ПИЧЕМ (англ. Peachem) - 1) центральный персонаж «балладной оперы» Д.Гея «Опера нищего» (1728). Имя героя (англ. peach them) означает «обвинять», «преследовать». По сюжету П., торговец краденым, глава корпорации лондонских нищих, обвиняет и преследует главаря бандитов Макхита, без соизволения родителей женившегося на его единственной дочери Полли. В образе П. Гей спародировал двух скандально известных людей своей эпохи: «великого министра» Роберта Уолпола, возглавлявшего в ту пору кабинет министров, и «великого разбойника» Джонатана Уайльда - скупщика краденого и организатора одной из крупнейших в истории мировой преступности воровских шаек. Как и его реальный прототип, П. превращает своих грабителей в источник двойной наживы. С одной стороны, он перепродает награбленное с выгодой для себя; с другой - выдает проштрафившихся бандитов властям, получая солидное вознаграждение за каждого из них. Даже собственная дочь для него - прежде всего выгодный товар, поэтому он негодует, что она вышла замуж против его воли. В то же время П.- великий демагог, пытающийся прикрыть благопристойными речами свое неблаговидное занятие. «Пичем, как правило, не любит называть вещи своими именами - на все у него существуют эвфемизмы: разбой и грабеж - это его «профессия», «дело», «занятие»; воры - «джентльмены, рискующие жизнью ради товаров», а награбленная добыча - «плоды часов досуга»» (И.Ступников). 2) Персонаж «Трехгрошовой оперы» Б.Брехта, написанной по мотивам «Оперы нищего». Здесь Джонатан Джеремия Пичем превращается во владельца фирмы «Друг нищего», благотворительного заведения, под вывеской которого скрывается все тот же воровской притон. П. из «Трехгрошовой оперы» - это заправский буржуа, ведущий свое дело на широкую капиталистическую ногу. Философия грабежа, насилия и фарисейства, исповедуемая П., наиболее полно выражена в зонтах «Утренний хорал Пичема» («Жену продавай ни за грош! // Не брезгуй ничем и нигде!») и «Первый трехгро-шовый финал о ненадежности житейских обстоятельств» («Я прав. Кто возразить бы мог? // Зол человек, а мир убог. // И были бы мы не так черствы, // Да обстоятельства не таковы»).