В тумане утреннем неверными шагами
Я шел к таинственным и чудным берегам.
Вл. Соловьев
Любовь, прощение - понятия не столько христианские, сколько общечеловеческие. Именно они составляют основу всякой морали, всякой мировой религии. Для Михаила Булгакова они - смыслообразующие принципы, лежащие в фундаменте здания его романа. Писатель воплощает в прозе идеи, которыми на протяжении пятидесяти лет грезила русская культура. Просто воплощались они в основном в поэтических текстах Тютчева, Соловьева, Блока, Ахматовой. Булгаков первый из прозаиков, кто сумел адекватно, с мастерством гения осмыслить их в своем жанре. Двойственность бытия, двойственность человека, вторичность земного пути по отношению к истине мира, любовь небесная и любовь земная - вся аранжировка предшествующей поэтической традиции присутствует в романе Булгакова. Однако законы жанра и таинственные закономерности созидающего таланта диктовали писателю уникальные, никому не ведомые доселе пути решения этих проблем. Маргарита любит Мастера, Мастер - Маргариту, им помогает Дьявол - все это стало общим местом и не нуждается в комментариях.
Однако нуждается в комментариях следующее удивительное событие романа, замеченное всеми, но никак не объясненное. Для начала цитата: “За мной, читатель! Кто сказал тебе, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!” Дело в том, что настоящая небесная любовь поэтов посещает героев книги в расцвете их земной жизни. Она поселяется в их сердцах, и все последующее не к тому, чтобы спасти ее. Такая любовь слишком могущественна и не нуждается в защите, а влюбленные нуждаются в том, чтобы удержаться друг подле друга. Энергией сцепления питает их роман, который пишет Мастер. Гибнет книга, и любовники теряют друг друга. Воланд возвращает Маргарите рукопись - и возвращается Мастер.
Булгаков не находит места ненависти и отчаянию. Он смешлив, но смех его не саркастичен, а исполнен такого юмора, которым одинаково сподручно осмеивать дураков и умных. Вся ненависть и месть Маргариты, летящей нагишом над Москвой, заключается в затоплении квартиры критика Латунского и в битье стекол. Это никакая не месть, а обыкновенное веселое хулиганство.
Любовь у Булгакова все искупает и все прощает. Всепрощение настигает каждого, неотвратимо, как судьба: и мрачного темно-фиолетового рыцаря, известного под именем Коррвьева-Фагота, и юношу, демона-пажа, который был котом Бегемотом, и Понтия Пилата, и романтического Мастера, и его обворожительную спутницу. Писатель показывает нам, своим читателям, что любовь земная - это любовь небесная, что меняются облик, одежда, эпоха, время жизни и место вечности, но любовь, настигшая вас, возникшая “как убийца из-за угла”, поражает в самое сердце и навсегда. И она неизменна во все времена и во все вечности, которые нам суждено пережить. Она наделяет героев книги энергией всепрощения, той, которую выказывает в романе Мастера Иешуа и о которой две тысячи лет тоскует Понтий Пилат. Булгаков сумел проникнуть в душу человека и увидел, что она то место, где сходятся земля и небо. И тогда он выдумал для любящих и преданных сердец место покоя и бессмертия: “Вот твой дом, вот твой вечный дом”, - говорит Маргарита, и где-то далеко ей вторит голос другого поэта, прошедшего эту дорогу до конца:
Смерть и Время царят на земле, -
Ты владыками их не зови;
Все, кружась, исчезают во мгле,
Неподвижно лишь солнце любви.