Согласно Гражданскому кодексу Российской Федерации (часть 1, статья 50) к некоммерческим организациям относятся: 1) потребительские кооперативы, 2) общественные и религиозные организации (объединения), 3) фонды, 4) учреждения.
Названные типы некоммерческих организаций отличаются уставным отношением к собственности и соответствующей ответственностью. Так, скажем, если участник (члены) общественной или религиозной организации передают средства и имущество на уставные цели, то они теряют право на их возврат. Государство таким образом фактически наделяет некоммерческие организации этого типа бюджетными средствами и должно быть уверено, что соответствующие статусу организации налоговые льготы не послужат целям личного обогащения членов организации[93].
Статус "фонда" предполагает имущественный взнос учредителей без права на переданное имущество и дивиденды. Налоговые льготы фонду могут быть предоставлены.
Наконец, учреждение - это "организация, созданная собственником для осуществления управленческих, социально-культурных или иных функций некоммерческого характера и финансируемая им полностью или частично" (статья 120 Гражданского кодекса РФ). Собственность передается учреждению для оперативного управления и не может быть отчуждена от учредителя, который может быть по закону только один. Экономисты считают, что "учреждение" - форма некоммерческой организации, наиболее подходящая для государственного и муниципального сектора. В отдельных случаях она может быть использована как форма создания некоммерческих структур при крупных коммерческих организациях (например, музеи или галереи, при банках)[94].
Вопрос о коммерческой деятельности некоммерческих организаций имеет два уровня ответственности: использование прибыли исключительно на уставные цели (правовая ответственность) и соответствие характера коммерческой деятельности имиджу некоммерческой организации (ответственность социально-нравственного плана).
Мера и степень ответственности второго рода явно проблематична для реального российского менталитета наших дней. Рефлективную негативную реакцию у значительной части населения вызывают факты такого рода как предоставление спортивному фонду преимущественных возможностей в торговле алкоголем: продажа религиозными организациями Библии, полученной ими бесплатно от международного Библейского общества или торговля теми же организациями табачными изделиями, полученными из-за рубежа в качестве гуманитарной помощи: использование фондами, организациями и учреждениями культуры предоставленных им площадей для увеселительных заведений и акций сомнительного толка (или просто не очень совпадающих по культурному характеру с декларируемой уставной деятельностью).
Усугубляет ситуацию то, что нередко сомнительная по характеру коммерческая деятельность некоммерческих организаций оказывается одновременно и сомнительной в юридическом смысле (в плане использования полученной прибыли). В то же время коммерциализация некоммерческих структур, как показывает мировая практика, явление неизбежное. Художественная интеллигенция, религиозные деятели зачастую предпочитают создание компактных и самофинансируемых фондов и организаций частному или государственному спонсорству, дабы избежать идеологического диктата, духовной цензуры. Ответственность за результат деятельности в любом случае - удел основателей, лидеров организации.
С точки зрения социально-нравственной ответственности организации, понимаемой как часть ответственности экономической, характерно такое (пусть и не очень распространенное) явление: если на первых порах перехода к рыночной экономике богатые коммерческие структуры усиленно афишировали свою благотворительную деятельность или спонсорство в сфере культуры, то в последнее время некоторые предпочитают "творить добро в тайне". В связи с этим интересно концептуальное замечание Президента благотворительного фонда "Сопричастность" А. Вербицкого: "Часть руководителей банков рассматривает благотворительность как акт милосердия, афишировать который безнравственно. Но вряд ли стоит смешивать понятия личного милосердия и благотворительности коммерческой структуры. Благотворительность последней - это плата обществу за разрешение оперировать в его среде"[95].
                      Заключение
                      (краткие выводы)
1. В поисках наибольшего организационного эффекта создавались различные организационные модели, известные как основные концепции в западной социологии. К ним следует отнести тейлоровскую модель, где организация рассматривалась как трудовой процесс; бюрократическую модель, разработанную М. Вебером и основывающуюся на рационализации поведения человека, строгом разделении обязанностей и иерархии власти; организацию - общину, основоположником которой считают Э. Мэйо; социотехническую модель, которая была предложена тавистокской школой, и в которой внутригрупповые связи выстраивались в зависимости от требований технологии производства; интернационистскую модель (Л. Зукер)  - как систему длительных взаимодействий между работниками, в результате чего проявлялись как цели, так и структура организации; естественную организацию, где функционирование и развитие организации рассматривается как объективный и самосовершающийся процесс, преобладающий над субъективным началом человека - концепция берущая свое начало от идей Т. Парсонса и Р. Мертона и некоторые другие модели.
2. Социальные организации несомненно являются весьма сложными образованиями, сущность которых вряд ли исчерпывается своей целевой направленностью. И тем более не кажется правомерным считать, что цель несет основную смысловую нагрузку или выступает главным системообразующим фактором. Представляется интересным анализ всего многообразия существующих организационных образований провести с помощью его разделения на 2 больших класса: искусственные и естественные организации. Последние рассматриваются как возникающие сами по себе, "естественным" образом. К ним относят такие организационные образования как разного рода населенные пункты, федерации, общественные объединения. Целенаправленность в них не может считаться отличительным свойством, а устойчивость, целостность обеспечивается регламентированным поведением людей, нормами, положениями, носящими, в том числе, правовой характер.
Такие социальные организации, принимая во внимание определение А.И. Пригожина, видимо следовало бы определять как социальные системы, но тем не менее предлагаемая классификация не только правомерна, но и имеет некоторые преимущества, в том числе для понимания сущности происходящих в целевых организациях процессов, что уже само по себе немаловажно.
3. Подобных классификаций видов организаций существует множество, в их основе могут лежать и интересы самого исследователя. А. Этциони осуществлял их разделение на "добровольные, принудительные и утилитарные целевые)", что представляется не вполне правомерным, так как они построены по разным основаниям.  А.И. Пригожин различает организации трудовые - когда достижение каких-либо общих целей признается возможным через достижение индивидуальных целей и общественные - когда достижение индивидуальных оказывается возможным только через выдвижение и достижение общих целей.
4. Целевые организации создаются для удовлетворения каких-либо потребностей людей, а также самой организации и общества в целом, но с течением времени в них с неизбежностью происходит рост самоорганизации, что характерно для организаций естественных. Фактически уже с момента своего создания искусственные организации начинают жить своей жизнью, приобретая черты организаций естественных, но и естественные организации со временем проявляют свою целевую направленность.
5. Общественное развитие выдвигает идею "стратегического управления", что должно быть присуще, в первую очередь, любой крупной организации. В ее рамках с необходимостью должны решаться следующие задачи: выявление намечающихся тенденций как во внутренней, так и во внешней среде; оценка масштабов их развития и воздействия на организацию, на основании которой должны приниматься соответствующие решения; оценивание относительной важности самих стратегических задач, своевременности и методов их решения. В связи с вышесказанным возникает вопрос о необходимости разработки механизма управления развитием, который будет включать в себя: механизм выявления и решения возникающих проблем, где проблема должна пониматься шире, чем "узкое место"; механизм согласования принятых решений и интересов всех субъектов взаимодействия; и механизм контроля и изменения системы управления.
6. Сегодня в условиях социально-экономических преобразований в нашей стране происходит не только переосмысление экономических и социальных воззрений, но и тех изменений, которым оказываются подвержены организации. С переходом к рыночной экономике в целом и с нарастанием трудностей экономического плана, создающими условия неопределенности будущего, в деятельности организаций четко прослеживается определенная тенденция - их переориентация и устремления к выживанию. При этом появляется и новый тип организаций, которые "ориентируются на выживание", "живут сегодняшним днем" и "не имеют постоянных стратегических целей". Эти организации с необходимостью все более приобретают черты организаций естественных, в основе которых ложится не цель, а стремление к достижению собственной устойчивости. Они оказываются более приспособленными оперативно реагировать на возмущения внешней и внутренней среды - как на возникающие проблемы и это обеспечивает им большую устойчивость функционирования и развития.
7.Рационально-прагматический подход проявляется в том, что организационная культура может и должна использоваться как фактор повышения эффективности деятельности организации, укрепления ее целостности и устойчивости, улучшения механизмов социализации работников и т.п. Она проявляется при формировании иерархической структуры организации, системы лидерства, способов ее отношений со средой, в поведении членов организации и др.
8. Переход экономики к рынку меняет всю систему трудовых отношений, трансформируется форма построения организаций, система управления. В частности здесь опять же проявляется большая открытость организации в плане информационном, готовность к сотрудничеству.
8. В этом ряду принципиально и жизненно важно понятие социально-экономической ответственности организации. Объектами ответственности являются потребители и партнеры, сотрудники организации и акционеры, массовые общественные организации и локальные социальные группы.
                                                                                             
Б и б л и о г р а ф и я
1. Абалкин Л.И. Многообразие видов собственности и управление. //ЭКО: экономика и организация промышленного производства. - Новосибирск, 1996. № 1. - С. 2-10.
2. Авдошина Н.В. Участие наемных работников в управлении производством: по материалам зарубежных исследований. /Демократизация управления или поиск новой мотивации труда. - Самара, 1993. - С. 118-128.
3. Алексина Т.И. Эволюция управленческой мысли: Лекция. /С.-Петербург. торг. - экон. ин-т. - СПб., 1993. - 15 с.
4. Андренов Н.Б. Методологические проблемы социального управления. /Читин. филиал Иркутского с.-х. ин-та. - Чита: Росток, 1992. - 112 с.
5. Афанасьев В.Г. Системность и общество. - М.: Политиздат, 1980. - 386 с.
6. Байкина Р.Н. Методологические основы управления социально-экономическими процессами на предприятиях. /Владимир гос. тех. ун-т. - Владимир, 2003. - 106 с.
7. Береснев Н.В. и др. Культура и политика современного менеджмента. /Рос. ун-т дружбы народов. - М., 2004. - 90 с.
8. Бирюков П.В. Подземная шахтерская забастовка. - М.: Русск.-амер. фонд профсоюз. исслед. и обуч., 1995. - 54 с.
9. Богданов А. Всеобщая организационная наука (Тектология). Ч. 1. - М.-Л.: Книга, 1925. - 300 с.
10. Богданова М.В. Этико-социологические исследования предпринимательского поведения: аналитический обзор. //Социологический журнал. - М., 1995. № 4. - С. 193-205.
11. Бойдаченко П.Г., Василец В.И., Власова О.Е. Социально-психологические аспекты менеджмента. //Социально-политический журнал. - М., 1996. № 2. - С. 163-180.
12. Бунько В.А. Социально-экономические факторы типологии предпринимателей. /С.- Петербург. ун-т экон. и финанс. - СПб., 2004 - 31 с.
13. Васильев К.В. Некоторые примеры демократизации управления первичными трудовыми коллективами. /Демократизация управления или поиск новой мотивации труда. - Самара, 1993. - С. 148-157.
14. Васильева В.Н. Социальные проблемы мотивации труда. /Проблемы управления трудовыми ресурсами на современном этапе. - СПб., 1994. Ч. 1. - С. 81-84.
15. Виноградова З.И. Метатеория менеджмента. - М.: Дело, 1996. - 91 с.
16. Виханский О.С., Наумов А.И. Менеджмент: человек, стратегия, организация, процесс: Учебник 2-е изд. - М.: Фирма "Гардарика", 2004. - 416 с.
17. Волков В.Н. О новых подходах к анализу социально-экономического развития страны. //Вестник моск. ун-та. Сер. 6. Экономика. - М., 1993. № 5. - С. 13-24.
18. Вортман М., Лившиц А. Оценка эффективности управления персоналом. //Кадры. - М., 1996. № 1. - С. 16-18.
19. Гага В., Новоселова Е. Социальные мотиваторы рыночной экономики. /Человек в социально-экономической системе: Матер. Междунар. симпоз. 7-11 сент. 1992 г. - М.: ИЭ РАН, 1992. - С. 50-57.
20. Герчиков В. Мотивация и стимулирование труда в современных условиях. //ЭКО: экономика и организация промышленного производства. - Новосибирск, 1996. № 6. - С. 103-112.
21. Гневко В.А., Яковлев И.П. Менеджмент: социально-гуманитарное измерение. /С.-Петербург. ин-т экон. и финанс. - СПб., 1996. - 328 с.
22. Гончаров В.В. В поисках совершенства управления: руководство для высшего управленческого персонала: Опыт лучших промышленных фирм США, Японии и стран Западной Европы. - М.: МНИИПУ, 2004. Т. 2. - 720 с.
23. Горфинкель И.М. Соотношение стихийного и сознательного в системе социального управления: Автореф. дис. ... канд. социол. наук. /Рос. акад. управления. - М., 1992. - 23 с.
24. Губанов С. Система организации и поощрения труда. //Кадры. - М., 1996. № 5 - С. 26-30.
25. Гульченко И.В. Рациональность и естественность как принципы развития социальной организации. Теоретико-методологический анализ: Автореф. дис. ... канд. социол. наук. /МГУ им. М.И. Ломоносова. - М., 1993. -  19 с.
26.   Давыдова Е.В., Давыдов А.А. Измерение качества жизни. /РАН Ин-т социологии. - М., 2004. - 52 с.
27. Детченко Л.Я. Социальные технологии в системе управления общественными процессами. /Акад. труда и соц. отношений. - М., 1993. - 49 с.
28. Дуненкова О.П. Проблема управленческой парадигмы в контексте изменений общественного производства. /Демократизация управления или поиск новой мотивации труда. - Самара, 1993. - С. 81-90.
29. Желтухин А.И. Социологическая концепция конфликта. //Социс. - М., 1994. № 4. - С. 140-144.
30. Зарубина Н. Российское предпринимательство: идеи и люди. //Вопросы экономики. - М., 1995. № 7. - С. 82-90.
31. Иванов О., Гавра Д. Социальное партнерство: некоторые теории. /РАН Ин-т соц.-экон. пробл. - СПб., 1994. - 76 с.
32. Ильина И.Ю. Социальная ответственность бизнеса и предпринимательства. /Социальная ориентация развития экономики. //Сб. науч. труд. МГСУ. - М., 2004. - С. 223-236.
33. Интеллектуальное развитие организации. //Сб. науч. труд. Ин-та Интеллек. инноваций и пробл. консульт. /Отв. ред. И.С. Ладенко. - Новосибирск: Наука, Сиб. изд. фирма, 1992. - 195 с.
34. Канаев Г. Социальная защита и экономические преобразования. //Вестник профсоюзов. - М., 1994. № 7. - С. 24-27.
35. Карицкий И.Н. Социальное управление: проблемы истолкования понятия. /Социальное управление: филос., психол., организ. и эконом. проблемы. //Сб. науч. труд. Гос. акад. управления. - М., 1994. - С. 10-13.
36. Квасов Г.Г. Целостность как диалектическая парадигма социального управления. /Социальное управление: философские, психологические, организационные и экономические проблемы. //Сборник научных трудов Гос. акад. управления. - М., 1994. - С. 4-9.
37. Кнухова Ж. Аномия и корпоративная девиантность. //Вестник Моск. ун-та. Сер. 18. Социология и политология. - М., 2004. № 2. - С. 74-77.
38. Колесов В.П. Социальное измерение экономики. //Вестник Моск. ун-та. Сер. 6. Экономика. - М., 2004. № 1. - С. 3-13.
39. Кочеткова Г. Управленческая культура: российский и американский аспекты. //Кадры. - М., 1996. № 7. - С. 3-8.
Представляется интересным анализ всего многообразия существующих организационных образований провести с помощью его разделения на 2 больших класса: искусственные и естественные организации[6]. Последние рассматриваются как возникающие сами по себе, "естественным" образом. К ним относят такие организационные образования как разного рода населенные пункты, федерации, общественные объединения. Целенаправленность в них не может считаться отличительным свойством, а устойчивость, целостность обеспечивается регламентированным поведением людей, нормами, положениями, носящими, в том числе, правовой характер.
Такие социальные организации, принимая во внимание определение А.И. Пригожина, видимо следовало бы определять как социальные системы, но тем не менее предлагаемая классификация не только правомерна, но и имеет некоторые преимущества, в том числе для понимания сущности происходящих в целевых организациях процессов, что уже само по себе немаловажно.
Подобных классификаций видов организаций существует множество, в их основе могут лежать и интересы самого исследователя. А. Этциони осуществлял их разделение на "добровольные, принудительные и утилитарные целевые)"[7], что представляется не вполне правомерным, так как они построены по разным основаниям.  А.И. Пригожин различает организации трудовые - "когда достижение каких-либо общих целей признается возможным через достижение индивидуальных целей" и общественные - "когда достижение индивидуальных оказывается возможным только через выдвижение и достижение общих целей"[8].
Деление организаций на естественные и искусственные, а равно и выделение целостности как главного свойства организации берет свои истоки из структурно-функционального подхода. Искусственные организации в таком разделении по своему смысловому значению совпадают с целевыми, создаваемыми в соответствии с каким-либо проектом или замыслом. Но в процессе своего функционирования и развития искусственные организации "эволюционируют, изменяют свою структуру, функции и содержание деятельности", все больше "отдаляясь от своего первоначального проекта"[9].
Анализируя противоречия в организациях и так называемые "патологии организаций", А.И. Пригожин отмечает их объективный характер, в том числе, несовпадение формальной структуры отношений и системы межличностных отношений, личных и общественных интересов, интересов структурных подразделений организации. Кроме того, А.И. Пригожин отмечает, что структура организации инерционна по своей природе и сложно поддается введению инноваций, в которых организация с необходимостью нуждается, иначе ей угрожает стагнация. Вопросы устранения в организациях противоречий, по его мнению, должны решаться на уровне управленческих решений, в которых также могут наблюдаться разного рода патологии.
Классифицирование организаций на естественные и искусственные позволяет, прежде всего, увидеть тот факт, что отличие в сущности может иметь место не только на момент рождения организации. Это два крайних состояния, в которых может находиться реальная организация - в момент ее появления на свет. В дальнейшем эти отличия будут неизменно стираться.
Целевые организации создаются для удовлетворения каких-либо потребностей людей, а также самой организации и общества в целом, но с течением времени в них с неизбежностью происходит рост самоорганизации, что характерно для организаций естественных. Фактически уже с момента своего создания искусственные организации начинают жить своей жизнью, приобретая черты организаций естественных, но и естественные организации со временем проявляют свою целевую направленность.
В наиболее общем виде можно сформулировать особенности этих двух типов организаций. Так, для организаций искусственных характерны следующие черты: целенаправленность, ориентация на социальные потребности, целостность, наличие объекта управления - совокупность участников организации, субъекта управления - единого центра управления, контура управления - направленности процесса управления и осуществления обратной связи, иерархической структуры самой организации и ее способности решать возникающие проблемы. При этом организация как бы выступает в качестве некоторого механизма для решения этих проблем.
В организациях естественных, которые, к слову, мало изучены, поэтому исследуются, как правило, реальные организации - можно отметить иные особенности: высокая степень самоорганизации, некоторая избыточность - то есть не все члены данной организации участвуют в решении проблем, способность ее выявлять и решать возникающие проблемы, а также "размытость" управления. Для естественной организации, равно как и для искусственной, характерны целостность, устойчивость и регламентированность взаимодействий ее участников.
И те, и другие организации решают проблемы своего функционирования и развития, но для естественных проблема приобретает иное смысловое значение. Это уже не просто узкое место, которое создает препятствия для жизнедеятельности организации, а более широкое понятие, включающее в себя возможности ее роста и способствующее ее развитию.
Кроме того, деятельность естественных организаций, как правило, направлена на решение внутренних проблем и удовлетворение внутренних потребностей, для искусственных же цель чаще выступает как внешняя по отношению к организации проблема.
Таким образом, имея некоторые общие черты, о которых говорилось выше, и к которым можно добавить изменчивость, следует отметить более высокую адаптивность естественной организации. Этот фактор оказывается немаловажным для функционирования самой организации, вследствие чего она, даже будучи созданной искусственно, неизменно будет приобретать черты естественной.
Искусственные организации, как показывает практика, более популярны в научных исследованиях, но тем не менее можно отметить целый ряд нерешенных в них вопросов. Во-первых, стремление к цели само по себе не обеспечивает устойчивости организации. Во-вторых, сложно решить вопрос о том, сколько целей у организации должно быть - одна или несколько, как они взаимосвязаны и кто их вправе определять? В-третьих, представляется актуальным расширить смысловое значение понятия "проблемы" - это должно быть не просто некоторое отклонение от нормы или "узкое место"[10], а необходимость поиска новых источников развития, ибо такие задачи ставит сама жизнь.
И наконец, общественное развитие в целом, и в частности особенности социально-экономического развития нашей страны (переходная экономика) вынуждает организации "терять свою стратегическую направленность"[11].
В условиях так называемой плановой экономики, “общественного управления сверху” (там же), создание и функционирование организаций осуществлялось целенаправленно с ориентацией на возникающие и прогнозируемые общественные потребности. С переходом же к рыночной экономике может наблюдаться стремительный рост самоорганизации, и возникающие организационные образования стремятся к обретению более гибкой своей структуры, способной оперативно реагировать на быстро изменяющиеся социально-экономические интересы и потребности.
Конечно, необходимость осуществления долгосрочного планирования никто не отменяет, но появляется новая стратегия развития организации. Общественное развитие выдвигает идею "стратегического управления", что должно быть присуще, в первую очередь, любой крупной организации. В ее рамках с необходимостью должны решаться следующие задачи: выявление намечающихся тенденций как во внутренней, так и во внешней среде; оценка масштабов их развития и воздействия на организацию, на основании которой должны приниматься соответствующие решения; оценивание относительной важности самих стратегических задач, своевременности и методов их решения. В связи с вышесказанным возникает вопрос о необходимости разработки механизма управления развитием, который будет включать в себя: механизм выявления и решения возникающих проблем, где проблема должна пониматься шире, чем "узкое место"; механизм согласования принятых решений и интересов всех субъектов взаимодействия; и механизм "контроля и изменения системы управления"[12].
Сегодня в условиях социально-экономических преобразований в нашей стране происходит не только переосмысление экономических и социальных воззрений, но и тех изменений, которым оказываются подвержены организации. С переходом к рыночной экономике в целом и с нарастанием трудностей экономического плана, создающими условия неопределенности будущего, в деятельности организаций четко прослеживается определенная тенденция - их переориентация и устремления "к выживанию"[13]. При этом появляется и новый тип организаций, которые "ориентируются на выживание", "живут сегодняшним днем" и "не имеют постоянных стратегических целей"[14]. Эти организации с необходимостью все более приобретают черты организаций "естественных", в основе которых ложится не цель, а стремление к достижению собственной устойчивости. Они оказываются более приспособленными оперативно реагировать на возмущения внешней и внутренней среды - как на возникающие "проблемы", и это обеспечивает им большую устойчивость функционирования и развития.
Таким образом происходит зарождение новой - "проблемной модели" организации, в которой цели также ставятся, но в зависимости от возникающих проблем - а не наоборот. И здесь уже проблемы организации не зависят от целей, как это происходит в "искусственных" организациях, и сами "проблемы" трактуются гораздо шире. Функцией управления в такого рода организациях становится выявление проблем и их решение,  соответствии с чем в них формируется структура и видоизменяется деятельность.
Таким образом, с намечающимися тенденциями в общественном развитии, к которым следует отнести необходимость более быстро реагировать на изменяющиеся потребности, целенаправленности все больше начинает отводиться второстепенная роль. Но говорить об отмирании искусственных организаций, видимо, все же будет неправомерно.
Потребность в целеполагании будет сохраняться, в том числе внутри естественных организаций могут быть созданы искусственные - для решения каких-либо конкретных задач или более глобальных проблем.
Механизм управления проблемами присущ любому виду организаций и включает в себя функции их распознавания, изучения, распределения и решения, в том числе создания для этого новых организационных образований. Но рыночная экономика, в силу своей специфики, изменяет сам характер управленческой деятельности. Действующие в ее условиях организации с необходимостью начинают включать в свою структуру отделы маркетинга, проблемного развития самой организации - в соответствии с постоянно возникающими  новыми потребностями достижения большей устойчивости.
Определенный интерес в связи с вышесказанным могут представлять исследования американского ученого Олвина Тоффлера[15], который обращает внимание на увеличение "темпа перемен" в жизни и необходимость научиться им управлять. Он прогнозирует актуальность осуществления организационной перестройки, при которой более крупные организации будут вынуждены изменять свою внутреннюю структуру. На смену жесткой иерархии, по мнению данного футуролога, должны будут придти гибкие структуры, вертикальная система коммуникаций все больше будет замещаться горизонтальной. Будущее за временными трудовыми коллективами, которые могут создаваться как "проблемные группы".
Считая, что централизация неминуемо должна уступить место децентрализации, иерархия смениться независимостью, а производственная деятельность на предприятиях надомным трудом, О. Тоффлер приходит к выводу, который кажется, по меньшей мере, недостаточно обоснованным - об эфемерности человеческих отношений и крахе существующих ныне социальных институтов в будущем. Но несмотря на эклектичность тоффлеровской концепции, на ее методологическую противоречивость, в ней несомненно содержится рациональное зерно, которое следует отнести к исследованиям организационных изменений.
Общественное развитие вносит свои коррективы в осмысление понятия "общественного прогресса", который сегодня соразмерим с понятием прогресса социального. Идея научно-технического прогресса оказалась исчерпавшей себя, социальный же прогресс сегодня все больше связывается с развитием процессов самоорганизации и самоуправления.
Процессы самоорганизации и самоуправления сегодня становятся общественным достоянием, и это касается не только естественных организационных образований, таких как города и поселки, но и трудовых коллективов, которые принято относить к целевым - искусственным организациям.
В свете синергетического подхода к проблемам образования и эволюции организационных структур было введено новое понятие "синергетической организационной структуры", под которой понимается новая форма "гибкой организации", представляющей собой сеть относительно автономных и достаточно компетентных индивидуумов и групп, которые, состоя в сложных взаимосвязях и взаимоотношениях между собой, способны решать вопросы самоорганизации и поддержания динамического равновесия в данной системе при условии достижения наибольших синергетических эффектов кооперации. Такие организационные структуры не только могут решать вопросы своего образования, но и развития на основе самоуправления и решения возникающих проблем. Причем понятие проблем здесь также понимается шире - как поиск новых источников своего развития.
Рыночная экономика с ее жесткой конкуренцией, как говорилось выше, вынуждает организации отыскивать пути своего выживания и устойчивого развития, наиболее эффективного управления деятельностью самой организации. А это, в свою очередь, заставляет организации все больше поворачиваться лицом к человеку. Время тейлоризма уходит безвозвратно, ибо "Человек неверно устроен, чтобы подходить под модель Тейлора"[16]. И именно человек начинает выступать той самой "проблемой", в которой могут содержаться источники развития организации.
Человек действительно существо парадоксальное, что обуславливается особенностями его физиологии (взять хотя бы к примеру действия двух полушарий мозга) и психологии. Им движет одновременно два противоречивых стремления: "быть частью чего-то и одновременно выделяться"[17]. Он ищет и ждет мотивации и жаждет быть победителем, требует уважения и сохранения права на ошибку.
И на основании изучения человеческой природы и социальных потребностей в сущности был разработан проект наиболее эффективного управления деятельностью организации и впоследствии успешно внедрен. В нем были выделены восемь основных черт, обеспечивающих эффективность функционирования и развития организации:
1. Простота форм управления и малочисленность управленческого штата;
2. Одновременность сочетания в управленческой деятельности свободы в одном и жесткости в другом;
3. Рассмотрение людей как главного источника эффективности производства;
4. Предоставление работникам определенной автономии и поощрения предприимчивости;
5. Ограничение профессиональной деятельности тем, что лучше всего знаешь и умеешь;
6. Ориентирование на быстрое и энергичное действие;
7. Постоянный контакт с потребителями;
8. Связь с жизнью, усиленный акцент на одну или несколько ценностей, имеющих ключевое значение для данного бизнеса.
При этом обращается внимание на важность выработки самой стратегии деятельности организации со ссылкой на авторитет (А. Чандлер - историк бизнеса), которая должна быть первичной по отношению к организационной структуре. Последняя же должна обеспечивать возможность быстрого реагирования на изменение потребительского спроса.
Поиски повышения эффективности функционирования и развития организаций и столкновение западноевропейских, американских и японских стилей управленческой деятельности послужили источником для введения в использование такого понятия как "организационная культура". "Проблематика изучения организации как культурного феномена" берет свое начало в трудах М. Вебера, Т. Парсонса, К. Левина. Ф. Селзника и особенно Ч. Барнарда и Г. Саймона[18].
Исследователи неоднократно сталкивались с фактом, что "одни и те же управленческие действия в различных организационных средах" могли вызывать диаметрально "противоположные поведенческие реакции" [там же], что привело их к выводу о тесной взаимосвязи между методами и способами управления и культурными традициями.
К тому времени эффективность рационально-нормативистских теорий и методов управления, регулирования трудового поведения оказалась исчерпанной и начали предприниматься поиски новой парадигмы управленческой деятельности, которые и привели к формулированию такого понятия как организационная культура.
В результате на свет появляются многочисленные концепции организационной культуры, отличительной особенностью которых можно считать отсутствие достаточной ясности и согласованности в понимании основного понятия, а также в определении системы оценок, представлений, образцов поведения и др., с помощью которых фиксируются отношения организации с окружающей средой.
И тем не менее представляется правомерным разделить сложившиеся концепции на две основные группы, базирующиеся на: 1) рационально-прагматическом и 2) феноменологическом подходах. В первой группе организационная культура рассматривается как некоторое свойство, атрибут организации, на формирование которой можно влиять, а во второй она выступает как обозначение "самой сути организации"[19].
Авторами концепций, относимых к первой группе являются Е. Шейн, И. Ансофф, а также Т. Питерс и Р. Уотермен.  Особенностью их вправе считать то, что организационная культура фактически выступает одной из переменных величин и является регулятором поведения людей, наравне со структурой организации, технологией производства и т.п. Ее формирование большей частью связывается с протеканием процессов внутри организации, опосредованных внешней средой.
Рационально-прагматический подход проявляется в том, что организационная культура может и должна использоваться как фактор повышения эффективности деятельности организации, укрепления ее целостности и устойчивости, улучшения механизмов социализации работников и т.п. Она проявляется при формировании иерархической структуры организации, системы лидерства, способов ее отношений со средой, в поведении членов организации и др. В центре ее внимания лежит процесс формирования организационных ценностей. Причем, было выявлено, что "организационная культура определяется не декларируемыми", а так называемыми "базовыми представлениями" о том как должна функционировать  организация и их совокупность "образует культурную парадигму организации"[20].
Культурная парадигма формируется вокруг пяти базовых представлений:
1. Отношения со средой, которые могут иметь следующие формы:
n среда как источник удовлетворения человеческих потребностей и подчинена человеку;
n среда опасна и агрессивна, поэтому необходима защита от нее;
n среда реальна и необходима организации, вследствие чего следует искать пути гармонии к ней.
2) Повседневная жизнь: сюда включаются представления о том, каковы должны быть правила поведения людей, что является правдой и ложью, что такое "хорошо" и "плохо", нужно ли думать о будущем или лучше жить одним днем, существует ли в жизни прогресс и др.
3) Природа человека: представления о том, что есть человек, каковы должны быть его отношения к труду и своим обязанностям.
4) Человеческая деятельность: как должны оцениваться такие качества человека, как его социальная активность, предприимчивость, инициатива и исполнительность.
5) Человеческие взаимоотношения: представления о том, что должно быть присуще людям - стремление к индивидуализму или коллективизму, насколько должна быть развита конкуренция между членами организации, стремление к власти и т.п.
 Вторая группа концепций, базирующаяся на феноменологическом подходе и рассматривающая организационную культуру как саму сущность организации, придерживается мнения, что прямое управление культурой невозможно, и ее изменение - есть процесс естественный и длительный. Это направление восходит своими корнями к теориям, разрабатываемым Д. Сильверманом и П. Бергером.
Организационная культура - это в первую очередь "фактор, обеспечивающий условие конвенционально согласованного восприятия реальности и согласованного группового поведения людей" [там же]. Авторы данной концепции придерживаются мнения о необходимости сосредоточения внимания на изучении личности в контексте организационной среды, а также на опыте деятельности организации.
Человек здесь это, прежде всего, носитель представлений и символом, языка, восприятия реальности, творец и распорядитель знаний. Проблема же управлений видится в "переносе индивидуальных условий на организационные цели и стратегию" [там же].
Таким образом, если традиционные подходы к изучению организаций строились на парадигме социального факта, то "культурный подход" предполагает рассмотрение так или иначе человека в качестве творца социальной реальности.
Более поздние концепции предпочитают отказываться от означенных выше "крайних" подходов к изучению организационной культуры, и для них представляется приемлемым "компромиссные" решения. Так, например, в рамках рационально-прагматической концепции осуществляется вывод, что изменение в организации с необходимостью затрагивает базовые ценности и представления, которые, являясь скрытыми показателями, трудно поддаются трансформации и внешнему воздействию. С этой проблемой приходится сталкиваться в процессе корпоративного слияния организаций. Другие авторы делают попытки преодоления инерционности организаций и даже предлагают ряд принципов для успешного внедрения инноваций.
Организационная культура фактически выполняет те же функции, что и культура в обществе. Она несомненно влияет и определяет процесс функционирования и развития организации, поведение ее членов; выступает и как основа для формирования организационных образований, и как ее продукт; может иметь как позитивное влияние на эффективность деятельности, так и негативное, что часто является препятствием для разного рода нововведений.
Различие в трактовках понятия "социальное управление" может быть связано с "широтой" или "узостью" его понимания, определяться исследовательскими установками. Одни авторы придерживаются мнения, что это "социальный процесс упорядочевания и направления жизнедеятельности" социальных систем, "сознательного и целенаправленного воздействия на социальные объекты, процессы, отношения"[21]. Другие[22] различают стихийный и сознательный механизмы управления. Третьи придерживаются мнения, что управление - термин, который может применяться к процессам сознательного воздействия на тот или иной объект, а для стихийных процессов более приемлемым представляется использование понятия регулирования. При этом можно встретить такие суждения, что управление не может быть стихийным уже по своему определению. И суждения о невозможности вообще управлять социальными объектами, в том числе в экономике, например, можно применить лишь понятие направленное развитие.
В сущности управление может означать "переход социальной системы" в одно из возможных ее состояний, который будет осуществляться либо самой системой, либо с помощью внешнего воздействия в результате передачи и получения информации.
Механизмы самоорганизации и саморегулирования, самодетерминации присущи любой социальной системе. "Процессы общественной самоорганизации и саморегулирования", которые характерны и для рыночной экономики, и для функционирования различных социальных институтов и организаций, вправе рассматриваться как "типичный случай управления на основе обратной связи, в котором деятельность людей выступает дополнительным направляющим фактором"[23]. Поэтому представляется правомерным использование здесь данного понятия, хотя и имеются отличия от "специальной управленческой деятельности"[24].
Анализ природы организации и управленческой деятельности на методологическом уровне приводит к пониманию объективных сложностей в их трактовании. Во-первых, управление в сущности носит междисциплинарный характер, в нем заключен синтез науки и искусства. И несмотря на то, что управление фактически пронизывает всю человеческую деятельность, и можно говорить о человеческой жизни как об управленческом бытие, оно имеет "многосмысловой характер" [там же], вследствие чего трудно определимо.
И сколько бы ни предпринималось попыток обобщения существующей теории и практики, всегда останется некий "зазор", предполагающий творческий подход к процессу управления, вследствие чего управление не исчерпывается наукой, в нем всегда остается место для "искусства". В этом, в частности, состоят методологические сложности разработки некоей универсальной научной теории управления, хотя ученые не оставляют такой надежды.
В результате научных исследований управленческой деятельности различным авторам удается выделить те или иные виды деятельности, в том числе некоторым образом их классифицировать: по целям, где основное внимание уделяется планированию; по результатам, где акцент делается на их ожидание. Различают ситуативное, стратегические и другие виды управления. Но на пути их формализации неизменно встают концептуальные трудности, что обуславливается динамичностью самой управленческой деятельности, которая сильно видоизменяется под влиянием времени и практики. Управление связано с условиями функционирования управляемой системы, и управляющий естественно стремится к достижению системой максимальной полезности и эффективности функционирования и развития.
Начало серьезному изучению управления как объекта науки положило буржуазное общество, поощряющее в целом прагматизм. И "отцом" научного управления не будет ошибкой считать Ф. Тейлора. Тейлоризм, как направление американской теории менеджмента, выступал системой рационализации труда и управления производством, целью которого являлось стремление к увеличению эффективности деятельности предприятия, росту производительности труда и интенсификации трудового процесса. Центральным местом в тейлоровской концепции можно считать принцип разумного эгоизма, так как филантропия, по его мнению, не должна иметь места в научной системе управления.
Дальнейшее развитие управленческой теории осуществлялось в направлении включения человеческих отношений в управленческий процесс и рассматривания исполнителя как партнера управляющему. Наступило время понимания роли и значимости человеческого измерения в организационно-управленческой системе.
Практика подтвердила, что оказывались правыми те авторы, которые "подчеркивали фундаментальный характер человеческого элемента в организационно-управленческих процессах, ибо именно человек может определять, что "необходимо и можно изменять и какова от этого будет реальная польза"[25].
Организация - это система, которая прежде всего состоит из взаимосвязанных и взаимозависимых друг от друга подсистем и людей, находящихся в то же время во взаимодействии с внешней средой. И люди выступают главным смыслообразующим элементом организационных структур и их изменений.
Поэтому эффективность деятельности организации в конечном счете определяется вниманием к человеческому фактору, зависит от их заинтересованности в действиях и взаимосогласованности последних. При анализе деятельности организаций и видов управления в них часто выделяют два противоположных подхода: американский и японский стили, относящиеся к их содержанию.
Для американских фирм наиболее характерным можно считать подбор работника в соответствии с требованиями рабочего места, выполнения функций; его деятельность регламентируется должностными обязанностями, условиями труда и правилами трудового поведения. При этом управленческая деятельность в большей мере ориентируется на решение текущих задач.
Для японских же организаций свойственна ориентация на более долгосрочные перспективы, а подбор работников осуществляется с учетом личностного потенциала работника, качества его образования, его склонностей и интересов. Японские менеджеры придерживаются мнения, что каждый человек обладает какими-то способностями, которые выявляются специальными службами и в дальнейшем должны использоваться с наибольшей пользой для фирмы. Причем должность может вводиться специально, если при этом обеспечивается эффективность деятельности фирмы. И фирма будет выигрывать от того, что человек сможет заниматься наиболее интересным для него делом, а значит и больше стараться. Работник здесь "ценнейшая собственность, которой надо умело распорядиться"[26].
Для японских организаций, таким образом, характерны свои социокультурные особенности, которые позволяют обеспечивать определенную социальную защищенность работников ( в Японии практически нет безработицы и действует система пожизненного найма), и японский бизнес в целом обладает высокой устойчивостью и жизнеспособностью, не говоря уже о качестве и конкурентоспособности товаров.
Каждой организации присущи процессы самоорганизации и саморегуляции, в соответствии с чем в ней неминуемо могут протекать стихийные процессы. В связи с этим представляется актуальным пересмотреть понятие дезорганизации, правомерность его трактования лишь в негативном значении.
В реальной жизни  грань между организацией и дезорганизацией подвижна, релятивна и оба эти понятия могут носить для социальной системы как позитивный, так и негативный характер.
Негативное трактование дезорганизации, как правило, обуславливается недооценкой значения процессов самоорганизации и самоуправления, но системный подход предлагает новое предметное содержание данного сложного социального явления. Истоки негативного трактования дезорганизации идут от ее определения как нарастания хаоса и нарушения порядка, тогда как организация рассматривается как некое упорядочивание.
Но "порядок и стихия предполагают друг друга", "порядок реализуется в стихии, посредством ее и вопреки ей"[27]. "Система противостоит среде", но и среда организационно активна по отношению к системе и является "источником для ее развития"[28]. Поэтому, видимо, более правомерно будет говорить о мере упорядочения той или иной системы, организационной структуры. Каждая организация - есть и следствие самой себя, и окружающего мира, ее поведение определяется во многом отношением система - среда, их активностью относительно друг друга.
Управление же, рассматриваемое как процесс упорядочения системы, есть приведение ее в соответствие с определенной объективной закономерностью, действующей в данной среде, "процесс перевода системы из одного в другое состояние, при условии сохранения ее качественной определенности"[29].
При этом необходимо понимать, что механизм социального управления не может сводиться только к целенаправленному воздействию на тот или иной объект, он априори включает в себя и обеспечение организационного порядка, и спонтанные процессы самоорганизации и саморегулирования.
Низкий же уровень саморегулирования и самоорганизации в конечном итоге неминуемо приводит к возникновению механизмов торможения и ограничению использования потенциальных возможностей самой системы, ее социальной энергии - социальной активности человека и потенциала, присущего любому социальному объединению. В результате в системе могут развиваться неконтролируемые самоорганизация и самоуправление, которые будут обладать собственными целями, могущими идти вразрез с целями системы.
Но самоорганизация до определенной степени может и компенсировать несовершенство организационного порядка в социальной системе, а не только приводить ее к регрессии. Вследствие чего понятие дезорганизации может быть воспринимаемо в позитивном значении. Она может способствовать улучшению организационного построения и функционирования, если организационное построение противоречит объективным закономерностям в окружающей среде. А организация соответственно рассматриваться в негативном смысле.
Будущее всего открыто и неопределенно, либо может быть предсказуемо с определенной степенью вероятности, в нем всегда есть место для самоорганизации и саморегулирования. В социальных же системах, где человек рассматривается как главный источник их развития, самоорганизация и самоуправление становятся неотъемлемой частью процессов функционирования и развития. Поэтому уделение должного внимания человеческому фактору и учитывание его интересов и потребностей, а также процессов самоорганизации и саморегулирования может явиться залогом для успешной жизнедеятельности любой социальной системы.
Управление организацией, как говорилось выше, всегда оставляет место для творчества, то есть ни одна научная разработка не заменит полностью искусства руководителя. Управление становится более успешным, если оно в той или иной мере учитывает интересы и потребности работников, а кроме того, традиции и культуру народа, специфику восприятия им тех или иных культурных ценностей. Управление погружено в культуру, она является окружающей средой для организаций, поэтому всякий перенос организационных принципов на иную культурную среду как правило не эффективен.
Другим условием для эффективного управления деятельностью организации может выступать правовое пространство, как особенность окружающей среды. И многие сегодняшние сложности могут быть объяснены несовершенством законодательной базы и соответствующего отношения к необходимости следования букве закона. Управление по своей сути - системно, ибо решения в одной области всегда взаимосвязаны с решением в другой. Любое управление, оставляя место для искусства, все же требует знания социальных законов, по которым функционируют и развиваются социальные системы, а значит и соответствующей профессиональной подготовки.
В то же время практика сегодняшнего дня в области управления свидетельствует, что многие управленцы игнорируют необходимость получения соответствующей подготовки и приобретения необходимых знаний. Они предпочитают руководствоваться в большей мере здравым смыслом, действуют интуитивно, но если при этом добиваются успехов, то именно вследствие того, что фактически следуют этим самым законам.
Анализ сегодняшних начинаний в области организационного конструирования свидетельствует о вопиющей организационной безграмотности большинства из них, что усугубляется лежащими в основе безнравственными идеями и целями. И это может отнесено и к государственным программам по социально-экономическому реформированию, и к деятельности отдельных организационных образований. В результате они, с одной стороны, обречены на неудачу, а с другой - могут иметь далеко идущие негативные последствия.
"Законы социальной организации выражают наиболее общие связи, присущие разным видам социальных систем". Их специфичность состоит в том, что они "а) первичны относительно любых других законов", в том числе юридических, б) "взаимосвязаны меж собой", в) реализуются посредством "субъективной деятельности людей" и г) "обладают исторической симметрией"[30].
Последнее означает, что социальные системы, будучи живыми системами, обладают цикличностью развития, то есть любые социальные реорганизации в той или иной мере имели место в истории. И это должно учитываться управленцами разного ранга, заставлять их изучать исторические прецеденты, в том числе анализировать причины побед и поражений или по меньшей мере получать соответствующую профессиональную подготовку и использовать научные знания.
Изучением закономерностей социальной организации занимались еще классики социологии, такие как Г. Спенсер, Э. Дюркгейм, М. Вебер, Г. Зиммель, Г. Тард, М. Монтень, а также отечественные ученые П. Сорокин, А. Богданов, В. Бехтерев и др. И их труды не потеряли своей актуальности по сей день, в них черпают вдохновение многие из современных теоретиков в области организационного построения. Социальные законы - объективны и действуют вне зависимости от того, желаем ли мы им следовать, или же намерены действовать, что называется с чистого листа. Успехи же социального строительства неизменно будут зависеть от их знания и руководства ими. В условиях перестроечных процессов, которые переживает наша страна, и которые сами по себе вносят дестабилизацию в процесс функционирования и развития общества, пренебрежение ими может иметь печальные последствия.
Ранее были обоснованы такие социальные законы как: деятельного субъекта, "смены команды", "взаимовлияния формального и неформального замещения в организационных методах", "центростремительных и центробежных тенденций"[31]. Помимо них к социальным законам здесь предлагается также отнести следующие:
- "компенсации", под которым понимается компенсирующее воздействие существующих в организации механизмов взамен необходимых, но отсутствующих;
- "крайности или политического маятника" - амплитуда движения в противоположную сторону при реорганизации или разрушении организационной структуры зависит от степени негативности сложившегося порядка и длительности его действия или искусственного сохранения;
- в открытых системах соотношение организованности части и целого не может быть больше и сохраняться дольше, чем в системе, если они функционируют в пространстве одинаковых ценностных координат;
- "трансформации внутрисистемных взаимодействий и увеличение доли добровольных связей - суть явления взаимообусловленные"[32].
Раздел П.
Социальная ответственность предпринимательских  
                                   организаций
На пороге рыночных отношений происходит переосмысление принципов построения разного рода организационных образований, их соответствия действию социальных законов, а также опыта зарубежного строительства.
Сегодня предпринимательство становится реальным и значимым социальным явлением. Без сомнения становление предпринимательства сталкивается с немалыми трудностями не только экономического, но и правового, психологического характера. В сравнении с Западом даже стартовые условия для его развития были намного хуже, ибо там действовали принципы демократии, конкуренции, была развита частная собственность и индивидуализм в большей  степени присущ для западных культур. Но и современный предприниматель не является свободным в полной мере в сфере бизнеса. Его действия несут на себе отпечаток экономических, политических и социально-культурных условий, существующих в стране.
В определенной мере предпринимательская деятельность может быть своего рода зеркалом общества, так как отражает общественную мораль. Западное предпринимательство может характеризоваться как "социальная ответственность" за действия, "честность и порядочность"[33], и это является следствием развитости общества, включая длительность существования деловых отношений, бизнеса.
Экономическая эффективность и социальные достижения взаимосвязаны и взаимообусловлены, в этом состоит диалектика социальных и экономических факторов. Вследствие этого, прежде всего, экономику западных стран характеризует социальная направленность. Хотя справедливости ради необходимо отметить, что поворот экономики к социальной сфере произошел не в одночасье и путь этот был долог и тернист. Сегодня основными чертами западного бизнеса становятся рост социальной ответственности перед обществом и обеспечение конкретных социальных потребностей. Общество предъявляет к нему требования дополнительные - обеспечение трудовой занятости населения, охраны окружающей среды и др.
Социальная ответственность при этом распространяется не только на своих работников, но и на всех тех, чьи интересы так или иначе затрагиваются деятельностью фирмы, а государственная политика позволяет еще более расширить ее границы.
Шестидесятые годы в США характеризовали такие явления, как обнищание населения и увеличение общественных беспорядков. В результате обозначился рост общественных движений в защиту прав потребителя и государство было вынуждено принять меры по регулированию деловой активности, приносящей многочисленные социальные проблемы.
И государственные учреждения, и общественные организации таким образом стали осуществлять нивелирование активности бизнеса с учетом интересов государства, общества, человека. Крупным корпорациям стало в итоге выгодно отчислять средства на благотворительность, на разработку и осуществление различных социальных программ.
И сегодня корпорации финансируют такие социальные программы, как "обеспечение ухода за детьми и больными", "профессиональное обучение безработных", а также открывают разного рода "консультационные центры", "школы"[34] и др.
Социальная направленность экономики и рост социальной ответственности бизнеса таким образом "стоят на трех китах":
1) социальной активности населения, которое выступает с требованиями, чтобы все решения, затрагивающие их интересы так или иначе принимались с их участием;
2) государственным регулированием деловой активности крупных корпораций и промышленности в общественных интересах;
3) влияние среды на принятие решения становится важным направлением управленческой деятельности крупных корпораций, в том числе приносящим экономические дивиденды.
Очевидно, что эти три фактора взаимосвязаны и взаимообусловлены. Социальная активность общественных движений вынуждает государственные учреждения реагировать на их требования и вырабатывать соответствующую политику. Но и крупные корпорации приходят к пониманию важности учета человеческого фактора, что прямо или косвенно влияет на эффективность их деятельности. Таким образом, общество начинает влиять на долгосрочные проекты развития бизнеса, учет мнения населения становится важнейшим фактором его выживания в условиях жесткой конкуренции и разработки соответствующих стратегических планов деятельности, а государство находит возможности решать возникающие социальные проблемы и успешно осуществлять свои основные функции.
Намечающиеся тенденции к росту социальной ответственности крупных промышленных компаний суть производные от их заинтересованности в привлечении наибольшего внимания к своей продукции, как возможности влиять на ее конкурентоспособность на рынке. Вследствие чего осуществляется децентрализация отношений компаний с общинами, расширяется и поощряется прямая включенность менеджеров в жизнедеятельность общин, что позволяет улучшать процесс взаимного обмена информацией, укрепляет доверие во взаимоотношениях и в конечном счете обеспечивает лучшую результативность деятельности этих компаний. С этой же целью они вступают во взаимодействие с органами местной власти и принимают достаточно активное участие в их программах.
Промышленные компании естественно в большей мере заинтересованы в финансировании социальной сферы в той мере, в которой это соответствует, прямо или косвенно, их интересам. Поэтому участие в осуществлении программ они предпочитают проводить в местах расположения своих представительств, включаться в проведение мероприятий по подготовке рабочей силы по тем профессиям, которые могут быть значимы для деятельности компании, в мероприятиях по здравоохранению и медицинскому страхованию, что в конечном счете сокращает их непосредственные расходы на медицинские цели. Государство же при этом стремится к соблюдению так называемого социального баланса, чтобы социальные расходы, определяемые социальной ответственностью компаний были не меньше того, что теряет общество в результате их деятельности.
Государство также проводит соответствующую налоговую политику, делающую выгодным для корпораций направлять свои сверхприбыли на благотворительные цели, тем самым фактически участвуя в ней, осуществляет законодательное регулирование деятельности промышленных компаний и контроль за исполнением.
В некоторых странах, например, в ФРГ, Италии благотворительность носит обязательный характер, устанавливаемый в законодательном порядке, в других же законодательство ограничивается лишь установлением льготного налогообложения.
Стремлением к получению максимальной прибыли характеризовалось так называемое первое поколение предпринимателей и деятельность предприятий строилась на жесткой рационализации труда и подчинения его интересам организации, повышению эффективности ее функционирования и развития. Подобное явление получило название эпохи тейлоризма, но справедливости ради следует отметить, что Ф. Тейлор много раньше, чем Э. Мэйо подошел к постановке самой проблемы значимости человеческого фактора, хотя и не сумел правильно осмыслить ее и по достоинству оценить. Уже следующее поколение предпринимателей для обеспечения более высокой прибыли было вынуждено прибегнуть к осуществлению благотворительной деятельности и тем самым получать не только моральные, но и материальные дивиденды.
Таким образом, сторонники социальной ответственности воспринимают благотворительность необходимой частью своей деятельности, обосновывая ее возможностью получения дополнительных прибылей. Но у них есть и противники, которые придерживаются мнения, что предприятия должны руководствоваться лишь стремлением к увеличению прибылей, следовать установленным правилам игры, свободной и открытой конкуренции и ориентироваться на действующие юридические законы и законы рынка. Их принципы - "что не запрещено законом, то разрешено"[35].
Доводы противников благотворительности аргументированы - "увеличение расходов на социальные нужды неминуемо ложится на плечи потребителя",  и кроме того "корпорациям сложно отчитываться"[36] за подобную деятельность.
Но и сторонники развития социальной ответственности приводят собственные аргументы, среди которых следует выделить два направления: 1) базирующееся на прагматических целях - социальная деятельность способствует осуществлению более долгосрочного планирования и 2) основывающиеся на принципах христианской этики, ибо вопрос об удовлетворении общественных интересов становится уже не просто предметом выбора, а насущной необходимостью в современную эпоху. ем не менее дискуссии о природе социальной ответственности, о ее необходимости и размерах продолжаются.
Любая корпорация является социальной организацией, подсистемой общества и выступает в нем в нескольких ипостасях: 1) как гражданское лицо - соблюдает законы и действующие в обществе моральные нормы, 2) как работодатель, 3) как объект инвестирования инвестор, 4) как конкурент и 6) как участник общественного развития - оказывая влияние на последнее, корпорация обязана и разделять с ним свою долю ответственности. И подобный подход представляется важным для организации и осуществления деятельности любого предприятия в нашей стране, несмотря на многочисленные трудности.
В России сегодня действительно существует множество сложностей для организационного построения; это и социально-экономические проблемы как следствие тоталитарного наследия, и более поздние тактические ошибки процессов переустройства, в результате которых фиксируется рост безработицы, социальной незащищенности населения и др.
Потребности социальной сферы огромны, но они не покрываются ни деятельностью предприятий, ни государства. Помощь последнего явно недостаточна, при этом проведение им разного рода мероприятий кажется непродуманным, а осуществление экономической и социальной политики - бессистемным. В результате ни государство, ни предприятия не несут ответственности за свои действия, а подчас оказываются и неспособными. Объективно нет возможностей и для более долгосрочного планирования производственной деятельности - прежде всего из-за отсутствия развитого правового пространства, и для благотворительности.
Необходимость усиления социальной ответственности всех субъектов общественного взаимодействия тем не менее не подлежит сомнению, и специалисты, в первую очередь, экономисты предлагают ряд мер для расширения финансовых возможностей удовлетворения потребностей социальной сферы, в том числе:
- использования части незадействованных средств социальных фондов в коммерческом обороте, либо для инвестирования краткосрочных кредитов;
- освобождения от налога на прибыль от предпринимательской деятельности учреждений социальной сферы;
- предоставления дополнительных льгот на участие предприятий в финансировании социальной сферы и др.
Тем не менее, объективно условия для повышения социальной ответственности в российском бизнесе имеются. Российское предпринимательство неизменно набирает силу, наблюдает рост численности предпринимателей и большее сосредоточение в их руках материально-технических и трудовых ресурсов; их реальную заинтересованность в скорейшей стабилизации социально-экономической ситуации в стране, ибо от этого зависит эффективность самого бизнеса; все большее вхождение предпринимательских кругов в решение проблем политического характера, включая участие в разработке государственных программ общественного развития; развитие международного делового сотрудничества, что позволяет российским предпринимателям изучать зарубежный опыт предпринимательской деятельности, заимствовать по мере возможности из него все позитивное, включая несение социальной ответственности. А кроме того, сегодня заметно возрастает интерес к изучению отечественной истории предпринимательства, к возрождению забытых традиций.
Переход экономики к рынку меняет всю систему трудовых отношений, трансформируется форма построения организаций, система управления. Рычаги административного регламентирования заменяются законодательным и рыночным регулированием. Изменяется и роль и место человеческого фактора в экономике, хотя последнее может трактоваться весьма неоднозначно.
На практике оказывается, что демократизация собственности часто сопровождается нарушением порядка реализации принципов самоуправления, и работник-собственник становится даже более далек от участия в управлении, чем это было ранее.
Развитие организации и предпринимательства - процессы сопряженные, и предприниматель фактически становится ее ключевой фигурой, равно, как и предметом наиболее пристального изучения экономикой, социологией, психологией и др. науками.
Предпринимательство исследуют и с точки зрения мотиваций, обеспечивающих успех соответствующей деятельности, и в социокультурном контексте, и в аспекте стремления к лидерству и распределения властных функций, в экономическом ракурсе. Различные ученые приходят к выводу, что в предпринимательстве весьма важным моментом являются личностные качества человека, в том числе его интуиция, умение отыскивать нестандартные решения возникающих проблем, вследствие чего его в большей мере, как и управление, относят к области искусства, нежели науки.
Предприниматель - это в некотором смысле инноватор, способный стимулировать общественное развитие, поэтому его деятельность также изучается в такой науке, как инноватика, зародившейся фактически в ответ на требования общественной практики. Начало появления этой науки относят к Х1Х веку, когда возникали проблемы переноса одних культурных ценностей на другую национальную почву (из Европы в страны Азии и Африки).
Сама идея о необходимости инноваций получила свое бурное развитие на Западе в ХХ веке в связи с экономическими преобразованиями в поисках увеличения прибылей и в итоге вылилась в инновационную политику, как "систему продуктивных нововведений, обеспечивающих рынок в соответствии с его конъюнктурой"[37]. И сегодня на инновационном механизме базируется современная теория менеджмента и организации.
Но сама стратегия проведения инноваций с целью максимизации экономических дивидендов подвела к необходимости гораздо более глубокого изучения самой сущности инновационных процессов. Инновации в организационно-технической сфере вынуждали их авторов согласовывать принимаемые решения с человеческим фактором - в наиболее широком смысле. И именно отсюда появляется социальная ответственность за проведение инноваций как перед собственными работниками, так и потребителями, обществом в целом.
Инновации обладают своей социальной базой, ее предметная область тесно связана с человеческим фактором. Поэтому любое нововведение - это прежде всего социальное нововведение, особенности которого мало изучены и само их осуществление встречает немалые сложности. Социальные нововведения несомненно связаны с социальными отношениями, деловой культурой, управленческой деятельностью.
Совершенствование управления само по себе является социальным нововведением, и можно сказать, что нововведение - есть форма, клеточка управляемого развития, то есть развитие  осуществляется через нововведения в широком смысле. Конечно множество изменений возникает стихийно как процессы самоорганизации и саморегулирования, саморазвития. Управление же в целом может считаться эффективным, если базируется на выявляемых тенденциях в социальном развитии.
Социальное управление с необходимостью включает в себя факторы принятия решения, а значит и несения определенной ответственности за них. Рассматривая нововведения в наиболее общем виде, и понимая, что их последствия неизбежно будут затрагивать социальную сферу, становится очевидной необходимость несения той или иной доли социальной ответственности. И эта проблема актуализируется самой природой нововведений, ибо они вызывают "большой радиус изменений", "далеко идущих последствий", получивших называние "тектонического эффекта"[38].
Таким образом, несмотря на то, что любые организационные образования фактически развиваются через инновации, проблема социальной ответственности может обостряться и тем фактом, что вторичные изменения бывают часто сложно прогнозируемы.
Инноваторы, предприниматели - люди, которые сегодня привлекают внимание многих ученых. Исследователи отмечают их отличительные особенности такие как умение творчески мыслить, социальную активность, способность к риску и решению нетрадиционных задач и даже, обращая внимание на их не многочисленность, призывают к заботе о них как о достоянии страны.  И хотя несомненно их роль в общественных преобразованиях в нашей стране значительно возрастает, тем не менее практически трудно встретить высказывания о социальной ответственности предпринимателей и инноваторов.
При декларировании необходимости более бережного отношения к самими представителям данных категории населения ни слова не говорится об актуальности несения ими ответственности за свои действия, их последствия для социальной сферы.
Наибольший акцент, как правило, делается относительно деловых качеств предпринимателей, но сама способность к риску предполагает ее сопряженность с ответственностью - и не только в экономической сфере, не только в связи с финансовыми показателями деятельности организации, хотя последние так или иначе связаны с человеческим фактором.
Но уже анализ проблем не внедрения демонстрирует, что инновации затрагивают интересы различных социальных слоев и групп, и причиной часто выступают несовпадения этих интересов, хотя понятно, что полное совпадение интересов в принципе невозможно. Эффективность же любых начинаний во многом зависит от умения увязывать интересы на общем поле деятельности и учитывать намечающиеся тенденции социального развития.
В европейских экономически развитых странах активно изучается проблема инноваций, причем последние рассматриваются как важный инструмент общественных преобразований не только в экономической, но и социальной сфере. Западные ученые давно пришли к выводу, что любой "прогресс должен быть соразмерен цене", которую за него "приходится платить"[39]. Современный менеджмент, исходя из приоритета большого бизнеса, сегодня все большее внимание уделяет малому бизнесу и предпринимательству, которые являются мощным источником улучшения социальной сферы, в том числе способствуют увеличению рабочих мест и сокращению безработицы, улучшению морально-психологического климата в организациях, трудовых коллективах и выступает главным инициатором для разного рода нововведений. И вопросы социальной ответственности в странах Западной Европы являются при этом неотъемлемой частью всех инноваций.
В нашей же стране, несмотря на то, что резко увеличивается объем различной, в том числе научной литературы - по вопросам развития стратегии менеджмента и предпринимательства, в организаторском деле, в управленческой деятельности, и она изобилует предложениями по решению разных задач, включая уникальные проблемы и возможности их разрешения, тем не менее вопросы социальной ответственности не решаются и часто даже не поднимаются.
"Целостность" - есть "плод развертывания всех потенциалов системных", "внутреннее интегрированное, органичное и многомерное единство сложившихся системных качеств", а сама концепция целостности может рассматриваться как "высший уровень и вершинный результат восходящей линии развития"[40].
Без регулирующей роли государства рыночная экономика не может быть ни социально ориентированной, ни эффективной и это доказано мировым опытом. Механизм государственного регулирования достаточно тонок, сложен и многообразен и не исчерпывается определением его масштабов, объемом государственной собственности. Неизменными всегда остаются такие его функции как защита прав собственности, обеспечение свободы предпринимательства, стимулирование деловой активности и борьба с монополизмом, обеспечение законности и правопорядка и некоторые другие, меняться могут лишь механизмы и методы их осуществления.
Такие задачи как утверждение и обеспечение законности, поддержание стабильной политической обстановки, финансирование социальной сферы, ее базовых услуг, поддержка незащищенных слоев населения и защита окружающей среды - могут быть отнесены к фундаментальным задачам любого государства. И мировая практика демонстрирует сегодня усиление роли государства в регулировании социальных процессов.
Формирование предпринимательского слоя и успехи предпринимательской деятельности не могут не зависеть от того, какое место в духовной сфере займет блок социальных мотиваций, которыми они руководствуются. И в связи с этим представляется актуальным рассмотреть становление предпринимательства в социально-культурном аспекте.
Какое место предпринимательские ориентации занимают в российской культуре? Возможно ли его развитие в современную эпоху в плане  преемственности  дореволюционных традиций? Сможет ли российское предпринимательство формироваться на основе собственных национальных особенностей развития бизнеса, приобрести российское лицо. Эти вопросы так или иначе возникают у исследователей и от их решения может во многом зависеть успешность становления предпринимательства как явления, развития рыночной экономики в целом.
Традиции российского предпринимательства были прерваны революцией 1917 года или точнее проведением политики военного коммунизма, и последующие годы навязывалась населению принципиально иная идеология. Но тем не менее интересно проанализировать саму сущность предпринимательской деятельности в те времена и ее идеологические корни.
Образ дореволюционного предпринимателя сложно трактовать однозначно, он сам по себе разнообразен и противоречив, и тем не менее можно выделить в нем некоторые отличительные черты, национальные особенности.
Во-первых, индивидуализм и практицизм в дореволюционной России, равно как и стремление к материальному благополучию и богатству, играли заметную роль. Общественное мнение негативно воспринимало лишь крайние проявления таковых черт - в уродливых и преступных форма. За подтверждением далеко ходить не надо; не обязательно изучать специальные архивы, достаточно обращения к русской литературе. Из нее можно почерпнуть многочисленные подтверждения уважения народа к инициативе и деловой сметке, расчетливости и справедливости. Не ускользает при этом из поля зрения и восхищение русских писателей хорошо налаженным хозяйством.
При этом в русской культуре отсутствует "культ богатства", "образ сильной личности", что так характерно для западных культур, и что фактически оказывалось чуждым нашей. На российскую хозяйственность, всю деловую жизнь несомненно влияло и православие; в нем есть принципиальные отличия от протестантской этики, под влиянием которой так или иначе формировались капиталистические отношения европейских стран и Америки. Об этом, в частности, свидетельствует известный труд М. Вебера и проведенные им исследования.
В протестантстве хозяйственная деятельность фактически приобретает сакральный смысл, аналогов чего найти в православии так и не удается. В последнем высшим религиозным устремлением является удаление от мирской жизни. Трудолюбие несомненно выступает значимой добродетелью, но главное внимание должно отводиться духовному служению. До некоторой степени культ труда сохранялся у старообрядцев, которых в целом отличало большое трудолюбие и высокая предпринимательская активность. Но большинство населения, придерживаясь православной веры, в качестве наиболее значимой духовной ценности по меньшей мере предпочитала избирать "служение высшему общественному идеалу, государству"[41]. При этом все попытки модернизации России, предпринимаемые представителями царской фамилии, либо прогрессивной интеллигенцией, так или иначе осуществлялись "во имя Великой России"[42].
Предпринимательская "жилка" в большей мере была свойственна купечеству, и его ценностные ориентации так или иначе имели "восхождение вверх". Поддержка государства во время войн и разного рода пожертвования, хотя и не лишенные корысти, можно было отнести к устойчивым и престижным традициям купечества. В нем получает свое наибольшее развитие благотворительная деятельность, как исполнение своего долга перед обществом. Причем сама хозяйственная деятельность опять же строилась не столько как источник наживы, а выполнение некоторой миссии, возлагаемой свыше. Бог наделил имуществом, "дал возможность пользоваться и потребует отчета"[43] - таковым можно было в наиболее общем виде считать мировоззрение купеческой среды. И коллекционирование, как одна из форм благотворительности, может быть рассматриваемо как выполнение своего долга перед обществом.
И тем не менее "соборность", устремления к гармонии и другие качества российского народа не следует рассматривать как главные и единственно значимые его черты. Дворянство, к слову сказать, так или иначе относилось к купечеству с определенной долей пренебрежения и неуважения, хотя последнее все больше ценило образованность и выказывало стремление заботиться о судьбах народа. В сущности и купечество, и дворянство, и крестьяне, и разночинцы - все были движимы идеей служения Отечеству, на которую оказывало влияние исполнение своего религиозного долга.
Социально-культурные корни общественно-полезной деятельности состояли в желании увековечить свое имя в истории России и снискать уважение и признательность современников и потомков. Отчасти из-за того, что хозяйственная деятельность не являлась самоцелью в России так и не получили развития до европейского уровня капиталистические отношения, и буржуазия не заняла ведущее место в общественной структуре. Необходимость труда как долга присутствует и в протестантской культуре, но там это означает долг перед Богом, а в православии это еще и долг перед обществом.
Сегодня нередко можно слышать призывы к осуществлению благотворительной деятельности и меценатства нарождающимся классом предпринимателей, ссылаясь при этом на необходимость продолжить российские традиции. Но при этом либо забывают, либо и вовсе незнакомы с иной деятельностью предпринимателей, которая может быть названа несением социальной ответственности за ее результаты.
"Подлинная социальная ответственность предпринимателя состоит не в обильных пожертвованиях на просвещение народа, а в такой организации дела, которая обеспечивала бы трудящимся устойчивое имущественное положение, социальную защиту, возможности для образовательного и духовного роста"[44].
И подобную ответственность предприниматели начали нести уже начиная с ХХ века. Она провозгласили отказ от благотворительности в пользу обеспечения социальной защиты для своих рабочих в самом широком смысле. В это время начинается активное строительство для рабочих нужд детских садов и больниц, школ и ремесленных училищ, домов жилых и социально-культурного назначения. На смену филантропии приходит осознание социальных потребностей работников и вменение в обязанность для рачительного хозяина "взрощение дисциплинированной, квалифицированной и социально благополучной рабочей силы"[45].
Поэтому сегодня хочется предостеречь предпринимателей от ориентации на благотворительность, от подмены ею "подлинной социальной ответственности бизнеса", которая должна состоять в избежании способствования обострению социальных противоречий, которые нарастают уже вследствие переходного к рыночной экономике процесса, "не усиливать неизбежность ее негативных последствий",  к которым следует отнести "рост безработицы, бедности, загрязнение окружающей среды"[46].
На Западе сама "этика бизнеса" отнюдь не ограничивается регламентацией взаимоотношений между предпринимателями, а в полной мере включает в себя весь объем отношений сферы бизнеса и общества, необходимость проведения социальной политики в области производства, занятости и многих других направлениях.
Представляется здесь важным отметить, что несмотря на большое влияние запада на развитие российского предпринимательства, что заставляет говорить о некоторой "вестернизации российской деловой жизни"[47], стремление к социальной ответственности проявляется недопустимо мало.
Формирование предпринимательского слоя и его устойчивое положение в обществе во многом будут зависеть от того, какие мотивации и его характерные черты смогут считаться отличительными и смогут ли они вписаться в пласты российской культуры. Прагматизм и индивидуализм вправе рассматриваться как необходимые и действенные для становления предпринимательства ценности и они так или иначе должны будут войти в культуру как значимые, хотя и могут встречать препятствия к их принятию.
Но сегодняшний рынок в целом следует отнести к категории "дикого", ибо российскими предпринимателями чаще движут стремления к эгоизму и потребительству, помимо индивидуализма и прагматизма, и их сегодня в избытке. Поэтому не они тормозят развитие рынка, а определенные "недостатки в культуре труда и нарушение структурной целостности российской культуры"[48]. Еще со времен М. Вебера известно, что "рыночное общество - не есть общество, где все торгуют, а общество - где все работают"[49]. И еще долго России предстоит учиться трудовой этике и этике бизнеса.
Для приобретения же предпринимательством своего "российского лица" представляется актуальным прежде всего сохранение позитивного значения "старых" культурных ценностей, использование отечественного опыта деловой жизни, и в первую очередь, осуществления социальной ответственности в ее лучших традициях, включение с необходимостью европейских культурных ценностей, которые оказываются не столь уж чужды отечественной культуре.
Следует отметить, что современное российское общество не отличает негативное отношение к предпринимательству в целом, оно скорее позитивно, что нельзя сказать о диком рынке. И индивидуализм и прагматизм, будучи сопряженными с социальной ответственностью, могут восприниматься только положительно.
                                         ***
Рыночные отношения способствуют перемене стратегии организационного управления предприятием. В рыночных условиях система управления с необходимостью начинает базироваться на использовании  так называемых гибких решений. И осознание вышеозначенного послужило рождению новой концепции управленческой деятельности - активного управления. При осуществлении последнего меняются принципы его построения, цели и задачи, методы и подходы к его осуществлению, по сравнению с используемыми ранее в условиях медленной изменчивости среды.
Применяемое ранее долгосрочное, либо среднесрочное планирование могли успешно осуществлять на основе учитывания складывающихся структурных пропорций и тенденций в развитии, что в рыночной экономике по меньшей мере затруднено. Но продолжает оставаться актуальной необходимость выработки общей стратегии развития организации и на ее основе, а также на основе использования системного и ситуативного подходов была предложена иная концепция управления.
Внутри концепции активного управления лежит идея "принятия решения от будущего к настоящему, воплощаемая с помощью принципов: предвидения, предотвращения и создания"[50]. Системный же и ситуативный подходы выступают в качестве ее методологической базы. Методическое обеспечение осуществляется с помощью использования таких методов, как эвристические: сценарии будущих ситуаций, экспертные оценки, а также методы стохастического программирования и статистические методы; последние в большей мере могут быть отнесены к внутриорганизационной стратегии управления и играют второстепенную роль, тогда как все предыдущие - для связи с внешней средой.
Системный подход позволяет рассматривать организацию как открытую систему, взаимодействующую с внешней средой, в частности, с рыночной экономикой и при этом имеющую возможность сохранять свою целостность и относительную устойчивость. В данном случае предлагается говорить о сохранении подвижного внутреннего равновесия за счет внутреннего взаимодействия и обмена с окружающей средой, то есть организация приспосабливается так или иначе к влиянию среды, даже активному. Ситуативный подход в данном случае рассматривается как некое продолжение системного, где социальная ситуация является совокупностью условий, в которые включены и субъект, и объект социальной деятельности, влияющие на нее.
Целью "активного управления" выступает выработка решений, обеспечивающих наибольшую результативность и эффективность деятельности организации, при этом достижение ею наиболее устойчивого функционирования и развития через оптимизацию использования внутреннего потенциала может рассматриваться в качестве основной задачи.
Таким образом, одним из средств "активного управления" может становиться стратегическое планирование. Стратегия - то, что для организации необходимо сохранять как можно дольше, а тактика включает в себя различные решения, позволяющие в конечном счете организации приспосабливаться к изменениям окружающей среды, маневрировать, обеспечивать нивелирование неблагоприятных условий и негативных последствий от взаимодействий, и соответственно, сохранять свою целостность и качественную определенность. Причем важно помнить, что необходимо разрабатывать тактические решения по возможности заранее, используя принципы предвидения, предвосхищения и создания, все вышеназванные методы.
Следует учитывать и тот факт, что "выделение стратегических и тактических решений целесообразно для систем  с хорошо налаженной обратной связью"[51].
Принципиальные отличия новой формы управления от существовавшей ранее состоят в: использовании "стратегического" управления взамен "долгосрочного"; в "разной трактовке будущего"[52].
При применении так называемого долгосрочного планирования установка была на возможности предсказания будущего путем экстраполяции складывающихся тенденций, то есть будущее - предсказуемо в принципе. Иная форма управления оставляет место для сомнений в отношении будущего и тем не менее осуществляет анализ грядущих изменений в среде и возможных перспектив для организации, ориентируется на выявление чрезвычайных ситуаций, способных внести дезорганизующее начало в деятельность самой организации и осуществляет поиски их устранения, локализации и изменения складывающихся неблагоприятных тенденций.
Таким образом, осуществляется совместный анализ и внешних факторов, и внутренних перспектив для организации и вырабатываются решения по корректировке стратегии, цели и задач организации, различных тактических подходов к усовершенствованию ее деятельности.
Определенные сложности могут возникнуть при осуществлении прогнозов, в предсказаниях и предвидениях грядущих изменений, еще более трудно их предотвратить, но избежать множества негативных последствий не только возможно, но и необходимо.
Раздел Ш. 
          Организационная культура управления
    современных  предпринимательских структур.
В последние годы отечественные социологи и социопсихологи, изучающие проблемы российской экономики и предпринимательства, активно взяли на вооружение западные разработки, касающиеся принципов внутреннего структурирования и внешнего ориентирования предприятий самого разного рода. При этом слово фирма было дискредитировано западными исследователями как явление, уходящее в прошлое, относящееся к индустриальному обществу,  обществу потребления. В новую эпоху в обществе постиндустриальном, информационном вместо фирмы - инертно-бюрократической машины появляется понятие "гибкая технико-социальная система", "группа людей, сознательно объединившихся для достижения общих целей путем преобразования экономических ресурсов в желаемые конечные состояния", "большая семья"[53]. В западной литературе она определяется в терминах "корпорация" и "корпоративная культура"[54], в переложениях этих разработок на русский язык и в приложениях их к российской действительности стали принятыми понятия "организация" и "организационная культура".
Поиски оптимальной организационной культуры нового типа на Западе были вызваны объективными экономическими процессами: принципиальный переход от не насыщенности  рынка к ситуации, когда рынок насыщен и работать приходится с индивидуализированным, капризным по характеру спросом.
В эпоху "постиндустриальной революции" производство оперирует не индифферентной массой, а опирается на человеческий ресурс - совокупность организованных отношений на базе определенной культуры. Новое общество - не общество потребления, а общество причастности, вовлеченности и развития[55]. Отсюда и такое понятие как "сопричастный менеджмент".
Внутренние и внешние коммуникации фирмы нового типа характеризуются открытостью, не формальностью, индивидуализацией. Внутри организации, конечно, сохраняются и иерархия, и бюрократия, но горизонтальные связи становятся не менее важными. В связях с внешним миром организация должна (ибо иначе не выживет) учитывать глобальные факторы в развитии технологии, в экологических и социально-политических процессах, движения гуманитарного характера. Сформировавшиеся рынки потребителей и системы защиты прав потребителей диктуют иные правила игры на рынке. Причем не только в отношении потребителей, но и в отношениях с конкурентами. В частности здесь опять же проявляется большая открытость организации в плане информационном, готовность к сотрудничеству. Наряду с традиционной готовностью фирмы реагировать на "сильные сигналы" - финансовые - она открыта для "слабых сигналов" социально-гуманитарного толка, не имеющих формализованных структур[56]. Речь по сути идет даже о поиске таких сигналов - опять-таки внутри организации и вовне.
В этом ряду принципиально и жизненно важно понятие социально-экономической ответственности организации. Объектами ответственности являются потребители и партнеры, сотрудники организации и акционеры, массовые общественные организации и локальные социальные группы. Свобода действий фирмы в постиндустриальном обществе парадоксальным образом определяется ее осознанной связанностью со всеми составными частями общей системы предпринимательства[57].
Нельзя не заметить, что если в развитых странах Запада и у наиболее продвинутых "молодых тигров" (активно развивающихся азиатских стран) такие установки имели весьма определенную рыночную предысторию (в частности, в США о новых принципах организационной культуры заговорили в 70-е годы в связи с "японским вызовом" на американском рынке), то для российских предпринимателей они скорее являются предполагаемой идеальной моделью. Однако моделью не иллюзорной, а по крайней мере неизбежно учитываемой. Российские фирмы так или иначе корреспондируют с мировой системой бизнеса на практике, а в теории вынуждены обращаться к зарубежным разработкам ввиду естественного недостатка собственных. Однако отечественные практики и теоретики, как правило, уделяют резонное внимание степени применимости зарубежного опыта на российской почве.
Обозначим сразу наиболее разительные черты российской экономики, которые делают недостаточно применимыми в ней принципы организационной культуры и организационной ответственности.
Вот какие негативные явления и обстоятельства выделили руководители российских акционированных и приватизированных предприятий по данным исследования, проведенного Международным институтом менеджмента в Лозанне (Швейцария) совместно с представителем этого института в России - Московской Международной школой бизнеса "Мирбис"[58].
1) За последние пять лет страна потеряла свое влияние на международной арене. 2) Деятельность российских банков не оказывает пока что позитивного влияния на деятельность промышленных предприятий. Банкиры не пользуются доверием общественности. 3) "Честной конкуренции" мешает государственный контроль за предпринимательством, проявляющийся в нерациональном вмешательстве в бизнес и ограничении его. Антимонопольное законодательство действует недостаточно эффективно (оценка - 2-3 балла по шести балльной шкале).
  "Экономические структуры подобны биологическим организмам", - замечает С.П. Бараненко (Российская Академия предпринимательства)[59], а внешнюю среду функционирования этих структур, в которой они пытаются выжить, формирует экономическая государственная политика: "При этом правительство должно стремиться применять такие методы и формы воздействия на внешнюю среду, которые бы более или менее соответствовали бы интересам предпринимательства. В высокоразвитых странах сложилась система социально-делового партнерства между государством и предпринимателями, а в России это отношения между сильным и слабым, государство очень вольно вмешивается в экономическую жизнь, но при этом оказалась потеряна управляемость процессами реформы экономики. В этих условиях надежнее для предпринимателя выглядит удачная ставка на быструю высокую прибыль, чем стратегический культурно-организационный интерес.
"Перевернутую ответственность" - стремление добиться скорой прибыли в ущерб перспективе и факторам культуры - констатирует и М.М. Алексеева. На предпринимателей не может не действовать переменчивость внешней среды, выраженная в нестабильности политической, юридической, валютной, считает исследователь. Кроме того, и отечественный рынок во многом предстает пока что покорным рынком, как в слаборазвитых странах. Некоторые рынки дорогостоящих товаров насыщены и даже перенасыщены как следствие резко взлетевшей покупательной способности "новых русских", но и здесь наблюдатели замечают неразборчивость и случайность спроса. Сказывается известное (по Ф. Бределю) противоречие между культурными и экономическими картами мира - они отличны, хотя и коррелятивны. А фирма, организация зависит от взаимодействия цивилизации (в значении культуры) и экономики.
Ряд исследователей замечает, что поскольку нынешняя государственная власть во многом пошла "прежним путем" - опирается на разрастающиеся бюрократические структуры[60], то, как следствие, "...в России "экономический человек" в функции предпринимателя стремится не к достижению максимальной прибыли, а к достижению максимальной власти"[61], которая и обеспечивает максимальную предпринимательскую прибыль
Однако, по данным исследования, проведенного группой института стратегического анализа и развития предпринимательства (руководитель проекта В. Буев) по заказу Агентства США по международному развитию с целью оценки внешней среды, в которой развивается российский малый бизнес, "треть руководителей МП (малых предприятий) считают: они дискриминированы в доступе к власти для лоббирования своих интересов", "дискриминацию в доступе к властям ощущают 28% руководителей торговых и 45% - производственных МП. Этот результат не согласуется с декларациями, что именно производственные МП входят в перечень предприятий, которым оказывается преимущественная поддержка со стороны властей"; "Самый труднодоступный ресурс для МП - финансовый, дискриминацию здесь ощущает каждый второй руководитель МП"[62].
В этой связи отечественные исследователи ссылаются на закономерности, выявленные в работах посвященных экономике индустриального общества в США, Р. Мертоном[63]. По Р. Мертону, если потребности бизнеса не удовлетворяются обычными и одобренными культурой способами, то недостающие услуги предоставляет "неформальная машина". Часть неформальной машины - незаконные организации, выполняющие необходимые для бизнеса функции в скрытой, латентной форме. Неформальная машина обслуживает и законный, и незаконный бизнес. Бизнесмен, рэкетир, политик, судья, прокурор, ставшие частью этой машины, встречаются то на неформальном ужине, то в офисе,  то в зале суда.
С точки зрения социального статуса бизнесмены и преступники представляют противоположные группы, но в ситуации действия, как указывает Р. Мертон, легитимный статус не дает преимуществ и, соответственно, не сказывается на взаимоотношениях. Функционирование неформальной машины ведет к ротации этих групп. Характерно в этом плане заявление заместителя начальника НИИ МВД РФ В. Селиверстова по поводу экономической ситуации в России: "Масштабы криминализации предпринимательства настолько велики, что требуют своего учета при разработке стратегии развития страны и концепции национальной безопасности"[64].
По данным социологического обследования, проведенного в 1994 году в Московском регионе 38% предпринимателей подверглись физическим оскорблениям и расправам, 85% - угрозам в отношении их и членов их семей, 24% - всерьез озабочены ситуацией, возникшей у них в связи с деятельностью оргпреступных группировок. Предприниматели заявляют, что власти совершенно не принимают в расчет, проводя налоговую политику, то обстоятельство, что и по линии организованной преступности бизнесмены уже обложены податью, составляющей от 8 до 50% прибыли[65].
В тоже время, по оценкам экспертов, криминальное происхождение имеет более 30% стартового капитала в частном секторе экономики[66].
Таким образом, социально-экономическая ответственность организации часто актуализируется в ответственности не перед потребителем и обществом, а перед государством, которое проявляет себя в деятельности бюрократической машины и перед "неформальной машиной" преступности и коррупции, настойчиво заявляющей свои права на существование в сфере экономического предпринимательства.
Мертоновский подход весьма актуален в нынешних условиях России. В частности, он помогает объяснить, почему периодические попытки очистить политику и бизнес от преступников оказываются безрезультатными. Действует основная теорема Мертона: любая попытка уничтожить существующую социальную структуру без создания адекватной альтернативной структуры для выполнения функций, ранее выполнявшихся уничтоженной организацией, обречена на неудачу. Если политические реформы ограничиваются задачей изгнания мошенников, то они вырождаются в пустые декларации. На самом же деле реформы призваны создать альтернативные структуры, которые способны будут удовлетворить насущные потребности масс, прежде остававшиеся неудовлетворенными. Государство может либо помогать развитию предпринимательства, либо подавлять его. Крупный бизнес оно неформально поддерживает, а средний и мелкий формально давит.
Тем не менее, неблагополучие внешней среды предпринимательства, указывают и предпосылки его развития в России. Прежде всего это человеческий ресурс - точка опоры постиндустриального общества и организационной культуры. О.В. Ромашов, например, указывает на такие унаследованные от прошлого факторы, стимулирующие дух предпринимательства, как "традиционное трудолюбие населения, умение мобилизоваться в нужный момент, высокий уровень образованности, навыки прогнозирования и перспективного планирования у руководителей, высокий удельный вес лиц в обществе, готовых заняться бизнесом"[67].
С точки зрения перспектив экономической политики исследователь предлагает "сделать четкий выбор модели развития общества - политика импортозамещения или экспертная ориентация. От этого будет зависеть вся структура распределения ресурсов"[68]. А в плане развития организационной культуры и организационной ответственности - стимулировать предпринимательство  в противовес спекуляции.
Другой автор, В.Н. Иванов, сделав на основе социологических исследований последнего времени вывод, что нынешняя ситуация в России не благоприятствует развитию предпринимательства, предлагает примерно то же: "Совместными усилиями государственных органов, общественности и самих предпринимателей необходимо активизировать усилия по формированию новой предпринимательской культуры, утверждению правил и норм предпринимательской этики. Очевидно целесообразно разработать специальный кодекс честной конкуренции и сделать его всеобщим достоянием"[69].
Нельзя не заметить, что цивилизованная этика предпринимательства устанавливается явочным порядком и не только вопреки неблагополучной в правовом и экономическом отношении среде, но и как бы благодаря ей - на пути преодоления аномалий. Так авторы исследования упомянутого выше, касающегося проблем малого бизнеса, обращают внимание на такое явление в сфере предпринимательской партнерской этики: "В понятие "надежности" предприниматели вкладывают не только четкость выполнения первоначальных договоренностей, но и стремление идти на их корректировку в случае непредвиденных обстоятельств, которые сегодня  непременный спутник большинства сделок. Невозможность предусмотреть все варианты развития событий наряду с неопытностью, неумением значительной доли руководителей МП грамотно составить договор приводят к тому, что в принятии совместных решений центр тяжести приходится на обязательства под честное слово"[70].
Для нынешних российских фирм применима, по мнению некоторых исследователей, весьма популярная на Западе "теория жизненных циклов организации" американского ученого И. Адизеса[71]. Возникшая на переходе от индустриального общества к постиндустриальному. Схема И. Адизеса включает (как потенциально возможные) социально-психологические черты и фирмы-"машины" старого типа, обособленного хозяйственного механизма, и новой "открытой" системы. На каждом этапе развития организации возникают неизбежные болезни роста. Но если они остаются не преодоленными, то становятся организационными патологиями. В жизненном цикле организации И. Адизес выделяет девять возможных последовательных этапов: "выхаживание", "младенчество", "стадия быстрого роста", "юность", "расцвет", "стабилизация", "аристократизм", "ранняя бюрократизация", "бюрократизация и смерть".
Болезни роста, указанные И. Адизесом, приложимы не только к деятельности отдельных организаций, но и к стадиям, которые неизбежно проходит российский бизнес в целом. Поэтому рассмотрим подробнее схему И. Адизеса, обращая внимания на то, как проявляются на разных определенных им стадиях и представления о социально-экономической ответственности организации, внешней и внутренней.
1) "Выхаживание" - этап создания организации. У основателя (основателей) родилась бизнес-идея, он горит энтузиазмом. Более того, почему-то считает, что все вокруг должны так же загораться, едва услышав о его идее и всячески содействовать. Опасность, которая может загубить дело в самом начале, состоит в том, что, желая реализовать свою идею, предприниматель не достаточно считается с реальным положением дел на рынке. Он ослеплен заманчивостью самой инновации.
 С точки зрения организационной ответственности принципиальны внутренние обязательства основателя - готовность взять на себя риск. Чем выше уровень обязательств, возложенных организацией на себя при рождении, тем реальнее успех дела.
2) "Младенчество". Время самоотверженных усилий для реализации мечты. Этап характеризуется не формальностью служебных отношений, отсутствием иерархии ("все называют друг друга по именам"). Нет системы приема на работу - есть союз единомышленников. Нет системы оценок выполненной работы, ибо решение, что нужно делать, принимается стремительно, организация идет от кризиса к кризису, борется за выживание. Каждый преодоленный кризис - общая победа, каждая ошибка - стимул к преодолению кризиса.
И. Адизес указывает на необходимость притока денежных средств на этом этапе, то о чем руководитель не должен забывать. Залогом успешного выживания является и такой психологический фактор, как верность основателя идее создания устойчивой организации, то есть ответственность не только перед воплощением в жизнь своей идеи в принципе, а перед реализацией ее "здесь", "сейчас", с этими людьми и партнерами.
3) "Стадия быстрого роста" ("Давай-давай!"). Относительная финансовая стабильность, рост уровня продаж. Это новый этап внутренней ответственности организации. Ситуация опасна тем, что выживание выглядит как процветание, хотя до этой стадии еще далеко. Установка "Мы все можем!" способна привести к гибели фирмы. Слишком заманчива перспектива расширения сферы деятельности. Поэтому И. Адизес определяет главную организационную задачу этого этапа "от обратного": фирма должна четко определить для себя, чем она не должна заниматься. Стремление объять необъятное, в том числе неведомое работникам компании, может в один момент уничтожить организацию.
  Фирма на этом этапе внутренне еще не структурирована: решают люди, а не должности.  Довольно противоречиво, по Адизесу, выглядит роль основателя-руководителя. Он пытается делегировать властные полномочия и ответственность сотрудникам организации, ибо чувствует невозможность и нецелесообразность сосредотачивать все решения в своих руках на этой стадии развития. Однако на самом деле без главы фирмы ничего не решается, и в этом вина руководителя - он боится потерять контроль над ситуацией.
Заметим, что делегирование предпринимательских полномочий сверху вниз, по мнению многих исследователей, является одной  из важнейших черт, присущих современной организационной культуре. У сотрудников компании должно появляться свое "информационное поле" и возможность самим принимать решения без вертикального посредничества администрации.
На стадии быстрого роста, отношения между организацией и внешней средой, как правило, ущербны. Компания реагирует на предлагаемые рынком возможности, а не предвидит и не планирует их. Идет на поводу у благоприятных (как кажется) обстоятельств. В результате организация все больше действует методом проб и ошибок, что весьма чревато. Причем опасность тем выше, чем лучше идут дела.
Для руководителя наступает весьма ответственный момент в определении того, когда необходимо перейти от интуитивного администрирования к профессиональному управлению.
4) "Юность". Второе рождение организации процесс длительный и болезненный. Децентрализация, делегирование полномочий становятся необходимы. Принципиально появление фигуры профессионального менеджера (исполнительного директора, вице-президента). Поиск такого лица идет с большим трудом. Он должен выполнять функции, прежде отсутствующие или распыленные, то есть уметь делать то, что не умеют, к чему не готовы, те, кто работает в фирме, и в то же время и основатель, и его соратники невольно ищут "своего", "похожего на нас".
"Юность" - время конфликтов. Люди начинают заниматься собой, проявляются амбиции. Противоречивы отношения основателя и менеджера, менеджера и ветеранов, ветеранов и новичков.
На этом этапе формируется то, что теоретики организационной культуры определяют как "второе лицо" организации - система межличностных отношений, союз индивидуальностей. Согласно социопсихологическим разработкам Т. Дила и А. Кеннеди[72], ядром организационной культуры являются такие "ценности" фирмы, как "герои" - творцы организации, образцы для подражания (причем "герои" как врожденные, без которых и не было бы никакой организации, так и "сделанные", воспитанные в условиях становления фирмы), церемонии и ритуалы - в том числе сугубо служебно-производственного плана - принятый распорядок действий, совещания, планерки, система внутренних коммуникаций и т.п.
При этом специалисты по менеджменту утверждают, что 90% всего происходящего в фирме происходит на неформальном уровне. Поэтому для руководителей так важны "неформальные культурные сети". Исследователи выделяют здесь такие ролевые функции. "Рассказчики" - хранители назидательных преданий фирмы, трансляторы традиций и имиджа организации, ее подвижничества и славы. "Шпионы" - не только выведыватели информации, но и разносчики "полезных слухов". "Священники" - носители внутрифирменной морали. И, наконец, "серые кардиналы".
В плане ответственности за судьбу фирмы теоретики организационной культуры выделяют такие установочные принципы: "комплексность представлений о назначении экономической системы; первоочередность определения ценностей и философии данной системы; историчность; отрицание силового воздействия; комплексность оценки"[73]. При том, что культура конкретной организации понимается как цельная система, руководители должны учитывать непременное наличие в компании "частных культур". Эти субкультуры объективно возникают в связи со следующими факторами: "различие в решаемых задачах, особенность организационной подсистемы (отдела, группы и т.п.), территориальная особенность". Уровень субкультур и возможность их согласования в цельную организационную культуру зависит от "культуры бизнес-коммуникаций"  на уровне индивидуумов и групп. Оптимизация всей этой системы - непременная обязанность руководства фирмы - и "основателя", и "менеджера".
На стадии "юности" проявляется и такая проблема как осознанное противоречие между потребностями фирмы и потребностями (в первую очередь финансовыми) ее сотрудников. Российские исследователи отмечают, в частности, что такое противоречие в отечественных условиях зачастую является психологическим архетипом, доставшимся современным организациям как наследие прошлых десятилетий. Когда работники воспринимают себя не соучастниками общего дела, а лишь наемной (и недостаточно облагодетельствованной) рабочей силой, то и руководители зачастую нисходят к управлению по тейлористско-фордистской схеме, к прямому давлению на сотрудников.
В отличие от такой отживающей "машинной" культуры организации в развитых странах все более практикуется поддержание в фирме горизонтальных неформальных связей, делегирование ответственности подчиненным, что открывает им перспективу роста. В фирмах гибко реагирующих на внешние
"сильные" и "слабые" сигналы, характер деятельности меняется относительно часто. Это, с одной стороны, вызывает дополнительные нагрузки, а с другой - снижает усталость от рутины, ведет к дополнительной квалификации и опять-таки к возможному росту по линии иерархии или качественной ценности сотрудника.
Замечено, что высококвалифицированные кадры меньше зависят от воли управляющих, но больше поддаются таким неформальным факторам привязки к фирме и, как следствие, исполнительности, как увлекательность работы, возможность проявить себя в решении нестандартной рыночной задачи, родственное в психологическом и социальном плане окружение, неоднозначность перспектив. В организациях нового типа, формирующегося в условиях постиндустриального общества, поощряются не только прирожденные инноваторы, изобретатели в своей профессиональной сфере и в социально-организационной, но даже "оригиналы" и "бунтари".
Неудивительно, что за рубежом все больше переходят от "американской" модели работы по контракту (компетентное выполнение функций - "справедливая" оплата) к "японской" модели фирмы-сообщества, "большой семьи".
Если организация пережила конфликтную "юность", в том числе и привела к общему знаменателю внешние свои устремления, то наступает этап "расцвета".
5) "Расцвет" - это стадия баланса между самоконтролем и гибкостью организации, это знание и соотнесение целей, возможностей и средств достижения. Теоретически "расцвет" может длиться бесконечно при условии количественного и качественного роста организации - за счет притока новых сил, создания дочерних организаций и, главное, сохранения духа предприимчивости.
Ответственность руководителей и сотрудников выражается на данном этапе именно в этом, трудно формализуемом качестве самостимуляции, понимании предпринимательской природы любого общественно полезного и востребуемого дела. В противном случае плавно наступает опасная стадия "стабилизации".
6) "Стабилизация" характерна повышенным чувством безопасности. Очевидная стабильность присутствия фирмы на рынке приводит к тому, что ресурсы на исследование урезаются в пользу расходов на экстраполятивное развитие. Это начало старения - фирма ориентируется все больше на свое прошлое.
Финансисты в фирме теперь значат больше, чем разработчики и специалисты по маркетингу. Межличностные отношения в организации занимают людей больше, чем проблемы новых рискованных предложений и акций.
Ответственность руководителей реализуется простейшим  способом - поддержанием статус-кво фирмы.
7) "Аристократизм". Переход к этому этапу почти незаметен, а это верный признак не роста, а старения. Все больше средств идет не на инновации и развитие, а на контроль, страхование и обустройство. Гарантированность результата напрочь вытесняют варианты, связанные с риском. Имидж фирмы - конформизм в обращении, поведении, одежде. Интерьеры конференц-залов должны производить впечатление незыблемости, внушительности. Эмоциональные всплески сотрудников воспринимаются как нарушение приличий. Кто-то еще пытается заботиться о жизнеспособности фирмы, но его одергивают, обвиняют в паникерстве и нервозности, неадекватности и неуместном самовыражении. Декларируется тот же уровень прибыли, даже при спаде продаж товаров или услуг. Повышаются отпускные цены, но качество при этом может даже снижаться.
Внутренняя ответственность организации формализована, внешняя весьма слаба. Так же слаба она была на первых этапах жизненного цикла компании, обозначенных в схеме И. Адизеса. Затем были этапы сильной зависимости от рынка (своего рода подневольной ответственности) и, наконец, баланса. Стареющая организация, как видим, снова впадает в младенческую безответственность. Раньше - потому, что фирмы еще по сути не было, теперь - потому, что она есть и словно была всегда и пребудет вовеки.
Истинное положение организации - на грани катастрофы - выявляется внезапно. Начинается работа за выживание, но не фирмы в целом. Каждый борется сам за себя. Такая ситуация уже практически неизбежно ведет к следующему этапу продолжающегося пока что существования организации - стадии "ранней бюрократизации".
8) Для этапа "ранней бюрократизации" характерна, по формулировке И. Адизеса, "управленческая паранойя". Ищут виноватых, тех, кто вызывает проблемы. Работа с рынком, с потребителем ушла на задний план. "Виноватых" убирают. Результат: предприниматели приходят и уходят, администраторы остаются. Остальные заняты выяснением отношений и меры неправоты друг друга.
 В плане ответственности происходит следующее: она делегирована тем, кто на самом деле и пытался спасти фирму, но был обвинен в деструктивных покушениях на нее.
9) "Бюрократизация и смерть". Бюрократическая организация обладает множеством систем со слабой функциональной ориентацией. Такая организация обращена на себя, замкнута. В фирме царит "культ письменного слова". Характерна разорванность "информационного поля". Каждый сотрудник владеет лишь частью информации. Клиент вынужден собирать ее по частям, прорываясь сквозь узкие информационные каналы, подразделения фирмы - тоже.
 Заметим, что теоретики организационной культуры обращают непременное внимание на структурирующую роль распределения информационного потока внутри фирмы: "Делиться информацией - значит отдавать часть своей власти, свободный доступ к информации способствует установлению климата доверия между администрацией и персоналом", а в результате - "при "сопричастном менеджменте" кардинально меняется и роль шефа" - он становится не командиром, а воодушевителем, способствует самоутверждению работников как личностей[74].
Поскольку принципы сопричастного менеджмента действуют как внутри организации, так и вовне, то те же закономерности единого информационного поля распространяются и на отношения фирмы и рынка, фирмы и потребителя, работают на социальный имидж компании. В понятие коммерческой тайны вносятся таким образом значительные коррективы, если организация функционирует как открытая система. Делясь информацией с окружающей средой, фирма, во-первых, берет на себя дополнительную ответственность за достоверность информации, во-вторых, несет ответственность за ее реальное обеспечение, но, в-третьих, делясь информацией, делится и ответственностью с партнерами и потребителями.
Замкнутая на себя, "закрытая" организация, пребывающая в стадии "развитой бюрократизации" внешне выглядит монстрообразно, но достаточно небольших изменений в окружающей среде, и она рухнет. Спасти от гибели ее может только внешняя сила (например, государство - ради сохранения рабочих мест).
Специалисты по организационной культуре, применявшие схему И. Адизеса при консультациях и экспертизах российских фирм, обнаружили довольно высокую степень соотнесения ее с жизненными циклами частных организаций, рассчитываемых на долгосрочную перспективу[75]. Клиенты даже зачастую считали, что "так называемая кривая Адизеса" на самом деле попросту наглядно представляет в отстраненной форме биографию их фирмы, изученную консультантами. Наиболее распространенный "болевой порог" в жизни фирмы С.Р. Филонович и Е. И. Кушелевич (кафедра социологии организации социологического факультета МГУ) определили как необходимость или преждевременность введения в организации регулярного менеджмента. Своевременное введение менеджмента способно предупредить переход "болезней роста" в "патологии". Но откуда брать менеджеров спрашивают исследователи. Ответить не так-то просто, если учесть, что с позиций современной организационной культуры "менеджеры" должны быть исследователями, которые изучают свои собственные организации, проектировщиками, создающими познавательные процессы, которые делают возможным самоорганизацию"[76].
С.Р. Филонович и Е.И. Кушелевич называют три источника менеджеров: подготовка своих, переманивание чужих, подготовленных и, наконец, привлечение тех, кто проявил себя в эпоху плановой экономики. Последний вариант слишком часто ведет к краху организации. Причина в том, что большинство государственных предприятий прошлого находились в стадии "бюрократизации". Немаловажно и то, что управленцу со стажем приходится иметь дело с организацией, как правило, совершенно иного, меньшего масштаба.
Исследователи обозначают и характерную опасность иного толка: руководители, изначально придающие большое значение менеджменту организации, но не учитывающие естественные стадии развития предпринимательской структуры, начинают продвинутое структурирование слишком рано. В результате часть работников, расписанных по должностям, время которых еще не наступило, бездействует, что никак не может положительно сказываться на развитии организации, а становится дополнительной болезнью - "старение" упреждает рост.
Один современный российский предприниматель, создавший свою фирму в конце 80-х годов, отмечает и такое характерное для молодого бизнеса явление, как возникновение фирм без бизнес-идеи: "Сама фирма и была моей идеей. Мне нужен был расчетный счет в банке, печать, офис". Затем с большими трудностями его фирма пребывала на ранних этапах развития, как и весь бизнес России. "Около 1995 года, как мне кажется, фирмы, подобные нашим, нашли свою специализацию и место в "бизнес-цепочке" - от производства и ввоза, до реализации, а все ее нежизнеспособные звенья прогорели. Я начал новое дело, опираясь на опыт прошлой работы. И здесь ранние стадии, которые мы с таким трудом преодолевали раньше, прошли достаточно гладко и легко... Мне кажется, большинство наших так называемых частных компаний находится где-то на стадии юности. Именно сейчас те, кто их возглавляет, вовсю ищут квалифицированных менеджеров и юристов... Они хотят отдать организационные проблемы в руки специалистов, чтобы самим заняться представительством своей компании, как в цивилизованных странах... Что же касается старости, то в большинстве своем организации, которые патологически находятся в этой фазе, - это постсоветские предприятия, для которых все еще характерен "аристократизм" директоров и их "кастовость", в общем-то ничем не обусловленные. Хотя некоторые руководители крупных промышленных предприятий, с которыми я сталкивался, ищут менеджера, который мог бы "вписать" производство в современную ситуацию, то есть вернул бы им "юность". Кажется, некоторые предприятия в самом деле могли бы в нее вернуться. Для страны это было бы как глоток свежего воздуха"[77].
Разумеется, в становлении организационной культуры и формировании реально действующих принципов организационной ответственности важен состав, характер предпринимательского корпуса. По данным, приводимым И.А. Скачковой (Российская Академия государственной службы при Президенте РФ)[78], типичный руководитель негосударственных хозяйственных структур (исследования проводились в Москве и Волгограде в 1992-1994 гг.) - мужчина средних лет, женатый, со специальным образованием, "технократ" ("интеллигенция пошла в предприниматели"). До перехода к предпринимательской деятельности 42% (Москва) и 45% (Волгоград) руководили отделами, подразделениями, службами на предприятиях и в проектно-конструкторских организациях, то есть являлись руководителями среднего звена. Налицо прямая связь между масштабами подначальной организации прежде и теперь. Большая часть предпринимателей - 75,8% (Москва) и 61% (Волгоград) помимо своих основных функций (создание предприятия, руководство и менеджмент) входят в состав собственников.
Мотивы предпринимательской деятельности, по самооценкам, носят в основном неэкономический характер: независимость (свобода), желание самореализации (трудовая самоактуализация). Однако,  экономические мотивы сильнее у респондентов, чем им представляется, но потребности материального и профессионального выживания, социального самоутверждения уже в достаточной степени удовлетворены предпринимателями и потому не кажутся им основными. Обращает на себя внимание высокая приверженность к предпринимательской активности, несмотря на такие, способные питать чувство разочарования, апатию факторы, как явная неудовлетворенность в плане независимости, стабильности и поддержки.
Практически никто из опрошенных не намерен в случае закрытия его предприятия вернуться в госсектор экономики. В зависимости от обстоятельств частного порядка или общегосударственных, называются такие варианты последующих действий: создать новое (переучредить старое) предприятие, уйти в "тень", осуществлять политическое давление на властные структуры, уехать в эмиграцию. Ибо испытанное предпринимателем ощущение свободы и независимости ни с чем не сравнить, и он не желает с ним расставаться. Поэтому хотя респонденты и называют среди приоритетных "идеи служения своей семье, обществу", но по сути их ответственность сводится к ответственности перед собой. Это подтверждается многими  наблюдениями. Нынешняя неопределенность статусных позиций предпринимателей, ломка прежних нормативов и ненадежность, временность новых приводит к автономизации группы, ее обособления по отношению к государству.
Сходные наблюдения в плане экономической ответственности руководителей делает Л.В. Бабаева[79]. Констатируя, что доходы директоров растут опережающими темпами, разрыв в материальной обеспеченности между ними и рядовыми работниками увеличивается, исследователь объясняет это двумя факторами: а) бесконтрольность установления директорами собственной зарплаты; б) "профессия руководителя предприятия, способного работать в нынешних условиях стала дефицитнее". "Такая ситуация, - резюмирует автор, - вполне соответствует интересам "директорского корпуса", но не интересам экономики (рост числа рабочих мест и реальной зарплаты директоров идет на фоне падения производства и объема услуг). Очевидно, что подобная ситуация в бизнесе возможна лишь в инфляционном финансировании экономики и при отсутствии реальной конкуренции, в чем директора заинтересованы больше других. Факт, что удовлетворенность уровнем жизни у директоров растет значительно быстрее, чем удовлетворенность жизненных целей, можно вполне объяснить. Они имеют возможность обеспечить высокий уровень жизни раньше, чем добиваются производственных успехов в бизнесе".[80]
Ситуация достаточно противоречивая: с одной стороны - развращающее влияние искаженной экономической среды, с другой - потенциал неудовлетворенных жизненных целей и предпринимательских амбиций.
Некоторые исследователи видят ресурс повышения предпринимательской культуры и ответственности, причем легко поддающийся актуализации, в налаживании горизонтальных связей внутри организации, в обращении руководителя "лицом к работнику". Надо "отказаться от стереотипа либо ничем не управлять", либо "воздействовать принудительно-административными методами", рекомендует Ю.А. Афонин[81], и предлагает стимулирование трудом, организацией через конечный результат, совместное определение целей и способов их достижения. Автор не без оговорок указывает на зарубежный опыт новой ориентированности организационной культуры: "Известно, например, что "эффект корпоративности" широко используется на Западе в качестве стабилизирующего фактора, повышения качества и надежности продукции. Коллективизм командно-бюрократического толка, безынициативность, комфортность круговой поруки терпят сокрушительное поражение, хотя и отступают очень медленно".[82]
Ю.А. Афонин предлагает ориентироваться на традиционные представления о корпоративных ценностях: "Люди готовы повысить отдачу от своей трудовой деятельности не только при условии увеличения зарплаты, но и при строгом, последовательном соблюдении социальной справедливости
во всех формах (оплата труда, распределение жилья, мест в детских учреждениях и т.п.). Эта позиция убеждения и ориентации общественного сознания требует немедленного закрепления и в соответствии с новыми принципами рыночных отношений..."[83]
Что же касается внешней ответственности, то она зависит от совершенствования внешней среды, в которой функционируют предпринимательские структуры. Ряд авторов замечает предпосылки оптимизации этой среды уже в том, как сегодня работают российские предприниматели. Так, например, В.Г. Рябков[84], констатируя, как и многие другие исследователи, высокий образовательный потенциал руководителей отечественных фирм, утверждает, что уже сегодня в России "предпринимательским корпусом принимаются меры по повышению техносоциальной сложности предпринимательства", а "это неизбежно обуславливает эскалацию регулирующей и управляющей деятельности".
Совершенствование внутренней структуризации и организационной культуры неизбежно приводит и к более сложной и тонкой ориентации вовне. Идет процесс усложнения организационных структур предприятий, который, послужит основой развития будущего российского общества. Поэтому современные тенденции перестройки коммерческих структур характеризуются переводом менеджмента на новую парадигму, составляющую так называемую управленческую философию. Смысл нового подхода или парадигмы состоит
в постепенном отходе от управленческого рационализма от изначального убеждения, что успех предприятия определяется прежде всего внутренней рациональной организацией, снижением издержек, выявлением внутрипроизводственных резервов. При новой парадигме предприятие рассматривается прежде всего как открытая система, главные предпосылки успеха организации отслеживаются вне ее.
Ориентация на внешние сигналы, в том числе "слабые", невольно ведет к инновационной деятельности фирмы - в этом и проявляется социально-экономическая ответственность организации, живущей по принципам управленческой философии. Поэтому, думается, не без оснований можно поставить вопрос о необходимости для нынешней России типе предпринимателя, чтобы современное предприятие достигло успеха, им должен руководить инновационный менеджер.
Инновационная деятельность напрямую связана с предпринимательским риском, а последний, как мы видели, составляет непременный фактор современной организационной культуры. Е.М. Рогова, посвятившая специальную работу венчурному бизнесу в России, отмечает: старые инновационные структуры (НИИ и проектные институты, КБ и вузовские научные лаборатории) ныне перестали быть реально функционирующей инновационной системой. Небольшие новые лаборатории и КБ не создали необходимой альтернативы. "В этих условиях, - считает исследователь, - венчурное предпринимательство, основанное на принципах разделения риска, поэтапного финансирования, терпеливости к росту предприятия, профессиональной деятельности на рынке ценных бумаг, выступает как эффективный механизм инновационного бизнеса, позволяющий решить многие возникающие у инноваторов проблемы"[85].
Развитие венчурного бизнеса в России стимулируется именно ситуацией на рынке. Не случайно большинство венчурных фирм - предприятия с иностранными инвестициями. Показания к рыночному предпринимательству, это рост неценовой конкуренции в отраслях, характеризующихся состязательностью рыночной среды, оживление интереса предприятий к улучшающим нововведениям, не требующим значительных инвестиций, скрытая приватизация государственной инновационной собственности, необходимость замены продукции и услуг.
Уроки венчурного бизнеса на отечественной почве можно рассмотреть на примере внедрения проекта новой защитной системы Санкт-Петербургской фирмой ПКФ "Электрон-сервис". Начала работу над проектом фирма, вложив средства из собственной прибыли, затем на венчурной основе (т.е. предусматривалась компенсация за риск) в проект включилось еще несколько фирм. Характерным недостатком этой работы было то, что учитывалась прежде всего принципиальная экономическая эффективность проекта, но не оказалось квалифицированной и деятельной команды управляющих с высокой репутацией. В результате из-за отсутствия такой "команды" и собственного опыта инвестиционной деятельности у "Электрон-сервиса" сроки реализации проекта затянулись и фирме пришлось обращаться за спасительной помощью к услугам посреднической организации.
Таким образом инновационная венчурная деятельность предпринимателей вносит и такой аспект в вопрос об ответственности перед партнерами как специальный профессионализм (прежде всего по части инвестиций) в реализации венчурных проектов. Риск неизбежно должен сопрягаться с предусмотрительностью.
Количество исследований, посвященных предпринимательскому риску с 1962-го по 1982 год возросло в 12 раз, а в следующее десятилетие (1982-1992 гг.) - в десятки раз. Умение рисковать становится все более престижным показателем в мировом бизнесе. Риск включает предпринимателя в систему естественного отбора, когда на вершину поднимается лишь тот, кто умеет верно оценить и удовлетворить общественные потребности. Иначе говоря, умение выжить в сфере инновационного менеджмента, венчурного бизнеса характеризует повышенную способность к социально-экономической ответственности у предпринимателя и его команды.
Понятие "инновация" появилось в Х1Х веке для обозначения инфильтрации европейских обычаев и способов организации в жизнь азиатского и африканского общества. В начале ХХ века этот "колониальный" термин стал означать нововведения в промышленности на основе открытых и освоенных закономерностей развития техники и технологий. Гибкая система нововведений позволила предпринимателям перехватывать у рынка инициативу в формировании спроса, упреждать его. Можно сказать, что рынок был также "колонизирован" и сформировалось "общество потребления".
Отношение к предпринимательскому риску менялось в странах с протяженной рыночной историей в зависимости от этапов развития страны, бизнеса в ней и связей с мировым бизнесом (в сравнии - стадии адизевского цикла). Можно констатировать неустойчивое отношение к венчурному бизнесу в России на нынешнем, начальном этапе развития рыночных отношений, но  является как нельзя актуальным в качестве надежного способа решения социальных и экономических проблем.
В постиндустриальном, информационном обществе предпринимательский риск все больше выступает как регулятор общественной жизни. Свободное предпринимательство и централизованное регулирование, индивидуализм и коллективизм эволюционируют от устойчивого взаимного антагонизма к комплиментарности. А в условиях перехода от машинной цивилизации к новому многомерному миру свобода предпринимательского выбора является все более решающим фактором. Сдвиг между стихийным и сознательным началом в сфере предпринимательского риска идет в сторону последнего. На интуиции построены краткосрочные проекты, долгосрочные требуют истинно научного расчета.
Возможность отвечать на потребности общества требует раскрепощения фирмы, высвобождения ее путем все большей актуализации предпринимательского риска, представления о его необходимости, включенного в менталитет и государственную экономическую политику.
Процесс этот в мире находится в стадии развертывания, становления. Значение социальной инновации, включающей высвобождение организаций рыночного плана и раскрепощение личности работника творчеством, осмысливается не только на уровне корпорации, но также на региональном и международном. В частности, оно все полнее проявляется в изменении в отношениях к конкуренции. Заметным стал переход от понимания конкуренции как стремления разорить соперника к иной логике рынка, когда выигрывает тот, кто воспринимает динамизм современной хозяйственной жизни как настоятельное требование сотрудничества на основе налаживания эффективных кооперативных связей.
Так проявляется ответственность перед конкурентами в системе организаций с "открытой" системной культурой. Смена культурных ориентиров идет постепенно. Принципиальное иное (творческое, научное) восприятие неудач и ошибок как возможности извлечь урок прежде всего - одна из психологических характеристик этого процесса. Американские исследователи организационной культуры Р. Хейс и К. Кларк замечают, что "многое в управлении компаниями с производством мирового класса может показаться парадоксальным, загадочным и даже нелепым. Главным оказывается здесь не создание всеобъемлющей, предельно рационализированной системы причинно-следственных связей, а формирование "психологического" состояния сотрудников"[86].
В общественном сознании формируется образ предпринимателя - победителя, включающий в себя такие черты как постоянное обновление руководимой им организации, изменчивость ее продукции; безукоризненность репутации;  неповторимость стиля.
Характерно в этом плане появление довольно экстравагантной брошюры Н.Ф. Желудкова и А.С. Карпова "Национально-патриотические основы генерации российских предпринимателей, энергии и менеджмента". Первый автор обозначен как "предприниматель", второй как "доцент". Брошюра имеет подзаголовок "В библиотеку агитатора российской рыночной экономики. Аналитические исследования и фантазии"; авторы без числа употребляют восклицательные знаки, часто помногу подряд, однако общий настрой и аргументация довольно интересны с точки зрения симптоматики.
Н.Ф. Желудков и А.С. Карпов по сути пропагандируют жертвенный героизм в сфере бизнеса, апеллируют к чувствам национальной и мужской чести и достоинства, приводят примеры индивидуального героизма в первые (и не только) дни Великой Отечественной войны, причем опираясь на свидетельства иностранных мемуаристов и исследователей. "Каждому во время коммунистического правления, - заключают при этом авторы, - ошибочно внушалось право победы. Победил советский народ! Победили мы! И это говорили и те, кто вообще родился после, и молодые, и даже дети в своих спорах. Это явилось одним из губительных моментов в реформировании сознания... Надо полагать, что победили те, кто вынес все это конкретно на своих плечах... Это их личная победа! Это право собственности, как собственность предпринимателя не подлежит каким-то распределениям и тем более присвоениям". "И вот мы рассматриваем фантазии сегодняшних реалий, - переходят авторы к вопросам становления отечественного бизнеса. - Прорывается не танк КВ, а, например, какой-нибудь отечественный легковой автомобиль и идет в атаку на какой-нибудь, например, Мерседес-бенц..." [87].
Авторы называют нынешние национальные деловые предприятия "маленькими домиками Павлова" и призывают проявить в бизнесе тот риск и патриотизм, каким были славны наши предки. Иначе говоря, вопрос об ответственности предпринимателя в венчурной, инновационной природе бизнеса ставится на уровне национально-государственного личного долга.
До сих пор речь шла о социально-экономической ответственности организации с точки зрения современных представлений об организационной культуре, и соответственно, понимание и чувство ответственности рассматривались как фактор потенциального успеха на развитом (и недостаточно развитом) рынке. Внешняя и внутренняя ответственность организации рассматривалась как залог выживания и преуспевания, личностной самореализации. Однако нельзя не обратить внимание и на противоположный полюс проблемы - ответственность организации за нарушение принятых на государственном уровне или фактически распространенных в общественном сознании норм.
Зарубежные разработки, касающиеся организационной культуры и организационной ответственности как сопряженных понятий, исходили из фактического состояния рынка, на котором права потребителя активно защищаются развитыми государственными и общественными институтами. В России последнего десятилетия потребительские права получили юридическое оформление в законе "О защите прав потребителей" (1992 г., дополнительная редакция 1996 г.). Антимонопольный комитет, Госстандарт и Госсанэпиднадзор - государственные органы, которые имеют право направлять предписания нарушителям прав потребителей и предъявлять иски в суды и арбитражные суды. А также могут рассматривать дела о нарушении прав потребителей на договорную информацию при рекламе. Антимонопольный комитет может принимать решения о снятии рекламы с эфира и даже приостанавливать или аннулировать лицензию недобросовестного рекламодателя.
Общеизвестно, пока что решительные меры по защите прав потребителей со стороны государственных органов - дело редкое. Система рыночных гарантий находится в ранней стадии создания прецедентов. Впрочем, определенная осторожность в этой сфере имеет свои резоны. Переход к практике карательного террора (выигрышной в плане популизма) мог бы стать еще одной официально статуризованной формой использования коррумпированного чиновничества для удаления с рынка конкурентов и т.д. Кроме того, в ситуации, когда на отечественном рынке появляются принципиально новые для российского потребителя товары и услуги, не всегда легко определить, в каких случаях ограничительные или запретительные меры находятся в компетенции законодательных и судебных, карательных инстанций, а в каких подлежат общественному рассмотрению и, соответственно, осуждению, оправданию или частичному ограничению. Ибо в целом ряде случаев речь идет не столько о покушении на здоровье граждан или общепринятые нормы общественной нравственности, сколько на традиционные представления гуманитарного характера, претерпевающие (даже в рамках традиционного менталитета) значительные изменения, особенно в переходные эпохи. Вспомним в этой связи тупиковые в правовом плане ситуации при попытках точной дефиниции "эротики" и "порнографии", призывы к ограничению рекламы товаров и услуг интимного плана, регулирование пропагандистской и организационной деятельности нетрадиционных для России религиозных объединений (и определения самой традиционности таких объединений) и т.п.
Тем не менее экономика переходного периода в избытке порождает случаи предпринимательской недобросовестности. В сфере рекламы исследователи выделяют такие основные алгоритмы обмана потребителя: 1) утаивается информация о том, что может принести вред потребителю: 2) реклама сообщает сведения, мешающие потребителю действовать разумно; 3) предлагается реклама, в которой нет оснований для рекламных заверений (явление, определенное Д. Дж. Ховардом)[88].
Нетрудно заметить, что в данном перечне наличествуют относительно тонкие методы введения потребителя в заблуждение. Отечественная  же практика дает примеры и более грубого обмана. Часто рекламодатели используют (грубо или тонко) для прикрытия имена фирм-производителей с устоявшейся репутацией.
Юристы отмечают, что сегодня рассмотрение в судах исков потребителей к фирмам, предоставившим некачественные товары и услуги, ведется недостаточно жестко. В частности, по закону, если организация-ответчик отказалась добровольно удовлетворить законные требования потребителя, то при рассмотрении дела в суде на ответчика может быть наложен штраф (помимо ответственности непосредственно перед потребителем) в размере цены иска.
В одной из работ, посвященных проблеме юридической ответственности такого плана[89], рассматривается как показательный пример, случай, когда суд принял во внимание то обстоятельство, что ответчик на первом же заседании суда, упреждая судебное решение, признал свою ответственность, а также учел финансовые трудности организации-ответчика (магазин) и штраф накладывать не стал. Эксперты обращают внимание, что выдвинутые судом основания решения о не наложении штрафа неправомерны. Ибо ответчик сделал свое заявление на стадии, которая уже исключает понятие "добровольности" в признании своей ответственности, - дело дошло до судебного разбирательства. Основанием для снисхождения к ответчику могли бы стать выявленные на суде представления о степени вины ответчика и т.п. Таким образом, правоведы ставят вопрос о справедливом спросе с организации, нарушившей права потребителей, но при соблюдении правовой достоверности. Ибо система благодушных поблажек опасна низведением судебной практики (пока еще несовершенной, хотя бы в виду недостатка опыта) к демагогическим порицаниям и мнимым раскаяниям нарушителей, к снижению чувства ответственности перед новым законом.
По действующему законодательству потребитель имеет право на возмещение ему морального вреда, нанесенного предоставлением некачественных товаров и услуг. Ряд юристов настаивает на том, чтобы суд определял штраф в каждом конкретном случае, а не руководствовался бы "верхним пределом взыскиваемой суммы": "Суд должен принимать во внимание также и само физическое состояние истца и то, как он сам оценивает характер и объем причиненных ему нравственных и физических страданий"[90].
Требования правоведов к большей взыскательности с организаций, нарушающих права потребителей, основываются, в частности, на том утверждении, что действующий закон обеспечивает равенство участников договора (организации и потребителя). Так, например, в отношении ряда услуг предусматривается обязательность досудебного предъявления потребителем претензий к организации. (Претензии к телеграфной и телефонной службам связи, истребование багажа и др.).
Если по части системной защиты прав потребителей Россия пока что явно отстает от мировой практики этого рода, то согласно определению специалистов, напротив выглядит успешно развивающимся такой защитный институт, присущий информационному обществу, как аудит. Современный аудит - система независимого исследования, контроля и анализа документальных свидетельств, отражающих финансово-хозяйственную деятельность, а также управленческие, экологические и прочие аспекты жизнедеятельности экономических субъектов за определенный период. На Западе, в развитых странах, где аудит практикуется (и пропагандируется) уже четверть века, исследователи замечают "экспектационный разрыв" в отношении его. В значительной мере повлияли на престиж этого защитного института такие скандалы, как неожиданное (не предсказанное аудиторскими проверками) падение фирм-спрутов.
Однако апологеты практики аудита считают, что в этих случаях сказалась не столько несостоятельность института аудита в принципе, сколько ограниченность его возможностей при проведении реальных аудиторских акций: аудиторы не проводят тотальное исследование организации, они пользуются выборками, причем, представляемыми самой организацией. Аудит нельзя приравнять к действиям специальной следственной группы - это экспертный анализ и рекомендации консультативного плана.
Опрос, проведенный в российских предпринимательских структурах, выявил не только весьма благосклонное отношение к институту аудита, но и то немаловажное обстоятельство, что отечественные организации возлагают большие надежды на аудиторскую практику. 82% респондентов признали необходимость аудита, 84% прогнозируют увеличение его роли в становлении российского бизнеса, а 67% выразили желание самим заказывать для своей организации аудиторские услуги.
Такие данные несомненно свидетельствуют о довольно быстром усвоении отдельных черт мировой организационной культуры в плане повышенной социально-экономической ответственности как внутри организации, так и в связи с закреплением ее благоприятного для деятельности имиджа.
Однако экспектационный разрыв, связанный с институтом аудита на Западе характерен в том плане, что черты и признаки, ставшие устойчивыми показателями организационной культуры, будучи отдельно взятыми, сами по себе не являются панацеей от бескультурья, безответственности, неудач и краха организации. (Так, например, обстоит дело с преждевременным введением в фирме, на ранних стадиях развития, внутреннего менеджмента, о чем говорилось выше). Поэтому в последнее время отечественные специалисты в области организационной культуры, социологии и психологии организации стали обращать внимание именно на то, что руководители и менеджеры должны понимать относительность собственной организационно-культурной подготовки, сколь бы высокой она ни была и ограниченность возможностей своей организации, причем, чем выше структурная организованность, тем предпочтительнее свободный от собственных стереотипов и традиций взгляд на новое дело.
"Организационная культура может как "тормозить" развитие, так и стимулировать его, - пишет С.В. Щербина. - Позитивная или негативная роль организационной культуры определяется не столько характеристикой самой культуры (ее силой или слабостью), сколько ситуацией и целями, в контексте которых она проявляется"[91]. Зарубежный опыт последнего времени показывает, что в инновационной практике организационная культура чаще всего, и не без основания, рассматривается как консервативный элемент, ограничивающий возможность произвольных радикальных изменений"; "заманчивая перспектива непосредственного целенаправленного формирования организационной культуры, характерная для ранних моделей организационной культуры, становится все более проблематичной".[92]
Нельзя не заметить, однако, что такого рода предупреждение связано с определенной зрелой стадией развития организации, предпринимательской жизни в стране в целом или с достаточно богатыми наработками предпринимателя-индивидуума. Разумеется, та же опасность подстерегает организацию и ее руководителя в случае преувеличения собственной организационной культуры и фетишизации своих организационных традиций, неадекватной эксплуатации неких частных алгоритмов инновационной деятельности, однажды приведших к успеху.
Истинная культура (как и истинная образованность) характерна пониманием для индивидуума или организации меры собственной ограниченности, незнания и неумения. Беспристрастность самооценки по сути и есть чувство ответственности перед самим собой, перед соратниками и перед обществом в той мере, в которой деятельность организации затрагивает его интересы.
Особым образом предстает понятие социально-экономи-ческой ответственности организации для организаций некоммерческих, чья деятельность, как правило, формируется именно на стыке традиционных ценностей общества, нации, данного государства и инновационных методов и приемов деятельности на ниве благотворительности или культуры (в самом широком понимании этого термина).