Татьяна Воронцова

Сюжет о заколдованном юноше и о девушке, спасающей его силой любви, — один из самых распространённых в фольклоре как западных, так и восточных стран. ВИталии это история про Зелинду и страшилище, в Швейцарии — про принца-медведя; английская сказка называется «Большая собака с мелкими зубами», немецкая — «Летний и зимний сад», русская — «Зачарованный царевич»; вТурции испокон веков рассказывают о дочери падишаха и свинье, в Китае — оволшебной змее, а вИндонезии — о муже-ящерице... Названия разные, но суть одна: это рассказы о Красавице иЧудовище.

Литературные Красавицы и Чудовища ведут свою родословную от героев волшебной новеллы «Красавица и Зверь» из книги парижской аристократки Габриэль-Сюзанн Барбо де Галлон, мадам де Вильнёв «Юная американка, или Истории, рассказанные в море». В 1740 году светская Европа зачитывалась новинкой, вкоторой молодая девушка, плывущая на корабле вНовый Свет, коротала время, слушая рассказы своей горничной. Сказка Вильнёв, общий объём которой более двухсот страниц, затейлива.

Богатый торговец, имеющий шестерых сыновей и шестерых дочерей, терпит финансовый крах: дом сгорает, суда потеряны в море, иностранные партнёры предают его интересы… Семейство вынуждено переехать из столицы в глухую деревню. Дети торговца, воспитанные для жизни всветском обществе, оказываются неспособными смириться с новыми условиями — все за исключением самой младшей, шестнадцатилетней дочери Белль (Красавицы).

Внезапно торговец получает известие, что одно его судно всё же уцелело и вернулось в порт с богатыми товарами. Он едет в город иобнаруживает, что груз поделён между кредиторами, а он по-прежнему банкрот. Перед поездкой все дети заказывают себе подарки — в основном богатую одежду. Лишь Белль говорит, что лучшим подарком для неё будет удачное возвращение отца, но, чтобы не ставить в неловкое положение братьев исестёр, просит привезти ей обыкновенную розу.

По дороге домой торговца застигает ненастье, от которого он спасается в заброшенном замке, где греется у камина, ужинает, отдыхает, а затем идёт прогуляться в сад. Там он видит чудесную розу, но только срывает её — появляется страшный Зверь, который вначале хочет задушить торговца своим огромным хоботом, но потом предлагает ему жизнь ибогатство, если одна из дочерей согласится добровольно поселиться в замке. Узнав об условии, Белль настаивает на том, чтобы ехать к Зверю. Когда отец отвозит её в замок, Зверь предлагает ему взять всё, что душе угодно. По совету Белль торговец выбирает золото и бриллианты. В своих снах девушка видит прекрасного принца, который просит её верить сердцу, а не глазам и спасти его. Сон пересекается с явью: Белль, ксвоему изумлению, находит в одной из комнат портрет этого юноши. Тем временем Зверь не устаёт развлекать её. Чудесные птицы, учёные обезьянки, кукольный театр — время проходит незаметно. Апринц из снов вновь и вновь просит её не верить глазам своим. В снах Белль появляется ещё один персонаж — фея, которая даёт девушке загадочные советы. Красавица рассматривает свои видения как предостережения, однако она уже слишком привязалась к Зверю. Не зная, кому верить, Белль просит у хозяина замка разрешения навестить отца. Тот отпускает её на два месяца.

Оказывается, дела у торговца плохи: деньги кончились, сам он нездоров, — поэтому девушка нарушает обещание и задерживается дома. Фея вновь посещает её во сне и сообщает дурную весть: Зверь болен. Белль возвращается и находит чудище умирающим в пещере. Она говорит о своей любви и соглашается выйти за него замуж. После брачной ночи Зверь превращается в того самого принца, которого девушка видела в своих снах. Молодую пару посещают две дамы — фея из снов и мать принца. Они благословляют новобрачных, но внезапно королева узнаёт, что Белль — дочь торговца. Потрясённая мезальянсом, она предлагает Красавице выбрать другого мужа, но принц заявляет, что предпочёл бы вновь стать Зверем, чем потерять любимую.

Далее сюжет сказки долго вращается вокруг истории враждующих кланов фей, ибо оказывается, что Белль благородного происхождения: её настоящий отец — король Счастливых Островов, амать — королева иодновременно сестра феи из снов...

Через шестнадцать лет после выхода книги мадам де Вильнёв к истории о Красавице иЧудовище обратилась ещё одна французская аристократка — Жанна-Мари Ле Пренс де Бомон. В 1745 году она эмигрировала в Англию, где стала заниматься преподаванием. Наиболее важным фактором формирования в ребёнке нравственных устоев мадам Ле Пренс де Бомон считала чтение правильных книг. Она начала составлять специальную хрестоматию, для которой подбирала занимательные сюжеты и адаптировала их для воспитательных целей. В 1756 году переехавшая к тому времени в Швейцарию Бомон выпустила четырёхтомник, все тексты которого были связаны обрамляющим сюжетом: гувернантка мадам Приветливость (m-me Affable) рассказывала истории своим ученицам в возрасте от пяти до тринадцати лет и вела с ними назидательные беседы.

Сказка «Красавица и Чудовище», рассказанная мадам Приветливость, представляла собой пересказ первой части истории де Вильнёв, однако сюжет претерпел ряд изменений. Уторговца трое дочерей и трое сыновей. Когда семья теряет благосостояние, отец, сыновья и младшая дочь начинают трудиться в поте лица, а старшие сёстры Белль оказываются слишком ленивы и эгоистичны. Оказавшись в замке, девушка видит во сне фею, которая благодарит её за смирение и обещает, что она не будет здесь несчастна. Чудовище и Белль ужинают вместе каждый вечер, и постепенно девушка начинает ждать этих встреч. Во время одной из них Чудовище просит её выйти за него замуж, но Белль отказывается. В замке есть волшебное зеркало, в котором можно увидеть, что пожелаешь. Однажды Белль видит, что её сестры замужем, братья — на воинской службе, а отец остался один и очень по ней скучает. Она просит Чудовище отпустить её на неделю.

Приехав домой, девушка узнаёт, что сёстры несчастны в браке: старшая вышла замуж за красивого, но самовлюблённого дворянина, а средняя — за острослова, который осмеивал всё ився, исвою жену в первую очередь. Страдая сами, они не могут вынести счастья Белль и пытаются настроить её против Чудовища. Именно поэтому, когда истекает неделя, они начинают плакать, рвать на себе волосы и показывать столь явное нежелание расставаться с сестрой, что та обещает остаться ещё на несколько дней.

Однако на десятый день Белль видит во сне, как страдает Чудовище, и, будучи не в силах этого вынести, возвращается к нему. Девушка говорит умирающему Чудовищу о своей любви, ионо превращается впрекрасного принца. Тут же появляется фея, которая благословляет Белль и наказывает её сестёр, превращая их в статуи. Основной урок, который получают из истории Белль воспитанницы мадам Приветливость, а вместе с ними ивсе читатели сказки, таков: часто людям приходится иметь дело стеми, кто в своей сути гораздо больше похож на зверя, чем Чудовище из замка.

Нравоучительные истории мадам Приветливость произвели фурор. В 1757 году четырёхтомник Ле Пренс де Бомон был переведён с французского на английский, авскоре — на немецкий. Русский перевод, появившийся в самом конце XVIIIвека, назывался «Детское училище, или Нравоучительные разговоры между разумною учительницею и знатными разных лет ученицами». Именно этот сборник читал в первые годы XIX века казанский гимназист Серёжа Аксаков — и был немало удивлён сходством сказки «Красавица и Чудовище» стой, которую слышал в раннем детстве во время болезни от ключницы Пелагеи.

Став классикой мировой детской литературы, сказка Ле Пренс де Бомонвызвала небывалое количество подражаний, переработок и вариантов той же темы. Так, в 1756 году графиня де Жанлис написала её инсценировку, а в1786году мадам де Вильнёв по примеру Бомон сократила своё повествование раз в десять и опубликовала новую версию вкниге «Кабинет фей и другие чудесные истории». В те же годы знаменитый Андре Эрнест МодестГретри сочинил комическую оперу «Земира иАзор», в основе либретто которой — сказка Бомон. В 1801 году француз Шарль Дидло, начинавший тогда службу в Мариинке, поставил в Королевском театре Лондона балет «Красавица и Чудовище», а позднее (1819) перенёс этот спектакль на ставшую ему родной петербургскую сцену. В 1811 году вЛондоне была опубликована поэма Чарльза Лэма «Красавица и Зверь, или Страшилище снежным сердцем». Эта книга — прежде всего детище издателя Мери Джейн Годвин, жены поэта Уильяма Годвина и мачехи Мери Шелли. Поклонница сказки Бомон, сначала она обратилась к знаменитому поэту Уильяму Уордсворту с просьбой переложить сюжет о Красавице и Чудовище в поэтическую форму, но Уордсворт отказался. В итоге на предложение М.Годвин откликнулся Ч.Лэм, известный не только поэтическим даром, но и интересом к педагогике (вместе ссестрой Мэри он пересказал для детей шекспировские пьесы). Изданная поэма сопровождалась “рядом изящных гравюр” с сюжетами: «Красавица всчастии», «Тоскующая Красавица» с прялкой, «Срывание розы», где Зверь, похожий на медведя, набрасывается на торговца, «Красавица в чудесном дворце» — сцена первой встречи девушки и зверя; «Красавица посещает библиотеку»; «Красавица, которую развлекают невидимой музыкой» три ангела-музыканта: двое сарфами и один — певец; «Красавица оплакивает своё отсутствие» — момент, когда девушка находит Зверя умирающим, и «Разрушенные чары» — Зверь, оказавшийся персидским принцем Оразмином, стоит на коленях перед поражённой Красавицей.

В 1841 году в Ковент-Гардене прошла премьера “волшебной оперной феерии”, написанной Джеймсом Робертсоном Планше. Примерно в то же время одна из сестёр Бронте, Джудит, пересказала сказку Бомон, заменив фею на ангела и снабдив текст цитатами из Священного Писания. Например, сцена преображения Чудовища впринца сопровождается стихом из 146-го псалма: “Он исцеляет сокрушённых сердцем иврачует скорби их”. Череда Красавиц и Чудовищ была нескончаемой, и вот в1858 году в Москве появилась сказка С.Т.Аксакова…

* * *

В предрождественское морозное утро 1854 года, в тот самый день, когда Оле исполнилось шесть лет, её дедушка Сергей Тимофеевич, души не чаявший во внучке, пообещал, что через год подарит ей свою новую книгу — «Дедушкины рассказы». Так начиналась история создания «Аленького цветочка»...

Еще в 1830-е годы в беседах с Н.В. Гоголем С.Т.Аксаков много рассказывал о своём детстве, проведённом в родовом имении, о родственниках и знакомых. Автор «Мёртвых душ» убеждал друга записать “воспоминания прежней жизни” о “душах живых”. С середины 1840-х годов на страницах московских повременных изданий стали появляться рассказы из жизни семьи помещиков Багровых, прототипами которых явились дед иродители писателя. “Даром чистого вымысла явовсе не владею”, — признавался Сергей Тимофеевич, считавший себя лишь “передатчиком” и “рассказчиком” действительных событий. В 1855–1856 годах Аксаков объединил рассказы о Багровых в «Семейную хронику». Но это была ещё не та книга, о которой он говорил вморозное утро 1854-го.

”Есть у меня заветная дума, которая давно день и ночь меня занимает… Я желаю написать книгу для детей, какой давно не бывало в литературе. Я принимался много раз и бросал. Мысль есть, а исполнение выходит не достойно мысли… Тайна в том, что книга должна быть написана, не подделываясь к детскому возрасту, а как будто для взрослых, и чтоб не только не было нравоучения (всего этого дети не любят), но даже намёка на нравственное впечатление, и чтоб исполнение было художественное в высшей степени”, — разъяснял С.Т. Аксаков свой замысел в наброске письма к неизвестному адресату. Более детальное развитие идеи можно найти в письме к И.С. Тургеневу: “Я ничего не придумал лучшего, как написать историю ребенка, начав её со времени баснословного, доисторического, и проведя его сквозь все впечатления жизни и природы, жизни преимущественно деревенской... Никакой подделки под детский возраст и никаких нравоучений”.

«Дедушкины рассказы» были готовы в 1858 году. Главный герой книги, получившей витоге название «Детские годы Багрова-внука», Серёжа Багров, рано начинает понимать, что взрослые не всегда ведут себя искренне — иногда они лгут, что бывают люди добрые излые, что есть господа ислуги. Аксаковская “повесть воспитания” проникнута “совестливой мыслью”, а истинность чувств героя поверяется природой — величественной и разнообразной… История Серёжи Багрова стала классикой автобиографической прозы о детстве. Ею восхищались И.С.Тургенев, А.И. Герцен, М.Е. Салтыков-Щедрин… Л.Н. Толстой в письме к В.П. Боткину говорил, что произведение С.Т. Аксакова “необыкновенно успокоительно и поразительно ясностью, верностью и пропорциональностью отражения”, но в то же время признавал: “Нету в нём сосредоточенной, молодой силы поэзии, но равномерно сладкая поэзия природы разлита по всему, вследствие чего может казаться иногда скучным”. И действительно, “равномерно сладкое”, глубокое ировное дыхание поэзии пронизывает аксаковский сон озолотых детских годах — сон, делающий явным тайное.

Сказка об аленьком цветочке — из числа детских грёз-воспоминаний Аксакова. Вписьме ксыну от 23 ноября 1856 года Сергей Тимофеевич сообщал: “Я пишу сказку, которую в детстве я знал наизусть ирассказывал на потеху всем со всеми прибаутками сказочницы Палагеи. Разумеется, я совсем забыл о ней; но теперь, роясь в кладовой детских воспоминаний, я нашёл во множестве разного хлама кучу обломков этой сказки, а как она войдёт в состав «Дедушкиных рассказов», то я принялся реставрировать эту сказку…”

«Аленький цветочек» был написан специально для внучки Оленьки ипомещён вприложении к истории о Багрове-внуке, чтобы, по признанию самого автора, “не прерывать рассказа о детстве”.

“В некиим царстве, в некиим государстве жил-был богатый купец, именитый человек. Много у него было всякого богатства, дорогих товаров заморских, жемчугу, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны, и было у того купца три дочери, все три красавицы писаные, а меньшая лучше всех; и любил он дочерей своих больше всего своего богатства, жемчугов, драгоценных камениев, золотой и серебряной казны — по той причине, что он был вдовец и любить ему было некого; любил он старших дочерей, а меньшую дочь любил больше, потому что она была собой лучше всех и к нему ласковее”.

Чей голос выводит это витиеватое, напевное повествование? Простой русской крестьянки Пелагеи, долгое время жившей в услужении у персиянских купцов в Астрахани и знавшей великое множество сказок? Или же это голос самого Аксакова, в молодости успешно декламировавшего поэзию на любительской сцене, а в зрелые годы на литературных журфиксах поражавшего всех выразительностью неторопливых, ёмких устных рассказов и чтения отрывков собственных произведений? Да ивообще, почему сказка об аленьком цветочке оказалась столь важна для семейной истории Багровых-Аксаковых?

При всей внешней схожести сюжетных линий «Аленького цветочка» и его западноевропейского прототипа внутренне они различны: если «Красавица и Чудовище» построена на причинно-следственных, рациональных связях, то русская сказка существует в другом измерении, где рациональное способно объяснить лишь часть миропорядка.

Всё пространство «Аленького цветочка» перенасыщено символами: вода — граница иной реальности, волшебный лес, по которому бродит купец, — сама жизненная стихия, путающая планы, сбивающая с пути, “дорога торная” — верный путь. Гостинцы, которые выбирают купеческие дочери, — со смыслом. Старшей нужен золотой венец “из камениев самоцветных, и чтоб был от них такой свет, как от месяца полного, как от солнца красного, и чтоб было от него светло в тёмную ночь, как среди дня белого” (исследователи полагают, что это символ западной цивилизации, опирающейся на силу разума и власти, внешний блеск и свет Просвещения). Средняя хочет “тувалет из хрусталю восточного, цельного, беспорочного, чтобы, глядя внего, видеть всю красоту поднебесную” (часть литературоведов видит в этом символ восточной мудрости, позволяющей всозерцательной неподвижности прозревать иные миры и сохранять секрет вечной молодости).

Запросы непростые, но купец хватается за голову, лишь когда слышит просьбу младшей дочери. Ведь она хочет получить чудо нерукотворное — “аленький цветочек, которого бы не было краше на белом свете”. “Коли знаешь, что искать, то как не сыскать, акак найти то, чего сам не знаешь? Аленький цветочек не хитро найти, да как же узнать мне, что краше его нет на белом свете?” Ивсе же купец узнаёт среди всех цветов “тот”, единственный. “Находил он во садах царских, королевских и султанских много аленьких цветочков такой красоты, что ни в сказке сказать, ни пером написать; да никто ему поруки не даёт, что краше того цветка нет на белом свете, да и сам он того не думает”. Порука, рациональное доказательство требуется, когда нет озарения: “У честного купца дух занимается: подходит он ко тому цветку; запах от цветка по всему саду ровно струя бежит; затряслись и руки и ноги у купца, и возговорил он голосом радостным: «Вот аленький цветочек, какого нет краше на белом свете, о каком просила меня дочь моя любимая»”.

Купец прозревает красоту цветка, но, сорвав его для младшей дочери, отнимает радость у Чудища и должен быть за это наказан. Договор купца со “зверем лесным, чудом морским” вовсе не похож на акт покупки жизни за золото и бриллианты, как у Бомон (“Что ж, — сказал сам себе торговец, — уж если суждено мне умереть, то я хотя бы оставлю что-то своим бедным детям”). Аксаковский герой думает лишь о спасении души: “Лучше мне сдочерьми повидатися, дать им своё родительское благословение, и коли они избавить меня от смерти не захотят, то приготовиться к смерти по долгу христианскому и воротиться к лесному зверю, чуду морскому”.

Да и сам образ русского чудовища удивителен: это соединение несоединимого, воплощённое отсутствие каких-либо рациональных связей, химера, каждая из частей которой не страшна, но вместе они — воплощённый ужас. “Руки кривые, на руках когти звериные, ноги лошадиные, спереди-сзади горбы великие верблюжие, весь мохнатый от верху донизу, изо рта торчали кабаньи клыки, нос крючком, как у беркута, а глаза были совиные”. В мире, нарочито отказывающемся от понятия “разумность”, и находят друг друга младшая дочь купца и чудище, и объединяет их аленький цветочек, потому что для каждого из них он — самый желанный.

Так о чём же сказка Аксакова? О преображающей силе любви и сострадания? Конечно. Но и о том, что именно красота и любовь спасут мир. Не слышим ли мы здесь идеи славянофилов, утверждавших: уРоссии свой путь, определяемый её историей, положением в мире, географией и особенно — своеобразными чертами национального характера, русской души?

Свой идеал славянофилы видели в высоконравственной личности, свободной от всякой вещной зависимости. Свобода, в их представлении, предполагает независимость как от рациональности мышления, так и от какого-либо земного авторитета. Личность сама познает нравственную истину — прежде всего интуитивно, верой. Вместе с тем свобода личности не произвол: она подчинена нравственной необходимости, выраженной в религиозных, православных ценностях — вечных истинах добра, справедливости, милосердия, человеколюбия. С.Т.Аксаков, по сути, воплотил в художественной форме главные идеи славянофильства.

Герои «Аленького цветочка» — в поиске, их душа проходит через смятения, а значит — живёт. Этот удивительный пульс жизни ощущается в мерной аксаковской сказке, рассказанной ключницей Пелагеей, завхозом вбарском имении, “для усыпления” страдающего бессонницей больного ребенка. “Ты встань, пробудись, мой сердечный друг, я люблю тебя как жениха желанного!” — восклицает младшая дочь купеческая, обнимая “голову безобразную и противную” умершего от любви чудища, и оно воскресает прекрасным юношей.

В истолковании благоразумной и утончённой мадам Приветливость чудо превращения выглядит по-другому. “Нет, дорогой Зверь, — сказала Красавица. — Ты не должен умереть. Живи и будь моим мужем. Я отдаю тебе руку и сердце и клянусь быть только твоей. Увы, ядумала, что испытываю к тебе лишь дружеские чувства, но та печаль, которую я чувствую, убеждает меня, что я не могу жить без тебя”.

Все эти столь разные толкования темы “Красавица и Чудовище” раскрывают перед пытливым читателем не только особые приметы ушедших времен, но ив целом – многомерность мира. Однако любые различия не так уж и важны, когда достигнуто главное — изображение необъятности и многоликости животворного чуда любви.