Прошедший XX век был веком колоссальных общественных противоречий и потрясений. Каждый век нуждается в собственном поэте, который сделал бы "боль времен своею собственною болью". Таким поэтом своего времени был Маяковский; с его мощной, властно вошедшей в наше сознание и литературу поэзией связано очень многое. Он первый, используя свой необыкновенный ритм, соединил политику и лирику. Вся его любовь к человеку вылилась в мощную струю нового искусства. В поэме "Человек" он пишет: "И только боль моя острей, стою, огнем объят, на несгораемом костре немыслимой любви".
    Он верил в революцию, боролся стихом с ее врагами, видя их не только в Колчаке и Деникине, но и в советских, новых мещанах, "дряни". А сегодняшние противники поэта не хотят этого замечать. Не знают они и другого: есть ранний Маяковский, тонкий лирик, необычайно одаренный стилист, подлинный новатор стихосложения, экспериментатор в области формы. Располагая стихи "лесенкой", он добился того, что каждое слово стало значимым, весомым. Рифма его необычайная, она как бы "внутренняя", чередование слогов не явное, не очевидное - это белый стих. А как выразительна ритмика его стихов! Кажется, будто ритм в поэзии - самое главное, сначала рождается он, а потом уже мысль, идея, образ.
    Послушайте!
    Если звезды зажигают,
    Значит, это кому-нибудь нужно...
    В юности Маяковский был связан с футуристами, но он пошел дальше своих собратьев по перу и сумел раздвинуть рамки своего творчества, чтобы стать на голову выше всех. После революции имя Горького стало символом буревестника революции. Блок воспринимался "как трагический поэт эпохи", услышавший музыку революции. Маяковский вошел в нашу культуру поэтическим знаменосцем Октября, первым поверившим в светлое будущее страны. Каждый поэт рано или поздно дает оценку своему творчеству, а Маяковский верил, что его поэзия будет нужна народу. Если многие не понимали поэта, считая его временным глашатаем революции, то сам Маяковский утверждал обратное. "Мой стих громаду лет прорвет и явится весомо, грубо, зримо, как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима" - писал поэт в поэме "Во весь голос".
    Уже в ранних стихах он нашел необычные и мощные способы выражения антивоенных мыслей:
    По черным улицам белые матери
    Судорожно простерлись, как по гробу глазет.
    Вплакались в орущих о побитом неприятеле:
     "Ах, закройте, закройте глаза газет!"
    Нестандартные абзацы, со временем превратившиеся в знаменитую лесенку, большое количество неологизмов, превращение привычных слов в нестандартные, скрытый юмор, часто переходящий в сарказм, - это далеко не полный перечень новаторства поэзии Маяковского. В лирике он оставался верен этим приемам. Даже в такой социальной поэме, как "Хорошо", он не удерживал свою лирическую фантазию. "...В деревнях - крестьяне. // Бороды веники. // Сидят папаши. // Каждый хитр. // Землю попашет, // попишет стихи"; "Лишь лежа в такую вот гололедь, // зубами вместе проляскав - // поймешь, нельзя на людей жалеть // ни одеяло, ни ласку"; "Если я чего написал, // если чего сказал - // тому виной глаза-небеса, // любимой моей глаза"; "Не домой, не на суп, // а к любимой в гости, // две морковки несу // за зеленый хвостик..."
    Мало поэтов, которые умели совместить реальность разрухи, социальную и революционную страсть с нежной лирикой любовного признания:
     Я
    много дарил
    конфет да букетов, Но больше всех
    дорогих даров Я помню
    _ морковь драгоценную эту И полполена
    березовых дров.
    И конечно, поет не был бы самим собой, если бы после описания этого голода и холода не добавил:
     Мне
    легче, чем всем, - я Маяковский. Сижу
    и ем
    кусок конский...
    Поэты способны предчувствовать, предугадывать. Молодой Маяковский предугадал самого себя, свое творчество, сказав: Я сразу смазал карту будня..."
    Действительно, в его творчестве есть все, что угодно, кроме обыденности. Возможно, потому, что он умел играть "ноктюрн на флейте водосточных труб"...
    Маяковский был сложной, противоречивой натурой, но он был настолько глубок в своих сомнениях и прозрениях, что рядом в ту пору по силе идеи, выраженной в его стихах, сопоставить было некого. Многие поэты, не приняв революции, уехали в другие страны, другие творили в более интимном, узком масштабе. Даже Есенин, певец тончайших оттенков человеческой души, не смог понять всего размаха происходящих событий. Маяковский пишет о тяжелом труде поэта: "Поэзия - та же добыча радия, в грамм - добыча, в год - труды: изводишь единого слова ради тысячи тонн словесной руды".
    Наш современник Е.Евтушенко очень точно сказал, что поэт в России больше, чем поэт. Это полностью можно отнести к Маяковскому. Как он хотел был понятым! Какой только травле он не подвергался, но оставался верен себе, не поменял убеждений в зависимости от смены власти. Он верил, что сумеет быть понятым потомками. В своей предсмертной поэме "Во весь голос", которую он успел закончить, поэт писал: "Я к вам приду в коммунистическое далёко, не так, как песенно-есенинский про витязь. Мой стих дойдет через хребты веков и через головы поэтов и правительств".
    Сразу после его похорон Марина Цветаева писала: "Боюсь, что, несмотря на народные похороны, весь плач по нем Москвы и России. Россия до сих пор не поняла, кто ей был дань лице Маяковского".