Курсовая на тему Развитие и сохранение аутентичности как условие естественного образования человека
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2014-11-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Оглавление
Введение
Глава I. Развитие и сохранение аутентичности как условие естественного образования человека
1.1. Понятие аутентичности
1.2. Кризис аутентичности
Глава II. Развитие аутентичности в образовательном процессе
2.1. Аутентичное образование
2.2. Сохранение аутентичности в образовательном процессе
2.3. Аутентичная речь
2.4. Анализ урока русского языка
Заключение
Библиография
Введение
Сегодняшняя система образования держится на фундаментальной подмене понятия «человек образованный» понятием «человек обученный» и на отождествлении процесса образования с процессом обучения. Обучение – это процесс трансляционный, чётко регламентированный. Что касается образования, то это уникальный процесс становления «человеческого в человеке», который должен быть естественным, который происходит непрерывно, в течение всей человеческой жизни.
Сущность образования по природе своей естественна, т.к. прежде всего, имеет дело с человеком, развитие которого идёт во все стороны сразу и не может быть загнано в строгие рамки программ, правил и стандартов. Каждый человек уникален, а потому естественно, что у каждого свой «маршрут» и своя траектория развития. Уважение уникальности, поддержка и развитие ее в каждом человека – это ценнейшее достижение человеческой культуры. Образование как неотъемлемая часть культуры должно помочь человеку утвердить его в праве на аутентичность, на подлинность, на поиск себя самого.
Идея аутентичности (подлинности, истинности, неподдельности) проходит, по сути, красной нитью через большинство, если не все, концепций, относимых к корпусу экзистенциальной психологии. Тем временем, не во всех из них она приобретает понятийное оформление или становится термином теории. Общим местом для экзистенциально мыслящих психологов и философов является сосредоточенность на актуальном бытии человека в мире, его экзистенции, которую можно определить как конкретную, биографическую, воплощенную жизнь конкретных людей, характеризуемых уникальностью и незаменимостью. «Экзистенциальная феноменология изучает экзистенции в терминах личностного вовлечения в ситуации в мире. Она направлена на пробуждение к особому способу жизни, обычно называемому аутентичным существованием (экзистенцией)» [2] . Таким образом, аутентичность – ключевая тема экзистенциальной психологии.
Термин «аутентичность» - скорее психологический, но и педагогика уделяет большое внимание проблеме сохранения детской аутентичности (подлинности, неподдельности). Тема курсовой работы «Развитие аутентичности ребенка как педагогическая задача».
Гипотеза: сохранение детской аутентичности влияет на дальнейшее эмоциональное благополучие в дальнейшей жизни ребенка.
Целью работы является исследование сохранения детской аутентичности как педагогической задачи.
Объект исследования - детская аутентичность.
Предмет - особенности сохранения детской аутентичности.
Работа носит теоретический характер, поэтому её основными задачами является рассмотрение отечественной и зарубежной психолого-педагогической литературы, наблюдение за педагогическим процессом в образовательных учреждениях.
В соответствии с поставленными задачами в работе использовались следующие методы: теоретический анализ психолого-педагогической литературы по проблеме; методы качественного и количественного анализа результатов.
Глава I. Развитие и сохранение аутентичности как условие естественного образования человека
1.1. Понятие аутентичность
Наиболее полное освещение и теоретическую разработку аутентичность получила у Сальваторе Мадди, который поставил ее в центр представлений об идеальном развитии личности. Анализируя развитие личности, формирование жизненного стиля на позднем периоде развития молодого человека, С. Мадди выделяет несколько этапов. Под первым понимается «эстетизм», где освободившиеся от родительского давления и гнета молодые люди рвутся познать все прелести жизни. Однако не связывая себя обязательствами, он начинает вскоре чувствовать одиночество и стремится к совершенству в отношениях, собственных устремлениях и возможностях. Это, по С. Мадди, второй этап – стиль «идеализма».
Наконец, «возникает идеальный в экзистенциальном смысле стиль жизни – аутентичности, или индивидуализм, который углубляется всю оставшуюся жизнь» [2] .Это происходит в результате принятия того неудачного опыта, с которым связано разочарование от несовершенства мира в конце второго этапа («идеализма»). В сердцевине экзистенциальной теории личности С. Мадди лежит различение аутентичного и неаутентичного человека. Под аутентичным человеком понимается неконформная, но, вместе с тем, ответственная личность. Определяя аутентичного человека и тем самым противопоставляя ему человека неаутентичного, С. Мадди отмечает следующие их характеристики (в т.н. «Двадцати пяти тезисах экзистенциальной психологии»): «ценности аутентичной личности определены и нестандартны, а ценности неаутентичной личности размыты и стереотипны», «аутентичная личность подходит к межличностным отношениям дифференцированно, ищет и рассматривает разные их варианты, в то время как личность неаутентичная предпочитает не дифференцировать свои отношения с людьми», «аутентичные люди стремятся к близкому социальному взаимодействию, неаутентичные предпочитают поверхностные и дистанцированные отношения», «аутентичные люди активны и оказывают влияние, а неаутентичные – пассивны и подвержены воздействиям», «мысли и чувства аутентичных людей носят цельный и планомерный характер, у неаутентичных же – характер фрагментарный и бесцельный», и т.д. [2].
Наиболее близким понятию «аутентичность» среди слов, более привычных широкому кругу людей, нам кажется слово «искренность». Аутентичность это искренность, открытость, честность человека. Не только и не столько по отношению к другим людям, сколько по отношению к себе самому, к тому внутреннему началу или «камертону», который Франкл называл совестью. Быть аутентичным значит жить по совести : не только «по совести», но еще и «жить», то есть осуществлять то, что является внутренне оправданным, а не отказываться от этого. Проявление аутентичности, «встреча с самим собой» может произойти у человека и остаться единичным событием, если он не интегрирует свое переживание, полученный опыт в процесс своей жизни. И напротив, аутентичность в действии ведет человека к большей аутентичности «по жизни», но вместе с тем и делает его менее свободным.
Человеку, не открывшему собственную аутентичность или редко сталкивающемуся с ней, не так сложно и не так тяжело предать себя, пусть даже актом свободного выбора, чем человеку более аутентичному. Ясным выражением аутентичности является словосочетание «верность самому себе».
Первым и основным условием аутентичности является осознание, или открытость опыту внутреннему и внешнему, или чувствительность к самому себе, способность слушать себя. Это не абстрактно-оторванный поиск чего-то в себе в противовес миру. Напротив. Человек слушает себя и переживает себя через мир. Каждое внешнее событие вызывает у него некоторую реакцию, которая не всегда является для него желаемой. Человек не всегда чувствует то, что он, по его представлениям, «должен» чувствовать. И то, чего он чувствовать «не должен», он вытесняет, проецирует или как-то иначе отделяет от «себя». Но человек способен пережить себя как субъекта только если он активно реагирует на внешний мир, поэтому вытеснение собственных чувств оборачивается для него отчуждением от самого себя, утратой чувства «Я» и ведет его к бессилию, неуверенности, внутренней пустоте, отсутствию смысла. Ведь смысл это пристрастность, когда человеку «не все равно», когда что-то в жизни ему небезразлично значимо для него.
События, которые происходят в жизни человека, всегда происходят с ним, и потому неминуемо значимы для него; если нам кажется, что в нашей жизни не происходит значимых событий, дело не в жизни, а в нашей способности воспринимать эту значимость, слушать голос своего живого внутреннего «Я», а не внешнего, отчужденно-мертвого рассудка. Первым шагом к аутентичности является открытие для себя и принятие человеком собственных чувств, осознание своего права чувствовать, переживать, то есть, быть. Чем шире жизненный мир человека, чем богаче смыслы, которые он способен из него вычерпывать, чем больше того, что ему небезразлично (и за что тем самым он находится в ответе), тем более аутентично его бытие.
Первым шагом к аутентичности было осознание. На этом этапе человек осознает собственные чувства как данность, как нечто «объективное». Но для того чтобы стать свободным по отношению к этим чувствам и принять на себя ответственность за них, человеку необходим второй шаг. Это обретение доверия к самому себе, или внутреннего согласия со своими чувствами. Человеку необходимо поверить, что его внутренний источник (в той мере, в какой он способен слушать его) приносит ему более истинные мнения, чем внешние авторитеты. Любые внешние авторитеты являются отчужденными, мнимыми, если доверие им не подкреплено внутренним согласием.
Доверять себе нужно лишь потому, что это единственное, чему вообще можно доверять, чтобы можно было доверять чему-либо еще . Но что значит «доверять»? Мои чувства не приносят мне объективной истины о мире, а лишь истину о моем собственном бытии. Она становится истиной о мире в той степени, в какой я принадлежу миру, то есть, не-отчужден от него. Если человек осознал ярость или гнев, которые он испытывает, довериться им не значит пойти и уничтожить их объект. Это значит принять их как некую истину, информацию о том, что нечто в бытии человека является для него угрожающим, то есть, значимым реально даже если оно не является значимым с точки зрения всех внешних критериев или «вообще не должно» быть значимым, по мнению этого человека. Таким образом, доверять собственным чувствам не означает доверять слепо, стремиться к их непосредственной реализации, но рассматривать их как материал для рефлексии, как некоторые истины о жизненном мире субъекта, к которым можно и должно как-то отнестись в рефлексии и в действии.
Третьим шагом к аутентичности является обретение способности к принятию решений. Когда что-то для человека значимо, он решает , как с этим поступить. Но и на этапе решения он непрерывно соотносит возможные варианты действия со своим внутренним голосом: он осознает, он сфокусирован , удерживается в фокусе себя. Иначе принятое решение может оказаться неверным. Правильное решение это внутренне оправданное решение. Даже если в результате избранная альтернатива окажется не идеальной с точки зрения внешних критериев, человек может сказать, что он поступил так, как он счел нужным.
Доверие к самому себе лежит в основе свободного выбора, будучи единственным его «достоверным» критерием. Однако парадоксальным образом оно ограничивает «формальную» свободу человека. Вместо множества путей, равно чуждых и безразличных ему, он начинает видеть тот единственный путь, который по-настоящему является его собственным. И человек постоянно выбирает, следовать этому пути или отказаться от него.
Четвертый шаг к аутентичности способность осуществлять действие даже в ситуации, когда его «внутренняя очевидность» перестает быть человеку явленной.
Это тоже доверие самому себе, но доверие «ретроспективное», которое позволяет действовать по собственной воле, следовать собственному выбору, прислушиваясь к сомнениям и вопрошая их, но не следуя им раньше времени, слепо. Человек не может постоянно удерживаться в фокусе себя, но если он верит в то, что избранный им путь является верным, если он принимает на себя ответственность за этот путь, у него больше шансов вновь оказаться в фокусе себя.
Однако аутентичность не простая последовательность шагов, а свойство целостного бытия, включающего в себя в свернутом виде все эти этапы, все эти «экзистенциальные способности», которые в онтогенезе формируются раздельно, но впоследствии интегрируются, образуя целостность, которая становится основным качеством бытия.
1.2 Кризис аутентичности
Основной кризис аутентичности связан с окончанием биологического созревания, которое у человеческого индивида наступает в районе двадцати лет. Он жестко связан с прекращением индивидуального созревания и роста. Биологическое развитие окончено, наступает период зрелости, стабилизации, нормализации на каком-то определенном уровне основных процессов обмена, процессов анаболизма и катаболизма с постепенным снижением общего энергетического потенциала и жизнеспособности организма. То есть, с биологической точки зрения начинается старение. Организм в целом уже не развивается, возможно дальнейшее развитие и появление каких-либо новых подсистем, но уже нет того процесса глобального развертывания, который свойственен растущему организму.
Такой более или менее резкий перелом в направленности индивидуального существования не может не пройти незамеченным на психологическом уровне. В процесс роста, созревания вырабатываются достаточно устойчивые стереотипы ментальной деятельности, которые ориентированы в направлении постоянного прироста психической активности, работоспособности, адаптивности. Если происходят какие-либо резкие сдвиги и колебания по типу пубертатных кризов, резкого усиления роста организма, то избыточность энергетического обеспечения растущего организма приводит к легкой психологической адаптации и переработке этой дополнительной информации. Заболеваемость неврозами в период пубертата чрезвычайно низка, и это даже вызывает удивление. Например, А. Е. Личко пытается объяснить этот феномен тем, что психогенные факторы, которые у детей и взрослых вызывают невроз, у подростков вызывают нарушения поведения. Однако это можно объяснить и тем, что психическая деятельность в этот период чрезвычайно пластична и все проблемы, связанные с ростом решаются достаточно легко.
Известно, что девочки, например, переносят пубертатный криз легче, чем мальчики. Происходит это потому, что у девочек половое созревание начинается существенно раньше, чем у мальчиков, когда психика еще пластична, личностные структуры окончательно не сформированы и новые ощущения, переживания, желания, новая самооценка и самосознание легко встраивается в "мягкий" каркас личности девочки-подростка. Как-то незаметно для окружающих девочка становится девушкой.
У мальчиков "поздний" пубертатный криз и "позднее" начало полового созревание протекают намного более сложно. Пубертатный криз приходиться у большинства мальчиков на возраст от 13 до 14 лет. В этом возрасте личность подростка уже более или менее сформировалась, устоялась. Он уже начинает осознавать себя как самостоятельно функционирующего человека, как личность со своими законами, правилами мальчишеской "асексуальной" жизни, со всеми войнами, драками, ножами, марками, книгами и т.п. Представьте себе компанию мальчиков с более или менее жесткой структурной иерархией. Все считают себя уже мужчинами, занимаются спортом. Девчонки для них не существуют. Девчонки - это не для мужского братства. Тот, кто дружит с девчонкой, не достоин быть членом настоящей мужской компании. С теми отщепенцами, которые ходят с девчонками в кино, мы не дружим. И вдруг на фоне этой достаточно устойчивой стабильной системы независимо от воли и желания подростка начинают появляться совершенно новые, незнакомые желания и мысли. Эта с двумя косичками, которую семь классов не воспринимал иначе, как мишень для жеваной промокашки, начинает вызывать у тебя жуткое замирание под ложечкой, хочется смотреть на нее часами, прикоснувшись к ней, домой идешь счастливый - какой кошмар. Это - я, тот, который еще вчера смеялся над такими же несчастными и обзывал их "жених и невеста", это я - несу ей портфель и изнываю под ее окном.
И все же несмотря на то, что подобные издержки биологического созревания представляют для мальчиков, а иногда и для девочек много беспокойства - они крайне редко становятся причиной возникновения психопатологической симптоматики за счет гибкости и пластичности нервно-психической деятельности в период роста. В это время еще возможна глобальная трансформация мировоззрения, и оно постоянно трансформируется в сторону все большего усложнения оценок различных жизненных ситуаций. Жизнь с каждым днем воспринимается все более сложно, все более богато. Она несет впереди массу неизведанных и неиспытанных возможностей. Подросток просто разрывается перед необозримыми перспективами: сегодня он желает стать летчиком, завтра хирургом, послезавтра писателем.
Сам объективный процесс роста и развития приучает подростка к мысли, что то, что я есть сейчас - меньше, чем то, чем я буду завтра, то что я имею сейчас - меньше, чем то, что я буду иметь завтра. И это так. Но только в процессе биологического созревания. На психологическом уровне это приводит иногда к возникновению легкой эйфории в этом возрасте от осознания собственного здоровья, энергичности, интеллектуальности. Казалось бы, пока еще не видится никаких видимых причин, что скоро всему этому прийдет конец, причем конец необратимый.
Введение
Глава I. Развитие и сохранение аутентичности как условие естественного образования человека
1.1. Понятие аутентичности
1.2. Кризис аутентичности
Глава II. Развитие аутентичности в образовательном процессе
2.1. Аутентичное образование
2.2. Сохранение аутентичности в образовательном процессе
2.3. Аутентичная речь
2.4. Анализ урока русского языка
Заключение
Библиография
Введение
Сегодняшняя система образования держится на фундаментальной подмене понятия «человек образованный» понятием «человек обученный» и на отождествлении процесса образования с процессом обучения. Обучение – это процесс трансляционный, чётко регламентированный. Что касается образования, то это уникальный процесс становления «человеческого в человеке», который должен быть естественным, который происходит непрерывно, в течение всей человеческой жизни.
Сущность образования по природе своей естественна, т.к. прежде всего, имеет дело с человеком, развитие которого идёт во все стороны сразу и не может быть загнано в строгие рамки программ, правил и стандартов. Каждый человек уникален, а потому естественно, что у каждого свой «маршрут» и своя траектория развития. Уважение уникальности, поддержка и развитие ее в каждом человека – это ценнейшее достижение человеческой культуры. Образование как неотъемлемая часть культуры должно помочь человеку утвердить его в праве на аутентичность, на подлинность, на поиск себя самого.
Идея аутентичности (подлинности, истинности, неподдельности) проходит, по сути, красной нитью через большинство, если не все, концепций, относимых к корпусу экзистенциальной психологии. Тем временем, не во всех из них она приобретает понятийное оформление или становится термином теории. Общим местом для экзистенциально мыслящих психологов и философов является сосредоточенность на актуальном бытии человека в мире, его экзистенции, которую можно определить как конкретную, биографическую, воплощенную жизнь конкретных людей, характеризуемых уникальностью и незаменимостью. «Экзистенциальная феноменология изучает экзистенции в терминах личностного вовлечения в ситуации в мире. Она направлена на пробуждение к особому способу жизни, обычно называемому аутентичным существованием (экзистенцией)» [2] . Таким образом, аутентичность – ключевая тема экзистенциальной психологии.
Термин «аутентичность» - скорее психологический, но и педагогика уделяет большое внимание проблеме сохранения детской аутентичности (подлинности, неподдельности). Тема курсовой работы «Развитие аутентичности ребенка как педагогическая задача».
Гипотеза: сохранение детской аутентичности влияет на дальнейшее эмоциональное благополучие в дальнейшей жизни ребенка.
Целью работы является исследование сохранения детской аутентичности как педагогической задачи.
Объект исследования - детская аутентичность.
Предмет - особенности сохранения детской аутентичности.
Работа носит теоретический характер, поэтому её основными задачами является рассмотрение отечественной и зарубежной психолого-педагогической литературы, наблюдение за педагогическим процессом в образовательных учреждениях.
В соответствии с поставленными задачами в работе использовались следующие методы: теоретический анализ психолого-педагогической литературы по проблеме; методы качественного и количественного анализа результатов.
Глава I. Развитие и сохранение аутентичности как условие естественного образования человека
1.1. Понятие аутентичность
Наиболее полное освещение и теоретическую разработку аутентичность получила у Сальваторе Мадди, который поставил ее в центр представлений об идеальном развитии личности. Анализируя развитие личности, формирование жизненного стиля на позднем периоде развития молодого человека, С. Мадди выделяет несколько этапов. Под первым понимается «эстетизм», где освободившиеся от родительского давления и гнета молодые люди рвутся познать все прелести жизни. Однако не связывая себя обязательствами, он начинает вскоре чувствовать одиночество и стремится к совершенству в отношениях, собственных устремлениях и возможностях. Это, по С. Мадди, второй этап – стиль «идеализма».
Наконец, «возникает идеальный в экзистенциальном смысле стиль жизни – аутентичности, или индивидуализм, который углубляется всю оставшуюся жизнь» [2] .Это происходит в результате принятия того неудачного опыта, с которым связано разочарование от несовершенства мира в конце второго этапа («идеализма»). В сердцевине экзистенциальной теории личности С. Мадди лежит различение аутентичного и неаутентичного человека. Под аутентичным человеком понимается неконформная, но, вместе с тем, ответственная личность. Определяя аутентичного человека и тем самым противопоставляя ему человека неаутентичного, С. Мадди отмечает следующие их характеристики (в т.н. «Двадцати пяти тезисах экзистенциальной психологии»): «ценности аутентичной личности определены и нестандартны, а ценности неаутентичной личности размыты и стереотипны», «аутентичная личность подходит к межличностным отношениям дифференцированно, ищет и рассматривает разные их варианты, в то время как личность неаутентичная предпочитает не дифференцировать свои отношения с людьми», «аутентичные люди стремятся к близкому социальному взаимодействию, неаутентичные предпочитают поверхностные и дистанцированные отношения», «аутентичные люди активны и оказывают влияние, а неаутентичные – пассивны и подвержены воздействиям», «мысли и чувства аутентичных людей носят цельный и планомерный характер, у неаутентичных же – характер фрагментарный и бесцельный», и т.д. [2].
Наиболее близким понятию «аутентичность» среди слов, более привычных широкому кругу людей, нам кажется слово «искренность». Аутентичность это искренность, открытость, честность человека. Не только и не столько по отношению к другим людям, сколько по отношению к себе самому, к тому внутреннему началу или «камертону», который Франкл называл совестью. Быть аутентичным значит жить по совести : не только «по совести», но еще и «жить», то есть осуществлять то, что является внутренне оправданным, а не отказываться от этого. Проявление аутентичности, «встреча с самим собой» может произойти у человека и остаться единичным событием, если он не интегрирует свое переживание, полученный опыт в процесс своей жизни. И напротив, аутентичность в действии ведет человека к большей аутентичности «по жизни», но вместе с тем и делает его менее свободным.
Человеку, не открывшему собственную аутентичность или редко сталкивающемуся с ней, не так сложно и не так тяжело предать себя, пусть даже актом свободного выбора, чем человеку более аутентичному. Ясным выражением аутентичности является словосочетание «верность самому себе».
Первым и основным условием аутентичности является осознание, или открытость опыту внутреннему и внешнему, или чувствительность к самому себе, способность слушать себя. Это не абстрактно-оторванный поиск чего-то в себе в противовес миру. Напротив. Человек слушает себя и переживает себя через мир. Каждое внешнее событие вызывает у него некоторую реакцию, которая не всегда является для него желаемой. Человек не всегда чувствует то, что он, по его представлениям, «должен» чувствовать. И то, чего он чувствовать «не должен», он вытесняет, проецирует или как-то иначе отделяет от «себя». Но человек способен пережить себя как субъекта только если он активно реагирует на внешний мир, поэтому вытеснение собственных чувств оборачивается для него отчуждением от самого себя, утратой чувства «Я» и ведет его к бессилию, неуверенности, внутренней пустоте, отсутствию смысла. Ведь смысл это пристрастность, когда человеку «не все равно», когда что-то в жизни ему небезразлично значимо для него.
События, которые происходят в жизни человека, всегда происходят с ним, и потому неминуемо значимы для него; если нам кажется, что в нашей жизни не происходит значимых событий, дело не в жизни, а в нашей способности воспринимать эту значимость, слушать голос своего живого внутреннего «Я», а не внешнего, отчужденно-мертвого рассудка. Первым шагом к аутентичности является открытие для себя и принятие человеком собственных чувств, осознание своего права чувствовать, переживать, то есть, быть. Чем шире жизненный мир человека, чем богаче смыслы, которые он способен из него вычерпывать, чем больше того, что ему небезразлично (и за что тем самым он находится в ответе), тем более аутентично его бытие.
Первым шагом к аутентичности было осознание. На этом этапе человек осознает собственные чувства как данность, как нечто «объективное». Но для того чтобы стать свободным по отношению к этим чувствам и принять на себя ответственность за них, человеку необходим второй шаг. Это обретение доверия к самому себе, или внутреннего согласия со своими чувствами. Человеку необходимо поверить, что его внутренний источник (в той мере, в какой он способен слушать его) приносит ему более истинные мнения, чем внешние авторитеты. Любые внешние авторитеты являются отчужденными, мнимыми, если доверие им не подкреплено внутренним согласием.
Доверять себе нужно лишь потому, что это единственное, чему вообще можно доверять, чтобы можно было доверять чему-либо еще . Но что значит «доверять»? Мои чувства не приносят мне объективной истины о мире, а лишь истину о моем собственном бытии. Она становится истиной о мире в той степени, в какой я принадлежу миру, то есть, не-отчужден от него. Если человек осознал ярость или гнев, которые он испытывает, довериться им не значит пойти и уничтожить их объект. Это значит принять их как некую истину, информацию о том, что нечто в бытии человека является для него угрожающим, то есть, значимым реально даже если оно не является значимым с точки зрения всех внешних критериев или «вообще не должно» быть значимым, по мнению этого человека. Таким образом, доверять собственным чувствам не означает доверять слепо, стремиться к их непосредственной реализации, но рассматривать их как материал для рефлексии, как некоторые истины о жизненном мире субъекта, к которым можно и должно как-то отнестись в рефлексии и в действии.
Третьим шагом к аутентичности является обретение способности к принятию решений. Когда что-то для человека значимо, он решает , как с этим поступить. Но и на этапе решения он непрерывно соотносит возможные варианты действия со своим внутренним голосом: он осознает, он сфокусирован , удерживается в фокусе себя. Иначе принятое решение может оказаться неверным. Правильное решение это внутренне оправданное решение. Даже если в результате избранная альтернатива окажется не идеальной с точки зрения внешних критериев, человек может сказать, что он поступил так, как он счел нужным.
Доверие к самому себе лежит в основе свободного выбора, будучи единственным его «достоверным» критерием. Однако парадоксальным образом оно ограничивает «формальную» свободу человека. Вместо множества путей, равно чуждых и безразличных ему, он начинает видеть тот единственный путь, который по-настоящему является его собственным. И человек постоянно выбирает, следовать этому пути или отказаться от него.
Четвертый шаг к аутентичности способность осуществлять действие даже в ситуации, когда его «внутренняя очевидность» перестает быть человеку явленной.
Это тоже доверие самому себе, но доверие «ретроспективное», которое позволяет действовать по собственной воле, следовать собственному выбору, прислушиваясь к сомнениям и вопрошая их, но не следуя им раньше времени, слепо. Человек не может постоянно удерживаться в фокусе себя, но если он верит в то, что избранный им путь является верным, если он принимает на себя ответственность за этот путь, у него больше шансов вновь оказаться в фокусе себя.
Однако аутентичность не простая последовательность шагов, а свойство целостного бытия, включающего в себя в свернутом виде все эти этапы, все эти «экзистенциальные способности», которые в онтогенезе формируются раздельно, но впоследствии интегрируются, образуя целостность, которая становится основным качеством бытия.
1.2 Кризис аутентичности
Основной кризис аутентичности связан с окончанием биологического созревания, которое у человеческого индивида наступает в районе двадцати лет. Он жестко связан с прекращением индивидуального созревания и роста. Биологическое развитие окончено, наступает период зрелости, стабилизации, нормализации на каком-то определенном уровне основных процессов обмена, процессов анаболизма и катаболизма с постепенным снижением общего энергетического потенциала и жизнеспособности организма. То есть, с биологической точки зрения начинается старение. Организм в целом уже не развивается, возможно дальнейшее развитие и появление каких-либо новых подсистем, но уже нет того процесса глобального развертывания, который свойственен растущему организму.
Такой более или менее резкий перелом в направленности индивидуального существования не может не пройти незамеченным на психологическом уровне. В процесс роста, созревания вырабатываются достаточно устойчивые стереотипы ментальной деятельности, которые ориентированы в направлении постоянного прироста психической активности, работоспособности, адаптивности. Если происходят какие-либо резкие сдвиги и колебания по типу пубертатных кризов, резкого усиления роста организма, то избыточность энергетического обеспечения растущего организма приводит к легкой психологической адаптации и переработке этой дополнительной информации. Заболеваемость неврозами в период пубертата чрезвычайно низка, и это даже вызывает удивление. Например, А. Е. Личко пытается объяснить этот феномен тем, что психогенные факторы, которые у детей и взрослых вызывают невроз, у подростков вызывают нарушения поведения. Однако это можно объяснить и тем, что психическая деятельность в этот период чрезвычайно пластична и все проблемы, связанные с ростом решаются достаточно легко.
Известно, что девочки, например, переносят пубертатный криз легче, чем мальчики. Происходит это потому, что у девочек половое созревание начинается существенно раньше, чем у мальчиков, когда психика еще пластична, личностные структуры окончательно не сформированы и новые ощущения, переживания, желания, новая самооценка и самосознание легко встраивается в "мягкий" каркас личности девочки-подростка. Как-то незаметно для окружающих девочка становится девушкой.
У мальчиков "поздний" пубертатный криз и "позднее" начало полового созревание протекают намного более сложно. Пубертатный криз приходиться у большинства мальчиков на возраст от 13 до 14 лет. В этом возрасте личность подростка уже более или менее сформировалась, устоялась. Он уже начинает осознавать себя как самостоятельно функционирующего человека, как личность со своими законами, правилами мальчишеской "асексуальной" жизни, со всеми войнами, драками, ножами, марками, книгами и т.п. Представьте себе компанию мальчиков с более или менее жесткой структурной иерархией. Все считают себя уже мужчинами, занимаются спортом. Девчонки для них не существуют. Девчонки - это не для мужского братства. Тот, кто дружит с девчонкой, не достоин быть членом настоящей мужской компании. С теми отщепенцами, которые ходят с девчонками в кино, мы не дружим. И вдруг на фоне этой достаточно устойчивой стабильной системы независимо от воли и желания подростка начинают появляться совершенно новые, незнакомые желания и мысли. Эта с двумя косичками, которую семь классов не воспринимал иначе, как мишень для жеваной промокашки, начинает вызывать у тебя жуткое замирание под ложечкой, хочется смотреть на нее часами, прикоснувшись к ней, домой идешь счастливый - какой кошмар. Это - я, тот, который еще вчера смеялся над такими же несчастными и обзывал их "жених и невеста", это я - несу ей портфель и изнываю под ее окном.
И все же несмотря на то, что подобные издержки биологического созревания представляют для мальчиков, а иногда и для девочек много беспокойства - они крайне редко становятся причиной возникновения психопатологической симптоматики за счет гибкости и пластичности нервно-психической деятельности в период роста. В это время еще возможна глобальная трансформация мировоззрения, и оно постоянно трансформируется в сторону все большего усложнения оценок различных жизненных ситуаций. Жизнь с каждым днем воспринимается все более сложно, все более богато. Она несет впереди массу неизведанных и неиспытанных возможностей. Подросток просто разрывается перед необозримыми перспективами: сегодня он желает стать летчиком, завтра хирургом, послезавтра писателем.
Сам объективный процесс роста и развития приучает подростка к мысли, что то, что я есть сейчас - меньше, чем то, чем я буду завтра, то что я имею сейчас - меньше, чем то, что я буду иметь завтра. И это так. Но только в процессе биологического созревания. На психологическом уровне это приводит иногда к возникновению легкой эйфории в этом возрасте от осознания собственного здоровья, энергичности, интеллектуальности. Казалось бы, пока еще не видится никаких видимых причин, что скоро всему этому прийдет конец, причем конец необратимый.
К. фон Монаков утверждает, что состояние под названием Klisis (радость, счастье) достижимо лишь тогда, когда все функционирование организма направлено на его развитие, - и отсюда возникает желание к повторению (продолжению) данного поведения В противоположность этому поведение, препятствующее оптимальному развитию организма, вызывает у субъекта (по теории Монакова) состояние Ekklisis (горести, депрессии, упадка).
Состояние, подобное экклизису, возникает не только, когда нечто препятствует оптимальному развитию организма, но и тогда, когда, достигнув пика, развитие оканчивается, энергия истощается и начинается процесс не только биологической, но и личностной инволюции и регресса.
А человеку-то ведь казалось, более того, ему продолжают все говорить, что у тебя все впереди, и он никак не подготовлен к тому, что после 20 лет с каждым годом все труднее и труднее усваивать новую информацию, все труднее и труднее что-то в крупном плане изменить в себе и просто страшно признать, что вот то, что ты есть сейчас - это уже навсегда и лучше не будет.
В этом плане тот оптимистический педагогический настрой, который существует в обществе не без участия гуманистической психологии с ее дурными теориями бесконечного личностного роста, вызывает у меня крайнюю настороженность. Именно в этих тенденциях, в подобном подходе к личности, я вижу причину того, что в настоящее время главный кризис аутентичности, связанный с окончанием биологического созревания, протекает у многих людей в обостренной форме.
Даже гуманистические психологи и психотерапевты, что, конечно, для них крайне нехарактерно иногда признают некоторые перегибы в этом направлении. "Общество говорит его члену, что он свободен, независим, может строить свою жизнь в соответствии со своей свободной волей; "великая игра жизни" открыта для него, и он может получить то, что хочет, если он деятелен и энергичен. В действительности для большинства людей все эти возможности ограничены" - пишет, например, Франкл [12].
"Перед тобой открыты все просторы" - внушается молодому человеку. "Ты всего можешь добиться, если приложишь усилия" - беззаботно и благодушно обманывают его. И наивный доверчивый человечек набирает скорость и на парусах надежды врезается в рифы жизни и чем быстрее скорость, тем сокрушительнее удар. Как писал Перлз: "Мечты юности становятся подобными ночному кошмару, отравляющему существование".
Не случайно все сказки кончаются на свадьбе и том, что "стали они жить долго и счастливо". Потому что после этого ничего больше и не было. Принц становится королем, принцесса королевой (или не становятся), потом все медленно стареют. Грустная картина. Не для сказок.
У Евгения Шварца есть совершенно замечательная сказка для взрослых "Обыкновенное чудо". Волшебник превратил медвежонка в человека с условием, что если тот когда-нибудь полюбит и поцелует принцессу, то снова превратится в медведя. Юноша влюбляется в прекрасную принцессу, целует ее и не превращается в медведя - в этом и заключается настоящее чудо. Юноша не превращается в медведя, который сидит у телевизора, пьет пиво, шляется по кабакам, читает газеты, ходит на выборы и не занимается всей той ерундой, которую люди называют жизнью, и от которой так тошнит, что и слов нет.
Но чудеса, к сожалению, случаются редко. Крайне редко личностное развитие человека не останавливается после двадцати лет. В большинстве случаев происходит постепенная остановка развития и незаметно осознаешь, что еще вчера ты только собирался на ярмарку, а сегодня ты уже едешь с ярмарки.
Само по себе в этом процессе нет не только ничего патологического, но и даже болезненного. Более того, процесс регресса и инволюции сам по себе, особенно в начальном периоде доставляет массу удовольствия.
В норме к 25 годам зрелая личность достигает уже того или иного социального положения, она достаточно хорошо интегрируется в систему социальных отношений, занимая в оптимальном случае то место, которое максимально соответствует имеющемуся потенциалу. Человек замечает, что если он и не достиг всего того, о чем мечталось, однако то, что имеется, не лишено приятности. Он чувствует свою "нужность", социальную полезность, он становится одним из многих, он становится полноценным членом общества, первоначальное чувство недовольства начинает проходить, с каждым днем он начинает открывать все преимущества спокойной жизни, в которой необходимо прилагать минимальное количество усилий, чтобы не выпасть из общей упряжки. Делай свое дело, не высовывайся, и если ты не совсем дурак, карьера будет идти сама собой. Свои прежние порывы юности воспринимаются со смехом и улыбкой. Возникает чувство самоуважения. И общество предлагает массу готовых вариантов, чтобы повысить это самоуважение: от орденов и медалей до званий и регалий.
Кризис аутентичности благополучно преодолен. Мы имеем перед собой образцовый вариант примитивной, нормальной личности.
Глава II. Развитие аутентичности в образовательном процессе
2.1. Аутентичное образование
Организация в школе системы аутентичного образования – это обеспечение для каждого учащегося образовательной среды и образовательного процесса, сообразных его персональным жизненным проявлениям, соответствующих возрастным, половым и индивидуальным особенностям, чутко реагирующих и откликающихся на возникающие личностные потребности.
Аутентичность образовательного процесса (его содержания, форм, методов) создает возможность функционирования каждого учащегося в наиболее благоприятном для него ритме: обеспечивается индивидуальное содержание образования, а также тот объем и темп его усвоения, которые наиболее точно соответствуют индивидуальности и состоянию учащегося.
Обеспечение аутентичной образовательной среды (пространственно-предметного и социального окружения каждого учащегося) – это создание в школе для каждого естественной жизненной среды, лишенной формализма, заорганизованности и других подобных характеристик школьной жизни (к сожалению, слишком хорошо нам знакомых). Как подчеркивается А. Маслоу, аутентичность – это приведение фальши к нулевому уровню.
Аутентичность, как важнейшее положение современной гуманистической психологии и педагогики, обеспечивает воспитание душевно здоровых, сильных и уверенных людей, которые хорошо знают, чего они хотят в жизни, а что для них является совершенно неприемлемым [3].
Аутентичное образование обеспечивает формирование аутентичной личности. Такая личность способна полностью осознавать каждый момент своей жизни и на основе этого осознания выбирать способ проживания данного жизненного момента, принимая полноту ответственности за свой выбор. Аутентичная личность целенаправленно «творит свою жизнь», понимая и принимая, как свои возможности, так и ограничения.
2.2. Сохранение аутентичности в образовательном процессе
Одна из целей образования - развитие человека культуры, то, есть развитие подлинной сущности личности. Но подлинность приобретает самый полный смысл в духовной сфере. Человеческая подлинность – это не только нечто естественное и данное от рождения, словами О.Н. Дериси, это ценность, к которой нужно стремиться путём напряжения разума и свободной воли, возвышающей человека и дающей ему сознательную и свободную власть над своей деятельностью и над своей сущностью [1].
Уместно рассмотреть, что же понимается под «естественным образованием», «естественным образовательным процессом» на примере школы.
Образовательный процесс как духовно-практическая сфера человеческого бытия должен быть естественным. В этом случае ученик остается самим собой, со своей уникальностью, активностью, аутентичной речью, с собственными рассуждениями и взглядами. Только такой образовательный процесс способен обрести качества живой организации, жизнедеятельностного пространства. "Поистине велико то учение, которое приводит к деянию!"
Образовательный процесс должен быть гуманитарной моделью жизнедеятельности человека, помогать развитию жизнеспособности, поддерживая инстинкт духа, идти за природой ученика, позволяя ему осуществлять доступ к самому себе и выражать себя в своей собственной, подлинной, аутентичной речи, возможно, не всегда грамматически правильной и красивой, но искренней, основанной на внутренних переживаниях, представляющей истинные чувства.
В этом случае образование ориентировано на феномен человека, речь которого субъективна, личностна и «за каждой высказанной в ней идеей - долгий путь мысли и чувств, долгий путь понимания, долгий путь восхождения к собственному «Я».
Однако, обучение только предмету ставит преграды для самораскрытия, самопроявления, стремится навязать клишированный язык, замыкает ученика в строгие рамки правил. Это ведёт к тому, что школьник, боясь не соответствовать учебным эталонам, замыкается, предпочитает пассивный стиль поведения, образ послушного ученика. Это тормозит его развитие, обусловливает конвергентное мышление.
Если учитель пренебрегает аутентичностью ребёнка, вектором его собственного развития, образовательный процесс остаётся лишь процессом формования личности и, как результат, утрата собственной личности и её замещение «псевдоличностью» с «псевдомышлением».
Роль педагога – помочь выявить и развить индивидуальную предназначенность которая и является свидетельством уникальности и естественности образования личности.
2.3. Аутентичная речь
Аутентичная речь – это живая речь, в которой смысл укрепляет значение, это акт деятельности индивида, его личностное отношение к предмету. Это речь, в которой субъективные смыслы привносятся соответственно данному моменту ситуации, когда говорится то, что никогда не будет услышано дважды. Это спонтанная, неподготовленная заранее речь ребёнка, являющаяся путём к пониманию его проблем, предпочтений, смыслов. Это идущее изнутри человека движение, и именно оно определяет собой всю область бесконечных смыслов.
Аутентичная речь связана с личностным смыслом, который складывается не последовательно, а схватывается комплексно, симультанно. Она помогает человеку познающему отыскать свой собственный угол зрения, быть честным по отношению к себе и окружающим. В школе же языком пользуются как знаковой системой, делая ставку, прежде всего на грамотность письма и заданную правильность формулирования мысли.
Академическая традиция обучения языку стремится застраховать от ошибок выражения, “упаковать” язык в рамки грамматических правил и форм. При этом нарушается процесс познания, естественность которого проявляется в аутентичном языке, выражающем мысль как восприятие, состояние, отражение, образ и обладающим внутренней энергией слова, спонтанным и психологическим воздействием на участников образовательного процесса. Точка зрения, позиция ребёнка обнаруживает его индивидуальность. Этим он предъявляет себя. Этим он уникален. Сохранить эту уникальность можно только благодаря аутентичной речи, которую Н.И. Жинкин назвал творческой функцией человеческой психики [3: 320], личным языковым опытом [3: 328]. Использование термина «аутентичная речь» в методике иностранного языка имеет лингвистический смысл. Это речь, возникающая в процессе общения людей, говорящих на языке как своём родном, являющихся подлинными носителями языка. Но это не единственный смысл данного понятия. Нас как раз больше интересует наполнение этого феномена психологическим и педагогическим смыслом.
Аутентичная речь – это живая речь, в которой смысл укрепляет значение, это акт деятельности индивида, его личностное отношение к предмету. Это речь, в которой субъективные смыслы привносятся соответственно данному моменту ситуации, когда говорится то, что никогда не будет услышано дважды. Это спонтанная, неподготовленная заранее речь ребёнка, являющаяся путём к пониманию его проблем, предпочтений, смыслов. Это идущее изнутри человека движение, и именно оно определяет собой всю область бесконечных смыслов.
Аутентичная речь связана с личностным смыслом, который складывается не последовательно, а схватывается комплексно, симультанно. Она помогает человеку познающему отыскать свой собственный угол зрения, быть честным по отношению к себе и окружающим. В школе же языком пользуются как знаковой системой, делая ставку, прежде всего на грамотность письма и заданную правильность формулирования мысли.
Академическая традиция обучения языку стремится застраховать от ошибок выражения, “упаковать” язык в рамки грамматических правил и форм. При этом нарушается процесс познания, естественность которого проявляется в аутентичном языке, выражающем мысль как восприятие, состояние, отражение, образ и обладающим внутренней энергией слова, спонтанным и психологическим воздействием на участников образовательного процесса. Точка зрения, позиция ребёнка обнаруживает его индивидуальность. Этим он предъявляет себя. Этим он уникален. Сохранить эту уникальность можно только благодаря аутентичной речи, которую Н.И.Жинкин назвал творческой функцией человеческой психики [3: 320], личным языковым опытом [3: 328].
Эта научная позиция находится в противоречии с практикой образования, где личный языковой опыт и предъявление себя в аутентичной речи создаёт помехи и затруднения для учителей, уроки которых чётко спланированы, ограничены строгими рамками структуры и ориентированы только на знаниевый компонент, на результат.
Как показывает школьная практика, учитель чаще требует послушания, ясности значений, однозначно правильных ответов. Очевидна ситуация: на перемене дети живо общаются, двигаются, выражают искренне свои эмоции. Звенит звонок, учащиеся входят в класс и всё, что только что было предельно открытым, честным и настоящим превращается в формальные ответы на вопросы учителя, без какого-то либо переживания, кроме, пожалуй, того, чтобы правильно ответить на вопрос. В этом случае знание может быть только формализовано и похоже на игру теннисиста со стеной, а не с живым партнёром.
Должен быть дух, объединяющее творчество, общее поле переживаний, где обращение ребёнка к себе и другим на понятном для него языке будет допустимо, принято, одобрено. Тогда образовательное пространство станет жизнедеятельностным пространством, т.е. единым смыслочувственным полем нашего общения с учеником, единым реально-идеальным пространством духовной, духовно-практической культуры.
В этом случае принятие аутентичной речи обусловливает и признание необходимости «языковой стихии», как показателя, критерия организации жизнедеятельностного пространства в образовательном процессе, естественность которого проявляется и сохраняется в аутентичном решении его участников. Жизнедеятельностное пространство может быть организовано как естественное, когда взращиваются личностные смыслы, когда источниками мысли и живого слова являются сами ученики, когда содержание включено в собственную деятельность школьников.
В этом случае темы, превалирующие в учебниках по иностранному языку, например, «Кино», «Театр», «Спорт», «Семья» должны превратиться в проблемы, которые волнуют нас. Не просто «Театр», а «Может ли театр умереть?». Здесь мы уже видим не тему, а проблему, т.е. появилась необходимость высказать свою точку зрения, опровергнуть иную, доказать что-то, сравнить. А проблема не решается в «воздухе», она обсуждается в какой-либо жизненной ситуации.
Ситуация – это основа общения, а весь процесс общения – это фактически непрерывный, динамический ряд сменяющих друг друга ситуаций. А если возникает ситуация, когда сказать по проблеме что-либо очень трудно по причине того, что большинство учащихся давно не были в театре, нужно идти в театр. В такой ситуации появляется множество положительных моментов: сам поход в театр как приобретение нового опыта, новых эмоций, а значит появление не просто желания, а жажды поговорить об этом, поразмышлять, обменяться впечатлениями.
Теперь учебная тема становится жизненной проблемой, насущной, личностной. А когда тебе есть что сказать и на уроке принимаются любые точки зрения и позиции, ты можешь не волноваться, что твоё мнение будет истолковано неверно или твоя речь будет не очень грамматически правильной. Здесь важна твоя активная позиция, твои мысли и тебе комфортно, потому что такой урок – это уже не обычная учебная единица, форма учебной деятельности, а настоящее жизнедеятельностное пространство.
2.4. Анализ проведения урока русского языка
В качестве примера проанализируем проведение урока русского языка в 4 классе. Провести наблюдение за тем, что происходит с детьми, когда организуется естественное жизнедеятельностное пространство и поддерживается, принимается любое аутентичное проявление ребёнка на уроке.
Урок посвящён самой традиционной теме «Словарные слова» и проходил с целью выяснения насколько дети уяснили тему и могут ли использовать знаниями по ней самостоятельно и практически. Название темы не предвещало ничего экстраординарного, тем удивительнее оказалось то, что происходило на уроке.
Учитель постоянно провоцировал детей на самостоятельные размышления, анализ, сравнения, задавая вопросы и обращаясь с просьбами типа: «Как понять…?», «Что объединяет…?», «Докажи…», «Помогите разобраться…», «На какие группы можно разделить…?», «Сформулируйте сами». Рассматривая все варианты ответов детей, учитель не отверг ни единого мнения, даже если оно казалось ошибочным. Например, Вика, определяя спряжение глагола, пыталась вспомнить правило, но всё время путалась. В такой ситуации на традиционном уроке чаще всего происходит следующее: «Нет, неправильно. Ты не выучила правило. Садись (а ещё хуже – «Садись. Два»)». Здесь же такого просто не могло быть.
Учитель просил порассуждать и попытаться объяснить своими словами, аргументировать свои рассуждения, брал что-то под сомнения, провоцируя каждого ребенка сознательно доказывать свою правоту. В процесс были вовлечены все, несмотря на то, что каждый выполнял какую-то свою задачу. Возник спор, затем дискуссия. Полина встала на защиту Вики: «Но ведь она назвала спряжение правильно, просто перепутала букву». Этой реплики оказалось достаточно, чтобы Вику посетило в буквальном смысле озарение: «Я всё теперь поняла! Так вот где, оказывается, я ошиблась!»
В классе царит воодушевление от того, что еще одна задачка решена и решена самими детьми. В это время Алёша, работающий у доски, допускает ошибки. Учитель даже не пытается его исправлять, а обращается к комментариям детей. Все живо откликаются, никто не боится сказать что-то не так. Учитель и учащиеся – партнёры и пытаются дойти до истины совместными усилиями. Кипит настоящая жизнь!
Трудно представить, что на уроке русского языка, где главенствуют грамматические правила, могут возникать такие дискуссии, споры и свои открытия. Задания на доске даны в логике рассуждения, дети постоянно движутся в понимании того, что им ещё предстоит доказывать и определять.
Слышится голос всё той же защитницы Полины: «Ну, я не знаю как точно, но, мне кажется…». Учитель просит детей вспомнить всё, что они знают по этому вопросу и определить, права ли Полина, просит самих сформулировать правило, не давая никаких своих формулировок и не претендуя быть единственным полноправным хозяином на уроке.
Только теперь, когда проделана такая кропотливая работа мысли и услышаны множество разных правил одного и того же явления, учитель предлагает детям посмотреть, как же автор учебника определяет этот феномен. Однако, даже в этой ситуации полной определённости, учитель не говорит о том, что вот именно так и должно звучать правило. Он просит детей прокомментировать его и выразить своё мнение. Возникает множество суждений, которые тут же подкрепляются различными примерами.
Понимают ли дети, что знания, добытые только что ими самими теоретически, уже живут живой жизнью, реализуются практически. Да это и не важно. В том и состоит естественность образовательного процесса. В любой момент, когда возникает затруднение, учитель спешит за помощью к детям, которые, в свою очередь, чувствуя, что в них нуждаются, что они тут главные, что всё происходит ради них, рассыпаются аутентичными суждениями, принимают аутентичные решения, проявляют себя естественно, аутентично.
Возникает масса сомнений, возражений, вопросов, мимо которых никто не проходит. Все имеют право голоса, неповторимого, уникального, аутентичного, только своего собственного. В такой комфортной обстановке на уроке, где нет страха за ошибку, нет наказания или упрёка, а есть единое мыследеятельностное поле, обусловливающее настоящее жизненное пространство, в котором аутентичная, живая речь ребёнка помогает выстраивать путь навстречу друг другу, является показателем подлинности языковой стихии, создаёт условия для естественного образования человека.
Заключение
Аутентичность всегда связана не только с переживанием, но и с осуществлением человеком себя, причем и переживает, и осуществляет себя он в неразрывной связи с внешним миром. Это обретение некоторой устойчивой внутренней позиции, с которой человек может контактировать с внешним миром, принимая и преобразуя его:
Говорят, что я пьянствовать вечно готов, я таков.
Что я ринд и что идолов чту как богов, я таков.
Каждый пусть полагает по-своему, спорить не буду.
Знаю лучше их сам про себя, я каков, я таков.
(Омар Хайям)
Без этой внутренней позиции полноценный контакт с миром оказывается невозможным. Если человек не стоит твердо на этом основании, многие вещи мира способны пошатнуть или даже разрушить его, и потому он избегает их, его бытие оказывается неполным . Не будучи честным по отношению к самому себе, невозможно стать честным по отношению к другому; не будучи достаточно сильным и смелым, невозможно быть открытым перед другим человеком, принимать его и оказывать ему поддержку. Аутентичность же терапевтична сама по себе. Ее обладателю не нужны никакие методики и специальные приемы.
Аутентичность это способность сказать: я есть. Я такой, и я согласен с этим. И я буду поступать в соответствии с самим собой и с тем, что я переживаю как важное для себя.
Без аутентичности не может быть творчества, которое отличается от графомании. Что делает некий материальный объект произведением искусства, кроме fiat создателя? «...единственное реальное основание, которое я могу придумать, почему вообще что-либо появляется на свет, это то, что кто-то желает, чтобы оно появилось», писал Уильям Джеймс. Но чтобы произведение искусства действительно было таковым, оно должно быть еще и искренним, аутентичным. Когда я аутентичен, я живу. Я аутентичен, когда я что-то делаю, если я живу тем, что я делаю.
Аутентичность способность к осуществлению человеком себя. Но человек не может стать аутентичным раз и навсегда, в смысле обретения некоторого свойства. Аутентичность это качество бытия, свойство процесса, которое в каждом действии человека то проявляется, то вновь становится сокрытым. Раскрыть собственную аутентичность означает полностью родиться. Это еще не значит стать вполне человеком, но уже обрести такую возможность.
Аутентичность можно понимать буквально как соответствие самому себе. Если человек пытается идентифицировать себя с любым внешним феноменом, чуждым ему по содержанию и проявлениям, он лишается при этом аутентичности. Идентичность - это соответствие одного другому, аутентичность - это соответствие своему предназначению, своему пути, своей идее, своему смыслу.
Библиография
1. Ю. Буйда. Желтый дом.М., Новое литературное обозрение. 2000.
2. Дериси О.Н. Человеческая подлинность. Идентичность: Хрестоматия / Сост. Л.Б.Шрейдер. – М.: Издательство Московского психолого-социального института; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2003.
3. Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество. М.: Лабиринт, 1998.
4. Красных В. В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность. М.: МГУ, 1998.
5. Кубрякова Е. С., Демьянков В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Словарь когнитивных терминов. М., 1996.
6. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М., 1997. Стр. 279.
7. Леонтьев А.А. Экзистенциальная психология. Лекционный курс.
8. Лобок А.М. Антропология мифа. Екатеринбург, 1997.
9. Мадди С.«Смыслообразование в процессе принятия решений». Пер. Е. Осина. Рукопись.
10. Носонович Е. В. Методическая аутентичность в обучении иностранным языкам // Иностранные языки в школе. 2000. № 1.
11. Современная русская устная научная речь / Под ред. О. А. Лаптевой. Том 1. Красноярск, 1985.
12. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
13. Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя. Пер. с англ. / Э.Фромм. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2004
Состояние, подобное экклизису, возникает не только, когда нечто препятствует оптимальному развитию организма, но и тогда, когда, достигнув пика, развитие оканчивается, энергия истощается и начинается процесс не только биологической, но и личностной инволюции и регресса.
А человеку-то ведь казалось, более того, ему продолжают все говорить, что у тебя все впереди, и он никак не подготовлен к тому, что после 20 лет с каждым годом все труднее и труднее усваивать новую информацию, все труднее и труднее что-то в крупном плане изменить в себе и просто страшно признать, что вот то, что ты есть сейчас - это уже навсегда и лучше не будет.
В этом плане тот оптимистический педагогический настрой, который существует в обществе не без участия гуманистической психологии с ее дурными теориями бесконечного личностного роста, вызывает у меня крайнюю настороженность. Именно в этих тенденциях, в подобном подходе к личности, я вижу причину того, что в настоящее время главный кризис аутентичности, связанный с окончанием биологического созревания, протекает у многих людей в обостренной форме.
Даже гуманистические психологи и психотерапевты, что, конечно, для них крайне нехарактерно иногда признают некоторые перегибы в этом направлении. "Общество говорит его члену, что он свободен, независим, может строить свою жизнь в соответствии со своей свободной волей; "великая игра жизни" открыта для него, и он может получить то, что хочет, если он деятелен и энергичен. В действительности для большинства людей все эти возможности ограничены" - пишет, например, Франкл [12].
"Перед тобой открыты все просторы" - внушается молодому человеку. "Ты всего можешь добиться, если приложишь усилия" - беззаботно и благодушно обманывают его. И наивный доверчивый человечек набирает скорость и на парусах надежды врезается в рифы жизни и чем быстрее скорость, тем сокрушительнее удар. Как писал Перлз: "Мечты юности становятся подобными ночному кошмару, отравляющему существование".
Не случайно все сказки кончаются на свадьбе и том, что "стали они жить долго и счастливо". Потому что после этого ничего больше и не было. Принц становится королем, принцесса королевой (или не становятся), потом все медленно стареют. Грустная картина. Не для сказок.
У Евгения Шварца есть совершенно замечательная сказка для взрослых "Обыкновенное чудо". Волшебник превратил медвежонка в человека с условием, что если тот когда-нибудь полюбит и поцелует принцессу, то снова превратится в медведя. Юноша влюбляется в прекрасную принцессу, целует ее и не превращается в медведя - в этом и заключается настоящее чудо. Юноша не превращается в медведя, который сидит у телевизора, пьет пиво, шляется по кабакам, читает газеты, ходит на выборы и не занимается всей той ерундой, которую люди называют жизнью, и от которой так тошнит, что и слов нет.
Но чудеса, к сожалению, случаются редко. Крайне редко личностное развитие человека не останавливается после двадцати лет. В большинстве случаев происходит постепенная остановка развития и незаметно осознаешь, что еще вчера ты только собирался на ярмарку, а сегодня ты уже едешь с ярмарки.
Само по себе в этом процессе нет не только ничего патологического, но и даже болезненного. Более того, процесс регресса и инволюции сам по себе, особенно в начальном периоде доставляет массу удовольствия.
В норме к 25 годам зрелая личность достигает уже того или иного социального положения, она достаточно хорошо интегрируется в систему социальных отношений, занимая в оптимальном случае то место, которое максимально соответствует имеющемуся потенциалу. Человек замечает, что если он и не достиг всего того, о чем мечталось, однако то, что имеется, не лишено приятности. Он чувствует свою "нужность", социальную полезность, он становится одним из многих, он становится полноценным членом общества, первоначальное чувство недовольства начинает проходить, с каждым днем он начинает открывать все преимущества спокойной жизни, в которой необходимо прилагать минимальное количество усилий, чтобы не выпасть из общей упряжки. Делай свое дело, не высовывайся, и если ты не совсем дурак, карьера будет идти сама собой. Свои прежние порывы юности воспринимаются со смехом и улыбкой. Возникает чувство самоуважения. И общество предлагает массу готовых вариантов, чтобы повысить это самоуважение: от орденов и медалей до званий и регалий.
Кризис аутентичности благополучно преодолен. Мы имеем перед собой образцовый вариант примитивной, нормальной личности.
Глава II. Развитие аутентичности в образовательном процессе
2.1. Аутентичное образование
Организация в школе системы аутентичного образования – это обеспечение для каждого учащегося образовательной среды и образовательного процесса, сообразных его персональным жизненным проявлениям, соответствующих возрастным, половым и индивидуальным особенностям, чутко реагирующих и откликающихся на возникающие личностные потребности.
Аутентичность образовательного процесса (его содержания, форм, методов) создает возможность функционирования каждого учащегося в наиболее благоприятном для него ритме: обеспечивается индивидуальное содержание образования, а также тот объем и темп его усвоения, которые наиболее точно соответствуют индивидуальности и состоянию учащегося.
Обеспечение аутентичной образовательной среды (пространственно-предметного и социального окружения каждого учащегося) – это создание в школе для каждого естественной жизненной среды, лишенной формализма, заорганизованности и других подобных характеристик школьной жизни (к сожалению, слишком хорошо нам знакомых). Как подчеркивается А. Маслоу, аутентичность – это приведение фальши к нулевому уровню.
Аутентичность, как важнейшее положение современной гуманистической психологии и педагогики, обеспечивает воспитание душевно здоровых, сильных и уверенных людей, которые хорошо знают, чего они хотят в жизни, а что для них является совершенно неприемлемым [3].
Аутентичное образование обеспечивает формирование аутентичной личности. Такая личность способна полностью осознавать каждый момент своей жизни и на основе этого осознания выбирать способ проживания данного жизненного момента, принимая полноту ответственности за свой выбор. Аутентичная личность целенаправленно «творит свою жизнь», понимая и принимая, как свои возможности, так и ограничения.
2.2. Сохранение аутентичности в образовательном процессе
Одна из целей образования - развитие человека культуры, то, есть развитие подлинной сущности личности. Но подлинность приобретает самый полный смысл в духовной сфере. Человеческая подлинность – это не только нечто естественное и данное от рождения, словами О.Н. Дериси, это ценность, к которой нужно стремиться путём напряжения разума и свободной воли, возвышающей человека и дающей ему сознательную и свободную власть над своей деятельностью и над своей сущностью [1].
Уместно рассмотреть, что же понимается под «естественным образованием», «естественным образовательным процессом» на примере школы.
Образовательный процесс как духовно-практическая сфера человеческого бытия должен быть естественным. В этом случае ученик остается самим собой, со своей уникальностью, активностью, аутентичной речью, с собственными рассуждениями и взглядами. Только такой образовательный процесс способен обрести качества живой организации, жизнедеятельностного пространства. "Поистине велико то учение, которое приводит к деянию!"
Образовательный процесс должен быть гуманитарной моделью жизнедеятельности человека, помогать развитию жизнеспособности, поддерживая инстинкт духа, идти за природой ученика, позволяя ему осуществлять доступ к самому себе и выражать себя в своей собственной, подлинной, аутентичной речи, возможно, не всегда грамматически правильной и красивой, но искренней, основанной на внутренних переживаниях, представляющей истинные чувства.
В этом случае образование ориентировано на феномен человека, речь которого субъективна, личностна и «за каждой высказанной в ней идеей - долгий путь мысли и чувств, долгий путь понимания, долгий путь восхождения к собственному «Я».
Однако, обучение только предмету ставит преграды для самораскрытия, самопроявления, стремится навязать клишированный язык, замыкает ученика в строгие рамки правил. Это ведёт к тому, что школьник, боясь не соответствовать учебным эталонам, замыкается, предпочитает пассивный стиль поведения, образ послушного ученика. Это тормозит его развитие, обусловливает конвергентное мышление.
Если учитель пренебрегает аутентичностью ребёнка, вектором его собственного развития, образовательный процесс остаётся лишь процессом формования личности и, как результат, утрата собственной личности и её замещение «псевдоличностью» с «псевдомышлением».
Роль педагога – помочь выявить и развить индивидуальную предназначенность которая и является свидетельством уникальности и естественности образования личности.
2.3. Аутентичная речь
Аутентичная речь – это живая речь, в которой смысл укрепляет значение, это акт деятельности индивида, его личностное отношение к предмету. Это речь, в которой субъективные смыслы привносятся соответственно данному моменту ситуации, когда говорится то, что никогда не будет услышано дважды. Это спонтанная, неподготовленная заранее речь ребёнка, являющаяся путём к пониманию его проблем, предпочтений, смыслов. Это идущее изнутри человека движение, и именно оно определяет собой всю область бесконечных смыслов.
Аутентичная речь связана с личностным смыслом, который складывается не последовательно, а схватывается комплексно, симультанно. Она помогает человеку познающему отыскать свой собственный угол зрения, быть честным по отношению к себе и окружающим. В школе же языком пользуются как знаковой системой, делая ставку, прежде всего на грамотность письма и заданную правильность формулирования мысли.
Академическая традиция обучения языку стремится застраховать от ошибок выражения, “упаковать” язык в рамки грамматических правил и форм. При этом нарушается процесс познания, естественность которого проявляется в аутентичном языке, выражающем мысль как восприятие, состояние, отражение, образ и обладающим внутренней энергией слова, спонтанным и психологическим воздействием на участников образовательного процесса. Точка зрения, позиция ребёнка обнаруживает его индивидуальность. Этим он предъявляет себя. Этим он уникален. Сохранить эту уникальность можно только благодаря аутентичной речи, которую Н.И. Жинкин назвал творческой функцией человеческой психики [3: 320], личным языковым опытом [3: 328]. Использование термина «аутентичная речь» в методике иностранного языка имеет лингвистический смысл. Это речь, возникающая в процессе общения людей, говорящих на языке как своём родном, являющихся подлинными носителями языка. Но это не единственный смысл данного понятия. Нас как раз больше интересует наполнение этого феномена психологическим и педагогическим смыслом.
Аутентичная речь – это живая речь, в которой смысл укрепляет значение, это акт деятельности индивида, его личностное отношение к предмету. Это речь, в которой субъективные смыслы привносятся соответственно данному моменту ситуации, когда говорится то, что никогда не будет услышано дважды. Это спонтанная, неподготовленная заранее речь ребёнка, являющаяся путём к пониманию его проблем, предпочтений, смыслов. Это идущее изнутри человека движение, и именно оно определяет собой всю область бесконечных смыслов.
Аутентичная речь связана с личностным смыслом, который складывается не последовательно, а схватывается комплексно, симультанно. Она помогает человеку познающему отыскать свой собственный угол зрения, быть честным по отношению к себе и окружающим. В школе же языком пользуются как знаковой системой, делая ставку, прежде всего на грамотность письма и заданную правильность формулирования мысли.
Академическая традиция обучения языку стремится застраховать от ошибок выражения, “упаковать” язык в рамки грамматических правил и форм. При этом нарушается процесс познания, естественность которого проявляется в аутентичном языке, выражающем мысль как восприятие, состояние, отражение, образ и обладающим внутренней энергией слова, спонтанным и психологическим воздействием на участников образовательного процесса. Точка зрения, позиция ребёнка обнаруживает его индивидуальность. Этим он предъявляет себя. Этим он уникален. Сохранить эту уникальность можно только благодаря аутентичной речи, которую Н.И.Жинкин назвал творческой функцией человеческой психики [3: 320], личным языковым опытом [3: 328].
Эта научная позиция находится в противоречии с практикой образования, где личный языковой опыт и предъявление себя в аутентичной речи создаёт помехи и затруднения для учителей, уроки которых чётко спланированы, ограничены строгими рамками структуры и ориентированы только на знаниевый компонент, на результат.
Как показывает школьная практика, учитель чаще требует послушания, ясности значений, однозначно правильных ответов. Очевидна ситуация: на перемене дети живо общаются, двигаются, выражают искренне свои эмоции. Звенит звонок, учащиеся входят в класс и всё, что только что было предельно открытым, честным и настоящим превращается в формальные ответы на вопросы учителя, без какого-то либо переживания, кроме, пожалуй, того, чтобы правильно ответить на вопрос. В этом случае знание может быть только формализовано и похоже на игру теннисиста со стеной, а не с живым партнёром.
Должен быть дух, объединяющее творчество, общее поле переживаний, где обращение ребёнка к себе и другим на понятном для него языке будет допустимо, принято, одобрено. Тогда образовательное пространство станет жизнедеятельностным пространством, т.е. единым смыслочувственным полем нашего общения с учеником, единым реально-идеальным пространством духовной, духовно-практической культуры.
В этом случае принятие аутентичной речи обусловливает и признание необходимости «языковой стихии», как показателя, критерия организации жизнедеятельностного пространства в образовательном процессе, естественность которого проявляется и сохраняется в аутентичном решении его участников. Жизнедеятельностное пространство может быть организовано как естественное, когда взращиваются личностные смыслы, когда источниками мысли и живого слова являются сами ученики, когда содержание включено в собственную деятельность школьников.
В этом случае темы, превалирующие в учебниках по иностранному языку, например, «Кино», «Театр», «Спорт», «Семья» должны превратиться в проблемы, которые волнуют нас. Не просто «Театр», а «Может ли театр умереть?». Здесь мы уже видим не тему, а проблему, т.е. появилась необходимость высказать свою точку зрения, опровергнуть иную, доказать что-то, сравнить. А проблема не решается в «воздухе», она обсуждается в какой-либо жизненной ситуации.
Ситуация – это основа общения, а весь процесс общения – это фактически непрерывный, динамический ряд сменяющих друг друга ситуаций. А если возникает ситуация, когда сказать по проблеме что-либо очень трудно по причине того, что большинство учащихся давно не были в театре, нужно идти в театр. В такой ситуации появляется множество положительных моментов: сам поход в театр как приобретение нового опыта, новых эмоций, а значит появление не просто желания, а жажды поговорить об этом, поразмышлять, обменяться впечатлениями.
Теперь учебная тема становится жизненной проблемой, насущной, личностной. А когда тебе есть что сказать и на уроке принимаются любые точки зрения и позиции, ты можешь не волноваться, что твоё мнение будет истолковано неверно или твоя речь будет не очень грамматически правильной. Здесь важна твоя активная позиция, твои мысли и тебе комфортно, потому что такой урок – это уже не обычная учебная единица, форма учебной деятельности, а настоящее жизнедеятельностное пространство.
2.4. Анализ проведения урока русского языка
В качестве примера проанализируем проведение урока русского языка в 4 классе. Провести наблюдение за тем, что происходит с детьми, когда организуется естественное жизнедеятельностное пространство и поддерживается, принимается любое аутентичное проявление ребёнка на уроке.
Урок посвящён самой традиционной теме «Словарные слова» и проходил с целью выяснения насколько дети уяснили тему и могут ли использовать знаниями по ней самостоятельно и практически. Название темы не предвещало ничего экстраординарного, тем удивительнее оказалось то, что происходило на уроке.
Учитель постоянно провоцировал детей на самостоятельные размышления, анализ, сравнения, задавая вопросы и обращаясь с просьбами типа: «Как понять…?», «Что объединяет…?», «Докажи…», «Помогите разобраться…», «На какие группы можно разделить…?», «Сформулируйте сами». Рассматривая все варианты ответов детей, учитель не отверг ни единого мнения, даже если оно казалось ошибочным. Например, Вика, определяя спряжение глагола, пыталась вспомнить правило, но всё время путалась. В такой ситуации на традиционном уроке чаще всего происходит следующее: «Нет, неправильно. Ты не выучила правило. Садись (а ещё хуже – «Садись. Два»)». Здесь же такого просто не могло быть.
Учитель просил порассуждать и попытаться объяснить своими словами, аргументировать свои рассуждения, брал что-то под сомнения, провоцируя каждого ребенка сознательно доказывать свою правоту. В процесс были вовлечены все, несмотря на то, что каждый выполнял какую-то свою задачу. Возник спор, затем дискуссия. Полина встала на защиту Вики: «Но ведь она назвала спряжение правильно, просто перепутала букву». Этой реплики оказалось достаточно, чтобы Вику посетило в буквальном смысле озарение: «Я всё теперь поняла! Так вот где, оказывается, я ошиблась!»
В классе царит воодушевление от того, что еще одна задачка решена и решена самими детьми. В это время Алёша, работающий у доски, допускает ошибки. Учитель даже не пытается его исправлять, а обращается к комментариям детей. Все живо откликаются, никто не боится сказать что-то не так. Учитель и учащиеся – партнёры и пытаются дойти до истины совместными усилиями. Кипит настоящая жизнь!
Трудно представить, что на уроке русского языка, где главенствуют грамматические правила, могут возникать такие дискуссии, споры и свои открытия. Задания на доске даны в логике рассуждения, дети постоянно движутся в понимании того, что им ещё предстоит доказывать и определять.
Слышится голос всё той же защитницы Полины: «Ну, я не знаю как точно, но, мне кажется…». Учитель просит детей вспомнить всё, что они знают по этому вопросу и определить, права ли Полина, просит самих сформулировать правило, не давая никаких своих формулировок и не претендуя быть единственным полноправным хозяином на уроке.
Только теперь, когда проделана такая кропотливая работа мысли и услышаны множество разных правил одного и того же явления, учитель предлагает детям посмотреть, как же автор учебника определяет этот феномен. Однако, даже в этой ситуации полной определённости, учитель не говорит о том, что вот именно так и должно звучать правило. Он просит детей прокомментировать его и выразить своё мнение. Возникает множество суждений, которые тут же подкрепляются различными примерами.
Понимают ли дети, что знания, добытые только что ими самими теоретически, уже живут живой жизнью, реализуются практически. Да это и не важно. В том и состоит естественность образовательного процесса. В любой момент, когда возникает затруднение, учитель спешит за помощью к детям, которые, в свою очередь, чувствуя, что в них нуждаются, что они тут главные, что всё происходит ради них, рассыпаются аутентичными суждениями, принимают аутентичные решения, проявляют себя естественно, аутентично.
Возникает масса сомнений, возражений, вопросов, мимо которых никто не проходит. Все имеют право голоса, неповторимого, уникального, аутентичного, только своего собственного. В такой комфортной обстановке на уроке, где нет страха за ошибку, нет наказания или упрёка, а есть единое мыследеятельностное поле, обусловливающее настоящее жизненное пространство, в котором аутентичная, живая речь ребёнка помогает выстраивать путь навстречу друг другу, является показателем подлинности языковой стихии, создаёт условия для естественного образования человека.
Заключение
Аутентичность всегда связана не только с переживанием, но и с осуществлением человеком себя, причем и переживает, и осуществляет себя он в неразрывной связи с внешним миром. Это обретение некоторой устойчивой внутренней позиции, с которой человек может контактировать с внешним миром, принимая и преобразуя его:
Говорят, что я пьянствовать вечно готов, я таков.
Что я ринд и что идолов чту как богов, я таков.
Каждый пусть полагает по-своему, спорить не буду.
Знаю лучше их сам про себя, я каков, я таков.
(Омар Хайям)
Без этой внутренней позиции полноценный контакт с миром оказывается невозможным. Если человек не стоит твердо на этом основании, многие вещи мира способны пошатнуть или даже разрушить его, и потому он избегает их, его бытие оказывается неполным . Не будучи честным по отношению к самому себе, невозможно стать честным по отношению к другому; не будучи достаточно сильным и смелым, невозможно быть открытым перед другим человеком, принимать его и оказывать ему поддержку. Аутентичность же терапевтична сама по себе. Ее обладателю не нужны никакие методики и специальные приемы.
Аутентичность это способность сказать: я есть. Я такой, и я согласен с этим. И я буду поступать в соответствии с самим собой и с тем, что я переживаю как важное для себя.
Без аутентичности не может быть творчества, которое отличается от графомании. Что делает некий материальный объект произведением искусства, кроме fiat создателя? «...единственное реальное основание, которое я могу придумать, почему вообще что-либо появляется на свет, это то, что кто-то желает, чтобы оно появилось», писал Уильям Джеймс. Но чтобы произведение искусства действительно было таковым, оно должно быть еще и искренним, аутентичным. Когда я аутентичен, я живу. Я аутентичен, когда я что-то делаю, если я живу тем, что я делаю.
Аутентичность способность к осуществлению человеком себя. Но человек не может стать аутентичным раз и навсегда, в смысле обретения некоторого свойства. Аутентичность это качество бытия, свойство процесса, которое в каждом действии человека то проявляется, то вновь становится сокрытым. Раскрыть собственную аутентичность означает полностью родиться. Это еще не значит стать вполне человеком, но уже обрести такую возможность.
Аутентичность можно понимать буквально как соответствие самому себе. Если человек пытается идентифицировать себя с любым внешним феноменом, чуждым ему по содержанию и проявлениям, он лишается при этом аутентичности. Идентичность - это соответствие одного другому, аутентичность - это соответствие своему предназначению, своему пути, своей идее, своему смыслу.
Библиография
1. Ю. Буйда. Желтый дом.М., Новое литературное обозрение. 2000.
2. Дериси О.Н. Человеческая подлинность. Идентичность: Хрестоматия / Сост. Л.Б.Шрейдер. – М.: Издательство Московского психолого-социального института; Воронеж: Издательство НПО «МОДЭК», 2003.
3. Жинкин Н.И. Язык. Речь. Творчество. М.: Лабиринт, 1998.
4. Красных В. В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность. М.: МГУ, 1998.
5. Кубрякова Е. С., Демьянков В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Словарь когнитивных терминов. М., 1996.
6. Леонтьев А.А. Основы психолингвистики. М., 1997. Стр. 279.
7. Леонтьев А.А. Экзистенциальная психология. Лекционный курс.
8. Лобок А.М. Антропология мифа. Екатеринбург, 1997.
9. Мадди С.«Смыслообразование в процессе принятия решений». Пер. Е. Осина. Рукопись.
10. Носонович Е. В. Методическая аутентичность в обучении иностранным языкам // Иностранные языки в школе. 2000. № 1.
11. Современная русская устная научная речь / Под ред. О. А. Лаптевой. Том 1. Красноярск, 1985.
12. Франкл В. Человек в поисках смысла. М., 1990.
13. Фромм Э. Бегство от свободы. Человек для себя. Пер. с англ. / Э.Фромм. – М.: ООО «Издательство АСТ», 2004
