Нет сомнений в том, что Тургенев знал до тонкостей психологию интеллигента, воспитанного в атмосфере романтико-философской настроенности. Еше до "Рудина" он изобразил смешные стороны этого типа в повести "Андрей Колосов", в рассказах "Татьяна Борисовна и ее племянник" и "Гамлет Щигровского уезда" ("Записки охотника"). Но если там изображены заурядные личности, в "Рудине" - на более широком полотне - тот же жизненный тип дан в самом ярком его проявлении. Рудин представлен в романе как определенное историческое явление, в итоге - прогрессивное по отношению к судьбам культуры, цивилизации.
    Тургенев умел создавать портреты целого поколения в их наиболее характерных проявлениях. Вместе с тем он признавался много раз, что "никогда не мог творить из головы. Мне для того, чтобы вывести какое-нибудь вымышленное лицо, необходимо избрать себе живого человека, который служил бы мне как бы руководящею нитью". Но прототип служил Тургеневу лишь отправной точкой. Чем дальше, тем больше первоначальный образ вбирал в себя черты жизненного типа, сложившегося в определенных социально-исторических условиях, и становился целостным художественным созданием, которое одинаково далеко и от копии, и от карикатуры.
    В образах "Рудина" современники Тургенева и исследователи его творчества находили черты многих реальных лиц. Тургенев не отрицал, что образ главного героя романа был связан с личностью Михаила Александровича Бакунина. В нем сказались также отдельные черты другого современника Тургенева, известного историка Т. Н. Грановского.
    В Рудине много и глубоко личного, авторского. Тургенев писал С.Т.Аксакову в ответ на его отзыв о романе: "Мне приятно также и то, что вы не ищете в "Рудине" копии с какого-нибудь известного лица... Уж коли с кого списывать, так с себя начинать". А Герцен прямо объявил, что Рудин - это "Тургенев 2-й, наслушавшийся философского жаргона молодого Бакунина". Это лишнее свидетельство того, что образы тургеневского романа были портретами целого поколения. Например, в образах участников философского кружка Покорского органически соединились индивидуальные черты многих современников Тургенева.
    Тургенев остро ощущал разрыв между высоким уровнем мысли передовой интеллигенции своего поколения и отсталостью России, требовавшей и коренных преобразований, и неутомимого труда. Сознанием необходимости полезной деятельности проникнуты суждения о том, что прежде всего нужно "пахать землю... и стараться как можно лучше ее пахать" (слова Лаврецкого из "Дворянского гнезда"). Позже, уже в пору развития капитализма в России, у Тургенева появляется герой, который основывает завод на справедливых, артельных началах (Соломин в романе "Новь"). Но герои тургеневских романов так и не преодолевают противоречия между мыслью и делом. Носитель высоких идей не становится в то же время деятелем практического склада.
    В романах Тургенева мы не найдем разрешения всех вопросов и противоречий. Он считал, что главное дело художника - не учить, а понять жизнь и выразить ее в художественном творчестве. Но ведь уроки можно почерпнуть не только из готовых ответов, обнаруженная перед нами сложность жизни и ее противоречия побуждают к мысли и исканию собственных решений.
    Самая современность, злободневность тургеневских романов, жизненность их типов всегда способствовали спорам вокруг них, резкой полемике, вплоть до настоящего времени.
    Однако кое-что абсолютно достоверно: Тургенев никогда не грешил против логики созданного им характера, оставаясь верным художественной правде.