С другой стороны, революция 1905-1907 гг., тяжелое финансовое положение после революции и проигранной войны подтолкнули правительство к решению многих давно назревших, но игнорировавшихся десятилетиями проблем. Аграрная реформа, планы широкого рабочего законодательства, изменения промыслового обложения, проект введения подоходного налога, поиски путей улучшения финансового положения земств и городов, реорганизация системы представительных организаций торгово-промышленного класса — наиболее важные из разрабатывавшихся правительством вопросов. (Многие из этих реформ не были осуществлены или были выполнены лишь частично.) Большинство из них затрагивало интересы буржуазии, и естественно желание торговцев и промышленников максимально эти интересы защитить. Тем более, что правительство совершенно очевидно собиралось решить некоторые вопросы за счет буржуазии. Таким образом, изменения в представительной деятельности диктовались и увеличением объема работ — в рассматриваемый период число рассматриваемых МБК вопросов значительно выросло в количественном отношении.
Другой формой представительной деятельности крупной буржуазии были съезды и совещания. Московский биржевой комитет являлся членом двух предпринимательских объединений — Съездов представителей промышленности и торговли и Съездов представителей биржевой торговли и сельского хозяйства. После создания Съездов представителей промышленности и торговли в 1906 г. съезды этой организации проходили ежегодно (кроме 1910 года, зато в 1911 было созвано два — очередной и экстренный). На этих съездах собравшиеся члены организации заслушивали доклады, подготовленные Советом Съездов, затем, после прений и обмена мнениями, по этим докладам принимались резолюции, исполнение которых возлагалась на Совет Съездов. Основной задачей съездов являлось согласование мнений различных группировок буржуазии, примирение противоречий и выработка общей позиции для отстаивания ее перед правительством. Резолюции съездов, таким образом, представали мнением не отдельных предприятий, организаций или группировок, но всей торговли и промышленности, что придавало им больший вес. Кроме того, съезды эффективно доводили мнения и позиции буржуазии до правительства, ибо на съездах всегда присутствовали представители (и достаточно высокопоставленные) министерств и ведомств. Например, на IV очередном Съезде представителей промышленности и торговли присутствовали председатель Совета министров и министр финансов. В.Н.Коковцев и министр торговли и промышленности В.И.Тимирязев.
Кроме съездов представителей промышленности и торговли периодические съезды проводились другой организацией, объединяющей главным образом биржевые комитеты — Съездами представителей биржевой торговли и сельского хозяйства. Проходили съезды и совещания буржуазии и вне этих двух организаций. Так, например, в 1910 году МБК организовал в Москве Всероссийский съезд представителей русской торговли и промышленности по вопросу о мерах к развитию торговых сношений с Ближним Востоком. Часто организация совещаний была приурочена к правительственным совещаниям: получив приглашение к участию в последних, Московский биржевой комитет созывал предварительное совещание представителей заинтересованных отраслей и районов для более полного выяснения нужд торговли и промышленности и согласования разных позиций. Подобные предварительные совещания имели место перед работами комиссии по вопросу о таможенном объединении России с Финляндией в 1910 году, в том же году перед совещанием Иркутского генерал-губернатора по вопросу торговли с Монголией и т.д. Организовывал предварительные совещания и Совет Съездов представителей промышленности и торговли, причем принимать в них участие могли не только члены Съездов, но часто приглашались все заинтересованные в данном вопросе лица.
Представительство интересов торгово-промышленного класса осуществлялось в нескольких формах. Во-первых, представители МБК принимали участие в работе различных государственных органов, членами которых они являлись на основании действующих законов и уставов или положений этих органов. Представитель МБК был членом Совета Государственного банка, назначенные комитетом лица защищали интересы промышленности и торговли во всеобщем присутствии Московской Казенной Палаты, Московском столичном раскладочном присутствии, Особом по промысловому налогу присутствии. С 1912 года представитель МБК входил в состав Совета Добровольного Флота. Кроме того, представители МБК, наряду с представителями других биржевых комитетов, принимали участие с правом совещательного голоса в Общих тарифных съездах железных дорог, Совете по тарифным делам, Центральном и порайонных комитетах по регулированию перевозок массовых грузов. Помимо работы в органах, членство в которых представителей торговли и промышленности обеспечивалось законодательно, лица, делегированные Московским биржевым обществом (не обязательно из своей среды), участвовали в разнообразных и многочисленных ведомственных и межведомственных совещаниях и комиссиях, куда приглашались наряду с представителями других совещательных по торговле и промышленности учреждений. И, наконец, на первом месте по объему в представительной деятельности стояли отзывы на спускаемые правительством законопроекты, касающиеся торговли и промышленности, записки, мнения и ходатайства, предоставляемые в соответствующие министерства или другие центральные или местные органы власти.
Направленность представительной деятельности организаций крупной буржуазии была следующей: во-первых, правительственные органы, во-вторых, органы законодательные — Государственная Дума и Государственный Совет, в-третьих, органы судебные (в первую очередь Сенат) и в-четвертых, общественное мнение.
На первом месте (и по объему, и по важности) стояло представительство в правительственных органах. Согласно сложившейся практике, большинство планируемых правительством мер и мероприятий, касающихся торговли и промышленности, предварительно предлагалось к обсуждению в совещательных по торговле и промышленности учреждениях. Если мнение комитета запрашивалось каким-то конкретным центральным или местным органом власти или местного самоуправления, то отзыв шел в запрашивающее ведомство. Если ходатайство возбуждалось по собственной инициативе, то оно направлялось в тот орган, в ведении которого находился рассматриваемый вопрос. В тех случаях, когда было не вполне ясно к компетенции какого именно ведомства принадлежит затрагиваемый вопрос, ходатайство шло через министерство торговли и промышленности, в ведении которого находилось все совещательные по торговле и промышленности учреждения. Большинство ходатайств возбуждалось именно перед министерством торговли и промышленности, сюда же направлялась большая часть отзывов на правительственные законопроекты, собственные варианты законопроектов и т.д. Это и понятно, ведь именно в министерстве торговли и промышленности готовилась и разрабатывалась основная масса законопроектов и мероприятий, касающихся торговли и промышленности. Два других министерства, с которыми активно работали и Московский биржевой комитет, и Съезды представителей промышленности и торговли — это министерство финансов (основными проблемами здесь были налогообложение промышленности и торговли и таможенные тарифы) и министерство путей сообщения (здесь главной проблемой являлась железнодорожная политика). В остальные министерства обращались гораздо реже, хотя и исключениями подобные случаи назвать нельзя. Например, перед министерством внутренних дел ходатайствовали об изменении правил о рабочих организациях, об улучшении работы почт и телеграфов, по поводу применения законов об охране окружающей среды и т.п. Перед министерством иностранных дел — о расширении компетенции консульской службы (буржуазия стремилась заручиться поддержкой чиновников МИДа в деле зарубежной торговли), перед Главным управлением земледелия и землеустройства — по поводу орошения земель в Средней Азии и Закавказье под посевы хлопка и т. п.
Московский биржевой комитет почти не занимался активной работой с законодательными органами и с общественным мнением, ограничиваясь, в основном, представительством перед правительством и местными властями. Однако можно привести примеры подобной работы других предпринимательских организаций.
Так, в деятельности Совета Съездов представителей промышленности и торговли работе с Государственной Думой и Государственным Советом отводилось немалое место. Большое внимание уделялось анализу работы Государственной Думы — и на съездах, и на страницах журнала Съездов представителей промышленности и торговли “Промышленность и торговля” (который также рассылался бесплатно членам Государственной Думы и Государственного Совета, так же как правительственным чиновникам и редакторам крупнейших газет), и в специальном издании “Промышленность и торговля в законодательных учреждениях”, целиком посвященном работе Думы и Госсовета (всего вышло 3 тома).
Члены Государственной Думы, интересующиеся экономическими вопросами, приглашались принять участие в работе съездов. Неоднократно присутствовали и выступали на Съездах представителей промышленности и торговли, например, ведущий оратор кадетов по торгово-промышленным вопросам А.И.Шингарев, председатель комиссии по рабочему вопросу III Думы барон Е.Е.Тизенгаузен, председатель финансовой комиссии Г.Г.Лерхе. Затем, по внесении правительством в Думу какого-либо законопроекта, с которым представители буржуазии были не согласны или не вполне согласны, Совет Съездов представителей промышленности и торговли отпечатывал и рассылал всем членам Государственной Думы и Государственного Совета свой вариант законопроекта вместе с аргументацией поправок. На практике почти все без исключения законопроекты, касающиеся торговли и промышленности, сопровождались собственным вариантом Совета Съездов представителей промышленности и торговли. Имелись случаи совместной работы думских комиссий и комиссий Совета Съездов. Так, в 1911 году постоянная комиссия по юридическим и налоговым вопросам при Совете Съездов приступила к обсуждению проекта положения о государственном подоходном налоге по поручению Комитета Совета Съездов и “согласно просьбе председателя финансовой комиссии Государственной Думы Г.Г.Лерхе”. Далее работы двух комиссий велись параллельно и журналы заседаний комиссии Совета Съездов регулярно сообщались. Г.Г.Лерхе с комментариями и объяснениями .Надо сказать, что доклад об этой совместной деятельности двух комиссий был воспринят Советом Съездов с большим удовлетворением. Были случаи и совместной работы с правительственными органами: например, в 1908 году разработанный Горным департаментом проект изменений и дополнений в действующие правила о нефтяных промыслах был передан по инициативе министерства финансов для рассмотрения в Совете Съездов, для чего последний организовал совещание, в котором участвовали представители нефтедобытчиков, перевозчиков нефти и чиновники Горного департамента.
Большое внимание уделял Совет Съездов представителей промышленности и торговли работе с общественным мнением. В 1908 году журнал Совета Съездов с сожалением констатировал, что “широким общественным кругам России промышленность и торговля представляются, или в качестве какого-то паразитарного придатка к земледельческой основе русского народного хозяйства, или в качестве источника неблаговидной наживы для сравнительно небольшого числа, непременно кровожадных, капиталистов” . Основной своей задачей Совет Съездов видел преодоление такого рода взглядов и борьбу с господствующими в обществе предрассудками и недоброжелательным отношением к промышленной и торговой деятельности вообще. “Мы будем добиваться для нашей промышленности и торговли того почетного положения в глазах русского общества, какое эта отрасль народного труда везде в мире занимает перед лицом культурного человечества,” — заявляла “Промышленность и торговля” . Главным инструментом в этой борьбе был журнал Совета Съездов “Промышленность и торговля”, издававшийся с 1908 года. Журнал выходил два раза в месяц. Издание было постоянно убыточным, чем вызывало недовольство у некоторой части членов Съездов представителей промышленности и торговли. Однако большинство Съездов считало выпуск собственного журнала безусловно необходимым, несмотря на ежегодный дефицит, а отдельные члены Совета Съездов вообще называло издаваемый журнал главной задачей и заслугой Совета Съездов . Кроме журнала Совет Съездов издавал большое количество других материалов — книг, брошюр, докладов и т. п. (К 1912 г., то есть за пять лет работы, Совет Съездов опубликовал 144 непериодических издания.) По мнению самих промышленников эта деятельность приносила плоды. Г.А.Крестовников указывал на “распространение в массе населения, в сферах, не близко соприкасающихся с промышленностью и торговлей,.. в нашей повседневной прессе более ясных и более правильных понятий по экономическим вопросам” . (Впрочем, здесь Г.А.Крестовников выдавал желаемое за действительное.)
В заключение нельзя не остановиться на проблеме эффективности вышеперечисленных форм и методов представительной деятельности российской буржуазии. Во-первых, необходимо отметить неудовлетворительность самой системы представительных организаций буржуазии. Несмотря на немалое число предпринимательских объединений, в той или иной мере занимавшихся представлением нужд торговли и промышленности, на практике ни одна из них не отражала интересы всей местной буржуазии, но лишь отдельных ее групп. Необязательность участия предпринимателей в существующих организациях, и, как следствие, случайный характер подбора их состава — вот основной недостаток всех перечисленных учреждений. Целые отрасли промышленности, транспорта, торговли не получали вообще практически никакого отражения и защиты своих нужд, не имея собственных организаций. “Торговля небиржевая — магазинная, лавочная, розничная, торговля небиржевыми товарами, хотя бы и крупная, вся промышленность, не вырабатывающая биржевой товар, и вся ремесленная промышленность никакой организации в смысле представительства не имеет, никаких профессиональных собраний или союзов этих лиц до сего времени, за весьма редким исключением, не было,” — читаем в заключении соединенной комиссии Московского биржевого комитета и Московского отделения Совета торговли и мануфактур на проект “Положения о выборных учреждениях торгово-промышленного класса и о биржевом устройстве” . Существовавшие представительные организации имели немало других недостатков. Среди них следует указать на финансовую слабость многих организаций. Сама структура представительных учреждений, созданных в разное время без какой-либо связи друг с другом, подчиненных разным ведомствам, служила причиной отсутствия всякой планомерности и согласованности в их работе, дублированию одних вопросов и выпадению других из поля зрения. Недаром буржуазия неоднократно ходатайствовала о реформе представительных организаций.
Во-вторых, не удовлетворяли буржуазию и формы представительной деятельности. В многочисленных ведомственных и межведомственных совещаниях представители промышленности и торговли имели лишь совещательный голос, окончательное же решение принималось чиновниками. Кроме того, не на все совещания, в которых промышленники хотели бы принять участие, их звали. С той же проблемой сталкивались представители предпринимательских организаций в государственных органах, заседать в которых они имели право по закону — их голос был только совещательным, а участие, следовательно, неравноправным. Нельзя сказать, что с этим мирились. Ясно прослеживается стремление буржуазии добиться более действенного представительства в этих органах. Например, предоставление делегатам от промышленности и торговли права решающего голоса в тарифных учреждениях железных дорог было лейтмотивом многочисленных ходатайств. Но этого права буржуазия так и не добилась.
Не удовлетворяла буржуазию и основная форма ее представительной деятельности — ходатайства перед различными правительственными органами, главным образом из-за низкой их действенности. “Мы все и все время о чем-то ходатайствуем, — заявлял. Ю.П.Гужон, — ходатайствуем по разнообразнейшим вопросам, но все время ходатайствуем безрезультатно, к нам не прислушиваются” . Однако другого, более эффективного способа воздействия на правительство буржуазия найти не смогла. (Сам Гужон, считая, что министерства не могут разрешить стоящие перед промышленностью вопросы и что, поэтому и обращаться к ним бесполезно, предлагал обратиться напрямую к императору. Понятно, что это вряд ли дало бы больший эффект.)
Вообще, в представительной деятельности буржуазии в целом не было планомерности и систематичности. Порядок постановки вопросов на обсуждение зависел от правительства — несмотря на то, что МБК и Съезды представителей промышленности и торговли, и другие совещательные по торговле и промышленности учреждения имели право возбуждать ходатайства по собственной инициативе, на практике, они рассматривали главным образом те вопросы, которые разрабатывались министерствами. “Не было никакой планомерности, не было заранее установленной программы, и вся деятельность носила случайный характер. Редко бывали проявления собственной инициативы, но по большей части — “отзывы”, “замечания”, “поправки”, и реже — “переработки” представленного проекта” . Как уже указывалось выше, количество правительственных проектов, так или иначе касающихся торговли и промышленности, было столь велико, что и с ними представительные организации крупной буржуазии не успевали порой разобраться, где уж тут говорить о выработке собственной целостной программы необходимых для русской промышленности мер. “Столько на нас в последнее время валится вопросов, — отмечал на Экстренном съезде представителей промышленности и торговли в 1912 году Г.А.Крестовников, — что нет ни сил, ни средств, ни времени сразу ко всему быть готовым: то в Нижнем сбор, то в Москве, то рабочее законодательство, то праздничный отдых служащих и т. д.”. Надо принять во внимание и указание П.А.Бурышкина на то, что “по правде говоря, мало кто был готов к разработке вопросов самого общего характера” К тому же разработка общих вопросов неминуемо привела бы к обсуждению проблем не только экономических, но и политических, чего буржуазия избегала. “Поэтому говорили о торговых палатах, о тарифной политике, о регулировании сахарной промышленности, о пересмотре положения о промысловом налоге, но не ставили вопросов о том, что нужно для развития производительных сил страны и роста русского народного хозяйства. Не ставили отчасти и потому, что ответ знали заранее: нужно изменить общие условия русской жизни — и политической и социальной” .
Экономическое положение и социально-психологический облик крестьянства.
Основным содержанием экономического развития России в первой половине XIX в. было углубляющееся разложение феодальных и расширяющееся развитие капиталистических отношений. Рост производительных сил, развитие товарно-денежных отношений не только подрывали основы феодально-крепостнической системы хозяйства, но и создавали предпосылки для утверждения в стране капиталистических отношений. Этот процесс тормозился господством в стране крепостничества. Поэтому по мере развития капитализма обострялись противоречия между старым и новым, а на определённой стадии новое вступало в непримиримый конфликт со старым и требовало его ликвидации.

     Территория и население. В первой половине ХIХ в. Российская империя являлась одной из крупнейших европейских держав. Её территория включала огромные пространства Восточной Европы, Северной Азии (Сибирь, Кавказ), Северную Америку (Аляска). В это время к России были присоединены Финляндия, Центральная Польша, Бессарабия, Кавказ, Закавказье, Казахстан, Приамурье и Приморье. Её территория расширилась с 16 млн. до 18 млн. кв. км; население возросло с 37 млн. в начале ХIХ в. до 74 млн. чел. в середине ХIХ в. Территория Российской империи делилась на губернии, области, уезды.
     Россия являлась абсолютистским и крепостническим государством. Во главе Российской империи стоял император, обладавший всей полнотой законодательной, исполнительной и судебной власти. Население России делилось на сословия. Самым состоятельным, образованным, привилегированным и господствующим сословием было дворянство. Важнейшей привилегией дворянства было владение крепостными крестьянами. Дворянство было освобождено от всех податей и повинностей, от обязательной службы, имело преимущество в получении наград, в занятии должностей в гражданской и военной службе. В начале 30-х гг. ХIХ в. насчитывалось около 500 тыс. чел. дворян (примерно 1% населения страны). К числу наиболее привилегированного сословия относилось и духовенство. Рядом важных привилегий обладало купечество. Оно было освобождено от некоторых податей и от рекрутского набора.

• Купцы в зависимости от размеров капитала делились на три гильдии:
• купцы первой гильдии (самые богатые) имели право крупной внутренней и внешней торговли;
• купцы второй гильдии обладали рядом привилегий в крупной внутренней торговле;
• купцы третьей гильдии - в мелкой торговле.
• Непривилегированным сословием было мещанство:
• городские ремесленники;
• мелкие торговцы;
• наёмные работники.
• Самой многочисленной непривилегированной категорией населения было крестьянство. Крестьянство подразделялось на три основные категории:
• владельческие (помещичьи);
• государственные или "казённые";
• удельные (принадлежали императорской фамилии).

Самой многочисленной группой были помещичьи крестьяне: перед отменой крепостного права (1861 г.) их насчитывалось около 25 млн. чел. обоего пола (40% от всего населения страны). Формы и размеры феодальной эксплуатации в значительной мере определялись экономическим обликом региона. В нечернозёмных и промышленных регионах (Ярославская, Костромская и др. губернии) наибольшее распространение получил оброк, выплачиваемый как натуральным продуктом, так и деньгами. Здесь на оброке находилось от 65 до 90% крестьян. В земледельческих губерниях (Литва, Украина, Белоруссия) крестьяне преимущественно находились на барщине (обработка помещичьей земли крестьянами), где ею были охвачены 3/4 крестьянских хозяйств. В целом по стране к середине ХIХ в. на барщине находилось до 71%. Государственных крестьян к середине ХIХ в. насчитывалось около 18 млн. чел. обоего пола. Положение государственных крестьян было несколько легче, чем помещичьих. Они официально считались "свободными сельскими обывателями". Государство предоставляло им в пользование земельные наделы, за которые они обязаны были нести государственные подати и сборы, а также нести феодальные повинности (денежный оброк). Удельных крестьян накануне отмены крепостного права насчитывалось около 2 млн. чел. Удельными стали называть бывших дворцовых крестьян, после того как в 1797 г. для управления землями и крестьянами, принадлежащими к царскому дому, был создан Департамент уделов. Они платили государственную подушную подать, отбывали натуральные повинности и несли оброк в пользу царской семьи.
     В крестьянстве особым, привилегированным сословием было казачество - 1,5 млн. чел. В середине XIX в. в России существовало 9 казачьих войск: Донское (самое крупное), Оренбургское, Черноморское (позже Кубанское), Терское, Астраханское, Уральское, Сибирское, Забайкальское, Амурское. Атаманом всех казачьих войск по традиции считался наследник престола. Ещё в XVIII в. правительство ликвидировало казачью вольницу и установило в казачьих частях армейские порядки. Казачий демократизм сохранился только на низшем уровне: во главе каждого войска стоял наказной (назначенный) атаман, станичные атаманы избирались на станичных сходах. В мирное время казачество использовалось для охраны государственных границ.
     С ходом времени сословный строй постепенно себя изживал. Купечество уже не контролировало всю торговлю. В городах мелкой торговлей стали заниматься мещане и крестьяне. Среди городского населения образовывались новые классы - буржуазия и пролетариат. В рядах буржуазии оказывались многие дворяне, купцы, разбогатевшие мещане, крестьяне. Среди рабочих преобладали крестьяне и городская беднота.

     Сельское хозяйство. В первой половине ХIХ в. Россия оставалась преимущественно аграрной страной. Земля являлась исключительной собственностью помещиков или государства. Крестьянство составляло 95% населения страны, и сельское хозяйство являлось ведущей отраслью экономики. Среди сельскохозяйственных культур преобладали "серые" хлеба - рожь, ячмень, овёс.

• В центрально-чернозёмных губерниях, Среднем Поволжье и южно-степной полосе выращивалась преимущественно пшеница. Здесь она превратилась в товарную культуру и большей частью шла на продажу на внутренний и внешний рынок.
• В центральных губерниях, Литве, Белоруссии с 40-х гг. расширились посевы картофеля, который стал здесь "вторым хлебом".
• В центральных, северных и северо-западных губерниях основной выращиваемой культурой был лён, а в чернозёмных - конопля. Это были доходные рыночные культуры.

Господствующей системой земледелия оставалось всё то же трёхполье - яровые, озимые, пар. Урожайность в течение всей первой половины ХIХ в. оставалась невысокой: "сам - два" (при посеве двух пудов собиралось четыре), "сам - три".
     Другой важнейшей отраслью сельского хозяйства являлось животноводство. Оно в основном носило натуральный характер, т.е. скот разводился "для домашних потребностей", а не на продажу. Товарное животноводство получило определённое развитие только в ряде губерний - Тверской, Ярославской, Вологодской, Прибалтике, степной полосе России. В общем, и в первой половине ХIХ в. в русской деревне продолжала существовать нехватка, порой острая, скота для домашнего потребления. Крестьяне мясо потребляли очень редко. В деревне питались в основном хлебом, картофелем, рыбой, грибами, капустой, ягодами.
     С начала XIX в. сельское хозяйство продолжало развиваться, и в нём появились новые сдвиги. Более интенсивно стали осваиваться юг Украины, Заволжье, степное Предкавказье. С начала и до середины ХIХ в. площади посевов расширились на 53%. Расширились посевы технических культур: льна, конопли, табака. Стали внедряться более совершенные орудия труда: молотилки, сеялки, веялки, жатки и др. В земледелии росло применение наёмного труда. Статистические данные XIX в. свидетельствуют о том, что в 50-х гг. в южные степи, Заволжье, частично в Прибалтику, заволжские губернии уходило до 700 тыс. сезонных рабочих. Увеличилась аренда и покупка земли крестьянами. В первой половине ХIХ в. на имя помещиков в 9 центральных губерниях помещичьими крестьянами было приобретено до 270 тыс. десятин; около 140 тыс. десятин купленной земли принадлежало 17 тыс. удельных крестьян.

• В европейской части России складываются очаги торгового земледелия и скотоводства:
• в степной части юга России - зернового хозяйства и тонкорунного овцеводства;
• в Крыму и Закавказье - виноградарства и шелководства;
• в Ростовском уезде Ярославской области - торговое огородничество;
• вокруг Москвы - центры хмелеводства, луководства, табаководства, птицеводства.

Кризис крепостничества. Во второй четверти ХIХ в. в классическом помещичьем хозяйстве, основанном на крепостном труде, отчётливо проявляются кризисные черты.

• Во-первых, помещичье хозяйство всё более теряло натуральный характер и всё более втягивалось в товаро-денежные отношения.
• Во-вторых, в центрально-промышленных губерниях помещики всё чаще переводили крестьян на оброк. К середине века такие крестьяне составляли здесь от 65 до 90% крестьян. Крестьяне всё чаще уходили на фабрики и заводы.
• В-третьих, всё больше помещики переводили крестьян на месячину, когда по причине расширения барщины крестьян вовсе лишали земли, выдавая им паёк продуктами и одеждой, тем самым, крестьянина - производителя отрывали от земли.
• В-четвёртых, это проявилось в падении производительности труда в помещичьих имениях. В чернозёмных губерниях помещики стали стремиться всё больше производить товарного хлеба, поэтому барщина здесь увеличивалась.

Многие помещики видели негативные стороны подневольного труда и более высокую производительность наёмного труда. Однако в этот исторический период рынок рабочей силы был ещё мал, и наём требовал от помещика больших затрат. Поэтому пока было выгодно использовать крепостной труд, а не более дорогой - наёмный. Крестьянское хозяйство также всё более превращалось из натурального в мелкотоварное. Крестьянин всё более тяготился барщиной и доступными ему средствами стал бороться за более благоприятные условия своего хозяйствования. "Нерадение", "лень" крестьянина на помещичьем поле, порча хозяйских инструментов проявлялись всё чаще, производительность труда падала. Крестьянина уже невозможно было заставить работать на помещика так же хорошо, как на себя.

• Отдельные помещики пытались увеличить доходность имений за счёт применения новых методов ведения сельского хозяйства:
• внедрялся многопольный севооборот;
• привлекались зарубежные специалисты-фермеры;
• использовались дорогие сельскохозяйственные машины, удобрения, новые сорта семян и породы скота и др.

Но всё это было возможно лишь самостоятельным хозяевам. Использование прогрессивных методов ведения сельского хозяйства при существовании старых, феодальных основ было бесперспективным.
     Подтверждением кризисного состояния помещичьего хозяйства в I-й пол. XIX в. явился рост задолженности помещичьих имений. Так, в начале века в залоге находилось не более 5% крепостных крестьян, к 30-м гг. - 42%, в пореформенные 2 года - 65%. Перед отменой крепостного права долги помещиков государственным кредитным учреждениям составили более 425 млн. руб., что в 2 раза превышало годовой доход в государственном бюджете.

     Промышленность. В первой половине XIX в. промышленное развитие в России было невысоким. В основном была широко распространена мелкая, преимущественно крестьянская, промышленность. Она располагалась в центрально-промышленных губерниях России - Московской, Владимирской, Калужской, Костромской, Ярославской губерниях. Здесь практически в каждом селении крестьяне сочетали земледелие с каким- либо видом ремесла: ткачеством, обработкой кож и дерева, изготовлением домашней утвари, посуды, одежды и обуви. Образовались целые промысловые округа, в которых эти занятия играли главную роль, и занятие земледелием зачастую отсутствовало. Мелкая крестьянская промышленность служила базой для становления крупного капиталистического производства в виде мануфактуры. Вначале это выражалось в раздаче мануфактуристом работы рассеянным по деревням надомникам, затем соединения работников в одном заведении, где при сохранении ручной техники вводилось детальное разделение труда между работниками.
     В центрально-промышленном районе происходит рост неземледельческих занятий крестьян. В конце XVIII в. промысловый отход крестьян здесь принял массовый характер. Промысловый отход служил важным фактором для складывания рынка рабочей силы для промышленности и роста городского населения. Число промышленных предприятий с 1800 по 1860 гг. возросло с 2 тыс. до 15 тыс., число рабочих на них увеличилось с 211 тыс. до 560 тыс. В промышленности началась конкуренция между крепостным трудом и вольнонаёмным. Крепостной труд использовался на старых уральских заводах и в помещичьих мануфактурах. Вольнонаёмный труд применялся на мелких, но быстро развивавшихся предприятиях, которые открывали купцы, мещане, разбогатевшие крестьяне. К середине ХIХ в. доля вольнонаёмных рабочих в русской промышленности составляла около половины от всего числа работающих. Кадры потомственных вольнонаёмных рабочих были невелики. Горнодобывающая и металлургическая промышленность размещались на Урале, Алтае, Забайкалье. Основными центрами металлообработки и текстильной промышленности стали Петербург, Московская и Владимирская губернии. Но в целом отечественная промышленность не удовлетворяла потребностей населения в промышленных товарах. В начале ХIХ в. Россия ввозила каменный уголь, сталь, химические продукты, льняные ткани.


     Начало промышленного переворота.

• В 30 - 40-е гг. XIX в. в России начался промышленный переворот. Он имел две стороны:
• техническую - переход от ручного труда к машинному, от мануфактуры к фабрике;
• и социальную - формирование промышленной буржуазии и пролетариата.

Промышленный переворот раньше всего начался в текстильной промышленности (в первую очередь, хлопчатобумажной, где было занято около 30% всех рабочих), позже всего в 80-90-е гг. XIX в. охватил горнодобывающую промышленность.

• В становлении и развитии промышленного процесса выделяются 3 последовательные стадии:
• мелкое товарное производство;
• капиталистическая мануфактура;
• фабрика (крупная машинная индустрия)

Мелкое товарное производство основывалось на ручной примитивной технике, узком местном рынке. В результате расслоения кустарей оно перерастало в мануфактурное производство, которое было основано на эксплуатации наёмного труда и требовало широкого рынка. В промысловых сёлах шли процессы социального расслоения крестьянства - выделялись предприниматели и работавшие у них по найму односельчане.
     Капиталистическая мануфактура в первой пол. XIX в., являясь основой крупной промышленности, возникла на базе мелкой промышленности. В среднем на одно предприятие приходилось по 40 рабочих, хотя некоторые мануфактуры насчитывали сотни и даже тысячи человек.
     Фабрика была крупным машинным производством, которое нуждалось в постоянных кадрах наёмных рабочих, и потому отделяла промышленность от земледелия, отрывала работника от средств производства.
     Широкое применение машинной техники требовало перехода к наёмному труду, так как только свободный рабочий с более высокой профессиональной подготовкой мог освоить передовую технику. Доля наёмного труда постоянно растёт. В связи с переходом к машинной технике производительность труда уже к 50-м гг. выросла в три раза, и на долю машинного производства приходилось уже 2/3 продукции всей крупной промышленности.
     Важным показателем промышленного переворота в первой половине ХIХ в. стало появление новых социальных групп - буржуазии и пролетариата. Буржуазия капиталистической эпохи была представлена преимущественно гильдейским купечеством и "торгующими крестьянами" - богатыми крестьянами, получившими специальные свидетельства ("билеты") на право торговли. Удельный вес собственно промышленной буржуазии был ещё невелик. Наёмные рабочие первой половины ХIХ в. существенно отличались от пролетариата пореформенного времени. Это были преимущественно помещичьи и государственные крестьяне, ушедшие на оброк, но всё ещё находящиеся в феодальной зависимости и связанные с сельским хозяйством. Помещик мог их в любой момент вернуть обратно в деревню и посадить на барщину. Государственный крестьянин также не мог распоряжаться собой, так как был прикреплён к наделу и связан с общиной. Наёмные рабочие дореформенного времени испытывали двойной гнёт: со стороны помещика и со стороны фабриканта.

• Промышленный переворот России имел свои специфические черты, к числу которых можно отнести следующие:
• начался и завершился гораздо позже, чем в европейских странах;
• проходил в условиях существования феодально-крепостнических отношений;
• промышленный переворот в России до отмены крепостного права проявлялся только в технической области, а другие составляющие (например, появление новых классов - буржуазии и пролетариата) появились позднее.

К концу I-й половины ХIХ в. промышленный переворот еще не мог привести к преодолению технического отставания Российской империи от ряда стран Европы. К середине XIX в. отставание России от Европы приняло угрожающие размеры. Занимая в XVIII в. первое место по производству и вывозу чугуна, Россия к середине XIX в. переместилась на восьмое место; по выплавке металла Англия превосходила её в 12 раз.

     Города. В связи с ростом промышленного производства в первой половине ХIХ в. наблюдался рост городов и городского населения. В начале ХIХ в. в России насчитывалось 630 городов, в середине века - 1032. Городское население в этот период выросло вдвое: с 2,8 млн. до 5,7 млн., но удельный вес городского населения тем не менее был невелик - всего 8% по отношению ко всему населению страны. Самыми крупными городами были Петербург (335 тыс. чел.), Москва (270 тыс. чел.), Вильно (56 тыс. чел.). Рост городского населения происходил за счёт притока крестьян, приходивших на заработки. Некоторые города (Петербург, Москва, Тула, Ярославль, Коломна, Кунгур и др.) выделялись большим количеством промышленных предприятий. Провинциальные города имели аграрный характер.

     Торговля. Рост добывающей, текстильной промышленности привел к интенсификации внутренней и внешней торговли. Основными товарами, обращавшимися на внутреннем рынке, были сельскохозяйственная продукция и изделия крестьянских промыслов. Торговля имела преимущественно сезонный характер. Главными торговыми центрами оставались ярмарки, которые устраивались на пересечении торговых путей. В то время в России насчитывалось до 4 тыс. мелких сельских ярмарок и 64 крупных ярмарки с годовым оборотом свыше 1 млн. руб. Самой крупной являлась Нижегородская ярмарка с торговым оборотом в середине ХIХ в. в 70 млн. руб. В 1816 г. сгорел волжский городок Макарьев, и знаменитая Макарьевская ярмарка была перенесена в Нижний Новгород. Ежегодно в июле - августе сюда стекалось множество товаров из Европы и Востока. Основными предметами торга были ткани, металл, краски, хлопок, шёлк. Общая сумма проданного товара достигала 70 млн. руб. в год. Кожами, пушниной, чаем славилась Ирбитская (Урал) ярмарка, являвшаяся связующим звеном между европейской частью России и Сибирью. Также крупными ярмарками были: Ростовская в Ярославской губернии, Контрактовая в Киеве и Коренная близ Курска. В городах стала развиваться постоянная (магазинная) торговля ремесленными товарами. В первой половине ХIХ в. в нескольких крупных городах были построены богатые гостиные дворы, В Москве и Петербурге - модные магазины. Широкое развитие в стране получила торговля вразнос. Предприимчивые торговцы (коробейники) закупали на ярмарках ткани, галантерею, мелкие предметы домашнего обихода и уезжали с этими товарами в самые глухие места, реализуя товар и за деньги, и путём обмена за лён, полотно и другие товары. Значительное развитие получила внешняя торговля. Импорт в Россию с Запада в основном состоял из машин и инструментов, предметов роскоши; с востока импортировали шёлк, хлопок, пряности, сахар, фрукты. Вывозила Россия сырьё и сельскохозяйственную продукцию, на восток - изделия металлургической и текстильной промышленности. Среднегодовой вывоз из России за 1800 - 1860 гг. вырос в четыре раза (с 60 млн. до 230 млн. руб.), а ввоз в пять раз (с 40 до 210 млн. руб.). Баланс внешней торговли России имел активный характер, т.е. экспорт превышал импорт.

     Транспорт. В начале ХIХ в. слабым местом в экономике России были пути сообщения. Основными видами транспорта были водный путь и гужевой. Летом преобладал водный путь, зимой - гужевой. Основной поток грузов внутри страны двигался по рекам. Главной водной артерией была река Волга. В грузопотоке преобладал хлеб, который везли из приволжских губерний в Москву и Петербург. В XVIII в. была построена Вышневолоцкая система каналов, связывавшая с Петербургом реки Волжского бассейна. В 1810 г. открылся путь в том же направлении - Мариинская система. На следующий год стала действовать Тихвинская система. Но всё же пропускная способность этих водных систем была невысокой. Первый пароход появился на Неве в 1815 г., а в 1817 г. на Волге и Каме. К 1860 г. на водных путях России насчитывалось уже около 340 пароходов. В южных губерниях страны, где не было такого переплетения рек и озёр, товары перевозились по грунтовым дорогам. В середине XIX в. в России началось строительство шоссейных дорог. Они соединили Москву и Петербург с другими важнейшими городами России. В 1837 г. была построена первая в России Царскосельская железная дорога, связавшая Петербург и Царское Село. В 1851 г. началось движение по Николаевской железной дороге, связавшей Москву и Петербург. В 1859 г. Варшавская железная дорога соединила Петербург с Варшавой. К середине века Россия имела 1,5 тыс. км. железнодорожных путей, тогда как в Англии их насчитывалось к тому времени 15 тыс. км. Слабое развитие железных дорог в России существенно сдерживало развитие торговли и промышленности.
     В целом, в первой половине Россия сохранила своё традиционное экономическое и социальное устройство. Экономика страны продолжала развиваться, но она существенно отставала от темпов развития экономики западноевропейских государств. Всё более необходимой становилась потребность модернизации экономики России. Однако крепостническая система, плохое состояние путей сообщения - всё это ограничивало развитие производительных сил страны.
Экономическое положение и социально-психологический облик рабочего класса.
Чрезвычайно сложные и многоплановые проблемы объединены понятием "рабочий вопрос" в России. К ним относятся формирование рабочего класса, численность и структура, состав, условия труда и уровень жизни рабочих, правовое и политическое положение и др. С учетом исследовательских задач монографии, автором очерка поставлена триединая задача: исследовать взаимоотношения между правительством - предпринимателями - рабочими, ибо политика, проводимая государственной властью, была одним из существенных рычагов, регламентирующих отношения предпринимателей и рабочих (главным образом, через фабрично-заводское и трудовое законодательство). Социальная политика, осуществляемая владельцами предприятий, являлась не только регулятором их взаимоотношений с рабочими, но и важной сферой предпринимательской деятельности¹.
Власть, предприниматели и рабочие в 1860-1870-х гг.
60-70-е годы XIX века - начало больших перемен в стране. Это было и время интенсивного старта в попытках решения "рабочего вопроса". Падение крепостничества явилось одним из величайших событий в истории России XIX века. С реформой 1861 г. были связаны коренные изменения в политической и социально-экономической жизни страны. Одним из важнейших ее итогов было образование свободного рынка наемного труда людей, лишенных средств производства и живущих исключительно продажей своей рабочей силы.
Система наемного труда стала основой развития народного хозяйства России. Быстрое развитие капитализма в пореформенный период умножало ряды наемных рабочих, превращало их в класс российского общества. Последнее было неразрывно связано и с промышленной революцией, происходившей в стране в 50-90-е годы XIX века².
В ходе промышленной революции в России была создана и утвердилась крупная машинная индустрия, и сложился новый социальный тип постоянных рабочих, концентрировавшийся на крупных предприятиях в ведущих промышленных центрах страны (о численности рабочего класса России см. табл. 1). Шло формирование рабочего класса, основу которого составляли постоянные рабочие, лишенные средств производства, разорвавшие связь с землей и собственным хозяйством и весь год трудившиеся на фабриках и заводах.
Таблица 1. Численность рабочего класса России с 1860 по 1900 г. (в млн. человек)*
* Рабочий класс России от зарождения до начала XX в. М., 1989. С. 273.
   ** Включены и мануфактурные рабочие.
   *** Без учета вспомогательных рабочих
   **** данные за 1897 г.
   ***** Без учета рабочих Финляндии, общая численность которых в 1900 г. достигала 150 тыс. человек.
К началу 1860-х годов в обрабатывающей промышленности России большинство рабочих, бывших, как правило, оброчными крестьянами, принимались на фабрики на условиях вольного найма. В горнозаводских производствах также начал применяться вольнонаемный труд. Вместе с тем в российской промышленности был еще широко распространен и принудительный труд. Так, накануне реформы 1861 г. из общего числа всех российских рабочих (800 тыс. человек) треть составляли крепостные. В первые пореформенные; годы сократилась численность рабочих на вотчинных и посессионных мануфактурах за счет ухода их в деревню³.
Предшественниками пролетариата капиталистической эпохи были как крепостные, так и вольнонаемные рабочие. Но генетическим, непосредственным предшественником фабрично-заводского пролетариата являлись, в первую очередь, вольнонаемные рабочие, выросшие вместе с капиталистической индустрией из "купеческого заведения". Уже накануне реформы 1861 г. такие рабочие составляли подавляющее большинство на промышленных предприятиях, и, прежде всего, на текстильных фабриках центра страны.
Обычно, вплоть до 1880-х годов, маем рабочих на фабрично-заводские предприятия практиковался на основе "словесного" или письменного договора сроком! на год, чаще всего "от Пасхи до Пасхи". До истечения установленного срока у рабочих забирались в контору паспорта, и они фактически лишались свободы, не имея права требовать досрочного расчета. Произвол предпринимателей ничем не ограничивался, хотя правительство и предпринимало некоторые шаги в направлении "попечения" о рабочих⁴.
Типичными в это время были правила внутреннего распорядка Московского металлического завода Гужона. В них было записано: "Воспрещается оставлять фабрику до истечения договорного срока без согласия на то хозяина или требовать от него до того срока какой-либо прибавки платы сверх установленной. За стачку между работниками прекратить работу прежде истечения установленного с хозяином срока для того, чтобы принудить его к возвышению" получаемой ими платы, виновные подвергаются наказаниям, определенным "Уложением о наказаниях" (ст. 1358, изд. 1866 г.)"⁵.
В то же время предприниматели имели право по своему усмотрению уволить рабочего в любое время за "дурную работу" или за "дерзкое поведение". Регламентировался не только их труд, но и личная жизнь: на многих предприятиях рабочие обязаны были в принудительном порядке покупать товары в хозяйственной лавке по завышенным ценам; проживавшие в фабричных казармах отлучались в определенные сроки. Рабочие не были защищены от издевательств и оскорблений со стороны хозяина и его подручных. В Москве, например, даже в начале 90-х годов XIX в. на фабрике "Карл Тиль и К°" применялись розги⁶.
Однако уже к концу 1850-х годов в правительственных кругах среди наиболее либеральных их представителей зрело понимание того, что с освобождением крестьян уже нельзя сохранять прежние законы о рабочих, что необходимость разработки фабрично-заводского законодательства очевидна⁷. В периодической печати всех направлений раздавались голоса с призывами к решению "рабочего вопроса" с умеренно-либеральных позиций. С этого времени различными российскими ведомствами стали создаваться одна за другой особые комиссии. Первая из них была образована в 1859 г. в Петербурге при столичном генерал-губернаторе. В ее работе активное участие принимали петербургские предприниматели. На комиссию была возложена задача провести обследование фабрик и заводов Петербурга (и его уезда) - крупнейшего торгово-промышленного центра, где было сконцентрировано и наибольшее число рабочего населения.
Итогом работы комиссии стала подготовка "Проекта правил для фабрик и заводов в С.-Петербурге и уезде", регламентировавших условия труда рабочих и ответственность предпринимателей.
Проектом сохранялись известные нормы традиционной регламентации фабричной жизни (определение размера заработной платы, штрафов за те или иные проступки, распределение рабочих часов и т.п.). Однако по новым правилам запрещалось применение труда детей до 12-летнего возраста, ночная работа несовершеннолетних (12-16 лет), а также ограничивалось 10 часами рабочее время детей 12-14 лет. Проект намечал установить определенные санитарные нормы на фабриках и в жилых помещениях и впервые - ответственность предпринимателей за несчастные случаи с рабочими. Надзор за исполнением этих правил возлагался на фабричную инспекцию из чиновников. Ей предоставлялось право в любое время обследовать фабрики и требовать сведения о зарплате рабочих, условиях найма и пр.⁸
Проектируемые правила высоко оценивались российскими чиновниками. Они считали возможным распространить их действие на всю империю. Проект был разослан для ознакомления губернской администрации и предпринимателям.
Оценки и мнения о нем были неоднозначны и во многом противоречивы и в среде промышленников, и в среде местной администрации. Большинство крупных петербургских фабрикантов признали его "удовлетворительным", а законодательное регулирование работы малолетних - выгодным для себя. Несмотря на то, что на предприятиях С.-Петербурга, в сравнении с другими промышленными центрами страны, трудилось значительно меньше детей до 12 лет, однако и здесь нашлись открытые противники ограничения труда малолетних. В этой части законопроект оценивался ими как "не вполне положительный". Напротив, многие заводчики и фабриканты Центрально-промышленного района решительно выступили против его основных пунктов. Московские предприниматели были против ограничения детского труда, введения правительственного фабричного инспектората и требовали "поставить их судьями в их собственном деле". Они ставили под сомнение соблюдение требований техники безопасности, не соглашались нести ответственность за увечья рабочих.
Многие предприниматели выступали против правительственной инспекции фабрик. Особенно резкой и почти единодушной была их позиция в отношении права, предоставляемого фабричному инспектору, посещать промышленные предприятия "в любое время суток". Многие видели в этом "оскорбительное для их чести недоверие к фабрикантам" и считали, что надзор за фабриками должен быть подчинен Мануфактурному совету, соответственно его Московскому отделению и местным мануфактурным комитетам, т.е. самим фабрикантам. Эта позиция московских торгово-промышленных кругов разделялась многими промышленниками, прямо и открыто заявлявшими:
"Надзор за фабриками должен быть вверен самим фабрикантам"⁹. Эти требования предпринимателей были поддержаны Мануфактурным советом, а его Московское отделение выразило готовность взять на себя функции контроля за исполнением проектируемых правил в тесном контакте с полицией¹⁰.
Дальнейшая работа над проектом была продолжена Особой комиссией по пересмотру фабричного и ремесленного уставов¹¹, известной как комиссия А.Ф.Штакельберга (член Совета министра внутренних дел), созданной в этом же году по представлению министра финансов А.М.Княжевича Александру II. В нее были переданы наработки комиссии 1859 г., отзывы на проект правил, поступившие с мест от предпринимателей, и др.
Все эти материалы были учтены комиссией Штакельберга при разработке Устава о промышленности, предполагавшего довольно широкие реформы. Центральное место в нем занимали статьи, регламентировавшие взаимоотношения предпринимателей и рабочих¹².
В своей работе составители законопроекта использовали накопленный опыт западноевропейского законодательства. Важнейшие проектируемые изменения и нововведения касались работы детей и несовершеннолетних и создания промышленных судов с выборными судьями от фабрикантов и рабочих поровну. По проекту нового фабричного устава на работу не допускались дети, не достигшие 12-летнего возраста, продолжительность рабочего дня для несовершеннолетних (от 12 до 18 лет) устанавливалась не более 10 часов в сутки¹³, ночные работы для них запрещались. Ответственность за нарушение этих правил возлагалась на предпринимателей, контроль за ними - на особую правительственную инспекцию с широкими правами и полномочиями.
Но законопроекту сохранялось наказание рабочих за участие в стачках, но формально вводились взыскания с хозяев за их соглашения между собой с целью понижения заработной платы. Провозглашалась необходимость "обеспечения" рабочих при несчастных случаях. Почти половина параграфов устава (130 из 259) отводилась созданию и регламентации деятельности нового для российского законодательства института - выборным промышленным судам¹⁴. В фабрично-заводских центрах разбирательству последних подлежали конфликты, связанные со стачками, штрафами, нарушениями обязательных постановлений, вознаграждениями рабочих за увечья и т.п.¹⁵ Законопроект предполагал предоставление рабочим известной свободы стачек и свободы организаций.
Однако в условиях самодержавного режима либеральная идея примирительного разбирательства в органах, составленных из выборных представителей капиталистов и рабочих, была подменена казенно-бюрократическим подходом к разрешению рабочего вопроса. В итоге рассмотрение споров, возникавших между рабочими и предпринимателями, было передано мировым судьям, которые назначались из представителей господствовавших классов. В промышленных центрах мировыми судьями зачастую становились сами промышленники.
Разработанный закон о промышленных судах, предполагавший гласность и ведение дел в свободное для рабочих время, мог стать для них крайне важным и полезным. Предусматривалось достаточно широкое применение будущего закона: общему фабричному надзору подлежали не только крупные промышленные предприятия, но и мелкие ремесленные и кустарные мастерские с применением наемной рабочей силы¹⁶.
Общий характер нового законопроекта, несомненно, имел либеральный характер. Однако, как и множество других аналогичных проектов, он был благополучно положен под сукно в министерских архивах. В этот период самодержавное правительство еще могло обходиться старыми законодательными нормами и местными административно-полицейскими мерами. Последовательное осуществление заложенных в проекте либеральных идей в "рабочем вопросе" еще не стало жизненной необходимостью. Сказывалось и противодействие российских предпринимателей (особенно московских, последовательно выступавших против двух принципиальных пунктов: введения фабричной инспекции и ограничения применения детского труда), позицию и давление которых не могло не учитывать и, безусловно, учитывало правительство. Но не это обстоятельство стало главной причиной неутверждения закона.
В целом, несмотря на отдельные предполагаемые ограничения (с некоторыми из них московские промышленники примирились), проект открывал им вполне реальные возможности и преимущества: свободу создания и функционирования предпринимательских союзов и буржуазных примирительных учреждений. Однако обстановка в стране была такова, что в условиях реформирования 60-х годов и главное и главное внимание правительственных кругов, и настроения в обществе сосредоточивались на других реформах, и прежде всего по крестьянскому вопросу. Вместе с тем к 1866 г., когда происходило окончательное рассмотрение законопроекта, предложенного комиссией Штакельберга, правительство по существу свертывало курс на прогрессивные реформы в стране и брало курс на усиление реакции.
В 60-70-е годы XIX в. положение рабочих оставалось бесправным и характеризовалось жестокими формами труда. Зачастую на фабрично-заводских предприятиях действовали пра-вила внутреннего распорядка, составленные самими владельцами и вводимые без всяких объяснений рабочим¹⁷. Один из первых фабричных инспекторов Московской губернии, профессор Московского университета И.И.Янжул констатировал: "Хозяин фабрики - неограниченный властитель и законодатель, которого никакие законы не стесняют, и он чисто ими распоряжается по-своему, рабочие ему обязаны "беспрекословным повиновением", как гласят правила одной фабрики" ¹⁸.
В Московской губернии наиболее типичным был 12-часовой рабочий день, но на ряде предприятий он продолжался 14, 15, 16 часов и больше. На большинстве фабрик велико было число рабочих дней в году, а воскресные работы - обычным явлением. Рабочие подвергались крайнему произволу со стороны хозяев. Последние включали в рабочий договор такие пункты, которые лишали рабочего всякой свободы. Система штрафов была развита до виртуозности. Нередко размер штрафов совсем не определялся заранее. И.И.Янжул неоднократно находил в правилах многих фабрик лаконичную запись: "Замеченные в нарушении фабричных правил штрафуются по усмотрению хозяина"¹⁹.
Штрафы с рабочих, взимавшиеся по самым разнообразным поводам и без повода, без указания причины, поступали в полное распоряжение предпринимателя. Они доходили иногда до половины заработка, т.е. рабочий из заработанного рубля отдавал хозяину 50 коп. Бывали случаи, когда сверх штрафов назначалась еще неустойка, например, 10 рублей за уход с фабрики. Общая сумма штрафов достигала на некоторых фабриках нескольких тысяч рублей в год и являлась немаловажным источником дохода²⁰.
Фабриканты считали себя вправе, вопреки закону, запрещавшему им самовольно понижать заработную плату, до истечения срока договора, уменьшать ее в любое время по своему усмотрению.
Как свидетельствовал И.И.Янжул, рабочие страдали от крайней неопределенности сроков выплаты зарплаты. Как правило, они не оговаривались в рабочем договоре, и хозяин выдавал деньги рабочим или два раза - на Пасху и Рождество, или три, четыре раза (иногда чаще) в год. Все зависело от воли хозяина.
Рабочие должны были выпрашивать у фабриканта заработанные ими деньги как особую милость. На некоторых фабриках практиковался и такой порядок: они совсем не выдавались рабочему на руки в течение года (до окончания срока по найму). Деньги, необходимые ему для податей, отсылались прямо волостным старшинам или старостам²¹. При таких порядках рабочий вынужден был кредитоваться в фабричных лавках, неоплатным должником которых он зачастую был весь год. Фабричные лавки давали такой доход фабрикантам, что некоторые их владельцы ставили в условие найма рабочих обязательство брать продовольствие только у хозяина. По словам Янжула, большая доля барыша некоторых фабрикантов была именно от продажи товаров из фабричных лавок, а не от фабричного производства. При этом санитарные и гигиенические условия работы и жизни рабочих на фабриках были ужасны²².
Конец 1860 - начало 1870-х годов ознаменовались нарастанием недовольства рабочих и усилением рабочего движения. Особенно обостряются отношения между рабочими и предпринимателями в текстильной, прежде всего хлопчатобумажной, промышленности - ведущей отрасли в стране.
Широкий резонанс получила стачка на Невской бумагопрядильне в Петербурге в мае 1870 г., в которой приняло участие 800 ткачей и прядильщиков. Их требование - увеличение сдельной оплаты труда. Суд над ее организаторами сделал достоянием гласности дикий произвол на фабрике. Присяжные заседатели осудили зачинщиков всего на несколько дней ареста, а вышестоящая судебная инстанция вообще всех оправдала. Это обстоятельство вызвало правительственный запрет на публикацию в прессе сведений о стачках и издание секретного циркуляра, но которому губернаторам рекомендовалось не допускать "дела" о стачках до судебного разбирательства и высылать их зачинщиков в административном порядке²³.
В августе 1872 г. произошла громадная стачка на Кренгольмской мануфактуре с числом рабочих 7 тыс. человек. Характер требований и настойчивость, с какой рабочие их отстаивали, сделали ее выдающимся событием рабочего движения своего времени²⁴.
Стачки на Невской бумагопрядильне и на Кренгольмской мануфактуре дали основание для публикации в печати заявлений о появлении в России "рабочего вопроса"⁵². События па Невской бумагопрядильне в мае 1870 г. оцениваются исследователями как поворотный пункт в политике правительства в "рабочем вопросе"²⁶.
В правительственных кругах России вновь возникли давние разногласия по коренному вопросу - о двух возможных путях предотвращения революционной угрозы. По мере того, как становилась очевидной несостоятельность политики репрессий, усиливались голоса сторонников дальнейших реформ.
В связи с выступлениями рабочих Невской бумагопрядильни МВД издало циркуляр от 6 июля 1870 г., в котором признавалось, что эта стачка "явление совершенно новое, до сего времени еще не проявлявшееся". Циркуляр был разослан на места губернаторам с требованием, "чтобы они имели самое строгое и неослабное наблюдение за фабричным и заводским населением"²⁷. Вслед за этим, в октябре, министр внутренних дел А.Е.Тимашев в докладе Александру II поставил вопрос о необходимости разработки закона, регламентирующего "взаимоотношения фабрикантов и рабочих, а также нанимателей и нанимающихся вообще"²⁸. А.Е.Тимашев считал необходимым установить известные пределы эксплуатации рабочих предпринимателями (потенциально опасной в социальном аспекте) и создать для них гарантированную правовую основу, обеспечивающую неукоснительное выполнение рабочими соглашений о найме. Необходимость такого подхода звучала и в словах министра юстиции гр. К.И.Палена, делавшего акцент на "повсеместно замечаемую распущенность в рабочем сословии и совершенное неуважение к договорам"; зачастую рабочие нарушают договор, заключенный с предпринимателем, бросают работу, в итоге хозяева очень часто остаются без работников.
В октябре 1870 г. была создана под председательством генерал-адъютанта Н.П.Игнатьева, члена Государственного Совета, в прошлом петербургского генерал-губернатора, "Комиссия по урегулированию отношений найма". На нее возлагалась задача разработать меры по "улучшению быта рабочих". Комиссия оказалась в сложном положении, ибо ей предстояло в своей деятельности руководствоваться "высочайшей волей относительно наилучшего обеспечения рабочего класса и установления прочных отношений между нанимателями и нанимающимися", что соответствовало попечительному курсу правительственной политики в "рабочем вопросе".
Однако такое направление, определявшее деятельность комиссии, вступало в явное противоречие с представлениями ее членов по вопросу, которым предстояло заниматься. Изначально он расценивался как имевший "некоторые исключительные свойства" и касался "таких отношений, которые в существе весьма мало зависят от регламентации закона, требования его в этом случае по преимуществу формальны"²⁹.
С началом работы "Комиссии по урегулированию найма" значительно возросло внимание к "рабочему вопросу" и в обществе, и в печати различных направлений. Оно усиливалось под влиянием событий европейского рабочего движения, ознаменовавшегося попыткой создания первого пролетарского государства - "Парижской Коммуны". "Глубокими переворотами в Европе не можем быть не затронуты и мы в наших делах - какой бы домашний характер они ни носили", - констатировал В.П.Безобразов³⁰. По наблюдениям П.Парадизова, никогда "русская печать всех направлений не уделяла столько внимания "рабочему вопросу", как в этот период" ³¹.
Обсуждение проекта выявило различные подходы и мнения, зачастую весьма противоречивые. Отзыв министра финансов (1872 г.), содержавший довольно много замечаний по отдельным положениям, в целом высказывал полное удовлетворение подготовленным законопроектом³². В нем отмечалось, что в проекте достигнуто сочетание "высочайшей воли" с поставленной комиссией перед собой задачей "всемерно избегать регламентации отношений между нанимателями и нанимающимися с ограничением касающихся сего предмета правил закона пределами самой строгой необходимости и предоставлением полного простора взаимному добровольному соглашению сторон"³³. Проект комиссии Игнатьева отвечал, по оценке петербургского градоначальника Д.Ф.Трепова, стоявшим перед правительством задачам, так как "по возможности уравновешивает перед лицом закона нрава обеих сторон, как нанимателей, так и нанимающихся, допуская лишь те отступления от безусловного начала правомерности, которые вызываются и оправдываются практической необходимостью"³⁴.
В среде российских промышленников игнатьевский проект подвергся критике в основном по вопросам, касавшимся продолжительности рабочего времени и возрастного ценза малолетних. Выступая в комиссии Общества для содействия русской промышленности и торговле (далее - ОДСРПиТ) в Петербурге, предприниматели высказались за применение труда детей с 10-летнего возраста. Московский биржевой комитет подтвердил заключение Московского отделения Мануфактурного совета, по которому запрещался труд детей до 11-летнего возраста и ограничивалось рабочее время малолетних (11-15 лет) 10-ю часами в сутки; в случае круглосуточных работ - в течение суток не более 8 часов³⁵.
На первом Всероссийском торгово-промышленном съезде, состоявшемся в 1870 г. в Петербурге, была принята резолюция о том, чтобы "в новом уставе о фабричной и заводской промышленности ограничение числа рабочих часов для взрослых и малолетних и самое допущение последних к работе было бы согласовано с узаконениями, составленными в последнее время по этому предмету в других государствах"³⁶.
Вместе с тем против законодательной охраны рабочих выступил крупный чиновник, известный общественный деятель, секретарь ОДСРПиТ К.А.Скальковский, заявивший, что "на Западе возможно ограничить работу малолетних, у нас же нет... В России подобная мера была бы стеснительна и отразилась бы тяжело на самом рабочем классе, который чрезвычайно беден". Горячую тираду в защиту "свободного народного труда" произнес фабрикант Сыромятников. Но большинство участников съезда, состоявшее из представителей профессуры, чиновников и др., всецело поддержало законодательное оформление охраны труда рабочих³⁷.
При всем разнообразии высказанных мнений и оценок по отдельным пунктам³⁸ в целом "Устав о личном найме рабочих и прислуги" официальными кругами (в том числе и в Министерстве финансов) был признан слишком "прорабочим", недостаточно учитывавшим интересы предпринимателей и промышленности, что главным образом и предрешило его судьбу. В основе своей проект фактически представлял попытку эклектического соединения несовместимых идей и тенденций. Законопроектом предполагалось допускать при строжайшей регламентации организацию артелей (какое-то развитие инициативы рабочих) и вместе с тем введение рабочих книжек, являвшихся средством ограничения свободы рабочих, удушения их элементарной "самодеятельности"³⁹.
В январе 1872 г. проект был передан в Госсовет, но его обсуждение не состоялось. В этом же году он был переработан в Министерстве внутренних дел. Затем направлен на отзыв в соответствующие ведомства, вновь были получены разнообразные отзывы, и на этом работы прервались. Они возобновились в созданной в 1874 г. междуведомственной комиссии под председательством П.Л.Валуева⁴⁰. Для более эффективной и результативной работы ей предоставлялось право подготовленный проект внести в Госсовет без предварительных заключений различных ведомств. В нее были переданы все материалы комиссии Игнатьева.
П.А.Валуев непосредственно сам занимался сведением в единый документ наработок предыдущих проектов. При этом он целенаправленно исключал статьи, которые или содержали либеральные настроения его предшественников, или допускали развитие "самодеятельности" рабочих. Из законопроекта были исключены положения об артелях, а статьи о рабочих книжках стали центральными в работе комиссии⁴¹.
В марте 1875 г. работы комиссии были завершены. В итоге были разработаны три законопроекта: "Положение о найме рабочих"⁴² "Правила о найме прислуги" и "Правила об отдаче и приеме в обучение ремеслам, мастерствам и техническим производствам". Вместе с полученными отзывами от заводчиков и фабрикантов законопроекты были направлены в Госсовет. С января 1876 г. началось их обсуждение, выявившее серьезные разногласия, в конечном итоге было решено ограничиться изданием правил только для основных категорий рабочих: фабричных, строительных и сельских, снизив при этом уровень требований но охране труда; принцип обязательности рабочей книжки не был поддержан. Такое решение в одной из записок Госсовета мотивировалось тем, что предполагавшаяся отмена паспортов не была проведена в жизнь, следовательно, отпадала и необходимость в рабочих книжках. Позднее, в феврале 1880 г., Госсовет уже более категорично констатировал - в том числе и за подписью Валуева, - что "нельзя не опасаться, чтобы новый закон о рабочих, построенный на вышеуказанном начале (имелось в виду введение рабочих книжек. - Л.К.), в случае его утверждения не послужил поводом и средством к усилению, а может быть, к более успешным, нежели до сих пор, преступным попыткам означенного рода", т.е. ниспровержения существующего строя⁴³.
Министерству юстиции поручалось разработать в законодательном порядке правила о карательных мерах и о нормах их применения к возможным нарушителям готовившихся законов. К весне 1879 г. такие правила были подготовлены. Некоторое время работы комиссии над законопроектом еще продолжались. Она оставила после себя обширный законопроект и большое делопроизводство. Но многолетняя деятельность валуевской комиссии, равно как и ее предшественниц, закончилась также безрезультатно.
В обстановке все более нараставшего социального напряжения, роста стачечного движения в стране царским указом от 4 февраля 1880 г. Госсовету предписывалось рассмотреть вопрос о целесообразности утверждения законопроекта. Одновременно подчеркивалась предпочтительность издания отдельных правил о найме по представлениям министров в случае возникавшей необходимости⁴⁴. Исходя из сложившейся ситуации, Госсовет признал принятие подготовленных законов несвоевременным.
Впервые в России вводилось обязательное страхование рабочих на случай болезни. При этом лечить рабочих должны были за счет предпринимателей (как и по закону 1903 г.). Последние обязаны были бесплатно оказывать рабочим необходимую первую медицинскую помощь непосредственно на предприятии и обеспечивать амбулаторное лечение. Во всех остальных случаях (больничное лечение, родовспоможение и др.) владелец предприятия, не имевший собственной больницы, по договоренности с близлежащими земствами или городскими медицинскими учреждениями мог проводить лечение своих рабочих там. При отсутствии таких учреждений с него вообще снималась ответственность за оказание рабочим медицинской помощи.
Закон о страховании от болезней не имел аналога в действующем российском законодательстве. Суть его состояла в принудительном, обязательном страховании рабочих данного предприятия, объединенных для этой цели в фабричные больничные кассы, Минимальное количество членов кассы устанавливалось в 200 человек (предприятия с меньшим числом рабочих объединялись в одну общую кассу). Капитал больничных касс, предназначенный для выплаты пособий, складывался из обязательных взносов рабочих в размере 1-2% от заработной платы (в зависимости от количества участников и решения собрания се членов), а также доплат промышленников, равных 2/3 суммы общего взноса рабочих. Туда же шли и штрафные капиталы. Фактическим хозяином кассы становился владелец предприятия, поскольку ее средства находились в его ведении (во избежание их использования к качестве стачечного фонда на случай забастовки). Провозглашенное законом самоуправление больничных касс осталось лишь на бумаге. Практически управление ими передавалось в руки предпринимателей и под строгий контроль администрации. Общие собрания всех членов касс не допускались. Они заменялись собраниями уполномоченных (не более 100 человек), на которых председательствовал владелец предприятия или уполномоченное им лицо. В правлении кассы рабочие имели перевес над представителями хозяина всего в один голос (при обязательном нечетном числе членов правления). Таким образом, если кто-либо из рабочих занимал сторону предпринимателя, последний получал большинство голосов. Не случайно создание больничных касс происходило в условиях острой борьбы между рабочими и предпринимателями, стремившимися провести своих сторонников в правление, что вызывало бесконечные конфликты²⁷¹.
Законом 1912 г. был внесен ряд изменений в порядок исчисления страхового обеспечения. Так, размер пенсии и пособий определялся из расчета 280 рабочих дней в году (вместо прежних 260). В некоторых случаях (полная потеря зрения, обеих рук или ног) пенсия равнялась полной заработной плате, Для работающих женщин полагалось 6-недельное пособие по случаю родов, размер которого определялся от половины до полной заработной платы.
Пособия по болезни выдавались и до 1912 г., но тогда они целиком зависели от предпринимателя и выплачивались преимущественно за счет штрафных капиталов. Естественно, размеры их были незначительны. Теперь больничные кассы начинали выплаты с четвертого дня заболевания. Рабочий, застрахованный в установленном порядке па случай увечья, получал пособие со дня несчастного случая. Пособия по болезни должны были выплачиваться в течение не более 26 недель, а при повторных случаях - не более 30 недель в году. Вследствие несчастного случая они выдавались в течение первых 13 недель, а затем, по установлении степени трудоспособности, увечному рабочему назначалась пенсия, которая шла уже через страховые товарищества. Пособия по болезни или увечью устанавливались законом в размере от 1/2 до 2/3 заработной платы (если на иждивении пострадавшего были жена и малолетние дети), во всех остальных случаях - в размере от 1/4 до 1/2 заработной платы.
Пенсии при полной потере трудоспособности устанавливались законом 1912 г., как и законом 1903 г., в размере 2/3 средней заработной платы из расчета 280 рабочих дней плюс натуральные выдачи (продукты, квартира), если они имели место, а при частичной - в зависимости от степени утраты трудоспособности. Пенсии за умершего от несчастного случая рабочего выплачивались: вдове - 1/3, детям - 1/6, в целом же выплаты не превышали 2/3 заработной платы умершего. Наконец, по закону 1912 г., как и по закону 1903 г., предусматривалась возможность замены пенсии единовременной суммой (10-кратная капитализация пенсии)²⁷².
Предприниматели добились осуществления почти всех требований, выдвигавшихся ими в ходе подготовки страховых законен, что нашло отражение в законодательном акте 23 июня 1912 г. Однако они не спешили с его реализацией, тем более что точная дата вступления закона в действие не была обозначена. Несмотря на длительную подготовку законопроектов, накануне введения закона в действие "правительство и промышленные круги оказались по многим причинам неподготовленными" к их практическому осуществлению, - констатировал Совет съездов представителей торговли и промышленности. Так, организация больничных касс началась лишь с середины 1913 г., и, по официальным данным, к 1 июля 1914 г. в России действовало (пли находилось в процессе организации) 2860 касс, охватывавших более 2 млн рабочих, что составляло 89% предусмотренных законом касс (86% рабочих). Начали же функционировать лишь 63% всех больничных касс, охватывающие 64% рабочих. К 1 апреля 1916 г. число действующих касс возросло до 2254 с 1762 тыс., участников, однако это было намного меньше, чем планировалось летом 1914 г. В итоге к апрелю 1916 г. страхованием было охвачено менее 3/4 общего числа фабрично-заводских рабочих, па которых распространялся закон о государственном страховании²⁷³.
Медленнее, чем предусматривалось первоначально, шло создание и окружных страховых товариществ. При этом зачастую не соблюдалась предусмотренная законом синхронность их открытия с организацией больничных касс. Если страховое товарищество еще не функционировало, то больничные кассы освобождались от выдачи пособия увечным рабочим и похоронных денег. И таких случаях, а они были весьма многочисленны, вступал в действие закон 1903 г., по которому все обеспеченно пострадавших рабочих подлежало индивидуальной ответственности предпринимателей. Напротив, на практике было много таких примеров, когда на предприятиях действовали страховые товарищества и еще не функционировали больничные кассы. Безусловно, это осложняло ведение страховых операций²⁷⁴.
Обобщенную картину деятельности больничных касс воспроизводят расчеты Народного комиссариата труда 1919-1920 гг. По неполным данным за 1915 г., были изучены материалы 1605 касс с 1248626 членами²⁷⁵, бюджет которых был равен 10,6 млн руб. Взносы рабочих в нем составляли 6,3 млн руб., а предпринимателей - 4,2 млн руб. Из последней суммы 765 тыс. руб. (17,2%) пошло на пособия увечным рабочим, что резко сокращало возможности на врачебную и другие виды помощи. Из общей суммы 10,6 млн руб. было израсходовано на выдачу пособий, 7,1 млн руб., в том числе по общим заболеваниям - 4,5 млн руб. (64,1%), но несчастным случаям -764 тыс. руб. (10,7%), по родам - 725 тыс. руб. (10,2%), на похороны - 289 тыс. руб. (4,1%)²⁷⁶. При общих заболеваниях средняя величина пособия равнялась 75 коп. в день при заработной плате 1 руб. 25 коп. Таким образом, пособия составляли 60% зарплаты; по закону же кассы могли выдавать от 25 до 50% заработной платы одиноким рабочим и от 50 до 100% - семейным, При родах пособия достигали 51 коп. в день при средней заработной плате в 74 коп., т.е. равнялись 68,9% зарплаты. По закону кассы могли выдавать от 50 до 100% зарплаты²⁷⁷. По материалам больничных касс (1914-1916 гг.) видно, что выплаты увечным рабочим составляли значительный и при этом все увеличивающийся процент в бюджете касс. Соответственно они уменьшались для членов семей, что объяснялось ростом числа увечных рабочих, компенсации которым поглощали большую и все возраставшую часть денежных средств касс. Вместе с тем общие данные свидетельствуют о том, что больничные кассы не имели достаточных средств и вынуждены были ограничивать выдачу пособий по минимуму, предусмотренному законом 1912 г. Помощь при заболеваниях членов семей предоставлялась далеко не везде и была совершенно недостаточной²⁷⁸.
Однако были и другие примеры. Сошлемся на деятельность больничной кассы Богородско-Глуховской мануфактуры, насчитывавшей 13,5 тыс. членов. Вычеты из зарплаты рабочих в кассу были установлены в 2%. Она выдавала пособия по высшему разряду, установленному законом 1912 г. Пособия по болезни получали и иждивенцы - члены семей участников кассы. В 1915 г. общая сумма выплат по этой статье составила 8,9 тыс. руб. Всего же в 1914 г. было выплачено рабочим 84,3 тыс. руб., в 1915 г. - 124,2 тыс. руб., т.е. 76,5% и 87,1% общей собранной суммы. Условия кассы весьма устраивали рабочих, особенно решение, но которому роженицам выплачивалась зарплата в полном размере²⁷⁹. Однако когда касса Богородско-Глуховской мануфактуры постановила выдать пособия одиноким рабочим в размере 2/3 заработка, а также работницам, участницам кассы, отсутствовавшим на работе в связи с болезнью детей, то эти решения были отменены Московским губернским присутствием как "не согласующиеся с законом". Обращение кассы в Совет по делам страхования рабочих не дало положительных результатов.
* * *
Законы о страховании ограничивали круг страхуемых как по территориальному, так и производственному признакам, охватывая только часть рабочего класса. Они касались лишь двух видов страхования: в результате несчастных случаев и по болезни. Значительным пробелом в законе, чрезвычайно снижавшим его значение, было исключение страхования по старости, в связи с инвалидностью и смертью. К тому же предусмотренные законом размеры пособий и пенсий были очень низкими, а на практике они зачастую еще более урезывались. По своей сути страховые законы были противоречивы: элементы буржуазного права сочетались в них с полицейско-охранительными мерами, лишая страховые учреждения известной самостоятельности и отдавая их во власть чиновников, полиции и предпринимателей. Реализация страховых законов шла медленно, зачастую тормозилась и нарушалась предпринимателями, ограничивалась административным вмешательством и контролем. Но, несмотря на все издержки, это был первый опыт осуществления государственного (обязательного) страхования в России, проводившийся в русле либерально-буржуазных реформ и сочетавшийся с попытками утверждения правовых норм в рабочем и трудовом законодательстве. В известной мере страховые реформы облегчали экономическое и правовое положение рабочих.
Экономическое положение и социально-психологический облик мещанства.
Интерес к изучению мещанского сословия, наметившийся в последние годы продиктован тем, что историческая наука до сих пор уделяла мещанству явно недостаточное внимание. Наиболее изученными являются сословия дворян и крестьян. В последнее десятилетие интенсивно идет изучение купечества [1].
Мещанство являлось одним из наиболее массовых сословий Российской империи. К началу XX в. в России насчитывалось более 13 млн. мещан (10,7% всего населения), это было самое многочисленное сословие после крестьянства [2]. Именно мещанство являлось основным носителем городской культурной традиции.
В исторической литературе можно найти лишь отдельные сюжеты, касающиеся сибирского мещанства. До революции в изучении истории городского населения региона определенный вклад внесли такие авторы как Н.А.Абрамов, К.М.Голодовников, Н.М.Костров, И.И.Завалишин. Основное внимание советских историков было привлечено не к сословной, а классовой структуре общества и история сибирского мещанства нашла свое отражение в исследовании сибиреведов в контексте общих вопросов, связанных с изучением отдельных городов и регионов, развития торговли, городского самоуправления, населения городов и т.п. (работы Н.А.Миненко, В.В.Рабцевич, В.М.Кабузана, А.Д.Колесникова, Д.Я.Резуна, М.Г.Рутц и др.). В последние годы появились и работы, специально посвященные мещанству, например диссертация Л.В.Останиной [3]. Однако большинство сюжетов, касающихся сибирского мещанства, относится к дореформенному периоду. Сибирское мещанство второй половины XIX – начала XX в. рассматривалось преимущественно в работах посвященных численности и составу населения городов региона [4].
Исследование истории западносибирского мещанства, своеобразие которого определилось спецификой городов региона (поздний генезис, удаленность от центра, особенности состава населения) позволит более полно выяснить процессы развития социальной структуры русского города второй половины XIX – начала XX в. Очевидно, что необходимо комплексное изучение сибирского мещанства, как особой социальной группы, выявление его роли и места в системе социальной и экономической структуры общества.
Оформление правового положения мещанского сословия было произведено Жалованной грамотой городам 1785 г. По ней наименование «мещане» имело 3 значения: 1) «городовые обыватели», 2) «среднего рода люди», 3) мелкие торговцы и ремесленники. Принадлежность к мещанству оформлялась записью в городовой обывательской книге. Это звание было наследственным и потомственным [5].
Мещане считались отдельным сословием городских жителей – «мещанским обществом». Для причисления в мещане необходимо было иметь в городе недвижимую собственность, заниматься торговлей и ремеслом, нести податные обязанности и исполнять городские общественные службы. При соблюдении этих условий записаться в мещане города мог каждый желающий, а вот лишить прав мещанина мог только суд или мещанское общество. По Жалованной грамоте городам мещане получили право корпоративного объединения и сословного самоуправления (мещанские управы). Судились мещане особым мещанским судом. Мещане обязаны были приписаться к определенному городу, они платили подушную подать, внутренние городские сборы, отбывали рекрутскую повинность. Мещане, регулярно занимавшиеся ремеслом, переходили в разряд цеховых. Цеховые в сибирских городах не были замкнутой корпорацией: доступ в цех и выход из него не представлял особых затруднений [6].
Вступление России в период модернизации после буржуазных реформ 60–70-х годов XIX в. предопределило и изменение роли мещанства. В 1865 г. мещане были освобождены от телесных наказаний. В ходе судебной реформы были ликвидированы сословные суды. По Городовым положениям 1870 и 1892 гг. они сохранили свое право на участие в городском самоуправлении, но их избирательные права были ограничены высоким имущественным цензом, что давало преобладание в городских органах дворянам, купцам и почетным гражданам.
В пореформенный период, с одной стороны, мещане получили широкий доступ к государственной службе, из их среды выходят лица «свободных профессий», интеллигенция, они выступают одним из источников формирования буржуазии и пролетариата. С другой стороны, сословные права и привилегии мещанства все больше утрачивают свое значение.
В предреформенные годы, по данным X ревизии, в Западной Сибири мещан насчитывалось 40747 чел., они составляли 39,6% жителей городов региона (47,5% в Тобольской губ. и 39,1% в Томской). Наименьшей доля мещанства была в Ялуторовске – 19,0%, где основную часть населения составляли крестьяне, в военно-чиновничьем Омске – 18,7% и горнозаводском Барнауле – 10,3%. К мещанскому сословию относилась значительная часть населения преимущественно торговых городов: Бийска (52,5%), Колывани (58,2%), Тюмени (68,1%) и Тары (68,6%) [7].
По данным 1880 г. численность мещан в городах региона (в границах Томской и Тобольской губерний а также Омского уезда учрежденной в 1868 г. Акмолинской области) достигла уже 68580 чел., что составляло 43,7% городского населения (156911 чел.). Доля мещан была выше в городах Томской губ. – 49,5% и ниже в Тобольской – 45,8%. Больше всего мещан было в Томске (14,5 тыс.), Тюмени (9,2 тыс.), Барнауле (6,9 тыс.), Омске (5,3 тыс.), Тобольске (5,1 тыс.). Наибольшую часть городского населения мещане составляли в Нарыме – 84,7%, Колывани – 76,4%, Таре – 73,4%; наименьшую в Тобольске – 29,4%, Омске – 21,5%, Ялуторовске – 16,5% и Сургуте – 9,2% [8]. Нетрудно заметить быстрый рост численности мещанства в пореформенное время. Главным источником роста было переселение. Так, только в течение 1879 г. в томские мещане перечислилось 476 человек разного звания. В состав барнаульских мещан с 1865 по 1878 гг. перечислилась 421 семья переселенцев из Европейской России, к бийскому мещанскому обществу с 1875 по 1879 г. таких переселенцев причислилось 1337 человек [9].
По первой всеобщей переписи 1897 г. в городах Западной Сибири насчитывалось уже 121,5 тыс. мещан, они составляли 48,1% от численности городского населения региона (252,7 тыс.) [10]. Большое число мещан проживали в крупнейших городах региона: в Томске (23089), Бийске (13987), Омске (13929), Барнауле (12941), Тюмени (10696). Доля мещанства в городском населении различалась как по отдельным городам, так и по губерниям. В городах Томской губернии мещане составляли 56,9%, Тобольской – 39,8%. По отдельным городам наибольшей доля мещанства была в Бийске – 81,3%, Колывани – 79,2%, Нарыме – 78,3%, Мариинске – 76,3%, Барнауле – 61,4%. Ниже всего процент мещан был в Томске – 44,2%, Тобольске – 38,6%, Омске – 37,3%., Кургане – 36,4%, Тюмени – 36,2% [11].
Формирование мещанского сословия в городах региона имело свои особенности, связанные с тем, что Сибирь являлась местом ссылки. Административные ссыльные, находясь под надзором полиции, записывались в городское сословие «с причислением к обществу без согласия оного» [12]. Доля ссыльных в сибирских городах была довольно значительной. Так, по данным однодневной переписи 16 марта 1880 г. в г. Томске в общем числе мещан 14,5 тыс. чел., 973 человека, или 6,7% показаны перечислившимися из ссыльных [13]. Часть ссыльных не удовлетворяли своим поведением мещанское общество. Случалось, что на таких составляли статейные списки и администрация, идя навстречу обществу, отсылала их дальше в Сибирь [14].
В городах проживали далеко не все мещане. Так в Тобольской губернии в 1897 г. из 46465 мещан в городах жили 34729 (77,8%). В Томской губернии из 139003 лиц мещанского сословия к постоянному городскому населению относились только 72835 чел. или 54,3%. Остальные постоянно жили в сельской местности. Один из современников писал, что это происходило потому, что «многие крестьяне находят выгодным перечислиться в мещане, оставаясь по-прежнему на житье в деревне и на самом деле, продолжая быть теми же крестьянами» [15].
К началу второго десятилетия XX в. численность мещанства в городах региона превысила 200 тыс. человек и продолжала расти. Например в Омске в 1909 г. насчитывалось 29422 чел. мещан (33,1% всего населения), а на 1 января 1913 г. уже 42203 (30,8%) [16]. В городах Тобольской губернии в 1910 г. насчитывалось 57835 мещан (44,1%), кроме того 4224 мещанина постоянно проживали в уездах. Наибольшее число мещан было в городах: Кургане – 13611 (38,8%), Тюмени – 12025 (34,0%), Тобольске – 11120 (53,6%), Ишиме – 8653 (72,6%) [17]. В Томской губернии рост численности мещанства происходил не только за счет старых городов, но также и в результате образования новых. В начале XX в. статус города получили: Ново-Николаевск, Камень, Боготол, Тайга, Татарск. И хотя в быстрорастущем Ново-Николаевске мещане в 1913 г. составляли всего 26% жителей, только в этом городе их было более 23 тыс. человек [18].
Внутренний состав мещанского общества не был однородным и устойчивым. Принадлежность мещан к одному сословию не означала их социальной однородности: одни мещане входили в состав мелкой буржуазии, другие становились наемными рабочими. Мещане занимались мелкой торговлей, извозом, содержанием постоялых дворов, харчевен, трактиров, домашним хозяйством (скотоводство, огородничество, заготовка сена), служили у купцов приказчиками, доверенными, работали по найму на торговых складах, мануфактурах, пушных и рыбных промыслах.
Значительная часть мещанства, проживавшая вне городов, занималась сельскохозяйственной деятельностью. Да и жившие в городах активно занимались скотоводством, земледелием и огородничеством. Вот как писал современник о мещанах Мариинска, получившего статус города только в 1857 г.: «Коренные жители Мариинска, до переименования в мещане, занимавшиеся исключительно земледелием, с переходом их в новое звание усвоили одно только имя горожан, в сущности же остались прежними земледельцами» [19].
Мещане составляли большинство среди городских ремесленников Сибири. Так из 4000 ремесленников Тюмени конца 1870-х годов, более 2500 приходилось на долю мещан [20]. В других сибирских городах ремесло и промышленность были развиты гораздо слабее, часто ремесленников на весь город насчитывалось всего несколько десятков, поэтому многие из сибирских мещан занимались отхожими промыслами вне пределов своего города. Так, тобольские мещане нанимались на рыбные промыслы в низовьях Оби, тюменские занимались мелкой торговлей по селам округа, томские – извозом, жители Ишима, Тары, Мариинска, Колывани уходили на заработки на золотые прииски. В 1875 г. мещанам было выдано паспортов для отлучек: в Тобольске – 1019, Тюмени – 525, Ишиме – 225, Таре – 729, Омске – 434, Томске – 820, Каинске – 359, Бийске – 398, Мариинске – 761. Практически не занимались отхожими промыслами в эти годы мещане Барнаула, где «сереброплавильный завод ... доставляет занятие большей части местных жителей из мещан, ... занятие это настолько прибыльно и настолько вошло в обычай населения, что почти никто из жителей города не обращается к сельским промыслам и не ходит для заработков в другие места» [21].
Часть мещан занималась коммерцией, торгуя самостоятельно (по закону – только в розницу) или нанимаясь приказчиками и торговыми агентами к купцам. В течение всего времени своего существования, мещанство являлось одним из основных источников пополнения купечества [22]. По подсчетам Г.Х.Рабиновича более 40% крупнейших капиталистов Сибири в 1890–1917 гг. (преимущественно купцов 1-й гильдии) были выходцами из мещанства [23]. Некоторые мещане становились крупными предпринимателями не оставляя своего сословия. Особенно это характерно для начала XX в., когда после принятия Положения о промысловом налоге 1898 г. запись в гильдии становится необязательной. Так, например, оставались барнаульскими мещанами одни из крупнейших пароходчиков Обь-Иртышского бассейна, миллионеры Евдокия Ивановна Мельникова и ее сын Александр [24]. Наряду с купечеством, мещанство было самой динамичной социальной стратой западносибирского общества.
Семейный уклад и быт горожан во многом отличался от строя крестьянской семьи. Дети мещан, даже став взрослыми, не всегда могли отделиться: они были привязаны к месту жительства, своему сословию, семье и профессии и поэтому часто должны были следовать дорогой, проложенной их родителями.
Средняя людность (количественный состав) городской семьи значительно различалась по сословиям. Так, например, в Барнауле, в 1897 г. мещанская семья в среднем насчитывала 3,7 чел., в то время как среди дворян и чиновников – 3,2 чел., духовенства – 6,5 чел., купечества – 5,3 чел. [25]
Возраст вступления в брак и разница в возрасте супругов в среде мещан были значительно ниже, чем среди купечества, дворянства, военных. Мещане обычно женились в возрасте 20–24 лет и были старше своих жен на 2–4 года, в то время как среди других сословий эти цифры составляли 27–30 и 8–10 лет. Как отмечал современник в середине XIX в. в Тюмени «здешнее мещанство ... женит сыновей своих молодыми» [26]. По данным метрических книг г. Тобольска 1873–74 гг. средняя разница в возрасте женихов и невест составляла для купцов – 7,0 года, дворян и чиновников – 6,7 года, военных – 6,6 года, духовенства – 5,9 года, мещан – 4,1 года [27].
Межсословные браки не являлись редкостью в городах Сибири. Мещане чаще всего роднились с купечеством и проживавшими в городах крестьянами. Так, в Томске в 1854 г. из всех женатых купцов 46,9% были женаты на мещанских дочках [28], в конце 1870–1880-х годов этот показатель составлял 44,8% [29]. Широкое бытование у сибирского мещанства межсословных браков не позволяет говорить о нем как о замкнутой касте.
В семьях горожан долгое время были господствующими патриархально-авторитарные отношения. В среде мещан, ремесленников, а также купцов глава семьи управлял всем домом, всеми членами семьи и домочадцами. Его приказания должны были выполняться беспрекословно, к непослушным и провинившимся применялись наказания, в том числе и физические. Особенностью внутрисемейных отношений городских сословий было то, что они носили публичный характер. По выражению Б.Н.Миронова, отдельные семьи «не представляли из себя крепости, куда запрещен был вход посторонним лицам» [30]. Напротив, каждая семья находилась, с одной стороны, в тесном контакте с родственниками, с другой стороны – с соответствующей корпорацией: мещанским обществом, ремесленным цехом. Семья являлась как бы продолжением, проекцией корпорации.
Однако в целом условия жизни в городах, распространение образования, более либеральные законы способствовали мало-помалу улучшению правового и фактического положения женщин и детей в семье и обществе. Но гуманизация внутрисемейных отношений в семьях мещан и ремесленников делала более скромные успехи, чем в семьях богатых предпринимателей-купцов [31].
Даже общего знакомства с историческим материалом достаточно, чтобы увидеть, что жизнь рядовых горожан, мещанства вовсе не была «темным царством», обитатели которого знали лишь каторжный труд, классовую борьбу и беспросветное пьянство [32]. Мещане участвовали в общественной жизни своего города. Представители этого сословия часто избирались членами городских дум и управ. В небольших сибирских городах мещане обычно составляли большинство в органах городского самоуправления. Так, например в 1895 г. в Кузнецке из 10 уполномоченных 6 были мещанами, в Колывани из 27–17, в Нарыме из 21–16 [33]. По выборам 1892 г. в городских думах Томской губернии мещане имели наибольший удельный вес среди сословий – 47,2% (купцы и почетные граждане – 37%, дворяне и разночинцы – 15,8%) [34].
В наиболее крупных городах общественная жизнь мещан была связана с деятельностью мещанских обществ. Активно действовало мещанское общество в губернском Тобольске. Оно владело, совместно с купеческим обществом, каменным домом, где помещались сословные управления, имело свои отдельные капиталы: полавочный 2525 руб., продовольственный 1539 руб., и недоимочный 3356 руб. [35] Мещанское общество Омска в 1901 г. насчитывало 3225 плательщиков общественных сборов, каждый из которых платил в пользу общества ежегодно от 50 коп. до 10 руб., общая сумма годового сбора составляла 3087 руб. 19 коп. Среди расходных статей общества были: на содержание сиротского суда – 180 руб., на содержание благотворительных и учебных заведений – 350 руб., на пособия престарелым, убогим и неимущим – 150 руб. [36]
К числу традиционных мещанских ценностей, составляющих основу менталитета средних городских слоев можно отнести: личную ответственность, чувство долга, как основу семейной жизни, уважение к труду, почитание старших по возрасту, религиозность. Они ценили труд не только как источник средств к существованию, но и как возможность помочь своим близким, соседям. Усыновление сирот, раздача милостыни были обычными в мещанской среде. «Мещанский стиль» – выражение эстетических воззрений, присущих основной массе мещанства. Мещанский стиль, выделенный и описанный в художественной литературе XIX – начала XX в., являлся закономерным этапом в культурном развитии народа. Сам мещанин не только не стеснялся своего сословия, но даже гордился им. В целом, по уровню духовной и материальной культуры мещане стояли на ступень выше крестьян, хотя разрыв был вполне преодолимым.
Средоточием личных интересов мещанина был его дом – обычно деревянный, на каменном фундаменте, с небольшим двором и огородом. Такой дом иногда делился между наследниками, по частям сдавался внаем, но строился, в основном на одну большую семью. Мещанам принадлежала большая часть городских недвижимых имуществ. Так владение собственным домом было одним из условий причисления в мещанство. В 1880 г. в Тюмени из общего числа владельцев недвижимой собственности 2100 человек, 1227 или 58% составляли мещане; в Тобольске эта цифра составляла 42,8% (при доле сословия в населении города 29,4%), в Бийске – 75% [37].
Как современники оценивали мещанство сибирских городов второй половины XIX – начала XX в., показывают строки К.Голодовникова, который так писал о тобольских мещанах: «В Тобольске жизнь мещанина находится в более благоприятных условиях, чем члена всякого другого сословия. Средняя жизнь мещанина долее и он доживает до глубокой старости, чем чиновник или даже крестьянин. Причина очевидна: мещанин не окружен такими заботами как чиновник или крестьянин ... имея ограниченные потребности, имеет более и возможности к удовлетворению их» [38].
Таким образом, можно сделать вывод, что, несмотря на то, что сословия в пореформенное время постепенно утрачивают свои сословные привилегии, несмотря на активно протекавшие в обществе процессы образования классов буржуазного общества, сословные традиции оказывались весьма живучими. Мещанство продолжало сохранять свою собственную субкультуру, традиции продолжали сохранять свое значение. При этом мещанство, являясь самым массовым городским сословием, являлось и главным носителем городского образа жизни. К числу специфических черт западносибирского мещанства можно отнести особенности формирования сословия (значительное число ссыльных и переселенцев из Европейской России), значительная доля мещан, проживавших в сельской местности, низкую роль ремесла и промышленности в занятиях горожан. Живучесть традиций способствовала сохранению специфических черт в развитии мещанской семьи. Определенная часть сибирских мещан в меру сил участвовала в общественной жизни города.
Экономическое положение и социально-психологический облик казачества.
О месте казачества в социальной структуре российского общества XIX - начала XX вв.
Казачество с давних пор вызывает споры ученых. Ему давались самые разные определения, которые можно свести к 5 основным вариантам:
1. Согласно законам Российской империи казаки считались особым сословием наряду с крестьянами, дворянами, мещанами и т.д. Эта точка зрения нашла свое отражение во всех официальных документах, в большинстве исторических трудов и являлась в XIX в. если и не общепринятой, то наиболее распространенной.
2. Иное мнение представлено в работах отдельных историков казачества, которые считали казаков особым народом. Наиболее четко эту мысль выразил Г.А. Ткачев: «Казачество не есть сословие, которое можно уничтожить, а народ, хотя и говорящий на одном языке с народом русским, уже поэтому оно не может быть уничтожено».