Образ Чичикова в поэме Мертвые души

Среди героев гоголевской поэмы "Мертвые души" особое место занимает Чичиков. С точки зрения сюжета и композиции эта фигура в поэме центральная и до последней главы первого тома является для всех загадкой. Прошлое его неизвестно (биография дана лишь в одиннадцатой главе), неизвестны цели его пребывания в городе NN. Помимо этого, автор лишает Павла Ивановича своеобразия, запоминающихся черт, у него нет собственного "лица". Индивидуализированные образы помещиков предельно яркие, и на их фоне фигура Чичикова выглядит бесцветной, неопределенной, неуловимой. Поэтому можно обнаружить в речевом поведении героя, что он, не имея собственного "лица", не имеет и собственного "голоса".

Именно безликость и бесцветность позволяют Чичикову перевоплощаться до неузнаваемости, когда этого требуют "интересы дела". Превосходный психолог и блестящий имитатор, он умеет с магическим артистизмом уподобиться своему собеседнику. Во всякой ситуации он говорит то, что от него хотели бы услышать, что может расположить в его пользу.

Так с Маниловым Павел Иванович приторно любезен, высокопарен ("…я немею пред законом") и льстив. С Коробочкой он покровительственно ласков и патриархально набожен ("На все воля Божья, матушка…"), держится с ней свободно, "не церемонится". Вместо цветистых фраз теперь из его уст звучат просторечные, а иногда и грубые выражения ("дело яйца выеденного не стоит", "да пропади и околей").

Чичиков – великолепный актер, ради своей цели дающий у каждого помещика представление в его вкусе. Он не смог сыграть только роль, любезную Ноздреву. Значит, дело тут не в талантливом перевоплощении. Может быть, Чичиков – дальновидный психолог, способный видеть все изгибы человеческой души? Но тогда бы он не разбудил скупую подозрительность Коробочки, не обманул бы Ноздрева, не спровоцировал бы ревность губернских дам. Что позволяет Чичикову так быстро и удачно приспособиться к каждому из своих собеседников?

Присмотримся внимательнее к образу Чичикова в те моменты, когда он остается наедине с самим собой. Ему нет нужды маскироваться и изменять себя ради приспособления. Вот Чичиков осматривает город N: "Дорогою оторвал прибитую к столбу афишу с тем, чтобы, пришедши домой, прочитать хорошенько", а прочитав, "свернул опрятно и положил в свой ларчик, куда имел обыкновение складывать все, что попадалось". Это собирание ненужных вещей, тщательное хранение хлама напоминает привычки Плюшкина.

Чичиков на собрании у полицмейстера размечтался в совершенно маниловском духе, хотя рядом с ним был Собакевич: "Чичиков никогда не чувствовал себя в таком веселом расположении, воображал себя уже настоящим херсонским помещиком, говорил об разных улучшениях: о трехпольном хозяйстве, о счастье и блаженстве двух душ – и стал читать Собакевичу послание в стихах Вертера к Шарлоте, на которое тот хлопал глазами".

Общение с наглым и бесцеремонным Ноздревым для Чичикова мука, ведь Павел Иванович не терпит "фамильярного обращения" ("…разве только если особа… слишком высокого звания"). Однако он и не думает прервать свой диалог с помещиком: тот богат, а значит, впереди перспектива выгодной сделки. Следуя своему испытанному методу, Чичиков всеми силами стремится уподобиться Ноздреву. Он обращается к нему на "ты", перенимает от него фамильярные манеры и хамский тон.

Найти общий язык с Собакевичем Чичикову значительно проще — ведь обоих объединяет ревностное служение "копейке". Даже Плюшкина, давно утратившего связь с внешним миром и позабывшего элементарные нормы вежливости, смог расположить к себе Павел Иванович. Для этого помещика Чичиков играет роль непрактичного и великодушного болвана — "мотишки", готового себе в убыток избавить случайного знакомого от необходимости платить подати за умерших крестьян.

Кто такой Чичиков? Что он за человек? Среди множества фантастических версий о Чичикове, выдвинутых чиновниками города NN, заслуживает особого внимания версия об антихристе. Антихрист новозаветного "Откровения" предшествует наступлению Страшного суда, появляется в конце времен. Почему же именно Чичиков становится у Гоголя знамением "последних времен", символом грядущей катастрофы?

С точки зрения Гоголя, зло, олицетворенное в Чичикове ("страсть к приобретению"), есть главное зло современности. Зло обыденное и ничтожное страшнее, чем литературно-величественное зло, показывает Гоголь. Гоголь хочет понять психологическую природу нового явления. Этому служит биография Чичикова, объясняющая генезис изображенного в поэме характера. Тусклое, грустное детство героя — без товарищей, без мечтаний, без родительской любви — во многом предопределило дальнейшую судьбу героя. Глубоко усвоив родительское наставление ("…береги и копи копейку"), Павлуша Чичиков развивает в себе энергию, волю и упорство, с которым и устремляется к своей единственной в жизни цели — богатству. Вначале его действия наивны и прямолинейны: Павлуша рабски угождает учителю и становится его любимцем. Повзрослев, Чичиков манипулирует людьми с гораздо большим искусством, но и результаты его усилий теперь более значительны. Он пообещал жениться на дочери своего начальника и добывает тем самым себе место повытчика. Служа на таможне, Павел Иванович убеждает начальство в своей неподкупности и так наживает огромное состояние на крупной партии контрабандного товара. Биография гоголевского "приобретателя" отмечена странной закономерностью: блестящие победы Чичикова всякий раз оборачиваются нулем. Процесс обогащения превращается в нечто самоценное, самодостаточное — ведь это всегда процесс без результата.

Биография Чичикова заставляет в то же время вспомнить о грешниках, преодолевающих свою греховность и впоследствии ставших святыми подвижниками. По предположению писателя в следующих томах поэмы должно было произойти пробуждение души героя и духовное его воскрешение. Пороки времени, говорил Гоголь, не случайно так сгущены и усилены в Чичикове, ведь воскрешение "героя времени" послужило бы началом воскрешения всего русского общества.

Не на любви, а на деньгах основано счастье этого героя. Гоголь отмечает в Чичикове отсутствие тупого автоматизма Плюшкина: "В нем не было привязанности собственно к деньгам для денег, им не владели скряжничество и скупость. Нет, не они двигали им, — ему мерещилась впереди жизнь во всех довольствах. Чтобы, наконец, потом, со временем, вкусить непременно все это, вот для чего береглась копейка…".

Возрождаться постоянно позволяют Чичикову самоотвержение и терпение. Даже "громада бедствий" не похоронит его. Очень сложно сочетается в оценке Гоголя приговор Чичикову, причисление его к "мертвым душам", с сознанием, что бездуховный тип буржуазного дельца практичен и весьма жизнеспособен.