Издревле славится Русская земля великолепием белокаменных и златоглавых храмов. Зодчие воплотили в них дух нашего народа и всю его историю.
    До экскурсии в Новгород я уже побывал во многих Московских храмах, но впечатления от новгородской поездки по; яркости отличались от всех, что я испытывал до этого.
    На левом берегу Волхова в центре Новгорода наш автобус остановился возле зубчатой стены кремля. Над ним возвышался и сиял в лучах осеннего солнца Софийский собор. Когда я, чуть отстав от группы, медленно подходил к нему, у меня вдруг возникло ощущение необычайно высокого неба над собором. Между куполами собора и быстро летящими по небу облаками синело огромное пространство. И эти облака мне казались быстротечным временем, а незыблемо стоящий собор - чем-то прочным и вечным в мире преходящего. Собор сразу стал “общаться” со мной на простом и ясном языке доброй человеческой памяти: “Я родился в 1045 - 1050 годах”, - словно вымолвил он, блеснув мемориальной доской. И у меня возникла мысль, что у каждого храма всегда две даты рождения, потому что от закладки фундамента до возведения куполов проходит несколько лет.
    Я оказался как раз на том пятачке земли перед собором, где много веков назад Александр Невский обращался к новгородскому вече, от этих стен уходил он во главе ополчения защищать землю Русскую.
    Не менее удивительна и прекрасна культурная суть Софийского собора, его просветительское значение. Новгород Великий был одним из древнейших центров русской письменности, а библиотека Софийского собора - одной из самых крупных книжных сокровищниц на Руси. Здесь хранились редкие рукописи и старопечатные книги. Среди них такие известные, как Остромирово евангелие, созданное в XI веке, списки новгородских летописей, своды законов, переводные книги.
    Новгородский Софийский собор интересен еще и тем, что он вобрал в свою плоть и душу не только русскую, но и многие другие культуры. Например, западный вход Софии украшают знаменитые Маглебурские врата XII века. Предание говорит, что это военный трофей, добытый новгородцами при взятии шведской столицы Сигтуны в 1187 году. Есть и Корсунские врата XI века византийской работы, ведущие в Рождественский предел.
    В годы Великой Отечественной войны собор был разрушен, но формы свои сохранил. Его так любили, что начали реставрировать в 1944 году, когда война еще не закончилась. Сейчас он почти такой же, каким был в далеком XI веке. Восстановленные фрески радуют глаз своей сказочной красотой. Преобладание желтых и сиреневых тонов придают помещению собора домашнюю теплоту и уют.
    Мое внимание привлекла фреска, вернее, фрагмент фрески XII века - портрет новгородского князя Владимира, по указу которого был выстроен собор. Красивое, строгое лицо князя обозначилось в полукруглом, расчищенном реставраторами пространстве, словно в иллюминаторе. Ощущение пришельца из исторического космоса помогло мне понять, почему лицо князя, несмотря на волевую собранность, все же печально. В этой вековой тоске я угадал тоску Родины о лучшем будущем и предчувствие того, тех потрясений, которые ее ждут впереди. Это лицо излучало одновременно и тихий свет встречи, и словно бы желание что-то мне объяснить, чем-то помочь. Я вспомнил, что еще Ф. М. Достоевский говорил об особой “всемирной отзывчивости” россиян. Вот передо мной в образе русского князя, изображенного на фреске XII века, предстала эта “всемирная отзывчивость”. А ведь фреска относится ко временам “Слова о полку Игореве”, то есть ко времени бесконечного насилия, крови и разрушений. И я вспомнил: “Братья и дружина! Лучше быти убитыми, чем полоненными…”
    За час моего пребывания в соборе передо мной прошла вся русская история. И продолжение ее я видел в юношах и девушках, стариках и старушках, и в совсем маленьких ребятишках, гуляющих по кремлю. У одних на лицах я видел благоговение и восторг, другие были спокойны и веселы. Я догадался, что одни приехали на экскурсию, а другие - новгородцы и пришли в кремль просто погулять с детьми. Я увозил в душе светлое и доброе чувство причастности к нашему общему дому, имя которому - Великая Россия!