В готическом романе сюжет строится вокруг тайны – например, чьего-то исчезновения, неизвестного происхождения, нераскрытого преступления, лишения наследства. Завязка конфликта, как правило, происходит в прошлом. Обычно используется не одна подобная тема, а комбинация из нескольких тем. Раскрытие тайны откладывается до самого финала. К центральной тайне обычно добавляются второстепенные и побочные тайны, тоже раскрываемые в финале.   
           Большинство ранних готических романов имело одну фабулу. Злой тиран совершил ужасное преступление и избежал правосудия, но его грехи делали его существование порочным и пустым. Молодой и юный главный герой прибывает в царство злодея. Ненавидя их чистоту и боясь, что они раскроют его вину, негодяй преследует молодых и невинных. По закону жанра, по прихоти судьбы и духов молодой герой узнает о преступлении и о своем отобранном наследстве. Собственные грязные дела злодея и божественная сила правосудия, а вовсе не жалкие старания героя, приводят к концу злодея. В конце все преступления будут отомщены, зло поглотит само себя, и истинная любовь победит (Уолпол «Замок Отранто», А. Радклифф «Удольфские тайны»).
        Готическому роману свойственен и особый хронотоп. Большинство готических романов имеют местом действия древний, заброшенный, полуразрушенный замок или монастырь, с темными коридорами, запретными помещениями, запахом тлена. В этом замке отложились следы веков и поколений в различных частях его строения, фамильных картинных галереях, семейных архивах, в специфических человеческих отношениях династического преемства, передачи наследственных прав. Обстановка включает в себя завывание ветра, бурные потоки, дремучие леса, безлюдные пустоши, разверстые могилы. Повествование готического романа окутано атмосферой страха и ужаса и разворачивается в виде непрерывной серии угроз покою, безопасности и чести героя и героини. Различные легенды и предания окружают замок и его окрестности. Все это, по мнению М. Бахтина, создает «специфическую сюжетность замка»[14], развернутую в готических романах.
         Существуют магистральные темы готической литературы. Прежде всего, это Смерть, чей культ пронизывает всю готическую культуру. Нередко в готических романах развивается тема искушения, невозможности главного героя противостоять инфернальным силам. Готику интересует все таинственное, потустороннее, мистическое, неподчиненное разуму, отсюда плавно вытекают «сверхъестественный оккультизм в виде призраков, зомби, черной-пречерной магии и истории о вампирах»[15]. 
         Центральный персонаж ранних готических романов – девушка. Она красива, мила, добродетельна, скромна и в финале вознаграждается супружеским счастьем, положением в обществе и богатством. Сама природа сюжета требует присутствия злодея. По мере развития готического жанра злодей вытеснял героиню (всегда бывшую не столько личностью, сколько набором женских добродетелей) из центра читательского внимания. В поздних образцах жанра он обретает полноту власти и обычно выступает в качестве двигателя сюжета. Как правило, герой в готических романах типизирован: он либо является представителем проклятого рода, либо – невинной душой, страдающей от потусторонних сил.
        Все эти черты, присущие готическому роману, были известны прозе и прежде, но именно в готическом романе они вошли в настолько отчетливое и эффективное сочетание, что произведение, у которого нет хотя бы одной из этих черт, уже нельзя отнести к чистому готическому жанру.
          
1.3 Пространственная доминанта в готическом романе.
    
    Одной из ведущих форм готического типа сюжетного развертывания образа человека и мира является особая пространственная организация произведения.
    Готический тип сюжетного развертывания определяется спецификой основных разрабатываемых в этом жанре аспектов человеческого бытия: ограничение свободы человека рамками фатума, физическое заключение, столкновение с иррациональным и дьявольским, психическое расстройство, физическое и психологическое насилие, преследование.
     Наиболее общими аспектами здесь выступают заключение и преследование. Создание готического пространства осуществляется автором в форме романтизированного, абсолютно внебытового готического хронотопа: старинного замка, монастыря, аббатства, либо просто большого аристократического дома с башнями, темницами, потайными ходами, скрипучими лестницами, ржавыми дверными петлями, спрятанными старинными рукописями, привидениями. Важно отметить, что заданность, клишированность амплуа персонажей, часто рассматриваемая как одно из самых уязвимых мест готического романа, является характерным жанровым признаком.    
     Сюжетное развертывание готического топоса начинается в экспозиции текста: герой приближается к одиноко стоящему зданию - как цели путешествия, с которого начинается повествование.     Важную роль в развертывании пространства играет дальнейшее движение героя вовнутрь готического топоса, дающее автору возможность развернуть усложненную внутреннюю архитектуру готического топоса - “углубляющуюся” структуру комнат и комнаток в них, подземелий-лабиринтов и тайных ходов.     Традиционное использование недостаточности освещения в узловых для сюжетного развития сценах также позволяет автору придать пространству неопределенность, запутанность, вариативность, мнимость, неизмеримость, опасность, т.е. развернуть пространство в характерно готическое.
          Герой, попадая внутрь готической архитектурной ловушки, оказывается замкнутым в его стенах. Топос может меняться по ходу повествования, однако герой остается неизменным пленником, он лишь перемещается из одного замкнутого пространства в другое. Таким образом, автор развертывает цепь замкнутых пространств, раскрывая одну из основополагающих особенностей пространственного развертывания в готическом романе - замкнутость, развертывание пространства в глубину.
     Разработка мотива замкнутости - одна из основополагающих особенностей пространственного развертывания в готическом романе. Ее осуществление идет по следующим направлениям:
1) замкнутость становится эпически наглядным проявлением одного из главных элементов готической поэтики: заключение героя в непреодолимые рамки обстоятельств - и шире - фатума, отсутствие какой бы то ни было свободы воли с его стороны.
2) вместе с тем, объективным обстоятельствам, порождающим несвободу героя, сопутствуют обстоятельства субъективные - замкнутость может быть рассмотрена в аспекте пространственного самозаключения, добровольного пребывания в плену.
     По сути, через сюжетное развертывание пространства в готическом романе автор своеобразно реализует идею, одну из основных для жанра романа в целом - отчуждение человека от мира. Своеобразие здесь заключается именно в том, что через архитектурное пространство готического топоса автор разрабатывает как данный посыл, так и основной философский мотив жанра - отсутствие у героя каких бы то ни было возможностей противостоять метафизической тюрьме, отделяющей его от сообщества - тюрьме его судьбы, его рока.
          Необходимо отметить, что рассматриваемое здесь интенсивное развертывание пространства обнаруживает связь с представлением М. Бахтина[16] об интенсивном времени в античном авантюрном романе - времени, полном приключениями, событиями, испытаниями героев, однако никоим образом не связанном с реальным, биографическим, внешним временем. Таким же образом и пространство готического топоса интенсивно и авантюрно в его рамках, однако герой, попадая в него, теряет всякую связь как с самим внешним пространством, так и с его геометрическими законами.  
      У интенсивного времени античного романа и интенсивного пространства романа готического есть и еще одна точка соприкосновения: переживаемое время античного авантюрного романа количественно развертывается в одной точке, вглубь. Таким же образом развертывается и пространство готического топоса: автор превращает его в цепь замкнутых пространств. Далее, авантюрность готического топоса представляет собой цепь пусть и захватывающих, но типичных, клишированных приключений. Автор разрабатывает готическое пространство методом “нанизывания” ситуаций внутри готического топоса.
     Непредсказуемый и опасный топос становится для автора тем инструментом, с помощью которого он раскрывает “идеологию” готики, тот “особый тип мышления, который ставит под вопрос традиционное понимание добра и зла, добродетели и воздаяния, который стремится переосмыслить и проверить философские, религиозные и этические убеждения посредством создания в основе своей неустойчивого и непостижимого мира”[17], т.е. мира, таящего в себе неведомые, фантастические и устрашающие феномены.
     Таким образом, в готическом романе происходит своеобразное сворачивание пространства от экспозиционного “открытого” пейзажа к замкнутому топосу, где оно развертывается в глубину. Сюжетно автор обусловливает это либо откровенно загадочными, либо бытовыми обстоятельствами в жизни героя.
     Необходимо отметить, что уже в пределах готической замкнутости герой либо действительно пространственно перемещается, исследуя комнаты и ходы, либо томится в одном из помещений. Если автор приводит героя в некую конечную точку постепенного углубления внутрь здания, “сворачивание” пространства, его интенсивное развертывание на этом не останавливается. Процесс переходит на другой уровень. Автор разрабатывает внутреннее пространство сознания персонажа. Здесь мы имеем дело с проявлением особой  готической психологии: герой (героиня) попадает в плен собственного сознания - он либо принужден размышлять и рефлексировать, будучи ограничен в пространстве, либо оказывается на уровне разнообразных измененных состояний психики (полубред, полусон, наркотическое опьянение, сумасшествие), обусловленных всевозможными обстоятельствами готического топоса. Готика направляет внимание к внутреннему миру нашего сознания.
     Переход на собственно психический уровень дает возможность сколь угодно разнообразить и усложнять сюжетное развитие посредством использования продуктов психической жизни персонажа - снов, видений, мнимых событий. Готическое пространство разворачивается на этом уровне параллельно с “расширением сознания”, которого автор достигает посредством использования вышеупомянутых измененных состояний психики персонажей. Здесь весьма характерно пограничное состояние между сном и бодрствованием, в котором ни реальность, ни сон не могут рассеять друг друга и присутствуют в столкновении. Таким образом, сюжетно обусловленная физическая замкнутость персонажа ставит его лицом к лицу с собственным внутренним миром, толкает его в этот внутренний мир; расширение сознания помогает реализовать это путешествие, как и рассмотренная выше традиционная погруженность места действия в полумрак либо полное отсутствие освещения. Герой, оставшись наедине с собственным внутренним миром, познает такое, что не всегда возможно постигнуть даже в результате долгого и далекого путешествия в мире внешнем.
     Подобное сюжетное развертывание пространства связано с еще одной специфической особенностью готической психологии - характерным стремлением к запретному знанию, к исследованию явлений, заведомо таящих опасность.
     Представляется вероятным, что сходство двух этапов сюжетного развертывания в глубину - через сворачивание, интенсивное развертывание пространства в готическом романе: открытая местность - топос; топос - внутреннее пространство персонажа - не случайно. В психоаналитической теории здание традиционно выступает как символ человеческой личности. В описанных средневековых видениях потустороннего мира башня является символом человека.
     Воплощение страстей и страхов персонажа в неодушевленных объектах вообще характерно для готики.
     И если символизация, раскрытие персонажа через окружающие его предметы характерна и для некоторых других литературных направлений, то в готическом романе подобная символизация является результатом именно двухэтапного сворачивания пространства. События внешние выступают как параллельные внутренним, а передаточным звеном становятся фантастические явления, в равной степени принадлежащие реальности и не реальности.
     Сюжетно разрабатывая готическое пространство в глубину, автор приходит к концентрации внимания на судьбе, мыслях, переживаниях персонажа, изначально выступающего в традиционной готической фабуле. Путь перехода от представлений о человеке как игрушке в руках судьбы к пониманию относительной самостоятельности, и отсюда ценности и интересности индивида.
1.4. Модификации готических элементов.
     Рассматривая готику как раннюю разновидность массовой литературы, мы должны ответить на вопрос, какой потребностью общественного сознания вызвано ее существование. В увлечении готикой, безусловно, проявились чувства растерянности, сомнения, неуверенности переходной эпохи. Но в таком случае с изменением исторической ситуации, наступлением новой эпохи это увлечение должно было  постепенно сойти на нет.  Между тем и после 1820 г., обычно считающегося датой окончания «классического периода» существования готического романа, готические повествования сохраняют свою популярность, вступая в новые связи с реалистическим романом, позже с неоромантическим романом, переходя и в ХХ столетие.
      Готический жанр продолжался не столько в сочинениях, сколько в воздействии его элементов на прозу ХIХ и ХХ веков. Модификации готических элементов нашли широчайшее применение и в родственных жанрах. Прежде всего, в разбойничьих романах и в романах о тайных обществах. Элементы готики распространились, в том числе на произведения нравоописательные, бытовые и исторические.
    Половодье литературы ужасов и тайн заявляет о себе на закате эпохи Просвещения. Детектив — ее секуляризировавшийся отпрыск.
     Эдгар Аллан По разделил «готический роман» на два новых жанра:  триллер и детектив. «Триллер (от англ. thrill нервная дрожь, волнение), особый тип приключенческих фильмов, литературных произведений, в которых специфические средства должны вызвать у зрителей или читателей тревожное ожидание, беспокойство, страх»[18]. 
     Семена, брошенные Э. По, упали на благодатную почву и триллер превратился в один из наиболее популярных жанров. В 20-е — 40-е годы XX века в триллере произошла революция. Он разделился на два направления — хоррор и саспенс*.
     Родоначальник хоррора Говард Филипп Лавкрафт наполнил свои мистические истории древними демонами, зомби, загадочными чудовищами, доводившими читателя до исступления. Хоррор наибольшего расцвета достиг в ХХ веке. Имена отцов-основателей и популяризаторов этого жанра знают сейчас почти все любители литературы – Стивен Кинг, Клайв Баркер, Дин Кунц, Роберт Маккамон, Рей Бредбери и другие. Саспенс, прежде всего в лице творений ученика Лавкрафта Роберта Блоха, стал частью  криминального жанра. Артур Конан-Дойль писал детективные новеллы, выстроенные по образцу готического романа, и даже разрешение тайны научными выводами не снимает напряжения ужаса «Собаки Баскервилей» или «Знака четырех». Гилберт Кит Честертон создал несколько великолепных мистических романов – и он же в цикле рассказов об отце Брауне разбил классические «готические» интриги методом дедукции и рационалистической логики. В произведениях этих авторов уже прослеживается детективное начало и ярко выделяется специфическая черта детективного жанра – четкая логика в раскрытии сюжета.
      Готический роман – целостная и хорошо структурированная система, порожденная предромантической эстетикой и философией. Последняя предопределила характер конфликта, расстановку действующих лиц, иерархию мотивов и сумму повествовательных приемов. Она создала и специфические романные модели, воспринимаясь или отвергаясь последующей литературой. Эти модели могли разрушаться как целостное образование, обогащая традицию отдельными своими элементами.
Глава 2. Детективный жанр в историческом аспекте.
2.1 Определение детектива как жанра.
В критической литературе присутствует множество терминов для обозначения детективного жанра. Разные исследователи используют как синонимы такие определения, как приключенческая литература, шпионский, полицейский роман, триллер, произведения криминального жанра. Многозначность всегда порождает некоторую путаницу. Наша задача -  обозначить границы детективной литературы и отграничить ее от литературы с детективными элементами. Кроме того, необходимо обозначить наше понимание такого жанрового образования, как детектив. Обратимся к словарям. Сам термин детектив происходит от английского слова detection — изучение, расследование. В Краткой литературной  энциклопедии сказано: «Детективная литература (англ. detective — сыщик, от detect — открывать, обнаруживать; лат. detectio — раскрытие) — лит-ра, посвященная  ра­скрытию запутанной тайны, обычно связанной с пре­ступлением»[19]. Подобное понимание детективного жанра находим и в  Большой Советской энциклопедии: “Детективная литература – вид литературы, включающий художественные произведения, сюжет которых посвящен раскрытию загадочного преступления, обычно с помощью логического анализа фактов”[20].  Акцент именно на логическом раскрытии загадки поставлен и в статье М.А.Можейко: «Детектив (англ. criminal) - литературный жанр, интрига которого организована как логическая реконструкция эмпирически не наблюдавшихся событий (а именно - преступления). Подлинным героем Д., таким образом, выступает познающий субъект. Спецификой Д. как жанра является инспирирование у читателя интереса к собственному расследованию, т.е., в итоге, к попытке собственной интеллектуальной реконструкции картины преступления» [21].
     В другом энциклопедическом словаре автор статьи уже пытается отграничить детектив от других его разновидностей – триллера и криминального романа. «Детектив - роман или рассказ, в котором фигурирует тайна, а упор делается  на головоломный поиск ее разгадки. Очень часто тайна разгадывается путем умозаключения. Детективное произведение не следует отождествлять с триллером, где всегда есть элемент ужаса или голого насилия, и с криминальным романом, вскрывающим причины и природу преступности. Детектив-загадка по определению, редок в наше время: его сильно потеснили шпионский и криминальный романы и другие разновидности детектива. Самое очевидное отличие детективного романа от криминального – то, что в первом читателю известно ровно столько, сколько знает сыщик, а во втором –  не меньше, чем знает преступник, и главное в повествовании не разгадка тайны преступления, но его живописание и поимка преступника» [22].
Французский литературовед Р. Мессак в исследовании “Детективный роман и влияние научной мысли” определяет объект своего исследования следующим образом: “Повествование, посвященное постепенному раскрытию средствами разума точных  обстоятельств таинственного события”[23]. Буало и Нарсежак характеризуют детектив как расследование и объяснение тайны, достигаемое с помощью анализа. “Между тайной и ее изучением,— пишут они,— существует скрытая связь. Автор создает тайну для расследования и расследование для тайны”[24].
     Основным жанрообразующим признаком, таким образом, является присутствие  тайны или загадки. Здесь важно отметить, что под загадкой не обязательно подразумевается преступление, тем более убийство. И что наличие преступления вовсе не отличительный признак детектива. Исходя из вышесказанного, мы будем понимать детектив как жанровое образование, в котором главным событием становится раскрытие тайны. Чаще всего это тайна связана с преступлением-убийством. А тот, кто ее раскрывает и есть главный герой произведения.
    Детектив – приключенческий роман (повесть, много реже – рассказ), дающий деяние через исследование, через узнавание, который принимает остросюжетную форму и завершается обнажением скрытых событийных пружин, в принципе не обязательно уголовных. Детективу свойственна «проницающая» тенденция: время от времени его элементы вторгаются в серьезную прозу, организуя согласно своим сюжетным законам более или менее обширные структуры – от эпизода да произведения.
   Главный элемент детектива как жанра заключается, по мнению В.Руднева[25], в наличии в нем главного героя — сыщика, детектива (как правило, частного), который раскрывает (detects) преступление. Главное содержание детектива составляет, таким образом, поиск истины.
     Важная особенность детектива - амбивалентность, композиционно-смысловая двойственность, цель которой — двойная специфика восприятия. Одна из фабул — фабула преступления — строится по законам драматического повествования, в центре которого событие — убийство. Оно имеет своих действующих лиц, действие его обусловлено обычной причинно-следственной связью. Это — криминальная новелла. Фабула следствия — сыск конструируется как ребус, задача, головоломка, математическое уравнение и имеет явно игровой характер. Все, что связано с преступлением, отличается яркой эмоциональной окраской, материал этот апеллирует к нашей психике, органам чувств. Волны тайны, излучаемой повествованием, воздействуют на человека системой эмоциональных сигналов, которыми является сообщение об убийстве (окруженном, как правило, чрезвычайными обстоятельствами), таинственно-экзотический декорум, атмосфера причастности всех героев к убийству, недосказанность, мистическая непонятность происходящего, страх перед опасностью и т. д. Но так как обе фабулы проникают друг в друга, детектив одновременно рассказ и задача, сказка и исследование, дидактика и развлечение. В этой амбивалентности детектива объяснение того, что детективы достаточно популярны в различных кругах общества.
2.2 Правила детективного жанра.
Классики и теоретики детектива, представляя его в первую очередь интеллектуальной игрой, изящной загадкой, в последовавшей за ними литературной экспансии в жизнь, легко освоившей пространство криминогенной среды, увидели опасность утраты оригинальности и  вступили в борьбу за чистоту жанра, предлагая разного рода инструкции по написанию детективов.
    Так, во избежание "гибели честного и очаровательного литературного жанра" Г.К. Честертон, например, настаивал, что в сюжете детектива "не может участвовать могучее, существующее, но неуловимое тайное общество, филиалы которого разбросаны по всему миру, имеют в своем распоряжении готовых на все убийц и подземные помещения, где можно спрятать кого угодно. Привычную линию классического детектива нельзя портить, пачкать ее грязными и дурными интригами международной дипломатии"[26].
    С течением времени допустимые границы детектива, весьма ревниво и бдительно охраняемые, стали еще четче. Известные правила Ван-Дайна, как и ряд других “инструкций” и “наставлений”, опубликованных на Западе, формулировали это примерно так: преступление, всегда лежащее в основе сюжета детективного романа, должно носить сугубо частный, личный характер. Убийство из-за наследства? Пожалуйста. Из ревности или честолюбия? Сколько угодно. Можно и с целью ограбления какой-нибудь конторы или богатого особняка, даже банка. Главное — никаких покушений на общество в целом, на его социальные и экономические основы, никаких политических заговоров с этой целью или бичевания, даже критики идей.
Наиболее известны правила, сформулированные англичанином Р. Ноксом. Эти правила ставят своей целью подчеркнуть искусственно-игровую установку детектива (она нередко усиливается тем, что сюжет конструируется на основе популярной детской песенки о “пяти поросятах”, о “десяти негритятах”, о “кривом домишке” и др.) и как бы вывести жанр за пределы социальной проблематики и общественных отношений. Весь интерес сосредоточивается на сюжете, на хитросплетениях интриги, на невозможности разгадать тайну и ответить на вопрос “кто убил” до того, как наступит развязка. Время изменило характер детектива и методы раскрытия преступлений. Холмс тщательно изучал место убийства с помощью лупы, собирая окурки и пепел папирос. Он начинал с поисков вещественных доказательств. Его потомки, представители “интуитивной школы”, отказались от этого, ибо их занимали психологические улики: они стремились проникнуть в глубь тайных помыслов человека. В результате тончайших наблюдений детектив сплетает прочную сеть, в которую и попадает убийца. Ареной борьбы детектива и преступника становится человеческая душа.
Функция детектива (каковы бы ни были его методы) отнюдь не сводится к разгадке тайны. И в этом его коренное отличие от Дюпена, героя Э. По, которого занимала только разгадка тайны, а не разоблачение преступника. Детективы совмещают функции следователя, прокурора, защитника, а нередко и палача. Они олицетворяют высшее и беспристрастное правосудие, восстанавливают правду там, где бессилен закон.



   2.3 Разновидности детективного жанра.
В истории детектива можно выделить три жанровых разновидности. Первой хронологически был аналитический детектив, связанный непосредственно с гениальными умами Шерлока Холмса, Эркюля Пуаро и мисс Марпл. Это английский детектив — его особенностью было единство места действия; Второй хронологической (1920-е гг.) (и практически во всем противоположной первой) разновидностью детектива был американский “жесткий” детектив (Д. Хэммет, Дж. Х. Чейз), во многом отличавшийся от английского. Пространство в нем очень часто меняется. Сыщик активно вовлечен в перипетии интриги, он часто действует с помощью пистолета или кулака, иногда его самого избивают до полусмерти. Поиск истины здесь проводится отнюдь не при помощи дедуктивных аналитических процедур, и сама истина оказывается синонимом не справедливости, а хитрости, силы и ловкости ума. Теперь, видя, как прочно массовая культура связана с национальным типом философской рефлексии, мы не удивимся, что в третьем (и последнем) типе классического детектива — французском — господствует идеология экзистенциализма. Сыщик здесь, как правило, совпадает с жертвой, а поиск истины возможен лишь благодаря некоему экзистенциальному выбору, личностно-нравственному перевороту. Герой экзистенциального детектива не блещет ни умом, ни кулаками. Его сила — в его душевной глубине и неординарности, в гибкости, позволяющей ему не только удержаться на поверхности, выжить, но и разгадать загадку, которая кажется мистически непостижимой. Детектив такого типа представлен творчеством С. Жапризо,
      В послевоенные годы жанры перемешались. А постмодернизм дал свои образцы детектива — пародийного и аналитического (“Имя розы” Умберто Эко), и экзистенциального (“Маятник Фуко” того же автора), и прагматически-эпилептоидного (“Хазарский словарь” Милорада Павича).              
     Нередко к детективу  причисляют приключенческую литературу, шпионские романы, триллеры, что не совсем корректно. Н.Н. Вольский[27] выделяет ряд характерных особенностей построения детектива: погруженность в привычный быт,  стереотипность поведения персонажей, наличие особых правил построения сюжета и отсутствие случайных ошибок, что в неполной мере находит отражение в приключенческой литературе. 
        В общем случае принадлежность к детективу определяется наличием или отсутствием в художественном произведении самостоятельной сюжетообразующей линии, выделенной из литературы о тайнах и преступлениях Эдгаром По - изображение процесса раскрытия преступления.   
     Дальнейшее развитие детективного жанра позволило классифицировать детективный жанр по ряду признаков. Т. Кёстхейи в своей книге "Анатомия детектива"[28] приводит обстоятельную классификацию детективов, которая выглядит следующим образом:
- детектив-загадка и задача (Конан-Дойль),
- "исторический детектив" (Джон Д. Карр),
- "социальный детектив" (Д. Сейерс),
- "полицейская история" (Эдгар Уоллес),
- "реалистический детектив" (Э.С. Гарднер),
- "натуралистический детектив" (С. Дэшил Хэмметт),
- "литературный детектив" (Жорж Сименон).
Другие исследователи[29] к этой классификации добавляют еще "интеллектуальный и суперинтеллектуальный детектив", отгадка которого требует огромной эрудиции. Согласно иной классификации среди многообразия детективной литературы выделяются:
- научный детектив", раскрывающий преступление позитивными средствами исследования материальных улик (О. Фримен, Ф.У. Крофтс);
- "интуитивный детектив", основанный на догадке и интуитивном проникновении в психику преступника (Г. Честертон, А. Кристи);
- "рассказы о ловких проделках преступников", одерживающих верх над полицией - со временем эти герои обычно перерождаются в ординарных детективов, исправляющих "ошибки правосудия";
- "черный роман", описывающий преступления, а не их аналитическое раскрытие.
-  классический детектив (Агата Кристи, Честертон, Конан-Дойль). Типичная особенность - загадочность: есть труп, есть место, где его обнаружили, и есть сыщик, который должен установить убийцу. В хорошем классическом детективе поиск убийцы - это здоровое соревнование между сыщиком и читателем. И сыщик решает задачу исключительно благодаря интеллекту, а не чистосердечному признанию убийцы. В упрощенном варианте классический детектив - некая абстрактная игра (зачастую высокохудожественная) для любителей-интеллектуалов;
- "крутой" детектив (Хэммет, Стаут, Маклин). В типичном "крутом" детективе поиск убийцы является для героя не предметом интеллектуальной игры, а единственным способом уцелеть. Подвиды этого детектива:
1. детектив-боевик, триллер (Чейз), акцент делается не на распутывании преступления, а на самом процессе стрельбы и применении физической силы;
2. полицейский боевик (Макдональд). Характерный признак: детальное описание механизма работы соответствующих служб;
3. политический детектив (Сидни Шелдон) - вскрытие механизмов работы державных служб, финансистов и пр. "тюремный" боевик);
- женский детектив (А. Маринина, Дашкова, Семенова, Д. Донцова, Н. Устинова и др.). Главный герой - женщина либо Мечта женщины, либо мужчина с характером и психологией женщины. Разновидность этого рода детектива - ироничный детектив (Д.Донцова).
-  мистический детектив (Дин Кунц, Стивен Кинг, Филипп Дик). Подвиды:
- исторический мистический детектив (Умберто Эко "Имя Розы");
-"ужастик" (Стивен Кинг);
- фантастический детектив (Лукьяненко, Ю. Латынина, А. Бушков).
К детективной литературе примыкают также произведения о работе военно-политической разведки - тема, получившая распространение после Первой, а особенно после Второй мировой войны.
    Тем не менее, родовые признаки жанра, его принципиальная схема остаются неизменными на протяжении столетий. Детектив содержит три основных сюжетообразующих элемента: преступление, расследование и разгадку. Все остальное нанизывается на главный стержень по усмотрению автора. Это может быть интеллектуальная игра или погоня с перестрелками, имитация несчастного случая или насилие среди бела дня; в детективе могут действовать детектив-любитель, частный сыщик, полицейская бригада; в нем могут быть узнаваемые или же вымышленные места действия и т.д. Все эти детали и дают то разнообразие детектива, которое нередко ошибочно воспринимается как перерождение жанра.
 Популярность детективов объясняют различными причинами. Кто-то считает, что в литературе ХХ века нет фольклорного былинного героя. А человеку всегда нужен герой, который сильнее и лучше его. Кто-то выдвигает гипотезу о том, что читатель получает интеллектуальное удовлетворение от логических умозаключений и постоянного напряжения из-за интереса к разгадке тайны.
Детектив привлекает исследователя такими жанровыми свойствами, как стабильность композиционных схем, устойчивость стереотипов, повторяемость основных структур. Эта определенность признаков дает возможность рассматривать детектив как “простейшую клетку”. В детективном жанре сложился определенный стандарт построения сюжета. В самом начале совершается преступление. Появляется первая жертва. Из этого эпицентра будущих событий расходятся три луча-вопроса: кто? как? почему? Детективная интрига сводится к простейшей схеме: преступление, следствие, разгадка тайны. Эта схема конструирует цепь событий, образующих драматическое действие. Вариабельность здесь минимальная. Иначе выглядит фабула. Выбор жизненного материала, конкретного характера сыщика, места действия, способа расследования, определение мотивов преступления создают множественность фабульных построений в границах одного жанра. Возможности вариаций здесь резко возрастают. Возрастает также удельный вес личности автора. Его нравственные, социальные и эстетические позиции, как бы они ни казались спрятанными, обнаружат себя в характере фабульного оформления материала.
   
2.4 Трансформация детективного жанра.
      Необходимо признать преемственность и родственность готического и детективного жанров. В определенной степени прародителем детектива стала готика. Творчество Уилки Коллинза и Артура Конан Дойля своими корнями уходит в традиции диккенсовского романа и в более глубокий археологический пласт английского романа ужасов, и это четко прослеживается не только в их произведениях, но и в творчестве многих детективистов. Более того, готика позволила детективу развиваться в нескольких направлениях. Так, на смену классическому детективу пришел “черный детектив”, приобретший массовое распространение. Для произведений этого рода характерны не столько разгадка тайны путем анализа и победа разума и добра над злом, сколько торжество преступления. Эти пьесы и романы воздействуют на нервы читателя самыми грубыми средствами, прежде всего изображением акта убийства. Ранее читатель воспринимал события глазами детектива, теперь — глазами преступника. С переменой точки зрения наступило этическое и эстетическое обесценение жанра.
Царство разума, каким был детектив и каким его создали Э. По и Конан-Дойль, в произведениях “черного жанра” превратилось в царство безумия, насилия, крови. С течением времени образ преступника изменился, как и образ детектива, соответственно требованиям триллера, в котором все рассчитано на грубый эффект, на то, чтобы ошеломить читателя, вызвать в нем нервную дрожь (термин триллер происходит от англ. thrill — вызвать потрясение, страх). Преступления, одно чудовищнее и отвратительнее другого, описанные с максимальным натурализмом, составляют их единственное содержание. Построение триллера обычно не заключает загадки, и все сводится к вопросу — удастся ли жертве избежать гибели и постигнет ли преступника наказание. Напряжение поддерживается при помощи откровенно мелодраматических приемов: парализованная жертва с ужасом ждет смерти, убийца заносит над ней нож или направляет на нее револьвер. Типичным примером триллера может являться роман С. Кинга «Мизери».

2.5 Особенности  поэтики детектива.
        
        Детектив как особый тип повествовательной литературы, впервые названный детективной историей американкой Э.К. Грин в конце 1870-х гг., зародился почти одновременно в Америке (родоначальник Э. По), Англии и Франции. У Эдгара По впервые были объединены и стали доминировать черты, порознь встречавшиеся и ранее в художественной литературе: таинственное преступление стало темой, обостренная наблюдательность и изобретательная логика - основным достоинством героя, разгадка тайны - сюжетом, увлекательность розыска - пафосом произведения. Среди бытующих мнений о природе детектива нередко встречается концепция, согласно которой генеалогия жанра возводится к протоэлементам, обнаруживаемым в библейских мифах и памятниках литературы разных народов столь же давних эпох. В аналогичном ключе "элементы детектива" выделяются в литературе нового времени - у Диккенса, Бальзака, Достоевского и др. Однако эта концепция, сама по себе интересная как частный случай литературоведческого анализа, мало способствует пониманию специфики детектива.
       Отличительным свойством классического детектива является заложенная в нем нравственная идея, или моральность, отмечающая в разной степени все произведения этого жанра. Так, в романах Агаты Кристи дело всегда оборачивается наказанием преступника и торжеством справедливости.              
     Структурно-композиционные особенности детектива — это особый механизм воздействия. Одной из главных задач детективного повествования является создание у воспринимающего напряжения, за которым должна последовать разрядка, “освобождение”. Напряжение может носить характер эмоционального возбуждения, но может иметь и чисто интеллектуальную природу, сходную с тем, что испытывает человек при решении математической задачи, сложного ребуса, при игре в шахматы. Это зависит от выбора элементов воздействия, от характера и способа рассказа. Часто обе функции объединяются — умственное напряжение подогревается системой эмоциональных возбудителей, которые вызывают страх, любопытство, сострадание, нервные потрясения.  
 Классический детектив указывает нам весьма четкую и строгую формулу: детективный роман — это такой роман, жизненным материалом которого является тайна некоего опасного и запутанного преступления, и весь сюжет, все события развиваются в направлении ее разгадки. Типичные примеры авторов: Агата Кристи, Честертон, Конан-Дойль, Карр и т.д. Типичная особенность: загадочность. Есть труп (хотя бы один), есть место, где труп обнаружили, и есть сыщик (профи или любитель), который должен установить убийцу. В хорошем классическом детективе поиск убийцы - это здоровое соревнование между сыщиком и читателем. В качественном классическом детективе - это честное соревнование. Иными словами, автор закладывает в текст достаточное количество "следов", чтобы читатель и без помощи сыщика догадался, кто является убийцей. Автор не утаивает информации, но распределяет ее так, чтобы улики не бросались в глаза, а подозрение попеременно кочевало от персонажа к персонажу. И сыщик решает задачу исключительно благодаря интеллекту.
Каждый находит в детективе что-то интересное для себя и с его помощью удовлетворяет свои психические и интеллектуальные потребности. Для одних убийство и все, что с ним связано - лишь абстракция, неизбежный элемент уравнения, для других — самое главное наркотик, острое ощущение, третьих увлекает процесс сотворчества.
Глава 3. Художественное своеобразие творчества Агаты Кристи.
3.1 Диапазон творчества Агаты Кристи
     Агата Кристи (1890-1976), если верить статистике, - самая популярная англоязычная писательница всех времен и народов. Ее произведения изданы на 103 языках народов мира тиражом около 2 миллиардов экземпляров. В течение многих лет Агата Кристи была президентом Британского детективного клуба. За почти 60 лет работы ею издано 68 романов, более сотни рассказов и 17 пьес, что дает ей полное право быть обладательницей титула «королева детектива».
    Еще сочиняя свою первую книгу, будущая знаменитость сформулировала метод, которому оставалась верна до конца: «Вся соль хорошего детектива состоит в том, чтобы подозреваемый в убийстве не казался читателю таковым, а в финале оказывалось, что убил именно он»[30]. В этом мы можем убедиться, познакомившись с творчеством Агаты Кристи подробно. Ее книги захватывают читателя уже с первых страниц. Невеликие по объему, они написаны просто, без языковых изысков и экспериментов, доходчивы, но не скучны и требуют определенных интеллектуальных усилий. Стоит начать читать любой неизвестный роман Кристи – и вскоре от него не оторваться. Она обладала даром, умением, интуицией заинтересовать читателя своей историей.
      Нелегко объяснить, почему и как Агата Кристи стала профессиональной писательницей. Первые ее рассказы и романы основательно отвергались редакциями и журналами. Но она обладала необходимым упрямством и упорством, кроме того, ей откровенно нравилось это занятие.
С детства, будучи малообщительной и застенчивой, она выбрала для себя наиболее простой и удобный тип контакта с окружающим миром – творчество. Этот выбор оказался удачным и, как следствие, подарил миру прекрасного Мастера детективного жанра, яркую представительницу классического английского детектива.
    Первый настоящий успех пришел к Агате Кристи весной 1926 года, когда был опубликован роман «Убийство Роджера Экройда». Писательница нарушила незыблемый канон классического детектива – рассказчик ни при каких условиях не должен был являться преступником. За столь вольное нарушение канона ее даже на некоторое время исключили из Британского детективного клуба, а роман принес известность, которая с годами только преумножилась.
3.2 Жанровые особенности творчества Агаты Кристи
     Агата Кристи – одна из ярчайших представителей классического английского детектива. Для ее романов характерны те же особенности, что и для чистого детективного жанра: простая формула сюжета, замкнутость действия, ограниченный круг подозреваемых лиц и рационально сконструированная фабула. Единство этих компонентов в романах Агаты воспроизводят исторически характерное географическое единство – «мирное» настроение 20-х, 30-х гг., английскую провинцию со всей ее скукой, сплетнями, суевериями, древними замками с каминами в них, пятичасовым чаем, библиотечными комнатами, семейными тайнами, написанными и ненаписанными завещаниями. В романах Агаты Кристи показан классический вариант английской жизни, без посторонних декораций извне. 
    Герои произведений Агаты Кристи разнообразны и многогранны. Это и блистательный Эркюль Пуаро, чей образ легко узнаваем уже на первых страницах романов, и очаровательная мисс Марпл, образ коей Агата Кристи заимствовала из жизни, наделив героиню некоторым сходством со своей бабушкой. Пуаро и  мисс Марпл – визитная карточка творчества Агаты Кристи. Столь разные и непохожие между собой, они выделяются на общем фоне героев писательницы. Это легко объяснимо: вводя на страницы своих романов этих персонажей, Агата Кристи наделяет их отличительными чертами, будь то  внешними, психологическими, и мы без труда узнаем этих героев в разных романах благодаря специфичности писательницы в изображении их характеристик.
    Наряду с Эркюлем Пуаро и мисс Марпл в творчестве писательницы особое место занимают нетипизированные герои:  утомленные полковники и майоры в отставке, провинциальные аристократы, живущие в окружении семьи – простые люди, изображение жизни которых для Агаты Кристи представляло особую ценность, особый интерес.
    Тематика творчества Агаты Кристи четко вписывается в каноны классического детектива. Ее произведения – изящная загадка, игра, позволяющая воображению открывать любые горизонты. Таинственность, неизвестность – непременные атрибуты любого детектива -  увлекают читателя с завидной легкостью. Как правило, центральной темой многих романов Кристи является убийство как факт, подчас даже несколько убийств, как, например, в романе «Десять негритят». Притом, убийство не всегда лежит на поверхности, оно нередко завуалировано и ждет своего часа. И всегда важен вопрос (ответ на который, как правило, мы находим в конце),  традиционный для детективных произведений: кто является виновником произошедшего? Кто убийца?
      Время в романах писательницы подчас не имеет четких границ. Так, оно может ограничиваться одним днем («Убийство по алфавиту»), даже несколькими часами или растягиваться на долгие месяцы. Что характерно: во многих романах Агаты счет времени вообще потерян – временные рамки отсутствуют, и невозможно определить ни его начальную точку отсчета, ни финальную. Безусловно, это в определенной мере связано с авторским замыслом.
     Если говорить о месте действия в романах Агаты Кристи в целом, то оно не локализовано и вариативно и может представлять собой как замкнутое пространство, например, особняк или виллу или Негритянский остров, так и открытое пространство, допустим, целую деревню. Место преступления, как правило, тоже может быть как открытым, так и закрытым.
     
3.3 Элементы готического романа в творчестве Агаты Кристи
    Для творчества Агаты Кристи было актуальным использование традиций готического романа. Чтобы выявить эти традиции и проследить их развитие в произведениях писательницы, представительницы классического детектива, рассмотрим подробно романы «Десять негритят» и «Кривой домишко».    
     Сюжет романа «Десять негритят» строится вокруг таинственных событий, как и в готическом романе. Таинственный остров, таинственные мистер и мисс Онимы, хозяева острова, достаточно таинственные приглашения пожить на остров людям, никогда ранее не встречавшимся, таинственное прошлое каждого из них, заслуживающее наказания, пусть и не посредством суда, – все это складывается в одну большую тайну, которая по мере развития сюжета нарастает подобно снежному кому. Роман буквально пронизан тайнами, разгадка которых происходит лишь в самом конце: пропавшая пряжа мисс Брент, красная занавеска из ванной комнаты – их таинственное исчезновение находит логическое объяснение в конце романа. Так же – с помощью логики и ratio – раскрываются другие тайны, включая главную: кто является убийцей? И таинственное – уже не мистическое.
     В «Кривом домишке» тайна предстает перед читателем уже на первых страницах: «… Видишь ли, Чарльз, он [дед] не просто… умер. По-моему, его убили…»[31]. Таинственные обстоятельства смерти – убийства главы семейства, как и в «Десяти негритятах», по ходу развития действия в романе обрастают новыми таинственными явлениями, и эти явления рационально объясняются в конце романа. Тогда же становится известно имя убийцы – тринадцатилетней внучки, на которую подозрение никоим образом не падало.
     Для всех романов Агаты Кристи свойственно обилие тайн и недосказанностей. Корнями эта традиция уходит в готический роман, где таинственное  воспринимается как мистическое. В произведениях же Агаты таинственное, как правило, является мистическим лишь на первый взгляд, на самом деле всякий мистицизм легко объясняем логически.  
    В «Десяти негритятах» местом действия является Негритянский остров с построенным по последнему слову шикарным особняком. По сути, это  замкнутое пространство, вырваться из которого не представляется возможным ни одному из десяти людей, оказавшихся на этом острове. Герои оказываются его заложниками сначала в физическом понимании, а затем и в духовном. Замкнутость пространства сказывается на поведении героев: изначальное чувство тревоги сменяется страхом, а затем и ужасом перед неизвестностью. И тем сильнее он ощущается, чем больше времени герои проводят на этом острове. Ужас становится всепоглощающим, уничтожающим. «Будь они в старом доме со скрипящими половицами и темными закоулками, …их страх был бы вполне объясним. Но здесь  – в этом ультрасовременном особняке? Здесь нет ни темных закоулков, ни потайных дверей, а комнаты заливают потоки электрического света… нет, здесь не скроешься, ничего таинственного тут нет! И быть не может! Но это-то и вселяло в них ужас…»[32].
   В повести «Кривой домишко» поместье семьи Леонидис тоже представляет собой замкнутое пространство – после смерти деда ни один из членов семьи не имеет права покидать дом до окончания судебного расследования (хотя одна из героинь нарушает это требование). Таким образом, место действия в романе ограничивается стенами родового поместья, которое носит загадочное название «Три шпиля». Само название поместья вызывает ассоциации с готическим стилем, которые подтверждаются текстуально. По своей архитектуре оно очень напоминает замок. Конечно же, в самом доме нет привидений, но уже внешним видом, множеством комнат, расположенных в разных уровнях, чердаком и всевозможными лестницами дом вселяет тревогу. И в свете событий, о которых идет повествование в романе, эта тревога только усиливается.
     Разрушенных замков, старинных башен в детективных романах Агаты Кристи немного. Как правило, события происходят в обычных домах, особняках, поместьях, которые разве что отдаленно могут напоминать замки или крепости. Для писательницы намного важнее то, что в этих домах творится, а не их внешний облик. Остров, вилла или даже кривой домишко – что угодно, в любом случае, это замкнутое пространство. Правда, не совсем такое, как в готическом романе: Агата Кристи допускает некоторую вариативность, как, например, в «Десяти негритятах» - дом-остров.
     Замкнутое пространство (в широком понимании), из которого выход невозможен – своего рода топографическая ловушка. Оказавшись в ней, герои подсознательно начинают искать способы спасения, но в итоге оказываются в тупике: сознание, находящееся в постоянном напряжении, само попадает в ловушку, но уже интеллектуально-психологическую. К страхам и ужасам, вызванным замкнутостью пространства, добавляются страхи  и ужасы другого рода: если топографическая ловушка – общее для всех героев явление, то интеллектуально-психологическая ловушка у каждого своя. И она более сильная, более страшная. Так, в «Десяти негритятах» топографической ловушкой является остров в целом, а в ловушку психологическую рано или поздно попадает каждый герой по отдельности. Когда из десяти прибывших на остров осталась ровно половина, «…мысли, больные, безумные, мрачные мысли – метались у них в головах…»[33]. Каждый из оставшихся в живых был обречен: из интеллектуальной ловушки не смог выбраться ни один из героев. По сути, то, что названо выше интеллектуально-психологической ловушкой, представляет собой два взаимосвязанных и взаимообусловленных типа лабиринта: интеллектуальный – связанный со стремлением разгадать, кто и зачем заманил героев на остров и кто будет следующей жертвой его «правосудия». Психологическая ловушка обусловлена тайными грехами героев, которые проявляются по ходу развития сюжета.
    
   Что характерно: преступления как объективный факт в процессе рефлексирования становятся фактом психологическим. Притом, все персонажи, за исключением Ломбарда и мисс Брент, расценивают ситуацию как случай или судьбу, снимая с себя ответственность.