Можно сформулировать несколько вопросов, поиски ответов на которые сделали актуальной проблематику изменения современной семьи в социологическом аспекте.
 Один из них — почему падает рождаемость? Снижение рождаемости довольно давно известное и хорошо документированное явление, но полного объяснения ему до сих пор нет.
 Поскольку снижение рождаемости — это прежде всего демографический факт, наиболее серьезные попытки объяснить его принадлежат демографии. Зафиксировав стадии данного процесса в разные эпохи и в разных обществах, установив связь с социальными нормами и мотивацией рождаемости, изучив его на фоне других демографических и социальных процессов, демографы выдвинули следующую идею его объяснения. С развитием современной гигиены и здравоохранения и в силу безусловной ценности человеческой жизни традиционный режим демографического воспроизводства, который был характерен для докапиталистических эпох человеческой истории, начинает изменяться посредством быстрого, а в некоторых странах сверхбыстрого снижения смертности. Режим высокая рождаемость — высокая смертность сменяется режимом высокая рождаемость — низкая смертность. Это ведет к популяционному взрыву, массовым миграциям, изменению отношения к детям и постепенному снижению рождаемости. Итогом является переход к стационарному населению или к близкому типу воспроизводства, построенному на режиме низкая смертность — низкая рождаемость. Этот современный тип воспроизводства населения влечет и переход от естественной рождаемости к регулируемому рационально зачатию и сознательному планированию числа детей, рождаемых каждой женщиной. Данные процессы влияют на семью, определяют ее социальные проблемы, а также и проблемы трудовых ресурсов, образований, инфраструктуры и т.п. Удержать снижение рождаемости не ниже границы простого воспроизводства можно посредством всемерного стимулирования и воспитания потребности в детях у членов семьи. Это построение известно как концепция демографического перехода, или демографической революции. Она сложилась впервые, во Франции в 30-е годы нашего века и имеет сторонников в нашей стране. Ряд исторических и современных фактов противоречит данной; концепции, а кроме того, сегодня ясна ограниченность ее объяснительных и предсказательных возможностей.
 Подвергается сомнению факт последовательности событий в демографическом переходе, а именно: действительно ли снижение смертности необходимо предшествует снижению рождаемости? Нет удовлетворительного объяснения нарушениям ритма изменений в различных фазах демографического перехода.
 Обнаружено, что режим естественной рождаемости является условной конструкцией, практика предупреждения и предотвращения беременности и рождений имела распространение задолго до начала демографического перехода по крайней мере в ряде социальных групп в любом обществе. В условиях низкой рождаемости сегодня лишь устранение беременности является массово регулируемой практикой, но не сознательное планирование первых и вторых детей (хотя этот механизм действует более активно для детей большей очередности). Сознательное ограничение числа детей практиковалось в прошлом под влиянием других механизмов, нежели рациональное, решение (религия, культура, политические ограничения, экономические и экологические условия и т.п.).
 Во многих современных странах, а также в развитых регионах нашей страны нарушения в режиме воспроизводства достигли такой степени, что препятствует демографической устойчивости, а тем более демографическому росту. Такое соотношение смертности и рождаемости вообще не укладывается в любую версию демографического перехода как автоматического структурного соответствия между этими параметрами демографической системы.
 Наконец, не вполне понятно, какова связь концепции демографического перехода с другими социальными проблемами современной семьи как основного социального института воспроизводства населения (разводы, дезорганизация семьи, изменение положения женщины, мужчины и ребенка в ней, структурные изменения семьи и родства и т.п.).
 Самим демографам, более чем кому бы то ни было, ясна необходимость обоснования демографического объяснения и дополнения его социально-экономическим, социологическим объяснением.
 Суть этого социологического дополнения можно сформулировать вопросом: каков социальный механизм, приводящий современную семью к малодетности? Почему социальная потребность удержания уровня рождаемости в демографически нормальных границах не осознается людьми как личная потребность в рождении двух-трех детей в среднем на одну брачную пару? Как объяснить нарушения в режиме воспроизводства населения в крупных городах и в целых регионах нашей страны, где демографический рост обеспечивается в большей мере миграцией, а не естественным приростом? Почему не удается поднять рождаемость пропагандой многодетности и даже экономические меры государства способны лишь задержать снижение рождаемости, но не стабилизировать ее уровень или даже повысить? На эти вопросы концепция демографического перехода ответов не дает.
 Другой ряд вопросов, актуализирующий проблематику семьи в социологическом аспекте, относится к ключевым вопросам образа жизни населения. Каков вклад семьи в исторические изменения мотивации труда и потребления — процессов, лежащих в основе производительности общественного труда и ценностной структуры образа жизни? Каково место семьи, брака, детей, дома в жизненных ориентациях населения? Ориентирована ли личность в общественную активность, общественную сферу или в область личной жизни и семейных интересов? В каких группах общества доминирует мотивация профессиональных достижений, общественного успеха и признания, а в каких мотивация к потреблению, повышению личного и семейного благосостояния? Наконец, какие группы общества вообще избегают этой дилеммы, не чувствительны к ней? Исключают ли эти мотивации друг друга или согласуются между собой, противостоят ли они другим доминирующим мотивациям и каким? Как формируется — в семье или вне семьи — доминирующая ориентация образа жизни населения, на каком этапе жизненного цикла человека? В связи с изменениями положения мужчины и женщины в семье и в обществе каковы особенности современной половой культуры в отличие от традиционного образа мужчины как кормильца семьи и женщины как хранительницы домашнего очага, существа, самой природой предназначенного для вынашивания, ухода и воспитания детей? Какое значение имеют культурный уровень, и культурные отличия для формирования жизненной мотивации и семейного поведения людей?
 Какими ответами располагает ныне социология семьи на вышеперечисленные вопросы?
 Суммируем коротко известные социологические данные и теоретические положения, учитывая некоторые выводы наших исследований.
 Центральная проблема социологии семьи — это проблема изменений современной семьи, изменений, начавшихся при капитализме и продолжающихся при социализме в условиях НТР. Основными факторами, причинами этих исторических изменений современной семьи являются индустриальная урбанизация и эволюция социально-экономических отношений, культуры.
 Индустриализация производства (а затем и сельского, хозяйства) создает и требует для своего осуществления массовой, квалифицированной, мобильной в социально-профессиональном и географическом смысле рабочей силы, состоящей из отдельных индивидов — наемных работников, носителей рабочих способностей, имеющих основным средством жизни заработную плату. Стоимость рабочей силы, особенно на ранних стадиях индустриального развития, не может быть высокой, величина индивидуальной заработной платы исключает содержание большого числа неработающих иждивенцев. Женщина (а в ранний период капитализма и дети) выталкивается на рынок наемного труда. Рост стоимости рабочей силы по мере индустриализации обусловлен потребностями ее образования, приобретения индивидуальной, нужной промышленности профессиональной квалификации, охраны работника от болезней, профессиональных травм и заболеваний в виде общественно организованной системы здравоохранения. При социализме охрана здоровья, получение образования и квалификации становятся всеобщими бесплатными обобществленными функциями социальной инфраструктуры, а семья лишь помогает их интегрировать и осуществлять.
 Индустриальная урбанизация означает стремительный рост городов как центров наиболее эффективного производства, использования рабочей силы, как мест концентрации населения, культурных богатств, науки, организаций, профессий, инженерных и конечных стадий производства и центров управления экономическим и социальным развитием.
 Традиционная семья была большой в двух основных аспектах, как было характерно для подавляющего большинства населения СССР до первой пятилетки: это была форма совместного проживания нескольких брачных пар разных поколений или во всяком случае взрослых женатых или замужних детей и их родителей, а кроме того, большая семья была средне- или многодетной. Глава семьи – как юридическое лицо (и собственник) контролировал экономические ресурсы семьи, руководил ее жизнедеятельностью, представлял семью перед обществом, определял будущее ее членов и нес за них ответственность. Семья была относительно долговременной группой с постоянным местом проживания, которая существовала, как правило, дольше, чем жизнь одного поколения. Весьма важным качеством большой семьи был высокий уровень ее интегрированности в системе родства и в территориальной сословной общине. Преемственность образа жизни, профессий, хозяйственной деятельности, культуры, традиций, родственная солидарность и обязательства были основным препятствием к превращению членов семьи в индивидуальную мобильную, готовую к любому месту приложения труда рабочую силу. Семья с неизбежностью была посредником во всех взаимодействиях индивида с любым другим социальным институтом.
 Концентрация населения в городах делает невозможным сохранение большой семьи не только по профессионально-экономическим требованиям, но и вследствие остроты жилищной проблемы в городах..
 В городе невозможно территориальное сосредоточение широкого родственного круга, здесь возникает раздельное проживание взрослых родственников разных поколений — иначе говоря, наиболее активно идет процесс нуклеаризации семьи. Он проявляется во все более раннем отделении молодежи от родительской семьи в связи со службой в армии, самостоятельным выбором профиля и уровня образования и места работы, профессий, а с другой стороны, и это основной процесс, в неолокальности при вступлении в брак или следующем вскоре после брака разделении брачных пар разных поколений. В городе закрепляется устойчивое разделение мест работы, учебы и местожительства, мест восстановления здоровья и мест долговременного отдыха (образ жизни приобретает мультилокальный характер). Это меняет требования к жилому фонду города, к социальной инфраструктуре в целом и обостряет и без того острые проблемы.
 Темпы экстенсивного роста экономики в городах много выше темпов естественного воспроизводства населения на протяжении всего периода быстрой индустриализации производства.
 Нуклеаризация семьи сопровождается малодетностью семей, снижением рождаемости с постоянной занятостью женщины вне семьи и колоссальным ростом требований к воспитанию и образованию подрастающего поколения. Другой ряд предпосылок малодетности формируется в связи с изменением внутренней структуры нуклеарной семьи. Обобщенно совокупность внутрисемейных изменений можно охарактеризовать как процесс индивидуализации семейных ролей. Его суть составляет изменение статуса личности и социально-культурной основы внутрисемейной организации.
 Как наиболее яркая внешняя особенность изменения семьи в крупных городах, стремительная нуклеаризации на первый взгляд не означает ничего более чем превращение группы супруги — родители — дети (несовершеннолетние) в модальный, а затем и полностью доминирующий тип домохозяйства. Между тем, нуклеаризация означает многообразные позитивные и негативные структурные следствия, имеющие социальное и лично-групповое значение для населения больших городов. В условиях равенства мужчины и женщины в сфере труда (облегчаемого распространением общего и специального образования для обоих полов, гарантируемого социального обеспечения, здравоохранения и коммунального обслуживания) нуклеаризация автоматически ведет к снижению многодетности семей как условия реализации этого равенства.
 «В сословном обществе, почти не знавшем социальной мобильности, стать отцом или матерью семейства было единственным актом, социального возвышения». В условиях современного крупного города появление даже первого, а тем более любого последующего ребенка в нуклеарной семье влечет снижение душевого дохода, уменьшение обеспеченности жилым пространством, отказ от привычного образа жизни, сокращение круга общения, сужение круга возможностей (культурных, образовательных, профессиональных и др.), открытых молодежи или бездетным взрослым. Хотя такое ограничение свободы личности является временным и ситуация частично нормализуется уже после выхода ребенка из ясельного возраста, оно является настолько всеобъемлющим и глубоким, что переживается матерью и отцом как один из труднейших жизненных экзаменов, который немногие пары повторяют с охотой. Разумеется, материнство и отцовство — не только груз, но и одна из величайших радостей человека. Важно, однако, что позитивные следствия родительства долговременны и кумулятивны, а негативные — подобны шоку и лавинообразны. Даже медики сегодня, не делают различия между пациентом, обремененным болезнью, и беременной женщиной или кормящей матерью.
 С одной стороны, малодетность создает условия для концентрации, усилий родителей на раннем воспитании и образовании детей в семье, учета индивидуальных склонностей и особенностей ребенка в процессе социализации, роста общественных и семейных ресурсов для содержания и развития личности в детском возрасте. Иначе говоря, малодетность создает условия для индивидуализации воспитания в семье, которые нелегко обеспечить в массовой школе или в детском саду. С другой стороны, малодетность освобождает взрослых для многолетней трудовой деятельности за пределами семьи, делает семейную группу мобильной и в социально-профессиональном, и в географическом отношении, т.е. делает возможной индивидуализацию профессиональной занятости, профессионального самоопределения и индивидуального выбора места проживания. Концентрация рождений в ранних возрастах жизненного цикла женщины способствует этому. Другое важное условие мобильности, разнообразия и качества рабочей силы — ослабление межпоколенных связей, как упоминалось выше, обеспечивается нуклеаризацией. Раннее начало сексуальной жизни, беременность и брак облегчают отделение взрослых детей от родителей. Итак, ослабление родственных и родительских обязательств делает возможным развитие прав выбора профессии, перемены труда и местожительства как по причине индивидуальных склонностей, так и в силу меняющихся условий производства.
 В большой семье связи между тремя поколениями — родители супругов, муж и жена, дети — были одинаково сильны, непродуктивны в традиционном механизме социализации как трансляции опыта от старших поколений к средним и младшим. В малой семье связи между старшим и третьим поколением практически перестают иметь социальное значение, а связи между соседними поколениями социально активны лишь в начальный и конечный период жизненного цикла поколения, притом таким образом, что круг связей между тремя поколениями превращается в цепь связей между соседними поколениями — один раз, когда родители воспитывают своих несовершеннолетних детей, и второй раз (и эта связь тоже имеет тенденцию к ослаблению) - когда дети содержат своих престарелых родителей. Чаще всего последняя нагрузка ложится не на первенцев, а па вторых и последующих детей. Между тем нуклеаризация и малодетность семьи, увеличивая долю одиноких пожилых людей в населении, делают неизбежным развитие системы социального обеспечения вначале в городе, а затем, как следствие миграции и индустриализации сельского хозяйства, и на селе. В меру сохранения связи между соседними поколениями происходит выравнивание экономического положения соседних поколений, а также, в меньшей степени, социального значения родственных линий мужа и жены. Поскольку нуклеарное домохозяйство является связующим звеном в сети родства и поскольку социальное положение жены и мужа в тенденции выравнивается, статусы жены — мужа и родителей с женской и мужской стороны становятся подобны, ни одна из трех взаимосвязанных семейных групп не является структурно предпочитаемой, в принципе все межсемейные связи имеют основную тенденцию к симметрии и регулируются нормой взаимности. Однако положение старшего и младшего поколения, более высокого и более низкого экономического положения поколений сказываются на обменах между семьями. Нуклеаризация гарантирует автономию отдельных домохозяйств. Более низкое благосостояние молодых семей является стимулом профессиональных достижений молодых супругов и одновременно создает проблему для социальной инфраструктуры города. Итак, нуклеаризация, создавая необходимость формирования индивидуально-семейного благосостояния всякий раз заново, лежит в основе стремлений к профессиональным достижениям как основному средству получения самостоятельного жилья, имущества и доходов. Эта тенденция соответствует требованию непрерывного роста квалификации и качества рабочей силы.
 Нуклеаризация семей уменьшает структурное разнообразие типов жилища в городе, средние размеры квартиры, но увеличивает число домохозяйств и тем самым обостряет жилищный вопрос.
 В период экстенсивного экономического роста в городах только с помощью миграции можно обеспечить растущую потребность в новой рабочей силе, ибо как темпы естественного процесса репродукции оказываются слишком низкими, так и все белее продолжительный процесс получения образования новыми поколениями слишком медленным. Вступающие в сферу труда не замещают выходящих на пенсию высококвалифицированных работников. Мигранты начинают в экономической системе города с рабочих мест неквалифицированного или малоквалифицированного труда. Индивидуальная мобильность в профессии и между профессиями становится необходимостью также и по этой причине.
 Вследствие малодетности и несоответствия естественного воспроизводства населения по темпам и режиму экстенсивному экономическому росту города, оборот миграции довольно высок, и в любой данный момент значительная часть населения проживает в городе временно, Это ведет к расширению общежитий и жилищ для одиноких людей — второй по распространенности в городе группы домохозяйств по численности после нуклеарных семей. Одиночество обостряет проблемы нормального формирования брака и экономического статуса молодых семей. Возраст вступления в брак вначале повышается и лишь на поздней стадии индустриальной урбанизации начинает снижаться. Вероятно, аналогично меняется распределение рождений: на ранних стадиях откладываются первенцы и прерываются вторые и особенно последующие беременности; в будущем можно ожидать концентрации рождений в молодые годы матери или развития бимодальной модели.
 Поскольку .состав семей меняется по жизненному циклу, дом перестает иметь фамильное значение. Экономически он более рентабелен тогда, когда находится в общественной собственности, неоднократно меняются жилищные условия на протяжении жизни человека. Проблемы обмена, распределения и перераспределения, жилья требуют постоянного юридического и административного внимания от системы управления городом. Без их регулирования никакая программа жилищного строительства не может насытить жилищные потребности горожан. Если механизмы перераспределения жилья неэффективны, тормозится брачность, рождаемость, растет напряженность в семье, в межпоколенных. отношениях, ухудшаются условия приживаемости мигрантов, задерживается рост образования и квалификации, растут сверхнормативные, излишки жилья. В соответствии с фазой индустриального и демографического развития города жилища типа общежитий и домов гостиничного типа для постоянного заселения могут постепенно переориентироваться с рабочей силы начальной квалификации (мигранты и учащиеся ПТУ) на престарелое население города (пенсионеры и инвалиды).
 Индивидуализация семейных ролей является наиболее мощной внутренней тенденцией изменения семьи в городе. Ослабление структурных связей нуклеарного домохозяйства с системой родства, самостоятельность профессионального статуса супругов и статуса детей в системе образования и профессиональной подготовки делают основные социальные интересы членов семьи индивидуальными по способу проявления и внесемейными, социально-профессиональными и непосредственно общественными по содержанию. Связь работы или учебы с интересами семьи как группы становится косвенной (режим занятий, личный доход, особые права и привилегии).
 Индивид приобретает умеренную свободу от обязательства перед другими членами семьи в досуге и почти неограниченную свободу общения за пределами семьи, в местах своих постоянных занятий — работы, учебы, транспортных перемещений и т.п. Именно в этих местах, а не в семье, чаще всего завязываются знакомства в предбрачный период. Учеба и работа все более становятся способом реализации способностей и стремлений личности, направленным на актуальные социальные потребности, и постепенно теряют свое значение как механизм сохранения преемственности социального положения данной семьи.
 Подобным же образом индивидуализируются и связи семьи и инфраструктуры города: социальная инфраструктура — индивид — семья. Экономической основой такого положения является самостоятельность индивида в сфере труда или образования или самостоятельность его как носителя определенного уровня благосостояния (потребительских и культурных интересов, дохода, жилищных условий и т.п.) в отношении к инфраструктуре. Индивидуализация внешних социальных функций и свойств членов семьи кажется само собой разумеющейся, между тем она по сути своей является новым качеством. Свойства индивида впервые становятся более стабильными, чем свойства его семьи.
 Внутри семьи индивидуализация ролей преобразует весь семейный строй.
 Прежде всего отметим разрушение старой системы внутрисемейной иерархии, которая распространялась как на отношения мужчин и женщин, так и на отношения разных поколений, степеней родства, родителей и детей, детей разного пола и возраста. В семье не только нет явно выраженного главенства одного статуса перед другими, но меняется тип зависимости между носителями разных семейных ролей. Хотя брак и родительство по-прежнему являются не только личным, но и правовым и моральным отношением, призыв к учету индивидуальных интересов всех лиц лежит в основе современной правовой нормы и юридической практики. Приоритет, который отдается интересам детей при разводе или лишении родительских прав, оправдан социальной несамостоятельностью детей. Во всех же остальных случаях не только объективные социальные интересы каждого члена семьи независимо от пола и возраста, но и их личные желания являются основой внутрисемейного взаимодействия. Практически исключением являются лишь дети ясельного возраста, но как только ребенок становится в состоянии сформулировать свои желания или возражения, с ними приходится считаться. Уважение к личности признается неотделимым от формирования и необходимости сохранения самоуважения. Иметь желания и реализовать их считается нормальным путем обнаружения внутренних ресурсов и способностей личности и средством ее развития. Проявление индивидуальности считается нормальным и высокоценимым качеством, иногда даже вопреки конформности к норме (хотя, как правило, при условии отсутствия диссонанса с соответствующими нормами морали и опытом взаимодействия данной семьи как группы). Моральная аргументация «странного» поступка или регулярного действия, если она сопровождается убедительными ссылками на индивидуальные особенности, особые условия, а также не противоречит интересам других членов семьи и более широкой морали, не только обычно принимается, но и служит средством развития морального сознания укрепляет моральную автономию личности перед лицом других членов семьи и посторонних.
 Индивидуализация семейных ролей ведет к сильной тенденции к симметрии мужских и женских моделей поведения в семье, к совместности или взаимозамещению членов семьи в выполнении многих семейных обязанностей. Это требует реорганизации разделения труда» семье, переопределения особенностей мужской и женской субкультуры в обществе, установления новых границ качественного своеобразия половой психологии, социальных, возможностей ограничений для мужчин и женщин. Прежняя ценностная структура свойств мужского и женского характера, стиля поведения постепенно приобретает новый вид. Основа такой перестройки — это переход от «иерархической логики» аргументации различия между полами к логике индивидуальных особенностей и способностей, соотношения семейных и внесемейных ролей женщины, мужчины и ребенка, подростка или старика.
 Атмосфера в семье меняется: происходит сдвиг от системы наказаний и поощрений носителей соответствующих ролей, опирающейся на прочные и ясные традиции и на авторитет и власть главы семьи, к системе моральной оценки, морального спора, диалога и самообоснования, самооценки и оправдания, опирающейся на нравственную зрелость и убеждения всех членов семьи, на групповую и индивидуальную интерпретацию ситуации и относящихся к ней социальных требований и норм. Конечно, это обостряет атмосферу в семье, но в то же время делает напряженность в ней менее видимой для посторонних и даже для самих членов. Тем более важным становится взаимопонимание и доверие между супругами, родителями и детьми, а также откровенная коммуникация между ними как основное средство установления и поддержания взаимопонимания; Если эти условия не выполняются, растет отчуждение в семье, моральный диалог превращается в ссору, конфликт — в насилие над личностью или стремление изолироваться от других в семье.
 Индивидуализация охватывает не только сферу внешних функций членов семьи, разделение труда и моральные отношения в ней, но распространяется и на область досуга, свободного времени, проявляет себя в функциональной дифференциации жилого пространства в жилище. Каждому хочется иметь личное изолированное или условно изолированное пространство в жилище (в идеале — комнату). Нормативный образ квартиры включает следующие элементы: каждому — свою комнату, а кроме того — общесемейную или гостевую комнату и места общего пользования⁶. Индивидуализация проявляется и в контроле или преимущественном использовании многих вещей долговременного пользования в доме — от посуды до телевизора или радио, от спортинвентаря до книг и стульев. И, разумеется, она доминирует в одежде и в предметах личного обихода и гигиены. Индивидуализация одежды особенно акцентируется при наличии двух или более детей близкого возраста презрительное выражение «обноски» характеризует отношение к попыткам следовать утилитарным соображениям и пренебрегать нормативными, индивидуализированными. Случается, требование индивидуализации благ вступает в противоречие с элементарными традициями воспитания и нравственности.
 Индивидуализация досуга более характерна для отношений родители—дети. Что касается супружеских отношений, то здесь она сталкивается с нормой совместности любых важных внутрисемейных дел и мероприятий. Во всяком случае отпуск и выходные дни до сих пор рассматриваются, как совместное времяпровождение, так что индивидуализируются лишь отдельные элементы досуга (хобби, культурные интересы, творчество, общение вне семьи).
 Тенденцию индивидуализации жилого пространства членов семей, которая вне всяких сомнений связана с обеспечением необходимых условий для стабильного утверждения и развертывания интересов, склонностей и способностей личности, сохранением жилой среды в соответствии с ее вкусами и потребностями, не следует смешивать с рядом внешне похожих на нее тенденций. Как упоминалось, в городе распространяются домохозяйства одиночек или лиц, живущих отдельно от семьи, а также групповых жилых ячеек и комплексов (общежитии, домов для малосемейных, интернатов, гостиниц и т.п.).
 С одной стороны, проживание в одиночку; рассматривается, как правило, в качестве временного и вынужденного для человека этапа его жизненного цикла (следствие условий работы, учебы и т.п.). С другой стороны, эта псевдо индивидуализация способа проживания в городе есть негативное проявление трудностей формирования или сохранения семьи, обострение проблемы одиночества в добрачном юношестве, в бракоспособных возрастах, а также в престарелом возрасте. Стремление жить с близкими универсально для всех групп городского населения, поскольку отношения с близкими — безусловная положительная ценность благополучия образа жизни в целом.
 Другая тенденция — это летний отдых детей отдельно от родителей: в пионерлагерях, на турбазах, детских дачах и т.п. Облегчая, как и проживание учащейся молодежи ПТУ, техникумов и вузов в общежитиях, формирование социальной и психологической самостоятельности детей, укрепляя их связи со сверстниками, раздельный отдых детей и родителей в определенной мере не соответствует всем стремлениям членов семьи. Широкий успех семейных форм отдыха в последние годы, поддержанный постановлениями правительства об их развитии, свидетельствует об этом.
 Итак, ясно, что досуг, как и вообще сфера быта, покоится как на совместной, интегрированной деятельности семьи в целом — и это основная тенденция — так и на индивидуализации ряда их сторон. Соотношение между этими тенденциями есть форма связи между индивидуальными и общесемейными интересами, т.е. социальная форма современной семьи, посредством которой и реализуются ее функции в обществе.
 Одно из наиболее важных структурных проявлений совместного влияния нуклеаризации и индивидуализации на социальный строй современной семьи — это ослабление роли родительских семей в формировании новых браков и превращение личных предпочтений, любви, в основу формирования брака. В традиционном семейном строе брак заключался в интересах двух больших семейных групп по их собственной инициативе или по желаниям глав семей. В брачном союзе доминировали социально-экономические интересы и собственнические соображения. Желания жениха и невесты были подчиненными и малозначимыми, статус новой семьи во многих группах общества определялся правилами наследования, положением невесты и жениха в родительских семьях относительно главы семьи и братьев или сестер — старшинством детей. Социальный статус новой семьи существенно зависел от их начального экономического положения, которое определялось родительскими семьями. Уже при капитализме социальный статус семьи и ее экономическое положение изменяется по жизненному циклу, ставится в зависимость от профессиональных свойств и экономических успехов ее взрослых членов. Благосостояние семьи постепенно превращается в дело самой семьи, конечно, в той мере, в какой это позволяют господствующие социально-экономические условия.
 Освобождение семьи от деформирующего влияния отношений собственности и наследования в полную меру осуществляется при социализме. Создавая условия для юридического и фактического равенства мужчины и женщины, социализм делает их субъектами брачного выбора. Желания, стремления, личные предпочтения людей впервые могут стать основой формирования новой брачной пары. Самостоятельность молодых делает необходимым их более раннюю психологическую и моральную зрелость. Появляется особый период в жизни человека — ухаживание и добрачная социализация, когда отношения с лицами противоположного пола становятся особой сферой и ценностью в жизни молодежи и которые разворачиваются в основном за пределами семьи и родительского контроля — в местах учебы, работы, общественно организованного досуга и общения. Группы сверстников приобретают характер особого института социализации молодежи, дополняющего влияние семьи, школы и средств массовой коммуникации, формирующаяся до брака психологическая и моральная зрелость молодежи становится основой личностного взаимодействия в браке, индивидуализация ролей в добрачный период находит продолжение в других фазах самостоятельной семейной жизни, как в отношении супружеского взаимодействия, так и в воспитание собственных детей.
 Конечно, перестройка механизма формирования брака не проходит гладко и требует целых десятилетий для своего нормативного переопределения и интеграции с другими аспектами социализации и. функционирования семейно-брачных отношений и системы воспроизводства населения. Гетерохронность процессов социализации (приобретение психологической и моральной зрелости, образования, квалификации, экономической и бытовой самостоятельности осуществляются в разное время) осложняет нормальное взаимодействие сексуальных отношений и морали я брачных отношений и брачной морали вплоть до нарушения нормативной последовательности этих событий в опыте брачной пары. Сексуальная сфера утрачивает свое подчиненное к детородным и брачным отношениям положение и утверждается как самостоятельная ценность, лишь зависящая от ценностей брака и родительства, но не определяемая ими целиком.
 Поскольку брак в первую очередь покоится на индивидуальных предпочтениях и убеждениях и лишь регулируется и охраняется правом и общественным мнением и контролем, он может распасться, если не отвечает индивидуальным стремлениям или желаниям. Общественное и личное отношение к институту развода меняется в сторону признания его в определенных ситуациях нормальным механизмом регулирования семейного строя. Аналогичным образом подчиняются индивидуальным интересам и стремлениям регулирование зачатия и рождения детей в семье (контрацептивы, аборты, медицинская помощь).
 Внутри семьи связи между поколениями на первый взгляд кажутся сегодня односторонне функциональными — детям нужны родители, чтобы обеспечить им гигиенические и бытовые условия, заложить в личности фундамент культуры: обучить речи, ходьбе, уходу за собой, привить детям социальный, личный и нравственный смысл исходных категорий человеческого существования - труда, долга, свободы, справедливости, поступка, решения, самоуважения и любви к человеку, смысла жизни и т.п. Многие другие родительские функции сегодня отпали или неузнаваемо изменились — идет ли речь о передаче детям профессионального .опыта или секретов, приобщения к вере или к научным знаниям, к фольклору или к национальной культуре, к приличиям своего круга или к священным местам своей родины. Роль родителей сравнительно невелика в социальном контроле за поведением ребенка вне дома, в определении его будущего социально-профессионального, имущественного или брачного статуса, в воспитании детей своих детей — внуков. Но все же функции родителей для детей фундаментальны и неустранимы.
 Иначе выглядит ряд функций детей для родителей. Отмечая резкие различия современной городской семьи и традиционной (и в частности, сельской), многие авторы не находят другой полезности детей для современных родителей, кроме того факта, что дети продолжают оставаться объектом глубочайшей эмоциональной привязанности, жизненных переживаний, приоритетным объектом альтруистических устремлений.
 Разумеется, ни у кого нет сомнений в социальной роли детей в демографическом воспроизводстве, в огромном потенциале молодежи как одного из самых мобильных, активных, ценных факторов развития социализма. Но какова же социальная функция детей для родителей? Верно, при большом числе детей, родители получают пособия, дополнительное жилье, приобретают права на льготы из общественных фондов потребления. Но эти меры лишь компенси­руют частично тяготы многодетных родителей, не ликвидируя их полностью. Взрослые дети помогают своим родителям или содержат их в старости, хотя это случается теперь все реже и реже. Функция заботы о пенсионерах обобществляется.
 Жизнь современного человека делится на два больших периода: вхождение в поток социальных и культурных изменений, стремительное и всеобъемлющее освоение традиционных и новейших культурных ценностей и социальных механизмов и последующее использование накопленного потенциала для нужд развития общества, культуры, собственной личности и воспроизводства новых поколений. Во второй фазе жизни приспособительная способность человека к потоку изменений ослабляется. Дети и молодежь становятся для взрослых во все большей мере тем каналом, посредством которого их личный жизненный мир может продолжать обогащаться непрерывным потоком социальных инноваций. Процесс трансляции культуры прежде строился на механизме ее движения от старших поколений к средним и младшим, а процесс накопления инноваций или замены культурных элементов проходил в несопоставимо более медленном историческом ритме. Сегодня связь между поколениями все также важна в трансляции и эволюции культуры, но в силу доминирующего значения институтов образования, коммуникации, науки, профессионализировавших функции воспитания, создания новшеств и их диффузии отношения между поколениями становятся симметричными. Уже молодежь не просто воспринимает эстафету культурной преемственности, но она первая, как правило, испытывает на себе многие культурные новшества, а затем передает их родителям. Не только учитель учит ученика, но и ученик учит учителя.
 И в самом деле, идея перманентного образования сегодня касается лишь узкого спектра профессиональных, культурных и гражданских навыков и знаний. Все социальные изменения, которые пока еще не интегрированы в институты образования, происходят стихийно, должны тем не менее осваиваться людьми, адаптация к ним является хронической проблемой. Реакцией на нее и является развитие новых социальных функций детей и молодежи, которое поднимает их значение как для общества в целом, так и конкретно для собственных родителей.
 В традиционной семье дети были нужны родителям как рабочая сила, как гарантия устойчивости социального положения семьи, как средство обеспечения в старости. В современной семье дети становятся для родителей средством развития собственной личности, приобщения к сфере образования, моды, новых привычек поведения и потребления, источником сведений о новых профессиях и книгах, культурных событиях и социальных возможностях. Сегодня еще многие такие влияния детей на родителей воспринимаются как странность. Но, говорят специалисты, в моде давно уже господствует молодежный стиль, студенческий жаргон проникает в самые разные группы населения, пожилые люди садятся на скамью рядом со школьниками, осваивая новые методы ускоренного обучения. Развитие культурных функций детей и молодежи, вероятно, лишь начинается.
 Итак, тенденция к симметрии моделей поведения и взаимоотношений устанавливается не только между мужчинами и женщинами в семье и вне семьи, знаменуя для них снятие социально-экономических и культурных ограничений в исполнении большинства социальных ролей и новое сознание специфики половцу групп в обществе. Тенденция к симметрии и взаимозависимости, нового типа устанавливается и в межпоколенных отношениях, делая их иерархию ситуативной, относительной, вовлекая в любую социальную связь между близкими людьми их индивидуальные качества, личные особенности, склонности, желания, а не только нормативные ролевые характеристики участников. Ролевой контекст социального взаимодействия не устраняется, просто как форма социальной связи он становится более гибким и чувствительным к личности. В семье и вне семьи между близкими людьми продолжают цениться привычные, традиционные, регулярные утилитарные формы поведения, как и ритуальные формы, имеющие символически и психологически многозначный сверх утилитарный смысл. Но, несомненно, особый акцент ныне ставится на всех внутренне мотивированных и вполне понятных и ценимых именно в этом своем значении прежде всего близким людям формах поведения и поступках — идет ли речь о подарках, безвозмездных услугах, ежедневном обмене впечатлениями, интимной коммуникации между супругами или разборе с детьми школьного, рабочего дня, телепередачи или газетной новости. Без такого раскрытия перед близкими людьми собственного внутреннего мира невозможно и его адекватное формирование и функционирование. Все первичные группы и отношения выполняют эти функции в обществе, но семье в этом плане принадлежит устойчивая роль, которую она может выполнить сегодня только освободившись от «иерархической логики» социальных связей, признав самоценность каждого своего члена, независимо от возраста, пола, старшинства, социального положения, утверждая критерии личной компетентности, способности, здравого смысла, эмпатического сочувствия к радостям и заботам другого. На наших глазах новые императивы развития личности находят все более точную формулировку, кодификацию в требованиях к ежедневному поведению в семье мужчины, женщины, старика и ребенка, готовой упорхнуть из семьи молодой девушки или умудренного опытом основных жизненных испытаний человека средних лет. Итак, практически во всех аспектах семейного строя можно наблюдать как изменение институциональных форм действий и отношений, так и тенденцию интеграции нормативных механизмов с индивидуальными особенностями, стремлениями и желаниями.
 Различие семьи как социального института и малой первичной социальной группы, собственный опыт взаимодействия которой создает облик конкретной семьи, должно быть дополнено пониманием значения индивидуальных свойств и особенностей для историй конкретной семейной группы и ее структуры.
 Продолжительность существования нуклеарной семьи теперь меньше, чем продолжительность индивидуальной жизни, но это не отменяет ни общественной, ни индивидуальной ценности ее в современном мире.
 Ценности семьи, брака, детей, дома лишь переопределяются в нормативном сознании и общественной психологии, они не отменяются, а приобретают исторически повое содержание, не вступают в конкуренцию с ценностями труда, благосостояния, общественной активности, индивидуального развития, а оказываются с ними в новых соотношениях.
 В эпоху индустриальной урбанизации для взрослого, как правило, нет другого источника средств существования, кроме занятости в общественной системе производства. Работа занимает не менее трети фонда ежедневного времени. Чем выше технологическое и социальное содержание труда, чем больше творческих способностей она требует от человека, тем более вероятно расшатывание четких границ рабочего времени, тем выше психологическая вовлеченность в ее процесс, тем более разветвлены и многообразны связи с коллегами по труду, тем большее место в жизни человека она занимает. Вознаграждение за труд становится просто само собой разумеющимся условием нормального существования. Стремление к благосостоянию, к комфорту, к определенному уровню материального потребления рационализируется и не вступает в противоречие с утилитарными соображениями, а легко интегрируются с ними.
 При низком содержании труда монотонный, физически тяжелый или вредный труд требует дополнения обязательным отдыхом, который часто имеет пассивную физиологическую форму или связан с отвлечением от однообразия и машинных ритмов труда. Работа остается терпимым бременем, оправданием которого служит заработок, условия труда или общения. Ни процесс, ни результат труда сам по себе в отличие от получаемых в связи с ними или взамен их благ не имеют серьезного индивидуально-психологического значения. Стремления к накоплению или использованию благ не могут мотивироваться профессиональными соображениями, их не удается рационализировать на этой основе. Потребительство или накопительство может стать целью само по себе, как это случается при любом отчуждении от общественно-полезной деятельности, а именно в случае профессиональных или служебных злоупотреблений, преступного поведения, поглощенности личными, групповыми или корпоративными интересами в ущерб общественным. Так поддерживаются формы престижного и демонстративного потребления, теряющие связь с разумными потребностями человека, семьи или группы.
 Семья является центром бытовой жизни людей, основным местом потребления материальных благ, культуры и информации, она до сих пор служит ведущим социальным институтом воспроизводства способностей людей, их рабочей силы. В семье начинается, в тесном взаимодействии с социальной инфраструктурой осуществляется и завершается цикл воспроизводства населения. Здесь реализуются потребности людей в личной жизни, единстве с близкими, мечты о личном счастье. Таковы социально-психологические предпосылки высокой позитивной ценности семьи в жизни человека. Но дом и семья могут быть и местом личной драмы, болезни или несчастья, что делает семью источником жизненных забот людей. Благополучие семьи неотделимо от благополучия личности. Лишь у не имеющих или утративших семью людей жизненные интересы смещаются на другие сферы, группы или виды деятельности.
 Конечно, социальные и культурные различия мужчин и женщин, мальчиков и девочек дают о себе знать. Инертность механизма социализации в семье, материнство и домашние обязанности жены и матери, остатки социального неравенства в сфере труда, потребления, культуры или интеллектуального развития, разница в притязаниях в области профессиональных достижений, карьеры, благосостояния, социальных возможностях до сих пор действуют как силы, формирующие жизненные ориентации людей. Но, резюмируя эти сложные взаимовлияния между семейными и внесемейными функциями человека, мы приходим к выводу, что семья, как и личность, не пассивно, страдательно переносит влияние внешних факторов динамики современного образа жизни, а является активным, формирующим его фактором.
 Закономерности изменения семьи в общем потоке социального развития, как и в процессе социального воспроизводства человека, обладают относительной самостоятельностью. Более того, они позволяют глубже понять и объяснить ряд новых аспектов этих более широких процессов.
 Нуклеаризация, малодетность и индивидуализация семейных ролей образуют взаимосвязанные особенности складывающегося в городе семейного строя. Его фундаментальными позитивными составляющими являются создание условий для самоутверждения личности, благоприятных возможностей ее развития в соответствии с новыми социально-экономическими условиями социалистического образа жизни в крупных городах. Семейные и внесемейные роли обогащаются вкладом индивидуальности и становятся формой ее развития и проявления.
 Из трех обозначенных выше аспектов изменения современной семьи лишь малодетность имеет в явном виде дисфункциональное значение для воспроизводства населения в городе и для общества в целом. Негативные аспекты нуклеаризации и индивидуализации менее очевидны: повышенный спрос на жилье для молодых и малых семей, активизация процессов обмена жилища, сбои в профессиональном и брачном самоопределении молодежи, текучесть кадров и неоправданная экономически перемена профессий, разводы и дезорганизация супружеских отношений и воспитательного процесса в семье, обострение отношений между поколениями» трудности профессионального роста женщин. Вот лишь некоторые проявления нуклеаризации и индивидуализации, которые обнаруживаются при более внимательном социологическом анализе. Многие из этих негативных проявлений носят явно переходный, временный характер, и уже видны пути их нормализации в интересах общества, семьи и личности.
 Снижение рождаемости, малодетность стоит в этом ряду особняком, возможно, потому» что это долговременная макромасштабная тенденция. Ее социальная дисфункциональность очевидна, тогда как на уровне конкретной семьи или индивида ничего дисфункцтанального в малодетности как будто нет. Каковы могут быть пути восстановления нормального режима воспроизводства населения в таком случае? Целый ряд условий малодетности, по всей вероятности, необратимы: устойчивая трудовая занятость женщин, высокая стоимость для общества и семьи содержания и воспитания ребенка, зависимость социального статуса от собственных профессиональных успехов и достижений личности и т.п. Реальные механизмы стимулирования рождаемости сегодня — это повышение благосостояния брачных пар молодого и среднего возраста, т.е. облегчение семейной нагрузки работающих как за счет целевых льгот и выплат, так и путем совершенствования прочих общественных фондов потребления; всемерное развитие социальной инфраструктуры для нужд семьи; подготовка к семье и родительству; поднятие социального престижа родителей и воспитательных функций семьи. Одно из важных направлений пропагандистских и воспитательных воздействий в этом плане — придание одинакового статуса матери и отцу, как лицам, ответственным за рождение и раннее воспитание, образование и культурное развитие детей, т.е. культурное переопределение мужских и женских ролей в данном аспекте. Оно отвечает общей тенденции эволюции половых ролей в современном обществе. Под вопрос ставятся правовые традиции (при разводе до сих пор в большинстве случаев дети отходят к матери), сложившаяся административная практика (в Финляндии, например, поздние фазы послеродового отпуска могут даваться матери или отцу по выбору родителей), а также многие обыденные стереотипы.
 В силу относительной самостоятельности закономерностей изменения семьи, а также обусловленности ее развития культурно-этническими факторами, местными и региональными демографическими и социально-экономическими особенностями общественное регулирование трудностей и противоречий, связанных с семьей, должно строиться как скоординированная совокупность общесоюзных мероприятий и мер демографической и семейной, политики, региональных программ помощи семье и локальных мер воздействия по месту жительства, работы, учебы, медицинской и юридической профилактики, пропагандистских или воспитательных акций. Большие возможности активизации мер помощи семье дает система социального планирования на местах, расширение функций местных советов и предприятий, новые формы административной и депутатской работы (комиссии и отделы исполкомов и депутатские группы), инициатива и эксперименты общественности, При этом необходим как комплексный, так и дифференцированный и индивидуальный подходы к явлениям семейно-демографического развития в целом, к особым категориям семей или группам лиц и к отдельным семьям. Подчеркнем, что речь не идет о вмешательстве в дела семьи, а о защите и помощи ей в общественных и ин­дивидуальных интересах.
 Применительно к крупному городу дифференциация мероприятий целесообразна по следующим направлениям:
·                     подготовка к браку и семейной жизни;
·                     создание благоприятных условий для формирования матримониальных и родительских интересов молодежи в предбрачном периоде, участие молодежи в воспитании к уходе за маленькими детьми;
·                     экономическая и социальная помощь молодым семьям;
·                     помощь матерям-одиночкам;
·                     помощь одиноким людям средних возрастов;