Долгое время в Н. А. Некрасове видели общественного деятеля, но не поэта. Его считали певцом революционной борьбы, но нередко ему отказывали в поэтическом таланте. Ценили гражданский пафос Некрасова, но не силу его поэтического слова, красоту изобразительных средств, новаторство в тематике поэзии... Между тем Некрасов стал первым поэтом, “лиру посвятившим народу своему”, проникнувшимся народным духом. Творивший “во имя народа и для народа”, Некрасов вдохновлялся желанием выразить в своих стихотворениях поэтичность народной души, широту русского национального характера и в то же время “горя реченьку бездонную” крестьянской жизни. Его Муза не “небесная богиня, в венце из звезд”, умиротворяющая и успокаивающая, подобная Музе Фета — поэта “чистого искусства”, — воспевающего красоту и гармонию. “Бледная, в крови, кнутом иссеченная”, муза Некрасова — “печальная спутница печальных бедняков, рожденных для трудов, страданья и оков”. Проведшая поэта “чрез бездны темные Насилия и Зла, Труда и Голода”, она “благословила возвестить о них”. Некрасов видел свое призвание, свое высшее назначение в том, чтобы воспеть народные страдания, показать не поэтизированную, не романтизированную крестьянскую жизнь, а жизнь со всеми ее тяготами и невзгодами, “возбудить вниманье сильных мира” к народным бедствиям. Над ним “рано отяжелели узы неласковой и нелюбимой музы”, “сестры народа”, вдохновляющей поэта “служить ему, оплакивать его рок”. В стихотворении “Элегия” Некрасов утверждает, что тема страданий народа не стареет, пока крестьяне “влачатся в нищете, покорствуя бичам...”, и ничему достойнее служить не могла бы его лира: трагизм, горечь и отчаяние крестьянских судеб поэт воплощает в своих произведениях, где “что ни человек — то мученик, что ни жизнь — то трагедия”...

Конечно, Некрасов понимал, что “блажен лишь незлобивый поэт”, но “нет пощады судьбы тому, чей благородный гений стал обличителем толпы”, пороков общества. Показывая неприглядные стороны жизни, вводя в свои произведения образы бурлаков, которых одолела непосильная работа, голод и нужда, женщин, “отцветших от работы и черной и трудной”, “измученных в неволе”, “рано познавших труд” крестьянских детей, он обрекал себя на “тернистый путь”, непонятость и отвергнутость, навлекая на себя “дикие крики озлобленья”. “Питая ненавистью грудь”, ненавистью к устаревшему, изжившему себя общественно-политическому строю России, “страны рабов и господ”, несправедливому, жестокому обществу, беспощадно относящемуся к людям из народа, обрекавшему их на жалкое существование, Некрасов “проповедовал любовь враждебным словом отрицанья”. Он “любил ненавидя” и должен был “ловить звуки одобренья” в гневном протесте, в негодовании, вызванном его стихотворениями. Однако в произведении “Поэт и гражданин” Некрасов утверждает, что истинный поэт, кому “тяжелый жребий выпал”, но “доли лучшей он не просит”. “Подчиняя свой гений чувству всепоглощающей любви”, живя “для блага ближнего”, он готов, как свои, носить на теле “все язвы родины своей”, творить, не требуя одобрения толпы, наград, преклонения перед ним. “Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан” — так формулирует Некрасов высшее предназначение поэта, видя его в служении народу, общественной деятельности. “В ком чувство долга не остыло, кто сердцем неподкупно прям, в ком дарованье, меткость, сила, тому теперь не должно спать...” По мнению Некрасова, поэт должен быть “достойным сыном отечества”, отдавать все свои силы, “подчинять свой гений”, быть до конца преданным гражданскому служению, “идти в огонь за честь отчизны, за убежденье, за любовь”. Он призывает даже “гибнуть”. Безупречная общественная деятельность сопряжена у Некрасова с жертвенностью, готовностью отдать жизнь на благо родины.

Воспевая общественное служение, Некрасов воссоздает образ идеального гражданина, борца за народное счастье, в цикле стихотворений, посвященных его современникам, которые восхищали поэта. Так, например, Белинского, “в ком помыслы прекрасные кипели”, “кто честно шел к одной высокой цели, упорствуя, волнуясь и спеша”, Некрасов считал идеалом общественного деятеля, “в жестокий век восславившего свободу”, “милость к падшим” призывавшего. Именно Белинский “гуманно мыслить учил”, “едва ль первый вспомнил о народе...”. Восхищается Некрасов и Добролюбовым, истинным демократом, революционером, “суровым, умевшим рассудку страсти подчинить”. Он представляется Некрасову самоотверженным патриотом, как женщину, любившим родину, свои труды, надежды, помышленья ей посвятившим. Добролюбов своим примером учил жить на благо общества, “жить для славы, для свободы”, но “более всего учил он умирать”, что виделось Некрасову высшим проявлением преданности гражданскому делу.

Так, основной задачей искусства Некрасов считал служение общественным идеалам, а жизнь и творческую деятельность на благо народа — высшей миссией поэта, кому свыше дан особый дар, “вещие зеницы”, “уголь вместо сердца”, “жало мудрое змеи”, чтобы “глаголом жечь сердца людей”, заставлять их помнить о бедствиях народа, о язвах и пороках общества, вдохновлять людей на общественную деятельность, на борьбу против несправедливостей.

Некрасова нередко обвиняли в том, что он “наступил на горло собственной песне”, предал свою лиру, свой талант. Он и сам говорил, что “ему борьба мешала быть поэтом”, однако “нет в мире прочней, прекрасней союза”, нежели союз народа и музы Некрасова. Воспевший “долю народную”, он не только стал новатором, расширив тематику поэзии, введя новые жанры, не только привнес свои особые изобразительные средства, но и посвятил свой гений народу, поднял крестьянские образы до высокой художественной степени.