Курсовая на тему Анализ творчества Бэрримена
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2013-10-26Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
СОДЕРЖАНИЕ
1. Американский постмодернизм
2. Джон Берримен – творческий путь.
3. Стилистические особенности поэзии Д.Бэрримена.
4. Заключение.
5. Литература.
АМЕРИКАНСКИЙ ПОСТМОДЕРНИЗМ
Авторитет модернизма как одной из важнейших художественных тенденций в американской ХХ века после войны заметно пошатнулся.
Направленность поисков нового течения по своей сути предопределялось природой модернистского искусства с его установкой на “революцию слова” и отказом признать общественную детерминированность искусства, даже если оно затрагивает социальную проблематику, с его попытками выстроить некую умозрительную конструкцию, эстетическую модель, не синтезирующую опыт реальности, а наоборот “накладываемую” на хаотическую реальность для ее художественного “упорядочивания”. [Зверев А.М., 3, с.143-144].
Резко усилились и настроения обреченности, потерянности, приметой эпохи сделалось “катастрофическое” мироощущение, родственное экзистенциализму.
На теоретическом языке для этих явлений новейшего этапа уже существовал свой термин – “эстетика молчания” или “постмодернизм”. По мысли И.Хассана [Hassan Ihab, 7, p.24-26], которому и принадлежит этот термин, мы становимся свидетелями “модернистского разрушения формы... до той степени, когда оказывается под сомнением сама идея формы и это сомнение требует переосмыслить все художественные средства”. Иначе говоря, постмодернизм – это “искусство молчания, пустоты, смерти, создающее свой язык недоговорок, двусмысленности, словесной игры”. Конечным результатам оно должно иметь “нулевую степень” эстетического, а по логике вещей – просто пустую страницу.
Термин, разумеется, очень условен. И.Хассан имеет в виду определенную традицию, которая вырастает из самого модернизма, становясь доминирующей сегодня.
В данном термине важно не упустить содержание, которое стараются выразить пользующиеся им авторы. Это содержание невымышлено. Наблюдая, как эволюционировал американский модернизм в 1950-70-х годах, нельзя не отметить две тенденции. Сначала остановимся на одной из них. Она охарактеризована тем же И.Хассаном: “отчуждение от разумного, от общества, от истории, последовательный отказ от всех обязательств и связей с тем миром, что создан людьми, а как возможность – и вообще отказ от любой формы жизни в коллективе” [Hassan Ihab, 7, p.28-30].
Относительно того, что считать самыми характерными признаками постмодернизма, существует весьма широкий спектр мнений. И.Хассан выделяет в качестве его основных черт “имманентность” и “неопределенность”, утверждая, что произведения этого направления в искусстве в целом обнаруживают тенденцию к “молчанию”, т.е. “с метафизической точки зрения”, по его выражению, ни ничего не способны сказать о “конечных истинах”. В то же время К.Батлер [Butler, 8, p.134-135] считает, что самым главным признаком является специфическая форма “корректирующей иронии” по отношению ко всем проявлениям жизни. Согласно этому ученому, разрабатывающему в основном теорию литературного постмодернизма, определяющее свойство текстов подобного типа заключается в том, что на уровне повествования они создают у читателя “неуверенность” в ходе его развития.
Другим спорным вопросом является дата возникновения постмодернизма. Для Хассана она начинается с “Поминок по Финнегану” (1939) Джойса. Той же периодизации придерживается и Батлер. Другие исследователи относят время его появления примерно к середине 50-х годов, а к середине 60-х – его превращение в “господствующую” тенденцию в искусстве. Однако большинство западных ученых, как литературных критиков, так и искусствоведов, считают, что переход от модернизма к постмодернизму пришелся именно на середину 50-х годов.
Существует и другая тенденция. Она заключается во все более очевидном размывании границ между современным модернизмом и “массовой культурой”, между “бунтующим неоавангардом и вполне конформистским американским искусством для миллионов”.
Границы “элитарного” и “массового” регионов художественной культуры смещаются.
Со всей рельефностью это явление, новое в истории модернизма, выступает к началу 70-х годов. И сразу же рушится один из опорных пунктов модернистской эстетической доктрины – концепция полярного противостояния “авангарда” и кича.
Другое дело – анализ причин, приведших к подобному “омассовлению” неоавангарда, которое сделалось одной из самых характерных особенностей современной постмодернистской эпохи.
Джек Ричардсон открыто связал современный кризис с теми неотъемлемыми особенностями модернистской эстетической системы, которые прослеживаются с самого ее формирования. Он пользуется такими понятиями, как “косность”, гипертрофированная “требовательность”, но, в сущности, говорит об элитаризме и формалистичности: “Концепции истины, красоты, любви, концепции самой культуры были настолько переусложнены, что они стали казаться доступными лишь горстке избранных. И тогда целое поколение решило: нет, это нам ни к чему... мы отправимся в пустыню и там определим свое собственное отношение к духу культуры нашего времени” [Richardson J., 9, p. 46-48].
Под пустыней разумеется эстетика молчания. НПодхорец жестко, но объективно квалифицировал подобное “отрицание модернизма” как “возрождение мещанства, а зачастую и просто примитивных художественных вкусов”. Но какого-то выхода из этого тупика не предложил и он.
Постмодерниз заменил творчество “тиранией нового”. Не учиться у предшественников – отталкиваться от них! Пародировать все на свете. Опрокинуть все эстетические традиции.
Черты постмодернизма обозначаются в творчесте Жарри и Лотреамона, Кафки и Аполлнера, Бретона и Генри Миллера. Однако одним из самых ярких представителей этого течения в американской литературе стал поэт Джон Берримен.
ДЖОН БЕРРИМЕН – ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ
Джон Бэрримен (1914-1972) писал короткие стихи-песни и сонеты. Именно он первый ввел глубокие переживания в драматических ситуациях в своих стихах и открыл новые вариации их воплощения, которые так изумляли других авторов.
Кажется, что страдание и постоянные поиски были предопределены Берримену самой судьбой. Когда мальчику было 12 лет, его отец, банкир, застрелился у него на глазах. Это самоубийство преследовало Берримена до конца жизни, и в конечном итоге он сам свел с ней счеты подобным образом.
Джон Берримен (который от рождения был Джоном Смитом) взял фамилию своего отчима, который также как и его отце был банкиром. В детстве семья поэта часто переезжала с места на место: 10 лет они прожили недалеко от МакАлестера в Оклахоме; затем Тампа во Флориде, а после смерти отца они переместились сначала в Массачусетс, а затем в Нюь-Йорк Сити. Второе замужество матери тоже оказалось неудачным: оно закончилось разводом. Однако отчим посылает Берримена в частную школу, расположенную в Коннектикуте. В 1936 году будущий поэт заканчивает учиться в Колледже Коломбиа и получает степендию в Кэмбридже.
Позднее он скажет о себе: “Я только выдаю себя за писателя. В действительности. Я – ученый”. Всю свою жизнь он преподавал: сначала в Гарварде (1940-1943), затем время от времени в Принстоне, и с 1955 года до своей смерти в университете Миннесоты. Для обучения он избрал литературу и “историю цивилизации”. Берримен заявлял, что это позволяеет ему производить углубленные исследования [Шпак В.К., 5, с.128-130].
Смесь книжности и необузданности характеризуют все его творчество: за напряженностью и глубокими переживаниями в поэме “Homage to Mistress Bradstreet” стоят пять лет исследований и кропотливой работы, тогда как личные обиды Генри, героя поэмы “The Dream Songs” – это результат его профессиональной неловкости и выражения эксбиционизма.
В своей поэзии Берримен стремится к заимствованию личностей. В своем первом большом сборнике стихов “The Dispossessed”, вышедшем в 1948 году, он экспериментирует с различными драматическими голосами: “Песнь сумасшедшего священника” (“The Song of the Demented Priest”), “Песнь профессора” (“A Professor’s Song”), “Песнь истязаемой девушки” (“The Song of the Tortured Girl”). “Отчуждение” в заглавие книги имеет для него два противоположных и необходимых значения: “печальное” – “брошенный сам по себе” и открытое – “спасенный”.
Возможно, именно в этом духе он вступает в вымышленный диалог с пуританской поэтессой Анной Бредстрит. “Наши миры отвернулись от нас”, заявляет поэт, проводя параллели между собой и своей вымышленной собеседницей.
Берримен также заимствовал литературные приемы и от другого поэта прошлого, Стефана Грейна, о котором он написал огромную критическую статью в 1950 году. Он говорил о том, что стихи Грейна имеют характер мечта, кое-что всегда рассматривается в новом отношении [Арнольд И.В., 1, с.14-16]. Привязанность Берримена к поэзии, которая “похожа на мечту”, проявилась в его собственном произведении “The Dream Songs”. Берримен заявлял, что оно было составлено на основе “величайшей американской поэмы Уитмана “Songs of Myself”, в которой говорящий – это вечноизменяющаяся личность. Книга Уитмана выросла во “всеобщую” биографию человека нового времени, человека, вступившего на путь самопознания и освобождения. “Что такое человек? И что я? И что вы?” В этих вопросах – исток и пафос всей поэзии Уитмена.
В “Песни о себе” (1855) герой входит через своеобразный лирический зачин: из пыльной духоты комнат он бежит на вольный берег реки, чтобы там сбросить с себя одежду – тесный и тягостный “наряд” условностей и догм:
“...Я пойду на лесистый берег, Я разденусь и стану голым,
Я до безумия рад, что воздух прикасается ко мне...” [Уитман У., 6, с.27].
Упоенный простором, светом и свежестью, человек счастлив, он как будто растворяется в природе: в слитном потоке образом неотделимы человеческое дыхание, и влажные клубы тумана, и рябь на воде от ветерка; биению сердца отвечает лесное эхо, звук голоса отлетает, подхваченный шумом листвы. Из нежных и страстных объятий природы герой выйдет в поэму, как будто выкупавшись в живой воде, - обновленным:
“Дружелюбный и кроткий дикарь, кто же он?
Ждет ли он цивилизации, или уже превзошел ее
И теперь господствует на ней?” [Уолт Уитмен, 7, с.28-29].
В “варварском визге” уитменовского героя звучит отнюдь не призыв к первобытной вольнице. “Естественное” состояние у Уитмена противостоит не “цивилизованному”, “общественному” (притом именно его конкретным, современным, то есть буржуазным, проявлениям). Уродливые порядки, лживые законы, как стены тюрьмы, отгородили человека от жизни; предметы и явления доходят до него через вторые-третьи руки, он смотрит на мир чужими глазами, в то время как собственные “пятками прикрыты”. Только воссоединившись с природой, живой и вольной, не признающей авторитетов и границ, человеческая сущность обретает свободу и полноту развития.
Природа – первое и главное, относительно чего уитменовский человек, герой “Песни о себе”, себя определяет. В своих записных книжках поэт писал, что вопрос о природе, если его рассматривать широко, включает в себя вопрос об эстетическом, эмоциональном, о вере и о счастье.
Сборник стихов Берримена был опубликован в 1964 году.
Некоторые исследователи проводят параллели между Джоном Беррименом и так называемыми писателями-исповедниками: Робертом Лоуэллом, Сильвией Плаф, Анной Секстон. В 40-е-начале 50-х годов доминирующее положение в американской поэзии занимала элиотовская поэтическая традиция с ее стремлением к “надличностности” поэтического творчества. В противовес ей молодые поэты выдвинули принцип поэзии открыто личностной и эмоциональной, чем и объясняются соприкосновения таких разных поэтов, которые были упомянуты выше. Анализ их стихов показывает, что на основе “исповеди” они создают модернистский, солипсистски замкнутый образ действительности. С выходом в свет “Страниц жизни” (1959) Роберта Лоуэлла американские литературоведы связывают утверждение в американской поэзии так называемого “исповедального направления”, основывающегося на принципе открытой автобиографичности.
Однако определенный автобиографический дух сборника “The Dream Songs” – это своего рода психологический водевиль; лирический герой часто представляет себя в разных видах, переходящих из одного стиха в другой.
Берримен был дважды женат до 1970 года. Затем он женился в третий раз, но его пристрастие к алкоголю и временное помешательство разрушили и этот брак.
В октябре 1972 года Джон Берримен заканчивает жизнь самоубийством, спрыгнув с Миннеапольского моста.
СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЭЗИИ
ДЖОНА БЕРРИМЕНА
Чтобы определить стилистические особенности лирики Берримена следует обратиться прежде всего к двум его произведениям: “Homage to Mistress Bradstreet” и сборнику “The Dream Songs”.
В поэме “Homage to Mistress Bradstreet” автор вступает в вымышленный диалог с пуританской поэтессой Анной Бредстрит.
Анна Бредстрит (в девичестве Анна Дадли) родилась в 1612 году. В 16 лет она вышла замуж за Симона Бредстрита, преподавателя Кэмбриджа. В 18 лет Анна переезжает в Америку, где селится в колонии Массачусетс. Как считает Берримен, она была одним из первых поэтов с американской душой.
Берримен написал первые два станса поэмы, а затем отложил ее на пять лет, во время которых он собирал материал и пытался найти форму для своего произведения.
Впервые поэма была опубликована в 1953 году, а в виде книги появилась в 1956 году.
Поэма написана в форме диалога между поэтессой Анной Бредстрит и автором.
Во вступлении (стансы с 1 по 4) поэт приводит соответствия между ним и Бредстрит. Они оба отделены трудностями или обстоятельствами от того, что их окружает. Соответствие настолько полное, что в строфах он слышит ее голос, перечисляющий трудности, с которыми ей пришлось столкнуться в новой стране, ее желание увидеть Англию, оставленную позади, ее одинокое посвящение своей поэзии и личные страдания, связанные с ранним бесплодием и выкидышами:
“The winter close, Springs open, no child stirs
under my withering heart, O seasoned heart
God grudged his aid.
All things else soil like a shirt.
Simon is much away. My executive stales.
The town came through for the cartway by the pales,
But my patience is short,
I revolt from, I am like, these savage foresters
Whose passionless dicker in the shade, whose glance
Impassive and scant...” [Berryman, 7, 17-18, 129-138].
Предметом стихотворения являются не внешний мир, не событие, а личные переживания и настроения поэта, не требующие для их раскрытия событийной мотивировки, описания поступков и действий.
Способ изображения характеризуется непосредственностью выражения мыслей и чувств автора. В стихотворении рисуется не законченный характер, а определенное состояние человека в данный, наиболее напряженный момент его переживаний.
В стихотворении используется рассказ двух авторов. Оно написано от первого и от третьего лица. В рассказе от первого лица повествователем выступает сам Берримен, а в рассказе от третьего лица слышится голос Анны Бредстрит.
Язык стихотворения поэтически-возвышенный. Автор не использует диалектизмы, он подбирает поэтическую лексику для выражения своих чувств и переживаний и переживаний своей собеседницы:
“You must not love me. I do not bid you cease.
Veiled my eyes, attending. How can it be I?” [Berryman, 7, 27, 209-210].
“- Ravishing, ha, what crouches outside ought,
flamboyant, ill, angelic...” [Berryman, 7, 32, 250-251].
Образ автора и его собеседницы представлен в отдельных переживаниях, в отдельных проявлениях этого образа. Для изображения его автору понадобилось раскрыть связи человека с миром природы, миром вещей, показать человека во всех его взаимодействиях со всеми сторонами жизни.
Автор использует художественные образы, тем самым насыщая стихотворение при лаконичности стиля. Всякое слово, кроме прямого значения, обозначающего основной признак какого-либо предмета, явления, действия, обладает и рядом других значений. Многозначность слова позволяет использовать его в переносном смысле. Берримен использует различные виду художественных тропов (оборотов речи, в которых слово или выражение употреблено в переносном значении): сравнение, метафору, аллегорию:
“Again I must have been wrong, twice...” [Berryman, 7, 18, 140].
“Falls on me what I like a witch,
for lawless holds, annihilations of law
which Time and he and man abhor, foresaw:
sharper than what my Friend
brought me for my revolt when I moved smooth and thin...” [Berryman, 7, 28, 222-225].
“I will deal toward her softly, and her enchanting cries
will fool the horns of Adam.” [Berrman, 7, 32, 294-295].
В зависимости от интонации и построения фраза и отдельные слова, входящие в нее, приобретают различные смысловые оттенки и эмоциональную окрашенность.
В стихотворении автор максимально использует многозначность слов не только при их подборе, но и при их синтаксической организации. Использовании метонимии, синекдохи, олицетворения позволяет расширить содержание стихотворения, запечатлеть образы на долгие годы:
“Not that, I know, you can. This cratered skin,
like the crabs and shells of my Palissy ewer, touch!” [Berryman, 7, 28, 218-219].
“Forswearing it otherwise, they starch their minds.
Folkmoots, and blether, blether. John Cotton rakes
To the synod of Cambridge.” [Berryman, 7, 24, 185-187].
“I revolt from, I am like, these savage foresters
whose passionless dicker in the shade, whose glance
impassive and scant, belie their murderous cries...” [Berryman, 7, 18, 136-137].
Важнейшим средством изображения у автора является ритмическая организация. Его речь обладает огромной изобразительной силой и позволяет поэту в немногих словах сказать о многом.
Берримен использует пятистопный ямб, то есть максимально возможное количество ударений в стихе равно пяти:
“The winters close, Springs open, no child stirs
Under my withering heart, O seasoned heart...” [Berryman, 7, 17, 129-130].
Поэма написана в закрытой форме, то есть рифма в каждой строке оканчивается на согласный звук:
“The winters close, Springs open, no child stirs
Under my withering heart, O seasoned heart
God grudged his aid.
All things else soil like a shirt.
Simon is much away. My executive stales.
The town came through for the cartway by the pales,
But my patience is short,
I revolt from, I am like, these savage foresters
Whose passionless dicker in the shade, whose glance
Impassive and scant, belie their murderous cries...” [Berryman, 7, 17, 129-137].
“Forswearing it otherwise, they starch their minds.
Folkmoots, and blether, blether. Jhon Cotton rakes
To the synod of Cambridge.
Down from my body my legs flow,
Out from it arms wave, on it my head shakes.
Now Mistress Hutchinson rings forth a call –
Should she? many creep out a broken wall –
Affirming the Holy Ghost
Dwells in one justified. Fictioning passion blinds...” [Berryman, 7, 24, 185-193].
Рифма в стихотворении неточная (то есть совпадают отдельные звуки в окончании стихов), простая (рифмуются отдельные слова):
“Beloved household, I am Simon’s wife,
and the mother of Samuel – whom greedy yet I miss
out of his kicking place.
More in some ways I feel at a loss,
Freer. Cantabanks and mummers, nears
Longing for you. Our chopping scores my ears,
Our costume bores my eyes.
St.George to the good sword, rise! chop-logic’s rife
And fever and Satan and Satan’s ancient fere.” [Berryman, 7, 22, 169-177].
Автор использует смежную (парную) рифмовку, когда рифмуются соседние строки:
“So squeezed, wince you I scream? I love you and hate
off with you. Ages! Useless. Below my waist
he has me in Hell’s vise.
Stalling. He let go. Come back: brace...” [Berryman, 7, 19, 145-148].
“Forswearing it otherwise, they starch their minds.
Folkmoots, and blether, blether. Jhon Cotton rakes...” [Berryman, 7, 24, 185-187].
В стихотворении автор часто использует аллюзии, символы и аллегории:
“... which Time and he and man abhor, foresaw:
sharper than what my Friend
brought me for my revolt when I moved smooth and thin” [Berryman, 7, 28, 222-225], автор ссылается на Бога, пришедшего наказать тех, кто восстал против него.
“Blossomed Sarah, and I blossom...” [Berryman, 7, 21, 168], Анна сравнивает себя с женой Авраама, которая была бесплодной до старости и только потом родила Исаака.
“I will deal toward her softly, and her enchanting cries...” [Berryman, 7, 37, 294], ссылка на искушение Дьяволом Евы, уповающего попробовать яблоко с Древа Познания и заставить Адама поступить также.
Аллегорические образы тесно связаны с образами-символами. Символический образ отличается сложностью и многозначностью, его иносказательный смысл проясняется в процессе свободно возникающих ассоциаций.
Таким образом, использование стилистических фигур языка способствует художественной выразительности поэтического языка автора. Они, во взаимодействии со всеми остальными средствами, помогают автору создавать картины и образы.
Художественная выразительность языка достигается не только соответствующим подбором слов, но и их интонационно-синтаксической организации. Синтаксис используется автором для индивидуализации и типизации речи, являясь средством создания характеров.
Основной темой стихотворения является сравнение автора с Анной Бредстрит. Они оба отделены от того, что их окружает, и в своем диалоге делятся своими личными переживаниями друг с другом.
Следующим крупным произведением Джона Берримена стал сборник стихов “The Dream Songs”.
Стихи, вошедшие в этот сборник, были написаны в течение 13 лет. 77 из них были опубликованы в 1964 году, некоторые появились в 1968 году.
Как писал Берримен о своем сборнике, это – набор героев и характеров. Главный лирический герой сборника – вымышленный образ американца средних лет Генри, который предстает в различных образах, переходящих из одного стиха в другой.
Как и в поэме “Homage to Mistress Bradstreet” Берримен использует ямб, однако в данном случае он шестистопный, то есть максимально возможное количество ударений в стихе равняется шести:
“Henry bores me, with his plights and gripes
as bad as achilles...” [Berryman, 8, 14, 11-12].
Как и в предыдущей поэме автор использует метафору, аллюзии, сравнение:
“Henry bores me, with his plights and gripes
as bad as achilles...” [Berryman, 8, 14, 11-12], ссылка на Ахилла, греческого героя из “Илиады” Гомера, который, разозлившись на неповинных рабов, укрылся в своей палатке и отказался бороться против Троянцев.
“... like a grave Sienese face...” [Berryman, 8, 29, 8], сравнение с религиозными портретами итальянских мастеров, работавших в Сиене в 13-14 веках.
Стихи наполнены личными переживаниями героя. Однако автор подчеркивал, что герой этот вымышленный, и параллели между лирическим героем и Беррименом проводить не следует.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Джон Берримен явился одним из выдающихся писателей-лириков ХХ века. Однако язык его поэзии не всегда прост и понятен. Стихи в некоторых случаях были перенасыщены метафорами и сравнениями. Тем самым Берримен уходил от основной цели писателей-постмодернистов: приблизить литературу к массовому читателю, сделать ее менее элитарной, чем модернистская литература начала века. Может быть именно поэтому Берримен к концу жизни стремился найти более простой стиль и уйти от своей поэзии эксбиционизма.
Так или иначе, новые вариации, выражения переживаний лирического героя, изобретенные и введенные в поэзию Беррименом, привлекали многих авторов. Берримену удалось создать свой стиль в поэзии и внести определенный вклад в американскую и мировую литературу конца ХХ века.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арнольд И.В., Современная английская и американская поэзия, Л., 1987.
2. Арнольд И.В., Стилистика современного английского языка, М., 1989.
3. Засурский Я.Н, Американская литература ХХ века, М., МГУ, 1984.
4. Зверев А.М., Модернизм в литературе США, М., Наука, 1979.
5. Турчин В.С., По лабиринтам авангарда, М., МГУ, 1993.
6. Шпак В.К., Американская поэзия ХХ века. Основные направления развития, Киев, Выща школа, 1991.
7. Berryman J. Homage to Mistress Bradstreet.
8. Barryman J. The Dream Songs.
9. Hassan Ihab, The Literature of Silense, NY, 1967.
10. Richardson J., Commentary, 1974, December.
11. Уитман Уолт, Избранное, М., 1982.
1. Американский постмодернизм
2. Джон Берримен – творческий путь.
3. Стилистические особенности поэзии Д.Бэрримена.
4. Заключение.
5. Литература.
АМЕРИКАНСКИЙ ПОСТМОДЕРНИЗМ
Авторитет модернизма как одной из важнейших художественных тенденций в американской ХХ века после войны заметно пошатнулся.
Направленность поисков нового течения по своей сути предопределялось природой модернистского искусства с его установкой на “революцию слова” и отказом признать общественную детерминированность искусства, даже если оно затрагивает социальную проблематику, с его попытками выстроить некую умозрительную конструкцию, эстетическую модель, не синтезирующую опыт реальности, а наоборот “накладываемую” на хаотическую реальность для ее художественного “упорядочивания”. [Зверев А.М., 3, с.143-144].
Резко усилились и настроения обреченности, потерянности, приметой эпохи сделалось “катастрофическое” мироощущение, родственное экзистенциализму.
На теоретическом языке для этих явлений новейшего этапа уже существовал свой термин – “эстетика молчания” или “постмодернизм”. По мысли И.Хассана [Hassan Ihab, 7, p.24-26], которому и принадлежит этот термин, мы становимся свидетелями “модернистского разрушения формы... до той степени, когда оказывается под сомнением сама идея формы и это сомнение требует переосмыслить все художественные средства”. Иначе говоря, постмодернизм – это “искусство молчания, пустоты, смерти, создающее свой язык недоговорок, двусмысленности, словесной игры”. Конечным результатам оно должно иметь “нулевую степень” эстетического, а по логике вещей – просто пустую страницу.
Термин, разумеется, очень условен. И.Хассан имеет в виду определенную традицию, которая вырастает из самого модернизма, становясь доминирующей сегодня.
В данном термине важно не упустить содержание, которое стараются выразить пользующиеся им авторы. Это содержание невымышлено. Наблюдая, как эволюционировал американский модернизм в 1950-70-х годах, нельзя не отметить две тенденции. Сначала остановимся на одной из них. Она охарактеризована тем же И.Хассаном: “отчуждение от разумного, от общества, от истории, последовательный отказ от всех обязательств и связей с тем миром, что создан людьми, а как возможность – и вообще отказ от любой формы жизни в коллективе” [Hassan Ihab, 7, p.28-30].
Относительно того, что считать самыми характерными признаками постмодернизма, существует весьма широкий спектр мнений. И.Хассан выделяет в качестве его основных черт “имманентность” и “неопределенность”, утверждая, что произведения этого направления в искусстве в целом обнаруживают тенденцию к “молчанию”, т.е. “с метафизической точки зрения”, по его выражению, ни ничего не способны сказать о “конечных истинах”. В то же время К.Батлер [Butler, 8, p.134-135] считает, что самым главным признаком является специфическая форма “корректирующей иронии” по отношению ко всем проявлениям жизни. Согласно этому ученому, разрабатывающему в основном теорию литературного постмодернизма, определяющее свойство текстов подобного типа заключается в том, что на уровне повествования они создают у читателя “неуверенность” в ходе его развития.
Другим спорным вопросом является дата возникновения постмодернизма. Для Хассана она начинается с “Поминок по Финнегану” (1939) Джойса. Той же периодизации придерживается и Батлер. Другие исследователи относят время его появления примерно к середине 50-х годов, а к середине 60-х – его превращение в “господствующую” тенденцию в искусстве. Однако большинство западных ученых, как литературных критиков, так и искусствоведов, считают, что переход от модернизма к постмодернизму пришелся именно на середину 50-х годов.
Существует и другая тенденция. Она заключается во все более очевидном размывании границ между современным модернизмом и “массовой культурой”, между “бунтующим неоавангардом и вполне конформистским американским искусством для миллионов”.
Границы “элитарного” и “массового” регионов художественной культуры смещаются.
Со всей рельефностью это явление, новое в истории модернизма, выступает к началу 70-х годов. И сразу же рушится один из опорных пунктов модернистской эстетической доктрины – концепция полярного противостояния “авангарда” и кича.
Другое дело – анализ причин, приведших к подобному “омассовлению” неоавангарда, которое сделалось одной из самых характерных особенностей современной постмодернистской эпохи.
Джек Ричардсон открыто связал современный кризис с теми неотъемлемыми особенностями модернистской эстетической системы, которые прослеживаются с самого ее формирования. Он пользуется такими понятиями, как “косность”, гипертрофированная “требовательность”, но, в сущности, говорит об элитаризме и формалистичности: “Концепции истины, красоты, любви, концепции самой культуры были настолько переусложнены, что они стали казаться доступными лишь горстке избранных. И тогда целое поколение решило: нет, это нам ни к чему... мы отправимся в пустыню и там определим свое собственное отношение к духу культуры нашего времени” [Richardson J., 9, p. 46-48].
Под пустыней разумеется эстетика молчания. НПодхорец жестко, но объективно квалифицировал подобное “отрицание модернизма” как “возрождение мещанства, а зачастую и просто примитивных художественных вкусов”. Но какого-то выхода из этого тупика не предложил и он.
Постмодерниз заменил творчество “тиранией нового”. Не учиться у предшественников – отталкиваться от них! Пародировать все на свете. Опрокинуть все эстетические традиции.
Черты постмодернизма обозначаются в творчесте Жарри и Лотреамона, Кафки и Аполлнера, Бретона и Генри Миллера. Однако одним из самых ярких представителей этого течения в американской литературе стал поэт Джон Берримен.
ДЖОН БЕРРИМЕН – ТВОРЧЕСКИЙ ПУТЬ
Джон Бэрримен (1914-1972) писал короткие стихи-песни и сонеты. Именно он первый ввел глубокие переживания в драматических ситуациях в своих стихах и открыл новые вариации их воплощения, которые так изумляли других авторов.
Кажется, что страдание и постоянные поиски были предопределены Берримену самой судьбой. Когда мальчику было 12 лет, его отец, банкир, застрелился у него на глазах. Это самоубийство преследовало Берримена до конца жизни, и в конечном итоге он сам свел с ней счеты подобным образом.
Джон Берримен (который от рождения был Джоном Смитом) взял фамилию своего отчима, который также как и его отце был банкиром. В детстве семья поэта часто переезжала с места на место: 10 лет они прожили недалеко от МакАлестера в Оклахоме; затем Тампа во Флориде, а после смерти отца они переместились сначала в Массачусетс, а затем в Нюь-Йорк Сити. Второе замужество матери тоже оказалось неудачным: оно закончилось разводом. Однако отчим посылает Берримена в частную школу, расположенную в Коннектикуте. В 1936 году будущий поэт заканчивает учиться в Колледже Коломбиа и получает степендию в Кэмбридже.
Позднее он скажет о себе: “Я только выдаю себя за писателя. В действительности. Я – ученый”. Всю свою жизнь он преподавал: сначала в Гарварде (1940-1943), затем время от времени в Принстоне, и с 1955 года до своей смерти в университете Миннесоты. Для обучения он избрал литературу и “историю цивилизации”. Берримен заявлял, что это позволяеет ему производить углубленные исследования [Шпак В.К., 5, с.128-130].
Смесь книжности и необузданности характеризуют все его творчество: за напряженностью и глубокими переживаниями в поэме “Homage to Mistress Bradstreet” стоят пять лет исследований и кропотливой работы, тогда как личные обиды Генри, героя поэмы “The Dream Songs” – это результат его профессиональной неловкости и выражения эксбиционизма.
В своей поэзии Берримен стремится к заимствованию личностей. В своем первом большом сборнике стихов “The Dispossessed”, вышедшем в 1948 году, он экспериментирует с различными драматическими голосами: “Песнь сумасшедшего священника” (“The Song of the Demented Priest”), “Песнь профессора” (“A Professor’s Song”), “Песнь истязаемой девушки” (“The Song of the Tortured Girl”). “Отчуждение” в заглавие книги имеет для него два противоположных и необходимых значения: “печальное” – “брошенный сам по себе” и открытое – “спасенный”.
Возможно, именно в этом духе он вступает в вымышленный диалог с пуританской поэтессой Анной Бредстрит. “Наши миры отвернулись от нас”, заявляет поэт, проводя параллели между собой и своей вымышленной собеседницей.
Берримен также заимствовал литературные приемы и от другого поэта прошлого, Стефана Грейна, о котором он написал огромную критическую статью в 1950 году. Он говорил о том, что стихи Грейна имеют характер мечта, кое-что всегда рассматривается в новом отношении [Арнольд И.В., 1, с.14-16]. Привязанность Берримена к поэзии, которая “похожа на мечту”, проявилась в его собственном произведении “The Dream Songs”. Берримен заявлял, что оно было составлено на основе “величайшей американской поэмы Уитмана “Songs of Myself”, в которой говорящий – это вечноизменяющаяся личность. Книга Уитмана выросла во “всеобщую” биографию человека нового времени, человека, вступившего на путь самопознания и освобождения. “Что такое человек? И что я? И что вы?” В этих вопросах – исток и пафос всей поэзии Уитмена.
В “Песни о себе” (1855) герой входит через своеобразный лирический зачин: из пыльной духоты комнат он бежит на вольный берег реки, чтобы там сбросить с себя одежду – тесный и тягостный “наряд” условностей и догм:
“...Я пойду на лесистый берег, Я разденусь и стану голым,
Я до безумия рад, что воздух прикасается ко мне...” [Уитман У., 6, с.27].
Упоенный простором, светом и свежестью, человек счастлив, он как будто растворяется в природе: в слитном потоке образом неотделимы человеческое дыхание, и влажные клубы тумана, и рябь на воде от ветерка; биению сердца отвечает лесное эхо, звук голоса отлетает, подхваченный шумом листвы. Из нежных и страстных объятий природы герой выйдет в поэму, как будто выкупавшись в живой воде, - обновленным:
“Дружелюбный и кроткий дикарь, кто же он?
Ждет ли он цивилизации, или уже превзошел ее
И теперь господствует на ней?” [Уолт Уитмен, 7, с.28-29].
В “варварском визге” уитменовского героя звучит отнюдь не призыв к первобытной вольнице. “Естественное” состояние у Уитмена противостоит не “цивилизованному”, “общественному” (притом именно его конкретным, современным, то есть буржуазным, проявлениям). Уродливые порядки, лживые законы, как стены тюрьмы, отгородили человека от жизни; предметы и явления доходят до него через вторые-третьи руки, он смотрит на мир чужими глазами, в то время как собственные “пятками прикрыты”. Только воссоединившись с природой, живой и вольной, не признающей авторитетов и границ, человеческая сущность обретает свободу и полноту развития.
Природа – первое и главное, относительно чего уитменовский человек, герой “Песни о себе”, себя определяет. В своих записных книжках поэт писал, что вопрос о природе, если его рассматривать широко, включает в себя вопрос об эстетическом, эмоциональном, о вере и о счастье.
Сборник стихов Берримена был опубликован в 1964 году.
Некоторые исследователи проводят параллели между Джоном Беррименом и так называемыми писателями-исповедниками: Робертом Лоуэллом, Сильвией Плаф, Анной Секстон. В 40-е-начале 50-х годов доминирующее положение в американской поэзии занимала элиотовская поэтическая традиция с ее стремлением к “надличностности” поэтического творчества. В противовес ей молодые поэты выдвинули принцип поэзии открыто личностной и эмоциональной, чем и объясняются соприкосновения таких разных поэтов, которые были упомянуты выше. Анализ их стихов показывает, что на основе “исповеди” они создают модернистский, солипсистски замкнутый образ действительности. С выходом в свет “Страниц жизни” (1959) Роберта Лоуэлла американские литературоведы связывают утверждение в американской поэзии так называемого “исповедального направления”, основывающегося на принципе открытой автобиографичности.
Однако определенный автобиографический дух сборника “The Dream Songs” – это своего рода психологический водевиль; лирический герой часто представляет себя в разных видах, переходящих из одного стиха в другой.
Берримен был дважды женат до 1970 года. Затем он женился в третий раз, но его пристрастие к алкоголю и временное помешательство разрушили и этот брак.
В октябре 1972 года Джон Берримен заканчивает жизнь самоубийством, спрыгнув с Миннеапольского моста.
СТИЛИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ПОЭЗИИ
ДЖОНА БЕРРИМЕНА
Чтобы определить стилистические особенности лирики Берримена следует обратиться прежде всего к двум его произведениям: “Homage to Mistress Bradstreet” и сборнику “The Dream Songs”.
В поэме “Homage to Mistress Bradstreet” автор вступает в вымышленный диалог с пуританской поэтессой Анной Бредстрит.
Анна Бредстрит (в девичестве Анна Дадли) родилась в 1612 году. В 16 лет она вышла замуж за Симона Бредстрита, преподавателя Кэмбриджа. В 18 лет Анна переезжает в Америку, где селится в колонии Массачусетс. Как считает Берримен, она была одним из первых поэтов с американской душой.
Берримен написал первые два станса поэмы, а затем отложил ее на пять лет, во время которых он собирал материал и пытался найти форму для своего произведения.
Впервые поэма была опубликована в 1953 году, а в виде книги появилась в 1956 году.
Поэма написана в форме диалога между поэтессой Анной Бредстрит и автором.
Во вступлении (стансы с 1 по 4) поэт приводит соответствия между ним и Бредстрит. Они оба отделены трудностями или обстоятельствами от того, что их окружает. Соответствие настолько полное, что в строфах он слышит ее голос, перечисляющий трудности, с которыми ей пришлось столкнуться в новой стране, ее желание увидеть Англию, оставленную позади, ее одинокое посвящение своей поэзии и личные страдания, связанные с ранним бесплодием и выкидышами:
“The winter close, Springs open, no child stirs
under my withering heart, O seasoned heart
God grudged his aid.
All things else soil like a shirt.
Simon is much away. My executive stales.
The town came through for the cartway by the pales,
But my patience is short,
I revolt from, I am like, these savage foresters
Whose passionless dicker in the shade, whose glance
Impassive and scant...” [Berryman, 7, 17-18, 129-138].
Предметом стихотворения являются не внешний мир, не событие, а личные переживания и настроения поэта, не требующие для их раскрытия событийной мотивировки, описания поступков и действий.
Способ изображения характеризуется непосредственностью выражения мыслей и чувств автора. В стихотворении рисуется не законченный характер, а определенное состояние человека в данный, наиболее напряженный момент его переживаний.
В стихотворении используется рассказ двух авторов. Оно написано от первого и от третьего лица. В рассказе от первого лица повествователем выступает сам Берримен, а в рассказе от третьего лица слышится голос Анны Бредстрит.
Язык стихотворения поэтически-возвышенный. Автор не использует диалектизмы, он подбирает поэтическую лексику для выражения своих чувств и переживаний и переживаний своей собеседницы:
“You must not love me. I do not bid you cease.
Veiled my eyes, attending. How can it be I?” [Berryman, 7, 27, 209-210].
“- Ravishing, ha, what crouches outside ought,
flamboyant, ill, angelic...” [Berryman, 7, 32, 250-251].
Образ автора и его собеседницы представлен в отдельных переживаниях, в отдельных проявлениях этого образа. Для изображения его автору понадобилось раскрыть связи человека с миром природы, миром вещей, показать человека во всех его взаимодействиях со всеми сторонами жизни.
Автор использует художественные образы, тем самым насыщая стихотворение при лаконичности стиля. Всякое слово, кроме прямого значения, обозначающего основной признак какого-либо предмета, явления, действия, обладает и рядом других значений. Многозначность слова позволяет использовать его в переносном смысле. Берримен использует различные виду художественных тропов (оборотов речи, в которых слово или выражение употреблено в переносном значении): сравнение, метафору, аллегорию:
“Again I must have been wrong, twice...” [Berryman, 7, 18, 140].
“Falls on me what I like a witch,
for lawless holds, annihilations of law
which Time and he and man abhor, foresaw:
sharper than what my Friend
brought me for my revolt when I moved smooth and thin...” [Berryman, 7, 28, 222-225].
“I will deal toward her softly, and her enchanting cries
will fool the horns of Adam.” [Berrman, 7, 32, 294-295].
В зависимости от интонации и построения фраза и отдельные слова, входящие в нее, приобретают различные смысловые оттенки и эмоциональную окрашенность.
В стихотворении автор максимально использует многозначность слов не только при их подборе, но и при их синтаксической организации. Использовании метонимии, синекдохи, олицетворения позволяет расширить содержание стихотворения, запечатлеть образы на долгие годы:
“Not that, I know, you can. This cratered skin,
like the crabs and shells of my Palissy ewer, touch!” [Berryman, 7, 28, 218-219].
“Forswearing it otherwise, they starch their minds.
Folkmoots, and blether, blether. John Cotton rakes
To the synod of Cambridge.” [Berryman, 7, 24, 185-187].
“I revolt from, I am like, these savage foresters
whose passionless dicker in the shade, whose glance
impassive and scant, belie their murderous cries...” [Berryman, 7, 18, 136-137].
Важнейшим средством изображения у автора является ритмическая организация. Его речь обладает огромной изобразительной силой и позволяет поэту в немногих словах сказать о многом.
Берримен использует пятистопный ямб, то есть максимально возможное количество ударений в стихе равно пяти:
“The winters close, Springs open, no child stirs
Under my withering heart, O seasoned heart...” [Berryman, 7, 17, 129-130].
Поэма написана в закрытой форме, то есть рифма в каждой строке оканчивается на согласный звук:
“The winters close, Springs open, no child stirs
Under my withering heart, O seasoned heart
God grudged his aid.
All things else soil like a shirt.
Simon is much away. My executive stales.
The town came through for the cartway by the pales,
But my patience is short,
I revolt from, I am like, these savage foresters
Whose passionless dicker in the shade, whose glance
Impassive and scant, belie their murderous cries...” [Berryman, 7, 17, 129-137].
“Forswearing it otherwise, they starch their minds.
Folkmoots, and blether, blether. Jhon Cotton rakes
To the synod of Cambridge.
Down from my body my legs flow,
Out from it arms wave, on it my head shakes.
Now Mistress Hutchinson rings forth a call –
Should she? many creep out a broken wall –
Affirming the Holy Ghost
Dwells in one justified. Fictioning passion blinds...” [Berryman, 7, 24, 185-193].
Рифма в стихотворении неточная (то есть совпадают отдельные звуки в окончании стихов), простая (рифмуются отдельные слова):
“Beloved household, I am Simon’s wife,
and the mother of Samuel – whom greedy yet I miss
out of his kicking place.
More in some ways I feel at a loss,
Freer. Cantabanks and mummers, nears
Longing for you. Our chopping scores my ears,
Our costume bores my eyes.
St.George to the good sword, rise! chop-logic’s rife
And fever and Satan and Satan’s ancient fere.” [Berryman, 7, 22, 169-177].
Автор использует смежную (парную) рифмовку, когда рифмуются соседние строки:
“So squeezed, wince you I scream? I love you and hate
off with you. Ages! Useless. Below my waist
he has me in Hell’s vise.
Stalling. He let go. Come back: brace...” [Berryman, 7, 19, 145-148].
“Forswearing it otherwise, they starch their minds.
Folkmoots, and blether, blether. Jhon Cotton rakes...” [Berryman, 7, 24, 185-187].
В стихотворении автор часто использует аллюзии, символы и аллегории:
“... which Time and he and man abhor, foresaw:
sharper than what my Friend
brought me for my revolt when I moved smooth and thin” [Berryman, 7, 28, 222-225], автор ссылается на Бога, пришедшего наказать тех, кто восстал против него.
“Blossomed Sarah, and I blossom...” [Berryman, 7, 21, 168], Анна сравнивает себя с женой Авраама, которая была бесплодной до старости и только потом родила Исаака.
“I will deal toward her softly, and her enchanting cries...” [Berryman, 7, 37, 294], ссылка на искушение Дьяволом Евы, уповающего попробовать яблоко с Древа Познания и заставить Адама поступить также.
Аллегорические образы тесно связаны с образами-символами. Символический образ отличается сложностью и многозначностью, его иносказательный смысл проясняется в процессе свободно возникающих ассоциаций.
Таким образом, использование стилистических фигур языка способствует художественной выразительности поэтического языка автора. Они, во взаимодействии со всеми остальными средствами, помогают автору создавать картины и образы.
Художественная выразительность языка достигается не только соответствующим подбором слов, но и их интонационно-синтаксической организации. Синтаксис используется автором для индивидуализации и типизации речи, являясь средством создания характеров.
Основной темой стихотворения является сравнение автора с Анной Бредстрит. Они оба отделены от того, что их окружает, и в своем диалоге делятся своими личными переживаниями друг с другом.
Следующим крупным произведением Джона Берримена стал сборник стихов “The Dream Songs”.
Стихи, вошедшие в этот сборник, были написаны в течение 13 лет. 77 из них были опубликованы в 1964 году, некоторые появились в 1968 году.
Как писал Берримен о своем сборнике, это – набор героев и характеров. Главный лирический герой сборника – вымышленный образ американца средних лет Генри, который предстает в различных образах, переходящих из одного стиха в другой.
Как и в поэме “Homage to Mistress Bradstreet” Берримен использует ямб, однако в данном случае он шестистопный, то есть максимально возможное количество ударений в стихе равняется шести:
“Henry bores me, with his plights and gripes
as bad as achilles...” [Berryman, 8, 14, 11-12].
Как и в предыдущей поэме автор использует метафору, аллюзии, сравнение:
“Henry bores me, with his plights and gripes
as bad as achilles...” [Berryman, 8, 14, 11-12], ссылка на Ахилла, греческого героя из “Илиады” Гомера, который, разозлившись на неповинных рабов, укрылся в своей палатке и отказался бороться против Троянцев.
“... like a grave Sienese face...” [Berryman, 8, 29, 8], сравнение с религиозными портретами итальянских мастеров, работавших в Сиене в 13-14 веках.
Стихи наполнены личными переживаниями героя. Однако автор подчеркивал, что герой этот вымышленный, и параллели между лирическим героем и Беррименом проводить не следует.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Джон Берримен явился одним из выдающихся писателей-лириков ХХ века. Однако язык его поэзии не всегда прост и понятен. Стихи в некоторых случаях были перенасыщены метафорами и сравнениями. Тем самым Берримен уходил от основной цели писателей-постмодернистов: приблизить литературу к массовому читателю, сделать ее менее элитарной, чем модернистская литература начала века. Может быть именно поэтому Берримен к концу жизни стремился найти более простой стиль и уйти от своей поэзии эксбиционизма.
Так или иначе, новые вариации, выражения переживаний лирического героя, изобретенные и введенные в поэзию Беррименом, привлекали многих авторов. Берримену удалось создать свой стиль в поэзии и внести определенный вклад в американскую и мировую литературу конца ХХ века.
ЛИТЕРАТУРА
1. Арнольд И.В., Современная английская и американская поэзия, Л., 1987.
2. Арнольд И.В., Стилистика современного английского языка, М., 1989.
3. Засурский Я.Н, Американская литература ХХ века, М., МГУ, 1984.
4. Зверев А.М., Модернизм в литературе США, М., Наука, 1979.
5. Турчин В.С., По лабиринтам авангарда, М., МГУ, 1993.
6. Шпак В.К., Американская поэзия ХХ века. Основные направления развития, Киев, Выща школа, 1991.
7. Berryman J. Homage to Mistress Bradstreet.
8. Barryman J. The Dream Songs.
9. Hassan Ihab, The Literature of Silense, NY, 1967.
10. Richardson J., Commentary, 1974, December.
11. Уитман Уолт, Избранное, М., 1982.
