Минеева Татьяна Германовна - кандидат исторических наук, доцент Нижегородского государственного педагогического университета.

В жизни английского общества суд и его аксессуары всегда занимали очень важное место. Классик английской историографии XIX в. Ф. Мэтланд утверждал, что именно судебная система сделала Англию великой державой. Как всякий социально актуальный институт, английский суд адекватно и относительно быстро реагировал на изменения в английском обществе. Системный кризис 70-80-х годов XIV в., проявления которого хорошо известны (восстание Уота Тайлера, возникновение лоллардизма, усиление парламентской оппозиции правящей аристократической верхушке), вызвал среди других новых явлений и перестройку судебной системы. Главным в этой перестройке стало расширение судебных полномочий канцлерства [1] и возникновение так называемых "судов справедливости" [2]. Эта система судебных органов получила свое название от разработанного еще римскими юристами (Павел, Ульпиан и др.) принципа неформального ("по уму" судящего) судопроизводства, применение которого ограничивалось особыми правовыми казусами по гражданским делам. Одним из постулатов такого судопроизводства являлось равенство сторон вне зависимости от их социального, этнического и конфессионального положения.

Когда речь идет о канцлерском суде справедливости, следует иметь в виду, что в Англии он не являлся чем-то уникальным. П. Таккер подробно описал подобные случаи в лондонских городских судах. Им установлено, что здесь уже в конце ХIII в. принципы "разумной справедливости" применяло судебное присутствие при столичном мэре и этим отличалось от суда шерифов, работавшего на базе процедур и принципов общего права. Подобная практика суда лондонского мэра была связана с двумя обстоятельствами.

Первое из них аналогично тому, которое позднее имело место в канцлерстве (часто - при участии олдерменов). Мэр судил городских служащих, разбирал дела между городскими службами и теми жителями английской столицы, которые могли быть представлены как физические (частные) и юридические (корпорации разного рода) лица. Вокруг этих дел сложились определенные юридические кадры, которые были не прочь расширить сферу своей деятельности.

Второе обстоятельство - это споры отечественных и иностранных купцов, требовавшие быстрого решения и с учетом других, не британских правовых традиций (т.е. они находились за пределами общеправовой юрисдикции). Увеличение количества таких дел в XIV в. (или несколько ранее) и особенно в XV в. вызвало приток купеческих петиций именно мэру, в обход казуистики обычных правовых процедур суда шерифов. Нередко требовалось быстрое судебное решение - "час в час и день в день".

Кроме того, увеличилось - и имело тенденцию к дальнейшему увеличению - количество тяжб (споров) и, следовательно, дел для судопроизводства по мере роста товарооборота как внешнего (что было особенно характерно для Лондона), так и внутреннего. Наверняка увеличение объема юридической работы наблюдалось не только в английской столице, но и в центральных, общегосударственных судебных офисах. Лишь этим можно объяснить то, что на путь сокращения судебной казуистики оказались вынужденными встать наряду с канцлерством Суд королевской скамьи [3] и Суд казначейства. Как справедливо заметил Таккер, вначале упрощенного судопроизводства по принципу справедливости добились те, кто относился к высокопоставленным лицам, или люди, имевшие покровителей в той или иной судебной палате [4].

Процедура "эквити" (равенства) в английских судах, в первую очередь в канцлерском суде, долгое время оставалась "эластичной", т.е. простой и доступной для тяжущихся. Презумпция "здравого смысла", свойственная английской нации и развившаяся в новое время до основного принципа национального поведения, во многом помогла английскому обществу преодолеть кризис и с конца XV столетия начать быстрое движение к передовым рубежам европейской цивилизации.

Классическим примером тяжбы людей различного социального статуса является юридический спор, произошедший в 1422 г. между двумя физическими лицами (Уолтер против Реджинальда), на котором тяжущиеся стороны просили короля урегулировать их взаимоотношения в канцлерстве на основании принципов "разума" и "совести", иначе - через канцлерский суд совести. Такое обращение становится логичным только в случае недоверия судящихся к судам общего права.

Другой классический для канцлерства "казус" случился на полвека позже по жалобе вдовы копигольдера Пуа на сэра (рыцаря) и ее лорда, т.е. собственника той земли, которой пользовалась жалобщица, по имени Оксенбригг (Оксенбридж). Лорд отнял у вдовы усадьбу, пять виргат [5] земли и водяную мельницу в качестве штрафа за нарушение его мельничного баналитета: она молола зерно соседей на своей мельнице к ущербу мельницы господской. Местный суд общего права постановил отнять имущество вдовы. Канцлерский суд признал наказание соответствующим манориальным правовым обычаям, но, исходя из христианского милосердия и учитывая бедность и старость ответчицы, незначительность ущерба, нанесенного богатому рыцарю, принял решение вернуть ей все достояние, с одним ограничением — не брать на помол чужой хлеб.

Эти примеры взяты из работы отечественного историка-аграрника А.Н. Савина "Английская деревня в эпоху Тюдоров". На ее страницах можно найти и другие типичные ситуации обращения в канцлерский суд крестьян-копигольдеров [6]. Следует отметить, что "копигольдерская" составляющая в деятельности канцлерского суда справедливости обсуждается до сих пор в английской историографии и специалистами США [7], причем высказанная когда-то Савиным мысль о юридической защите канцлерским "справедливым" судом прав получивших личную свободу крестьян-копигольдеров находит все новые подтверждения.

Яркий пример из практики канцлерского суда приводит Уильям Роупер, муж дочери великого Т. Мора. Будучи канцлером в конце 20-х - начале 30-х годов XVI в., Мор принимал петиционеров каждый день после полудня в своем доме в Лондоне (район Челси), причем принимал всех, без каких-либо ограничений. Часто здесь же, выслушав просителя, т.е. без письменного заявления, он немедленно выносил решения. Таким образом, Мор демонстрировал населению преимущества естественно-правовой справедливости перед процедурной формалистикой средневековых английских судов. Судебная практика канцлера Мора имела прямую связь с его теоретико-юридическими размышлениями и поисками новаторских решений в сфере правовой политики.

В то время, когда Мор был канцлером, развернулась дискуссия между Кристофером Сен-Жерменом, доктором права, и анонимным Стражем (хранителем, защитником) законов Англии. Первый стоял за расширение сферы деятельности судов справедливости и прерогатив канцлерского суда. Второй, повторяя идеи петиционеров палаты общин конца XIV - начала XV в., обвинял канцлерский суд в разрушении всей правовой системы государства, основанной на общем праве, что грозило социальной нестабильностью [8]. Думается, эта дискуссия была некоей попыткой прозондировать общественное мнение на предмет смягчения суровых законов Англии. Исследователи, занимавшиеся изучением текстов Сен-Жермена и Стража, предполагают, что оба они написаны одной рукой. Поэтому вполне допустимо предположение, что возникший спор был инспирирован самим канцлером Мором, который неоднократно ставил перед королем вопрос о праве канцлерских судей контролировать действия и особенно приговоры других судов Англии.

Мор пытался смягчить бесчеловечный характер тюдоровских судов с их жестокими законами о бродягах, нищих, рабочих путем расширения юридически туманной "справедливости". Он мечтал о том, чтобы в репрессивных органах английского абсолютизма восторжествовали "совесть" и "разумная мягкость".

Но судебная реформа Мора не состоялась, а он сам вскоре был отправлен судьями Генриха VIII на эшафот. В канцлерском суде справедливости стала преобладать обычная юридическая рутина, едва ли совместимая со справедливостью или совестью. Канцлерское судопроизводство сблизилось до неразличимости, во всяком случае для рядового человека, с судами общего права. В XVIII-XX вв. казуистике судебных палат канцлерства мог бы позавидовать любой другой судебный орган Великобритании [9].

Вернемся, однако, к судебной практике Англии XIV-XV вв. Анализ архивных материалов [10], проведенный Таккером, показал, что канцлерские служащие вмешивались в различные судебные разбирательства других судов, особенно имущественного характера. Подчеркнем, что в данном случае речь идет не об инициативе тяжущихся, а о вмешательстве самого канцлерства, для чего этим департаментом использовались специальные юридические инструменты, важнейшим из которых был вызов обвинявшегося (подозреваемого) "sub роеnа" [11], т.е. под угрозой наказания - штрафа. Однако, прежде чем жестко пригрозить ответчику, канцлерство посылало более толерантное приглашение на судебное разбирательство. Данные, сохранившихся в делопроизводстве палаты общин, показывают, что эти "привлечения" к канцлерскому суду стали практиковаться "тираном" Ричардом II с помощью верного ему Джона Уолсема (Волема), занимавшего в канцлерстве важные посты держателя (хранителя) протоколов канцлерства и мастера канцлерства. Члены палаты общин писали в одном из своих писем, что канцлерское вмешательство в дела и механизм этого вмешательства были придуманы Уолсемом "своей хитростью". Такая "хитрость", как писали общины Генриху V в 1415 г., служила "тираническим целям" Ричарда II [12]. Это был не первый билль коммонеров по поводу "sub роеnа". Вскоре после ухода клеврета короля-деспота из канцлерства в 1392 г. аналогичный билль был принят в 1393-1394 гг. и получил согласие Ричарда II [13].

Палата общин и при тиране Ричарде II, и при "мягких" королях ланкастерской династии защищала судопроизводство на основе общего права, которое к тому времени получило большую самостоятельность от королевской администрации благодаря парламентским статутам, принятым в годы правления Эдуарда III. Речь идет о "шести статутах Эдуарда III" - так обозначают группу подготовленных общинами законодательных актов, которые король, остро нуждавшийся из-за войны с Францией в поддержке населения Англии, точнее его средних слоев, оказался вынужденным утвердить. Ричард II, наследовавший Эдуарду III, расценил эти шесть статутов как ущемление своих властных прав и прибегнул к канцлерскому суду как средству активного вмешательства в судебное пространство. Известную роль сыграла и корысть близких Ричарду II правительственных чинов. Дела по неуплаченным долгам и невыполненным обязательствам сопровождались "залогами", "поручительствами", разного рода штрафами (например, за просрочку залоговых обязательств), что давало определенный доход (доход, не подконтрольный со стороны представительных учреждений) королевскому кошельку. Интервенция канцлерства была отмечена Таккером и для начала правления Генриха VI и его "молодых друзей" (1435-1450 гг.).

В этот период действия короны и ее слуг определяла уже не борьба за максимум политических прерогатив, а острая нужда в деньгах. Они стремились приложить руку к средствам, находившимся на рынке частно-имущественных (и, вероятно, частно-денежных) отношений, которые стали активно оформляться королевскими служащими того времени в специфической форме передачи в дар какой-то части имущества, иногда всего личного движимого имущества на особых договорных условиях. Факт "сделки-дарения" фиксировался "закрытыми бумагами" одной из канцлерских протокольных служб, и этим соблюдение договора гарантировалось властью короля. Такая форма была введена в практику в 1428—1429 гг. и стала широко применяться. Нарушение условия "дарительного" контракта влекло за собой вмешательство канцлерской судебной службы посредством очень сурового юридического действия. Вызов (повестка) начинался грозным латинским "attachias!" ("ты арестован!"). На практике это означало, что в случае задержки с появлением в канцлерском суде привлекаемый к ответственности мог быть арестован и приведен насильно.

Вместе с тем в эти кризисные годы защита имущества канцлерством оставалась единственной надежной гарантией соблюдения правовых отношений, связанных с разными формами передачи собственности от одного частного лица к другому - через продажу, завещание и т.п.

Следующая "вспышка" активности канцлерства приходится на кризисные и посткризисные годы. Особенности судопроизводства в канцлерстве в конце 60-х - начале 70-х годов XV в. изучал М. Бейлби [15]. Именно он первым обратил внимание на то, что до середины XV в. слово "conscience" в юридической практике не использовалось, зато стало интенсивно применяться с конца 60-х годов, что дало основание юристам XVI в., комментировавшим судебные действия своих предшественников, говорить о возникновении в канцлерских судебных присутствиях новой (или, точнее, модернизированной) формы юриспруденции - "a consence-based equity" [16]. Возможный, хотя не безусловно точный перевод - "справедливостью обусловленное равенство", или "совестью обусловленная справедливость". Последний вариант перевода точнее, поскольку переводить "equity" как "равенство" с учетом сословно-феодальных реалий жизни английского общества того времени, едва ли безукоризненно верно. Новый подход к делам по форме "эквити" связан с расширением кадрового состава канцлерского департамента в его юридической части. Здесь появилось немало людей, обладавших знанием римского цивильного права в его позднесредневековых интерпретациях, принятых правоведами в континентальных странах (в основном в Италии, но и во Франции), а также юристов, имевших за плечами практику в церковных судах Англии, которые с XIV в. тоже находились под влиянием знаменитых итальянских постглоссаторов (комментаторов), прежде всего Бартоло и Бальдо.

Исследователи нашего времени (Проней, Бейлби, Таккер) отмечают усложнение самой процедуры канцлерской юрисдикции при Эдуарде IV. Росло количество дел как по форме sub poena, так и attachias. Применялись и другие способы привлечения к судебной ответственности, порой противоречившие многовековой практике судов общего права [17].

Канцлерский суд справедливости XIV-XV вв. подготовил судебную реформу Генриха VII Тюдора. Его процессуальные формы и стандарты судебных оценок стали образцом для этих новых судебных учреждений победившей абсолютной монархии.

В 80-е годы XV в. Генрих VII сформировал две судебные палаты - Звездную палату, точнее суд Звездной палаты, и Суд прошений, действовавший под эгидой Звездной палаты, но автономно от нее. Он заседал в отдельном помещении, чаще всего в Белой палате. Суд прошений, или, как принято его называть в отечественной историографии, Палата прошений, был по существу судом бедных людей. Он решал споры по гражданским делам, и оценка предмета спора была там, естественно, небольшой.

Наиболее значимые не только материально, но и политически дела бедных людей, которые слушались в Белой палате и тем более в Звездной палате, были сохранены и выборочно изданы. Данные архивные материалы позволяют утверждать, что Звездная палата являлась комитетом по чрезвычайным делам Тайного совета. Его заседания проводились закрытым порядком и далеко не всегда в этом зале [18]. Из упомянутого статута 1487 г. мы узнаем, что в состав этого комитета входили лорд-канцлер, лорд-казначей, лорд-хранитель Малой государственной печати. Они должны были созывать на заседания епископов, светских лордов, судей "королевской скамьи" и "общего права" [19]. Эти лица не были равны в правах первым трем и являлись лишь их консультантами - ассесорами, т.е. они обладали совещательным, а не решающим голосом. Вся же судебная власть сосредоточивалась в руках названных трех или двух высших государственных чиновников.

Обычно асессорами являлись два главных судьи, один епископ и один светский лорд Совета, естественно, из числа лиц, пользующихся наибольшим доверием короля. Впрочем, состав работающего трибунала, как показал в своем обстоятельном исследовании Дж. Лидем, не всегда точно соответствовал установленному статутом составу. Например, на слушании дела аббата монастыря в Шрусбери против городского совета Шрусбери из "большой тройки" трибунала присутствовал лишь один канцлер Уильям Уорхем, архиепископ Кентербери, а асессорами были один светский пэр, главный барон казначейства, главный судья Суда общего права, двое судей этого же судебного органа, а также главный судья Суда королевской скамьи со своими двумя помощниками. Однако это сужение состава не отражалось ни на широте полномочий этого органа, ни на ответственности и авторитете его решений [20].

Лидем опубликовал только 39 судебных случаев, разбиравшихся трибуналом Звездной палаты, что конечно же составляет лишь малую часть действительного количества дел, рассмотренных за время правления Генриха VII, но, основываясь даже на этих 39 делах, можно сделать вывод, что сфера юрисдикции трибунала была поистине безграничной. Кроме дел о нападениях, мятежах, ливреях, разного рода поземельных и других имущественных тяжб, здесь слушались споры между различными группами городского населения (три тяжбы между членами цеха портных и городским советом Экзетера), между городами (городской совет Экзетера против городского совета Лондона) и даже между ремесленниками внутри одного цеха (лондонского цеха литейщиков), а также разбирались жалобы купцов на незаконные ярмарочные или таможенные пошлины (Уайт против городского совета Глостера). Дела о незаконно проведенных выборах, о принуждении женщин к вступлению в брак, об оскорблении словом и действием, о пренебрежении к вызову в суд или судебному решению (например, архиепископского суда), о злоупотреблениях властью, о неверных весах были подсудны Звездной палате, равно как и конфликты между городами и феодальными собственниками, держателями и их сеньерами. Горожане Глостера и Вустера хлопотали перед Звездной палатой если не об отмене, то по крайней мере о смягчении статута парламента 1504 г., запрещавшего им собирать пошлины с провозимых по реке Северн товаров, а держатель земель Молмсберийского монастыря Роберт Портер пытался добиться подтверждения своего свободного состояния.

Большинство этих дел были подсудны судам общего права, так как статут 1487 г. не давал Звездной палате полномочий на их слушание. На это указывают многие из ответчиков, стремившиеся перенести тяжбу в привычные органы судов общего права с их рутиной, бесконечными проволочками и продажностью (например, аббат Кентерберийского монастыря или рыцарь Кемп). Широта, неопределенность сферы юрисдикции составляли важнейшую характерную черту суда Звездной палаты, и в этом крылась ее сила. Трибунал палаты решительно вторгался в сферу деятельности остальных судебных органов, изымал у них дела для разбора на своих заседаниях, через своих асессоров и путем прямых указаний регулировал их действия. В Звездную палату поступали жалобы со всех концов страны.

Привлеченные к ответственности вызывались в Лондон, для опроса же свидетелей на места выезжали или создавались из местных жителей специальные комиссии [21]. 17 свидетелей допросила выездная комиссия Звездной палаты в 1505 г., когда решался вопрос о праве городского совета Вустера на сбор пошлин с судов, проходивших по текущей у городских стен реке Северну [22]. Выездные комиссии являлись своего рода щупальцами лондонского суда. Они позволяли ему вести досмотр и следствие в самых глухих уголках страны.

Среди статутов парламента 1495 г. исключительный интерес представляет акт, разрешавший беднякам возбуждать судебное дело по форме для бедных. Законодатели декларировали, что отныне по воле короля бедняки будут пользоваться защитой правосудия наравне с богатыми людьми. Поэтому им разрешалось возбуждать дело и вести его без уплаты обычных судебных издержек. Канцлер должен был назначить для этого специальных клерков и адвоката [23]. Данный акт положил начало новому органу развивавшегося английского абсолютизма, так называемой Палате прошений. Впрочем, название "Палата прошений" закрепилось за ним лишь с 1529 г. До этого он назывался Суд бедных людей [24].

Необходимо оговориться, что первого клерка для приема бесплатных прошений от бедных людей назначил еще Ричард III, но в те годы эта мера не привилась, и вопрос о правосудии для бедных вновь был поставлен на парламенте 1495 г., через 11 лет после мероприятия Ричарда III. В 1497 г. Генрих VII назначил двух клерков для принятия прошений и тем завершил дело, начатое два года назад.

Палата прошений заседала в Белом зале Вестминстерского дворца, но лишь тогда, когда король находился в Лондоне. Во время его поездок по стране она перемещалась вместе с ним. Председателем суда являлся лорд-хранитель Малой государственной печати. Иногда вместо него заседание вел другой член Тайного совета (например, в 1502 г. Георг Грей, лорд Обергавенни). В суде участвовали и другие пэры и судьи. По сфере юрисдикции Палата прошений значительно отличалась от Звездной палаты. На ее заседаниях слушались лишь гражданские тяжбы. По своему характеру она, подобно Звездной палате, была судом справедливости или совести, как их понимали во времена Генриха VII, хотя в процессуальных формах больше, чем Звездная палата, следовала традиционным формам старых судов общего права.

Лидем опубликовал 30 судебных дел Палаты прошений за время с 1497 по 1569 г. К наиболее типичным относится процесс Сэквелл против Лейси, в основе которого - одна из мелких феодальных усобиц, не полностью изжитых даже в начале XVII столетия. Томас Лейси, сквайр, с отрядом в 50 человек напал на манор рыцаря Джона Сэквелла в Йоркшире, сломал изгородь вокруг загона и угнал 50 голов скота. В случае Гайд против Кэтеби истец-слуга предъявил иск к своему бывшему господину за невыплату жалования. Одно дело касалось незаконных ростовщических операций. Другое - Тэккер против Холла - представляло жалобу на ремесленника, осмелившегося без разрешения городских властей Лондона заниматься окраской кож. Ремесленник был заключен шерифами в тюрьму, а его инструменты и имущество конфискованы.

Еще один судебный случай связан с острыми конфликтами между отдельными партиями горожан Экзетера (три дела между ними разбирались в те же годы в Звездной палате). Иск возник в связи с правонарушениями при выборе старшин местного рынка [25]. Не изменился характер дел в Палате прошений и в более позднее время. Как новые, не встречающиеся в делах эпохи Генриха VII, назовем иски о крепостных, дела о правах копигольдеров, об угнетении держателей, о нарушении условий торговой сделки.

Рассмотренные выше случаи указывают на некоторый параллелизм и неразграниченность в юридической работе Звездной палаты и Палаты прошений. Споры между горожанами Экзетера, совершенно однохарактерные с делом о старшине стэпля [26], разбирались в Звездной палате. Однотипные с тяжбой между Тэккером и Холлом процессы также имели место в ней, а случай Сэквелл против Лейси больше подходил для рассмотрения в последней, а не в Палате прошений. Во всяком случае, аналогичные дела слушались там. Кроме того, Лидем указывает на передачу отдельных дел из Палаты прошений в Звездную палату (например, Смит против Брука) [27].

Издавший дела Палаты прошений Лидем подчеркивает ее демократический характер и рассматривает эту Палату как благодеяние со стороны Генриха VII по отношению к бедному люду Англии. А.Н. Савин отрицал этот демократизм и считал Палату прошений простым филиалом Звездной палаты. Действительно, отнюдь не любовь к английским беднякам толкнула Генриха VII на создание этого суда. Скорее, наоборот, основать суд для бедняков Генриха VII побудила необходимость усилить борьбу с народными движениями, попытаться посредством судов для бедных ввести многочисленные конфликты между помещиками-огораживателями и держательской массой в законные рамки, расколоть ряды недовольных, поселить в них иллюзии относительно намерений королевской власти. Это был интересный и не лишенный ловкости маневр правящей верхушки, оказавшейся перед лицом обострения социальной борьбы.

Палата прошений, подобно Звездной, посылала на места свои судебные комиссии для разбора дел. Вскоре не только в центре, но и на местах в ее руках оказалась значительная часть дел. Палата прошений и Звездная палата заменили собой старые суды общего права.

Звездная палата, как и ее автономный суд бедных, в XVI в. претерпели заметную эволюцию в сторону все большего подчинения воле королей. Политический элемент стал в этих судах превалирующим, что приводило к судебному произволу, к нарушению "справедливости" и других принципов естественно-правовой организации социальной сферы.

К началу XVII столетия был достигнут результат, прямо противоположный декларациям королевской власти конца XV в. Вместо ожидаемой поддержки правосудие Звездной палаты вызывало лишь ненависть разных слоев английского общества. Поэтому в первые же годы Английской буржуазной революции Звездная палата и ее "филиал" - Палата прошений были ликвидированы. Решительно возобладала судебная система, основанная на общем праве, и канцлерский суд справедливости был вынужден согласовывать свои правовые действия с укоренившимся правопорядком.

Попытки создать "справедливый" суд на основе естественно-правовых представлений для лучшего обеспечения прав личности продолжались. Правда, уже не в Англии. В частности, в середине 70-х годов XVIII в. российская императрица Екатерина II, проводя реформу местных органов власти, ввела совестные суды. Принцип "равной справедливости" был заложен и в основу института мировых судей, появившегося в результате реформ Александра II.

На рубеже ХХ-ХХI вв. старые "справедливый" и "мировой" суды переживают как бы третье рождение в российском обществе. Хочется думать, что мировые суды в будущем займут более достойное положение, чем их предшественники.  

Список литературы

1. Канцлерство - ведомство, возглавляемое лордом-канцлером, главой королевской администрации. Многочисленный штат канцлерства судился специальным, внутренним, канцлерским судом. Аналогичные суды по поддержанию внутренней дисциплины существовали в казначействе, в действующей армии и на флоте.

2. На русском юридическом языке слово "справедливость" часто замещалось понятием "совесть".

3. Blatcher M. The Court of King's Bench, 1450-1550. - BlatcherM. Study in Self-Help. London,1978 (заключительная часть).

4. Tucker P. The Early History of the Court ofChansery. - English Historical Review, September 2000, p. 795.

5. Виргата - мера площади пахотной земли, употреблявшаяся в Англии XIII-XVII вв. Величина виргаты не была постоянной, однако, согласно исследованиям Е.А. Косминского, можно определить среднюю виргату в 30 акров, т.е. 12 гектар.

6. Савин А.Н. Английская деревня в эпоху Тюдоров. М., 1903., с. 27, 121, 176; о деле Пуа - с. 229.

7. См: Gray С.М. Copyhold Equity and the Common Law. Cambridge (Mass.), 1963, p. 33 ff. У. Дж. Джонс опубликовал на эту же тему статью в "American Journal of Legal History" (1966, v. X, p. 297-318).

8. Plucknett T.F.T., Barton J.L. Cristopher St. German's Doctor and Student. London, 1974; Cristopher St German on Chancery and Statute. Ed. by J.A. Guy. London, 1985.

9. Обычно специалисты в качестве примера рутинного состояния канцлерского суда приводят художественные зарисовки Ч. Диккенса в его романе "Холодный дом". Отзыв Таккера о романе Диккенса см. Tucker P.Op.cit., р. 805.

10. Значительный фонд материалов о судебной деятельности канцлерского суда в конце XIV-XV в. содержит Public Record Office (фонды государственных архивов Англии). См. Tucker P. Ор. cit., p. 801, notes 1, 2.

11. Роеnа - латинская лексема, обозначает штраф, наказание.

12. Rotuli Parliamentorum. Ed. by J. Strachey, v. IV. London, 1767, p. 84.

13. Подсчеты Таккера в этом отношении весьма красноречивы: в 1384-1385 гг. было пять канцлерских "sub роеnа" , в 1385-1386 гг. - 23, а в 1392 - 49, после чего годовые записи канцлерских судебных дел дают 10 и меньше таких дел в год. - Tucker P. Ор. cit., р. 802.

14. Tucker P. Ор. cit., р. 798, 802. См. также: Kleineke Н. The Commission De Mutuo Faciendo in the Reign of Henry VI. - English Historical Review, 2001, № I, p. 16.

15. Beilby М. The Profits of Expertise: The Rise of the Civil Lawyers and Chancery Equity. Gloster, 1990, p. 78 ff.

16. Ibid., p.78, 83 etc.

17. О нарушении прав судов общего права по искам "attachias" см. Tucker P. Ор. cit., p. 802.

18. MackieJ.D. The Earlier Tudors.l485-1553. Oxford, 1952, p. 207.

19. Statutes of the Realm, v. II. London, 1809, p. 509-510.

20. The Select Cases before the King's Council of the Star Chamber (1487-1509). Ed. by J.S. Leadem. London, 1903, v. 16.

21. Ibid., р. 129.

22. Ibid., р. 213-215.

23. Ibid., р. 578.

24. The Select Cases of the Court of Request (1497-1569). Ed. J.S. Leadem. London, 1898, v. 12.

25. lbid., p.l-3,13,16 etc.

26. Степль - склад для экспортной английской шерсти на территории г. Кале. Место это обладало особой юрисдикцией, поэтому купеческий старшина избирался с определенными процедурами.

27. The Select Cases before the King's Council of the Star Chamber (1487-1509), p. 140 ff.