Фамусов и Молчалин в комедии Грибоедова Горе от ума

Комедия Грибоедова «Горе от ума», работа над которой завершилась в 1824 году, произведение новаторское и по проблематике, и по стилю. Впервые в русской драматургии была поставлена задача показать не образы-маски, соответствующие традиционным амплуа комедий классицизма, а живые, реальные типы людей — современников Грибоедова. «Портреты, и только портреты входят в состав комедии и трагедии, — заявлял автор «Горе от ума», — в них, однако, есть черты, свойственные многим другим лицам, а иные — всему роду человеческому настолько, насколько каждый человек похож на всех своих двуногих собратьев. Карикатур ненавижу, в моей картине ни одной не найдешь».

Мне кажется, что это принципиальное положение автора комедии позволяет правильно оценить всех ее героев, понять специфику их характеров и значение не только в этом произведении, но и в более широком контексте — как определенных человеческих типов, присущих отнюдь не только той эпохе, когда разворачивается действие комедии. Хотя, разумеется, черты времени отразились как в основном общественно-политическом конфликте пьесы, обстоятельствах, в которых действуют ее герои, так и в чертах образов-персонажей, но значение последних выходит далеко за пределы своего времени. Именно с этой точки зрения я хочу рассмотреть двух героев этого произведения — Фамусова и Молчалина.

С точки зрения комедии классицизма и характеры, и место в системе персонажей этих двух героев должны были бы быть вполне определенными. В традиционном для такой комедии «любовном треугольнике» Молчалин подошел бы под амплуа второго любовника (первым, «положительным» и удачливым в любви, завершающим свою сюжетную роль женитьбой на героине, стал бы в этом случае Чацкий), а Фамусову суждено было бы играть роль благородного отца, не догадывающегося о любви дочери, но в конце концов, когда все раскрывается, благословляющего влюбленных на брак.

Фамусов действительно о реальном положении вещей так ничего и не знает до самого финала. Но и там он все же остается в счастливом неведении об истинных пристрастиях своей дочери — он считает, что Софья влюблена в Чацкого, а о Молчалине как предмете воздыханий дочери он даже не помышляет, иначе все закончилось бы куда хуже, прежде всего для Молчалина, конечно. Ведь помимо того, что подразумевает амплуа благородного отца, образ Фамусова включает черты типичного московского «туза», крупного начальника, барина, который не привык к тому, чтобы его подчиненные позволяли себе и куда меньшие вольности — недаром же Молчалин так боится проявления к нему симпатий со стороны Софьи, несмотря на все предосторожности девушки:

А меня так пробирает дрожь,

И при одной я мысли трушу,

Что Павел Афанасьич раз

Когда-нибудь поймает нас,

Разгонит, проклянет!.. —

жалуется Молчалин служанке барышни Лизе, к которой он действительно испытывает какие-то чувства. Получается, что и Молчалин не годится на роль традиционного второго любовника — ведь именно ему, а не Чацкому, Софья отдает предпочтение. Но и под амплуа первого любовника он тоже не подходит, так как это явно не идеальный персонаж, что становится ясно еще задолго до финала, в чем проявляется авторская негативная его оценка.

Короче, все у Грибоедова идет «не по правилам»: и герои не те, и сюжет развивается не так, и в финале вместо традиционного happy-end’а всех ожидает крушение иллюзий и надежд. Кстати, эта «неправильность» комедии вызвала отрицательную оценку у многих современников Грибоедова, хотя, разумеется, истинные знатоки искусства, сразу оценившие новаторский характер произведения, давали очень высокие отзывы о ней. И все же даже Пушкин, как известно, далеко не во всем принял это произведение, в частности, ему показался неубедительным характер Чацкого, по всей видимости именно потому, что в нем сохранялись черты героя-резонера.

Кто же все-таки эти герои — Фамусов и Молчалин, в чем существо характера каждого из них, как они соотносятся между собой? Ответить на эти вопросы можно лишь принимая во внимание подлинную реалистичность этих образов.

В свое время Гончаров в критическом этюде «Мильон терзаний», посвященном комедии Грибоедова, отметил: «В группе двадцати лиц отразилась, как луч света в капле воды, вся прежняя Москва, ее рисунок, тогдашний ее дух, исторический момент и нравы». Действительно, перед нами проходит целый ряд живых, полнокровных человеческих характеров и типов, отражающих черты людей той эпохи. Они находятся в своей привычной среде и занимаются типичными для этого круга делами.

Именно комедия Грибоедова дала название этому кругу лиц — фамусовское общество. В пьесе его составляют домашний круг московского барина, крупного чиновника, богатого и знатного человека Фамусова и гости, съехавшиеся к нему в дом на бал. В это общество не входит из действующих лиц только Чацкий и пара упоминаемых в репликах внесценических персонажей — брат Скалозуба и князь Федор, племянник свояченицы Фамусова, влиятельной московской дамы Хлестовой. Именно они противопоставляются по своим взглядам, убеждениям, образу жизни фамусовскому обществу как некоему единству, основанному прежде всего на консерватизме своих позиций. Это и есть так называемый «век минувший», противостоящий тем, кто представляет «век нынешний», то есть новую, прогрессивно настроенную часть общества, стремящуюся к переменам. Столкновение этих двух «веков» и составляет основу общественно-политического конфликта комедии, отражающего реальное положение общества той эпохи.

Из сказанного становится очевидно, что несмотря на разницу в возрасте (Молчалин чуть старше Чацкого, а Фамусов годится ему в отцы) оба наши героя являются представителями одного и того же круга, а потому им присущи общие для фамусовского общества черты. Как и принято в этой среде, оба они превыше всего ценят богатство и чины. Вот с каким восхищением рассказывает Молчалин о некой важной московской даме:

Татьяна Юрьевна!!! Известная, — притом

Чиновные и должностные —

Все ей друзья и все родные…

Вполне соответствует такому мнению оценка Фамусовым Скалозуба как возможного жениха для его дочери:

Известный человек, солидный,

И знаков тьму отличья нахватал;

Не по летам и чин завидный,

Не нынче завтра генерал.

Так в этом обществе заведено «исстари»: «…У нас уж исстари ведется, что по отцу и сыну честь». С «отцами» у самого Фамусова все в порядке: недаром он с таким почтением вспоминает покойного дядю Максима Петровича и приводит его в пример Чацкому. Этот важный вельможа Екатерининской эпохи добился больших высот в жизни в результате курьеза: упал на лестнице, а императрицу это развеселило. И тогда он, как шут, еще раз специально повторил это падение, за что и был пожалован. Самому Фамусову нет необходимости так унижаться — он уже «достиг степеней известных», но вот Молчалин явно готов пойти по этой проторенной дорожке. У него тоже завет отца, только находящегося гораздо ниже по рангу:

Мне завещал отец:

Во-первых угождать всем людям без изъятья;

Хозяину, где доведется жить,

Начальнику, с кем буду я служить,

Слуге его, который чистит платья,

Швейцару, дворнику, для избежанья зла,

Собаке дворника, чтоб ласкова была.

Конечно, как говорится, планка пониже, но критерии все те же, и немудрено, что ярый противник такой системы угодничества и подхалимства, Чацкий, убежден: Молчалин «дойдет до степеней известных, / Ведь нынче любят бессловесных». Недаром даже фамилия у этого героя — Молчалин.

Но зададимся вопросом: так ли все это далеко от нас, столь ли отдален тот, грибоедовский, «век минувший», где «Молчалины блаженствуют на свете», от нашего времени? Вообще-то, «минувшим веком» всю эту устоявшуюся систему жизненных норм и правил поведения называет Чацкий, а мы-то знаем, что он во многом романтик, идеалист. Пожалуй, Чацкий несколько поторопился в своих прогнозах. Разве и сейчас карьеризм и угодничество редко встречаются среди нашего современного чиновничества? Увы, «свежо предание, да верится с трудом».

Но, может быть, все не так уж и плохо. Современный американский психологи Дейл Карнеги в книге «Как завоевывать друзей» рассматривает множество случаев из жизни разных людей, в том числе и эпизоды, посвященные отношениям с начальством. При этом он дает некие правила поведения, общения с людьми, которые должны способствовать успехи в жизни. Удивительно, но эти правила, выведенные зарубежным психологом в условиях совсем иной действительности — Америки ХХ века, — с точностью выполняет Молчалин — молодой чиновник из комедии Грибоедова о Москве ХIХ века. Карнеги, например, рассказывает случай, когда один человек полностью завоевал расположение другого, похвалив его собак. Как тут не вспомнить нашего Молчалина: «Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более наперстка, — говорит он влиятельной и почитаемой в этом обществе Хлестовой, — Я гладил все его; как шелковая шерстка!»

По логике Карнеги получается, что такой человек, как Молчалин, — идеал современного чиновника и бизнесмена. Его основные качества — «умеренность и аккуратность» — в сочетании с цепким практическим умом и умением располагать к себе людей ( разумеется, с совершенно определенной целью) — вот то, что нужно для достижения успеха в современном американском обществе, если верить Карнеги. Так что наше отечественное «ноу хау», выработанное еще в позапрошлом веке, оказывается, пользуется успехом.

И действительно, среди всех прочих подчиненных Фамусова именно Молчалин отличается деловыми качествами:

Один Молчалин мне не свой,

И то затем, что деловой.

Что спросишь с других чиновников, среди которых «все больше сестрины, свояченицы детки»? Но кто-то ведь должен заниматься делами? Ведь не для того же Фамусов стал большим начальником, чтобы возиться с бумагами:

Обычай мой такой:

Подписано, так с плеч долой.

По представлениям этого общества, чин и богатство для того и существуют, чтоб «награжденья брать и весело пожить» — вот идеал, к которому пока еще стремится Молчалин и которого уже достиг Фамусов. Причем «стартовая позиция» у Молчалина не очень хорошая: он из провинции, не знатен, не богат, а за Фамусовым и знатный род, и достаточное количество крепостных — «душ тысячки две родовых», а то и поболее. Не забудем, все происходит в условиях крепостнической России, порядки которой незыблемы и для Фамусова, и для Молчалина, и для все других представителей этого общества. Это основа основ их сытой, спокойной жизни, наполненной лишь сплетнями, «обедами, ужинами и танцами». Но не всем повезло родиться в семье богатого «владельца нищих мужиков». И вот Молчалину нужно проявить особые качества, чтобы пробиться наверх и тоже получить возможность, как и Фамусов, в свое время спокойно наслаждаться жизнью. Вот тогда-то кто-то другой будет бегать с бумагами, улаживать дела влиятельных особ, гладить их мосек. Так что современным бизнесменом Молчалину, пожалуй, не стать — иные идеалы.

Но зато как похожа эта парочка — солидный Фамусов и молодой, деловитый Молчалин — на наших чиновников! Даже преклонение перед всем иностранным как будто передалось нашей бюрократии по наследству от них же. Правда, в языке теперь большего господствует не смешенье «французского с нижегородским», и английского с новоязом современного чиновничества. Но причина та же: отсутствие собственной культуры. Заботливый отец Фамусов, конечно же, нанял для дочки и учителей-иностранцев, и книжки позволил читать, но для него самого единственное чтение — это его календарь с записями важных событий, как то: обед, который сменяет погребенье, а за ним крестины у докторши. У Молчалина тоже есть своя заветная тетрадь, куда он списывает новенькие песенки.

Но истинная культура и просвещение для всех в этом обществе явление крайне опасное. Ведь, по мнению Фамусова, —

Ученье — вот чума, ученость — вот причина,

Что нынче, пуще, чем когда,

Безумных развелось людей, и дел, и мнений.

«Безумный» в устах людей фамусовского общества означает «инакомыслящий». Кажется, что мы сейчас далеко ушли от времен гонений на всякое инакомыслие, но так ли уж у нас все благополучно с культурой и просвещением? А может, и для современного чиновника нет ничего опаснее, чем умный, образованный, свободно мыслящий человек? Ведь как тогда Фамусовым удастся поддерживать свой авторитет, если все начнут «служить делу, а не лицам»? Как «дойти до степеней известных» Молчалину, если кроме умения угождать и тихонько выжидать удобного момента для продвижения по службе у него ничего за душой нет.

Может быть, наступит все же когда-нибудь такой момент, когда наконец-то «состарится» эта вечна пара — Фамусов и Молчалин — и уйдет в прошлое. И тогда уже некому будет сокрушенно воскликнуть:

Ах! Боже мой! Что станет говорить

Княгиня Марья Алексевна!