(1890 — 1960)

Его стихи, однажды прочитанные, уже не забываются. Их музыкальность поразительна! Вот послушайте:

"В трюмо испаряется чашка какао". Или: "Намокшая воробышком сиреневая ветвь". Или вот: "У капель — тяжесть запонок". Попробуйте теперь забыть эти строчки — ничего не получится!

Природа в стихах Пастернака всегда одушевлена, она — один из главных лирических героев его поэзии. Плачущий сад из одноименного стихотворения "капнет и вслушивается: все он ли один на свете. Мнет ветку в окне, как кружевце, или есть свидетель". Ночная гроза, оказывается, способна фотографировать со вспышкой ("Сто слепящих фотографий ночью снял на память гром"),

Процитированные строки взяты из стихотворений, составляющих книгу "Сестра моя — жизнь". У названия книги — подзаголовок "Лето 1917 года". Пастернак зафиксировал исторически конкретный период времени. Позже он писал:

"В это знаменитое время 1917 года в промежутке между двумя революционными сроками, казалось, вместе с людьми митинговали и ораторствовали дороги, деревья и звезды".

"Сестра моя — жизнь" сразу же выдвинула Бориса Пастернака в ряд первых поэтов России. И сейчас нам уже невозможно представить русскую поэзию XX века без его имени.

Современники отмечали его жизнелюбие и юношескую энергию. Он долго не старел, и даже седина пришла к нему очень поздно. Калитка его дома в подмосковном поселке Переделкино никогда не запиралась. Его любили крестьяне, заходили к нему запросто, поговорить о жизни, о своих заботах. Зато Пастернака не любили власти. Он раздражал многих тем, что даже в самые мрачные времена нашей истории сохранял порядочность и человеческое достоинство,

Главная встреча с творчеством Бориса Леонидовича Пастернака еще ждет вас. Став взрослее, вы познакомитесь с его поэмами и поздней философской лирикой. Вы поймете и оцените такие стихотворения, как "Зимняя ночь", "Рождественская звезда", ставшие шедеврами отечественной поэзии. Вы прочтете его прозу, его роман "Доктор Живаго", вошедший в золотой фонд мировой литературы.

Сколь же мудрей и духовно богаче станете вы тогда!