Богородице-Рождественский Саввино-Сторожевский монастырь, находящийся в подмосковном Звенигороде, некогда называли Лаврой, и это многое может сказать о степени его популярности в народе. Он был основан преподобным Саввой – учеником Сергия Радонежского и одним из самых ярких духовных деятелей эпохи национального возрождения.

Саввино-Сторожевским монастырь назван по горе Сторожи, на которой был он основан (сама же гора нареклась так из-за воинской стражи, наблюдавшей с нее за окрестностями), и имени его основателя, одного из первых учеников преподобного Сергия Радонежского (первого скорее не по времени прихода к Троицкому игумену – в списке первой дюжины имени его нет, – а по благочестию). Известно, что еще при жизни преподобного Сергия Савва был духовником Троицкой обители (и, кстати, самого Радонежского чудотворца), а по кончине Троицкого первостроителя, когда преемник его Никон ушел в затвор, именно Савва все шесть лет Никонова молчания нес бремя игуменства в обители преподобного Сергия.

Своим духовником почитали его и вдова Дмитрия Донского Евдокия (незадолго до смерти постригшаяся в монашество с именем Евфросиния), и третий (а по праву престолонаследия второй, ибо первый умер во младенчестве) сын его Юрий (заодно и крестный сын самого преподобного Сергия), ставший по завещанию отца князем Звенигородским. Считается, будто именно однажды упросил преподобного Савву идти с ним в Звенигород освятить княжий дом.

Впрочем, есть и другая версия, согласно которой преподобный Савва и Юрий (Георгий) Звенигородский (в то время человек по нынешним меркам молодой) уже тогда задумали создание в вотчине князя Юрия своего рода Русской Палестины – два с половиной века спустя нечто подобное попытается устроить совсем рядом Патриарх Никон. Как бы то ни было, но преподобный Савва покинул отчую обитель и отправился в Звенигородский удел, взяв с собой Смоленскую икону Божией Матери. И когда присмотрел у впадения речки Разварни в Москву подходящее место, «словно небесный рай, благоухающими насаждено цветами», пал со слезами пред нею и вознес молитву, прося благословения. Здесь в 1398 году и был заложен деревянный храм Рождества Пресвятой Богородицы, с которого началась обитель на Сторожах. Слух о подвижничестве и благочестивой жизни преподобного Саввы очень скоро привлек многих, и когда братии собралось для того достаточно, блаженный Савва завел общежитие.

Князь Юрий помогал обители, и еще при жизни преподобного Саввы воздвигнут был уже каменный собор Рождества Богородицы (1405), впоследствии ставший образцом для каменного Троицкого собора Сергиева монастыря (построенного, кстати, все тем же Юрием Звенигородским). Судя по тому, что ко временам князя Юрия относится и находящаяся неподалеку от города Введенская церковь, очевидно, что молодой князь, руководимый старцем Саввой, намеревался охватить Звенигород «поясом Богородицы». Ныне ничего неизвестно о храмах, составлявших этот «Звенигородский пояс», но велика вероятность, что они были деревянные и просто не сохранились до наших дней: слишком много разрушений выпало на долю удела.

Преподобный Савва достиг глубокой старости, не изменив уставного правила. Изнурив тяжкими подвигами свою плоть и заболев, он почил о Господе 3 декабря 1407 года, перед кончиной наказав братии блюсти чистоту телесную, братолюбие и смирение, подвизаться в посте и молитве, после чего преподал всем мир и целование. На погребение его собрались почти все звенигородские жители, князья и бояре. Рака с мощами блаженного была поставлена в построенном им Рождественском соборе.

Князь, лишившись духовника и наставника, продолжал посещать обитель и всячески ей помогать. Роль Звенигородского князя в русской истории гораздо больше, чем принято думать: достаточно сказать, что изображение тезоименитого своего святого Георгия Победоносца первым на своих монетах начал печатать именно он. Умер он в 1434 году, успев перед своей загадочной смертью занять (после смерти старшего брата и согласно завещанию отца) и великокняжеский престол (что, скорее всего, и послужило причиной его неожиданной кончины после трехмесячного правления).

Каждый новый хозяин Звенигородчины старался подтвердить жалованные грамоты, данные монастырю князем Юрием, да и от себя выказать почтение. Андрей Васильевич и давал ему грамоты, и разрешал споры монастыря касательно владения отчинами. Не отставали и княжьи жены: вдова Василия Темного Мария Ярославовна в 1462 году подарила «на помин души» супруга Василия и сына Юрия сельцо Шульгино с деревнями и угодьями.

Монастырь постепенно улучшался, получая все больше средств. Усердие князей и бояр к обители особенно увеличилось после известий о чудотворениях преподобного Саввы.

В середине XV века было первое явление преподобного игумену сторожевскому Дионисию: во сне предстал ему преподобный Савва, повелев написать на иконе свой лик. Игумен Дионисий сам был живописец, и, написав образ Саввы, поставил его в церкви. С этих пор у гроба преподобного начали происходить многие исцеления. Вероятно, тогда и стали чтить память первостроителя Сторожевского, призывая его в молитвах.

В XVI веке известность монастыря росла, на богомолье сюда приходили самодержцы, а князья обогащали его вкладами. В это время в монастыре была уже многочисленная братия (при Иоанне Грозном – больше семидесяти иноков).

XVII век явился веком славы Сторожевскаго монастыря, особенно после обретения нетленных мощей преподобного Саввы. Однако в начале этого столетия, в период Смуты, обитель изрядно натерпелась от насилия и хищничества иноплеменников, окружавших Лжедмитрия I. В 1606 году, когда Лжедмитрий был в селе Вяземы, в монастырь проник отряд поляков, разорив и попалив обитель и приписанные к ней деревни, а также захватив казенные деньги, лошадей и хлебные запасы. Тогда затерялись и некоторые грамоты, жалованные от прежних князей. Царь Василий Иванович Шуйский, узнав из челобитной игумена о разграблении обители и ее вотчин, в 1607 году освободил монастырские села и деревни от платежа ямских денег на один год.

Царь Михаил Федорович Романов уже в первый год своего правления (1613) направил Саввинскому:

"Простому, по не без изящества дворцу царя Алексея Михайловича присуща скорее легкость, нежели величавость"

монастырю грамоту, по которой, в связи с разорением «от литовских людей», велено было не брать с монастырских товаров пошлин при их перевозке по реке Москве.

При Михаиле Федоровиче обитель с каждым годом все более процветала. Государь часто ездил сюда на богомолье, жаловал монастырь грамотами и вкладами. На колокольне было три колокола с именем царя Михаила: один, вседневный, отлит в 1636-м, а два другие – в 1620 году.

Время правления царя Алексея Михайловича (вторая половина XVII века), которое называют «золотым веком русского благочестия», оказалось добрым и для обители преподобного Саввы. Усердием государя монастырь быстро залечил раны, нанесенные ему Смутным временем, и всего за несколько лет превратился в один из самых многолюдных, богатых и почитаемых на Руси. Восстановление и украшение обители государь начал с древнего Рождественского собора, где под спудом почивали честные мощи основателя – преподобного Саввы, игумена Сторожевского, Звенигородского чудотворца.

По завершении работ в соборе, в 1650 году, появился царский указ о начале в монастыре большого строительства. Всего за шесть лет вокруг древнего собора сформировался новый, удивительный по своей красоте и гармоничности, архитектурный ансамбль, в котором каждое здание заняло свое, только ему предназначенное, место. Территорию монастыря полностью перепланировали, увеличив почти вдвое (частично засыпали и овраг, некогда разделявший две вершины горы Сторожи). Обитель состояла теперь из двух дворов, парадного и хозяйственного. Центром парадной части (и всего ансамбля в целом) осталась древняя святыня монастыря – собор Рождества Пресвятой Богородицы. Он, как и прежде, занимал самую высокую точку рельефа. Все остальные здания, обращенные фасадами к собору, расположились ниже по склону холма. Хозяйственные помещения были сосредоточены в северной части, за звонницей и Трапезной палатой, и не мешали лицезрению соборной площади. Почти все это сохранилось до наших дней. Исчезли лишь больничные палаты, от которых осталось единственное описание, сделанное Павлом Алеппским. Судя по нему, устроены они были как «монастырек в монастыре»: с особыми воротами, многочисленными кельями и со своим храмом – церковью во имя святого Иоанна, сочинителя «Лествицы, или Скрижалей духовных».

Саввино-Сторожевский монастырь сочетал в себе живописность с рациональным использованием рельефа местности. Павел Алеппский сравнивал его с обителью преподобного Сергия: «Монастырь святого Саввы меньше Троицкого, но построен по его образцу. Как тот я назвал бы женихом, так этот – невестой, и поистине это так, как мы видели своими глазами».

В 1652 году в монастыре произошло величайшее событие – были обретены нетленными мощи преподобного Саввы. Согласно монастырскому преданию, обретению мощей предшествовало чудесное спасение царя во время охоты самим преподобным Саввой. Алексей Михайлович в одно из своих посещений монастыря ходил на охоту в окрестные леса. Когда свита рассеялась по лесу для отыскания медвежьего логова и он остался один, из лесной чащи на него внезапно выскочил медведь. Безоружный царь был обречен на верную смерть, но явился около него старец, после чего зверь бежал. Спрошенный царем старец ответил, что его зовут Саввою и он инок Сторожевской обители. Меж тем вернулись некоторые из свиты, и старец пошел к монастырю. В обители Алексей Михайлович узнал, что в монастыре нет ни одного монаха с именем Савва, зато, взглянув на образ преподобного, уразумел, что это был сам преподобный. Тогда царь велел отслужить молебен и освидетельствовать гроб для приготовления святых мощей преподобного Саввы к торжественному открытию. 19 января 1652 года, после 245-летнего пребывания под спудом, честные мощи преподобного Саввы были торжественно извлечены из земли и положены в дубовую раку на солее у южных алтарных дверей Рождественского собора.

После этого усердие Алексея Михайловича к обители усилилось настолько, что по своей ревности он не позволял никому другому делать в монастырь никаких приношений. Ему казалось, что дары других служили бы доказательством недостатка его собственных щедрот.

Государь не только заново благоустроил любимую обитель, но и наделил ее особыми правами. Монастырь стал «собственным государевым богомольем», а около 1652 года получил, первым из русских монастырей, статус Лавры. При царе Федоре Алексеевиче он звался «комнатным государевым» и сохранил все преимущества. Для царей Ивана и Петра Алексеевичей, царевны Софьи и царицы Натальи Кирилловны Саввин монастырь стал не только местом богомолья, но и убежищем во время первого стрелецкого бунта 1682 года.

Расцвет монастыря при первых Романовых сменился экономическим упадком в XVIII веке (тогда и утрачен был титул Лавры), однако в XIX столетии обитель снова поднялась и к 1917 году была одной из самых благоустроенных и обеспеченных в России. В сентябре 1898 года Саввино-Сторожевский монастырь торжественно отпраздновал 500-летие своего основания. Сюда прибыл крестный ход со святынями Троице-Сергиевой Лавры. Среди многочисленных паломников были митрополит Московский Владимир (Богоявленский) и великий князь Сергей Александрович с супругой Елизаветой Федоровной.

После октябрьского переворота, в мае 1918 года, новые власти реквизировали часть имущества обители, из-за чего случился вооруженный конфликт. Наместник монастыря Макарий и духовник отец Василий предстали перед ревтрибуналом и были приговорены к бессрочному заключению. Год спустя кощунственное вскрытие мощей преподобного Саввы (один из богоборцев даже плюнул на череп преподобного) вызвало новые протесты братии и мирян. Последовали новые аресты, святые мощи конфисковали (часть их все же удалось спасти), а монастырь закрыли, устроив там сначала концлагерь, а потом колонию для беспризорников. За 20-е годы XX века отсюда было вывезено 20 пудов серебряной церковной утвари, почти все иконостасы (для смывания золочения), больше тысячи комплектов облачений XVIII–XIX веков и старинные колокола.

Удивительно, но при столь варварском отношении почти не пострадал архитектурный облик обители. Во время Великой Отечественной войны на монастырь не упал ни один снаряд, хотя передовая была лишь в трех километрах от него.

22 февраля 1995 года Священный Синод благословил начать возрождение обители преподобного Саввы.

Сведений о последнем перед закрытием Саввино-Сторожевской обители ее настоятеле мы имеем очень мало. Неизвестна даже точная дата его рождения, да и окончание его жизни скрыто от нас. Впрочем, все относительно, и имя его легко найти в первом томе «Архипелага ГУЛАГА» Александра Солженицына.

Иван Фиргуф родился в Риге, в семье доктора, в 1868 году. Происходил из обрусевших немцев. По окончании кадетского корпуса был выпущен офицером в прославленный лейб-гвардии Кексгольмский полк. Служил в военном ведомстве в Варшаве. В 1892 году в возрасте 24 лет вышел в отставку, отрекся от имущества в пользу бедных и поступил послушником в Гефсиманский скит. В 1896 году принял постриг с наречением именем Иона. После года иночества в Гефсиманском скиту его определили казначеем в Зосимову пустынь, где подвизался около шести лет. А в 1903 году по воле великой княжны Елизаветы Федоровны был командирован на Дальний Восток, где шла русско-японская война. В 1905 году отца Иону наградили орденом святой Анны III степени. По окончании «военного послушания», в 1905 году, он вернулся в Зосимову пустынь в прежней должности.

И 1909 году иеромонах Иона переведен помощником эконома (а с 1914 года и экономом) в Троице-Сергиеву Лавру, где и оставался до марта 1917 года, когда по приказу местного комиссара был направлен в Гефсиманский скит без права выезда.

С очередной сменой власти, случившейся в октябре 1917 года, исполнял обязанности священника при женской общине «Отрада и утешение» на станции Лопасня Серпуховского уезда (ныне город Чехов). В конце августа 1918 года принял заведомо гибельную должность наместника Саввино-Сторожевского монастыря (к тому времени предыдущий наместник уже находился в заключении).

Время для игуменства бывшему офицеру выпало тяжелейшее. Монахи не получали продовольствия, жили на денежные подаяния и хлеб, которые приносили в монастырь прихожане. Все хозяйство было у монастыря отобрано, формально иноки считались еще владельцами монастырских зданий, но только находившихся в стенах самой обители. Осенью 1918 года в монастыре находилось около 50 монахов и послушников, но к голодной весне 1919 года их осталось чуть больше десятка человек.

17 июня 1919 года игумен Иона был арестован, чему предшествовали весьма драматические события. При вскрытии 19 марта мощей преподобного Саввы духовник обители черомонах Савва (Борисов) увидел, как один из депутатов Звенигородского уездного совета (принявшего решение о вскрытии) несколько раз плюнул на череп преподобного Саввы. Отец Иона, внесший святые мощи в алтарь, в этот момент отсутствовал, будучи вызван для осмотра раки преподобного. Некоторые другие члены совета вели себя в алтаре не менее нагло. Когда святые мощи вновь поместили в раку, безбожники сами разложили их так, «чтобы посмешнее выглядели», и запретили что-либо менять.

Несколько дней спустя в Москву, в наркоматы внутренних дел и юстиции, было направлено письмо-жалоба с просьбой прекратить безобразия. Его подписали 113 человек, среди которых были монахи обители и местные жители (почти всех их в дальнейшем ожидала страшная участь). Но ничего не помогло: уже 5 апреля мощи преподобного вывезли из монастыря.

15 апреля несколько прихожан отправились в Москву к профессору церковного права Н.Д. Кузнецову, бесстрашному защитнику церковных святынь. На следующий день в Совнарком было подано заявление с протестом по поводу увоза святых мощей и просьбой произвести дознание и привлечь виновных к ответственности. Заявление завершалось кратким объяснением со ссылками на святых отцов, что под святыми мощами подразумеваются любые останки (не только нетленные) и поэтому борьба большевиков против так называемого церковного обмана нелепа.

Вести следствие поручили следователю Наркомюста Шпицбергу. Этот специалист по борьбе с религией, открыто подтасовав показания свидетелей и, видимо, не побрезговав физическим воздействием, перевернул дело с ног на голову: одинаковыми штампованными фразами свидетели отказывались от своего апрельского заявления и по большей части признавали, что никаких кощунств не было. Игумен Иона направил из Таганской тюрьмы обширное заявление в трибунал, в котором разоблачал лживые показания, сфабрикованные Шпицбергом.

Карикатурное «расследование» закончилось обвинением монахов и прихожан в дискредитации советской власти. Действия распоясавшихся хулиганов признали «правильными и соответствующими революционной дисциплине». Профессора Кузнецова привлекли к делу в качестве обвиняемого как «интеллектуального руководителя всей этой компании» (хотя арестован он был еще до выводов «следствия»), монахов обвинили в инсценировке событий. Дело о кощунствах при вскрытии мощей переросло в «дело церковников». Профессора Кузнецова и последнего обер-прокурора Синода А.Д. Самарина приговорили к расстрелу (по амнистии заменили расстрел на фактически пожизненный срок – «до окончательной победы рабоче-крестьянской власти над мировым империализмом»), а отца Иону – к пятнадцатилетнему сроку (по амнистии срок сократили до пяти лет). Остальные получили по десять лет (по амнистии – три).

Освободившись из заключения (сокращенного в результате очередной амнистии до 20 месяцев), отец Иона вернулся игуменом в Гефсиманский скит, откуда пропал (возможно, будучи репрессирован) в 1929 году.

Про монастырь преподобного Саввы Сторожевского говорили, что если Троице-Сергиева Лавра – жених, то Саввино-Сторожевская обитель – невеста. Заметно сходство стен и башен Саввино-Сторожевского монастыря и с укреплениями Троицкого монастыря Калязина. Этот факт объясняется тем, что строительством в обоих монастырях во второй половине XVII века заведовал зодчий Иван Шарутин. Особенностью русских монастырей являлась, с одной стороны, организация территории в соответствии с определенной схемой (например, престольный собор и трапезная должны были находиться в парадной части), а с другой – умение согласовывать архитектурный ансамбль с естественным рельефом местности.

Стены Саввино-Сторожевского монастыря протяженность имеют около восьмисот метров, средняя высота – около восьми метров, толщина – 3,5 метра. Имеются три ряда бойниц, галерея боевого хода и шесть башен (раньше их было семь). На территорию ведут двое ворот – парадные (Святые врата – с восточной стороны) и хозяйственные (с севера). Из сохранившихся башен имена есть у четырех: восточная – Красная; юго-западная – Житная (служила зерновым складом); юго-восточная – Водовозная; южная, выступающая углом, – Усова. Утраченная башня звалась Больничной, ибо располагалась у больничных палат. Все башни имели шатровое завершение, крытое тесом. Самая красивая из башен (как то и из имени явствует) – Красная, над Святыми вратами, прямоугольной, в отличие от прочих башен, формы. На втором ярусе ее в 1883 году была устроена небольшая теплая церковь во имя Алексия, Божьего человека, – небесного покровителя царя Алексея Михайловича, в настоящее время не возобновленная. Вместе со стоящей рядом Троицкой церковью башня оформляет необычный вход в монастырь: двое ворот ее ведут в монастырский дворик, а он, в свою очередь, – в подклет Троицкой церкви. Оттуда широкая лестница выводит сразу на Соборную площадь. Из глубины подклета виден только Рождественский собор, с каждой ступенькой как бы вырастающий из холма, увеличивающийся в размерах и приближающийся к идущему. Таким оригинальным способом зодчие подчеркнули доминанту монастырского ансамбля – собор Рождества Пресвятой Богородицы.

Троицкая церковь, построенная в 1652 году, за время своего существования претерпела ощутимые изменения. Небольшой бесстолпный шатровый храм над воротами, ведущими во внутренний двор монастыря, был выстроен на средства царя Алексея Михайловича зодчим И. Шарутиным как домовая церковь царицы. Первоначально был освящен как Сергиевский, а в Троицкий переосвящен в 1825 году. Высокий подклет церкви характерен для русской архитектуры того времени, а здесь, в силу особенностей рельефа местности, он был просто необходим. Первоначально у церкви было не три апсиды, как сейчас, а одна. С двух сторон шла галерея в Царицыны палаты, ныне утраченная. К церкви в 1807 году пристроили небольшую трапезную (под ней находилась усыпальница графов Шереметьевых) с Казанским приделом, а в 1857 году с севера – придел во имя святителей Московских. Симметрично к нему соорудили новый Казанский придел, При реставрации, происходившей в 1980-е годы, церкви вернули первоначальный вид – вместо приделов 1857 года возобновили паперти. Троицкий храм за счет использования голосников (небольших полых сосудов в стенах, отверстиями обращенных внутрь храма) обладает великолепной акустикой. Кроме прочего, Троицкая церковь считается последней в России шатровой церковью. В 1652 году Патриарх Никон запретил строительство подобных храмов, мотивировав это тем, что они не соответствуют византийским традициям.

Невысокие Царицыны палаты были возведены за два года (строительство окончено в 1654 году) для Марии Милославской – первой супруги царя Алексея Михайловича. Строение это сохранило в себе неповторимое очарование жилого терема XVII века – его отличают старинная форма оконных и дверных проемов, восхитительное белокаменное резное крыльцо, уютный интерьер с анфиладой сводчатых комнат и расписными порталами при переходе из одной комнаты в другую. Одноэтажное здание (в древности имевшее, впрочем, второй, деревянный этаж) поставлено по левую руку от главного входа в монастырь на склоне холма. Со стороны крепостной стены оно имеет подклет, служивший для хозяйственных целей. Парадная половина, выходящая окнами на Соборную площадь, делилась на три части, каждая – со своим входом. Центральная предназначалась для царицы, а боковые – для свиты. Хозяйственная половина, окнами смотрящая на монастырскую стену, представляла собой анфиладу комнат, идущую через все здание. Внутренняя отделка парадной половины характерна для дворцовых покоев того времени. Ее особенности – расписные потолки, обитые тканью стены, встроенные шкафы-ниши, резные деревянные столы и лавки, сундуки, многоцветные изразцовые печи.

Крестовокупольный четырехстолпный одноглавый белокаменный собор – один из немногих сохранившихся памятников раннемосковского зодчества. Фасады, верх апсид и барабана декорированы поясами белокаменной резьбы. Паперти и придел во имя преподобного Саввы Сторожевского пристроены в середине XVI века. Век спустя паперти и придел перестроены, в то же время надстроена ризница. В соборе сохранились иконостас и росписи середины XVII века, для создания которых в свое время были приглашены «царские жалованные и кормовые изографы» – лучшие мастера иконного цеха Оружейной палаты Кремля. Некоторые из них до этого участвовали в росписи Успенского собора Кремля (1642 год), а уже после Звенигорода – кремлевского Архангельского собора (1652 и 1666 годы). Всего Рождественский собор расписывали 29 иконописцев, возглавлял их один из лучших изографов своего времени Степан Григорьев Рязанец, а руководил работами знаменщик Оружейной палаты Поликарп Тимофеев. Одновременно для собора писалось и «стенное письмо», а в Москве – иконы.

Стоит отметить, что первоначально собор был расписан фресковой живописью – скорее всего, мастерами из круга Андрея Рублева (который тоже, вероятно, бывал в Звенигороде – именно здесь в 1918 году был обнаружен его знаменитый «Спас»). Фрагменты первоначальных фресок в 1913 году были найдены на белокаменной алтарной преграде за пятиярусным иконостасом. Интересно, что над западным храмовым входом обычно изображали Страшный Суд, как напоминание о неизбежности наказания за грехи, однако в соборе Сторожевского монастыря место это занимает композиция Рождества Пресвятой Богородицы. Монастырское предание гласит, что такое нарушение канона было допущено по личному распоряжению государя Алексея Михайловича. Росписи придела иллюстрируют житие преподобного Саввы.

В соборе хранятся мощи преподобного Саввы, вернувшиеся в монастырь после восстановления иноческой жизни. Богослужения здесь возобновлены в 1995 году.

Два келейных корпуса, замыкающие главную монастырскую площадь с юго-восточной стороны, расположены между царским дворцом и Царицыными палатами. Когда-то здесь размещался один большой Братский корпус, построенный в один этаж на подклете, имевший излом по линии крепостной стены и оформленный весьма скромно. По фасаду можно видеть такую же строгую и стройную систему членения стены на отсеки (по три окна в каждом), как и в царских хоромах.

В девятнадцатом столетии западное крыло разобрали и построили Малый келейный корпус, а над восточным крылом достроили второй этаж, украшенный в псевдорусском стиле. Кроме собственно помещений для братии, в Братском корпусе тогда находились больница, аптека и братская богадельня.

Напротив Царицыных палат, если смотреть через Соборную площадь, находится дворец царя Алексея Михайловича. Царь со всем своим семейством подолгу живал в Саввине монастыре, где настоятелем был его духовник архимандрит Никанор. В праздники стреляли из пушек, расставленных по стенам и башням монастырским, для чего особой слободой царь поселил около монастыря стрельцов. Дворец строился в 1674–1676 годах одновременно с палатами царицы на месте деревянных братских келий. Он представлял собой протяженную одноэтажную постройку, состоящую из семи клетей с отдельными входами. В центральной парадной части были покои царя; в северной части – кухня; остальные клети предназначались для размещения царской семьи и свиты. Четыре клети имели верхний деревянный этаж, куда вели узкие лестницы, расположенные в толще стены. С южной стороны, выходящей на скат горы, во дворце было даже три этажа. Наличники окон и входы богато декорировали – каменных дел подмастерье Васько Лыко вовсю использовал при этом западноевропейские барочные мотивы. При перестройке дворца в период регентства царевны Софьи его по всей длине надстроили вторым этажом, для чего разобрали крышу и тесовые терема. Второй этаж тогда представлял собой анфиладу покоев. Внутристенные лестницы были замурованы, а для входа на второй этаж устроили несколько наружных каменных крылец, из которых особым изяществом отличалось северное парадное. Самая кардинальная перестройка случилась после пожара 1742 года – тогда второй этаж вообще был сделан заново.

Когда-то одним из самых крупных зданий Саввино-Сторожевского монастыря было ныне неприметное здание Трапезной, расположенное при въезде в обитель со стороны северных (хозяйственных) ворот. В XVII веке оно воспринималось как чудо строительной техники, изумляя соотечественников и иноземцев.

Необычными были размеры этого четырехэтажного монументального сооружения, с углубленным в землю белокаменным подклетом, где помещался ледник и был вырыт глубокий колодец. В верхнем этаже поначалу размещалась богатая монастырская казна с тайниками для золота, серебра и иных драгоценностей, однако этот этаж пришлось разобрать через 150 лет после постройки, поскольку обрушились его перекрытия, Третий этаж занимала столовая палата, громадных по тем временам размеров, в ней часто устраивались царские приемы. Площадь ее пола тягалась с Грановитой палатой Московского Кремля, составляя около 500 квадратных метров. Отапливалась палата проходившими в стенах трубами кухонных печей (сами кухни находились в подклете). Помещения же первого и второго этажей отапливались духовым отоплением. Все помещения освещались окнами, расположенными кругом (причем окна были не слюдяные, а со стеклом – по тем временам роскошью особой). Кроме освещения, такое обилие окон выполняло и еще функцию вентиляции. Передний фасад Трапезной имел архитектурные украшения – в частности, карниз, что являлось новинкой для XVII столетия. Парадный вход в трапезную располагался со стороны Соборной площади в виде двухъярусных сеней, над которыми высилась трех-шатровая многоярусная колокольня.

Звонница обители, возведенная с южной стороны Трапезной палаты, имеет четыре яруса, три шатра (поначалу была она двухъярусной – еще два яруса и башенки появились в XVII веке), широкую лестницу и парадное крыльцо. Силуэт ее очень необычен: асимметрию в композицию вносят крыльцо с лестницей и часовая башенка, завершенная собственным четырехгранным шатром. На башне установлены были часы со звоном и часовой колокол, привезенные Алексеем Михайловичем из отвоеванного у поляков Смоленска и подаренные монастырю (часовой колокол сохранился, а вот сам часовой механизм был восстановлен лишь недавно). Перед звонницей в 1807 году построили трапезную церковь в честь Казанской иконы Божией матери – уже в стиле классицизма.

К восточной стене Трапезной палаты к 1693 году пристроили Преображенскую церковь, с пестрыми изразцовыми наличниками в стилистике московского барокко, увенчанными орлами. Этот бесстолпный, как и Троицкая церковь, храм перекрыт сомкнутым сводом и имеет всего две апсиды, разные по размерам. В годы, когда обитель была в ведении санатория, здесь устроили кинозал. Сейчас храму возвращен первоначальный вид.

Обитель преподобного Саввы на Сторожах праздновала свое 600-летие в августе 1998 года. В честь этого события по благословению священноархимандрита Саввина монастыря Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II было совершено торжественное перенесение мощей преподобного Саввы в основанный им монастырь.

_И

стория второго обретения святых мощей Сторожевского чудотворца весьма любопытна. В советскую эпоху они тайно хранились в благочестивой православной семье, особо почитавшей преподобного Савву. Михаил Михайлович Успенский – заслуженный художник РСФСР, происходящий из известной московской семьи. Его отец, Михаил Васильевич, профессор медицины, – основатель первой в Москве отоларингологической клиники. Михаил Михайлович приходится племянником писателю Николаю Успенскому и внучатым племянником Глебу Успенскому. Супруга его Софья Дмитриевна – дочь купца 1-й гильдии Дмитрия Лепахина, владельца шоколадной фабрики.

После свадьбы (случившейся почти сразу после революции) молодожены уехали из неспокойной столицы в Звенигород, где в 1920 году родился у них сын, нареченный Саввой в честь преподобного. В Звенигороде бывала у них Анастасия Ивановна Цветаева с сыном Сережей, страдавшим заболеванием легких. В 1920-е годы Михаил Михайлович, в то время сотрудник Государственного Исторического музея и член областной комиссии по охране памятников, был приглашен на Лубянку. Вызвавший его сотрудник, указав на блюдо, на котором лежало нечто, укрытое материей, велел передать его в музей. Относительно укрытого материей этот человек сообщил, что это останки Саввы Сторожевского, и просил поместить их «куда сочтете нужным». По тону было ясно, что он советует спрятать мощи в надежное место.

Хранить «предметы культа» в те времена было смертельно опасно. Сначала Успенский прятал святые мощи дома, но потом, уложив их в полотняный мешочек, помещенный в специальный сосуд с плотной крышкой, зарыл в саду на даче. После пожара, уничтожившего дачу, Михаил Михайлович перевез мощи преподобного в свою московскую квартиру. За три года до смерти, беспокоясь об их судьбе, он обращался к отцу Евлогию, на тот момент эконому Троицу-Сергиевой лавры (ныне – архиепископ Владимирский и Суздальский), с вопросом, как быть с мощами, Но тогда сделать что-либо не удалось, и на смертном одре Успенский просил исповедавшего и причастившего его священника передать святыню отцу Евлогию. Ситуация в стране вскоре поменялась, и святые мощи преподобного Саввы Сторожевского были переданы Церкви, в московский Свято-Данилов монастырь. Случилось это при Патриархе Пимене, который особо почитал Сторожевского святого. Нахождение ковчежца с мощами преподобного именно в Свято-Даниловом монастыре вполне закономерно: Савва Сторожевский издавна считается – вместе с Даниилом Московским – небесным покровителем Москвы и москвичей.

А в 1998 году, к юбилею Саввиной обители, к которому было приурочено возвращение преподобного в родной монастырь, отреставрировали уникальный иконостас Рождественского собора, обновили стенные росписи, отлили и подняли на звонницу первые 10 колоколов. По старым образцам была воссоздана рака для мощей преподобного и восстановлен его скит.

Само празднование началось 22 августа 1998 года в Троицком соборе Свято-Данилова монастыря, где с 1985 года хранились мощи святого подвижника. Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II с собором архипастырей отслужил Божественную Литургию и молебен, после чего ковчежец с мощами под колокольный звон и молитвенное пение был пронесен крестным ходом через Святые врата монастыря и отправился в путь в сопровождении колонны автобусов и автомобилей.

В Звенигороде у храма святого благоверного князя Александра Невского колонна остановилась, и крестный ход продолжился. Жители воспринимали возвращение своего небесного покровителя и заступника как Божью милость, явленную Звенигородской земле. Под несмолкающий колокольный звон многотысячный крестный ход подошел к Святым вратам обители, из которых вышел Святейший Патриарх, принял ковчежец со святыми мощами и внес его в монастырь. После положения ковчега в раку в Рождественском соборе началось праздничное Всенощное бдение.

В Саввино-Сторожевском монастыре произошли одни из первых столкновений защищавших святыни людей с распоясавшимися представителями коммунистической власти.

В середине мая 1918 года у монастырских стен произошло знаменитое убийство Макарова, явившегося в обитель в сопровождении других большевиков для конфискации хлеба и составления описи монастырского имущества. По звону колокола простые люди, в основном крестьяне, собрались у северного входа в монастырь – Макаров подходил к обители со стороны монастырской гостиницы, в которой он расположился в качестве коменданта. Когда большевики потребовали у наместника иеромонаха Макария (Попова) ключи от монастырской ризницы, тот отвечал, что с благословения архиерея не может сдать монастырское имущество. При более настойчивом требовании крестьяне встали на защиту обители. Взаимное ожесточение усилилось настолько, что завязалась драка, в которой Макаров был убит, а сопровождающие его большевики ранены; один из них скончался по дороге в больницу. После расправы над большевиками люди двинулись в город для свержения власти советов в уезде. Вскоре прибывший отряд подавил это выступление.

«Я слышал, что накануне или даже в тот же самый день в Саввино-Сторожевской слободе священник Державин на сходке на коленях и со слезами просил крестьян защитить монастырь и преподобного Савву от большевиков… В селениях и Посаде агитировали, что по первому набату необходимо собираться в монастырь», – эти показания свидетеля, а но сути одного из виновников случившегося, отца комиссара Макарова, легли в основу обвинения против арестованных священнослужителей и большой группы мирян. Жертвами беспорядков оказались три человека: убитый комиссар Макаров, а также сильно избитые милиционер Ротнов и секретарь сельского совета Соколов.

Показания участников и свидетелей на допросах сильно различались по главным пунктам, но относительно повода для недовольства и возмущения верующих мнения сходились. Накануне событий, 14 мая, прихожанам стало известно, что по дороге с мельницы был перехвачен отец комиссара Макарова с мукой, смолотой из зерна, ранее конфискованного в монастыре во время обыска. Факт использования комиссаром служебного положения вызвал сильное возмущение в крестьянской среде. На сходе была избрана комиссия с участием представителей власти, которой поручили расследование факта хищения зерна из монастыря.

По окончании расследования стало ясно, что обнаруженная мука действительно смолота из монастырского зерна. Это возмутило крестьян. Согласно показаниям одного из свидетелей, толпа, возмущенная против Макарова, направилась в монастырь, чтобы проверить имущество обители, ранее описанное комиссаром, а заодно сместить его. Свидетель отмечал особо, что поначалу враждебного отношения к Макарову не было.

Дальнейшие события освещались по-разному. Свидетель-милиционер, член избранной на сходе комиссии, рассказал, что когда они 15 мая пришли в монастырь для проверки описанного имущества, то там уже собралась большая толпа, которая сразу же обезоружила его и комиссара, причем вооруженные «конфискаторы» при этом не сопротивлялись. Переломный момент, после чего произошло кровопролитие, многие свидетели и участники событий связывали с началом набатного звона в монастыре. Он сразу же наэлектризовал уже возбужденную толпу, в монастырь начал сбегаться из деревень народ. Далее события развернулись с такой быстротой, что на допросах многие не смогли объяснить, что же стало видимой причиной избиения представителей власти. Единственное, что подтверждали все, – толпа была неуправляемой.

Во время следствия появились вовсе фантастические «показания», не подтвержденные пострадавшими милиционерами, но очевидно инспирированные чекистами. Так, утверждалось, что толпа захватила цейхгауз и вооружилась (очевидно, кому-то необходимо было списать на беспорядки пропавшие из цейхгауза ружья).

Расследование проводил следователь Шпицберг, тот самый, который позже будет вести «дело церковников». А осужденный по «делу церковников» профессор Кузнецов на этом процессе старался помочь обвиняемым. Кроме прочего, он обращался в Наркомюст с просьбой о замене следователя, утверждая, что Шпицберг всюду обнаруживает свою ненависть к религии, особенно к монастырям, и открыто оскорбляет религиозные чувства православного народа.

Осенью 1918 года дело рассмотрели в ревтрибунале. Ревтрибунал счел, что мятеж был не случайным, а хорошо организованным выступлением с целью свержения советской власти. Иеромонах Макарий и отец Василий, как главные виновники мятежа, были подвергнуты бессрочному тюремному заключению, а непосредственные участники избиения комиссара – расстреляны. Часть крестьян, напавших на милиционера и секретаря сельского совета, приговорили к десятилетним срокам.

Прошло уже более десяти лет с того момента, как верующие отметили 600-летие обители преподобного Саввы Сторожевского. И иноческая жизнь вернулась в обитель. В конце XX века это воспринималось как чудо.

_О

битель была возвращена Церкви в 1995 году, тогда же были совершены первые после долгого перерыва богослужения. С тех пор в «доме Пречистой на Сторожах» в полной мере возродилась монашеская жизнь, обитель стала Патриаршей ставропигией. На сегодня в монастыре и в скиту живут около 70 насельников. Вновь устремились сюда паломники, монастырь стал одним из трех самых посещаемых общероссийских святынь. Ежегодно он принимает более полумиллиона гостей.

Полностью отреставрированы Рождественский собор, Троицкий храм, стены с башнями, братские корпуса, дворец Алексея Михайловича и часть гостиниц. Многим зданиям возвращен вид более древний, нежели имели они накануне разорения. Продолжается реставрация Трапезной палаты, Преображенской церкви, Саввинского скита. Восстановлены легендарная звенигородская звонница и башенные часы на колокольне. Практически все колокола (кроме часового) пришлось отливать заново. В Малом келейном корпусе разместились покои Патриарха.

Из 16 зданий и сооружений монастыря во временном пользовании у Звенигородского историко-архи-тектурного и художественного музея остаются три: Царицыны палаты с основной музейной экспозицией, Казначейский корпус, отданный под фондохранилище, и гостиница, где находится музейная администрация.

Полной передаче обители всех строений мешает неторопливость правительства Московской области в деле строительства нового музейного здания, фонды которого весьма велики: в благоприятных условиях музей может выставлять одновременно до пяти экспозиций (не считая богатой художественной галереи). Сейчас музей пребывает в летаргии, его крупные коллекции находятся в фондах других музеев России. Время от времени его «начинают строить» на бумаге – подобные решения принимались в 2005 и 2007 годах, эта история повторяется сейчас.

Предмет особого попечения братии – недавно созданный социально-реабилитационный центр «Детский приют Саввино-Сторожевского монастыря». Расположен приют в двух зданиях: одно из них находится непосредственно в монастыре, а другое – в Звенигороде. Около тридцати ребят из неблагополучных, малообеспеченных либо неполных семей согреты стенами обители.

Кроме того, при обители действуют Саввинские богословские курсы, ведущие свою историю со времен Екатерины II, которая в 1775 году повелела устроить семинарию в помещениях дворца Алексея Михайловича. Духовное училище функционировало вплоть закрытия монастыря.

В плачевном состоянии пребывает скит преподобного Саввы, место сугубых духовных подвигов и уединения святого подвижника. Годы лихолетья не пощадили эту дорогую для русских сердец святыню. Полное восстановление скита затруднено ввиду того, что построен он в месте с неустойчивым грунтом, оползание которого угрожает разрушением его стенам. Впрочем, благоустройство идет и здесь. В 2005 году, в канун праздника Крещения Господня, в Савви-ном скиту первых посетителей приняла купальня на святом источнике преподобного Саввы.

В Москве сохранилось историческое Саввинское подворье на Тверской улице (возле Столешникова переулка). Его храм был уничтожен в 1930-е годы, а в Саввинском архиерейском доме, построенном для монастыря в 1907 году, в настоящее время расположены приватизированные квартиры, организации и коммерческие структуры. Решение о передаче нежилых помещений Церкви по мере высвобождения их арендаторами выполнено частично. В связи с невозможностью воссоздания храма на историческом подворье монастыря преподобного Саввы Сторожеского решается вопрос о возведении в столице нового храма в честь святого покровителя Москвы.