На фоне грандиозного эпического повествования «Войны и мира» Толстой проникает в глубины человеческой души. Мы видим развитие внутреннего мира его героев. Говоря словами Н.Г. Чернышевского, именно «диалектика души» более всего занимала Толстого. Действительно, писатель показал себя мастером психологического анализа. Главные герои Толстого проходят нелегкий путь в поисках высшей правды. Автор наделяет их богатым и противоречивым внутренним миром, который открывается нам постепенно, на протяжении всего произведения. В связи с этим в отношении каждого толстовского героя мы можем выделить ряд наиболее важных эпизодов, которые показывают нам его духовное становление. Причем важно отметить, что реализм Толстого не любит схем, исключает малейшую идеализацию героя.
Так, чтобы понять характер Андрея Болконского, мы не можем не обратиться к сцене его отъезда на войну 1805 года. Читая главу, мы имеем возможность увидеть героя как бы с разных сторон. Он предстает перед нами и один на один с самим собой, и в отношениях с сестрой, отцом и женой; понятно нам и отношение к нему со стороны дворовых людей, толпящихся в передней, чтобы проститься с молодым князем. К этому моменту мы уже успели проникнуться симпатией к князю Андрею, увидев в нем умного, благородного, не терпящего фальши человека. После прочтения главы мы сможем еще немало добавить к этому. Во-первых, молодой князь отличается исключительной аккуратностью, а поэтому все дорожные принадлежности были у него «в большом порядке». Во-вторых, герой не любит показывать свои чувства при ком бы то ни было: не случайно его «всегдашнее» выражение автор называет «спокойным» и «непроницаемым».
Далее нам раскрывается трогательные отношения брата и сестры. И хотя князь Андрей в разговоре порой не скрывает своего насмешливого тона, то в выражениях, при этом он, как отвечает автор, обязательно ласков и нежен. А заметив после своей очередной шутки «огорченное выражение», которое приняло лицо его сестры, он раскаивается и торопится исправить свою оплошность. Князь Андрей достаточно откровенен с Марией и, несмотря на то, что не любит говорить о своих чувствах, пусть без лишних слов, но все же признается: «… хочешь знать, счастлив ли я ? Нет. Счастлива ли она ? Нет. Отчего это ? Не знаю …». При этом мы видим, что значит для героя чувство долга, о каком бы долге ни шла речь. Это тем более удивительно от того, что в отношении князя Андрея к жене нет не только любви, но и уважения; напротив, лицо героя часто принимает «презрительное выражение», вызываемое мыслями о маленькой княгине. Не случайно мы, в общем-то, даже и не видим прощания мужа с женой: им нечего сказать друг другу. Это объясняется тем, что княгиня едва ли когда-нибудь бывает естественной, искренней; она всегда и со всеми говорит одинаковыми фразами и смеется одинаковым смехом. А именно это в первую очередь не приемлет князь Андрей.
И наконец мы становимся свидетелями сцены прощания отца и сына и погружаемся в совершенно особую атмосферу сдержанных и даже строгих отношений. Но вместе с тем нельзя не заметить редкого понимания отцом своего давно уже взрослого сына. Не случайно автор отметит, что глаза старого князя как будто «насквозь видели человека». «Ты не бойся; никому не скажу; а ты сам знаешь», – говорит отец сыну, имея в виду отношение того к жене.
Однако, пожалуй, самыми главными в этой сцене становятся слова старого князя по поводу предстоящей службы князя Андрея: «Помни одно, князь Андрей: коли тебя убьют, мне, старику, больно будет … А коли узнаю, что ты повел себя не как сын Николая Болконского, мне будет стыдно !» Примечательно то, что поначалу отцу, обращаясь к сыну, говорит ему «батюшка», «дружок», а тут – «князь Андрей», и даже голос старика, набирая высоту, становится визгливым. Понятия долга и чести и старый и молодой князья ставят превыше всего. А потому мы не видим ничего страшного в том, что князь Андрей просит отца в случае своей гибели воспитать его еще не родившегося сына. И затем оба Болконские молча стоят друг против друга. Это молчание оказывается красноречивее всяких слов. Первым не выдерживает старый князь и поэтому гонит сына прочь от себя. Остается только удивляться тому, насколько достойно он держался во время разговора.
А ведь старый князь с самого начала, едва сын вошел в его кабинет, находится в крайне возбужденном состоянии. Однако об этом можно лишь догадываться, если внимательно присмотреться к нему. Мы видим, как он пишет: «так что брызги летели с трещавшего пера». А всякое его движение внезапно, порывисто. Хотя автор замечает, что старик все делал «своею привычною быстротой», однако на этот раз он как то особенно тороплив, будто пытается за внешним спрятать свое внутреннее напряжение. Не случайно последним звуком в этой сцене становится звук захлопнувшейся двери, за который остается этот странный, но на редкость стойкий и гордый старик отец.
В этой сцене мы не только увидели удивительное сходство характеров отца и сына Болконских, но и поняли, чем эти герои особенно дороги автору. «Служба, прежде всего», – скажет старый князь, одобряя решение сына. Вот эта способность ставить интересы отечества выше личных интересов отличает мужчин из рода Болконских. Можно не сомневаться, что эта же черта характера присуща и самому писателю, сумевшему вызвать у нас симпатию к таким противоречивым и вместе с тем таким притягательным натурам. И то, каким мы увидели в этой главе князя Андрея и мысль о том, что он сын Николая Болконского, несомненно, поможет нам постичь внутренний мир одного из главных героев романа-эпопеи Л. Толстого.