Мой любимый поэт

Николай Гумилев — один из моих любимейших поэтов. Мне нравится садиться вечером у настольной лампы и погружаться в чарующий мир поэзии писателя. Стремительная и трагическая его жизнь — как линия судьбы на ладони его руки, написавшей:

И я умру не на постели,

При нотариусе и враче,

А в какой-нибудь дикой щели,

Утонувшей в густом площе.

«Я и вы»

Поэта расстреляли по непроверенному, никем не доказанному доносу, обвинив в участии в контрреволюционном заговоре. Сколько книг он мог написать, какой высоты еще мог достичь Гумилев: он был молод и возрастом и духом.

Еще не раз вы вспомните меня

И весь мой мир, взволнованный и странный,

Нелепый мир без песен и огня,

Но меж иных единый необманный.

«Еще не раз вы вспомните меня…»

Поэзия «серебряного века» немыслима без имени Николая Гумилева. Он завоевал симпатии читателей не только силой художественного таланта, оригинальностью и совершенством поэтических откровений, но и фанатичной любовью к путешествиям, которые стали неотъемлемой частью его жизни и творчества.

Гумилев считал, что настоящее произведение поэтического искусства должно быть совершенным, отточенным, как лезвие бритвы. Достижимо ли это? Можно ли превратить теоретические выкладки в реальность стихов? Это достижимо, утверждал Гумилев, если поэт станет героем, выбирающим трудный и опасный путь. Оставалось только подтвердить это своей жизнью. И Гумилев это делал, Приходилось ломать свой характер, подчинять все высокой цели, отказывать себе в покое, обыкновенных земных радостях.

От природы робкий, физически слабый, он приказал себе стать сильным и решительным, отправиться в длительные и рискованные путешествия, стать охотником на львов и носорогов, пойти добровольцем на фронт во время империалистической войны и наконец, оказавшись в следственной камере петроградского губчека, заявлять следователю о своем «монархизме», вместо того чтобы предпринять попытку оправдаться и спасти свою жизнь.

Мечтательный лирик, он выковал свой сильный, звенящий поэтический голос, уничтожающий человеческий страх и покорность, прокладывающий дорогу человеческой гордости и мужеству. Героями его стихотворений становятся открыватели новых земель и флибустьеры, скитальцы-арабы и средневековые рыцари, бесстрашные капитаны, — те, «для кого не страшны ураганы, кто изведал мальстримы и мель». Все они становились помощниками поэта, мечтавшего сделать своих читателей героями «сильной, веселой и злой планеты»:

Я учу их, как не бояться,

Не бояться и делать, что надо.

И когда женщина с прекрасным лицом,

Единственно дорогим во вселенной,

Скажет: я не люблю вас, —

Я учу их, как улыбнуться,

И уйти, и не возвращаться больше…

«Мои читатели»

Трудно объять необъятное и в небольшой работе сказать все о Гумилеве. Но нельзя не сказать об особенности его поэзии. Это — отточенность, изысканность рифм, гармония слов. Он и сам говорит о требовании к ремеслу стихотворца в стихотворении «Поэт»:

Пусть будет стих твой гибок, но упруг,

Как тополь зеленеющей долины,

Как грудь земли, куда вонзился плуг,

Как девушка, не знавшая мужчины.

Выстрелами на дуэли были убиты Пушкин и Лермонтов, пробитое пулей, перестало клокотать сердце Маяковского, бездумная жестокость оборвала жизнь Николая Гумилева…

Сколько поэтов преждевременно потеряла Россия! Как воскресить их? Как оживить? Воистину живой водой может стать наше прикосновение к их стихам, наша память о них. Только тогда расцветут «сады души» поэтов и удивят нас своей красотой и благородством.

Сады моей души всегда узорны,

В них ветры так свежи и тиховейны,

В них золотой песок и мрамор черный.

Я не смотрю на мир бегущих линий.

Мои мечты лишь вечному покорны.

Пускай сирокко бесится в пустыне,

Сады моей души всегда узорны.

«Сады души»