PATRÍCII.

Это слово производно от термина pater, которым в ранние времена усточиво обозначался патриций, а в более поздние времена республики у римских авторов оно встречается зачастую как эквивалент сенатора. Термин patricii поэтому обозначал тех, кто принадлежал к patres "rex patres eos (senatores) voluit nominari, patriciosque eorum liberos" (Cic. de Re Publ. II.12; Liv. I.8; Dionys. II.8). У этих авторов встречается ошибочное предположение, что patricii были только потомством patres в смысле сенаторов, и непременно были связаны с ними кровным родством. Patres и patricii первоначально были терминами имевшими одно значение (Plut. Romul. 13; Lydus, de Mens. I.20, de Mag. I.16; Niebuhr, Hist. of Rome, I. p336). Слова patres и patricii имеют одинаковый корень и одно и то же значение по существу, и некоторые античные авторы верили, что наименование patres было дано тому особому классу римского населения на основе того факта что они были отцами семейств (Plut. Dionys. l.c. ); другие, что они были названы так из–за своего возраста (Sallust, Catil. 6); или потому что они распределяли землю среди более бедных граждан, наподобие тому как отцы делали среди своих детей (Festus, s.v. Patres Senatores; Lyd. de Mens. IV.50). Но большинство авторов справедливо возводят это наименование к patrocinium который патриции осуществляли над всем государством и над всеми классами лиц, из которых оно состояло (Plut. и Sallust, l.c.; Zonaras, VII.8; Suidas, s.v. Patrivkioi).

В отношении того, кем были патриции, мы должны различать три периода в римской истории. Первый простирается от основания Города до учреждения плебеев в качестве второго сословия; второй – от этого события до времени Константина, в течение которого патриции были фактической аристократией по рождению, и как таковые образовывали отдельный класс римских граждан, противостоявший плебеям, а затем новой плебейской аристократии нобилей; третий период простирается от Константина до Средних веков, в течение его патриции больше не были аристократией по рождению, а были лицами, которые просто обладали титулом, сначала даваемым императорами, а впоследствии также и папами.

Первый Период: от основания Города до установления плебейского сословия.

Исследования Нибура в области ранней римской истории установили как несомненный факт, что в течение этого периода патриции составляли всю совокупность римлян которые обладали полными правами голоса, что они были populus Romanus, и что кроме них не было фактически других граждан (Niebuhr, Hist. of Rome, II. pp224, 225, note 507; Cic. pro Caecin. 35). Патриции должны рассматриваться как завоеватели, которые низвели более ранних обитателей мест, которые они оккупировали, до состояния подчинения, которое в наших источниках обозначается терминами cliens и plebs. Другие части римского населения, а именно клиенты и рабы, не принадлежали к populus Romanus, или суверенному народу, и не были горожанами или патрициями. Сенаторы были избранной группой людей внутри populus или патрициев, которая выступала как их представитель. Горожане или патриции первоначально состояли из трех разных триб, которые постепенно вошли в состав суверенного populus. Эти трибы имели основой поселения на нескольких холмах, которые были последовательно включены в границы города Рима. Их названия были Ramnes, Tities и Luceres, или Ramnenses, Titienses и Lucerenses. Каждая из этих триб состояла из десяти курий, а каждая курия из десяти декурий, которые были установлены для представительства и военных целей [SENATUS.] Первая триба, или Ramnes, была латинской колонией на Палатинском холме, которая, говорят, была основана Ромулом. В течение того времени, пока она существовала в одиночестве, она насчитывала только одну сотню родов (gentes) и имела сенат из одной сотни членов. Когда Tities, или сабинские поселенцы на Квиринальском и Виминальском холмах, под предводительством царя Тация объединились с римлянами, число родов, так же как и сенаторов, выросло до 200. Эти две трибы после их объединения, растянувшегося вероятно на определенное время, были патрициями Рима до того как третье племя, Luceres, которое состояло главным образом из этрусков, поселившихся на Целийском холме, также вошло в состав объединения с двумя другими в качестве третьей трибы. Неясно, когда это поселение было осуществлено: некоторые говорят, что это произошло во времена Ромула (Festus, s.v. Caelius Mons и Luceres; Varro, de Ling. Lat. V.55); другие, что это имело место в более позднее время (Tacit. Ann. IV.65; Festus, s.v. Tuscum vicum). Но это этрусское поселение по всей вероятности было старше, чем поселение сабинян (см. Gottling, Gesch. der Rom. Staatsverf. p54, &c.), хотя, как кажется, иногда принимало новые отряды этрусских поселенцев даже позднее, и во времена республики.

Слияние этих трех триб не произошло единовременно: объединение между латинами и сабинами приписывается царствованию Ромула, хотя это не выглядит достаточно очевидным, поскольку латины в некоторых случаях претендовали на главенство над сабинами (Dionys. II.62). Luceres в течение длительного времени существовали в качестве отдельной трибы, не имея тех же самых прав как две другие вплоть до того, как Тарквиний Приск, который сам был этруском, уравнял их в основном с другими. По этой причине, говорят, он увеличил число сенаторов до 300 (Dionys. III.67; Liv. I.35; Cic. de Re Publ. II.20; cf. SENATUS), и добавил две весталки к существовавшим четырем (Dionys. l.c.; Festus, s.v. Sex Vestae sacerdotes; Niebuhr, Hist. of Rome, I. p302, &c.). Luceres, однако, несмотря на это уравнение, иногда отличались от двух других триб названием patres minorum gentium; хотя это название также прилагалось к другим членам патрициев, т.е. к тем плебейским фамилиям, которые были добавлены Тарквинием Приском в три трибы, и в сравнении с ними, Luceres все же именовались patres majorum gentium (cf. Niebuhr, I. p304, and Gottling, p226, &c.). То, что это различие между patres majorum и minorum gentium сохранялось в частной жизни во времена, когда оно уже не имело ценности с политической точки зрения, очевидно у Цицерона (ad Fam. IX.21). Тулл Гостилий добавил некоторые знатные роды из Альбы в среду патрициев (in patres legit, Liv. I.30), а именно Tullii (Sulii?), Servilii, Quinctii, Geganii, Curiatii и Cloelii, к которым Дионисий (III.29) добавляет gens Metilia. Анк Марций добавил Тарквиниев (Dionys. III.48), Сервий Туллий – Октавиев (Sueton. Aug. 1, &c.), и даже Тарквиний Суперб, как кажется, имел подобные намерения (Dionys. IV.57; Sueton. Vitell. 1). Мы не слышим, что число родов было увеличено в результате этих добавлений, и поэтому должны предположить, что некоторые из них уже вымирали к этому времени и что вакансии, которые возникали таким образом, заполнялись этими новыми горожанами (Gottling, p222). Во времена республики различные иностранцы и богатые плебеи время от времени становились римскими патрициями, например, Аппий Клавдий и его род (Liv. X.8; ср. II.16; Dionys. V.40; Sueton. Tib. 1), и Домиций Агенобарб (Suet. Nero, 1). В отношении царского периода римские историки говорят, что будто бы у царей было право возводить в ранг патрициев роды или отдельных лиц; но очевидно, что царь не мог делать этого без согласия patres в их куриях; in their curies; по этой причине Ливий (IV.4) вкладывает в уста Канулея слова: "per cooptationem in patres, aut ab regibus lecti," такое lectio, конечно, требовало санкции сообщества патрициев. Во времена республики такой допуск в ранг патрициев мог быть осуществлен только сенатом и populus (Liv. IV.4, X.8, особенно ср. Becker, Handb. der Rom. Alterth. II.1 p26, &c.).

Поскольку в течение этого периода не существовало иных римских граждан кроме патрициев, мы не можем говорить о каких–то правах и привилегиях принадлежавших исключительно им; они все охватывались CIVITAS (ROMAN) и GENS. Относительно их отношений с царями см. COMITIA CURIATA и SENATUS. В течение этого раннего периода мы едва ли можем говорить о патрициях как аристократии, за исключением их отношения к клиентам, если рассматривать его в этом свете [CLIENS].

Второй Период: от установления плебейского сословия до времени Константина.

Когда плебеи стали особым классом граждан, который разделил определенные права с патрициями, последние оказались в проигрыше, поскольку эти права больше не принадлежали исключительно им одним. Но намного большее число прав, и в особенности наиболее важных из них, еще сохранялось в исключительном владении патрициев, которые одни были cives optimo jure, и которые оставались patres нации в том же смысле, что и раньше. Все гражданские и религиозные должности были в их владении, и они продолжали, как и прежде, быть populus, нация теперь состояла из populus и plebes. Это различие, которое Ливий нашел в древних документах (XXV.12), кажется однако с течением времени пало в забвение, так что историк выглядит едва осведомленным о нем и использует термин populus для всей совокупности граждан, включая плебеев. При Антонинах термин populus обозначал всех граждан, за исключением патрициев (Gaius, I.3). В их отношении к плебеям или народу в целом патриции теперь были действительной аристократией по рождению. Человек, рожденный в патрицианской семье, был и оставался патрицием, независимо от того, был ли он богатым или бедным, был ли он членом сената или всадником, либо занимал ли какую–либо значительную государственную должность или нет: не существовало власти, которая могла бы сделать патриция плебеем, за исключением его собственного свободного желания, в соответствии с которым любой патриций мог быть принят в плебейскую фамилию или стать плебеем посредством официального перехода из своего собственного сословия в плебс, оставив свой род и курию и отказавшись от священнодействий (sacra). Что касается ценза, то он мог и не принадлежать к богатым классам, но его сословный ранг оставался тем же. Примерами обеднения патрициев в период поздней республики являются: отец М.Эмилия Скавра и семья Сулл в период, предшествующий времени диктатора с этим именем (Suet. Aug. 2; Liv. IV.16; Plin. H.N. XVIII.4; Zonar. VII.15; Ascon. Ped. in Scaur. p25, ed. Orelli). С другой стороны, плебей или даже иностранец, как мы указывали выше, мог быть произведен в патриции посредством lex curiata. Но это происходило крайне редко; и последствия были таковы, что в течение нескольких столетий число патрицианских фамилий стало так быстро уменьшаться, что к концу республики существовало всего не более пятидесяти таких семейств (Dionys. I.85). Юлий Цезарь посредством lex Cassia возвысил несколько плебейских фамилий в ранг патрициев, с тем чтобы они могли продолжать отправление древних жреческих должностей, которые еще принадлежали их сословию (Suet. Caes. 41; Tac. Ann. XI.25; Dion Cass. XLIII.47, XLV.2). Август чуть позднее нашел необходимым сделать то же самое с помощью lex Scaenia (Tacit. l.c.; Dion Cass. XLIX.43, LII.42). Другие императоры следовали этим примерам: Клавдий возвысил многих сенаторов и таких лиц, которые имели благородных родителей, до ранга патрициев (Tacit. l.c.; Suet. Oth. 1); Веспасиан, Тит и другие императоры делали то же (Tacit. Agric. 9; Capitol. M. Antonin. 1; Lamprid. Commod. 6). Для такого возвышения лица в ранг патрициев существовало специальное выражение in patricios или in familiam patriciam adligere.

Хотя в течение всего этого периода патриции имели характер аристократии по рождению, их политические права уже не были теми же самыми на все времена. Первые столетия этого периода велась почти непрекращавшаяся борьба между патрициями и плебеями, в которой первые использовали все средства, чтобы удержать их исключительные права, но которая закончилась установлением политического равенства двух сословий. [PLEBS.] Только несколько незначительных жреческих должностей и отправление определенных древних религиозных ритуалов и церемоний остались исключительной привилегией патрициев; чем они кичились, поскольку в прежние дни их религиозная власть и значение были основой их политического превосходства (см. Ambrosch, Studen und Andeutungen, &c. p58, &c.). В то время как борьба между патрициями и плебеями закончилась в Риме начал возникать новый вид аристократии, которая частью основывалась на богатстве а частью – на исполнении важнейших республиканских должностей, и наименование "нобили" было дано всем лицам, чьи предки занимали какую–нибудь из курульных должностей (См. [NOBILES].) Эта аристократия нобилей отодвинула в тень старое сословие патрициев, хотя оба класса аристократов объединились, насколько это было возможно, в монополизации всех самых значительных должностей государства (Liv. XXII.34, XXXIX.41); но хотя старых патрициев во многих случаях мы вынужденно считаем действующими заодно с нобилями, они никогда не могли подавить ощущение своего превосходства; и почитание, которое историческая древность могла даровать только им одним, всегда отличало их на личном уровне от нобилей. Сколь великие богатства постепенно скопились в руках высшего слоя, видно из тех мер, которые были приняты приблизительно во времена Первой Пунической войны, когда расходы на общественные игры перестали покрываться из эрария, а стали оплачиваться эдилами; и поскольку эта должность была первым шагом к высшим республиканским должностям, то эта мера явилась молчаливым отрешением более бедных граждан от этих должностей. При императорах позиция патрициев как общественной группы не была улучшена; заполнение вакансий в их рядах императорами начало все больше и больше принимать характер специальной почести, возлагавшейся на лицо за его хорошие заслуги или просто как личное благоволение, так что переход от этого периода к третьему был подготовлен постепенно.

Относительно великих политических и религиозных привилегий, которыми патриции первоначально владели в одиночестве, а потом были вынуждены поделиться с плебеями, см. PLEBS и статьи об отдельных римских магистратурах и жреческих должностях. См. также GENS; CURIA; SENATUS.

Своей одеждой и внешним обликом патриции едва ли отличались от остальных римских граждан, исключая те случаи, когда они были сенаторами, курульными магистратами, или всадниками, в этих случаях они одевали, подобно другим лицам, знаки отличия, присущие этим должностям. Только одна вещь выделяла их внешний облик от облика других граждан, это был особый род обуви, которая закрывала полностью ступню и часть голени, хотя она была не столь высокой как обувь сенаторов или курульных магистратов. Эта обувь привязывалась четырьмя тесемками (corrigae или lora patricia) и украшалась маленькой лункой наверху (Senec. De Tranquil. Anim. 11; Plut. Quaest. Rom. 75; Stat. Silv. V.2.27; Martial, I.50, II.29). Фест (s.v. Mulleos) утверждает, что название этой обуви, которую носили патриции, было mulleus; но в пассаже Варрона, на который он ссылается, говорится только, что mullei (обувь пурпурного цвета) носили курульные магистраты (cf. Dion Cass. XLIII.43).

Третий Период: от времени Константина до Средних веков.

Со времени Константина звание patricius стало персональным титулом, доставлявшим лицу, которому он даровался, очень высокий ранг и определенные привилегии. До сих пор патрициями становились только урожденные римские граждане и этот титул передавался от отца к его детям; но в Константинополе было учреждено новое достоинство и оно не возлагалось на старые римские фамилии; его давали, безотносительно к лицам, таким мужам, которые в течение длительного времени проявили себя верной и успешной службой империи и императору. Этот новый титул не был наследственным, но прекращал свое существование со смертью лица, которому он даровался; и когда мы читает о патрицианских фамилиях этого времени, это значит только, что глава такой фамилии был patricius (Zosim. II.40; Cassiodor. Variar. VI.2). Наименование patricius в этот период приобрело условное значение отца императора (Ammian. Marcellin. XXIX.2; Cod. 12 tit.3 §5), и те, кто были таким образом отличены, занимали самое высокое положение среди illustres; одни консулы занимали более высокое место, чем patricius (Isidor. IX.4.1.3; Cod. 3 tit.24 s3; 12 tit.3 s3). Титулы, которыми patricius был отличаем, были magnificentia, celsitudo, eminentia и magnitudo. Они либо находились на действительной службе (где они обычно занимали самые высокие должности в государстве, в суде и в провинциях), и тогда они назывались patricii praesentales, или они имели только титул и назывались patricii codicillares или honorarii (Cassiod. VIII.9; Savaron ad Sidon. Apoll. I.3). Все они, однако, выделялись своим внешним обликом и одеждой от обычных граждан и редко появлялись перед публикой иначе, чем на колеснице. Императоры были обычно очень осторожны в наделении этим выдающимся отличием, хотя некоторые из наиболее своевольных деспотов возлагали эту почесть на молодых людей и даже на евнухов. Зенон постановил, чтобы никто не производился в патриции, если не был консулом, префектом или magister militum (Cod. 3 tit.24 s3). Однако Юстиниан устранил некоторые из этих ограничений. Предоставление ранга патриция удостоверялось получавшему его лицу письменным дипломом (Sidon. Apollin. V.16; Suidas, s.v. Grammateivdion; ср. Cassiodor. VI.2, VIII.21, &c.).

Этот новый титул не ограничивался римлянами или подданными империи, но иногда даровался и иностранным правителям, таким как Одоакр, вождь герулов, и другим. Когда папы Рима укрепили свою власть, они также присвоили себе право наделения титулом patricius выдающихся людей и правителей, и многие германские императоры были таким образом отличены папами. В некоторых германских королевствах суверены имитировали римских императоров и пап, даруя титул патриция наиболее выдающимся из своих подданных, но эти патриции во все времена были много более низкого ранга, чем римские патриции, титулом которых гордились короли и сами императоры.

Литература

(Rein, в Ersch und Gruber's Encyclopadie, s. v. Patricier, а для раннего периода римской истории, Gottling's Gesch. der Rom. Staatsverf. p51, &c., Becker's Handbuch l.c., и p133, &c.).