Когда-то Добролюбов назвал главную героиню драмы “Гроза” Катерину “лучом света в темном царстве”. Еще раньше, анализируя пьесы Островского, созданные в первой половине 60-х гг, “Свои люди — сочтемся”, “Не в свои сани не садись”, “Не так живи, как хочется”, “Бедность не порок”, он определил и само понятие “темного царства” — для критика оно было синонимом патриархального уклада жизни, в наибольшей степени сохранявшегося именно в среде русского купечества. Катерина, по мнению Добролюбова, не принадлежит к атому миру и всецело противопоставлена ему, и потому из всех женских персонажей в драме, да и не только женских, лишь она одна является персонажем положительным. Добролюбов создал черно-белую картину “темного царства”, в котором нет и не может быть ничего положительного, светлого, и противопоставил женские персонажи друг другу по принципу их принадлежности или непринадлежности этому миру. Но устраивала ли Островского подобная трактовка, был ли он согласен с определением понятия “темное царство” и противопоставлением действующих лиц под углом зрения Добролюбова? Думаю, что такая точка зрения была упрощением той картины, которую создал драматург.

Из полудесятка женских персонажей “Грозы” на первом плане, несомненно, характеры Марфы Игнатьевны Кабановой и ее невестки Катерины. Это два основных, во многом противоположных образа, которые в значительной мере формируют взгляд читателя и зрителя на весь мир, обозначенный Добролюбовым как темное царство. Как видно, Островский, в отличие от Добролюбова, не выводит Катерину за пределы патриархального мира, мало того” она немыслима без него. Разве можно представить Катерину без искреннего и глубокого религиозного чувства, без ее воспоминаний о родительском доме, в котором, вроде бы, все то же самое, что и в доме Кабановых, да не то, представить ее без ее певуче-песенного языка? Катерина воплощает в себе поэтическую сторону патриархального уклада русской жизни, лучшие качества русского национального характера. Но люди, которые ее окружают, в своих душевных свойствах страшно далеки от нее, особенно Кабаниха. Стоит сравнить их слова и действия. Речь Кабанихи нетороплива и монотонна, движения медленны; живые чувства просыпаются в ней только тогда, когда разговор касается обычаев и порядков старины, которые она яростно защищает. Кабаниха во всем опирается на авторитет старины, который представляется ей незыблемым, и ждет того же от окружающих. Ошибочно полагать, что Кабаниха подобно Дикому принадлежит к типу самодуров. Такая “самодурная пара” в драме была бы избыточной, а Островский не повторяется, каждый его образ — художественно уникален. Дикой психологически гораздо примитивнее, чем Марфа Игнатьевна, он больше соответствует типу самодура, открытому Островским в его ранних пьесах; Кабанова значительно сложнее. Ни одно из ее требований не продиктовано ее прихотью или капризом; она требует только неукоснительного соблюдения порядков, установленных обычаем и традициями. Эти обычаи и традиции заменяют ей юридические законы, диктуют незыблемые моральные правила. Сходным образом относится к традициям и Катерина, для нее эти обычаи и традиции, эти правила — святое, но в ее речи и поведении и в помине нет мертвенности Кабанихи, она очень эмоциональна, и традицию она тоже воспринимает эмоционально, как нечто живое и действенное. Переживания и чувства Катерины отражаются не только в ее словах - образ этот сопровождается многочисленными авторскими ремарками; в отношении Кабанихи Островский куда менее многословен.

Главное различие между Катериной и Кабанихой, различие, которое разводит их на разные полюса, заключается в том, что следование традициям старины для Катерины является душевной потребностью, а для Кабанихи это попытка обрести необходимую и единственную опору в предчувствии крушения патриархального мира. Она не вдумывается в суть порядка, который оберегает, она выхолостила из него смысл, содержание, оставив только форму, превратив его тем самым в догму. Прекрасную сущность старинных традиций и обычаев она превратила в бессмысленный обряд, что сделало их противоестественными. Можно сказать, что Кабаниха в “Грозе” (так же, как и Дикой) олицетворяет собой явление, свойственное кризисному состоянию патриархального уклада жизни, а не присущие ему изначально. Мертвящее воздействие кабаних и диких на живую жизнь с особой очевидностью проявляется именно тогда, когда жизненные формы лишаются прежнего содержания и сохраняются уже как музейные реликвии. Катерина же представляет собой лучшие качества патриархальной жизни в их первозданной чистоте.

Таким образом, Катерина принадлежит патриархальному миру — в его первоначальном значении — в гораздо большей степени, чем Кабаниха, Дикой и все остальные персонажи драмы. Художественное назначение последних — обрисовать причины обреченности на гибель патриархального мира настолько полно и многосторонне, насколько это возможно. Так, Варвара идет по линии наименьшего сопротивления — приспосабливается к ситуации, принимает “правила игры” в “темном царстве”, в котором всё построено на обмане и видимости. Она научилась обманывать и пользоваться случаем; она, как и Кабаниха, следует принципу: “делай, что хочешь, только бы шито да крыто было”.

В Феклуше представляет собой еще один аспект в изображении умирающего патриархального мира: это невежество, стремление по-своему объяснить непонятное, причем объяснить так, чтобы немедленно обнаружилось превосходство своего, то есть превосходство защищаемых догм. Феклуша — жалкое подобие древних странниц, которые когда-то бродили по Руси и были распространительницами новостей, источником чудесных сказаний и особой одухотворенности. В “темном царстве” диких в Феклуше тоже нуждаются, но не за этим: Глаше, девке в доме Кабановой, она нужна для того, чтобы удовлетворить естественное любопытство и скрасить скуку однообразной жизни, Кабанихе — чтобы было кому посетовать на губительные перемены и утвердиться в превосходстве своего перед всем иноземным. Этот образ стал почти фарсовым, не способным вызвать в читателе и зрителе никаких положительных эмоций.

Итак, всем женским характерам в драме “Гроза” отведено свое место системе персонажей с точки зрения их соотнесенности с образом “темного царства”, без любого из них этот образ был бы неполным или односторонним. Катерина представляет собой его лучшую сторону, существование которой не признавал или отвергал Добролюбов, Кабаниха, Варвара, Феклуша — типы характеров, ярко проявляющихся на этапе разложения какого-либо жизненного уклада как симптомы его глубокого кризиса. Ни одно качество, присущее им, не является органической чертой патриархального мира. Но этот мир выродился, патриархальные законы определяют взаимоотношения людей по инерции, этот мир обречен, ибо он сам убивает все лучшее, что он создал. Он убивает Катерину.