Контрольная работа по Философии 8
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-25Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
ГОУ ВПО «Уральская государственная медицинская академия
Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию»
Кафедра философии
Контрольная работа по философии
Выполнила: Енборисова Ю.К.
студентка гр. ЗФ — 201
Подпись____________
Проверил:
Оценка «___________»
Дата __________ 2011 г.
Екатеринбург 2011 г
1.
Почему Диоген Синопский просил милостыни у статуи?
Диоген устроил себе жилье в глиняной бочке в храме Матери богов. Желая всячески закалить себя, летом он ложился на горячий песок, а зимой обнимал статуи, запорошенные снегом. Босыми ногами он ходил но снегу, и даже пытался есть сырое мясо, но не смог его переварить. Увидев однажды, как мальчик пил воду из горсти, он выбросил из сумы свою чашку, промолвив: «Мальчик превзошел меня простотой жизни». Он выбросил и миску, когда увидел мальчика, который, разбив свою плошку, ел чечевичную похлебку из куска выеденного хлеба. Рукоблудствуя на глазах у всех, он приговаривал: «Вот кабы и голод можно было унять, потирая живот!».
Говорил он также, что судьбе он противопоставлял мужество, закону — природу, страстям — разум. Часто он объявлял во всеуслышание, что боги даровали людям легкую жизнь, а те омрачили ее, выдумывая медовые сласти, благовония и тому подобное. По той же причине он сказал человеку, которого обувал его pаб: «Ты был бы вполне счастлив, если бы он заодно и тебя подтирал; отруби же себе руки, тогда так оно и будет».
Он просил подаяния у статуи; на вопрос, зачем он это делает, Диоген сказал: «Чтобы приучить себя к отказам». С другой стороны, когда он был голоден, он не стеснялся просить милостыню у людей. В трудный период своей жизни, когда он очень нуждался, Диоген попросил у кого-то подаяния. На вопрос, почему этот человек должен подать ему милостыню, Диоген ответил: «Если ты подаешь другим, то дай и мне; если нет, то начни с меня».
Однажды он рассуждал о важных предметах, но никто его не слушал; тогда он принялся верещать по-птичьему, и тут же собрались люди. Тогда Диоген пристыдил их за то, что ради пустяков они сбегаются а ради важных вещей не пошевелятся. Он говорил, что люди соревнуются, кто кого столкнет пинком в канаву, но никто не соревнуется в искусстве быть прекрасным и добрым. Он удивлялся, что грамматики изучают бедствия Одиссея и не ведают своих собственных; музыканты ладят струны на лире и не могут сладить с собственным нравом, а риторы учат правильно говорить и не учат правильно поступать. Его сердило, что люди при жертвоприношении просят богов о здоровье, а на пиру после жертвоприношения объедаются во вред здоровью.
Диоген учил людей жить естественно и просто, но мало кто из его современников последовал его примеру.
2.
Когда Антисфен слышал похвалу в свой адрес, он беспокойно вопрошал: «Что же я сделал дурного?»
Когда Антисфена однажды хвалили дурные люди, он сказал: "Боюсь, не сделал ли я чего дурного?". Иметь дело с людьми, которые восхищаются нами и во всем нам уступают, - удовольствие весьма пресное и даже вредное для нас. Антисфен наставлял своих детей никогда не выражать ни малейшей благодарности тому, кто их хвалит. Я гораздо больше горжусь победой, которую одерживаю над самим собою, когда в самом пылу спора заставляю себя склониться перед доводами противника, чем радуюсь, одолевая противника из-за его слабости.
3.
Почему стоики полагали, что смерти не нужно страшиться?
В философии смертность человека рассматривается не столько как природный, сколько как социальный феномен, требующий рационального восприятия и осмысления. Уже реконструкция захоронений неандертальцев свидетельствует о наличии у них представлений о неоконченности человеческого существования. Это представление древних позднее привело к понятию бессмертной бестелесной души. В античной философии была предпринята одна из первых попыток на рациональных основах примирить индивидуальное сознание с неизбежностью собственной смерти. Эта попытка воплотилась в двух концепциях, предлагавших пути избавления от страха перед смертью: Сократа - Платона и атомистов - стоиков. "Теория" Сократа - Платона утверждала бессмертие одной из составных человека - души; смерть мыслилась как отделение нетленной вечно живущей души от смертного тела. Страх перед смертью преодолевается разумом на путях философии, т. к. "человек, который посвятил жизнь философии, перед смертью полон бодрости и надежды обрести за могилой величайшие блага" (Сократ). Учение атомистов - стоиков страх перед смертью снимает через признание ее естественным и закономерным фактом жизни, которого не следует страшиться в силу невозможности его прочувствовать: согласно Эпикуру, душа со смертью человека распадается на атомы и, следовательно, человеку уже все безразлично, он ничего не чувствует. Стоики наделяют ожидание смерти этическими мотивами: надо бояться не смерти, а недобродетельной жизни: "кто научился смерти, тот разучился быть рабом" (Сенека). Христианская теология и философия полагали смерть следствием грехопадения Адама и Евы. Христианство на основе веры в загробную жизнь и справедливое воздаяние за земные дела предоставляло человеку знание о смерти как переходе из земной жизни в жизнь вечную. Смерть трактовалась как мгновенный акт перерождения, к которому человек должен готовиться всю земную жизнь. Смерть и воскрешение Христа - победа над первобытным страхом биологической смерти. Тема смерти в 18-19 вв. развивается в различных философских концепциях: у Канта идея бессмертия души выступает как постулат практического разума. Смерть, - это смерть сознания: "смерть человеческого существа определяется с того момента, когда умирает сознание" (Л. Шварценберг).
4.
Как бы вы утешили своего страдающего друга, если бы были сторонником учения и
деи Эпикура.
Главное место в учении Эпикура занимало этическое учение. Эпикур создал своеобразное учение о наслаждении, как цели жизни. Наслаждение состоит в сохранении душевного покоя, удовлетворении естественных и необходимых потребностей и приводит сначала к достижению душевного спокойствия ("атараксия"), а затем и к счастью. Впоследствии, в обыденном сознании философия Эпикура получила сильно упрощенное толкование — эпикуреец это тот, кто стремится познать все радости жизни, не останавливаясь ни перед чем, ради получения телесных наслаждений. Однако такое понимание эпикуреизма не имеет ничего общего с идеями Эпикура. Настоящее наслаждение, по Эпикуру, — это "отсутствие телесного страдания". Эпикур настаивал на удовлетворение только естественных и необходимых потребностей, которые связаны с сохранением жизни. По большому счету, философию Эпикура можно признать аскетической, ибо он настаивал на удовлетворении только минимальных потребностей.
Обретению полного счастья человеку мешают страхи, которые необходимо преодолевать. Преодоление страха перед Богами заключалось в признании того факта, что боги сами пребывают в постоянном блаженстве и не собираются никаким образом вмешиваться в жизнь людей. Эпикур утверждал бессмысленность страха перед смертью, ибо не существует никакой загробной жизни, сама человеческая душа, будучи материальной, смертна так же как и тело, а значит ни к чему мучить себя мыслями о том, что будет после смерти.
5.
Аристипп Киренский полагал: «Наслаждение является благом, даже если оно
порождается безобразнейшими вещами».
Аристотель же утверждал, предаваться чувственным наслаждениям способен
лишь тот, кто не может наслаждаться ничем иным. Какая позиция вам ближе и почему?
Аристипп - родоначальник гедонизма - философии, во главу угла которой положен принцип приоритета плотских удовольствий над всеми другими.
Мыслил же Аристипп, как жил, философия его была проста: « Между наслаждением и наслаждением нет никакой разницы, ни одно не сладостней другого. Наслаждение для всех живых существ привлекательно, боль отвратительна... Наслаждение является благом, даже если оно порождается безобразнейшими вещами... даже если поступок будет недостойным, все же наслаждение остается благом, и к нему следует стремиться ради него самого.”
Аристотель считал что, настоящая цель человеческой жизни — не наслаждения, а «блаженство». Ни в чем не нуждаясь, блаженство принадлежит к деятельностям, которые желательны сами по себе, а не ради чего-нибудь иного. Это деятельности, в которых человек не стремится ни к чему иному, помимо самой своей деятельности. Блаженство не может состоять в развлечениях: за исключением блаженства, мы все другое избираем ради другого, и только блаженство есть цель. Блаженная жизнь сообразна с добродетелью и притом с важнейшей, которая присуща лучшей части души.
Совершенство, присущее созерцанию, делается, по Аристотелю, особенно ясным, если сопоставить созерцание с практическими добродетелями. Деятельность этих добродетелей заключается в политике или в войне, но такая деятельность, особенно военная, лишена досуга. Деятельность политика тоже лишена досуга и всегда имеет в виду, помимо самого управления, власть и почести. Даже если она имеет в виду собственное блаженство или блаженство граждан, то все же очевидно, что это иное блаженство, чем искомое нами. «Хотя нельзя отрицать, — заключает Аристотель, — что добродетельная деятельность политическая и военная выдается над другими по красоте и величию, но все же она лишена досуга, стремится всегда к известной цели и желательна не ради самой себя. Напротив, созерцательная деятельность разума отличается значительностью, существует ради себя самой, не стремится ни к какой внешней для нее цели и заключает в себе ей одной присущее наслаждение, которое усиливает энергию».
Впрочем, такая жизнь, по Аристотелю, более значительна, чем это возможно человеку. Если бы даже какой человек и прожил ее, то не потому, что он человек, а потому, что в нем есть нечто божественное.
И все же именно к такой жизни, сообразной с разумом, должен стремиться человек. И не следует внимать тем, кто увещевает нас заботиться лишь о близких людях, так как мы сами люди, и лишь о бренных вещах, ибо мы сами смертны. Напротив, необходимо как можно больше стремиться к бессмертию, делать все возможное, чтобы жить сообразно с тем, что в нас всего сильнее и значительнее. Ибо хотя оно по объему и невелико, однако по значению и силе превышает все остальное. Можно даже сказать, что каждый человек, в сущности, есть только это, так как именно оно в нем лучшее и властвующее. Разумная жизнь естественна для человека, так как она-то и делает его человеком по преимуществу.
Мне более близко мнение Аристотеля, так как по его учению наслаждение мы получаем от совершения положительных поступков, которые присущи «лучшей части души».
6.
Кант полагал, что для себя самой мораль не нуждается в религии.
Почему же он создал моральное доказательство бытия Бога и постулировал
свободу воли и бессмертие души?
В мире явлений, по Канту, места для Бога нет; здесь действуют законы природы. Его место – только в мире вещей в себе. Однако этот мир недоступен знанию. Это – область веры.
Теологам кантовская вещь в себе сильно мешала. Ведь теология – это наука о Боге. По Канту, увы, – таковая невозможна. Но Кант не был атеистом, т.е. он не отрицал Божественное бытие. За Богом он оставил сферу морали. Бог, согласно Канту, совершенно не нужен для объяснения природных явлений, но для обоснования нравственного мира идея Бога просто необходима. Лишь сделав шаг от моральности к религии, можно ответить на вопрос, что такое счастье?! Надежда на счастье, утверждает Кант, начинается только с религии. Но чтобы иметь эту надежду, человек должен быть достойным счастья, а достоинство определяется его нравственностью. Нравственность же есть свобода и, сообразуясь с ней, человек соотносится с Божественной волей. Однако теоретическое познание Бога для человека исключено, что является для него великим благом. Будь научный разум неограниченным, люди превратились бы в марионеток, движения которых, как в кукольном представлении, хотя и кажутся верными, «но в фигурах нет жизни». Итак, счастье состоит в том, что теоретический разум не может достигнуть своей цели. Обоснование его ограниченности приводит нас сначала к доказательству первенства нравственного над теоретическим, а затем к религии, которая, по Канту, есть познание всех обязанностей как Божественных заповедей или «неотъемлемых законов каждой свободной воли самой по себе.
Выведение Кантом нравственно значимой религии из морали оказывалось сведением первой ко второй. Вместе с тем Кант заявлял, что «мораль отнюдь не нуждается в религии», хотя и «неизбежно ведёт к религии». Это означает, что человеку, уважающему моральный закон, неизбежно приходит на ум мысль о желательности существования потустороннего мира, в котором бы осуществлялось соответствующее нравственным достоинствам людей высшее благо для них, что осуществимо лишь при допущении Божественного бытия как высшего «морального законодателя». Итак, кратко основной тезис Канта о Боге можно выразить в следующих словах – Я не знаю, что такое Бог, но я очень хочу, чтобы он был.
Кант формулировал моральное доказательство бессмертия души и бытия Бога. По его мнению, иметь потребность в счастье, быть достойным его и тем не менее не быть ему причастным – это не совместимо с волнением разумного существа.
Доказательство бессмертия души Кант развертывает следующим образом. Осуществление высшего блага в мире есть необходимый объект воли, определяемый моральным законом. Этот закон требует, прежде всего, полноты первой и самой главной части высшего блага – нравственности, добродетели. Полное же соответствие воли с моральным законом есть святость – совершенство, недоступное ни одному разумному существу в чувственно воспринимаемом мире ни в какой момент его существования. Оно может иметь место только в бесконечном прогрессе, идущем в бесконечность к этому полному соответствию. Но этот бесконечный прогресс возможен, только если допустить продолжающееся до бесконечности существование и личности разумного существа. Следовательно, высшее благо практически возможно только при допущении бессмертия души. Это бессмертие как неразрывно связанное с моральным законом Кант называет постулатом чистого практического разума
Таким образом, Кант стремился доказать, что по содержанию религия практически ничем не отличается от морали, ибо она касается долга вообще. Религия отличается от морали лишь по форме, придавая моральному законодательству влияние на человеческую волю не прямо, а через идею Бога. При этом следует учесть, говорил Кант, что эта идея «Высшего Существа» создана «самим разумом».
7.Шопенгауэр полагал, что сострадание есть великая мистерия этики, ее
пограничный столб, Ницше называл сострадание депрессивным, заразным
инстинктом, подавляющим волю к жизни.
Чья позиция ближе и почему?
Именно сострадание, или mitleid (симпатия), является, доказывал Шопенгауэр, действительным основанием морали, а не традиционные рациональные правила Богом данных заповедей. Моральное поведение заключается в интуитивном осознании, что все мы - проявления воли к жизни. Он считал все великие религии попытками выразить эту метафизическую реальность, но все они потеряли ее из виду из-за своих вечных доктринальных споров. Нас всех объединяет осознание того, что сама жизнь состоит из бесконечного страдания, преследования целей, которые никогда не будут достигнуты, заканчивающегося, в конце концов, бессмысленной смертью. Лучше было бы не жить вообще, провозглашал Шопенгауэр. Но поскольку мы живем (благодаря неостановимому желанию слепой воли сохранить род), то у нас, по крайней мере, есть моральное обязательство увеличивать страдания. Мы должны быть терпимы и терпеливы, и проявлять милосердие по отношению к другим собратьям по страданию. Позиция трогательная, но несколько непоследовательная для человека, который испытывал восторг, полоша своих оппонентов в печати, который так страшно поссорился с собственной матерью, что она порвала все связи с ним. И вce жe,кaк укaзывaл caм Шoпeнгауэp, тeopию нужно судить исходя из ее собственных достоинств, а не из пороков ее приверженцев.
Хотя Ницше первоначально называл Шопенгауэра «единственным серьезным моралистом», он ощущал необходимость дистанцироваться от его доктрины сострадания, которую начал считать неприемлемой формой аскетизма. Он писал, что существует воля к жизни, пронизывающая все сущее (которую он предпочитал именовать «волей к власти»). Однако, в отличие от Шопенгауэра, он этому не ужаснулся. Ницше считал сострадание как слабость, а не добродетель, которую нужно развивать.
Для Ницше жалость была тем, что нужно преодолеть. Демонстрировать жалость к другим - значит относиться к ним с презрением. Гораздо лучше способствовать тому, чтобы они встретились с трудностями лицом к лицу и боролись с ними изо всех сип. С точки зрения Ницше, христианство в особенности было религией жалости. Он противопоставил его языческим религиям древних Греции и Рима, с их воинственными богами, которые находили удовольствие, участвуя в войнах и любовных связях.
Если вкратце, то, Шопенгауэр считал, что сострадание-добродетель, Ницше, что это слабость. Я считаю, что позиция Ницше мне будет ближе, т.к. считаю, что сострадание и жалость-это проявление слабости.
