Принятие языческой Русью христианства в Десятом веке стало бесс­порно одним из важнейших событий русской истории, сыгравшим огромную роль в последующем политическом и экономическом развитии страны. Важ­ность этого события не отрицает никто, Но вопрос о принятии Русью христианства все еще остается открытым, хотя прошло уже более 1000 лет. К примеру: почему было выбрано именно православие, что связано с отсутствием русских или иноземных описаний этого события написанных очевидцами. Описания же этого события у более поздних авторов несут в себе множество искажений, они даже порой противоречат друг другу.

Чем важнее политическая значимость события, тем важнее правильно понять его суть и отчленить поздние наслоения и приписки от настоящего события.

Когда и при каких условиях появились на Руси первые христианские общины - мы не знаем. Обычно указывают на два крещения "росов" в девя­том веке Около 867 года крещение приняли росы, ранее совершившие напа­дение на Константинополь. Об этом сказано в вполне официальном доку­менте = послании патриарха Фотия. Но неизвестно о каких росах идет речь. О крещении росов около 886 года говорится в некоторых византийс­ких хрониках. И тоже неизвестно, кто именно имеется в виду.

Известно так же о том, что уже в 860 году имелся экземпляр Еванге­лия переведенного на русский язык, которое читал Кирилл. Церковный пи­сарь Иероним, описывая события пятого века говорит, что"холода Скифии пылают жаром новой веры", но эти слова вряд ли следует принимать всерьез. Возможно речь идет о единичных прецедентах крещения или же это просто литературная выдумка.

Достоверные сведения о наличии в Киеве христианской общины отно­сятся к середине десятого века. Узнаем мы о ней из помещенного в лето­писи договора князя Игоря с греками 944 года. Киевская знать и купцы, участвующие в заключении договора, представляют собой две равноправные общины - языческую и христианскую. Язычники клянутся на оружии именем Перуна, а христиане в Константинополе клянутся в верности слову цер­ковью Ильи в Киеве, а в самой столице подтверждают эту клятву в Ильин­ской церкви. Следует отметить, что на этом этапе мы не можем выявить каких-либо следов зависимости киевской христианской общины от Констан­тинополя. И дружинники, и купцы - варяги и русы, противостоят грекам без какого-либо различия по религиозному признаку.

Около 959 года, как следует из западных хронографов приняла креще­ние по греческому обряду Ольга. Крестившись она говорила своему сыну Святославу - "Аще ты крестишися, вси имуть тоже створити." Эти слова говорят о том, что Ольга не видела препятствий для крещения Руси,

дело оставалось только за распоряжением князя. Но Святослава воспиты­вали Свенельд и Асмуд, которые были язычниками, и он отказывается креститься говоря - " Аще кто хотяще креститися не браняху, но ругаху­ся тому." Святослав так же ссылается на дружину говоря, что она будет не согласна на крещение.

Едва крестившись у греков Ольга, однако. направила посольство к германскому королю Оттону I с просьбой прислать проповедников. В "коро-

левство  ругов" был направлен видный проповедник Адальберт.  Он достиг

Киева в 961-962 годах.  Но миссионеры встретили здесь такой прием, что едва унесли ноги, а кто-то и погиб по дороге.

Однако не смотря на несомненное наличие христианских общин на Ру­си, она все же была языческой. Важной проблемой в осмыслении мотивов принятия христианства является соотношение христианства и язычества.

Крупнейшим исследованием по древнерусскому язычеству является двухтомник Б.А.Рыбакова" язычество древних славян" и "Язычество древ­ней Руси".

Автор обстоятельно рассматривает процесс приспособления христианс­тва к язычеству, как бы ассимилируя языческие празднества путем пере­осмысления их символики и включения их в структуру церковной иерархии.

Десятый век - это век борьбы язычества и христианства. Как извест­но, у славян умерших сжигали, в Поднепровье конца девятого века, осо­бенно в верхних социальных слоях, появляются погребения с трупоположе­ниями. Объяснить это можно либо вторжением новых этносов, либо расп­ространением новых верований. Наибольшей трудностью для установления природы погребений является сохранение обряда человеческих жертвопри­ношений, точнее захоронений вместе с дружинником женщины. Поскольку христианство такого не допускало, речь может идти о какой-то ереси не контролируемой ни Римом, ни Константинополем. Тут следует предположить связи с Моравией.

Язычество в целом ближе в природе, чем христианство, поскольку для древнего человека основной была именно проблема взаимоотношений с при­родой. Язычество оставалось неистребимым потому, что в нем отражался весь жизненный путь крестьянина-общинника- Цикл сельскохозяйственных работ, домашний быт, сельские сходы, свадьбы, похороны. Но с усложне­нием общественных отношений, с расколом общества на классы все более и более сильно начинает ощущаться потребность в религии, которая бы не противоречила, а наоборот сглаживала все возникающие противоречия. Та­ковой религией явилось христианство. По языческим понятиям человек в загробной жизни будет иметь такое же положение, как и в земной, поэто­му язычество противилось классовому разделению. В христианстве же го­ворится, что несмотря на классовые различия все люди равны перед судом Божьим в своих грехах и воздаяния в мире ином они получат именно за грехи свои, причем " благословенны нищие духом, ибо они унаследуют царствие небесное".

Единый Бог объединяет всех христиан, тогда как пантеон языческих Богов очень разношерстен. Нет единого всеми почитаемого Бога, который объединял бы верования всех язычников. А такое множество Богов вовсе не способствовало централизации власти.

Став единоличным правителем на Руси, Владимир, очевидно, хорошо представлял себе сложившуюся ситуацию. Он решает провести реформу. " Постави кумиры на холму вне двора теремного..." - приказывает он. При этом выносится туда шесть Божеств, а Перун как бы выделяется среди них. "Из того, что эти кумиры были поставлены вне двора теремного, - пишет профессор Корш (Корш Ф.Е. Владимировы Боги. Исторический очерк. Харьков,1908.С.2.), по-видимому, следует, что они предназначались для общественного поклонения."Но Владимир выносит своего дружинного Бога Перуна предназначая его для общественного поклонения, т.е. он объявил свой военно-племенной культ общим культом." Под горой внизу стоял Во­лос, Бог всей Руси, выше его значительнее, уже тоже для всей Руси,на холме стал возвышаться и был теперь издалека виден Перун, окруженный сонмом других Богов" ( Е.В.Аничков Язычество и Древняя Русь. СПб.,1914.С.320.).

Когда установил свой пантеон Владимир, сделал отчаянную попытку борьбы с наступающим христианством. Он навязывает свой культ Перуна, обставляя его другими Богами, т.к. он еще слишком немощен. то боги разноплеменного состава.

Но реформа оказалась неудачной. И необходимость принятия новой ве­ры стала для Владимира очевидной.

Но почему он выбирает именно христианство? И почему крестится по греческому образцу? Какое влияние на формирование русской церкви ока­зали другие христианские ветви? Эти и многие другие вопросы представ­ляют огромный интерес для исследователей этого периода уже многие го­ды.

В "Повести временных лет" существует несколько различных легенд связанных с событиями крещения Руси. В ней указывается на выбор Влади­миром веры. И действительно, отказавшись от языческих верований Влади­миру предстояло выбрать для себя и соответственно для всей Руси новую веру. Во всех религиях того времени главным была обрядность. Только участием в жертвоприношениях, а на Востоке еще и соблюдением обстоя­тельнейших предписаний относительно приема пищи и омовений, можно было доказать принадлежность к определенной религии. В то время как Рим и Греция в этом отношении терпимость, на Востоке свирепствовала система религиозных запретов. Христианство в отличие от восточных религий не знало никаких вносящих разделение обрядов, не знало даже жертвоприно­шений. Отрицая, таким образом, все национальные религии и общую им всем обрядность и обращаясь ко всем народам без исключения, христианс­тво само становится первой возможной мировой религией. В государствах Востока язычество трансформировалось в идеологическое прикрытие деспо­тизма оторванной от народа власти, а стремление к монотеизму удовлет­воряло именно потребности иерархически выстроенной деспотической влас­ти. Именно таковым был и монотеизм иудаизма.

Есть возможность принять различные верования. В "Речи философа" князь выслушивает послов от различных религиозных течений, но прямого ответа не дает. Владимир созывает бояр и старцев градских и сообщает о предложениях болгар, немцев, иудеев и греков. Совет бояр и посольство из 10 человек направленное в Волжскую Болгарию, в "Немци", а затем в Царьград, описаны схематично. Ездили ли послы в "Немци" на самом деле или это сочинил летописец установить невозможно. Только описание скуч­ной службы действительности не соответствует - служба католическая как известно превосходит по пышности греческую, а пение в церкви сближает русскую церковь именно с западной, а не с византийской. На западе же музыкальному сопровождению особое внимание уделяли ирландцы, о которых ниже будет особый разговор. Рассказ о посольствах должен был подчерк­нуть преимущество византийского богослужения и соответственно опреде­лить выбор. "Где крещение приимем?" спрашивает Влалимир бояр. "Где ти любо",- отвечают они ему.

В большинстве исследований от условиях и обстоятельствах "крещения Руси" исходят из представления о двух христианских центрах - Констан­тинополе и Риме. На таком представлении также лежит печать последующей конфронтации этих двух центров, как бы поделивших на зоны влияния весь христианский мир. Между тем в рассматриваемый мною период положение в Европе было намного более сложным. Еще не утратила своего влияния сво­еобразная ирландская церковь, миссионеры которой с VI века наводняли почти все страны Северной и Центральной Европы, еще не исчезли арианс­кие общины - господствующий вариант христианства в эпоху Великого пе­реселения народов.

И арианство и ирландская церковь в Европе практически совершенно не изучены. И с тем и с другим боролись обе церкви, особенно римская.

Пока никто из специалистов не пытался использовать для изучения истоков христианства каменные кресты, рассеянные по всему северо-запа­ду Руси. А у них находится параллель в Ирландии, причем на Руси кресты явно уступают ирландским образцам, отличающимся богатыми и разнообраз­ными резными орнаментами. Ирландскими по происхождению, как это отме­тил М.Ф.Мурьянов, являются и колокола рано, в отличие от Византии, по­явившиеся в русских церквях.

Проявлением ирландского влияния может служить сказание о начале Печерского монастыря (1051 год летописи). Существуют три версии начала монастыря: Житие Феодосия Печерского, написанное Нестором, и "Повесть временных лет". В Несторовом житии, в частности сказано,что монастырь был создан, когда к Антонию собралось 15 человек.По повести же их было

12. Это небольшое расхождение может иметь принципиальное значение, так как только устав ирландской церкви требовал для открытия монастыря на­личия 12 иноков.

Наступление Рима на ирландскую церковь приняло тотальных характер при Григории VII(1073-1085). На приверженцев ирландско-британской церкви натравливались полуразбойничьи отряды Вильгельма Нормандского, завоевавшего Британию в 1066 году.

Борьба Рима с арианством в действительности началась раньше, а за­вершилась позже. Арианство было"Домашней" проблемой Рима. Арианами бы­ли завоевавшие Италию готы, а затем лангобарды. Арианства придержива­лись вандалы, аланы,руги и другие племена, населявшие область Среднего Подунавья. В самом арианстве было много течений.

И ирландское христианство, и арианство сохраняли многие черты ран­него христианства, в частности демократические формы организации. Ир­ландскую церковь римская церковь упрекала в пелагианстве - том самом течении, которое Н.К.Никольский обнаружил в раннем русском христианс­тве. Пелагий отстаивал свободу каждого человека и способность его без участия церкви достичь "спасения" путем добрых дел. Ариане также не знали церковной субординации. Община выбирала епископа, а совет епис­копов решал общие дела. Арианство потому и усваивалось на стадии воен­ной демократии, что власть в это время еще не оторвалась окончательно от общества, не противопоставила себя ему.

Интересно, что именно арианский символ веры помещен в "Повесть временных лет".Но обычно этот вопрос объясняли ошибками переписчиков. На спор о летописном символе веры, который зародился еще в конце прош­лого столетия, неизбежно накладывало отпечаток представление о святос­ти Владимира, поэтому само погружение в исследование этого вопроса могло выглядеть как покушение на авторитет равноапостольного князя. Разница в словах "единосущный" и "подобосущный" в греческом языке зак­лючается в всего одной букве, однако имеет принципиально важное отли­чие. Первый Никейский собор ввел понятие единосущность, а ариане наро­чито говорили подобосущность. В летописи, как это отметил П.Заболотс­кий, отмечается не только подобосущие, но и старшинство Бога Отца - либо во времени, либо по отношению к двум другим ипостасям.

В конечном счете именно вопрос об арианстве является стержневым в понимании взаимосвязи древне русского христианства с кирилло-мефодиев­ской традицией. В "Написании о правой вере" говориться, Что Кириллу пришлось бороться с "арианским неистовством", "савелианским неистовс­твом", с "тщеглашением" о втором лице Троицы.

Савелианство - это павликианство. Ссылками на апостола Павла эта ересь активно отвергала насаждавшуюся Римом и Константинополем церков­ную иерархию. В этом плане ариане становились естественными союзниками павликиан. У западных славян к тому же особый культ апостола Павла как просветителя Иллирии - предполагаемой прародины славян. Почва для пав­ликианства здесь была благодатной. У арианства же здесь были и глубо­кие исторические корни.

Существенно, что в Македонии, где эта ересь была особенно сильна, получает распространение глаголическая письменность, которую позднее римская церковь будет называть "готским" письмом и видеть в ней тайно­пись ариан.

Ариан в папских документах чаще всего называли готами.У Фомы Сплитского приводится рассказ, в котором славяне отождествляются с "готами".

Именно в свете указанных фактов особое значение приобретает "Пос­лание епископа краковского Матвея Бергарду Клервоскому". Дав ревност­ных католика обменивались посланиями в поисках аргументов для органи­зации крестового похода против славян, который состоялся в 1147 году. Главным же обвинением являлось не язычество их, а приверженность вере "рутенов", отличавшейся не только от римского, но и от константино­польского вероисповедания. Суть обвинений - это "тщеглашение", о вто­ром лице Троицы, которое характерно для ариан.

Таким образом влияние на русскую церковную организацию ирландской и арианской церквей несомненно. Становится понятным, что не только ка­толическая и православная церкви, не только Рим и Константинополь бо­ролись за влияние на Руси.

Несомненно активное участие в христианизации Древней Руси и бол­гарского Духовенства. В 60-х годах девятого века В Болгарии, как и в Моравии, также шло распространение христианства, насаждавшегося Кирил-

лом и Мефодием.  При достаточно тесных торговых связях между Киевом  и

Прагой, действовавших почти регулярно, несомненно и проникновение христианских миссионеров из этих западнославянских стран на Русь. Сле­дует иметь ввиду, что Русь лежала на большом торговом пути, соединяв­шем в ту пору множество городов. Это способствовало распространению на Руси новых религиозных течений. Наряду с этим вероятна и активность латинских миссионеров, приходивших уже в ту пору на Русь с севера и северо-запада.

Итак в середине IX века христианская вера, вытеснявшая мало-помалу древние религиозные представления, проникла в Русь со всех сторон. Объяснялось это прежде всего тем, что в процессе общеисторического развития славянских племен Восточной Европы создались социальные пред­посылки, которые требовали формирования новой идеологии. Пришла пора "крещения Руси".

В "Повести временных лет" через примерно 100 лет после события су­ществует уже множество версий крещения Руси.  Но прежде чем говорить о них мне представляется немаловажным вкратце описать политическое поло­жение Византии на момент принятия Русью христианства.

Византию того времени раздирали междоусобные войны, кроме того свирепствовало восстание болгарское. Оно готовилось еще при правлении Цимисхия и вспыхнуло при первой вести об его смерти. Василий II предп­ринял военный поход против болгар. Но вследствие измены и предательст­ва византийских феодалов первое его самостоятельное выступление закон­чилось неудачей. В 986году войска Василия были разбиты. После этого у Византии была отвоевана вся восточная Болгария., В руки Самуила- пред­водителя восставших попал и крупнейший византийский порт на Адриати­ческом море - Диррахий.

Василий был бессилен теперь предпринять что-либо против болгар, так как в этом же году снова началось восстание малоазиатских феода­лов, на этот раз под предводительством Варды Фоки.

Находясь в такой критической обстановке, Василий II был вынужден купить дружбу халифов и обратиться за помощью к русскому князю Влади­миру. Ценные сведения об этом сохранил Яхья Антиохийский, который в следующих словах описывает критическое положение Василия:"И стало опасным дело его, по причине войска и победы, истощились его богатс­тва, и побудила его нужда послать ы царю руссов - а они его враги, - чтобы просить помочь ему в настоящем положении, и согласился на это. И заключили они между собою договор о сватовстве и женитьбе царя руссов на сестре царя Василия после того, как он поставил ему условие, чтобы крестился он и весь народ его страны, а они народ великий. И не при­числяли тогда себя руссы ни к какому закону и не признавали никакой веры. И послал ему Царь Василий впоследствии митрополитов и епископов, а те окрестили царя и всех, кого обнимала его земля, и отправил к нему сестру свою, и поставили они многие церкви в стране руссов. И когда решено было между ними дело о браке, прибыли войска руссовы и соедини­лись с войсками греков, какие были у царя Василия, и отправились на борьбу с Вардой Фокой морем и сушей к Хрисополю. И победили Фоку".

Василевский В.Г. предположил, что византийское посольство появи­лось в Киеве уже вскоре после разгрома болгарами войск Василия в 986 году ( Василевский В.Г. Труды. т.11 С.88).К этому году "Повесть вре­менных лет" относит прибытие греческого посольства, по ее словам, с чисто миссионерскими целями.

По договору 971 года Русь обязалась помогать Византии в случае на­падения на нее. Но Владимир, как и его отец Святослав не желал высту­пать в качестве простой наемной силы. За военную помощь, которую он готов был предоставить, он потребовал высокое вознаграждение - руку сестры императора. Это означала по-существу, что византийцы должны признать русского князя равным им. Критическое положение Василия выну­дило его уступить домогательствам русского князя. Он объявил, что го­тов отдать ему в жены Анну, при условии крещения того. Почва для при­нятия христианства была уже достаточно подготовлена и Владимир принял условие Василия и без промедления послал 6000 отряд варягов в Констан­тинополь. Появление его в Византии следует датировать во всяком случае не позже апреля 988 года, так как еще в апреле Василий считал свое по­ложение чрезвычайно тяжелым. Первой битвой в которой приняли участие русские на стороне Византии была битва при Хрисополе. Ученые расходят­ся в ее датировке. Некоторые относят ее к марту, а другие в лету 988 года. Последняя точка зрения подтверждается русскими источниками. По сообщению "Памяти и похвалы", Владимир на следующее лето после креще­ния "к порогам ходи". Прибытие русских в Константинополь подтверждает­ся и свидетельствами армянского историка Асохика, который сообщает, что битва при Хрисополе имела место в 988 году. Византийские источники дают лишь очень краткое описание победы над Вардой Фокой при помощи русских. Так Лев Диакон ничего не говорит об этом.

После победы в Хрисополе Василий возвращается в Константинополь, чтобы подготовиться к решительной борьбе. Благодаря помощи русских Ва­силий II избег политической, а может быть и физической смерти и сохра­нил трон. Но, избавившись от противника, он вовсе не спешил выполнять свои обещания.

Тогда в 989 году Владимир осадил византийскую твердыню - Херсонес, который в это время не мог ожидать никакой помощи. и взял его. Сопос­тавляя данные Льва Диакона о небесных явлениях 989 года с сообщениями яхьи и аль-Мекина, можно установить, что Херсонес был взят русскими в 989 году, в промежутке времени между апрелем и половиной июня.

Взятие Херсонеса было событием чрезвычайно важным и неожиданно вы­явило для Византии нового врага в лице недавнего союзника. Теперь им­ператор вынужден был выполнить условия, на которые раньше он дал сог­ласие.

По сообщению "Повести временных лет" крещение Владимира осущест­влялось поздним летом или осенью в Херсонесе присланными вместе с Ан­ной византийскими церковниками. Летописи различно называют церковь а которой крестился Владимир.

Но известно, что в "Памяти и похвале" сказано, что Владимир "по сятем крещении пожи блаженный Володимер 28 лет. На другое лето по кре­щении к порогам ходи, на третье лето Корсунь город взя". Но ни вышеу­казанный источник, ни какие-либо другие не сообщают ничего о действиях Владимира по христианизации Руси до 989 года. Только после взятия Хер­сонеса Владимир повез с собой священников в Киев и начал активно про­водить христианизацию Руси. В этом мних Иаков согласен в "Повестью

временных лет".  Руководствуясь этими данными некоторые ученые считают

безосновательным предполагать, что крещения Руси произошло до 989 го­да.

М.Д.Приселков придерживается иного мнения, он склонен больше дове­рять "Древнейшему своду 1039 года" в котором говориться, что Владимир крестился в 987 году,т.е. за два года до корсуньской версии. В осталь­ном все остается таким же. Только помощь Византии киевский князь ока­зывает уже будучи христианином. Он предполагает, что переговоры состо­явшиеся между Владимиром и Василием после взятия первым Корсуня содер­жали в себе видоизмененные требования. Владимиру в жены отдавалась Ан­на, а вопрос об устройстве русской церкви уже крещеного народа оста­вался открытым.Едва ли византийские политики просто так отказались при-

общить русскую паству к византийскому христианству,  значит против был

русский князь.

Но так или иначе, началась христианизация Руси, которая проходила успешно, встречая лишь разрозненные попытки сопротивления. то доказы­вает, что господствующий класс на Руси в целом был заинтересован в ее крещении и что он был достаточно сильным и властным, чтобы провести христианизацию в жизнь. Распространение новой веры в такой обширной

стране,  какой была уже в ту пору Русь,  не могло быть единовременнным

актом и к тому же делом одного миссионера или епископа. Это был доста­точно длительный процесс, в развитии которого главную роль играла не проповедь миссионеров, а то обстоятельство, что на основе складываю­щихся новых феодальных отношений возникала и новая идеология и христи­анство освящало эти новые отношения.

Если бы в христианизации были заинтересованы только единицы, то принятие христианства в качестве государственной религии было бы не

возможно. Но памятуя сказанное мною ранее легко можно понять, что пре­дыдущая история Древнерусского государства уже создала для этого дос­таточно прочную базу* В летописи рассказывается, что Владимир, "любя дружину, и с ними думал о строе землянем, и о ратех. и о уставе земля­нем". Летописи свидетельствуют, что ни одно решение по более или менее существенному вопросу не могло быть принято без учета князем мнения совета дружины. Владимир также "созва бояре и старцы, и реша бояре и старцы".

Но отказавшись от византийской модели церковной иерархии Владимир отнюдь не избавился от этой проблемы. Ему, таким образом нужна была церковная иерархия во что бы то ни стало.

Мы ничего не знаем о том, как искал выход из сложившегося положе­ния Владимир, обращался ли он на Запад, но терпел неудачу, или не об­ращался туда вовсе. Но есть возможность предполагать, что модель цер­ковного устройства он смог найти в державе Самуила,т.е. в Болгарии.

Такого мнения придерживается вышеупомянутый М.Д.Приселков. Он раз­рабатывает эту теорию р своей книге Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв. СПб., 1913.

Если исходить из этого предположения, то становиться понятно, по­чему не Яхья, не "Древнейший свод 1039 года" не упоминают об устройс­тве церковной иерархии на Руси сразу после крещения. Это предположение находит ряд косвенных подтверждений из нового Болгарского государства Самуила.

Из сыновей Владимира мы особенно подробно знаем историю Бориса и Глеба. Если сделать нехитрые расчеты, то мы вправе предположить, что они родились уже после крещения Владимира, а следовательно, исходя из нашего предположения они должны были быть крещены по болгарскому обы­чаю. После крещения они получили имена Роман и Давид, а в то время имена давались не просто так, а в честь кого-то.

А нам известно, что сын царя Петра - Роман бежал из Константинопо­ля на родину и был провозглашен царем. По времени это было между 976 и 997 годом - годом его смерти. То есть Бориса вполне возможно назвали Романом в честь Болгарского царя в знак дружбы.

А в Македонском восстании несомненно большую роль играл старший из четырех сыновей македонского князя Николая - Давид. Он был первым го­сударем независимой Македонской державы. Отношение к его памяти Самуи­ла было пропитано уважением. Крещение Глеба происходило по-видимому уже после воцарения Самуила и он предложил дать ему имя своего старше­го брата.

"Древнейший свод 1037 года", как и его продолжение 1073 года, со­общает нам только об установлении греческой митрополии 1037 года и на­зывает первым митрополитом Феопемта. О том как была устроена церковная иерархия до этого момента и как устанавливалась митрополия этого года, в этих сводах ничего не сказано. Согласно с этим в ряде позднейших ле­тописей мы не находим никаких имен митрополитов ранее Феопемта. Но в ряде других летописей мы видим попытку заполнить пустое место. Порядок имен мнимых предшественников его различный: одни летописи называют имена митрополитов Михаила, Леона, Иоанна, другие - имена Леона, Миха­ила, Иоанна, третьи говорят лишь о Леоне. Попытки восполнить этот про­бел несомненно искусственны, но откуда бралась эта информация?

Легче всего установить источник, откуда было взято имя Иоанна - оно читается в сказаниях о святых Борисе и Глебе, в рассказа о канони­зации их при Ярославе. Имя Леона, если не было перенесено к нам из Болгарии с повестью о крещении князя Михаила, которая была включена в древнейший свод, то привнесено к нам из полемической статьи против ла­тынян.

Таким образом оставив в стороне имена Леона и Михаила, как явно присочененные, мы остановимся на Иоанне. Упоминается Иоанн Нестором,

который говорит:  " Иже слышав,  повеле призвати архиепископа  Иоанна,

тогда пасущу его Христово стадо разумных овец его... Потом же пришедшу

к нему (Ярославу) архиепископу Иоанну, исповеде ему христолюбецъ...Ар­хиепископ же то слышав, оужасен бысть и съвет же благыи помыслив оуме, глаголя христолюбцю...То слышав христолюбивыи князь от митрополита и рече ему...Ярослав и приподобный митрополит Иоанн в сь день на всякое лето праздник творити има...Архиепископ же постави попы и диаконы...Ти тако отьиде в свою кафоликане иклисиа". Скорее всего Нестор два раза просто заменяет термин "архиепископ", на современный ему термин "мит­рополит".

След титулирования Иоанна архиепископом сохраняется и в позднейших записях Вышегородской церкви.

Если правильно предположение о том, что Владимир принимает бол­гарскую орхидскую митрополию, то следовательно там должен быть указан Иоанн. И мы действительно на ходим имя орхидского архиепископа Иоанна.

Однако после упорной и кровавой борьбы, захватившей все его царс­твование, император Василий сокрушил державу Самуила. Во главе орхидс­кого патриаршества в этот момент стоял патриарх Иоанн.

Русская церковь входила в состав церкви орхидского патриаршества, и завоевание последнего греками вводило нас в состав империи Нового Рима. Совершенно ясно неудобство для Византии создавшегося положения, когда заведование церковью целого народа и государства, чрезвычайно важное в политическом отношении для императора и патриарха, приходи­лось вверять второстепенному агенту власти, каким являлась теперь ор­хидский архиепископ, и без того обремененный сложной задачей огречива­ния болгарской церкви и народа. Естественно вытекала необходимость пе­ретянуть русскую церковь из под руки орхидского архиепископа под руку патриарха и императора. С подобным предложением, должно быть, импера­тор и обращался к Ярославу, позолотив невыгоду для Ярослава обещанием создать для Руси особого представителя церкви, чего по-видимому у нас не было, с титулом митрополита. Предположение это было принято, и в связи с этим по-видимому мы читаем под 1037 годом в летописи о тор­жественном преступлении Ярослава к перемене церковной иерархии в Кие­ве.

Греческая иерархия, утвердившаяся в Киеве, начала борьбу с поряд­ками орхидской эпохи нашей церкви. При орхидской церкви вся Русь была поделена на епископарии, число которых было очень ограничено. Патриарх орхидский объезжал русские земли в связи с происходившими там важными событиями. Так, мы видели архиепископа Иоанна, сохранившего и после завоевания Болгарии Византией свое влияние на русскую церковь, около 1020-1026 годов открывающего мощи Бориса и Глеба, его же мы встречаем у Титмара Мерзербургского при описании похода Болеслава и Святополка в Киев в 1018 году.

Церковь времен орхидского господства представляла собой три митро­полии: киевскую, новгородскую и белгородскую. Епископы при этом высту­пали, как советчики князя. Владимир соглашаясь не иметь особого предс­тавителя церкви все же получил право на смену епископов. Это дает объ­яснение тому, что в числе первых епископов, поставленных на Руси при Владимире рукою орхидского патриарха, мы встречаем грека-корсунянина Иоакима, епископа новгородского.

Итак с 1037 года на Руси устанавливается православие, которое ос­тается государственной религией и по сей день. Не следует думать, что христианизация Руси прошла без каких либо осложнений, не очень хотел народ расставаться с привычным и близким им язычеством. Так лишь тре­тие поколение после крещения Руси считает себя христианами. Но язы­чество так и не было полностью истреблено, оно сохранилось во многих обрядах русской православной церкви плавно слившись и перемешавшись с христианскими культами. Определенные наслоения язычества и остатков других религиозных течений образовали своеобразную русскую церковь с ее отличительными национальными чертами.

В своем докладе я коснулась лишь небольшого круга проблем связан­ных с этой темой, она необъятна и не смотря на то, что ее пытаются и пытались исследовать и анализировать многие выдающиеся исследователи, множество проблем остаются открытыми и ждут новых идей и предположе­ний.

ИСПОЛЬЗУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА.

1.Аничков Е.В. Язычество и древняя Русь СПб.,1914.

2.Белов А.К. Изначалие. М., 1992.

3.Брайчевский М.Ю.  Утверждение христианства на Руси.

Киев, 1989.

4.ВасилевскийВ.Г. Труды.Т.11.Вып.1.СПб.,1909.

5.Голубинский Е.Е.   История   русской   церкви  т.1.

М.,1901.

6.Греков Б.Д. Крещение руси // Религия и церковь в истории России. М., 1974.

7.Златоструй. Древняя Русь     М., 1990.

8.Как была крещена Русь. М., 1988.

9.Очерки по истории русской церкви.т.1. М.,1992.

10.Кузьмин А.Г. Падение Перуна. М.,1988.

11"Крещение Руси" в трудах русских и советских исто­риков. М., 1988. 336с.

12.Левченко М.В.  Очерки по истории русско-византийс­ких отношений. М.,1956.

13.Никольский Н.М. История русской церкви. М-Л., 1983.

14. Приселков М.Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси X-XII вв.

15.Рамм Б.Я. Папство и Русь в X-XV вв.М-Л.,1959.

16.Филист Г.М. Введение христианства на Руси: предпо­сылки, обстоятельства, последствия. Минск, 1988.

17.Фроянов И.Я.  Исторические условия крещения  Руси.

Л., 1988.

18.Православие. Христианство. Россия. М.,1992.

19.Корш Ф.Е. Владимировы Боги: Исторический очерк. Харьков,1908.