Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

Высшего профессионального образования

«Саратовский государственный университет им. Н.Г. Чернышевского»
                                                               Кафедра истории древнего мира
Курсовая работа
 

по курсу: «История Древнего Рима»


на тему: «Социальная борьба в Римской республике в 60-е гг. до н.э.

(заговор Катилины)»
                                                                               

                                                                         

Выполнила: студентка 2 курса, заочного отделения, специальность «история», 212 гр. Дрейт Ольга Викторовна. Проверил: Синицын А. А

                                                                                        
Саратов, 2009


Содержание:
1.                 Введение …………………………………………………………… 3

2.                 Социально-политическая борьба в Риме

          в 70-е – 60-е гг. до н. э. ……………………………………………. 6

3.                 Программа и социальный состав движения …………………….. 10

4.                 Этапы борьбы ……………………………………………………... 14

5.                 Заключение………………………………………………………….

6.                 Список литературы…………………………………………………


Введение
Последние 2 века до нашей эры ознаменовались глубоким экономическим и политическим кризисом Римской республики. К этому времени рабовладение, как господствующий способ производства, окончательно утвердилось на Апеннинском полуострове, разоряя и вытесняя свободных мелких земледельцев и ремесленников. Города наполнились толпами не имевших средств существования, живших подачками общества.

К этому периоду относятся также грандиозные восстания рабов (сицилийское и спартаковское), потрясшие до основания Римскую республику. Путем огромного напряжения всех сил Риму удалось тогда справиться с этими революциями рабов.

В связи с основным противоречием между рабами и рабовладельцами развертывается ожесточенная борьба за власть внутри правящего класса, между оптиматами (нобилитет), всадниками (денежная аристократия) и популярами (демократы).

Этот печальный период в истории Древнего Рима называют периодом кризиса Римской республики, приведшим к ее падению. В цепи непрерывных конфликтов одних социальных слоев с другими, борьбы за власть между разными политическими группировками видное место занимают события, получившие еще в древности и утвердившееся до наших дней название «заговор Катилины».

В древней истории существует немного проблем, которые в такой степени привлекали бы внимание исследователя, как заговор Катилины.

Несмотря на огромное количество литературы по этому вопросу, многое в нем остается еще неясным и нерешенным.

Кто такой Катилина, какова его тактика, его цели? Каковы были причины и предпосылки заговора, кто выступал по обе стороны баррикад, и почему движение катилинариев потерпело поражение?

Ни одно политическое событие не получило столь подробного и столь однозначного освещения в античной традиции как выступление Катилины. Самый ранний рассказ о заговоре Катилины принадлежит современнику и участнику событий, приверженцу олигархической республики, консулу 63 г. до н.э. Марку Туллию Цицерону. Правда, общая картина событий в четырех Катилинариях Цицерона (три к народу и одна к сенату) обрисована довольно смутно и неясно, а недостаток фактов часто восполняется патетикой. Наиболее подробное и детализированное описание заговора Катилины оставил критик сенатской олигархии Гай Саллюстий Крисп, посвятивший этому событию специальную монографию «О заговоре Катилины».

Позднейшая римская традиция (Плутарх, Аппиан, Дион Кассий) восприняла характеристику и Катилины, и политических событий середины I в. до н. э., данную современниками, не вдаваясь особенно в конкретизацию. Эти позднейшие свидетельства практически ничего не дополняют к имеющимся сведениям.

Нельзя не отметить, однако, некоторую односторонность имеющихся источников. Римская историография создала из Катилины миф, смысл которого заключался в обосновании полнейшей аморальности Катилины – губителя Римской республики. Вероятно, главным для обвинителей Катилины была не реальная картина, а желание  представить Катилину в самом невыгодном свете, а это могло повлиять на интерпретацию фактов и определенную избирательность при их изложении.

Таким образом, в определенной мере нельзя не согласиться с выводом, который делает Лившиц Г.М.: «В произведении Саллюстия апология Цезаря сочетается с нападками против оптиматов и Цицерона. Поскольку это произведение представляет собой своеобразный тенденциозный памфлет, мы не можем ожидать от него объективного изложения событий»[1].
              Помимо основных источников, в данной работе использованы сочинения следующих историков: Сергеев В.С. «Очерки по истории древнего Рима», Машкин Н.А. «История древнего Рима», Ковалев С.И. «История Рима», Утченко С.Л. «Цицерон и его время», и конечно книга Лившица Г.М., посвященная именно данной теме – «Социально-политическая борьба в Риме в 60-х гг. 1 века до н.э. и заговор Катилины» и др.


Глава 1:
Социально-политическая борьба в Риме

в 70-е – 60-е гг. до н. э.
Политическая жизнь Рима 70-х – 60-х годов[2] напоминала кипящий котел: велась  гражданская война, в Италии продолжалось принявшее неслыханный размах восстание рабов и гладиаторов под руководством Спартака; в 74 году на Востоке началась третья война с Митридатом VI.

После разгрома обоих восстаний хозяевами положения в Риме стали Красс и Помпей. Хотя они терпеть не могли друг друга, политическая необходимость заставила их объединиться и заключить союз с целью добиваться консульства на 70 г. Войск своих победоносные полководцы не распускали, чем оказывали давление на сенат. Популярам было дано торжественное обещание отменить сулланскую конституцию и восстановить полностью демократические порядки. Таким образом, крупнейшие представители партии Суллы превратились в демократов.

В 70 г. Помпей и Красс стали консулами. Особым законом они уничтожили все ограничения трибунской власти (lex Pompeia Licinia). Претор Люций Аврелий Котта провел важную реформу суда (lex Aurelia): отныне судебные комиссии должны были составляться поровну из сенаторов, всадников и так называемых «эрарных трибунов». Это были богатые плебеи, которые по своему имущественному положению следовали непосредственно за всадниками.[3] Реформа Аврелия Котты положила конец долгой борьбе за суды, начавшейся еще в эпоху Гракхов. Она, правда, носила компромиссный характер, но зато более или менее удовлетворяла всех.

В 70 г. снова были избраны цензоры, которые произвели чистку сената от лиц, являвшихся прямыми ставленниками Суллы. 64 человека были вычеркнуты из списка сената.

Таким образом, были уничтожены все основные антидемократические реформы Суллы. Чрезвычайно характерно, как знамение времени, что все эти мероприятия были проведены не популярами, не вождями демократов, а победоносными полководцами, которые пользовались демократией как орудием для достижения своих личных целей. Политическая история республики вступала в свою последнюю фазу.

Однако состояние римской державы было таково, что простое восстановление порядков, существовавших до 82 г., не могло помочь делу. Тем более, что эти досулланские порядки, как мы знаем, были таковы, что Сулла имел некоторые основания их реформировать. Положение в Италии и в провинциях требовало чрезвычайных мер.

В начале 60-х годов особенно остро встал вопрос о борьбе с пиратами. В 67 г. сенат был вынужден принять крайние меры для борьбы с пиратами, которые парализовали плавание по Средиземному морю, подвоз хлеба в Италию и даже стали появляться в устье Тибра. Скрепя сердце, сенат поручил единоличное командование все тому же Помпею, который блестяще выполнил свою задачу, закончив войну с пиратами в несколько месяцев. Уже в следующем году война с Митридатом приняла угрожающий оборот, так что и на нее пришлось, несмотря на сопротивление многих сенаторов из старого нобилитета, отправить опять-таки Помпея, снабдив его неограниченными полномочиями. В обществе ходило крылатое слово, что Помпей из навархов метит в монархи.[4]

Однако не один Помпей претендовал на высшее руководство римской политикой. Наряду с ним на политическую арену выступают Красс, а также молодой, тогда еще малозаметный, Гай Юлий Цезарь.

Спекулируя на конфискованных имуществах проскрибированных римских граждан, Красс приобрел колоссальные богатства, которые он широко использовал в целях привлечения сторонников из числа различных слоев римского гражданства. Широкие раздачи зерна и угощений создали Крассу огромную клиентеллу, главным образом среди разорившейся знати и «люмпен-пролетариата» – обнищавшего городского населения. Еще больший вес среди римских рабовладельцев приобрел Красс после того, как ему удалось самым беспощадным образом расправиться со спартаковским восстанием.

Гай Юлий Цезарь. Не обладая богатством и славой Красса и не имея сколько-нибудь серьезного влияния на политику, дальновидный и хитрый Цезарь вел себя крайне осторожно, стараясь пока держаться в тени и действовать через третьих лиц. Трезво взвесив обстановку, Цезарь, несмотря на свое аристократическое происхождение, становится на сторону популяров и вскоре превращается из разорившегося нобиля в вождя демократической партии популяров.

Обеспокоенные быстрым ростом влияния своего соперника, Красс и Цезарь стали изыскивать способы для того, чтобы привлечь симпатии римских граждан на свою сторону и тем самым ослабить огромное влияние Помпея, приобретенное им в результате победоносных войн на Востоке.

С этой целью они решили войти в соглашение с группой обиженных сулланцев, обвиненных в подкупе избирателей и на этом основании лишенных консульского звания.

Пользуясь общей политической анархией, непопулярностью и слабостью сената, отведенные кандидаты решили не отступать и составили тайный союз, или заговор. Во главе заговора стоял Гней Пизон, принадлежавший к римской «золотой молодежи», «подстрекаемый к перевороту бедностью и дурными наклонностями».[5] Заговорщики предполагали устранить консулов, проведенных оптиматами, уничтожить наиболее видных членов сената и провозгласить консулами самих себя. Заговор Пизона был открыт, но дело замяли из боязни назвать имена Красса и Юлия Цезаря, поддерживавших заговорщиков. Пизон получил даже назначение и отправился в Испанию.[6]

После отъезда Пизона главой заговора становится Катилина.


Глава
II
: Программа и социальный состав движения
Люций Сергий Катилина родился в 108 году и происходил из старого патрицианского рода. Но, несмотря на знатность, с первых дней своего юношества он находился в весьма стесненных материальных условиях. Выступал на стороне Суллы и, по-видимому, широко использовал те возможности к обогащению, которые открывались тогда людям, свободным от излишней щепетильности (впрочем, большинство представителей высшего римского общества было таково).

В 68 году Катилина получил претуру, а в 67 году он был пропретором провинции Африки.

В 66 году Катилина явился в Рим и выставил свою кандидатуру на консульство на 65 год, но был обвинен в вымогательстве и исключен из списка кандидатов. Далее развернулись события, которым посвящена основная часть данной работы.

 К сожалению, образ Катилины сильно искажен враждебной ему историографией и политической литературой (Саллюстием и Цицероном). Поэтому не легко установить, какая доля истины содержится в рассказах о его чудовищной моральной испорченности, сохраненных традицией.[7]

Вот, например, какую характеристику дает нам Гай Саллюстий Крисп в работе «О заговоре Катилины»: «Луций Катилина, происходивший из знатного рода, отличался могучей духовной и физической силой, но вместе с тем дурным, испорченным характером. С юных лет ему были милы междоусобные войны, убийства, грабежи, гражданские распри — в них он закалял свою молодость. Свое тело он приучил невероятно легко переносить голод, стужу, недосыпание. Дух он имел неукротимый, был коварен, непостоянен, лжив, жаден до чужого, расточителен в своем, пылок в страстях, красноречием обладал в достаточной степени, благоразумием — ни в малейшей. Его ненасытный дух всегда жаждал чего-то беспредельного, невероятного, недосягаемого».[8]

Как видим, описание весьма противоречиво. Несмотря на то, что в целом оно несет негативную оценку, нельзя не заметить, что Саллюстий, стремясь быть справедливым, признает за Катилиной некоторые достоинства: выносливость, силу, мужество.

Само собой разумеется, что и основной противник Катилины — Цицерон рисует его образ тоже далеко не радужными красками: «Какое убийство совершенно за последние годы без его участия, какое нечестивое прелюбодеяние – не при его посредстве?». Далее Цицерон выводит еще более обличительную характеристику, но содержащую и положительные моменты «Постоянно предаваясь распутству и совершая злодеяния, он привык переносить холод, голод и жажду и не спать по ночам, и именно за эти качества весь этот сброд превозносил его как храбреца, между тем    он тратил силы своего тела и духа на разврат и преступления».[9]

Поскольку дошедшие до нас речи Цицерона против Катилины — так называемые Катилинарии — произносились в самый разгар борьбы, то в них выдвигаются прежде всего политические обвинения, и Цицерон все свое ораторское искусство употребляет на то, чтобы очернить противника перед сенатом и римским народом, отвернуть от него возможных сторонников, вызвать к нему ненависть. В первой же Катилинарии говорится о том, что если Тиберий Гракх был убит за попытку самого незначительного изменения существующего государственного строя, то как можно терпеть Катилину, который стремится «весь мир затопить в крови и истребить в огне».[10]

Таков портрет руководителя заговора, нарисованный его современниками, из которых один был даже участником событий.

Утверждать, кем же был на самом деле Катилина, с  предельной точностью не представляется возможным, настолько противоречивы в мировой литературе оценки Катилины,  в которых он выглядит, то главарем шайки разбойников, то героем, борющимся с аристократической верхушкой, защитником слабых и обездоленных. Хотя мы и не можем отказать Катилине в личном мужестве, неукротимой энергии, организаторских способностях, он в то же время отличается жестокостью и некоторой неразборчивостью в средствах достижения цели. «Его мошеннические проделки представляют материал для криминалиста, а не для историка…», пишет Моммзен.[11]

Остальных участников заговора можно разделить на пять групп, приблизительно такое же разделение дает и Цицерон в своей второй речи перед народом. Первая группа – это состоятельные люди, владеющими большими богатствами, но обремененными большими долгами. Их основная цель – добиться сложения долговых обязательств посредством переворота.

Вторая группа – это люди, также обремененные долгами, но целью их участия является  достижение не только экономического благополучия, а в первую очередь захват власти.

Более серьезно выглядит третья группы катилинариев. Это ветераны Суллы, «люди уже преклонного возраста, но испытанные и сильные». Они также пострадали от экономического кризиса, так как, несмотря на обладание земельными владениями, не сумели организовать хозяйство.  Именно они представляли собой боевую силу.

Четвертая группа – это,  должники не могущие вылезти из долговой зависимости, в большинстве своем люди из городов и деревень в Италии,  разорившиеся крестьяне и ремесленники и видевшие в перевороте изменение условий жизни, и получение более сносных условий существования.

И, наконец, последняя группа, вызывающая у Цицерона наибольшую ненависть: так называемая «золотая молодежь», игроки, распутники и пьяницы, преступники, которых не может вместить тюрьма – «все грязные и бесстыдные люди».

Цицерон вынужден признать, что в движении захвачены разные слои общества и частично люди из того же круга, что и он: сам Катилина, Корнелий Цетег, бывший консул Корнелий Лентул, который принимал на свой счет предсказание о правлении в Риме трех Корнелиев.

Таким образом, из анализа общей массы сочувствующих Катилине, можно сделать вывод, что платформой к их объединению послужил финансовый кризис. Этим можно объяснить и крайнюю неоднородность и пестроту их состава, а также общую неорганизованность и разобщенность, что впоследствии стало причиной поражения движения катилинариев. Кроме общей массы должников и неимущих в заговоре участвовали – и при этом составляли его ядро и движущую силу – многие знатные люди, которые лишь прикрывались борьбой за интересы плебса, а на самом деле стремились  к власти.
Глава
III
: Этапы борьбы
Как сказано выше, Катилина привлеченный населением африканской провинции к суду за вымогательство, не был допущен к соисканию должности  консула на 65 год. Его оправдывают, но процесс затягивается настолько, что он не может участвовать в консульских выборах и на 64 год.

Итак, Катилина терпит неудачу с выборами уже второй раз. Но это обстоятельство его не обескураживает, и он начинает активно готовиться к выборам на 63 г. Видимо, в это время он и выдвигает свой основной лозунг: новые долговые книги, т. е. отмена всех старых долгов. Это был смелый шаг.

В разгар предвыборной кампании летом 64 г. Катилина собирает своих наиболее видных сторонников. По словам Саллюстия, на этом собрании присутствовали представители как высшего, т. е. сенаторского, так и всаднического сословий, а также многочисленные представители муниципиев и колоний. В Риме распространился слух о благосклонном отношении Красса к новому заговору.[12] Катилина, обратившись с речью к собравшимся, старался всячески их воодушевить, вновь обещая кассацию долгов, проскрипции богачей, государственные и жреческие должности. В заключение он заявил, что Пизон, находящийся с войском в ближней Испании, и Публий Ситтий Нуцерин в Мавритании разделяют все пункты его программы, как и Гай Антоний, который, судя по всему, будет вместе с ним, Катилиной, избран консулом.

Стоит отметить, что даже в этой речи, вкладываемой ему в уста Саллюстием, Катилина собирается реализовать свою программу только по достижении консульства, т. е. вполне легальным и «конституционным» путем.

Аристократии практически нечего было выставить против такой сильной кандидатуры, что и подтолкнуло ее к сближению  со сторонниками Помпея. Альтернативным кандидатом коалиции был человек одинаково неприятный им, но относительно безвредный. Такой человек нашелся, им был Марк Туллий Цицерон.

Итак, во время консульских выборов на 63 г. соревновались между собой семь претендентов. Наилучшие шансы, действительно, были у Катилины и у Гая Антония. Позиции их наиболее серьезного соперника, Цицерона, ослаблялись его незнатным происхождением. Возможно, Цицерон так бы и не был избран, если бы не одно совершенно неожиданное обстоятельство. Один из второстепенных участников заговора, промотавшийся аристократ Квинт Курий, желая произвести впечатление на свою любовницу, посвятил ее в планы заговорщиков, а от нее слух о намерениях Катилины и его окружения распространился по всему городу. Это и было, как считает Саллюстий, главной причиной, изменившей отношение знати к Цицерону и склонившей чашу весов в его пользу. В результате Катилина оказался забаллотированным, а консулами на 63 г. были избраны, как мы уже знаем, Цицерон и Гай Антоний. [13]

Но и теперь Катилина еще не хочет отказаться от легального пути. Он начинает готовиться к консульским выборам на 62 г. Правда, наряду с этим он вербует новых участников заговора, заготовляет оружие, снабжает деньгами Манлия, который должен был собрать войско в Этрурии. Однако ни к каким открыто противозаконным действиям он пока еще не приступает, что заставляет и Цицерона занимать выжидательную и осторожную позицию.

И хотя в дальнейшем, когда уже начинается открытая борьба Цицерона с Катилиной и Цицерон в своих речах громоздит одно обвинение на другое, тем не менее из тех же Катилинарий видно (во всяком случае из первых двух), что далеко не все верили в справедливость этих обвинений. О том же свидетельствует согласие Катилины поселиться в доме самого Цицерона, дабы доказать, что ничем противозаконным он не занимается и, в частности, против Цицерона не злоумышляет.[14]

Однако, чем ближе подходил срок новых выборов, тем напряженнее становилось положение. Предвыборная борьба разгоралась. Речь шла о соревновании четырех претендентов: Катилины, юриста Сульпиция Руфа, видного военачальника Лициния Мурены и Децима Юния Силана. В ходе предвыборной кампании Сульпиций Руф неожиданно заявил о том, что он снимает свою кандидатуру в связи с решением возбудить дело против Мурены по обвинению его в подкупе избирателей.

Такой неожиданный оборот дела значительно повышал шансы Катилины. Но чем энергичнее он добивался консульства, тем более настойчиво распространялись по городу порочащие его слухи. Говорилось, что он собирается привести на выборы сулланских ветеранов из Этрурии, что снова проводятся тайные собрания заговорщиков, что подготовляется убийство Цицерона. Возможно, что именно в это время Катилина и соглашался жить под наблюдением в чьем-либо доме, в частности в доме Цицерона. Дело доходит до открытого разрыва с сенатом.

Общая ситуация настолько накалилась, что Цицерон счел возможным перейти к более решительным действиям. На заседании сената 20 октября 63 г. он поставил вопрос об опасности, угрожающей государству, и предложил в связи с этим отсрочить проведение избирательных комиций. На следующий день сенат заслушал специальный доклад консула о создавшемся положении, причем в конце доклада Цицерон обратился непосредственно к Катилине, предлагая высказаться по поводу предъявляемых ему претензий и обвинений. К крайнему удивлению и даже возмущению присутствующих сенаторов, последний вовсе и не пытался оправдываться, наоборот, вызывающе заявил, что, по его мнению, в государстве есть два тела: одно — слабое и со слабой головой, другое же — крепкое, но без головы; оно может найти свою голову в нем, Катилине, пока он еще жив.
После этого заявления Катилина демонстративно — а по словам Цицерона, с ликованием — покинул заседание сената.[15] Впечатление, произведенное его словами, было, видимо, настолько велико, что сенаторы тотчас же вынесли решение о введении чрезвычайного положения и вручили консулам неограниченные полномочия по управлению государством. Это была крайняя мера, к которой в Риме прибегали, как известно, лишь в исключительных случаях. Через несколько дней после этого заседания были все же созваны избирательные комиций. Откладывать их на еще более поздний срок уже не было возможности, зато Цицерон постарался сделать все, чтобы оправдать декрет сената о чрезвычайном положении. Марсово поле, на котором происходило собрание, было занято вооруженной стражей. Сам консул, желая подчеркнуть грозившую лично ему смертельную опасность, явился на выборы вопреки всем правилам и обычаям в панцире и латах. Однако выборы прошли спокойно. Катилина снова был забаллотирован; консулами на 62 г. избрали Децима Юния Силана и Луция Лициния Мурену. Таким образом, четвертая по счету попытка Катилины добиться консульства легальным путем, в рамках законности, снова окончилась провалом.

Собственно говоря, только теперь, после этой новой неудачи, Катилина вступает на иной путь борьбы.

В ночь с 6 на 7 ноября в доме Марка Порция Леки состоялось тайное совещание, на котором были даны окончательные распоряжения об убийстве Цицерона и некоторых оптиматов и о поджоге Рима в 12 местах. Цицерон, узнав о планах заговорщиков, усилил охрану города.

8 ноября Цицерон созвал сенат в храме Юпитера Статора и произнес свою первую обвинительную речь против Катилины, в которой обвинял последнего в противогосударственных действиях, попытке развязать войну и разрушить Римскую республику. Но он не имел прямых улик и поэтому предложил Катилине покинуть Рим. Катилина, оценив ситуацию, пришел к выводу, что долее оставаться в городе невозможно, и в ночь на 9 ноября выехал в Этрурию, передав руководство римской группой заговорщиков Лентулу и Цетегу, пообещав вскоре вернуться с большим войском. С Катилиной отправился и знаменитый серебряный орел Гая Мария, который, по преданию, сопутствовал ему во время войны с кимврами. Лидер заговорщиков отправился по Аврелиевой дороге, и вскоре в Риме стало известно, что он принял титул и эмблемы консульского достоинства и встал во главе солдат, ранее набранных Манлием. Сенат объявил Манлия и Катилину врагами государства и поручил военные действия против них Гаю Антонию и претору Квинту Метеллу Целеру.

Цицерон рассчитывал на то, что вместе с Катилиной Рим покинут и его сообщники, но он сильно просчитался. С Луцием Сергием уехали далеко не все. Большая часть заговорщиков осталась в городе и, более того, продолжала угрожать его безопасности.

На форуме 9 ноября Цицерон выступил со своей второй речью против Катилины, в которой предостерегал заговорщиков от каких-либо действий и советовал им покинуть город вслед за своим главарем.

Лентул и Цетег, вставшие во главе римских отрядов, после некоторых колебаний свое выступление в Риме решили приурочить ко времени праздника Сатурналий. Народный трибун Луций Бестия должен был устроить митинг, выступить на нем с жалобой на Цицерона и возложить на него ответственность за создавшуюся обстановку. Это послужило бы сигналом для заговорщиков, чтобы ближайшей ночью приступить  к исполнению своих заданий.

Цетегу было поручено убить Цицерона, а Статилию и Габинию, дабы создать суматоху, надо было поджечь город в нескольких местах.

В это время в Рим прибыли с жалобой на своих правителей послы племени аллоброгов. Лентул и другие заговорщики решили привлечь их на свою сторону, но аллоброги предпочли неопределенным выгодам вполне вероятную награду со стороны римского правительства и донесли о предложении заговорщиков своему патрону Фабрицио Санге. Тот доложил Цицерону. Так как консулу были необходимы доказательства виновности заговорщиков в их преступных замыслах, было решено взять их с поличным.

Лентул, не подозревая, что их планы раскрыты, отправил Волтурция с аллоброгами к Катилине, передав им письма для Луция Сергия, которые по неосторожности и полной беспечности заговорщиков были отмечены их личными печатями. В ночь со 2 на 3 декабря послы были арестованы. Письма попали в руки сената. Рано утром 3 декабря Цицерон арестовал заговорщиков Лентула Суру, Цетега, Габиния и Статилия. В храме Согласия был созван сенат, Цицерон предъявил письма заговорщиков, которые признали их подлинность. Лентула принудили снять с себя полномочия претора, а Цицерон, за его заслуги в деле раскрытия заговора получил звание «отца отечества», чем впоследствии очень гордился. В тот же день (3 декабря) он произнес свою третью речь, в которой объявил народу о получении прямых улик против заговорщиков.

Толпа вольноотпущенников и клиентов арестованных заговорщиков стала готовиться к насильственному освобождению своих патронов, но Цицерон принял охранительные меры и помешал этому.

4 декабря сенат объявил заговорщиков врагами отечества и 5 декабря собрался  в храме Согласия для принятия решения по поводу того, как поступить с преступниками. Высказались несколько сенаторов. Избранный консулом Децим Юний Силан высказался за смертную казнь. Десигнованный претор Гай Юлий Цезарь высказался за пожизненное тюремное заключение и конфискацию имущества. Сенаторы колебались, многие склонялись на сторону Цезаря. Это вынудило Цицерона выступить со своей четвертой речью, в которой он поддержал требование смертной казни. Речь Марка Порция Катона окончательно склонила сенат в сторону вынесения смертного приговора. Казнь была приведена в исполнение 5 декабря в подземелье Мамертинской тюрьмы.

Тем временем волнения проходили не только в Риме. Они были отмечены в Ближней и Дальней Галлии, в Бруттии, Апулии и Пиценской области, но были подавлены в зародыше претором Квинтом Метеллой Целером и Квинтом Муреной.

Принимали ли участие в волнениях рабы? Большинство исследователей склоняется к отрицательному ответу на этот вопрос. Несмотря на то, что Лентул якобы в своем письме Катилине призывал того оставить предрассудки в отношении рабов и призвать тех к оружию, вряд ли бы тот решился на столь радикальный шаг. Дело даже, наверное, не в том, что Катилина боялся наказания за это тягчайшее в Римской Республике преступление, ведь он и так уже был поставлен вне закона и объявлен изменником. Он не мог не понимать, чем грозит восстание рабов государству, а Луций Сергий, вопреки заверениям Цицерона, вовсе не хотел гибели государства, он даже не планировал изменения его конституции. Если бы начались волнения среди рабов, они могли бы принять угрожающие масштабы и выйти из-под контроля. Кроме того, вероятно, что сотрудничать с рабами Катилине не позволяла его патрицианская гордость. Да и вряд ли катилинарии могли ожидать поддержки со стороны рабов: они принадлежали к абсолютно разным социальным слоям, поэтому и их желания, соответственно, не совпадали. Следует, кстати отметить, что движение катилинариев вообще не пользовалось широкой поддержкой не только рабов, но и низших слоев свободной бедноты. Массы городского плебса, привлеченные в начале обещаниями кассации долгов, вскоре охладели, а затем и вовсе стали противниками заговорщиков.  В этом немалую роль сыграл Цицерон и его сторонники, распускавшие всевозможные слухи о Катилине и его сообщниках, стараясь всячески очернить каталинариев перед легкоуправляемой и переменчивой пестрой толпой городской бедноты.

Как бы то ни было, Катилине удалось собрать армию. Отряд, собранный в лагере Манлия насчитывал не более 2000 человек. Вооружение было плохим, да и общая организация тоже. Хотя постепенно в армию Катилины стекались недовольные властью со всей Италией, и его отряд возрос в численности до 7000 (Плутарх говорит о 20000).

После известия о том, что заговор в Риме раскрыт, а заговорщики схвачены, Катилина отвел свое войско в область Пистории, чтобы оттуда перебраться в Трансальпийскую Галлию. Но о его передвижениях стало известно Квинту Метеллу Целеру – командующему тремя легионами в Пиценской области. Он двинулся навстречу  катилинарцам и преградил им дорогу в Галлию. Неподалеку с большой армией находился Гай Антоний. Катилина решил сражаться и направил свое войско в сторону Антония. Тот сказался больным (многие исследователи, и древнеримские и современные, подозревают его в симпатиях Катилине) и командование поручил легату Марку Петрею.

Воины Катилины, перед которыми он держал свою полную достоинства и благородства речь, предпочли пасть на поле боя в сражении, чем умереть от рук палача. Петрей разбил катилинариев, но понес при этом значительные потери. Катилина храбро погиб в бою, врезавшись вглубь неприятеля. Его отрубленную голову Антоний послал в Рим в доказательство того, что с ним покончено.

Оставшиеся на свободе катилинарии предприняли ряд попыток устроить беспорядки в различных областях Италии, но все они без труда были подавлены, а участники наказаны.

Катилина потерпел поражение не только вследствие единодушного выступления против него всадничества и большинства нобилей, но и потому, что не получил необходимую поддержку со стороны демократических кругов, и не располагал достаточной военной силой.[16]




Заключение
В заключение следует сказать, что заговор начинался именно как заговор нескольких нобилей в целях проведения государственного переворота, чтобы захватить власть и поправить пошатнувшееся имущественное положение. О попытках серьезно пошатнуть основы Римской Республики говорить не приходится. Вряд ли уничтожение государства и разрушение Рима, в чем нас пытается убедить Цицерон, были в планах заговорщиков.  Но с развитием событий, заговор постепенно перерос в общественное движение, охватившее всех недовольных политикой сената и консулов и ставшее, пожалуй, последним выступлением демократии в Римской Республики. Катилина умело воспользовался ситуацией и призвал их к борьбе за власть и свободу.

В современной историографии это событие часто оценивается с диаметрально противоположных позиций. Одни исследователи видят в событиях 65-62 гг. до н. э. проявление радикального римского демократизма (Т. Моммзен, Р. Ю. Виппер, С. И. Ковалев). Не отрицал демократического настроя катилинариев и С. Л. Утченко. Правда, он признавал за Катилиной «значительную долю политического авантюризма и демагогии», а выступление Катилины считал «типичным движением эпохи кризиса и разложения полисной демократии». Другие считают, что Катилина шел по пути Суллы и стремился к захвату единоличной власти, установлению диктатуры (А. В. Мишулин, А. Н. Машкин, К. Крисп). Третьи рассматривают «заговор Катилины» как эпизод в борьбе политических группировок в Риме в эпоху гражданских войн (Г. М. Лившиц, Г. Буассье, Э. Корнеманн, Р. Стюарт). Четвертые вообще не считают эти события сколько-нибудь значительным политическим или социальным движением. В соответствии с подобными представлениями, от Катилины не следовало ожидать ни реформ в административной области, ни в деле обороны государства" (П. Грималь, Л. Остерман).

На мой взгляд, образ Катилины и его деятельность не допускают однозначной оценки. Заговор Катилины был феноменом аристократическим и по корням, и по идеологии. Он отразил многочисленные противоречия в среде аристократии, слабость сената. Все более четко стали проявляться тенденции к установлению диктатуры. Республика доживала последние дни.


Список использованной литературы
Источники

1.                 Гай Саллюстий Крисп, О заговоре Катилины// Сочинения, М., 1981г.

2.                 Цицерон Марк Туллий, Речи против Катилины// Речи, т.1, М., 1962г.

3.                 Плутарх, Жизнеописания выдающихся деятелей Древнего Рима. // М., 1964г.
Исследования

1.                 Виппер Р.Ю. «Очерки истории Римской империи» // М., 1923г.

2.                 Ковалев С.И. «История Рима» // М., 1948г.

3.                 Лившиц Г.М. «Социально-политическая борьба в Риме 60-х гг. I века до н.э. и заговор Катилины» // Минск, 1960г.

4.                 Машкин Н.А «История древнего Рима» // М., 2005г.

5.                 Моммзен Т. «История Рима» // СПб., 1995  г. Т. 3.

6.                 Сергеев В.С. «Очерки по истории древнего Рима» // М., 1938г.

7.                 Утченко С.Л. «Цицерон и его время» // М., 1986г.
          Интернет-ресурсы

1.                 http://ancientrome.ru – сайт, посвященный истории Древнего Рима

2.                 http://www.centant.pu.ru – Центр антиковедения Санкт-Петербургского Государственного университета при кафедре истории древней Греции и Рима исторического факультета.

3.                 http://cyrill.newmail.ru/index2.html – библиотека античной литературы

---