Со словом ``элита'' сейчас происходит то же самое, что со словом ``творчество'' в 1970-е. Тогда стали именовать творчеством всё, что движется: ребёнок в детсаду намазюкает каля-маля - ``творчество''; пенсионерка на 1-е Мая топнет, хлопнет, частушку пропищит - ``творчество''. Рабочим конвейера начальство желало ``дальнейших творческих успехов'', а уж про ``дома творчества'', в которых ``творческая'' интеллигенция такие шедевры вытворяла... благостно умолчим. Вся эта катавасия привела к тому, что настоящее, историческое творчество, определяющее лицо эпохи, из нашей страны благополучно выветрилось. Поспешим же разобраться, покуда слово ``элита'' совсем не скушали ``элитные'' досуги, каталоги, турагентства, холодильники, микроволновки и прочая сантехника.

Неизъяснимая притягательность элиты (которая-таки будет стоить ей жизни!) заключена в том, что сим французским словом принято (с недавнего времени) называть не только отборных, лучших людей, но и ``престижные'' предметы обихода. И человеческая элитарность стала в конце концов производной от этой чисто предметной элитности. Поэтому когда показывают ``элитную мебель'', озабоченные престижем держат ушки на макушке, чтобы поиметь её (или по-крайней мере нечто подобное) в собственное пользование. Ну кто сегодня не мечтает быть элитой?! Разве что ``суперэлита''. Кстати, когда у чего-либо появляется приставка ``супер-'' это верный признак того, что оно теряет своё прежнее очарование. Раньше, например, сказать про рок-группу, что она ``культовая'' было сильно, а теперь даже ``суперкультовые'' группы энтузиазма не выжимают.

Между тем отборность определяется ценностями, которые ставят во главу угла. Давайте помнить, что мы не эксперты-кинологи. Люди в отличие от бладхаундов или сортов крупнолистного чая, считаются (пока) эволюционирующим видом. Ровный окрас (то бишь характер) или высота в холке (то бишь доход) для людей как вида не самое ценное. Если человечество не деградирует, то главное в нём не то, чем оно было (на этом неслабо наваривают аристократы, когда брачуются с нуворишами), не то что оно есть (в этом пункте нашего рассуждения плохеет тем ``достойнейшим'' гражданам, кои занимают верхние строчки рейтингов), а то, чем оно может стать. Речь, видимо, о чём-то новом, ещё не случавшемся, не происходившем, не бывшем.

Всё, конечно, относительно и зависит от масштаба. Возьмём истекшее тысячелетие. В нём элита как минимум дважды кардинально обновилась.

Про джигитов

Правящим элитарным слоем средневековья было рыцарство. Наш современник ассоциирует с этим понятием благородных дам, турниры или, на худой конец, рыцарские ордена. Однако ордена типа тамплиеров - помогли придумать рыцарям монахи, а куртуазные манеры привили им трубадуры уже в преддверии Возрождения, когда властные полномочия бронеголовых подходили к концу. Сырец, из которого плавилось рыцарство, больше всего напоминает картину Репина с запорожскими казаками - кузницей воинских кадров, значение которой для наших палестин трудно переоценить.

Западное рыцарство получилось из отвергнутых обществом маргинальных элементов. У всех варваров была категория лиц буйного поведения, которая свои проблемы решала одним способом: чик оппоненту по брюху и ливер наружу. Тюрем не держали, государства тем паче, поэтому братва жила за чертой племенного поселения, по существу вне закона. К ним никто не совался, но и джигитов к цивильным гражданам никто не допускал. Ситуация менялась, если на горизонте возникал враг. Сообщество отверженных попадало тогда в родную стихию, оборачиваясь главным козырем в конфликте с иноплеменниками. Недаром о воинах лангобардах рассказывали, будто они столь свирепы, что питаются лишь кровью противника, а за неимением оной сосут собственную. Поэтому с лангобардами все старались договориться полюбовно.

Собственно, другой профессиональной армии у варваров не водилось... Волчьеголовые у германцев, берсерки у скандинавов и прочие предки рыцарства были галимым криминалом. Но криминалом не нашей, а совсем другой формации. Современным корешам (а не пародийным картонкам из ``Бригады'') такое не приснится и в кошмарном сне. Воинам-зверям до богатства было как до... Впрочем, нас иногда читают дамы. Но в том и загвоздка, что даже та их категория, которая, буквально, всеми любима, не колыхала на татуированном теле настоящего берсерка ни шерстинки. В Запорожскую Сечь их вообще не допускали - будь ты мать или сестра. Имущества у прарыцаря не должно было быть в принципе. Ежели оно заводилось, то при первом случае проматывалось или попросту кидалось под копыта. Оденется такой сивоусый казак в шелка и парчу, конфискованные у нетрудовых элементов, надрызгается до умопросветления, выберет лужу, чтоб на проезжей части и - бух туда. Ни проехать, ни пройти, а вякнешь - уделает в ноль. Такая вот наглядная агитация о вреде сребролюбия. Такой вот дзен-буддизм в степях Украины. И что характерно: ничего заковыристей по куражу ни польская шляхта, ни московское боярство этому противопоставить не могли. Аристократы Восточной Европы вынуждены были перенимать бойцовские замашки у демонстративно равнодушных к достатку запорожцев. По мере своей крутости, естественно.

Теперь о крутости, где её тогда можно было надыбать. У германского племени хаттов юноша превращался в мужа только после убийства противника. Основное, чем были загружены воины-волки, была способность вмещать дух удали, wut, от которого происходит имя бога Вотана (Одина). Сей дух можно приобресть лишь на поле брани. Ради этого ни с чем не сравнимого счастья истинный джигит готов был жертвовать всем. Разрыв с рыцарством несущественный, поскольку пресловутая Прекрасная Дама - лишь спрыснутый духами вариант валькирии. Отважные воины, погибшие в битве, попадают на пиршество богов в Вальхаллу. Отсюда - связь между княжьим пиром и сражением, между объёмом выпитого (``спиритус'' - дух на латыни) и воинской удалью. Хто кого пэрэпье - цэ ж на самом деле, кто больше духа вместить может. Или нэ може... Тогда звыняй, дядьку, рыцарско-аристократические вкрапления в твой генофонд минимальные.

Вы верно решили, что рыцари были того... не совсем благородны. Не скажите. Вылупившееся из разбойничьих ватаг рыцарство (на пару с монашеством, если обратиться к России) привило человеческому обществу возвышенную мораль, не связанную напрямую с практической выгодой. Даже в современном языке условием благородства является бескорыстие. Вот когда рыцари окончательно опошлились, превратились во владетельных сеньоров, тогда хвалёному благородству действительно пришёл конец. Благородные свойства духа перевесила сначала благородная кровь, а потом благоприобретённое наследство. Физические параметры, столь ценимые ранее, уступили место интеллектуальной пронырливости, доблесть - барышу. Всё, что высокомерно презиралось рыцарством, стало для нарождающейся элиты нового времени стимулом. Были, конечно, ревнители традиции: те, кто смеялся над крысятничеством помещиков-дворян, а потом промышленников-бюргеров. Только и над ними в итоге жестоко надругались. Дон-Кихот Сервантеса - подлинный рыцарь, но ``ныякой нэ командыр'', а неадекватная личность.

Финальный миф

Пользуясь случаем, выражаю благодарность тем умным-преумным дядям и добрым-предобрым тётям, которые до сих пор внушают нам, что жалкие лузеры Дон-Кихот и князь Мышкин, чуть ли не образцы для подражания молодёжи. Огромным количеством обезволенных клинических пациентов мы обязаны именно вам, педа-гоги.

- Батенька, вы не поняли, там же философия...

- Нет уж, господа-товарищи, я давно понял, это вы начинку клювом прощёлкали.

Во-первых, философия как эффективный способ мировосприятия, перестала формировать элиту с эпохи Рима. Марк Аврелий, стоик и император, последний из ``философов на троне'', разводить которых начал ещё Аристотель (Александр Филиппович Македонский - цветочек первого поколения). В средние века закваску элите давала религия (варварская или христианская, по барабану), в новое время, приблизительно с XVI по XIX век, - наука (а наука и философия, если кто набычился, вещи разные, если не сказать, противоположные).

Во-вторых, философия у Сервантеса и Достоевского, писак гениальных, но зловредных, конечно, присутствует. Только, как вы уже догадываетесь, совсем не та, что преподают легковерным подросткам. Суть данной философии сводится к сакраментальному: то, что первый раз происходит как трагедия, повторяется как фарс. Сервантес с идальго Ламанчским и Дульсинеей пародирует культ Прекрасной Дамы, Фёдор Михайлович с Мышкиным и тётей Настей изгаляется над дендизмом.

Элиты вытесняют друг друга. Ценности новой элиты вызывают ненависть старой, а ценности старой - жгучую зависть у молодой. Для того, чтобы накопленный духовный опыт не пропадал, предусмотрен нехитрый рецепт, который называется финальным мифом. Ярчайшие представители уходящей элиты сливаются с мифом и таким образом оставляют потомкам на память о себе только хорошее. Скажем, для рыцарства финальным мифом стала Песнь о Роланде, легенды о короле Артуре.

Когда состарилось ``новое время'', его элиту составлял не только расторопный буржуа, но изобретатель-дворянин и просвещённый лорд. XIX столетие породило поистине культовую форму элитарного бытия - дендизм, продержавшийся аж до середины XX-го. Денди - сорт человека, чьё бытийное совершенство сравнимо с сиянием богов-олимпийцев. Джордж Бреммель и Оскар Уайльд - вершины, на которые не забираются больше одного раза. Потому что после водружения флага они осыпаются.

Чтобы увековечиться, финальный миф прежней элиты создаётся в зоне жизненных интересов новой. Союз Тристана и Изольды - зашифрованная алхимическая формула, имеющая мало общего с воинственным пафосом рыцарства. Дендистское овладение умами также происходит не за счёт энциклопедических познаний или политико-экономических реформ. Во всём этом элита нового времени и так увязла по шею. Победа достигается в сфере life-style, на пересечении этики и эстетики. Так, Уайльд, эстетизируя одежду, планомерно перечит всё нарастающей тенденции прагматизма. Его променад - мистериальный выход верховного жреца посреди рабства тотальной обусловленности. Мэтр салонов шествует в бархатном жакете, брюках до колен, в белой рубашке с отложным воротником и длинным галстуком тропической расцветки. У него длинные локоны, в руках гелиотроп или лилея. Уайльд сознавал себя революционером в эстетике. Романтическому наитию о превосходстве искусства над действительностью он придал безукоризненную форму.

Не следует путать денди и современных ``публичных людей'' с их армией имиджмейкеров и пиаром. От идей до кончиков ногтей - денди сам себе режиссёр. Если Маяковский в жёлтой кофте - ацетоновая отрыжка дендизма, то современные селебритис даже не тени. Это вообще из другой оперы и к элите отношения не имеет. Скорее они напоминают депутатов, представителей. Понятно, что не депутаты придумывают законопроекты. Они их утверждают, хоть и в исковерканном виде. Депутаты представляют публике настоящих творцов проекта, у которых нет времени заседать. Так и знаменитости - своего рода модели, презентующие публике слепок цивилизации. Авторы ``дивного нового мира'' скромничают за кадром. Кто же они и что представляет из себя сегодняшняя элита?

We are the champions

Wanted! Смещение фокуса восприятия из сферы науки в сферу искусства на рубеже XX века вызвало необратимые последствия. Поначалу ждали, что вернутся времена праистории, воспетые Уильямом Блейком, когда ``древние Поэты одушевляли предметы вокруг себя, видели в них Богов или Гениев, которых звали по именам и украшали качествами лесов, рек, гор, озёр, городов, народов, и всего, что они могли воспринять посредством развитых и множественных чувств''. Господство голого рационализма миновало, окутанный мистическими туманами модерн соблазнял и затягивал... Но вышло всё иначе: Ахматова в коммуналке, Клюев с включённым паяльником в жопе, Мандельштам за колючей проволокой, Эзра Паунд в психушке. Не больно-то похоже на триумф чистого искусства.

Место Учёного на Олимпе занял не Поэт, а его величество Игрок. Скажу как на исповеди: кто не играет - к нынешней элите принадлежать не сможет ни под каким соусом. Играют по-разному, но в добровольно-принудительном порядке. Кто-то актриса, кто-то спортсмен, кто-то шулер, кто-то на саксе. Лицо нынешней цивилизации делают не научные открытия, а расширение и углубление игровых отношений. Мы вступили в игровую цивилизацию и выбьемся в другую не скоро. Если в средние века воины и монахи упивались борьбой (с сарацинами, греховной плотью), в век Просвещения матёрые масоны тащились от конструкторов типа ``собери Новую Атлантиду'' (это про маму-Америку), то в наше столетие экстаз вызывает табло с ``Game over'', немедленный бонус и аплодисменты. Дальше не важно - это и есть цель. Всё разбито на раунды, реальность напоминает задачник: ``для прохождения первого этапа требуется...'', ``...а теперь решите уравнение третьей степени''.

Никогда прежде на этажах социума, считавшихся элитарными, не толкалось столько артистов вкупе с чемпионами. В VIP-апартаментах - боулинг. Там Рональд Рейган - абсолютно знаковая фигура с какой стороны ни глянь. Был актёр, стал президент, вдруг бац - забыл, в чём компот и какая между ними нафиг разница, потому как по сути то и другое - игра. А дальше им самим стали играть, перекидывая как в пинг-понге. Помните первую ``Матрицу'', антигероя Сайфера?.. Рейган - его фамилия и особливо обратите внимание на диалог со Смитом в ресторане. Короче, что интернет-биржа, что электронная стратегия-``монополька'' - один код. ...И где ж элита?

Сразу вспоминается teamplay, опция командной игры в Сети. Согласно агентурным данным, все важнейшие перемены в жизни общества традиционно производились командами. Гурченко поёт, Гавриил Попов подвывает: ``Команда молодости нашей, команда, без которой нам не жить...'' и т.п. Слёзы капали...

Большинство команд тщательно себя законспирировало. Но некоторые удалось раскрыть - видать, шибко бузили.

Команду для подраставшего сына Александра начал сколачивать ещё его отец, знатный тренер Филипп Македонский. Туда были приглашены отпрыски самых преданных родов. Военно-познавательная игра ``Покорение Азии за 7 лет'' состояла из нескольких матчей-походов в бодром ритме без перерыва, пока сборная Македонии не вышла в полуфинал, предварительно собрав урожай призовых статуэток (Александра обожествили в Греции, Египте, далее - везде). Однако без верного Пармениона, любимого Гефестиона, дерзкого Кратера, осторожного Неарха и ещё примерно полутора десятка ближайших к царю гетайров высшей лиги не видать им было как своих ушей. Говоря без обиняков, эллинская культура никогда бы не получила мирового статуса.

Примерно то же, но с меньшей помпой наблюдалось за нашим Петром I. Не пряча скепсиса по поводу перешедших ему от отца, царя Алексея Михайловича, бояр, государь всея Руси объявил дополнительный набор в театральную студию под вывеской ``Птенцы гнезда Петрова''. Была испробована новейшая метода. Пётр не спрашивал кандидатов ``кто твой папа? где твой мама?'', а задавал вопрос ``что ты умеешь делать?'' и сразу давал новичку роль. Благодаря этому национальный и социальный состав ``гнезда Петрова'' был чрезвычайно пёстр, но при том оставался одной, ладно сбитой труппой. Главреж сумел сгладить все различия, все противоречия, то заставляя, то заражая своей одержимостью. И добился ведь своего! На международном фестивале в Амстердаме за пьесу ``Всешутейший собор'' театральному коллективу из России жюри присудило премию ``Надежда века''.

Случаются и обломы. Была такая команда ``ВКП(б)''. Но вратаря Джугашвили переманил соседний клуб. А потом всем игрокам-большевикам раздали красные карточки, пардон, белые тапочки. Ну и напоследок, как водится, фарс. У Ельцина, у того получилось сразу несколько команд. А результат, а счета - и не говорите...

Четверо в лодке

Мы придвинулись к главному вопросу: можно ли быть элитой сегодня и с кем для этого надо перетереть? С телевизионщиками, журналистами, голливудскими звёздами, игроками казино в Лас-Вегасе, членами Бильдербергского клуба, друидами, наркобаронами, генеральскими жёнами?.. Захватанность ``элиты'' в словоупотреблении сравнима лишь с её обмусоленностью в научных штудиях. Определений элиты набирается до 15 тысяч, а между тем крепнет убеждение, что в XX веке она напрочь исчезла.

Жил на белом свете испанский философ Хосе Ортега-и-Гассет. Он попробовал себя в политике, но затем остановил выбор на философии и истории искусства. Вращался среди людей, стопроцентно относивших себя к разряду элиты. Но было ему как-то неуютно... Чуял беду. Ортега-и-Гассет сочинил книгу ``Восстание масс'', где без лишнего шума разъяснил, что после выхода на политическую, культурную и прочие арены больших скоплений народа прежняя манипуляция ими невозможна. Толпы бродят повсюду, как мухи засиживая прелестные места, где раньше укрывались от них элитарные особи. Обратно в хаты народ не загонишь.

Конечно, пытаться манипулировать можно и нужно - элите, ей закон не писан. Кстати, власть и закон - вещи ещё более несхожие, чем наука с философией. Не сметь хмуриться - если б хватало одного закона, то и правительства... того... не надоть было бы. Полная анархия бы вышла... А только и особи эти элитарные в толпени имеют тенденцию к растворению. Прям как Мадонна с Гаем Ритчи: нацепят тёмные стекла и пьют пиво, как простой шотландский мачо с простой такой до одурения итальянской герлой. И в целом всех, кроме особо привыкших помыкать народом, такая ситуация устраивает. Напоминает финал древнегреческой трагикомедии: ``герои исчезли, хор остался''.

Но для всамделишной элиты после книжки Ортеги-и-Гассета веселье как отрубило. Массы теперь приходилось на каждом шагу учитывать, и за каждый пук перед ними отчитываться. Не лично перед царём-батюшкой, коего успешно скинули, не интимно перед Богом, который, как сказанул другой смельчак Ницше, ``мёртв'', а перед стадными, презренными массами. Отчитывались уже и Сталин, и Гитлер, а уж Клинтон... Сплошные будни и никакого (без масс) полёта. Чуть ошибся - не переизберут или туда же - скинут. А то попросту забудут спросить и всё сделают по-своему. И что обидно: не так уж плохо.

Главная же печаль, что все теперь в одной лодке: что элита, что нет. Куда плыть никто не знает. Долго рулить не дают. Зато есть ядерная рулетка, есть экологическая, есть демографическая. Глобальное казино, где всё зависит от его святейшества Случая. Если до XX века развитие человека шло преимущественно в рамках элит, сменявших друг друга по часовой стрелке, то со вступлением в сетевое общество иерархия и субординация стали до жути виртуальными. Степень риска перекрыла все аварийные гарантии. Теперь не массы нуждаются в поводырях, святых, пророках или мессиях, но те отчаянно нащупывают подход к среднестатистическому обывателю. Без эволюции масс продвижка, достигнутая узким кругом, может быть размыта волнами времени. Легко. Принцип, который Христос однажды ввёл для учеников, ``кто хочет быть большим да будет всем слуга'', теперь актуален для просто каждого. Если не торкнуло ещё по этой линии - считай пока везёт.

Пришла пора заостриться на более фундаментальных различиях между людьми, чем цвет кожи, каста или информированность. На самом деле мы делимся на готовых и не готовых к изменениям, меняющихся и меняющих. Гуру узнать просто: его присутствие должно вызывать у вас безграничное изумление. Если изумления нет или его эффект локален, помашите БабЕ ручкой.

Указанные типы соответствуют развивающейся модели человеческого общества и куда важней - к какому из них мы объективно принадлежим, а не то, сколько у нас власти и часто ли мы мелькаем на телеэкране. Поверьте на слово, скоро это совсем перестанет будоражить.

Роман Багдасаров