно покушение на убийство тех лиц, которые в этом случае благодаря счастливой случайности остались живы, не требуется, если посягательство на их жизнь было реализацией первоначального умысла виновного[92]. Действительно, конструкция состава убийства двух или более лиц такова, что она предусматривает ответственность за причинение смерти нескольким потерпевшим, не зависимо от того, на какое количество жертв посягал виновный.
А.Н. Попов обращает внимание, что «при одновременном посягательстве на жизнь потерпевших мотив и умысел могут быть любыми, а при разновременном, необходимо установить, что виновный действовал с прямым умыслом, направленным на лишение жизни всех потерпевших, по одному и тому же мотиву. В противном случае может потребоваться квалификация по совокупности преступлений, с вменением п.«н» ч.2 ст.105 УК РФ»[93].
В уголовно-правовой литературе обсуждается вопрос о квалификации содеянного при посягательстве на жизнь, например, гражданина, по мотиву ревности и сотрудника правоохранительного органа в связи с его служебной деятельностью или из мести за такую деятельность. Проблема здесь в том, что жизнь последнего охраняется не ст.105 УК, а иными статьями УК РФ (317, 295, 277 УК РФ). Кроме того, особенность конструкции составов, предусматривающих ответственность за посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (лица, осуществляющего правосудие, государственного или общественного деятеля) такова, что уже в момент покушения преступление признается оконченным.
По мнению С.В. Бородина, действия виновного в отношении работника правоохранительного органа должны квалифицироваться по ст.317 УК, а убийство другого лица – по п.«а» ч.2 ст.105 УК при отсутствии других отягчающих вину обстоятельств.[94] Такое решение вопроса объясняется тем, что посягательство на жизнь работника правоохранительного органа является самостоятельным преступлением и должно получить отдельную квалификацию, но это позиция не бесспорна.
По мнению А.Н. Попова, решение вопроса должно заключаться в том, что и при одновременном посягательстве на жизнь лица, охраняемого специальной статьей УК, а также другого гражданина, и при разновременном посягательстве на их жизнь, не может быть и речи о квалификации содеянного по п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ. По причине, что ст.105 и 317 УК РФ предусматривают ответственность за посягательства на объекты, предусмотренные разными главами УК. Это самостоятельные преступления, которые ни при каких обстоятельствах не могут превратиться в единое преступление, предусмотренное п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ. Ни кому же не приходит в голову хищение имущества, оружия и наркотиков квалифицировать как одно преступление, поскольку при каждом названном хищении имеется свой предмет и объект посягательства. Так почему же в данном случае нельзя поступать точно также? Иного подхода и быть не должно[95].
Позиция А.Н. Попова верна, если виновный совершил преступления, предусмотренные ст.105 и ст.317, 295, 277 УК РФ, то во всех случаях, содеянное следует квалифицировать по совокупности указанных составов преступлений. Данный подход основан на законе и снимает неоправданно возникающие проблемы в решении такого вопроса.
Убийство двух или более необходимо разграничивать с убийством, совершенным общеопасным способом, поскольку они имеют общие признаки.
В п.9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. содержится определение общеопасного способа, под ним следует понимать такой способ умышленного причинения смерти, который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но хотя бы еще одного лица (например, путем взрыва, поджога, производства выстрелов в местах скопления людей, отравления воды и пищи, которыми помимо потерпевшего, пользуются другие люди). При этом установлению подлежит характер умысла виновного, как в отношении потерпевшего, так и в отношении лиц, для жизни которых способ убийства опасен. Чаще всего виновный при таком убийстве преследует цель лишения жизни какого-то определенного лица и безразлично относится к тому, что он ставит в опасность жизнь других людей, то есть в отношении определенного потерпевшего он действует с прямым, а в отношении других лиц – с косвенным умыслом.
При совершении обоих преступлений опасности подвергается жизнь как минимум двух человек. Оба преступления характеризуются умыслом к смерти потерпевших. В одних ситуациях рассматриваемые составы необходимо разграничивать, в других квалифицировать как убийство или покушение на убийство двух или более лиц, совершенное общеопасным способом. При разграничении преступлений, предусмотренных п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ, необходимо иметь в виду, что если дело касается случаев, когда опасности подвергалась жизнь не более двух человек, всегда применяется только один из рассматриваемых составов преступлений. По мнению А.Н. Попова, вменение и того и другого пункта ст.105 УК РФ невозможно, поскольку данные пункты в этом случае исключают друг друга[96].
Действительно, при покушении на убийство двух лиц нет состава преступления предусмотренного п.«е» ч.2 ст.105 УК РФ, так как виновный покушался на преступление, предусмотренное п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ. Если же виновный желал убить только одного потерпевшего, а смерть второго допускал или относился к ней безразлично, не будет состава преступления, предусмотренного п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ, в данном случае имеется посягательство на жизнь одного лица, совершенное общеопасным способом. В случае гибели при этом обоих потерпевших, применяется только п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ, так как все содеянное охватывается таким квалифицирующим признаком как «убийство двух или более лиц».
То есть в ситуациях, при которых имеется или могло быть только двое погибших, всегда применяется или п.«а», или п.«е» ч.2 ст.105 УК РФ.
Когда речь идет о ситуациях, при которых опасности подвергалась жизнь более двух лиц, возможно применение или п.«а» или п.«е», или обоих рассматриваемых пунктов ч.2 ст.105 УК РФ одновременно. Все зависит от характера и направленности умысла виновного, а также от конкретных обстоятельств дела.
На практике возникает вопрос об отграничении убийства двух или более лиц от убийства общеопасным способом (п.«е» ч.2 ст.105 УК РФ). Суды часто не учитывают различий условий квалификации этих убийств. «Т. был осужден по ст.30, п. «е» и «а» ч.2 ст.105 УК РФ за то, что он произвел три выстрела из ружья, покушаясь на убийство братьев Анатолия и Василия П. и К. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда России признала не правильной квалификацию по ст.30, п.«е» ч.2 ст.105 УК РФ и указала: в обоснование такой квалификации суд в приговоре сослался на то, что Т. стрелял в группу людей, причинив братьям П. телесные повреждения, при этом жизни К. угрожала опасность. Однако суд не учел, что группа состояла из тех трех лиц, на жизнь которых он покушался. Если же виновный подвергал опасности жизнь тех лиц, на убийство которых был направлен умысел, квалификация по п. «е» ч.2 ст.105 УК не требуется. Анализ, данный судебной коллегией по делу Т., дает основание подчеркнуть, что при посягательстве на жизнь одного человека и при угрозе лишения жизни других лиц убийство квалифицируется по п.«е» ч.2 ст.105 УК, п.«а» данной статьи при этом не применяется».[97] Приведем еще один пример из практики: «Авдеев осужден по ч.1 ст.228 и п.«д, з» ст.102 УК РСФСР за совершение следующих преступлений. Он изготовил из ранее приобретенного взрывчатого вещества и электродетонатора взрывчатое устройство и установил его на входе на свой земельный участок. Когда группа подростков пыталась проникнуть на земельный участок, взрывное устройство сработало и взрывом были убиты Зеленов, Майер и Грошев. Авдеев признал виновным частично, утверждая, что умысел на убийство подростков не имел. Вина Авдеева в приобретении, хранении, ношении боеприпасов и взрывчатых веществ без соответствующего разрешения, а также в умышленном убийстве трех лиц способом, опасным для жизни многих людей, подтверждается исследованными судом доказательствами».[98]
Только п. «а» ч.2 ст. 105 УК РФ подлежит применению в следующих ситуациях:
1) виновный покушался на жизнь нескольких лиц одновременно, при этом никто, кроме тех, на жизнь которых он покушался, опасности не подвергался;
2) в результате действий виновного, совершенных умышленно, погибли все подвергшиеся опасности (по отношению к смерти указанных лиц у виновного был прямой и (или) косвенный умысел.
Только п.«е» ч.2 ст. 105 УК РФ подлежит применению в следующих ситуациях:
1) виновный покушался на жизнь одного конкретного лица способом, при котором он допускал, что может наступить смерть и других лиц, или относился к возможной гибели посторонних безразлично. В результате погиб только тот, на жизнь которого он посягал;
2) виновный действовал способом, при котором могла наступить смерть нескольких лиц. Он относился к возможной гибели людей с косвенным умыслом, в результате его действий погиб один из подвергшихся опасности.
Одновременно п. «а» и п. «е» ч.2 ст. 105 УК РФ подлежат применению в следующих ситуациях:
1) виновный причинил смерть или покушался на жизнь двух или более лиц, при этом опасности подвергалась жизнь кого-либо еще;
2) виновный покушался на жизнь одного конкретного лица, при этом с косвенным умыслом относился к возможной гибели двух или более лиц. В результате погибли двое, тот, на жизнь которого он посягал, и один из тех, смерть которых он допускал или относился к ней безразлично;
3) виновный действовал с косвенным умыслом по отношению к возможной гибели трех или более лиц, в результате двое из подвергавшихся опасности погибли.
А.Н. Попов предлагает следующее правило: «если помимо двух или более погибших (или тех, на жизнь которых покушались) мог погибнуть кто-то еще, то одновременно необходимо вменять и п.«а», и п.«е» ч.2 ст.105 УК РФ»[99].
По мнению С.В.Бородина: «в тех случаях, когда лицо, совершая преступление, ставит перед собой конкретную цель – убийство двух или более лиц и осуществляет ее общеопасным способом, применению подлежат как п.«а», так и п.«е» ч.2 ст.105 УК».[100] Здесь способ убийства двух или более лиц одновременно свидетельствует о его опасности для жизни многих людей. Преступление должно квалифицироваться по совокупности п.«а» и «е» ч.2 ст.105 УК и в том случае, если виновный совершит убийство двух или более лиц, независимо от характера умысла, общеопасным способом.
Разграничительными признаками п.«а» и «е» ч.2 ст.105 УК РФ по направленности умысла являются:
1) Для п.«а» ч.2 ст. 105 УК РФ умысел прямой и (или) косвенный на причинение смерти двух или более лицам (в случае, если подвергавшиеся опасности погибли) и только прямой умысел при покушении на убийство двух или более лиц.
2) Для п.«е» ч.2 ст. 105 УК РФ прямой умысел на причинение смерти одному (или нескольким лицам), при этом виновный допускает или относится безразлично к возможной гибели хотя бы еще одного постороннего лица; косвенный умысел на причинение смерти двум или более лицам, при котором не все из подвергавшихся опасности погибли.
Совокупность убийства, предусмотренного ч.1 ст.105 или соответствующим пунктом ч.2 ст. 105 УК РФ, и приготовления к убийству двух лиц будет иметь место в действиях лица, убившего одного человека, если одновременно это служило приготовлением к убийству другого лица. Так, следует квалифицировать убийство с целью завладения оружием для использования его при лишении жизни другого человека; убийство лица, защищающего жизнь другого человека.
Проблема толкования п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ еще далека от своего разрешения.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В соответствии с Конституцией Российской Федерации, в которой личность и ее права поставлены на первое место среди человеческих ценностей, Особенная часть Уголовного кодекса РФ, введенного в действие с 1 января 1997 г., начинается с преступлений, посягающих на личность. Преступления против жизни являются составной частью преступлений против личности. В связи с тем, что Российская Федерация стоит на пути построения правового государства, очень актуальным стоит вопрос о правильной квалификации убийства. Ведь при неправильной квалификации могут быть существенно нарушены права личности.
В заключение можно сформулировать следующие выводы:
1. Уголовный закон 1996 г. значительно продвинулся в законодательном определении убийства, в отличии от УК РСФСР 1960 г. Но по прежнему в определении не содержится признак «уголовной противоправности», который сможет четко отделить случаи правомерного лишения жизни (приведение приговора к смертной казни). Предлагается внести в ч.1 ст.105 УК РФ изменение следующего характера: «Убийство, то есть умышленное противоправное причинение смерти другому человеку».
2. Убийство двух или более лиц – это одно преступление, в рамках которого предусмотрена ответственность за умышленное причинение смерти нескольким лицам. Оно характеризуется единством преступного намерения виновного на лишение жизни нескольких лиц и, как правило, совершается одновременно, хотя и может быть совершено разновременно.
3. Одновременным считается причинение смерти нескольким лицам, совершенное одним действием виновного, а также разными действиями но совершаемыми параллельно. Разновременным считается убийство двух или более лиц, при котором смерть каждому потерпевшему была причинена разными действиями виновного. В обоих случаях применению подлежит п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ.
4. Для данного преступления характерно возникновение умысла на убийство двух или более лиц до начала преступных действий, но встречаются случаи, когда виновный не имел намерения лишать жизни другого человека. В таких случаях:
а) при одновременном убийстве умысел на лишение жизни другого лица может возникнуть в процессе причинения смерти одному из потерпевших, мотивы при этом могут быть любые;
б) при разновременном убийстве умысел на лишение жизни другого лица может возникнуть как в процессе совершения преступления, так и сразу же после этих действий, если виновный руководствовался одним мотивом.
При наличии таких условий содеянное квалифицируется по п.«а» ч.2 ст.105 УК РФ.
5. Покушение на убийство двух или более лиц возможно только при наличии прямого умысла в отношении всех потерпевших.
6. При покушении на убийство двух или более лиц, в случае если никто из потерпевших не пострадал, содеянное квалифицируется по ч.3 ст.30 и п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ.
7. При покушении на убийство двух или более лиц, в случае если при этом один из потерпевших погиб, в соответствии с рекомендацией Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г., содеянное следует квалифицировать по по ч.1 ст.105 (или если при наличии других отягчающих обстоятельств по ч.2 ст.105 УК РФ) и по ч.3 ст.30 и п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ. Поскольку виновный покушался на одно преступление, на наш взгляд совокупности в данном случае быть не может, а содеянное следует квалифицировать по ч.3 ст.30 и п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ. В силу высокой общественной опасности, для снятия неоправданных квалификационных сложностей, возникающих при уголовно-правовой оценке покушения на убийство двух или более лиц предлагается: слова «убийство двух или более лиц» заменить словами «посягательство на жизнь двух или более лиц» и поместить данный состав в ч.3 ст.105 УК РФ, предусмотрев лишение свободы от 15 до 25 лет или пожизненное лишение свободы.
8. При покушении на убийство трех лиц, если при этом одно лицо не погибло, по независящим от виновного обстоятельствам – содеянное должно квалифицироваться по п. «а» ч.2 ст.105 УК РФ.
9. При посягательстве на жизнь нескольких лиц, при котором жизнь одного из потерпевших охраняется специальной статьей УК РФ (ст.277, 295, 317 УК РФ) во вех случаях должна быть самостоятельная квалификация, по ч.1 ст.105 и ст.317 УК РФ так как совершаются два самостоятельных преступления.
Основными причинами, по которым изменяли квалификацию убийства полученную на стадии предварительного следствия, являлись: невыполнение требований закона о всестороннем, полном и объективном исследовании обстоятельств совершенного убийства; непринятие надлежащих мер для установления мотива убийства; неполное исследование обстоятельств, характеризующих направленность умысла виновного; существенные нарушения уголовно- процессуальных норм; неправильное применение уголовного законодательства; назначения наказания, не соответствующего тяжести преступления и личности осужденного, ошибки в квалификации содеянного.
Завершая данную дипломную работу, хотелось бы сказать о том, что вопросы квалификации актуальны и в теории, и на практике.
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
1. Всеобщая декларация прав человека (1948 г.)
2. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (1950 г.)
3. Международный пакт о гражданских и политических правах (1966 г.)
4. Конституция Российской Федерации (1993 г.).
5. Уголовный кодекс Российской Федерации (1996 г.).
6. Уголовный кодекс РСФСР (1960 г.)
7. «О трансплантации органов или тканей человека» Закон РФ от 22 декабря 1992 г. .// Ведомости съезда народных депутатов РФ и Верховного совета РФ. – 1993. - № 2.
8. «О судебной практике по делам об убийстве» Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. // Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации/сост. С.В. Бородин; под общ. ред. В.М. Лебедева. – М.: Спарк, 2001.
9. «Инструкция по констатации смерти человека на основании диагноза смерти мозга». Утверждено приказом Минздрава РФ от 20 декабря 2001 г. № 460.//Профессиональная правовая система «ГАРАНТ».
10. Абельцев С. Мотивация особо тяжких преступлений против личности//Российская юстиция. – 1998. - № 11.
11. Аниянц М.К. Ответственность за преступления против жизни по действующему законодательству союзных республик. – М.: Юридическая литература, 1964.
12. Бородин С.В. Квалификация преступлений против жизни. – М.: Юридическая литература, 1977.
13. Бородин С.В. Ответственность за убийство: квалификация и наказание по российскому праву. – М.: Юрист, 1994.
14. Бородин С.В. Преступления против жизни. – М.: Юристъ, 1999.
15. Васецов А. Неоднократность и совокупность преступлений при квалификации убийств//Законность. – 2000. - № 6.
16. Дьяченко А. Насильственная преступность против личности в странах Содружества Независимых Государств в 1997 – 2000 гг.//Уголовное право. – 2001. № 3.
17. Загородников Н.И. Преступления против жизни по советскому уголовному праву. – М.: Госюриздат, 1961.
18. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. В.М. Лебедев. – М.: Юрайт – М, 2001.
19. Куринов Б.А. Научные основы квалификации преступлений. – М.: МГУ, 1976.
20. Курс советского уголовного права. Часть Особенная. Т.5. – М.: Наука, 1971.
21. Курс советского уголовного права. Часть Особенная. Т.3. – Л.: ЛГУ, 1973.
22. Малиновский А.А. Сравнительное правоведение в сфере уголовного права. – М.: «Международные отношения», 2002.
23. Марогулова И.Л. Некоторые вопросы квалификации убийств// Журнал Российского права. – 2001. - №2.
24. Меркушов А. Дела об убийстве//Человек и закон. – 1999. - № 5.
25. Наумов А.В. Российское уголовное право. – М.: БЕК, 1996.
26. Нуркаева Т.Н. Личные (гражданские) права и свободы человека и их обеспечение уголовно-правовыми средствами (вопросы теории и практики). – Уфа: «Башкирский университет», 2001.
27. Озеров А. Чтобы остаться живым.//Российская Федерация сегодня. – 2002. - № 5.
28. Побегайло Э.Ф. Умышленные убийства и борьба с ними. - Воронеж: «Воронежский университет», 1965.
29. Попов А.Н. Убийства при отягчающих обстоятельствах. – СПб.: Юридический центр «Пресс», 2003.
30. Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации/сост. С.В. Бородин; под общ. ред. В.М. Лебедева. – М.: Спарк, 2001.
31. Уголовное право. Особенная часть./Под ред. А.И. Рарога. – М.: «Триада LTD», 1997.
32. Уголовное право России. Особенная часть./Отв. ред. Б.В. Здравомыслов. – М.: Юристъ, 1996.
33. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть./Под ред. Б.В. Здравомыслова. – М.: Юристъ, 2001.
34. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть./Под ред. Б.В. Здравомыслова. – М.: Юристъ, 2001.
35. Феоктистов М., Бочаров Е. Квалификация убийств: некоторые вопросы теории и практики//Уголовное право. – 2000. - № 2.
36. Дело № 2-53/01 по обвинению Ярускина С.С. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
37. Дело № 2-38/01 по обвинению Галимова Р.Г. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
38. Дело № 2-37/01 по обвинению Лагутина В.А. и Челотканова В.Н. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
39. Дело № 2-43/01 по обвинению Пайзуллаева Р.Х. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
40. Дело № 2-28/01 по обвинению Усманова Т.Х. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
41. Дело № 2-27/01 по обвинению Юмагузина Н.Р. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
42. Дело № 2-86/01 по обвинению Кинзябаева Т.Н. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
43. Дело № 2-72/01 по обвинению Козлова И.Л. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
44. Дело № 2-26/01 по обвинению Батталова В.А. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
45. Дело № 2-46/01 по обвинению Тихонова Д.Н. и Камальдинова Т.Р. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
46. Дело № 2-52/01 по обвинению Нурзагильдина Т.Р., Шабаева Д.А. и Уразаева П.Х. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
47. Дело № 2-65/01 по обвинению Камалова Р.Б., Мухамадеева А.Р. и Ахметова А.Р. – из архива Верховного суда Республики Башкортостан.
