Кодекс и Законы Законодательство об ипотеке
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-29Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Москва
2010 год
Оглавление
Введение ……………………………………………………………………....3
Глава 1. Понятие, признаки и возникновение гражданско-
правового института ………………………………………………………….5
§ 1.1. Возникновение и развитие гражданско-правового института……...5
§ 1.2. Понятие и правовые аспекты договора об ипотеки ………………….7
Глава 2. Законодательство об ипотеке……………………………………..24
§ 2.1. Законодательство Российской Федерации о финансовой
аренде (лизинге)………………………………………………………………24
§ 2.2. Соотношение норм российского права о финансовой
аренде (лизинге) и международно-правовых норм………………………..27
Глава 3. Арбитражная практика по спорам о лизинге…………………….30
Заключение……………………………………………………………………35
Библиография…………………………………………………………………37
Введение
Актуальность темы. В настоящее время перед многими гражданами Российской Федерации, уровень доходов которых не позволяет им самостоятельно улучшить свои жилищные условия стоит серьезная проблема поиска и реализация своего конституционного права на жилье.
Ипотека - эффективная альтернатива приобретения имущества в собственность.
Лизинг относится к наиболее распространенному виду деятельности, масштабы его возрастают[1]. Это объясняется тем, что в условиях быстрого развития новых видов технологий, смены ее поколений использование потенциальных возможностей лизинговых сделок позволяет оперативно обновлять техническую базу производства, систематически осуществлять инвестиции.
Вопрос об определении правовой природы договора финансовой аренды (лизинга) является дискуссионным и порождает в научных кругах острые споры. Этим, в частности, и вызвано обращение автора к данной проблематике.
«Точное определение юридической природы лизинга важно не только для теории, но и для облегчения интеграции этого нового способа финансирования англо-американского происхождения в систему обязательств и вещных прав континентальной Европы. Оно также имеет большую практическую значимость применительно к взаимным правам и обязанностям сторон и особенно к положению сторон по отношению к третьим лицам, поскольку, если автономия воли – правило в договорной сфере, квалификация операции (qualification de l`operation) – необходимое условие для того, чтобы заполнять возможные пробелы соглашения,.. чтобы толковать волю сторон в случае сомнения, чтобы разрешать коллизии законов, для применения правил о публичном порядке (в особенности направленных на защиту самой слабой стороны). Оно немаловажно и для определения бухгалтерского и налогового режима сделки. Но особенно оно важно в сфере вещных прав»[2].
Предметом исследования данной работы является понятие, возникновение, развитие гражданско-правого института лизинга, его правовая природа, а также важнейшие проблемы российского законодательства о лизинге.
При написании дипломной работы я ставила перед собой следующие цели и предполагала выполнение определенных задач: исследование и всестороннее изучение существующих в научной литературе мнений по вопросу понятия, возникновения, развития и правовой природы гражданско-правового института финансовой аренды (лизинга), с учетом новых и еще не изученных точек зрения; анализ российского законодательства, существующих в нем проблем и коллизии, поиск путей их разрешения.
Методологической основой послужили как общенаучные методы (синтез материала и системного анализа), так и частноправовые методы (формально-юридический, сравнительно-правовой). Так же в процессе изучения и осмысления конкретных юридических конструкций, понятий, категорий и формулировок широко использовались приемы логики.
Нормативной базой работы являются Гражданский кодекс Российской Федерации, Федеральный закон «О лизинге» от 29.20.1998 г., Федеральный Закон «О внесении изменений и дополнений в Федеральный Закон «О лизинге» от 29.01.2002 г. и другие. В работе также были использованы материалы арбитражной практики: Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 11.04.2000 г., Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 15.01.2004 г. № КГ-А 40/10846-03 и другие.
Теоретической основой дипломной работы явились труды таких специалистов в области лизинговых отношений как В.В. Витрянского, Е.В. Кабатовой, В.Д. Газман, Ю.С. Харитоновой.
Структура работы и последовательность изложения материала обусловлена главным образом ее предметом, целью и задачами проводимого исследования. Курсовая работа состоит из введения, трех глав, содержащих 4 параграфа, заключения и библиографии.
Глава 1. Понятие, признаки и возникновение гражданско- правового института финансовой аренды (лизинга).
§ 1.1. Возникновение и развитие гражданско-правового института финансовой аренды (лизинга).
Для того чтобы ясней представлять сущность выбранного вида договора необходимо проследить истоки его возникновения и развития. «Ибо нельзя понять перспективы, не разобравшись в прошлом, так как все тенденции будущего имеются уже в истоках, в начале любого процесса.
Трудность заключается в том, что в литературе высказываются на этот счет различные мнения, авторы которых опираются, по существу, на два основных подхода. Одни полагают (Смирнова А.Л.), что лизинг является «древнейшей формой финансирования», которая была распространена у шумеров и других народов, населявших Месопотамию пять тысячелетий назад, а также что лизинг осуществлялся около двух тысячелетий до нашей эры в Вавилоне»[3].
Н.М. Коршунова в своей книге «Лизинг экономические и правовые основы» отмечает, что «Сама по себе идея лизинга далеко не нова. Сущность лизинговой сделки была известна и во времена Аристотеля. Так, именно у него один из трактатов назван: «Богатство состоит в пользовании, а не в праве собственности»[4].
«Английский историк Т. Кларк обнаружил несколько положений о лизинге в Законах Хамураппи, принятых между 1775-1750 гг. до н. э.»[5]
«В.Д. Газман считает, что в Институциях Юстиниана (483-565 г.) уже была осуществлена кодификация норм, регулирующих лизинговые отношения»[6].
Другая группа авторов: Л. Прилуцкий, Н.М. Васильев, С.Н. Катырин, Л.Н. Лепе полагает, что «лизинг представляет собой явление молодое, появление которого относится к новому и новейшему периоду истории хозяйственных взаимосвязей. Это мнение основывается на том, что слово «лизинг» (leasing) вошло в широкое употребление в экономике и юриспруденции в последнюю четверть прошлого столетия, когда в 1877 г. американская телефонная компания «Белл» приняла решение не продавать свои телефонные аппараты, а сдавать их во временное пользование, т.е. устанавливать оборудование в доме или офисе своего клиента только на основании арендной платы.
Считают также, что родоначальником систематической лизинговой деятельности в ее современном понимании явился американец Генри Шонфельд, организовавший в 1952 г. компанию для одной конкретной сделки лизинга, положившей начало деятельности «Юнайтед стайтс лизинг корпорэйшен», специализирующейся на лизинговых операциях»[7].
Таким образом «по мнению правоведов, договор лизинга как таковой появился в США в середине XIX в., а в других странах Запада нашел широкое распространение в середине XX в. как юридический институт, призванный регулировать новые формы инвестирования денежных средств в экономику, связанные с использованием такого способа, как приобретение финансовыми организациями по просьбе промышленных фирм машин и оборудования с последующей передачей их этим фирмам в аренду.
Так, М.И. Калугин, характеризуя изменения, происшедшие за последние десятилетия (к началу 80-х годов XX в.) в системе договоров в странах Запада, отмечал, что « с середины нашего столетия большое распространение получили договоры лизинга, особенно машин и оборудования. В силу договора лизинга одна сторона (лизинговая компания) передает другой стороне (пользователю) определенный предмет (машину, транспортное средство, завод и. т. п.), а пользователь обязуется вносить за него периодически плату и по окончании договора вправе приобрести названный предмет на льготных условиях, с зачетом этих платежей.
Исследователи истории развития лизинга в странах Запада обычно отмечают, что толчком к широкому применению лизинга в США и Западной Европе послужило развитие железнодорожного транспорта: железнодорожные компании, стремясь уйти от излишне обременительных расходов, стремились приобрести локомотивы, вагонов и иные транспортные средства не в собственность (по договорам купли – продажи), а лишь в пользование»[8].
«В Россию понятие «лизинг» пришло во время второй мировой войны, когда в 1941-1945 гг. по leand-lease осуществлялись американские поставки техники». Появление же российских лизинговых поставок относят к середине 1990 г. [9]
В.В. Витрянский анализируя научные подходы к проблеме возникновения договора лизинга отмечает, что «экономисты часто видят лизинг во всех исторических документах, где речь идет об имущественном найме (аренде), и, более того, называют лизингом любой комплекс имущественные отношений, связанные с владением вещью на ином праве, нежели право собственности»[10].
Представляется, что наиболее правильный подход заняла Ю.С. Харитонова, которая поддерживает мнение В.В. Витрянского и полагает, «что второй подход к обозначенной проблеме представляется более убедительным. На наш взгляд, продолжает автор научной работы о лизинге, признание договора лизинга древней формой отношений в том виде, как это представлено учеными в приведенных высказываниях (в основной массе это экономисты и историки, но не правоведы), недопустимо. Речь в указанных, а также во всех подобных случаях может идти лишь о том, что в качестве истории развития лизинга приводятся примеры развития отношений по передаче имущества в пользование, финансовых, кредитных отношений и т. д.»[11].
§ 1.2. Понятие и правовая природа договора финансовой аренды (лизинга).
Вопросы, которые будут освещены в данном параграфе суть спорные. Так Боровинская Н.А. и Комарова С.В. указывают в своей научной статье посвященной понятию договора лизинга «сложность отношений, складывающихся в связи с лизингом, определяет необходимость рассмотрения вопроса о понятии договора лизинга. Именно этот вопрос является на данный момент дискуссионным в юридической литературе»[12].
В литературе также неоднократно обсуждался вопрос о важности правильного понимания правовой природы договора лизинга. Многократно указывалось и на сложность её определения. Достаточно привести высказывание профессора М. Джованьоли, автора первого обширного исследования, содержащего глубокий сравнительный анализ лизинга в законодательстве, судебной практике и доктрине государств континентальной Европы: «Лизинг благополучно добился признания в континентальной Европе и, по-видимому, почти во всём мире. Тем не менее, квалификация лизинга в частном праве остаётся весьма спорной, и по данному вопросу высказываются различные мнения.
Точное определение юридической природы лизинга важно не только для теории, но и для облегчения интеграции этого нового способа финансирования англо-американского происхождения в систему обязательств и вещных прав континентальной Европы. Оно также имеет большую практическую значимость применительно к взаимным правам и обязанностям сторон и особенно к положению сторон по отношению к третьим лицам, поскольку, если автономия воли – правило в договорной сфере, квалификация операции (qualification de l`operation) – необходимое условие для того, чтобы заполнять возможные пробелы соглашения,.. чтобы толковать волю сторон в случае сомнения, чтобы разрешать коллизии законов, для применения правил о публичном порядке (в особенности направленных на защиту самой слабой стороны). Оно немаловажно и для определения бухгалтерского и налогового режима сделки. Но особенно оно важно в сфере вещных прав…»[13].
Прежде всего определим правовую природу договора лизинга.
«Согласно взглядам одних авторов договор лизинга представляет собой отдельный вид договора аренды, обладающий определенными квалифицирующими признаками, позволяющими как отличать его от иных видов договора аренды, так и выделять в отдельный вид договора аренды. Другие авторы полагают, что в отличие от договора аренды договор лизинга представляют собой не двухстороннюю, а трёх- или многостороннюю сделку.
Можно встретить и точку зрения, в соответствии с которой договор лизинга представляет собой самостоятельный тип договорных обязательств, отличный от иных типов гражданско-правовых договоров, в том числе и от договора аренды.
Перед тем как приступить к анализу различных взглядов на правовую природу лизинга, - правильно отмечает В.В. Витрянский: «необходимо оговориться, что предметом исследования будут лишь юридические аспекты данной проблемы, «очищенные» (по возможности) от экономического подхода к отношениям, связанным с лизингом имущества, поскольку для правильного определения правовой природы договора лизинга необходимо, прежде всего, избавится от взгляда на лизинг как на экономическо-правовую категорию, что нередко имеет место в трудах отдельных авторов. Такой подход к лизингу (как к экономическо-правовой категории) возобладал при подготовке Федерального закона «О лизинге», что негативно сказалось на его уровне и содержании и сделало его одним из самых противоречивых среди законодательных актов в сфере имущественного оборота.
Конечно же, экономическая сущность имущественных отношений, являющихся предметом правового регулирования, должна учитываться и, более того, предопределять содержание соответствующих правовых норм, но само правовое регулирование должно строится по собственным правилам, основанным на общих подходах, выработанных в целом применительно ко всей системе правового регулирования имущественного оборота. Данное обстоятельство имеет особое значение для государств с кодифицированной правовой системой, к какой относится Россия. Для таких правовых систем всякие попытки строить правовое регулирование имущественных отношений исходи из стремлений полной регламентации соответствующих отдельных экономико-правовых категорий, без учёта всей системы правового регулирования имущественного оборота просто губительны. Представляется необходимым сделать и второе замечание, - продолжает автор, - предваряющее анализ правовой природы лизинга. Понятие «лизинг» как в законодательстве, так и в научной литературе используется как многоаспектное понятие, имеющее различные значения. Данным понятием нередко обозначаются: один из видов предпринимательской деятельности; особая форма инвестирования или кредитования, совокупность всех отношений. Такое многовариантное употребление одного и того же понятия также является следствием отношения к лизингу как к экономико-правовой категории, что не способствует четкости правового регулирования соответствующих правоотношений. В связи с этим было бы лучше (хотя бы в юридической литературе) использовать различные термины применительно к разным аспектам того явления, которое ныне обозначается единым понятием «лизинг»»[14].
Вначале необходимо ответить на вопрос, является ли договор лизинга двухсторонней или многосторонней сделкой.
Как нам известно, из курса дисциплины гражданского права общей части деление сделок на виды проводится, в частности, в зависимости от числа лиц, участвующих в сделке и выражающих свою волю (причем эта воля должна быть согласована). Круг участвующих в сделке лиц оказывает решающее влияние на порядок совершения сделки и возникновения её правовых последствий. Если для совершения сделки необходимо выражение согласованной воли двух или более сторон, такая сделка является договором.
Авторы работ в области лизинговых правоотношений имеют разное представление о том, сколько сторон в договоре лизинга согласованно выражали свою волю.
И. А. Решетник, Е. В. Кабатова, Ю. И. Свядосц рассматривают договор лизинга как трехстороннюю сделку, т.е. соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав.
И. А. Решетник полагает, что трехсторонний характер договора лизинга имеет «глубоко объективную основу». «Так как одна сторона (потенциальный лизингополучатель), в силу недостаточности финансовых средств для приобретения имущества в собственность либо испытывая необходимость лишь во временном его использовании, обращается ко второй стороне (потенциальному лизингодателю) с просьбой приобрести необходимое имущество у третьей стороны (продавца) и предоставить это имущество лизингополучателю во временное владение и пользование».[15] Далее автор делает вывод о том, что «в основе лизинга лежит трёхсторонняя сделка. Признание настоящего факта способствовало бы… оптимизации юридической конструкции договора лизинга и в конечном счёте целям наиболее эффективного регулирования лизинговых отношений сообразно потребностям каждого их участников»[16].
С.С. Шаталов анализируя позицию И.А. Решетник отмечает следующее: «В трёхсторонней сделке каждая сторона состоит в договорных отношениях с каждой из остальных двух сторон. И.А. Решетник же, вместо того чтобы представить такую «полноценную» трёхстороннюю сделку, объясняет
взаимоотношения лизингополучателя и продавца наличием «между ними юридической связи, основанной на волеизъявлении этих сторон»[17]. Представляется, что при признании наличия договорных отношений между лизингодателем и продавцами между лизингодателем и лизингополучателем то волеизъявление, о котором говорит И.А. Решетник, во всяком случае волеизъявление продавца при заключении договора с лизингодателем, скорее напоминает волеизъявление, имеющее место при договоре присоединения (п. 1 ст. 428 ГК РФ), которое не может само по себе привести к установлению договорных отношений между присоединившейся стороной и каким – либо лицом, не являющимся стороной непосредственно данного договора присоединения»[18].
Как справедливо указывает профессор В.В. Витрянский, «взгляд на договор лизинга или на так называемую лизинговую сделку (т. е. совокупность договоров, включающую договор купли – продажи лизингового имущества и договор его аренды) как на трёхстороннюю сделку не укладывается в существующее в гражданском праве (и законодательстве, и в доктрине) представление о гражданско-правовой сделке. Две самостоятельные двухсторонние сделки: купли- продажи и аренды – даже при самой тесной их взаимосвязи никак не могут образовать третью сделку, сторонами которой являлись бы субъекты двух названных самостоятельных договоров»[19].
Е.В. Кабатова объясняет трехсторонний характер договора лизинга тем, что лизинговая сделка включает в себя два договора: договор купли – продажи (лизинговая компания по просьбе пользователя покупает определённое оборудование у фирмы-изготовителя или оптовой фирмы) и передачи оборудования во временное пользование (лизинговая компания, став собственником оборудования, передает его во временное пользование на основании самостоятельного договора).
Наглядно это выглядит так:
Лизинговая
Компания.
купли - продажи лизинга
Изготовитель Пользователь
Применительно к вышесказанному, Е.В. Кабатова отмечает, - «это довольно сложная структура (отношений по купле – продаже и в связи с временным использованием оборудования) составляет единый комплекс отношений, поскольку не один из его элементов не может существовать самостоятельно без связи со всеми остальными. Один элемент дает толчок для возникновения другого, участники обоих элементов тесно связаны между собой»[20].
По мнению проф. Ю.И. Свядосц, договор лизинга охватывает сложный комплекс хозяйственно - экономических отношений, участниками которых выступают не две, а три стороны: фирма-изготовитель оборудования, лизинговая фирма и фирма пользователь[21].
Конвенция УНИДРУА «разрабатывалась с 1974 года Международным институтом по унификации частного права (UNIDROIT – УНИДРУА). Окончательно её согласовали в 1988 году на конференции в Оттаве представителями 55 государств. 8 февраля 1998 года Президент Российской Федерации (далее – РФ) подписал Федеральный закон «О присоединении РФ к конвенции УНИДРУА «О международном финансовом лизинге»[22]»»[23] «В настоящее время на международном уровне получила признание концепция, на которой основывается эта Конвенция, под влиянием которой были сформулированы, в частности, нормы ГК РФ, непосредственно относящиеся к регулированию лизинговых отношений.
С точки зрения указанной Конвенции, лизинг есть комбинация взаимосвязанных договоров лизинга и купли – продажи, причём под договором лизинга понимается договор между лизингодателем и лизингополучателем, осложненный наличием третьей фигуры – продавца, который, не будучи непосредственным участником соглашения между лизингодателем и лизингополучателем, тем не менее должен быть осведомлён о том, что лизингодатель приобретает у него оборудование в связи с договором лизинга, и несёт обязанности по договору купли – продажи и в отношении лизингополучателя, как если бы последний был стороной такого договора, а оборудование непосредственно ему»[24]. При этом подчёркивается центральное место пользователя (лизингополучателя) в трёхсторонней лизинговой сделке[25].
По данному вопросу А. Кучер отмечает, что «лизингополучатель, не будучи субъектом договора купли – продажи, заключаемого между продавцом и лизингодателем, приобретает определённые права и обязанности, предусмотренные для покупателя, за исключением обязанности оплатить приобретённое имущество, как если он был бы стороной договора купли – продажи»[26].
Ю.С. Харитонова, Е.А. Павлодский, А.А. Иванов и В.В. Витрянский, рассматривают договор лизинга как двустороннюю сделку. В рамках данной точки зрения некоторые ученые-правоведы имеют также особое мнение.
Так, Ю.С. Харитонова, соглашаясь с мнением Е.В. Кабатовой о тесной взаимосвязи всех сторон договора, пишет, что «в случае лизинга отношения трёх сторон (лизингодателя, лизингополучателя и поставщика) характеризуются глубоким взаимопроникновением, благодаря чему у участников операции, не являющихся сторонами договора, возникают определённые корреспондирующие права и обязанности. Тем не менее, представляется возможным выделить один из элементов лизинговой операции – обязательства по передаче оборудования во временное пользование как основу самостоятельного договора с особым порядком оформления и особыми условиями. К таким особым условиям следует отнести и необходимость выбора поставщика, и указание цели покупки имущества, и предоставление лизингополучателю прав требования к поставщику. Причем основанием для такого выделения договора по найму имущества при лизинговой операции служит сущность этих отношений – передача имущества во временное пользование»[27].
Е.А. Павлодский хотя и отмечает, что «классический лизинг связывает трех лиц: изготовителя оборудования, его приобретателя-арендодателя и арендатора», но избегает классификации договора лизинга как трехсторонней сделки. При этом он подчеркивает, что «участники лизинговых отношений связаны между собой не одним, а двумя отдельными договорами»[28].
В рамках точки зрения о двустороннем характере договора лизинга, получила широкое распространение мнение, что правовая природа лизинга может быть объяснена с помощью договора в пользу третьего лица.
Так, по мнению А.А. Иванова следует «трактовать договор лизинга как двустороннюю (а не многостороннюю) сделку, неразрывно связанную с договором купли-продажи арендованного имущества»; в отношении же взгляда на договор лизинга как трёхстороннюю сделку он указывает следующее: «При всей простоте данной концепции у нее есть и слабые моменты. Отношения между арендодателем и арендатором, с одной стороны, и арендодателем и продавцом арендованного имущества, с другой, урегулированы так, как в классических двусторонних (синаллагматических) договорах. Участники этих договоров не имеют ни одного права или обязанности, которые бы принадлежали одновременно каждому из них, что как раз и характеризует многостороннюю сделку»[29]. Так же он считает что: «Арендодатель по договору лизинга возлагает исполнение части своих обязанностей на продавца по договору купли – продажи (п. 1 ст. 313 ГК РФ), причем имеет место особый случай перепоручения исполнения, при котором перед кредитором (арендатором) в силу прямого указания закона становится ответственным только исполнитель ( продавец). В свою очередь, договор купли – продажи предстаёт перед нами как договор в пользу третьего лица – арендатора (ст. 430 ГК РФ)»[30].
В.В. Витрянский, как и А.А. Иванов, придерживается мнения, что правовая природа лизинга может быть объяснена с помощью договора в пользу третьего лица: «специфика лизинговых отношений (тесная взаимосвязь договоров купли – продажи и аренды) как раз и состоит в том, что договор купли – продажи лизингового имущества благодаря специальным правилам о договоре финансовой аренды (лизинга), содержащимся в ГК (§ 6 гл. 34), изначально конструируется по модели договора в пользу третьего лица. В соответствии со статьёй 430 ГК договором в пользу третьего лица признаётся договор, в котором стороны установили, что должник обязан произвести исполнение не кредитору, а указанному или не указанному в договоре третьему лицу, имеющему право требовать от должника исполнения обязательства в свою пользу. Именно это имеют в виду специальные правила о финансовой аренде (лизинге), предусмотренные в ГК, когда возлагают на продавца обязанность передать лизинговое имущество непосредственно лизингополучателю, а последнего, не являющегося стороной в договоре купли – продажи, наделяют правами покупателя по указанному договору (п. 1 ст. 668, п. 1 ст. 670)»[31].
Е.В. Кабатова считает, что « «По договору в пользу третьего лица одна из сторон, называемая «выговаривающая право», получает от другой стороны, называемой «обещающая», обещание дать или сдать что – либо для третьего лица, выгодоприобретателя, который не участвуя в совершении договора, становится, однако, кредитором исполнения». Если сравнивать этот договор с лизингом, то мы убедимся, что пользователь, действительно, не участвует в договоре купли – продажи между первоначальным собственником оборудования и лизинговой компанией, а лишь использует его результаты, т. е. отношения между лизингодателем и пользователем оказываются за его пределами. Другими словами, в центре внимания этой правовой конструкции оказывается договор купли – продажи, а не сам договор лизинга, что приводит к несколько одностороннему освещению всего комплекса отношений»[32].
И. Кисель анализируя договор в пользу третьего лица и лизинговые правоотношения рассуждает следующим образом: «Договор в пользу третьего лица в соответствии с п. 1 ст. 430 ГК основными признаками договора в пользу третьего лица являются следующие: договор заключают стороны; третье лицо не участвует в его заключении; должник обязан произвести исполнение не кредитору, а третьему лицу; третье лицо вправе требовать от должника предоставления исполнения в свою пользу»[33]. Далее И. Кисель последовательно, обосновывает своё мнение и приходит к следующим выводам: 1) третье лицо имеет возможность отказаться от права, предоставленного ему по договору, т. е. не обязательно принимать от должника выговоренное для него исполнение. 2) Если бы договор купли – продажи лизингового имущества действительно являлся договором в пользу третьего лица – лизингополучателя, последний мог бы отказаться от принятия исполнения от должника. Однако лизингополучатель обязан принять предложенный ему товар (п. 6 ст. 15 Федерального закона «О лизинге» от 29.10.1998 г. № 164-ФЗ). Он не вправе отказаться от предложенного продавцом надлежащего исполнения. В противном случае со стороны лизингополучателя будет иметь место просрочка кредита, которая повлечёт для него негативные последствия[34].
Обратимся к постановлению Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 30 июня 1998г. Суть дела такова. Между истцом и ответчиком был заключен договор страхования, согласно которому страховщик нес ответственность за ущерб, причиненный страхователем третьим лицам. После наступления страхового случая страхователь обратился к страховщику с иском о выплате страхового возмещения третьему лицу. Иск был удовлетворен, однако надзорная инстанция решение отменила, указав, в частности, что судами обеих инстанций не выяснено, отказалось ли третье лицо от реализации своего права[35].
3) Особенностью лизинга является то, что лизингополучатель наравне с лизингодателем наделяется правами и обязанностями покупателя в договоре купли – продажи, за исключением обязанности оплатить имущество, и продавец несёт ответственность перед ними как перед солидарными кредиторами. На основании ст. 326 ГК любой из солидарных кредиторов (лизингодатель и лизингополучатель) вправе предъявлять должнику (в нашем случае - к продавцу имущества, которое передано в лизинг) требование в полном объёме. Исполнение продавцом обязательства полностью одному из них полностью одному из них освобождает его от исполнения другому (п. 3 ст. 326 ГК).
Таким образом, И. Кисель делает вывод что: « договор купли – продажи лизингового имущества не является договором в пользу третьего лица, поскольку лизингополучатель обязан принять исполнение от продавца, и в отношениях с продавцом лизингополучатель и лизингодатель выступают как солидарные кредиторы, что не характерно для конструкции договора в пользу третьего лица»[36].
О.М. Козырь отмечает: «Анализируя договор финансовой аренды, как специальную правовую конструкцию, не следует упускать из виду, что он «осложняется» наличием третьей фигуры – продавца, с которым арендатор в прямых договорных отношениях не состоит, но по отношению к которому благодаря наличию финансовой аренды он приобретает ряд прав и обязанностей. Создается такая правовая ситуация, когда в отношениях по аренде имущества продавец самостоятельной роли не имеет, тогда как в отношения, вытекающие из исполнения договора купли – продажи, арендатор может вторгаться в качестве активной фигуры именно в связи с наличием у него с арендодателем (покупателем) договорных арендных отношений. Данная особенность лизинговых правоотношений, отмеченная автором, также может быть объяснена с позиции оценки договора купли – продажи лизингового имущества как договора в пользу третьего лица»[37].
Т.А. Коннова придерживается промежуточной точки зрения. По её мнению, лизинговые отношения оформляются двумя договорами и включают в себя весь комплекс взаимосвязей, существующих между его участниками : арендатором, арендодателем и продавцом имущества. Договор лизинга предшествует договору купли – продажи имущества, которое предполагается сдавать в лизинг. Договор лизинга имеет двусторонний характер, а лизинг, как система отношений между сторонами, носит трехсторонний характер[38].
Автор данной курсовой работы присоединяется к мнению авторов, считающих договор лизинга двусторонней сделкой и, полагает, что даже при тесной взаимосвязи договоров купли – продажи и аренды они не могут образовывать третий договор, сторонами которого являлись бы субъекты договоров купли – продажи. И, как отмечают Н.А. Боровинская и С.В. Комарова, это не соответствует существующему в гражданском праве представлению о гражданско-правовых сделках.
По оригинальному мнению С.С. Шаталова правовая природа лизинга может быть объяснена только при «равноправии», т. е. одинаковой степени значимости, составляющих лизинг договоров купли – продажи и аренды, недопустимости особого выделения одного из них; невозможности существования составляющих лизинг договоров, в которых часть прав и (или) обязанностей хотя бы одного контрагента переносится на третье лицо».
Автор представляет себе лизинг как «комбинацию купли – продажи и аренды, классических договоров, необходимых и достаточных для объяснения его правовой природы. При этом в частности, отпадает и повод усматривать в лизинге трехстороннюю сделку[39]».
«В соответствии с этой концепцией лизинг проявляется в особом расщеплении (автор называет это сообщество – ЕС) и одновременном особом расщеплении статуса арендодателя между лизингодателем и продавцом (автор называет это сообщество – LC)»[40].
«При таком подходе, - отмечает С. С. Шаталов, - к определению правовой природы лизинга отпадает всякая будто бы свойственная ему специфика, на которую указывают те, кто усматривает необычность отношений между лизингополучателем и продавцом, будто бы не состоящими в договорных отношениях. В договоре купли – продажи помимо продавца участвует только одна сторона – ЕС, представляемая разными лицами. В договоре аренды помимо арендатора (лизингополучателя) участвует только одна сторона – LC , представляемая разными лицами»[41].
Принципиальным для юридической науки и практики в рамках дискуссии о правовой природе лизинга является изучение вопрос о том, является ли договор лизинга одним из отдельных договоров аренды, как это предусмотрено в ГК, либо его надо признать самостоятельным типом договоров то есть понять место договора лизинга в системе гражданско – правовых обязательств.
В научной литературе отсутствует единый подход к правовой природе лизингового договора.
А. Белов считает излишним включать в систему гражданско-правовых договоров договор лизинга, который отождествляется с договором аренды. Так, по договору лизинга «арендатору оборудования предоставляется право использовать его, производя арендодателю периодические платежи в течение согласованного срока». Такое понимание лизинга ничем не отличается от договора аренды[42].
Применительно к вышесказанному необходимо сделать оговорку, что в 1977 году, когда были написаны эти строки, в ситуации недостаточного правового регулирования лизинговых отношений, такая постановка вопроса была допустима. На современном же этапе развития законодательства о лизинге выделены чёткие критерии для разграничения договоров лизинга и договора аренды[43].
Ряд авторов относит договор лизинга к самостоятельному типу гражданско – правовых договоров.
Е.В. Кабатова считает, что: «Необходимо различать два основных подхода (к определению правовой природы лизинга). Одни анализируют лизинг с помощью традиционных институтов гражданского права: договоров аренды, купли – продажи, займа, поручения и пр. Другие утверждают, что сложность и оригинальность отношений даёт основание рассматривать их как особые отношения. В некоторых случаях предметом анализа становится весь комплекс отношений, в других – только договор о передаче оборудования во временное пользование с правом последующей покупки (если такое условие включается). Каждая из теорий ставит во главу угла какой – либо один аспект лизинга: либо необычные взаимоотношения изготовителя и пользователя, либо объём прав и обязанностей пользователя, практически приближающийся к объёму прав и обязанностей собственника, и др. Желание определить юридическую природу лизинга с помощью уже известных институтов приводит к тому, что какая - то
часть отношений его участников остаётся за пределами этого института, будь то аренда, продажа в рассрочку, заём или поручение»[44].
По мнению Е.В. Кабатовой, «наиболее яркое различие договоров аренды и лизинга проявляется в решении вопросов ответственности и перехода риска случайной гибели лизингового имущества. В договоре аренды арендодатель несёт ответственность перед арендатором за несвоевременно предоставленное имущество во владение арендатора, за обнаруженные дефекты и др. В договоре лизинга ответственность за нарушение условий, относящихся к предмету договора (качество, несоответствие целям пользователя), обычно несёт изготовитель оборудования. В результате перед пользователем отвечает не собственник оборудования, а изготовитель оборудования, который не является стороной договора лизинга. Риск случайной гибели или порчи оборудования, как правило, несёт пользователь, а в договоре аренды, как это предусматривается законодательством различных стран, все риски несёт собственник, т. е. арендодатель»[45].
В наиболее полном и концентрированном виде система взглядов на договор лизинга как на самостоятельный тип гражданско-правового договора изложена И. А. Решетник, по мнению которой «договор лизинга интегрирует разнородные по своей природе элементы, среди которых можно выделить черты отношений арендного типа, купли - продажи, договоров об оказании юридических и фактических услуг. Вместе с тем в сочетание в договоре лизинга элементов известных законодательству договорных конструкций сформировало особые качества и признаки, которые характеризуют специфическую правовую сущность этого договора. Сегодняшний подход законодателя, состоящий в выделении превалирующего элемента данной системы – отношений, связанных с предоставлением имущества для временного пользования, является неудачным, поскольку не обеспечивает достижение основной цели – создание оптимальной правовой конструкции, способной наиболее эффективно регулировать гражданско – правовые отношения особого рода (лизинговые отношения). Попытки вписать более сложное экономическое образование в рамки более простой структуры помимо практической не плодотворности сопряжены с искусственным разделением элементов юридической конструкции лизинга, невзирая на их органическую взаимосвязь»[46]. В своей работе И.А. Решетник неоднократно обращает внимание на то своеобразие отношений участников лизинга, которое имеет место в соответствии с критикуемым ею законодательным подходом, например: «Уникальность исследуемой системы проявляется, несомненно, и в своеобразии роли каждого участника лизинговой сделки, особенностей взаимоотношения сторон. Так, например, очевидна специфичность статуса лизингодателя, выступающего одновременно в качестве покупателя лизингового имущества. Интересно и то, что лизингополучатель, не принимая участия в заключение договора купли – продажи, выступает тем не менее как активный участник этих отношений, указывая необходимое имущество и определяя его продавца. Но, пожалуй, наиболее показательна в данном смысле необычность взаимоотношений лизингополучателя и продавца, состоящая в наличии между ними юридической связи, основанной на волеизъявлении сторон»[47].
Конвенция УНИДРУА «О международном финансовом лизинге» также относит договор лизинга к институту особого рода «sui generis», но сочетающему в себе элементы договора передачи оборудования во временное пользование, договора купли – продажи, а также договора «условной продажи».
Большинство исследователей лизинговых отношений, вслед за ГК, исходят из того, что договор лизинга не является самостоятельным договором, а представляет собой отдельный вид договора аренды.
Так, О.М. Козырь отмечает, что, у современных западных юристов не вызывает сомнения тот факт, что лизинг (это слово является не переводом, а звуковой калькой английского термина, обозначающего аренду) представляет собой разновидность института аренды, хотя финансовая аренда и осложнена дополнительным элементом – фигурой продавца арендуемого имущества, с которым арендатор, не состоя в договорных отношениях, в ряде случаев вступает в непосредственный контакт[48].
В подтверждение данной точки зрения можно привести высказывание Ю.С. Харитоновой: «Учитывая роль лизингодателя в лизинговой операции, заметим, что отношения по найму не могут быть признана «чисто арендными» не только в юридическом, но и в экономическом смысле. Переплетение функций финансирования и функции предоставления имущества во временное пользование в договоре найма при лизинговой операции позволяет говорить о существовании особой разновидности арендных отношений – отношений финансовой аренды»[49].
С.С. Шаталов, о новизне точки зрения которого я упоминала в первой главе курсовой работы, высказывает следующие соображения по данному вопросу: «Что касается определения места лизинговых отношений в системе гражданско – правовых обязательств, то, поскольку лизинг состоит только из договора купли – продажи и аренды, этот вопрос решается проще, чем это было сделано законодателем и чем считают (предлагают) многие теоретики, старающиеся решить указанный вопрос применительно к договору лизинга, рассматривается ли он ими как двух – или трёхсторонняя сделка, как разновидность аренды или отличный от неё гражданско – правовой институт.
Логичное законодательное решение видится в помещении в главу ГК о купле – продаже параграфа о лизинговой (или финансовой) купле – продаже (т. е. договоре между продавцом и ЕС особенность которой заключается в распределении роли покупателя между лизингодателем и лизингополучателем и во взаимосвязи с договором лизинговой аренды, и соответствующем помещении в главу ГК об аренде параграфа о лизинговой (или финансовой) аренде (т. е. договоре между LC и лизингополучателем), особенность которой заключается в распределении роли арендодателя между лизингодателем и продавцом и во взаимосвязи с договором лизинговой купли – продажи»[50].
На мой взгляд, наиболее обоснованной является позиция проф. Брагинского и проф. Витрянского, которая заключается в следующем: «Любые доктринальные выводы по результатам исследования правовых норм должны основываться на системе реально действующего правового регулирования или хотя бы её учитывать. А реальность такова: в ГК договор финансовой аренды (лизинга) признаётся отдельным видом договора аренды и регулируется именно в этом качестве. Признание договора лизинга самостоятельным договором потребует совершенно иной системы его правового регулирования. И тут не обойтись простым механическим обособлением «норм, регламентирующих лизинговые отношения, в рамках ГК РФ в отдельную главу, содержащую правила о договоре лизинга как одном из типичных договоров»[51], как полагает И.А. Решетник. Как только будет проделана такая операция, применительно к договору лизинга утратит силу ст. 625 ГК, а вместе с ней и все общие положения об аренде (§ 1 гл. 34 ГК), которые в силу данной статьи подлежат субсидиарному применению только к отдельным видам договора аренды. Следовательно, обособление норм о договоре лизинга в отдельную главу в рамках ГК потребует включения в данную главу подавляющего большинства норм, составляющих сегодня общие положения об аренде, т. е. по сути их дублирования.
Гражданско – правовые договоры, признаваемые ГК самостоятельными договорными типами, обычно имеют существенные различия практически во всех своих элементах: предмете, субъектном составе, содержании. Сравнивая договор лизинга и договор аренды по указанным традиционным для всякого гражданско – правового договора элементам, мы обнаружим серьёзные различия лишь в предмете. Суть этих различий состоит в том, что предмет договора лизинга несколько шире предмета договора аренды за счёт действий арендодателя (лизингодателя) по заключению с продавцом договора купли – продажи лизингового имущества. Но данное обстоятельство как раз и характерно для взаимоотношений вида и рода, когда отдельный вид договора образуется за счёт его предмета путем включения в его состав дополнительных действий обязанных сторон.
Таким образом, признание договора лизинга самостоятельным гражданскою – правовым договором, а не отдельным видом договора аренды, было бы неправильным ни с теоретической, ни с практической точки зрения. Тем более что это, ко всему прочему, противоречило бы ГК, рассматривающему договор финансовой аренды (лизинга) как отдельный вид договора аренды. В связи с этим М.И. Брагинский подчёркивает, что «при наличии специальной главы ГК, а значит, и специального типа договоров, какой бы ни была специфика соответствующего вида договоров, он не может считаться договором sui generis («своего рода»)». [52]
С экономической точки зрения лизинг имеет сходство с кредитом, предоставленным на покупку оборудования. При кредите основные фонды заемщик вносит в установленные сроки платежи в погашение долга, при этом банк для обеспечения возврата кредита сохраняет за собой право собственности на кредитуемый объект до полного погашения ссуды. При лизинге арендатор становится владельцем взятого в аренду имущества только по истечении срока договора и выплаты им полной стоимости арендованного имущества.
Исходя из вышеизложенного, видно, что лизинг очень многогранное явление.
ГК РФ относит договор лизинга к разновидности договора аренды и определяет его как гражданско – правовой договор, в соответствии с которым арендодатель обязуется приобрести в собственность указанное арендатором имущество у определенного им продавца и предоставить арендатору это имущество за плату во временное владение и пользование для предпринимательских целей (ст. 665 ГК РФ).
С другими видами аренды договор лизинга объединяет то, что имущество передается арендодателем арендатору во временно возмездное владение и пользование.
Вместе с тем договору лизинга присущи характерные особенности, выделяющие его в отельный вид договора аренды.
Некоторые исследователи выделяют четыре квалифицирующего признака договора лизинга[53]:
во - первых, в качестве обязанного лица по договору лизинга наряду с арендодателем и арендатором выступает также продавец объекта лизинга, являющийся его собственником, но не участвующий в договоре лизинга в качестве его стороны;
во – вторых, по договору лизинга, в отличие от договора аренды, при его заключении арендодатель не является собственником или титульным владельцем имущества, которое подлежит передаче в аренду. Более того, на арендодателя возлагается обязанность приобрести в собственность это имущество, принадлежащие продавцу.
Данная обязанность охватывается содержанием обязательства, возникающего из договора лизинга. Приобретая имущество для арендатора, арендодатель обязуется уведомить продавца о том, что это имущество предназначено для передачи его в аренду;
в – третьих, активная роль по договору лизинга принадлежит арендатору. Именно арендатор определяет продавца и указывает имущество, которое должно быть приобретено арендодателем для передачи его в аренду. В свою очередь, арендодатель освобождается от ответственности за выбор предмета аренды и продавца. Исключение составляют случаи, когда договором лизинга обязанности по определению продавца и выбору возложены на арендодателя (ст. 665 ГК РФ);
в – четвертых, специальным, по сравнению с общими правилами об аренде, является также изложенное в ГК РФ в виде диспозитивной нормы положение о том, что передача арендованного по договору лизинга имущества арендатору производится не арендодателем, а продавцом этого имущества. Но ответственность за неисполнение или ненадлежащие исполнение этой обязанности, если просрочка допущена по обязательствам, за которые отвечает арендодатель, возлагается на последнего. В данном случае в соответствии с п. 2 ст. 668 ГК РФ арендатор вправе потребовать расторжение договора лизинга и возмещения убытков.
А.А Иванов – автор главы «Аренда» в учебнике «Гражданское право» под редакцией проф. А.П. Сергеева и проф. Ю.К. Толстого выделяет наряду с перечисленными еще один квалифицирующий признак договора лизинга – наличие у арендатора цели финансирования, когда арендодатель приобретает имущество исключительно с целью извлечения из него дохода[54].
Федеральный Закон « О финансовой аренде (лизинге)» определяет договор лизинга как договор, соответствии с которым арендодатель обязуется приобрести в собственности указанное арендатором имущество у определенного им продавца и предоставить лизингополучателю это имущество за плату во временное владение и пользование.
Таким образом законодатель не закрепил, в отличие от ГК РФ, в Законе о лизинге квалифицирующего признака – предоставления арендатору имущества для предпринимательских целей, что представляется более разумным с точки зрения сложившейся практики применения норм законодательства о лизинге.
Подводя итог исследованию вопросов понятия и правовой природы договора лизинга необходимо отметить следующее: несмотря на то, что уже на сегодняшний момент по данным вопросам в науке уже существует большое количество мнений, концепций; их количество со временем только увеличивается, что свидетельствует об актуальности изучения данного вида договора в условиях современной действительности.
Глава 2. Законодательство о финансовой аренде (лизинге).
§ 2.1. Законодательство Российской Федерации о финансовой аренде (лизинге).
Под законодательством о лизинге (в широком смысле) следует понимать совокупность нормативно – правовых актов, регулирующих отношения, возникающие в связи с реализацией договора лизинга. В настоящее время количество этих актов не велико.
В состав законодательства о лизинге входят Конвенция УНИДРУА по международному лизингу[55] (далее Конвенция, Конвенция о лизинге), к которой Российская Федерация присоединилась в 1998 году[56], нормы ГК РФ о договоре финансовой аренды (лизинге) (§1 и §6 гл. 34 ГК РФ), Закон «О лизинге», подзаконные акты - указы Президента, постановления Правительства и иные акты.[57]
Впервые термин «лизинг» упоминается в указе Президента РФ от 17 сентября 1994 г. № 1929 «О развитии финансового лизинга и инвестиционной деятельности»[58].
Широкое использование этого вида договора на практике подтолкнуло законодателя к включению финансовой аренды (лизинга) в ГК РФ (§ 6 гл. 34). Нормы ГК РФ устанавливают правовые «рамки» осуществления лизинговых отношений. Эти нормы содержатся «в общих положениях об аренде (§1 гл. 30), общих положениях о купле-продаже (§1 гл. 30) и в общих положениях об обязательствах и о договоре».[59]
29 октября 1998 г. был принят Федеральный закон № 164-ФЗ «О лизинге»[60].
29 января 2002 г. в него внесены существенные изменения Федеральным законом № 10-ФЗ «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «О лизинге»[61]. Первая редакция закона содержала нормы, противоречившие Конвенции и ГК РФ, в связи с чем было высказано много справедливой критики.[62]
Идея разработки отдельного законодательного акта, посвященного лизингу, до сих пор остается весьма спорной.[63] В ГК РФ не предусмотрено принятия каких-либо иных федеральных законов и других правовых актов, направленных на регулирование договора лизинга.[64] Однако и прямого запрета принятия такого нормативного акта в ГК РФ не содержится.
С принятием Закона «О лизинге» количество подзаконных нормативных актов, посвященных регулированию отношений по поводу договора лизинга, значительно сократилось. По сути, действующими остались только те акты, которые касаются лицензирования лизинговой деятельности.
После вступления в силу в феврале 2002 г. Федерального Закона «О лицензировании отдельных видов деятельности» от 08.08.2001 г. № 1287-ФЗ[65] (последняя редакция от 23 декабря 2003 г.), который не включил лизинг в перечень видов деятельности, подлежащих обязательному лицензированию, и эти нормы утратили силу.
В новой редакции Закона «О лизинге» ликвидированы многие его недостатки, однако не все. Во - первых, как указывают В.Д. Газман и Е.В. Кабатова «отдельные проблемы лизинга так и остались неурегулированными, в частности эффективная защита прав участников лизинга, оперативный возврат имущества арендодателю в случае нарушения арендатором договорных обязательств и др. »[66].
Во - вторых в названии ст. 37 Закона, упоминается о лизинговой сделке. В самом Законе выражение «лизинговая сделка» не употребляется. А.М. Эрдалевский объясняет такое несоответствие в названии статьи и тексте «небрежностью законодателя»[67]: выражение лизинговая сделка использовалось в первой редакции Закона «о лизинге», а при разработке второй было заменено на выражение договор лизинга.
В - третьих, Газман В.Д., и Кабатова Е.В.в своей научной работе указывают, что: «В последнее время нередко высказываются соображения о том, что включение в текст ст. 665 ГК РФ слов «для предпринимательских целей» может ограничить использование лизинга. Включение такого уточнения, как правило, связано с желанием отграничить сферу предпринимательскую от личной, бытовой. Однако могут возникать ситуации, не подпадающие ни под предпринимательскую, ни под «личную» сферу: например, больница нуждается в каком-либо имуществе, которое будет использоваться не для «предпринимательских целей», но и не для личных. Наличие в статье слов «для предпринимательских целей» делает такую сделку для больницы невозможной. Разрешение этой проблемы видится во включении в статью слов «и профессиональных целей».[68]
В-четвертых, и в Законе о лизинге, и в Гражданском кодексе сохранено ограничение, что предметом лизинга могут быть любые непотребляемые вещи, используемые для предпринимательской деятельности. Тем самым исключается возможность приобретения основных фондов некоммерческими организациями, что тормозит развитие наиболее незащищенных в экономическом плане учреждений (научно - исследовательских, образовательных и т. д.). «Целесообразно было бы расширить применение данной нормы, указав, что предметом лизинга могут быть любые непотребляемые вещи, имущество, которое можно использовать для предпринимательской и иной профессиональной деятельности. Если же предметом лизинга могут являться только вещи, то это заранее исключает возможность передавать в лизинг программное обеспечение, в то время как на практике в лизинг зачастую передается сложное технологическое оборудование, имеющее дорогостоящие программные приложения. В результате стороны лизинговой сделки вынуждены «прятать» стоимость программного обеспечения в цене оборудования, что также вызывает определенные проблемы бухгалтерского характера.
В-пятых, в Законе не сказано, на чьем балансе должен отражаться предмет лизинга в случае, если стороны договора финансовой аренды (лизинга) не пришли к соглашению. Представляется, что в этом случае предмет лизинга должен отражаться на балансе лизингодателя как собственника предмета лизинга.[69]
Таким образом, в настоящий момент законодательство о финансовой аренде (лизинге), пережив обновление (в связи с принятием в 2002 году новой редакции Закона о лизинге) и став внутренне более согласованным позволяет эффективно использовать договор лизинга на практике, однако сложности и трудности правового регулирования договора существуют и по сей день.
§ 2.2. Соотношение норм российского права о финансовой аренде (лизинге) и международно - правовых норм.
Этот вопрос связан в основном с определением правильного соотношения внутреннего законодательства России о лизинге и Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге.
ч. 4 ст. 15 Конституции РФ содержит следующую норму: «если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора». Таким образом, на конституционном уровне закреплен приоритет международных норм права перед внутренними.
Ссылаясь на вышеупомянутую норму Конституции, законодательные органы Республики Мордовия приняли 17 апреля 2000 г. Закон № 7-3 «О предоставлении льгот по налогам организациям, осуществляющим реализацию или финансирование лизинговых проектов», который иначе чем в ГК РФ и Законе о лизинге определил объект лизинга[70].
В соответствии со ст. 7 ГК РФ, Конвенция о лизинге, как международный договор РФ имеет бо́льшую юридическую силу по отношению к внутреннему законодательству (присоединение РФ к данной Конвенции закреплено Федеральным законом от 08.02.1998 г.[71]).
Конвенция применяется если (§ 3 ст. 3):
1) стороны договора лизинга находятся на территории стран-участниц Конвенции;
2) договор лизинга регулируются правом страны - участницы Конвенции.
Конвенция создает только общие контуры регулирования международных лизинговых сделок, которые могут дополняться участниками в зависимости от конкретных условий. Участники вправе вообще не применять Конвенцию в целом, а также отступать от тех или иных положений, кроме специально оговоренных (ст. 5).
Россия присоединилась к Конвенции с заявлением о том, что «вместо положений пункта ст. 8 Конвенции она будет применять нормы своего гражданского законодательства»[72]. Право на такого рода заявление предусмотрено ст. 20 Конвенции. А его необходимость вызвана тем, что у России несколько по иному и в целом строже, чем это предусмотрено п. 3 ст. 8 Конвенции, регулируется ответственность арендодателя в отношении сохранности оборудования, ответственности перед третьими лицами за смерть, телесные повреждения или ущерб собственности, причиненные оборудованием, при наличии умысла или неосторожности арендодателя. В данном случае имеется в виду ст. 401 ГК РФ, которая устанавливает основания ответственности за нарушение обязательств. Сделанным заявлением, по сути, дополнительно ограждаются интересы отечественных лизингополучателей.[73]
Конвенция формально предназначена для регулирования отношений по поводу международного финансового лизинга, т. е. такого, в котором одна из сторон этого договора – лизингодатель или лизингополучатель – находятся за рубежом.
Внутренний лизинг предполагает, что и лизингодатель и лизингополучатель выступают в качестве резидентов РФ. С учетом того, что продавец (поставщик) не является стороной договора лизинга, указание на его резидентность не имеет значения для определения международной или внутренней природы договора лизинга.
Согласно п. 1 ст. 7 Закона о лизинге, и международный, и внутренний лизинг, будучи формами одного и того же лизинга, регламентируются Законом о лизинге.
Международный лизинг имеет место и тогда, когда или лизингодатель или лизингополучатель являются нерезидентами РФ. Однако здесь может возникнуть коллизия.
Поскольку по российскому законодательству юридическое лицо будет резидентом, если оно зарегистрировано в РФ, и соответственно договор, заключенный им с другим юридическим лицом будет внутренним, т.е. подчиненным российскому законодательству. Но, если место коммерческой деятельности данного юридического лица находится за рубежом, то, опираясь на большинство иностранных законодательств и Конвенцию, такой договор будет признан международным. Поскольку следует отдавать приоритет нормам Конвенции, то определять в таком случае международный характер договора следует при помощи места коммерческой деятельности юридического лица.
Что касается норм о праве, применимом к лизинговым операциям, то они содержатся в п.1 ст. 7 и п.2 ст. 10 Закона о лизинге. Предыдущая редакция Закона о лизинге в этом вопросе существенно отличалась от норм Закона новой редакции и противоречила Конвенции и ГК РФ.
Принимая новую редакцию Закона о лизинге законодатель преследовал цель приведения норм закона в соответствии с Конвенцией и ГК РФ, в чем добился значительных результатов, однако, по - мнению В.Д. Газман и Е.В. Кабатовой «достигнуть в полном объеме соответствия между нормами различных законодательных актов пока так и не удалось. В отдельных случаях продекларированные изменения не затронули существа правоотношений".
Например, теперь в законодательстве (Гражданском кодексе РФ, Конвенции УНИДРУА, профильном законе) укрепились три различных определения предмета лизинга. В результате на практике одно и то же имущество, например медицинское оборудование, санитарный и коммунальный транспорт, компания - нерезидент, руководствуясь нормой п. 4 ст. 1 Конвенции, может передавать в лизинг в России, а компания-резидент, основываясь на нормах ГК РФ и Закона, осуществить эту операцию не может. Аналогичная ситуация характерна и для лизинга легковых автомобилей.
Сопоставление норм Конвенции и ГК РФ.
| п. 4 ст. 1 Конвенции УНИДРУА | ст. 666 ГК РФ |
| Настоящая Конвенция применяется к сделкам финансового лизинга на любое оборудование, за исключением того, которое должно быть использовано, в основном, для личных, семейных или домашних целей арендатора. | Предметом договора финансовой аренды могут быть любые непотребляемые вещи, используемые для предпринимательской деятель-ности, кроме земельных участков и других природных объектов. |
Профессор В.В. Витрянский напротив полагает, что «согласно Конвенции из круга объектов сделки финансового лизинга исключается оборудование, которое будет использоваться главным образом персоналом лизингополучателя, а также в семейных или домашних целях. Таким образом, под международным финансовым лизингом понимаются в основном сделки, заключаемые в сфере предпринимательской деятельности»[74] и как следствие: определение финансовой аренды и лизинга в Конвенции и ГК РФ идентичны.
Действие Конвенции распространяется только на лизинг оборудования и не касается лизинга недвижимости (ст. 4). В случае включения или закрепления имущества, переданного ранее в лизинг, в качестве недвижимости положения Оттавской Конвенции не прекращают своего действия. Однако все вопросы, касающиеся правового регулирования обращения недвижимости при лизинге, будут решаться в первую очередь законодательством местонахождения недвижимости.
Таким образом, Конвенция УНИДРУА имеет приоритет по сравнению с нормами права РФ. В целом концептуальных расхождений между внутренним законодательством и международными нормами нет.
Глава 3. Арбитражная практика по спорам о лизинге.
Количество дел по спорам, вытекающим из договора лизинга или затрагивающим лизинг, по состоянию на 1998 года не составляла и 1 % от общего числа дел, рассматриваемых арбитражными судами России[75]. Однако эта цифра растет, что связывают с принятием Закона о лизинге и дальнейшие совершенствованием законодательства в этой сфере.
Обратимся к Постановлению Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ от 28.01.2003 г.
Президиум отменил решение Арбитражного суда Алтайского края от 01.04.2002 г. по делу № А03-33/01-6 и постановление Федерального арбитражного суда Западно – Сибирского округа от 06.08.02. направив дело на новое рассмотрение в первую инстанцию Арбитражного суда Алтайского края, так как при рассмотрении спора суды первой и кассационной инстанции применили немецкое право и положения Конвенции Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров, заключенной в Вене 11.04.1980 (далее Венская конвенция) не указав оснований, исходя из которых сделали вывод о применении к отношениям сторон по рассматриваемому спору Венскую конвенцию. Между тем фирмой «И.О.Л. Отто Интернациональ Лизинг Акциенгезельшафт» (Германия) (далее фирма) предъявлен иск о взыскании лизинговых платежей по соглашению о лизинге № 6449 от 15.08.95., заключенному с АОЗТ «Терра». Далее по договору пользования к лизинговому договору № 6449 фирма уступает ТОО «Мельница» (ответчику) право требования лизингового имущества к АОЗТ «Терра» и заключает лизинговое соглашение с истцом.
По мнению истца, в соответствии с договором пользования от 12.02.97. обязанность уплаты лизинговых платежей по соглашению о лизинге от 15.08.95, заключенному с АОЗТ «Терра» принял на себя ответчик. Соглашение сторон о подлежащем применению праве отсутствовал.
Президиум указывает, что суд первой инстанции при решении вопроса о применимом праве не определил правовую природу указанного договора с учетом совокупности всех содержащихся в нем условий и характера прав и обязанностей сторон, вытекающих из договора.
Таким образом, применив положения Венской конвенции, суды фактически исходили из наличия между сторонами отношений купли-продажи товаров, однако истец с требованиями об исполнении ответчиком договора купли-продажи в суд не обращался[76].
Наиболее часто рассматриваемые судами споры возникают по взысканию задолженности по лизинговым платежам и неустойки или пени.
Например, в соответствии с договором на аренду строительных машин от 08.07.98 г. № 3/54 ЗАО «Лизингстроймаш» передало в эксплуатацию ОАО «Запбамстроймеханизация» строительную технику[77]. Сторонами были согласованы размер арендной платы, порядок и сроки ее внесения.
Требования заявлены о взыскании задолженности по арендной плате и неустойки за нарушение сроков оплаты.
Принимая решение об удовлетворении иска арбитражный суд исходил из того, что ответчик в нарушение ст. 307-309 ГК РФ ненадлежащим образом исполнил договорные обязательства: несвоевременно и не в полном объеме вносил платежи за пользование арендованной техникой. Образовалось задолженность.
Пунктом 5.2 договора установлено, что в случае невнесения платежей и неоплаты других расходов, определенных условиями договора, в установленные сроки арендатор уплачивает арендодателю пени за каждый календарный день просрочки платежа в размере 0,3 % от неоплаченной суммы.
Судом было установлено, что ответчик ненадлежащим образом выполнял свои обязательства по оплате арендованной строительной техники, в связи с чем требования истца о взыскании неустойки признаны обоснованными.
Следует также обратить внимание, что, по мнению суда, заявленное утверждение ОАО «Запбамстроймеханизация» относительно неправомерности начисления арендной платы за период с 01.08.98 г. по 25.08.98 г. признано судом несостоятельным, поскольку ответчик не представил бесспорных доказательств простоя строительной техники за указанный период. Ссылка заявителя на то, что строительная техника была передана в непригодном для использования состоянии, опровергается материалами дела. Из акта передачи от 20.07.98 г. и 30.03.99 г. усматривается, что имущество было принято арендатором без каких-либо замечаний относительно его технического состояния.
Таким образом, нельзя забывать, что в случае передачи пользователю имущества в ненадлежащем состоянии (что должно быть отражено в передаточном акте), что повлекло невозможность использования объекта лизинга, по решению суда арендная плата может не начисляться, если иное не установлено в договоре.
В отношении государственных учреждений взыскание задолженности по уплате лизинговых платежей имеет свои особенности. Так арбитражный суд первой и апелляционной инстанции, рассматривая такое дело, руководствуясь ст. 401 ГК РФ, исходил из отсутствия вины ответчика (государственного учреждения) в просрочке исполнения обязательства. Материалами дела, по мнению судебных инстанций, рассматривающих дело, было подтверждено отсутствие финансирования ответчика как государственного учреждения за счет средств федерального бюджета, а им самим при этом были предприняты все меры для надлежащего исполнения обязательства.
Кассационная инстанция (Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 11.04.2000 г. № ФОЗ-А51/00-1/467), рассматривая это дело, отметила, что судам не было принято во внимание, что в соответствии со ст. 665 ГК РФ полученное арендатором имущество по договору финансовой аренды (лизинга) предполагает его использование только для предпринимательских целей. То есть данное обстоятельство обязывает государственное учреждение, которому уставом предоставлено право заниматься предпринимательской деятельностью, предусмотреть режим использования предмета договора лизинга, а также поступления от иной предпринимательской деятельности, позволяющие своевременно погашать арендные платежи, а не рассчитывать на поступления средств исключительно из федерального бюджета, как это следует из материалов рассматриваемого дела[78].
Существенные условия и особый порядок заключения договоров финансовой аренды устанавливается ст. 665, 667 ГК РФ и ст. 15, 16 ФЗ «О лизинге». В частности существенным и обязательным условием договора финансовой аренды (лизинга) является условие о цене договора.
При рассмотрении Федерального арбитражного суда Московского округа от 10.10.2003 г. дело № КГ-А40/7584-03.
Фабула дела:
ОАО «Ильюшин Финанс Ко» обратилось в Арбитражного суда гор. Москвы с иском к ОАО «Аэрофлот» о понуждении заключить основной и договор в соответствии с условиями предварительного соглашения. Истец полагал, что ОАО «Аэрофлот» уклоняется от заключения договора, в связи с чем обратился в суд с иском и просит понудить ответчика заключить основной договор на условиях, изложенных в соглашении о лизинге самолетов от 2002 года.
Суд из материалов дела установил, что между ОАО «Ильюшин Финанс Ко» и ОАО «Аэрофлот» заключено предварительное соглашение от 26.11.1999 г., предметом которого является установление основных условий договоров, которые должны быть заключены сторонами в будущем для достижения целей настоящего соглашения.
В соответствии с указанным соглашением стороны в предусмотренные сроки заключают договоры по организации отношений лизинга самолетов Ил-96-300, где ОАО «Илььюшин Финанс Ко» выступает лизингодателем 6 новых самолетов Ил-96-300, приобретаемых у ОАО «Воронежское Акционерное Самолетостроительное Общество» специально для цели сдачи их в лизинг ОАО «Аэрофлот».
Пунктом 3.1.5 предварительного соглашения была установлена общая сумма каждого из договоров лизинга нового самолета и размер лизинговых платежей за каждый самолет.
В соответствии с пунктом 3.1.10 соглашения ОАО «Аэрофлот» будет содействовать ОАО «Ильюшин Финанс Ко» в осуществлении регистрации новых самолетов.
Решением суда от 23.04.2003 г, оставленным без изменения постановлением от 30.06.2003 года, исковые требования удовлетворены. Суд обязал ОАО «Аэрофлот» заключить основной договор на условиях, изложенных в соглашении о лизинге самолетов от 2002 года, направленного ОАО «Ильюшин Финанс Ко» 15.11.2002 г.
Кассационная инстанция не согласилась с выводом суда первой и апелляционной инстанции об обоснованности изменения истцом некоторых условий договора (в том числе об изменении цены договора), обосновав свою позицию предписанием п. 1 ст. 729 ГК РФ которым установлено, что по предварительному договору стороны обязуются заключить в будущем договор о передаче имущества, выполнении работ или оказании услуг (основной договор) на условиях, предусмотренных предварительным договором. Существенным и обязательным условием договора финансовой аренды (лизинга) является условие о цене договора.
Истец обосновывал просьбу об увеличение суммы договора ссылаясь на то, что увеличились затраты на закупку истцом самолетов и необходимого оборудования к ним, стоимость ремонта двигателей, а также на дополнительные расходы по внедрению требований Международной организации гражданской авиации к допустимому уровню шумов. Заключение договора на условиях 1999 года приведет к тому, что истец не сможет покрыть свои затраты по предоставлению ответчику самолетов в лизинг.
Кассационная инстанция (Федеральный арбитражный суд Московского округа) сочла решение от 23.04.2003 г., постановление от 30.06.2003 г. Арбитражного суда гор. Москвы не достаточно обоснованным и подлежащими отмене с передачей дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции при этом обратила внимание суд на необходимость при принятии решения выяснить необходимо ли увеличение цены договора, оценки заключенного ответчиком инвестиционного соглашения от 29.11.1999 г., также установить, акцептовал ли ответчик основной договор с изменением существенных условий предварительного договора[79].
Как любая практика разрешения споров судами, арбитражная практика по спорам о лизинге имеет очень важное значение для более правильного уяснения норм, регулирующих лизинговые отношения и порядок их применения.
Заключение.
По результатам исследования можно сделать следующие выводы:
1. Договор лизинга является двусторонней сделкой, даже при тесной взаимосвязи договоров купли – продажи и аренды они не могут образовывать третий договор, сторонами которого являлись бы субъекты договоров купли – продажи; это не соответствует существующему в гражданском праве представлению о гражданско-правовых сделках.
2. Важной особенность договора финансовой аренды (лизинга) является то, что по своей форме он является двусторонним договором, но, по сути, в лизинговых правоотношениях участвуют три стороны, отсюда и возникает ответственность продавца лизингового имущества перед лизингополучателем.
3. Уникальность исследуемой системы проявилась, несомненно, в своеобразии роли каждого участника лизинговой сделки, и в особенности взаимоотношений сторон. Так, например, очевидна специфичность статуса лизингодателя, выступающего одновременно в качестве покупателя лизингового имущества. Интересно и то, что лизингополучатель, не принимая участия в заключение договора купли – продажи, выступает тем не менее как активный участник этих отношений, указывая необходимое имущество и определяя его продавца. Но, пожалуй, наиболее показательна в данном смысле необычность взаимоотношений лизингополучателя и продавца, состоящая в наличии между ними юридической связи, основанной на волеизъявлении сторон.
4. Можно выделить следующие квалифицирующие признаки договора лизинга:
во - первых, в качестве обязанного лица по договору лизинга наряду с арендодателем и арендатором выступает также продавец объекта лизинга, являющийся его собственником, но не участвующий в договоре лизинга в качестве его стороны;
во – вторых, в отличие от договора аренды, при его заключении арендодатель не является собственником или титульным владельцем имущества, которое подлежит передаче в аренду.
Данная обязанность охватывается содержанием обязательства, возникающего из договора лизинга. Приобретая имущество для арендатора, арендодатель обязуется уведомить продавца о том, что это имущество предназначено для передачи его в аренду;
в – третьих, активная роль по договору лизинга принадлежит арендатору. Именно арендатор определяет продавца и указывает имущество, которое должно быть приобретено арендодателем для передачи его в аренду;
в – четвертых, специальным, по сравнению с общими правилами об аренде, является также изложенное в ГК РФ в виде диспозитивной нормы положение о том, что передача арендованного по договору лизинга имущества арендатору производится не арендодателем, а продавцом этого имущества.
в - пятых, наличие у арендатора цели финансирования.
5. В новой редакции Закона «О лизинге» ликвидированы многие его недостатки, однако не все.
Во - первых отдельные проблемы лизинга так и остались неурегулированными, в частности эффективная защита прав участников лизинга, оперативный возврат имущества арендодателю в случае нарушения арендатором договорных обязательств и др.
Во - вторых, в последнее время нередко высказываются соображения о том, что включение в текст ст. 665 ГК РФ слов «для предпринимательских целей» может ограничить использование лизинга. Включение такого уточнения, как правило, связано с желанием отграничить сферу предпринимательскую от личной, бытовой. Однако могут возникать ситуации, не подпадающие ни под предпринимательскую, ни под «личную» сферу.
В-третьих, и в Законе о лизинге, и в Гражданском кодексе сохранено ограничение, что предметом лизинга могут быть любые непотребляемые вещи, используемые для предпринимательской деятельности. Тем самым исключается возможность приобретения основных фондов некоммерческими организациями, что тормозит развитие наиболее незащищенных в экономическом плане учреждений (научно - исследовательских, образовательных и т. д.).
6. Принимая новую редакцию Закона о лизинге законодатель преследовал цель приведения норм закона в соответствии с Конвенцией и ГК РФ, в чем добился значительных результатов, однако, достигнуть в полном объеме соответствия между нормами различных законодательных актов пока так и не удалось. В отдельных случаях продекларированные изменения не затронули существа правоотношений.
Таким образом, в настоящий момент законодательство о финансовой аренде (лизинге), пережив обновление (в связи с принятие в 2002 году новой редакции Закона о лизинге) и став внутренне более согласованным позволяет эффективно использовать договор лизинга на практике, однако сложности и трудности правового регулирования договора так и существуют по сей день.
Библиография
Нормативный материал:
1) Конвенция УНИДРУА о международном финансовом лизинге от 28 мая 1988 г. // Собрание законодательства РФ, 09.08.1999, № 32, ст. 4040.
2) Гражданский Кодекс Российской Федерации. Части 1 и 2. // Собрание законодательства, 1996 год, № 5, ст. 410.
3) Федеральный Закон «О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон «О лизинге» от 29.01.2002 г. // Парламентская газета, 02.02.2002 г, № 10-ФЗ.
4) Федеральный Закон Российской Федерации от 22.12.1995, № 15-ФЗ «О введении в действие части второй Гражданского кодекса Российской Федерации».
5) Федеральный закон от 29 октября 1998 г. № 164 – ФЗ «О лизинге». // Собрание законодательства, 1998 г, № 44, ст. 5394.
6) Федеральный закон от 8 февраля 1998 г. № 16 – ФЗ «О присоединении Российской Федерации к Конвенции УНИДРУА о международном финансовом лизинге».// Российская газета, 12.02.1992 г, № 27.
7) Указ Президента РФ от 17 сентября 1994 г. № 1929 «О развитии финансового лизинга в инвестиционной деятельности». // Российская газета, № 180, 21.09.1994 года.
8) Постановление Правительства от 29 июня 1995 г № 633 «О развитии лизинга в инвестиционной деятельности».
9) Постановление Правительства от 27 июня 1996 г, № 752 «О государственной поддержке развития лизинговой деятельности в Российской Федерации»
Специальная литература:
1) Александров А.Д. Новое в законодательстве о лизинге.// Юридический мир. 2002 год, № 3, с. 26-28.
2) Бакланов Г. Новое в законодательстве о лизинге. // Нотариальный вестник, 2002 год, № 4, с. 21-22
3) Брагинский М. И. и Витрянский В. В. Договорное право. Книга вторая: Договоры о передаче имущества. Статут. М. 2000.
4) Боровинская Н. А. и Комарова С. В. К вопросу о понятии договора лизинга // Юрист. 2000. № 9
5) Витрянский В. В. Договор аренды и его виды. М.,1999.
6) Газман В., Кабатова Е. Лизинг в России. // Приложение к журналу Хозяйство и право, 2003 год, № 2, с. 3-64.
7) Газман В. Изменения в законодательстве о лизинге. // Хозяйство и право. 2002 год, № 12, с. 29-46.
8) Гражданское право. Учебник 2. /Под ред. Сергеева А. П. И Толстого Ю. К. М: «Проспект», 1997.
9) Гусев И. Арендные права в современном российском гражданском праве.// Хозяйство и право. 2003 год, с. 32-36.
10) Егорова П.В., Курилло В.В. Некоторые аспекты правового регулирования договора лизинга. // Юрист. 2000 год, № 2, с. 35.
11) Завидов Б. Д. Договорное право России. ИПК. М.1998.
12) Иванов А.А. Договор финансовой аренды (лизинга). Москва. 2001год.
13) Ищенко Е. Правовая природа договора финансовой аренды. // Законность, 2002 год, № 3, с 32-35.
14) Кабатова Е. В. Лизинг: правовое регулирования, практика. – М.: ИНФА-М, 1997.
15) Кисель И. Договор в пользу третьего лица и лизинговые правоотношения. // Российская юстиция, 2001 год, № 12, с.23-24.
16) Козлов В.Б. и Фалимеев П.А. Соотношение общих и специальных норм на примере гражданского и морского права // Государство и право, 1997 год, № 11 с. 82-94.
17) Коннова Т. А. Договор финансовой аренды (лизинга) // Законодательство. 1998. № 9.
18) Коршунов Н.М. Лизинг экономические и правовые основы: Учебное пособие для вузов. 2-е изд., перераб. и доп. – М.: ЮНИТИДАНА, 2001 г.
19) Кучер А. Закон о лизинге – шаг вперёд или два назад? // Законодательство и экономика. 1999.
20) Можаровский В.В. .О некоторых актуальных проблемах, связанных с отношениями финансового лизинга. // Юридический мир, 2000 год, № 7, с. 44-48.
21) Орлова Е.В. Лизинговы сделки в вопросах и ответах. // Финансовый вестник, 2003 г, № 8, с. 115-126.
22) Решетник И. Юридическая конструкция лизинга. // Российская юстиция, 1997 год, № 12, с. 15.
23) Комментарии к ГК РФ, части 1 и 2/ Под ред. Садикова О. Н. – М., 1997 г.
24) Серкова Ю.А. Содержание правоотношения финансовой аренды. // Нотариус, 2003 год, № 1, с. 19-25.
25) Синько В. и Черноусов Е. Лизинг – средство подъёма производства. // Экономист. 1999. № 3.
26) Толстыженко Е. Лизинг. Проблемы правового регулирования. // Закон, 2002 год, № 12, с. 95-98.
27) Федоренко Н. В. и Пипник Т. Д. О некоторых проблемах правового регулирования лизинга // Законодательство. 1999. № 12
28) Харитонова Ю.С. Осуществление контольных функций по договору лизинга. // Юридический мир, 2003 год, № 1, с. 59-64.
29) Харитонова Ю.С. Договор лизинга. М.: Юрийт.-М, 2002 год.
30) Харитонова Ю.С. Арбитражная практика по спорам о лизинге. // Законодательство, 2001 год, № 7, с. 29-35.
31) Харитонова Ю.С. Правовая конструкция лизинга: вопросы соотношения позитивного права и практики. // Закон и право, 2001 горд, № 2, с. 19.
32) Харитонова Ю.С. Понятие финансовой аренды (лизинга) // Законодательство. 1998. № 1
33) Шаталов С. С. Лизинг как композитарная конструкция. // Юрист 2002 год, № 1 с. 40-45.
34) Шаталов С. С. Новая концепция юридической природы лизинговых отношений // Юрист. 2001. №1.
Судебная практика.
Опубликованные дела:
1) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суд Российской Федерации от 30 сентября 1997 г. №4560/97.
2) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 30 июня 1998 г. № 2620/98.
3) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 1/03 от 28.01.2003 года.
4) Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 4352/01 от 21.05.2002 года.
5) Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 20.10.2000 г. № КГ-А40/4769-00.
6) Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 10.10.2003 года. № КГ-А40/7584-03.
7) Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 15.01.2004 года № КГ-А40/10846-03.
8) Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 04.12.2003 года № КГ-А 40/9633-03.
9) Постановление Федерального арбитражного суда Дальневосточного округа от 11.04.2000 года № ФОЗ-А1/00-1/467.
