Доклад по истории

Германия превыше всего

Берлин становится внешнеполитическим партнером Москвы

Ученицы 11 класса «А»

Школы № 1207

Хоревой Марины

2001

Германия превыше всего

Россия твердо берет курс на переориентацию своей политики на европейское направление. Этот курс, подкрепляемый растущим проевропейским и антиамериканским настроем нашей элиты, еще яснее обозначился в ходе состоявшегося 9—10 апреля в Санкт-Петербурге российско-германского саммита.

И хотя больших прорывов на нем достигнуто не было, можно сказать, что последовательный упор Владимира Путина на выстраивание отношений с Германией как с наиболее перспективным стратегическим партнером России приносит свои результаты. Главный из них, пожалуй, в том, что идея, как говорится, «овладела массами». По нашу и германскую стороны.

Не те учителя

Когда десять лет назад Россия Ельцина раздумывала, какую экономическую мо-

дель взять в качестве ориентира, выбор был сделан в пользу англосаксонской, а точнее, американской модели. А могло бы, считают некоторые, произойти иначе. Ученые германисты поведали мне такую историю. В 1992 году Гельмут Коль по просьбе Бориса Ельцина направил в гайдаровское правительство в качестве внештатного советника экс-министра экономики Германии Вольфганга Картте. В сферу отведенной ему компетенции входило содействие местным российским предприятиям (конкретно была выбрана Владимирская область) в улучшении управления, дабы повысить их инвестиционную привлекательность для иностранных инвесторов. Однако Картте, говорят, мог бы помочь и в более широком плане, то есть консультировать по вопросам макро реформирования, тем более что человек этот — наряду с Людвигом Эрхардом — был прямо причастен к сотворению германского «экономического чуда». Однако к услугам именитого немца тогда решили не прибегать, главным советником по части макроэкономики в правительстве Гайдара стал американец Джеффри Сакс...

Возглавив правительство, Виктор Черномырдин проявил было интерес к германской экономической модели и даже поручил экспертам заняться ее изучением на предмет возможного заимствования. Но заказанный «товар» так и остался невостребованным. В России в усеченной форме была реализована американская модель рыночной экономики.

По мнению профессора Юрия Юданова (долгие годы работавшего по линии ИМЭМО РАН в Германии), российские «младореформаторы» не учли тогда реалий нашей страны. Нам, считает Юданов, больше подходит «рейнская (то бишь герман-

ская. — „Эксперт") модель предпринимательства», нежели ее в определенном смысле антипод, основанный на британском либерализме и «ковбойских»

традициях американской действительности. Немцы, как и мы, цивилизационно в большей степени ориентированы на патерналистскую модель общества и государства, их предпринимательская культура включает гораздо больше «олигархических» элементов, чем англо-американский мир. Отсюда больший

упор на прямые инвестиции и выстраивание с другими субъектами рынка стратегических партнерских отношений, нежели на портфельные инвестиции и

фондовые биржи.

«Германская страница» в биографии президента Путина —

первого после Петра и Ленина российского лидера, кому довелось длительное время пожить в Европе, — вкупе с его известными политическими предпочтениями, несомненно, будет способствовать переориентации России на германскую экономическую модель. И эта ориентация, очевидно, усилится по мере превращения двух государств в стратегических экономических партнеров.

Во всяком случае, такие суждения неоднократно звучали в ходе петербургских дискуссии частности в рамках группы «Экономика и бизнес». По свидетельству представителя правления Сбербанка РФ Андрея Казьмина , наши и германские предприниматели сошлись в том, что «в разработке планов дальнейшего развития российской экономики правительство должно шире использовать опыт ФРГ после 1948-го и1990 годов». Иными словами, нам следует воспринять многое из германской философии и практики преодоления послевоенной разрухи и масштабного выправления (в бывшей ГДР) последствий социалистического

хозяйствования.

Проведению реформ по германским «лекалам» будут способствовать и другие объективные предпосылки. Германия — наш крупнейший торговый партнер; двусторонний товарооборот составил в прошлом году 41 млрд марок, почти вдвое увеличившись по сравнению с предыдущим годом (21,6 млрд), что, правда, во многом достигнуто за счет возросших цен на энергоносители. Масштабы межчеловеческих и культурных обменов тоже впечатляют: еженедельно между различными городами двух стран совершается около ста авиарейсов, в Германии проживают свыше двух миллионов бывших (и не только бывших) наших соотечественников, регулярно выходит около 30 периодических изданий на русском

языке. Их, кстати, читают и выписывают не только русские. Многие немцы, особенно в восточной части страны, знают наш язык, два миллиона германских школьников участвуют в ежегодных олимпиадах по русскому языку. Нельзя забывать и о том, что в России все еще сохранилась значительная немецкая диаспора.

Утром долги, вечером — инвестиции

Несмотря на все желание российской стороны «открыться» Германии, принципиаль-

ного продвижения по части нахождения развязок в комплексе вопросов, связанных

с инвентаризацией наших долгов и идеей их частичной конвертации в германские ин-

вестиции в российскую экономику, достигнуто не было. Весь узел соответствующей

проблематики по завершении Петербургского форума вновь переведен на обсужде-

ние в так называемую стратегическую группу (СГ), которая с момента своего создания в июле прошлого года этим как раз и занималась.

Представители российских правительственных ведомств, входящих в СГ, будут в течение остающихся до официального визита Путина в Германию месяцев продол-

жать трудный поиск компромиссов с германскими чиновниками. Последние же от-

личаются не только упорством в скрупулезном отстаивании своих позиций, но и, как

заявил один причастный к переговорам российский дипломат, «очень часто свои

недоработки выдают за нашу неготовность».

Словом, в Санкт-Петербурге так и не удалось объявить о запуске хотя бы одного из крупных инвестиционных проектов, которые прорабатывались с лета прошлого года в «стратегической группе». О значимости проектов говорит хотя бы тот факт, что общий объем предусматриваемых по ним инвестиций (8 млрд марок) превышает накопленные за три десятилетия суммарные капиталовложения Германии в российскую экономику.

Закрытый формат дискуссий, проходивших в секциях «открытого» форума, не позволяет точно сказать, произошли ли какие-то существенные изменения в позициях сторон. Речь, в частности, идет о различиях в подходах к тому, как и какие российские долги и финансовые обязательства перед Германией (а они, по разным оценкам, составляют от 16 до 35 млрд долларов) конвертировать в инвестиции. Берлин выступает за то, чтобы финансовое покрытие участия германских фирм в намечаемых проектах осуществлялось за счет «двустороннего долга», в том числе той его части, которая была унаследована от ГДР. Российская сторона считает, что это следует делать за счет нашего долга Германии в рамках Парижского

клуба.

Изнанка спора очевидна. В то время как по части «парижских» долгов наша страна начала — и обязалась продолжать — выплачивать долги в полном объеме и в срок, «гэдээровские» долги (которые наши чиновники предпочитают называть накопленным за 1990 год «сальдо по платежам») остаются еще вещью в себе. Для того чтобы — в случае согласия на германский вариант — открыть дорогу масштабным германским инвестициям, надо определиться с размерами

«гэдээровского» долга; но как раз вокруг этого и продолжается спор. Российская сто-

рона считает, что «переводной рубль», на основе которого велись взаиморасчеты с бывшей ГДР, немецкой стороной сильно завышен, что приравнивать его к доллару некорректно, а посему оспаривает ту сумму долга, которую подготовило на подпись министерство финансов Германии (около 6,3 млрд долларов).

Остается только верить оптимистическому настрою Герхарда Шредера, по завершении саммита заявившего о стремлении германской стороны уже в ближайшее время найти «решение, которое не будет дискриминационным ни для одной из сторон». Судя по всему, оно будет во многом результатом политического, а не экспертного компромисса, ведь реальных механизмов измерения такого уникального платежного инструмента, как «переводной рубль», особенно с учетом реалий последнего года существования соцлагеря, не существует. Если измерить тогдашние товарные потоки между СССР и ГДР в ценах мирового рынка, то, скорее всего, получится совсем иная картина торгового баланса.

Другой проблемой является определение конкретных форм и объектов инвестиционного участия немецких фирм в намечаемых проектах. К. примеру, германский филиал концерна IКЕА выразил намерение активно участвовать в реализации схемы «долги в обмен на инвестиции». Конкретно, поясняют эксперты, речь идет о вложении приблизительно 200 млн долларов в деревообрабатывающие предприятия России. Предполагается, что IКЕА выплачивает в германское казначейство в счет согласованной суммы долга означенные деньги, а взамен получает адекватной стоимости контрольные пакеты акций своих российских смеж-

ников, которые уже сейчас поставляют ей свыше 15% полуфабрикатов для продавае-

мой москвичам мебели.

Но тогда, поясняет профессор Юданов, примерно полсотни уже облюбованных IКЕА в качестве объектов экспансии российских предприятий ждет не только смена собственника, но, скорее всего, замена менеджмента. С сопутствующим сокращением персонала, инвентаризацией активов, наведением порядка в бухгалтерии, ликвидацией «серых» схем ведения бизнеса и т. д. В принципе в приходе реального инвестора должны быть объективно заинтересованы местные власти: все-таки начнется реальная модернизация производства, повысятся налоговые поступления в бюджет. Однако это вовсе не обязательно понравится нынешним собственникам предприятий, которые, естественно, имеют своих лоббистов в местных властных структурах. В силу этих же причин наталкиваются на сопротивление и планы германского концерна Ferrostaal AG, намеревающегося прикупить контрольные пакеты акций российских производителей труб большого диаметра.

Конечно, отмечают эксперты, немцы вовсе не против покупать пакеты акций «голубых фишек»: это безопасно в плане инвестиционных рисков; такие акции вполне ликвидны. Но ведь во всей России таких предприятий не более трех десятков, и среди них большинство таких (например, «Газпром»), которые законодательно отнесены к стратегическим отраслям, а значит, не подлежат выкупу иностранными инвесторами. Предприятия же с неликвидными акциями, которые предлагаются российской стороной в качестве объектов инвестиций (из числа тех, что пока не встроены в кооперационные цепочки с германскими концернами), большого энтузиазма у германского бизнеса не вызывают.

И все же основания для оптимизма есть.

Они базируются не только на возросшей заинтересованности германского капитала в

инвестициях в Россию, но и на твердо обозначенной решимости российской стороны

исправно платить долги Германии по Парижскому клубу и тем самым, как выразил-

ся вице-премьер Алексей Кудрин, «расчищать площадку» для реализации крупных совместных проектов.

Кстати, как водится, главную новость Кудрин приберег для зарубежной аудитории. В Лондоне, куда он прилетел прямо из Санкт-Петербурга, чтобы поучаствовать в международном экономическом форуме «Россия-2001», Кудрин сообщил журналистам о достижении договоренности с Германией о возможности отсрочки — «в случае необходимости» — выплаты части платежей в рамках Парижского клуба в 2003 году. Тот факт, что договоренность об отсрочке была достигнута, говорит о многом; ведь накануне встречи Шредер не давал твердых обещаний на этот счет.

Закрыть прошлое и открыть будущее

Петербургский форум состоялся в канун 60-й годовщины нападения гитлеровской

Германии на СССР. И это обстоятельство само по себе предоставляло шанс воспользоваться им, чтобы, как выразился в своей время Дэн Сяопин, «закрыть прошлое и открыть будущее».

Переговоры по политическим и военным вопросам показали, что России и Германии предстоит еще многое сделать для того, чтобы формирующееся стратегическое партнерство органично отвечало национальным интересам двух стран и, с другой стороны, не вносило дисгармонию в отношения каждого с собственными союзниками. Речь в данном случае прежде всего идет о США и НПРО.

В канун саммита немецкая Die Zeit назвала канцлера новым «привилегированным адвокатом России», намекая, что он как бы перехватил эстафетную палочку «наводящего мосты» между Европой и Россией у британца Тони Блэра. Однако Герхард Шредер в интервью этой газете постарался успокоить своих европейских друзей, дав понять, что его страна не вступает в «привилегированные отношения» с Россией. То есть Германия будет координировать свою политику на восточном направлении с другими странами ЕС, а также — и это было вновь подчеркнуто в Санкт-Петербурге — с Соединенными Штатами.

Шредер и министр иностранных дел Иошка Фишер явно разочаровали (хотя это с большой долей вероятности прогнозировалось) своих российских собеседников, которые все-таки надеялись на нахождение какой-то конкретной общей почвы по проблематике НПРО. Стало окончательно ясно, что «адвокатом» Москвы перед Вашингтоном по данному сюжету Берлин становиться не собирается.

Впрочем, это не помешало сторонам найти общие точки соприкосновения и даже наметить программы совместных мероприятий по целому ряду других вопросов. Взаимопонимание наметилось в проблемах оценки главами внешнеполитических ведомств ситуации на Балканах и на Ближнем Востоке. А министры обороны не только обсудили вопросы возможного участия России в

создании европейских сил быстрого реагирования, но и договорились о первых во всей послевоенной истории — что уже само по себе сенсация — совместных воинских учениях с участием подразделений ВДВ.

Ну и, конечно, подписание двух соглашений — о сотрудничестве в космосе и о подготовке российских управленческих кадров в Германии — также приносит очки в общую «копилку» достижений форума. «Уроки немецкого» на родине одной из самых успешных экономик прошли уже полторы тысячи наших управленцев, менеджеров и экономистов, и это, несомненно, повлияет на общую ситуацию в контексте перенесения германского опыта на российскую почву.

Среди неприятных и, судя по всему, обреченных на дальнейшее дискутирование тем остаются проблемы реституции, соблюдения свободы слова в России, Чечня и Калининградская область.

Поиск места последней в контексте приближения единой Европы к Москве потребует принципиального роста взаимного доверия между Россией, с одной стороны, и Западом, в том числе Германией, — с другой. Возвращение Германии в бывшую Восточную Пруссию в качестве стратегического инвестора, по мнению многих российских политиков и экспертов, приведет к «экономической оккупации» области, переориентации ее экономики с преимущественного обслуживания нужд ВПК (прежде всего строительство и ремонт кораблей ВМС) на создание и обслуживание экспорториентированных отраслей. Что, естественно, будет встречать мощную оппозицию внутри России.

В этом контексте, отмечает руководитель Центра европейских исследований ИМЭМО РАН Владимир 1Угник, Москве еще предстоит стратегически определиться: превращать Калининградскую область в «окно» в Европу либо укреплять ее в качестве форпоста российского влияния в регионе.

Российский «хинтерланд»

Парадокс истории состоит в том, что «жизненное пространство», которое в прежние времена государства пытались заполучить в войнах с соседями, в эпоху глобализации обретается иными, экономическими, методами.

60 лет спустя объединенная Европа с Германией в первых рядах ведет «мирное наступление» на Восток. Немцам как наиболее рационально действующим на российском рынке инвесторам, создающим реальные, устойчиво работающие производства, как воздух нужен российский «хинтерланд» - этот огромный рынок потребителей и природных ресурсов. Россия нужна им еще и как евразийский транспортный мост, который свяжет Европу и Германию с бурно развивающимися странами АТР.

Их — европейцев вообще и немцев в частности — экономические интересы, направленные на «инвестиционное освоение» нашей территории, по большому счету, совпадают с жизненными интересами России. Которая явно не может справиться с этим своими силами. Как выразился мой собеседник из научных кругов, «им нужно нас освоить, а нам нужно, чтобы нас освоили».

Эта взаимная и искренняя заинтересованность будет явно стимулировать дальнейшее совершенствование российского законодательства и выработку таких правил игры на нашем рынке, которые бы, с одной стороны, не ущемляли интересы эффективных российских производителей, а с другой — не девальвировали бы конкретные договоренности по экономическим вопросам на высшем уровне.

Список литературы:

1. Журнал «Эксперт» 16 апреля 2001 №15 стр. 66-68 Евгений Верлин.