Введение.

Попытки осознания особенности развития русского народа, русского государства, предпринимались очень давно. Таковыми были и формула: “Москва третий Рим”, и рассуждения Ивана грозного, и “Путешествие из Петербурга в Москву” Радищева, некоторые декабристские разработки, например “Русская правда” Пестеля или другие конституционные проекты. Документами русского национального самосознания были собственно исторические изыскания XVIII – XIX в., например “История государства Российского” Карамзина.

Но конституция России, выдвинутая в “философических письмах” является первым в истории русской общественной мысли документом русского национального самосознания, в котором осмысленно ведется в широком философско – историческом контексте.

Но именно попытка Чаадаева, произведенная в столь обобщающей форме, выявляющая целый ряд исторических закономерностей производящая их сопоставление с русской действительностью, и историей, подвергающая в этой связи и ту и другую острой критике – была совершенно нетрадиционной.

И в этом смысле “Философские письма” являются произведением поистине новаторским, делающим эпоху.

Чаадаев о прошлом и настоящем России.

Проблема России, т.е. характеристика её настоящего осознания и уяснение будущего, была для Чаадаева главной темой. Можно даже сказать, что все другие проблемы – из области философии, истории, гносеологии, онтологии, истории философии он рассматривал в связи с этой главной темой.

Разумеется, занимаясь ими, он входил в них как в таковые, высказывал много глубоких идей, но все же его интеллектуальная деятельность была направлена главным образом на решение центральной для него проблемы – России.

Все это относится, прежде всего к философическим письмам. Совокупность решений названных трех составляющих частей проблемы можно назвать чаадавеской концепцией России, и концепция эта сводится к следующему: Россия является страной аномальной, её история и деятельность складывается вопреки, в противоречии с законами развития и существования народов. Чаадаева не занимают положительные стороны жизни русского народа – его внимание устремлено на поиск, выявление её пороков, несовершенств, заблуждений. Почему Россия так сильно отличается от современных западных стран, где как он полагает, уже заложены основы царства божьего на земле.

Аномальность России Чаадаев осознает с помощью антитез её истории и современности некоторым всеобщим законам истории человечества и человеческого общежития. Многое в России зависит от её географического положения, но не оно является главной причиной изолированности русской цивилизации от общечеловеческого развития. Россия не принадлежит не Востоку, ни Западу, она пребывает не только вне пространства, но и вне времени, и как бы выпала из исторического прогресса.

В России сложились такие условия, которые невозможны для нормальной жизни человека.

Безрадостное, лишенное человеческого смысла существование в котором нет места личности, Чаадаев выводит из не менее легального прошлого русского народа, давно превращенного в нравственно оцепеневший организм.

Все общества пережили бурные эпохи перехода от юности к зрелости, и только в России ничего не меняется: “Мы растем, но не созреваем, движемся вперед, но по кривой линии; то есть такой, которой не ведет к цели”. И в прошлом Чаадаев не отрицает такого движения, однако оно происходило почти вслепую и по преимуществу в одном измерении – в нарастании рабства. Сначала Россия находилась в состоянии дикого варварства, потом глубокого невежества, затем свирепого и унизительного чужеземного владычества, деспотический дух которого унаследовала и позднейшая власть.

Освободившись от татарского ига, русские попали в новое рабство – крепостничество. Русская история “была заполнена тусклым и мрачным существованием, лишенным силы и энергии, которое ничего не оживило кроме злодеяний ничего не слисшего, кроме рабства”.

Такова чаадаевская концепция аномальности России, которую он резюмирует следующим образом: “Про нас можно сказать, что мы составляем исключение среди народов. Мы принадлежим к тем из, иных, которые как бы не входят составной частью в род человеческий”, и добавляет; “а существуют лишь для того, чтобы преподать великий урок миру: то есть, урок того, как и почему народ выпадает из рода человеческого и как вновь войти в его состав”.

По мнению Чаадаева Россия обделена вниманием провидения, которым наделены другие народы. Россия выведена из–под действия закона о единстве народа, единства нет ни между русскими людьми, ни между русскими и другими народами.

Рассуждая о роли христианства в истории Запада и России, Чаадаев утверждает, что уничтожением крепостничества Запад обязан католицизму, а русский народ наоборот, попал в рабство после того, как он стал христианским, и православие не возражало против этого, одно это могло бы заставить усомниться в православии, которым мы кичимся.

Нормализация русской действительности может быть осуществлена на путях снятия всех этих антитез в порядке воспитания, аналогичного тому, какое прошло западное человечество, - воспитание по западному образцу.

Позиция Чаадаева идеалистична. Но идеализм этот своеобразный. Объясняя и приветствуя реформы Петра, он пишет: “Ничто великое или плодотворное в порядке общественном не появляется, если оно вызвано настоятельной потребностью, и социальные реформы удаются лишь при том условии, если они отвечают этой потребности”. Он решительно приветствует деятельное начало преобразовательную деятельность людей во имя прогресса общества и государства.

В России, по Чаадаеву, даже умы, одаренные от природы, изящные и истинные по своей направленности и те не далеко ушли. Истинное общественное развитие не начиналось еще для народа, если его глушь не сделалась правильнее, легче, удобнее, неопределенной жизни первых годов его существования. Как может процветать общество, которое даже в предметах ежедневности колеблется еще без убеждений.

“Мы живем в каком - то равнодушии ко всему, в самом тесном горизонте без прошлого и будущего. Если ж иногда и принимаем в нем участие, то не от желания, не с целью достигнуть истинного, существенно нужного и приличного нам блага, а по детскому легкомыслию ребенка, который подымается и протягивает руки к погремушке, которую завидит в чужих руках, не понимая ни смысла её, ни употребления по этим причинам история русского народа составляет сплошь один ряд последовательных отречений в пользу своих правителей.

Это обстоятельство в политической жизни России как раз и побуждает Чаадаева доискиваться до корней её собственного порабощения и порабощения всех соседних народов.

Особенно тягостно Чаадаеву, что в России только открываются истины, давно известные у других народов, а то, что у других народов вошло в жизнь для нас до сих пор еще только умственная теория.

Будущее России по “Философическим письмам”, “Апологии сумасшедшего”.

В исторической науке, глубоко укоренилось мнение о чаадаевской концепции России как пессимистической. Герцен считал, что по Чаадаеву, у России нет будущего, Плеханов даже называл одну из своих статей о Чаадаеве “Пессимизм П.Я.Чаадаева.”

Но Чаадаев смотрит на будущее России с оптимизмом. Квалифицировать взгляд Чаадаева на русскую историю как пессимистический – неверно.

При всем своем критицизме, он определенно заявляет: “У России не одни только пороки, а среди народов Европы одни только добробродетели, избави бог. Его мнение однозначно: “Настанет пора рассуждений, мы вновь обретем себя среди человечества, хотя трудно сказать когда.”

Он в весьма парадоксальной форме указывает на то, что же предстоит России сделать в будущем, хотя “провидение и не представило нам этой роли, и мы должны бы были сочетать в себе два великих начала духовной природы – воображение и разум, и объединить в нашей цивилизации историю всего земного шара.

“Проклятая действительность” подавляет все усилия, порывы, ума, а без новых продуктивных идей ее не изменить. Чтобы совершить какое – либо движение вперед “Сначала придется себе все создавать вплоть до воздуха для дыхания, вплоть до почвы над ногами, а главное уничтожить в русском раба”.

Самодержавие и крепостничество – вот главные пороки русской жизни, её темные, позорные пятна. По мнению Чаадаева Русские одарены природным умом. Нельзя отрицать общечеловеческую роль русского народа. Она велика, но чисто отрицательна и состоит в том, чтобы своим прошедшим и настоящим преподать народам важный урок.

Чаадаев ждет от народа прогрессивных истинных идей. В первом же философическом письме он называет их. Это идеи дома, справедливости, права, порядка.

Сказать даже в завуализированной форме о том, что ничего подобного в России нет, что её история покоится на иных началах, было чрезвычайной смелостью. Так, что не без основания укоренилась за мыслителем слова первого русского критика русской истории.

Нельзя не учитывать и больших познаний Чаадаева в области всеобщей политической истории, которая давала ему соответствующий материал для оценок. “Я держусь того взгляда, - пишет он А.И.Тургеневу в 1855г, что Россия призвана к необъятному умственному делу; ее задача дать в свое время разрешение всем вопросам, возбуждающим споры в Европе. России поручены интересы человечества, и в этом её будущее, в этом ее прогресс. Придет день, когда мы станем умственным средоточием Европы, как мы сейчас являемся её политическим средоточием, и наше грядущее могущество, основанное на разуме, превысит наше теперешнее могущества, опирающееся на материальную силу”.

Отвечая на многочисленные обвинения в пессимизме по поводу судеб России, Чаадаев пишет: “У меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка, завершить большую часть идей, возникших в старых обществах, ответить на важнейшие вопросы, которые занимают человечество.

Но прежде чем Россия станет “совестным судом” по тяжбам человеческого духа, она должна понять свое прошлое, признать свои собственные заблуждения, раскаяться в них, сделать плодотворные выводы на будущее:

Известно, что и в первом философическом письме и в ряде других, в том числе частных писем Чаадаев постоянно подчеркивает значение духовной жизни людей.

Именно умственный прогресс, прогресс в образовании, в овладении передовыми идеями, внедрение их в жизнь, в первую очередь заботит Чаадаева при рассмотрении будущего России. Уже в первом философическом письме он замечает: “У нас нет развития собственного, самобытного, совершенствования логического. Старые идеи уничтожаются новыми, потому, что последние не исключают из первых, а западают к нам Бог знает откуда, наши умы не бороздятся неизгладимыми следами последовательного движения идей, которые составляют их силу, потому что мы заимствуем идеи которые уже развитые. Мы угадываем, а не изучаем, мы с чрезвычайной ловкостью присваиваем себе чужое изобретение, асами не изобретаем”.

Чаадаев всегда склонялся на позиции западного пути развития России, но уже в первом философическом письме решительно выступает против слепого, дурного, поверхностного подражания иностранцам. Чаадаев выступает против славянофилов в “Письме неизвестного неизвестной”, считал, что если России и выпадет миссия облагородить человечество, то только в будущем, и конечно, не военными средствами (как пыталось сделать это Россия в период военных выступлений в Крыму 1854 г. Чаадаев смотрит на проблему конкретно – исторически: “Европа не впадает в варварство, а Россия овладела пока лишь крупицами цивилизации, Европа – наследник, благодетель, хранитель всех предшествующих цивилизаций. Россия во многом обязана европейской цивилизации, просвещению Запада”.

Чаадаев приверженец просветительства, в просветительской деятельности главное он видит, не расширение области наших идей, а в том, чтобы исправить их и придать им новое направление.

Россия же, если она только уразумеет свое призвание, должна принять на себя инициативу проведения всех великодушных мыслей, ибо она не имеет привязанностей, страстей, идей и интересов Европы. В контексте ряда других положений можно предположить, что речь идет об узких частнособственнических интересах, о страстях партийной борьбы имущих классов, смене правительств. Все это, по мнению Чаадаева на данном этапе неприемлемо для России. Однако никакая земная власть не помешает миру идти вперед. Российскому народу надо наращивать духовную мощь, так как внимание, которое возбуждают к себе народы, зависит от их нравственного влияния в мире, а не от мира, который они производят.

Цель нравственного облагораживания была личной целью Чаадаева. Он понимал ограниченность тех политических учений, которые достижение наилучшего образа проявления и жизни видели единственно в воспитании мудрости и добродетелей в правителях и их помощниках.

Отмечая обстоятельства, в силу которых Россия отстала в умственном развитии, а это – обособленность сознания, Чаадаев одновременно видит в них на будущее “большие преимущества”. Он выражает надежду, что русское общество, по крайней мере в лице его образованной части, начнет свое движение вновь с того места, на котором оборвалась нить, свертывающая его с другими народами западного мира. Призывая к этому, он успокаивает тех, кто “боится революции на манер западно – европейских”, поскольку в русском народе есть что-то неотвратимое, а именно – его полное равнодушие к природе той власти, которая им управляет.

Чаадаев находит “наше положение счастливым” ибо Россия стоит перед лицом опередившего её запада. “Мы пришли позже других, а значит сможем сделать лучше их”, если сумеем правильно оценить свое преимущество, и использовать опыт так, “чтобы не входить в ошибки, в их заблуждения и суеверия. Больше того: у меня есть глубокое убеждение, что мы призваны решить большую часть проблем социального порядка.”

Уяснения особенностей русской истории и причин отсталости страны, как их понимая, Чаадаев, невозможно без раскрытия социологической концепции “философических писем”, которая заключает в себе завязку узла последующей полемики о судьбах России, и является первой философией отечественного исторического процесса.

Самое, пожалуй, утопическое мнение Чаадаева было о том, чтобы улучшить будущее России нужно прежде всего оживить веру, всеми возможными способами и дать себе истинно христианский импульс, так как на Западе все создано христианством, а у нас православие обретает Россию на отсталость, замыкается в своем религиозном обособлении от европейских принципов жизни. А в католичестве заложена некое объединяющее начало, которое сформулировало западный мир. Оно создало политический уклад, философию, науку, литературу, улучшило нравы, создало предпосылки для свободы личности. Поэтому для России целесообразно было бы перенять идеи католицизма.

В размышлениях Чаадаева после написания “философических писем” на первый план выдвигается проблема России, и новое её решение отличное от прежнего.

Развитие взглядов Чаадаева на Россию после “философических писем можно разделить на 2 этапа 1) 30–40е г.г. 2)конец 40-х г.г. и до его смерти 1856г.

Первый из них характеризуется оптимизмом. Он надеется на то, что Россия сможет не только быстро пойти по пути собственного прогресса, но и помочь Западу решить его проблемы, встать во главе человечества. На втором этапе футуристическая идея дает трещину потому, что Чаадаев все определеннее исключает возможность того, что при существующих в России социально-политических и нравственно–идеологических условиях она пойдет по пути прогресса и станет лидером прогресса европейского и даже общечеловеческого. Но для этого Россия должна быть подвергнута коренным преобразованиям.

Важнейшим документом, в котором выразилась эволюция взглядов на Россию, является “Апология сумасшедшего” (1837 г.)

Историю России, пишет он, нельзя объяснить нормальными законами нашего разума, её таинственно объясняет верховная логика провидения. Специфика же России в её, “ограниченности”, особенность истории – в географическом положении.

На истолковании особенности русского народа и его истории базируется и прогноз Чаадаева о будущем России, её роли во всечеловеческом прогрессе. Миссию России он видит в том, чтобы соединить цивилизацию Востока и Запада. Россия сама не принадлежит ни к Западу, ни к Востоку.

В миссии России существует 3 момента:

России предстоит великое будущее.

Оно может быть достигнуто сравнительно легко благодаря исторически сложившемся чертам русского характера и основанного на них механизмах развития страны – легкость проведения реформ сверху, свобода от традиций.

Это будущее будет представлять собой реализацию продуманно – отобранных идей, лучше западных, принципов и установлений.

Взгляд Чаадаева на историю, состояние и будущего России получил обоснование в его философии истории, которая, опиралась на общефилософскую систему.

Заключение.

Концепция России, выдвинутая в “Философических письмах”, является первым в истории русской общественной мысли документом русского национального самосознания, в котором осмысление ведется в широком философско – историческом контексте.

Попытки построения концепции истории развития русского народа предпринимались и раньше, по мнению попытка Чаадаева, произведенная в столь обещающей форме, выявляющая целый ряд исторических закономерностей – была совершенно нетрадиционной.

В этом смысле “Философические письма” являются произведением поистине новаторским, делающим эпоху. В процессе построения своей теории Чаадаев сосредотачивается на многих “действительных болезнях” и несовершенствах русской жизни. Тут и крепостничество, и отсутствие основных демократических свобод, устоев, традиций, тут и бескультурье народа, подражательность, поверхностное усвоение культуры западной. Само выявление этого комплекса, выведение его на свет общественного обсуждения – факт огромной исторической важности для русской общественной мысли.

Появление “Философических писем” в открытой печати произвело впечатление выстрела в “темную ночь”, и было с сущности первым гласным общественным протестом такого масштаба, после того, как было подавлено восстание декабристов. Критика Чаадаевым России была по существу продолжением декабристкой критики.

Дать общую оценку политическим взглядам Чаадаева непросто. Главная трудность состоит в том, что Чаадаев противоречив.

Но двойственность, а порой и множественность его суждений, постоянное отрицание даже самого себя – отражает неоднозначный и противоречивый характер его философии.

Чаадаев явление крупное, самобытное, во многом определившее дальнейший ход развития русского самосознания.

Общепризнанно, что Чаадаев повлиял на духовное становление великих русских поэтов – Пушкина и Лермонтова. Именно к Чаадаеву восходит разделение русской общественной мысли на западничество и славянофильство.

Широкое распространение получили в русской общественной мысли после Чаадаева, идеи, высказанные им еще в 30-х г.г., относительно грядущего лидерства России во Всемирной истории, принципиальный интернационализм его концепции построения будущего, протест национальной ограниченности и агрессивности, против попыток навязать другим нациям и странам свои порядки и принципы жизни.

Чаадаевская концепция “истинного патриотизма” – продолжает лучшие традиции русской общественной мысли, и прежде всего декабризма.