Введение

Сегодня можно сказать, что роман-эпопея «Война и мир» - это ценное достояние мировой литературы. Не много произведений знаменитых писателей могли бы сравниться с богатством содержания романа. Здесь отражается и историческое событие огромного значения, и глубокие основы национальной жизни России, и судьбы отдельных людей.

В современном обществе, среди нравственного опустения очень важно обращаться к жизненным примерам, представленным в русской классике. Роман-эпопея «Война и мир» может передать нам незаменимые ценности, которых современному человеку, возможно, не хватает. На страницах этого произведения возвышаются такие идеалы, как благородство, истина, семейное единство, послушание, уважение и, конечно, любовь. Чтобы духовно развиваться, следует обратить внимание на эти принципы.

Актуальность выбранной темы проявляется в возможности применения некоторых аспектов, раскрытых в произведении, на практике в современной жизни.

Целью работы является понять смысл создания романа-эпопеи, изучить его особенности.

Представленные задачи:

1. Определить идею романа, понять, что хотел передать автор произведения.

2. Представить контекст событий и условия создания романа.

3. Раскрыть развитие главных героев романа.

4. Оценить мировое значение романа-эпопеи с точки зрения знаменитых классиков и литературоведов XIX в.

При создании данной работы были использованы материалы различных исследователей творчества Л.Н Толстого, которые рассматривали роман-эпопею «Война и мир» с различных сторон. В работах различных авторов были изучены нравственный идеал героев, стиль произведения, давались характеристики основных событий и их значения. Также при подготовке работы были изучены материалы переписки и сочинений писателей, критические очерки российских и зарубежных современников. Все это в совокупности позволило представить полную картину произведения, его место в мировой литературе, значение для современников и потомков.

1 История создания романа-эпопеи

1.1 Идея и замысел произведения

Лев Николаевич Толстой – одна из самых выдающихся личностей в отечественной жизни двух последних столетий. Уже на раннем этапе его творчества о нем отзывались, как о будущем мастере слова. «Получил новые журналы русские – много интересного. Маленький рассказ гр. Толстого («Метель») – чудо, вообще движение огромное»¹, – писал А. Герцен М.К. Рейхель еще в 1856 г.

Однако конец 50-х годов характеризуется кризисом в творческой биографии Л.Н.Толстого. Блистательное начало («Детство», 1852), севастопольские очерки (1855), успех в кругу петербургских литераторов оказались пусть недавним, но прошлым. Почти все, что пишет Толстой во второй половине 50-х г.г., не имеет успеха. С недоумением принят «Люцерн» (1857), провалился «Альберт» (1858), пришло внезапное разочарование и в «Семейном счастье» (1859), работа над которым шла с увлечением. Далее следуют восемь лет бесплодной работы, итог которых беспощаден: «Теперь же, как писатель я уже ни на что не годен. Я не пишу и не писал со времен «Семейного счастья» и, кажется, не буду писать. – Почему так? Длинно и трудно рассказать. Главное же – жизнь коротка, и тратить ее в взрослых летах на писанье таких повестей, какие я писал, совестно. Можно и должно и хочется заняться делом. Добро бы было содержание такое, которое томило бы, просилось наружу, давало бы дерзость, гордость, силу, тогда бы так. А писать повести очень милые и приятные для чтения в 31 год, ей-богу, руки не поднимаются»².

В поисках успокоения Толстой переезжает в Ясную Поляну, «домой». Здесь, проводя тихую и спокойную жизнь (в 1862 г. он женится на С. А. Берс), писатель все больше и больше общается с крестьянами. В качестве мирового посредника он улаживает земельные споры после отмены крепостного права («Посредничество интересно и увлекательно, но нехорошо то, что все дворянство возненавидело меня всеми силами души…»). Идут занятия с крестьянскими детьми в яснополянской школе («Насущная потребность русского народа есть народное образование»). Толстой старается не заниматься литературной деятельностью: «Я доживаю зиму хорошо. Занятий пропасть, и занятия хорошие, не то, что писать повести»

Однако потребность писать все-таки берет верх. В 1862 г. завершены «Казаки» - повесть, начатая десять лет назад, написан рассказ «Поликушка», начат «Холстомер», который будет закончен только через двадцать лет. Но сквозь эту работу незаметно и неотвратимо прорастает главный замысел. В феврале 1863 г. С. А. Толстая напишет сестре Татьяне: «Лева начал новый роман». Так началась книга, на которую будет потрачено семь лет непрестанного труда при наилучших условиях жизни, книга, в которую вместились годы исторических изысканий.

Чтобы понять, что послужило предпосылками к созданию величайшего шедевра, вернемся к началу творческой деятельности Л.Н. Толстого.

В раннюю пору для писателя «главный интерес» творчества заключался в истории характеров, в их непрерывном и сложном движении, развитии. В.Г Короленко, приехавший в Ясную Поляну в 1910 г., заметил: «Вы дали типы меняющихся людей…». – В ответ Л.Н. Толстой уточнил: «Можно говорить о способности непосредственным чувством угадать тип, не меняющийся, а двигающийся». Толстой верил в «силу развития». Способность главного героя преодолевать привычные рамки бытия, не коснеть, но постоянно изменяться и обновляться, «течь» таит в себе залог перемен, дает твердую нравственную опору и, вместе с этим возможность противостоять нападкам окружающей среды. Это было фундаментальной чертой творческих исканий писателя. Л.Н.Толстой считал, что важно не только меняться в зависимости от внешних перемен, но и нравственно расти, совершенствоваться, противостоять миру, опираясь на силу собственной души.

В жанровых рамках повествования о детстве, отрочестве и юности не было места для исторических экскурсов и философских размышлений о русской жизни, которые заняли столь важное место в «Войне и мире». Однако писатель нашел возможность для того, чтобы выразить всю общую неустроенность и беспокойство, которые его герой – как и он сам в годы работы над первой книгой – переживал как душевный конфликт, как внутренний разлад и беспокойство.

Л.Н.Толстой писал не автопортрет, но скорее портрет ровесника, принадлежавшего к тому поколению русских людей, чья молодость пришлась на середину века. Война 1812 г. и декабризм были для них недавним прошлым, Крымская война – ближайшим будущим; в настоящем же они не находили ничего прочного, ничего, на что можно было опереться, с уверенностью и надеждой. Все это отразилось в раннем творчестве Толстого и дало отпечаток для будущего.

В повести «Отрочество» писатель начинает выражать свои чувства через изображения, пейзажи. В повествовании Толстого пейзажи далеко не безличны, они драматизируются, одушевляются. Этот прием, широко разработанный писателями конца XIX в., особенно совершенный у Чехова, обычен у раннего Толстого. Эти пейзажные эскизы предвещают картины «Войны и мира».

В период работы над первой книгой, когда формировались эстетические взгляды, поэтика, стиль Толстого, определялось и его отношение к различным направлениям, школам русской литературы. В круг его чтения вошли французские (Ламартин, Руссо), немецкие (Гете), английские (Стерн, Диккенс) и, конечно, русские писатели. Как читатель, Толстой рано принял традицию русской реалистической прозы и даже отстаивал ее в споре в творческой манерой романтизма.

Каждый раз обещая читателю в конце продолжить повествования, Толстой едва ли представляет себе, что ни одна из его книг не получит традиционной концовки. По-видимому, лишь в пору «Войны и мира» он понял, что открытый финал – это литературный закон, впервые основанный Пушкиным и затем утвержденный его преемниками. Таким образом, писатель оставлял право решать судьбы героев читателям, лишь намекая на возможный исход.

Тема войны, выраженная в романе-эпопее, зарождалась на протяжении многих лет. Военные впечатления были пережиты самим автором так сильно, что это нашло свое воплощение на страницах произведения. Без собственного исследования простых реальностей войны, поведения человека на войне, которое производится писателем на материале Крымской кампании в севастопольских очерках, конечно, не могло бы быть «Войны и мира». К числу этих реальностей, прежде всего, относится именно проблема человека на войне. В статье «Несколько слов по поводу книги “Война и мир”», напечатанной в 1868г., в период завершения романа, Толстой пояснил свое изображение войны. В Севастополе, писатель в полной мере познал, что такое опасность и воинская доблесть, как переживается страх быть убитым и в чем заключается храбрость, побеждающая и уничтожающая этот страх. Он увидел, что облик войны бесчеловечен, что он проявляется «в крови, в страданиях, в смерти», но также и то, что в сражениях испытываются нравственные качества борющихся сторон и проступают главные черты национального характера.

На Кавказе и в Севастополе Толстой лучше узнал и полюбил простых русских людей – солдат, офицеров. Он почувствовал себя частицей огромного целого – народа, войска, защищающего свою землю. В одном из черновиков романа «Война и мир» он писал об этом ощущении причастности к общему действию, воинскому подвигу: «Это чувство гордости, радости ожидания и вместе ничтожества, сознания грубой силы – и высшей власти». Главное, что увидел и узнал Толстой на войне, - психологию разных типов солдат, разные – и низменные, и возвышенные – чувства, которые руководили поведением офицеров. Правда, которую о войне рассказать так трудно, прокладывает широкую дорогу на страницах эпопеи об Отечественной войне. В этой правде принципиально много значит раскрытие психологии, душевных переживаний. Именно в военных рассказах толстовская «диалектика души» включает в область исследования простых людей, как будто совсем не склонных к углубленной работе. Раскрывая своего героя Толстой, не стирает индивидуальное в человеке, а, напротив, раскрывает его во всем богатстве. Он показывает общие переживания народа через отдельных персонажей, при этом не типизирует их, а наделяет их особенными, только им присущими свойствами.³

Вслед за кавказскими рассказами писатель продолжает исследовать поведение человека на войне, на этот раз в тяжелейших условиях неудачных сражений. Он склоняется «перед этим молчаливым, бессознательным величием и твердостью духа, этой стыдливостью перед собственным достоинством». В лицах, осанке, движениях солдат и матросов, защищающих Севастополь, он видит «главные черты, составляющие силу русского». Он воспевает стойкость простых людей и показывает несостоятельность «героев» - точнее тех, кто хочет казаться героем. Здесь мир отталкиваний и противостояний гораздо богаче мира притяжений. В контраст, противовес поставлены храбрость показная и храбрость скромная. Причем противостоят целые жизненные регионы, социальные слои, а не просто индивидуальности. При этом писатель показывает людей со своими характерами, привычками, манерами. Он с чувством передает «неправильную» разговорную речь солдат. Толстой и в молодые годы, и в поздние дни своего творчества знал и любил простой народный зык. В его произведениях это выглядело как украшение речи, а не как ее недостаток.

Оборона Севастополя и победа над Наполеоном в 1812 г. для Толстого – события разного исторического масштаба, но равные по нравственному итогу – «сознанию непокоримости» народа. Непокоримости, несмотря на разный исход: Севастополь после почти годовой героической защиты был сдан, а война с Наполеоном закончилась изгнанием его из России. Смысл этого сравнения состоит в том, что простые люди, жертвуя собой ради общего дела, заслуживают больше почестей, чем «герои». Здесь, возможно, даже присутствует черта нравственного совершенства простого народа⁴.

Нельзя не сказать, что в идейном плане «Войну и мир» подготовили педагогические статьи Толстого, так же, как в плане художественном произведение подготавливалось в течение всей творческой жизни писателя. В статьях начала 60-х годов, кроме вопросов педагогических (как известно Толстой занимался обучением крестьянских детей), писатель ставит главнейший, с его точки зрения, вопрос – о праве народа решать дело своего образования, как и всего исторического развития, о социальном переустройстве – путем приобщения народа к просвещению. Позже в своем произведении он коснется этого вопроса: «Ты говоришь школы, <…> поучения и так далее, то есть ты хочешь вывести его [мужика] из его животного состояния и дать ему нравственные потребности. А мне кажется, что единственно возможное счастье – есть счастье животное, а ты его хочешь лишить его…»⁵

Сильная сторона позиции Толстого – в глубоком убежденном демократизме. О своей любви к народу и крестьянским детям, об их преимуществах перед городскими детьми Толстой говорит горячо и сильно:

«Преимущество ума и знаний всегда на стороне крестьянского мальчика, никогда не учившегося, в сравнении с барским мальчиком, учившегося у гувернера с пяти лет»;

«Люди народа – свежее, сильнее, могучее, самостоятельнее, справедливее, человечнее и, главное – нужнее людей, как бы то ни было воспитанных»;

«… в поколениях работников лежит и больше силы, и больше сознания правды и добра, чем в поколениях баронов банкиров и профессоров».

Несмотря на то, что основные события строятся вокруг представителей высшего общества, тема народа, его простой русской души постоянно встречается на страницах «Войны и мира». Это характеризует потребность души самого Толстого выразить свою привязанность к простым людям.

В итоге первой главы хотелось бы отметить, что роман-эпопея «Война и мир» рождался не благодаря мгновенной идее. Он стал осмысленным плодом долгой творческой жизни писателя. Это уже было творение состоявшегося, опытного и наученного жизнью автора. Нельзя не отметить, что произведение имеет твердый и прочный фундамент, основанный на личных переживаниях Толстого, на его воспоминаниях и размышлениях. Все яркие эпизоды жизни писателя, его нравственные принципы, зародившиеся еще в раннюю пору творчества, нашли свое отражение в великом шедевре российской классики «Война и мир». Далее хотелось бы коснуться некоторых особенностей создания романа-эпопеи.

1.2 Рождение романа-эпопеи

Смысл завершенного произведения становится яснее, когда мы знаем его историю, путь, пройденный писателем до начала работы, и творческую историю произведения.

Семь лет «непрестанного и исключительного труда, при наилучших условиях жизни» (Л.Н.Толстой был спокоен, счастлив, живя с молодой женой почти безвыездно в Ясной Поляне), отдано созданию великой книги: 1863 – 1869 г.г. В эти годы писатель почти не вел дневника, делал редкие заметки в записных книжках, совсем мало отвлекался на другие замыслы – вся энергия уходила на роман.

В истории создания романа проявилась важнейшая черта художественного гения Л.Н.Толстого – стремление «дойти до конца», исследовать самые глубокие пласты национальной жизни.

История начальной стадии рассказана в одном из черновых набросков предисловия:

«В 1856 году я начал писать повесть с известным названием, героем должен был быть декабрист, возвращающийся с семейством в Россию. Невольно от настоящего я перешел к 1825 году, эпохе заблуждений и несчастий моего героя, и оставил начатое. Но и в 1825 году мой герой был уже возмужалым семейным человеком. Чтобы понять его, мне нужно было перенестись к его молодости, и молодость его совпадала с славной для России эпохой 1812 года. Я другой раз бросил начатое, и стал писать со времени 1812 года, которого еще запах и звук слышны и милы нам, но которое теперь уже настолько отдалено от нас, что мы можем думать о нем спокойно. Но и в третий раз я оставил начатое, но уже не потому, чтобы мне нужно было описывать первую молодость моего героя, напротив: между теми полуисторическими, полуобщественными, полувымышленными великими характерными лицами великой эпохи личность моего героя отступила на задний план, а на первый план стали, с равным интересом для меня, и молодые и старые люди, и мужчины и женщины того времени. В третий раз я вернулся назад по чувству, которое, может быть, покажется странным большинству читателей, но которое, надеюсь, поймут именно те, мнением которых я дорожу; я сделал это по чувству, похожему на застенчивость и которое я не могу определить одним словом. Мне совестно было писать о нашем торжестве в борьбе с бонапартовской Францией, не описав наших неудач и нашего срама. Кто не испытывал того скрытого, но неприятного чувства застенчивости и недоверия при чтении патриотических сочинений о 12-м годе. Ежели причина нашего торжества была не случайна, но лежала в сущности характера русского народа и войска, то характер этот должен был выразиться еще ярче в эпоху неудач и поражений. Итак, от 1856 года возвратившись к 1805 году, я с этого времени намерен провести уже не одного, а многих моих героинь и героев через исторические события 1805, 1807, 1812, 1825 и 1856 года».⁶

Замысел указан самим автором– повесть о декабристе. В 1856 г. она, видимо, была лишь задумана. Работа началась в 1860 г. – об этом свидетельствует письмо, отправленное в 1861 г. из Брюсселя в Лондон А.И. Герцену:

«…Вы не можете себе представить, как мне интересны все сведения о декабристах в “Полярной звезде”. Я затеял месяца четыре тому назад роман, героем которого должен быть возвращающийся декабрист. Я хотел поговорить с Вами об этом, да так и не успел. Декабрист мой должен быть энтузиаст, мистик, христианин, возвращающийся в 56 году в Россию с женою, сыном и дочерью и примерявший свой строгий и несколько идеальный взгляд к новой России… Тургеневу, которому я читал начало, понравились первые главы».⁷

Но тогда роман о декабристе дальше первых глав не развился. От рассказа о судьбе одного героя-декабриста он перешел к повествованию о поколении людей, живших в период исторических событий, сформировавших декабристов. Предполагалось, что судьба этого поколения будет прослежена до конца – до возвращения декабристов из ссылки. Целый год шли поиски нужного начала. Лишь 15-й вариант удовлетворил Толстого.

Один из первых набросков озаглавлен «Три поры. Часть 1-я. 1812-й год». Он начинается главой о екатерининском генерал-аншефе «князе Волконском, отце князя Андрея». По-видимому, три поры – это 1812, 1825 и 1856 годы. Затем время действия сохраняется, а место переносится в Петербург – на «бал у екатерининского вельможи». Но это не устраивало писателя. Только в 7-м варианте найден окончательный отсчет времени: «12 ноября 1805 года русские войска, под командой Кутузова и Багратиона … в Ольмюце готовились на смотр австрийского и русского императоров». Но и этот фрагмент не стал началом романа. О военных действиях будет рассказано во второй части первого тома.

Двенадцатый вариант озаглавлен: «С 1805 по 1814 год. Роман графа Л.Н. Толстого. 1805-й год. Часть 1-я» - и начинается прямым указанием на принадлежность будущего Пьера Безухова к декабризму:

«Тем, кто знали князя Петра Кирилловича Б. в начале царствования Александра II, в 1850-х годах, когда Петр Кириллыч был возвращен из Сибири белым, как лунь стариком, трудно было бы вообразить себе его беззаботным, бестолковым и сумасбродным юношей, каким он был в начале царствования Александра I, вскоре после приезда своего из-за границы, где он по желанию отца оканчивал свое воспитание. Князь Петр Кириллович, как известно, был незаконный сын Кирилла Владимировича Б. … По бумагам он назывался не Петр Кириллыч, а Петр Иваныч, и не Б., а Медынский, по имени деревни, в которой он родился». ⁸

Ближайший друг Петра – Андрей Волконский; вместе с ним Петр собирается «ехать к старой фрейлине Анне Павловне Шерер, которая очень желала видеть молодого Медынского»20. Это и стало зачином романа-эпопеи.

С первых месяцев 1864 г. до начала 1867 г. создавалась первая редакция всего романа. В ноябре 1864 г. часть рукописи уже была отдана для печати в «Русский вестник». Под названием «Тысяча восемьсот пятый год» (означающем название первой «поры») главы появлялись в 1865 году в журнале с подзаголовками: «В Петербурге», «В Москве», «В деревне». Следующая группа глав названа «Война», и посвящена заграничному походу русских, заканчивая Аустерлицким сражением. Содержание первых трех частей: «1 ч. – что напечатано. 2 ч. – до Аустерлица включительно. 3 ч. – до Тильзита включительно». Предстояло написать: «4 ч. – Петербург до объяснения Андрея с Наташей и объяснения Андрея с Pierr’ом включительно. 6 ч. – до Смоленска. 7 ч. – до Москвы. 8 ч. – Москва. 9 ч. – Тамбов. 10» Цифра 10 поставлена, но не расшифрована.⁹

Определилась композиция книги: чередование частей и глав, рассказывающих о мирной жизни и о военных событиях. Сохранился написанный Толстым план с подсчетом листов.

В течение всего 1866 и начала 1867 г. создавалась первая редакция романа. В письме А. А. Фету Л.Н.Толстой дает ей название «Все хорошо, что хорошо кончается». В рукописях заглавия нет.

Этот первый вариант романа отличается от окончательного. Здесь иначе складываются судьбы героев: Андрей Болконский и Петя Ростов не погибают, а Андрей Болконский, отправляющийся, как и Николай Ростов, в заграничный поход русской армии, «уступает» Наташу своему другу Пьеру. Но главное, здесь историко-романтическое повествование еще не стало эпопеей, оно еще не проникнуто, как это станет в окончательном тексте, «мыслию народной» и не является «историей народа». Лишь на заключительной стадии работы, в набросках эпилога, Толстой скажет: «… я старался писать историю народа». ¹⁰

Конечно, и «1805 год» и тем более первая завершенная редакция всего романа не были хроникой нескольких дворянских семейств. История, исторические персонажи с самого начала входили в замысел автора. Существует мнение, что в начале «Война и мир» создавалась как семейная хроника. Сам Л.Н.Толстой писал об этом: «В сочинении моем действуют только князья, говорящие и пишущие по-французски, графы и т. п., как будто вся русская жизнь того времени сосредотачивалась в этих людях. Я согласен, что это неверно и нелиберально, и могу сказать один, но неопровержимый ответ. Жизнь чиновников, купцов, семинаристов и мужиков мне неинтересна и наполовину непонятна, жизнь аристократов того времени, благодаря памятникам того времени и другим причинам, инее понятна и мила».¹¹ С трудом верится, что это сказано создателем «Войны и мира», но это так.

Три года напряженного творческого труда на заключительной стадии как раз и привели к тому, что исторический роман – «картина нравов, построенных на историческом событии», роман о судьбе поколения – превратился в роман-эпопею, в «историю народа». Книга стала не о людях, не о событиях, а о жизни вообще, о течении жизни. Философская мысль Л.Н.Толстого (о свободе и необходимости, о причинах и законах исторического движения и т. п.) искала путей всеобщей правды.

Летом 1967 г. был подписан договор о печатании романа с владельцем Лазаревского института восточных языков Ф. Ф. Рисом. Но роман еще не имел окончательного вида, его вторая половина, посвященная Отечественной войне, еще ждала доработки и изменений.

В сентябре Л.Н.Толстой решил осмотреть поле Бородинского сражения. Вместе с младшим братом жены, 12-летним Степаном Берсом, он пробыл в Бородине два дня; делал записи, рисовал план местности, чтобы понять действительное расположение войск, а в день отъезда «встал на заре, объехал еще раз поле», чтобы ясно увидеть местность как раз в тот час, когда началось сражение. Вернувшись в Москву, он рассказывал в письме жене: «Я очень доволен, очень – своей поездкой… Только бы дал Бог здоровья и спокойствия, а я напишу такое бородинское сражение, какого еще не было… В Бородине мне было приятно, и было сознание того, что я делаю дело»¹².

Для описания Бородинского боя лишь в небольшой мере была использована копия первой редакции; почти все описание боя, наблюдений Пьера, колебаний Наполеона, уверенности в победе Кутузова и рассуждения автора о значении Бородинского сражения, которое «осталось навеки… лучшим военным беспримерным в истории подвигом», - все это почти целиком написано заново.

В последнем томе появились новые детали. Добавилось описание партизанской войны, рассуждения автора о ее народном характере.

Семнадцатого декабря 1867 г. газета «Московские ведомости» известила о выходе первых трех томов романа-эпопеи. Четвертый том уже печатался.

Успех романа у читателей был так велик, что в 1868 г. понадобилось второе здание. Оно было отпечатано в той же типографии. Два заключительных тома (5-й и 6-й) печатались в обоих изданиях с одного набора. Объявление о 6-м томе появилось в той же газете 12 декабря 1869 года.

В начале 1869 г. родственник А.Фета И.П.Борисов виделся с Л.Н.Толстым в Москве и в одном из писем того времени заметил, что 5-й том не последний и что «Лев Николаевич надеется еще на пять, а может – так и далее… Написалось много, много, но все это не к V-му, а вперед»¹³. Как видим, планов было много.

Однако, как это бывало у Л.Н. Толстого и раньше, грандиозный замысел включить в повествование еще «две поры» 1825, 1856 г.г. не был осуществлен. Эпопея была закончена. В сущности, на материале других, следующих эпох она и не могла состояться как эпопея. Скорее, это была бы трилогия самостоятельных произведений, подобно «Детству», «Отрочеству» и «Юности». Осуществившийся конец - единственно возможный.

В качестве итога хотелось бы отметить, что «Война и мир» может с гордостью носить звание романа-эпопеи. Это был поистине титанический труд писателя, зарождавшийся не один год. Эта целая эпоха в жизни автора, изменившая представление о войне 1812 г., о ее представителях и событиях. Здесь читатель может усмотреть и прочувствовать дух народа, в том виде, в каком он был во времена Отечественной войны. Конечно, первоначальный замысел создать образ декабриста не удался, роман не включил в себя задуманные «три поры». Но это привело к тому, что теперь «Война и мир» - это «зеркало» эпохи, через которое мы, потомки можем узнать жизнь и нравы России, познавать нравственные ценности.

2 Идейно- тематическое своеобразие романа-эпопеи

2.1 Характеры главных героев и их эволюция

Едва ли в мировой литературе найдется еще произведение, столь широко охватившее все обстоятельства земного существования человека. При этом Л.Н. Толстой всегда умел не просто показать изменчивые жизненные ситуации, а вообразить в этих ситуациях до последней степени правдиво «работу» чувства и рассудка у людей всех возрастов, национальностей, рангов и положений, всегда единственных по своему нервному устройству. Не только переживания наяву, но и область сновидений, грез, полузабытья изображалась в «Войне и мире с непревзойденным искусством.

Эпоха, когда создавалась новая книга, была тревожной. Отмена крепостного права, другие правительственные реформы отозвались в русском обществе настоящими духовными испытаниями. Дух сомнения и разлада посетил некогда единый народ. Европейский принцип «сколько людей, столько истин», проникая повсюду, порождал бесконечные споры. Появились во множестве «новые люди», готовые по собственной прихоти до основания перестроить жизнь страны. Русский мир времен Отечественной войны представлял собой, по убеждению писателя, полную противоположность современности. Этот ясный, устойчивый мир, хорошо понимал Толстой, таил в себе необходимые для новой России, во многом забытые прочные духовные ориентиры. Но сам он склонен был видеть в национальном торжестве 1812 г. победу именно дорогих ему ценностей «живой жизни».

События прошлого Толстой стремился охватить с невиданной прежде широтой. Как правило, следил он и за тем, чтобы все им сказанное строго до мелочей отвечало фактам действительной истории. В смысле документальной, фактической достоверности его произведение заметно раздвигало границы литературного творчества. Она вбирала в себя невыдуманные ситуации, высказывания исторических лиц и подробности их поведения, тексты подлинных документов эпохи. Лев Толстой хорошо знал сочинения историков, изучал записки, мемуары, дневники знаменитых людей XIX в.

Душевный мир героев писателя, как правило, приходил в движение под воздействием внешних впечатлений, которые порождали у них самую напряженную деятельность чувства и мысли. Небо Аустерлица, увиденное раненым Андреем Болконским, вид Бородинского поля, так поразивший Пьера Безухова в начале сражения, «самое не для поля сражения, … а самое простое комнатное лицо» французского офицера, взятого в плен Николаем Ростовым – большие и малые, подробности входили в душу персонажей, становились действующими фактами его сокровенной жизни.

Понятие о счастье, находившееся у истоков «Войны и мира», было бы неверно сводить к житейскому благополучию. К счастью вела непринужденная жизнь чувств героев. Богатый мир чувств заключал в себе неистребимый, вечно живой «инстинкт любви». В «Войне и мире он находил многообразное, но почти всегда физически ощутимое проявление. Моменты «переклички душ» составляли сердцевину произведения¹⁴.

Широко известно высказывание Л.Н. Толстого: «… В “Анне Карениной” я люблю мысль семейную, в “Войне и мире” любил мысль народную, вследствие войны 12-го года…»¹⁵. Тем не менее, народная мысль не могла и в малой степени развиться у писателя вне мысли семейной, существенной для «Войны и мира». Семья – это свободное единение людей. Оно не ограничивается только лишь родственными связями, это скорее единство родственных душ. В этом единстве и заключается счастье. В романе семья – это не замкнутый в себе, не отъединенный от всего окружающего клан, напротив, она взаимодействует с окружающими.

Картины семейной жизни составили самую сильную, вечно неувядающую стороны «Войны и мира». Семья Ростовых и семья Болконских, новые семейства, которые возникали в итоге долгого пути, пройденного героями: Пьера Безухова и Наташи, Николая Ростова и княжны Марьи, запечатлели правду русского жизненного уклада так полно, как только это было возможно в пределах Толстовской философии¹⁶.

Семья представала тут и связующим звеном в судьбе поколений, и той средой, где человек получает первые опыты «любви», открывает элементарные нравственные истины, учится примирять собственную волю с желаниями других людей.

Описание семейной жизни всегда имели в «Войне и мире» глубоко русский характер. Какая бы из подлинно живых семей, показанных на ее страницах, ни попадала в поле зрения Л.Н.Толстого, это была семья, где нравственные ценности значили больше, чем земной успех. Никакого семейного эгоизма, превращения дома в неприступную крепость, никакого безразличия к судьбам тех, кто находится за его стенами, здесь нет. Самым ярким примером, конечно, является семья Ростовых. Но и семья Болконских, совсем другая, иногда даже противоположная, замкнутая, тоже включала в себя самых разных людей: от архитектора Михаила Иваныча до учителя Десаля.

В семье проявляется земная жизнь, в семье она протекает, и в семье она завершается. Семья представлялась Льву Толстому своеобразным «перекрестком» живых эмоций. В ней, полагал он, вечно пребывает не омраченная рассудком отзывчивость, которая без любых истин сама скажет человеку, что в мире хорошо, а что плохо. Наиболее полно такие понятия отразил образ Наташи Ростовой. По отношению к Наташе как к своеобразному центру произведения раскрывалась потаенная суть всех основных действующих лиц. В соприкосновении с ее судьбой Пьер Безухов, Андрей Болконский находили независимую от своих убеждений точку опоры. До определенной степени Наташа в «Войне и мире» служила мерой подлинности всего происходящего.

Набрасывая предварительные характеристики будущих героев книги, писатель записал: «Наталья. 15 лет. Щедра безумно. Верит в себя. Капризна, и все удается, и всех тормошит, и всеми любима. Честолюбива. Музыкой обладает, понимает и до безумия чувствует. Вдруг грустна, вдруг безумно радостна. Куклы»¹⁷. Уже тогда в характере Наташи без труда угадывалось то самое качество, что в наибольшей мере отвечало требованию истинного бытия: полная непринужденность. Начиная с первого появления героини перед гостями дома Ростовых, она вся была движением, импульсом, неумолчным биением жизни. Эта вечная неуспокоенность только проявлялась по-разному. Толстой видел тут не просто ребяческую подвижность Наташи-подростка, восторженность и готовность влюбляться в целый свет Наташи-девушки, страх и нетерпение Наташи-невесты, тревожные хлопоты матери и жены, а бесконечность чувств, явленных в самом неомраченном виде.

Наташа Ростова в высшей степени была наделена умом сердца. Понятие о благоразумии исключалось самим строем «Войны и мира». Вместо него оставалась независимая чувствительность в новом для героини значении. Это она открывала Наташе кто есть кто, заставляла, как это случилось однажды в романе, искать «свободные» от общих понятий определения знакомых людей.

В эпилоге своего произведения Толстой показал уже другую героиню: лишенную прелести, которой так часто писатель характеризовал юную Наташу, увлеченную семейными заботами. И все-таки он не мог не упомянуть, что Наташа-мать – это сильная, красивая плодовитая самка». Подлинно священной оставалась для него богато одаренная живая природа. Былые «прелестные» начала только теснее соединились теперь со своим истоком. Таким был закономерный итог развития образа.

«Мысль семейная» и «мысль народная» выступали в «Войне и мире» как мысли взаимопроникающие, восходили к одной философской первооснове. Образ Наташи по-своему связывал их вместе. Нравственные ценности русского народа, подобно идеальным чертам в образе героини, представлялись Толстому такими же естественными и земными, укорененными непосредственно в гармонии мира.

Отрицательных персонажей в общепринятом смысле слова на страницах «Войны и мира» не было. Действующие лица у Толстого изначально оказались разделены на две ни в чем не сходящиеся группы: понимающих и непонимающих. И если первый из этих миров заключал в себе естественную жизнь с ее нравственным течением, то второй был искусственным, мертвым и, соответственно, лишенным каких бы то ни было моральных оснований. По одну сторону находились Ростовы, Болконские, солдаты, офицеры; по другую – Курагины, Берги, Друбецкие. Понятия о семейственности, принятые в их среде резко отличались от тех, которыми дышал дом Ростовых. В отличие от первых у вторых семья была лишь средством достижения сиюминутного интереса¹⁸.

Среди многих персонажей «Войны и мира» Андрей Болконский и Пьер Безухов занимали исключительное место. У того и другого героя были разные дороги к одной цели. Открытый, безалаберный, наивный, праздный Пьер Безухов. Сдержанный, внешне холодный, сосредоточенно деятельный князь Андрей. В судьбе каждого из них сбывалась единая логика, но по-своему.

На протяжении всей книги Болконского и Безухова отличала своеобразная «честность мысли», оба они искренне служили тому, что в данный момент считали истиной. Собственный разум не был для них игрушкой. Убеждение и жизнь следовали нераздельно. Оттого и были столь болезненны, глубоки постигавшие их душевные и жизненные катастрофы.

На протяжении первых томов романа Болконский и Безухов не раз терпели поражение. У князя Андрея была наполеоновская мечта, была одинокая, философически оправданная жизнь в Богучарове, разбитые надежды семейного счастья и желание отомстить своему обидчику Анатолю Курагину… Безухова «сбивали с пути» навязанный брак со светской распутницей Элен, масонская мистика.

В 1812 г. героям предстояло «возродиться» через участие в народной войне, открыть глубинные истины о жизни человека и мира. Решающая борьба с Наполеоном действительно оказалась для многих из тех, кто жил тогда в России моментом такого прозрения. Нельзя сказать, что судьбы героев на первом этапе войны были свободны от прежних «помрачений». Князь Андрей лишь отодвинул гордые планы своей мести Курагину. Увлекающийся Пьер принял самое активное участие в московской встрече государя и даже вызвался выставить новый полк на собственные деньги.

Война 1812 г. застанет князя Андрея в момент наивысшего духовного кризиса. Но именно всенародная беда выводит его из этого состояния¹⁹.

Участь князя Андрея, смертельно раненного на поле Бородина, почти во всем была подобна судьбам тысяч русских воинов, которые погибли на этой битве. Но свою жертву герой романа приносил в таком художественном мире, где предполагалась исключительная нравственность. Последние недели на земле стали для умирающего Болконского временем окончательного ее постижения. Просто и непосредственно герой открывал в себе те самые ценности, во имя которых он и шел в бой.

Бородино окончательно избавило князя Андрея от его мстительных планов, его честолюбивых надежд. К нему пришла любовь ко всем людям, после того, как он увидел рыдающего на операционном столе его прошлого врага – Анатоля Курагина. Но эта новая любовь, обретенная героем с почти невозможной на земле полнотой, уже предвещала его неизбежный уход.

«Живая жизнь» перенесла Пьера из «накатанной дорожки», избавила на время от «привычек цивилизации», заняла простейшими интересами, связанными с поддержанием собственного тела. «Зияющая бесконечность» открылась Безухову через фигуру его товарища пленного солдата Платона Каратаева²⁰.

В долгом пути поисков, которым шел Безухов на протяжении четырех томов романа, момент смерти «праведного» Каратаева означал достижение конечной цели. Яркая картина мироздания, которую увидел Безухов, далеко выходила за пределы собственных переживаний героя. Что Каратаев бессознательно включал в себе, то Безухов открывал уже вполне осмысленно. Наученный жизнью солдата и больше – его смертью, он приближался к постижению именно каратаевских истин, тех самых, что, верил писатель, исповедует и весь русский народ. Платон Каратаев и был отражением русской народности, его дыхания и жизни. Это и осознал Пьер, это и было результатом его многолетних исканий истины, которая заключалась в этом простом солдате.

Последние главы в «Войне и мире» показывали ее героев уже в другую историческую эпоху, прямо устремленную к современным Толстому 60-м г. XIX в. В эпилоге изображалось послевоенное время: время декабристских тайных собраний, время правительственной реакции. Пьер Безухов думал, как перестроить Россию на гуманных, «любовных» началах. Его родственник Николай Ростов держался официальной линии, не допускающей перемен, давящей и непреклонной.

Изображая идейный раскол между героями, писатель не стремился занять сторону одного или другого из них, почти не обнаруживая свое отношение к происходящему. Оба они были ему дороги. Здесь, можно сказать, герои начинали «жить собственной жизнью».

Пьер, возможно будущий декабрист, к которому писатель и хотел подойти в начале романа, предстает пред нами в эпилоге человеком с уже устойчивыми гуманистическими убеждениями, желанием изменить все вокруг.

Вывод: герои на протяжении всего романа не раз меняли свои взгляды и убеждения. Конечно, прежде всего, это было связано с решающими, переломными моментами в их жизни. Те искания главных персонажей, к которым они пришли, рождались у них не один год. И это закономерно. Это и есть проявление человеческой природы. Только пройдя через свой жизненный путь, можно познать истину, к которой стремится душа.

2.2 Роман «Война и мир» и его герои в оценках литературной критики

«Искусство – явление историческое, следственно, содержание его общественное, форма же берется из форм природы»²¹.

Уже после завершения публикации романа, к началу 70-х г.г. появились неоднозначные отклики и статьи. Критики становились все более строгими, особенно много возражений вызвали 4-й, «бородинский» том и философские главы эпилога. Но, тем не менее, успех и масштаб романа-эпопеи становились все очевиднее – они проявлялись даже через несогласие или отрицание.

Суждения писателей о книгах своих коллег всегда представляют особый интерес. Ведь писатель рассматривает чужой художественный мир сквозь призму собственного. Такой взгляд, конечно, более субъективен, но может раскрывать в произведении неожиданные стороны и грани, которых не видит профессиональная критика.

Высказывания Ф.М.Достоевского о романе фрагментарны. Он согласился со статьями Страхова, отрицая только две строки. По просьбе критика эти две строки названы и прокомментированы: «Две строчки о Толстом, с которыми я не соглашаюсь вполне, это когда вы говорите, что Л. Толстой равен всему, что есть в нашей литературе великого. Это решительно невозможно сказать! Пушкин, Ломоносов – гении. Явиться с “Арапом Петра Великого” и с “Белкиным” значит решительно появиться с гениальным новым словом, которого до тех пор совершенно не было нигде и никогда сказано. Явиться же с “Войной и миром” значит явиться после этого нового слова, уже высказанного Пушкиным, и это все во всяком случае, как бы далеко и высоко ни пошел Толстой в развитии уже сказанного в первый раз гением, нового слова».²² В конце десятилетия, во время работы над «Подростком», Достоевский еще раз вспоминает о «Войне и мире». Но это осталось в черновиках, развернутых отзывов Ф.М.Достоевского больше неизвестно.

Еще меньше известно о читательской реакции М.Е.Салтыкова-Щедрина. В Т.А. Кузьминской передана его реплика: «Эти военные сцены – одна ложь и суета. Багратион и Кутузов – кукольные генералы. А вообще, - болтовня нянюшек и мамушек. А вот наше, так называемое “высшее общество” граф лихо прохватил»²³.

Близкий Льву Толстому поэт А.А. Фет написал самому автору несколько подробных писем-разборов. Еще в 1866 г., прочитав лишь начало «Тысяча восемьсот пятого года», Фет предугадал суждения Анненкова и Страхова о характере Толстовского историзма: «Я понимаю, что главная задача романа – выворотить историческое событие наизнанку и рассматривать его не с официальной шитой золотом стороны парадного кафтана, а с сорочки, то есть рубахи, которая к телу ближе и под тем же блестящим общим мундиром»²⁴. Второе письмо, написанное в 1870 г., развивает сходные идеи, но позиция А. Фета становится более критичной: «Вы пишете подкладку вместо лица, Вы перевернули содержание. Вы вольный художник и Вы вполне правы. Но художественные законы для всяческого содержания неизменны и неизбежны, как смерть. И первый закон – единство представления. Это единство в искусстве достигается совсем не так, как в жизни… Мы поняли, почему Наташа сбросила шумный успех, поняли, что ее не тянет петь, а тянет ревновать и напряженно кормить детей. Поняли, что ей не нужно обдумывать пояса и ленты и колечки локонов. Все это не вредит целому представлению о ее духовной красоте. Но зачем было напирать на то, что она стала неряха. Это может быть в действительности, но это нестерпимый натурализм в искусстве… Это шаржа, нарушающая гармонию»²⁵.

Самый развернутый писательский отзыв о романе принадлежит Н.С. Лескову. Серия его статей в «Биржевых ведомостях», посвященная 5-му тому, богата мыслями и наблюдениями. Чрезвычайно интересна стилистическая композиционная форма статей Лескова. Он разбивает текст на небольшие главки с характерными заголовками («Выскочки и хороняки», «Богатырь нерассуждающий», «Вражья сила»), смело вводит отступления («Два анекдота о Ермолове и Растопчине»).²⁶

Сложным и меняющимся было отношение к роману И.С. Тургенева. Десятки его отзывов в письмах сопровождаются двумя печатными, очень разними по тону и направленности.

В 1869 г. в статье «По поводу “Отцов и детей”» И.С.Тургенев мимоходом упомянул о «Войне и мире» как замечательном произведении, но все же лишенном «истинного значения» и «истинной свободы». Главные Тургеневские упреки и претензии, неоднократно повторявшиеся, собраны в письме П.В. Анненкову, написанном после прочтения его статьи «Историческая прибавка, от которой читатели в восторге, кукольная комедия и шарлатанство… Толстой поражает читателя носком сапога Александра, смехом Сперанского, заставляя думать, что он обо всем этом знаем, коли даже до этих мелочей дошел, а он и знает только эти мелочи…. Настоящего развития нет ни в одном характере, а есть старая замашка передавать колебания, вибрации одного и того же чувства, положения, то, что он столь беспощадно вкладывает в уста и в сознание каждого из героев… Другой психологии Толстой словно не знает или с намерением ее игнорирует». В этой развернутой оценке отчетливо видна несовместимость тургеневского «тайного психологизма» и «проникающего» толстовского психологического анализа.

Итоговый отзыв о романе столь же неоднозначен. «Прочел я шестой том “Войны и мира”, - пишет И.С.Тургенев П. Борисову в 1870 г., - конечно, есть вещи первоклассные; но, не говоря уже о детской философии, мне неприятно было видеть отражение системы даже на образах, рисуемых Толстым… Почему он старается уверить читателя, что коли женщина умна и развита, то непременно фразерка и лгунья? Как это он упустил из виду декабристский элемент, который такую роль играл в 20-х годах, - и почему все порядочные люди у него какие-то чурбаны – с малой толикой юродства?»²⁷.

Но время идет, и количество вопросов и претензий постепенно уменьшается. Тургенев примиряется с этим романом, более того - становится его верным пропагандистом и поклонником. «Это великое произведение великого писателя, и это – подлинная Россия» - так завершаются пятнадцатилетние размышления И.С.Тургенева о «Войне и мире».

Одним из первых со статьей о «Войне и мире» выступил П.В. Анненков, давний, с середины 50-х г.г. знакомый писателя. В своей статье он выявил многие особенности толстовского замысла.

Толстой смело разрушает границу между «романтическими» и «историческими» персонажами, считает Анненков, рисуя тех и других в сходном психологическом ключе, то есть через быт: «Ослепительная сторона романа именно и заключается в естественности и простоте, с какими он низводит мировые события и крупные явления общественной жизни до уровня и горизонта зрения всякого выбранного им свидетеля… Без всякого признака насилования жизни и обычного ее хода роман учреждает постоянную связь между любовными и другими похождениями своих лиц и Кутузовым, Багратионом, между историческими фактами громадного значения – Шенграбеном, Аустерлицем и треволнениями московского аристократического кружка…»²⁸.

«Прежде всего, должно заметить, что автор держится первого жизненного всякого художественного повествования: он не пытается извлечь из предмета описания то, чего он делать не может, и потому не отступает ни на шаг от простого психического исследования его»²⁹.

Однако критик с трудом обнаруживал в «Войне и мире» «узел романтической интриги» и затруднялся определить, «кого должно считать главными действующими лицами романа»: «Можно полагать, что не нам одним приходилось, после упоительных впечатлений романа, спрашивать: да где же он сам, роман этот, куда он девал свое настоящее дело – развитие частного происшествия, свою “фабулу” и “интригу”, потому что без них, чем бы роман ни занимался, он все будет казаться праздным романом».

Но, наконец, критик проницательно заметил связь толстовских героев не только с прошлым, но и с настоящим: «Князь Андрей Болконский вносит в свою критику текущих дел и вообще в свои воззрения на современников идеи и представления, составившиеся об них в наше время. Он имеет дар предвидения, дошедший к нему, как наследство, без труда, и способность стоять выше своего века, полученную весьма дешево. Он думает и судит разумно, но не разумом своей эпохи, а другим, позднейшим, который ему открыт благожелательным автором»³⁰.

Н.Н. Страхов выдержал паузу перед тем, как высказаться по поводу произведения. Его первые статьи о романе появились в начале 1869 г., когда многие оппоненты уже высказали свою точку зрения.

Страхов отводит упреки в «элитарности» толстовской книги, которые делали самые разные критики: «Несмотря на то, что одно семейство – графское, а другое – княжеское, “Война и мир” не имеет и тени великосветского характера… Семья Ростовых и семья Болконских, по их внутренней жизни, по отношениям их членов, - суть такие же русские семьи, как и всякие другие». В отличие от некоторых других критиков романа, Н.Н. Страхов не изрекает истину, а ищет ее.

«Идею “Войны и мира”, - считает критик, - можно формулировать различным образом. Можно сказать, например, что руководящая мысль произведения есть идея героической жизни».

«Но героическая жизнь не исчерпывает собой задачи автора. Предмет его, очевидно, шире. Главная мысль, которою он руководствуется при изображении героических явлений, состоит в том, чтобы открыть их человеческую основу, показать в героях – людей». Так сформулирован главный принцип толстовского подхода к истории: единство масштаба, в изображении разных персонажей. Поэтому совершенно особо подходит Страхов к образу Наполеона. Он убедительно демонстрирует, почему именно такой художественный образ французского полководца был нужен в «Войне и мире»: «Итак, в лице Наполеона художник как будто хотел представить нам душу человеческую в ее слепоте, хотел показать, что героическая жизнь может противоречить истинному человеческому достоинству, что добро, правда и красота могут быть гораздо доступнее людям простым и малым, чем иным великим героям. Простой человек, простая жизнь, поставлены в этом выше героизма – и по достоинству, и по силе; ибо простые русские люди с такими сердцами, как у Николая Ростова, у Тимохина и Тушина, победили Наполеона и его великую армию»³¹.

Эти формулировки очень близки будущим словам Толстого о «мысли народной» как главной в «Войне и мире».

Д.И Писарев отозвался о романе с положительной стороны: «Новый, еще не оконченный роман гр. Л. Толстого можно назвать образцовым произведением по части патологии русского общества».

Он рассматривал роман, как отражение русского, старого барства.

«Роман “Война и мир” представляет нам целый букет разнообразных и превосходно отделанных характеров, мужских и женских, старых и молодых»³². В своей работе «Старое барство» он очень четко и полно разобрал характеры не только главных, но и второстепенных героев произведения, выразив тем самым свою точку зрения.

С публикацией первых томов произведения начали поступать отклики не только с России, но и за рубежом. Первая большая критическая статья появилась во Франции более чем через полтора года после выхода перевода Паскевич – в августе 1881 г. Автор статьи, Адольф Баден, сумел дать лишь обстоятельный и восторженный пересказ «Войны и мира» на протяжении почти двух печатных листов. Только в заключении он сделал несколько замечаний оценочного характера.

Примечательны ранние отклики на произведение Льва Толстого в Италии. Именно в Италии в начале 1869 г. – появилась одна из первых статей иностранной печати и «Войне и мире». Это была «корреспонденция из Петербурга», подписанная М.А. и озаглавленная «Граф Лев Толстой и его роман «Мир и война». Ее автор в недоброжелательном тоне отзывался о «реалистической школе», к которой принадлежит Л.Н. Толстой³³.

В Германии, как и во Франции, как и в Италии – имя Льва Николаевича Толстого к концу прошлого столетия попало в орбиту острой политической борьбы. Растущая популярность русской литературы в Германии вызывала беспокойство и раздражение у идеологов империалистической реакции.

Первый развернутый отзыв о «Войне и мире», появившийся на английском языку, принадлежал критику и переводчику Уильяму Ролстону. Статья его, напечатанная в апреле 1879 г. в английском журнале «Девятнадцатый век», а потом перепечатанная в США, называлась «Романы графа Льва Толстого», но по сути дела это был, прежде всего, пересказ содержания «Войны и мира» - именно пересказ, а не анализ. Ролстон, владевший русским языком, постарался дать английской публике хотя бы первоначальное представление о Л.Н. Толстом.

Как мы видим в конце последней главы, во время первых публикаций роман характеризовался разными авторами по-разному. Многие пытались выразить свое понимание романа, но не многие смогли прочувствовать его сущность. Большое произведение требует больших и глубоких размышлений. Роман-эпопея «Война и мир» позволяет задуматься над многими принципами и идеалами.

Заключение

Произведение Л.Н. Толстого несомненно является ценным достоянием мировой литературы. На протяжении многих лет его исследовали, критиковали, им восхищались многие поколения людей. Роман-эпопея «Война и мир» позволяет задуматься, проанализировать течение событий; это не просто исторический роман, хотя перед нами и раскрываются подробности знаменательных событий, это целый пласт нравственного и духовного развития героев, на который нам следует обратить внимание.

В данной работе были изучены материалы, позволившие рассмотреть произведение Л. Толстого в контексте исторической значимости

В первой главе были рассмотрены особенности романа, его композиция, здесь представлена история создания произведения. Мы можем отметить, что то, что мы сейчас имеем, появилось благодаря долгой и усердной работе писателя. Это было отражением его жизненного опыта, развитого мастерства. Здесь нашли свое место и семейные предания, и народные переживания. «Мысль семейная» и «мысль народная» в романе сливаются в единое целое, создавая гармонию и единство образа. Изучая это произведение, можно понять жизнь и нравы людей времен 1812-ого года, уловить ментальность народа через его характерных представителей.

Роман-эпопея «Война и мир» изменил представление о войне 1812 г. Замысел писателя заключался в том, чтобы показать войну не только возвеличивая победу, но и передав все психологические и физические муки, через которые пришлось пройти для ее достижения. Здесь читатель может прочувствовать обстановку событий, в том виде, в каком она была во времена Отечественной войны.

Во второй главе были рассмотрены особенности развития судеб главных героев произведения, их духовные и нравственные искания. Герои на протяжении всего романа не раз меняли свои взгляды и убеждения. Конечно, прежде всего, это было связано с решающими, переломными моментами в их жизни. В работе рассмотрено развитие характеров главных героев.

Для полноценной оценки произведения были представлены точки зрения различных писателей и критиков. В ходе работы было выявлено, что, несмотря на значимость романа-эпопеи «Война и мир», в первые годы его публикации, оценка современников не была однозначной. Существует мнение, что современники были не готовы понять смысл произведения. Однако те небольшие критические отзывы, были закономерной реакцией на появление огромного, сложного произведения. Осмыслив, всю его значимость, большинство литературоведов сошлось во мнении, что это подлинно замечательное наследие «Золотого века» литературы.

Подводя итог работы, можно сказать, что роман-эпопея «Война и мир» с достоинством может носить звание шедевра русской литературы. Здесь не только в полной своей широте отражены главные события начала XIX в., но и проявляются главные принципы народности, как его высшего общества, так и простых людей. Все это в едином потоке представляет собой отражение духа и жизни русского народа.

Список использованной литературы

1. Анненков П.В. Критические очерки. – СПб., 2000. С. 123-125, 295-296, 351-376.

2. Анненков П.В. Литературные воспоминания. – М., 1989. С. 438-439.

3. Бочаров С.Г. Роман Толстого «Война и мир». – М., 1978. С. 5.

4. Война из-за «Войны и мира». Роман Л.Н. Толстого в русской критике и литературоведении. – СПб., 2002. С. 8-9, 21-23, 25- 26.

5. Герцен А.И. Мысли об искусстве и литературе. – Киев, 1987. С. 173.

6. Громов П.П. О стиле Льва Толстого. «Диалектика души» в «Войне и мире». - Л., 1977. С. 220-223.

7. Гулин А.В. Лев Толстой и пути русской истории. – М., 2004. С.120-178.

8. Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в 30 т. - Л., 1986. - Т. 29. – С. 109.

9. Камянов В. Поэтический мир эпоса, о романе Толстого «Война и мир». - М., 1978. С. 14-21.

1. Курляндская Г.Б. Нравственный идеал героев Л.Н. Толстого и Ф.М Достоевского. – М., 1988. С 137-149.

2. Либединская Л. Живые герои. – М., 1982, С. 89.

3. Мотылева Т.Л. «Война и мир» за рубежом. – М., 1978. С. 177, 188-189, 197-199.

4. Огарев Н.П. О литературе и искусстве. – М., 1988. С. 37.

5. Опульская Л.Д. Роман-эпопея Л.Н. Толстого «Война и мир». - М.,1987. С. 3-57.

6. Писатель и критика XIX в. Куйбышев, 1987. С. 106-107.

7. Сливицкая О.В. «Война и мир» Л.Н. Толстого. Проблемы человеческого общения. – Л., 1988. С. 9-10.

8. Толстой Л.Н. Война и мир. – М., 1981. – Т. 2. – С. 84-85.

9. Толстой Л.Н. Переписка с русскими писателями. – М., 1978. С. 379, 397 – 398.

10. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. – М., 1958 – Т. 13. – С. 54-55.

11. Толстой Л.Н. Полн. собр. соч.: В 90 т. – М., 1958 – Т. 60. – С. 374.

12. Толстой Л.Н. Собрание сочинений в 20-ти т. - М., 1984. – Т. 17.- С. 646-647, 652, 658-659, 663-664.

13. Халищев В.Е., Кормилов С.И. Роман Л.Н. Толстого «Война и мир». – М., 1983. С. 45-51.