Министерство общего и профессионального образования

Саратовская Государственная Экономическая Академия

Кафедра экономической и политической истории

Р е ф е р а т

на тему:

Подготовил: студент 3-го курса

1 группа ФЭАПП Голубев С. H.

Проверил: Гусарова Л. Ф.

Cаратов

1999

Буржуазная революция 1867-1868 гг. («Реставрация Мэйдзи») открыла новую историческую полосу в жизни Японии. Сильные феодальные пережитки еще сохранились, однако ликвидация феодальной раздробленности, уничтожение крупного феодального землевладения, упразднение сословного неравенства, легализация сделок на землю, поощрение предпринимательства создавали необходимые условия для сравнительно быстрого развития капитализма.

Наиболее важные из буржуазных преобразований коснулись аграрных отношений. Крупное феодальное землевладение было упразднено раньше всего, но типично компромиссным путем. Земельные владения феодальной знати государство выкупило на исключительно выгодных для нее условиях: устанавливалась высокая пожизненная пенсия – до 10% условного валового дохода. Прежние удельные княжества были реорганизованы в провинции, непосредственно подчиненные центральной власти.

В начале 1872 г. был легализован принцип частной собственности на землю: разрешена купля-продажа земли и проведена поземельная перепись, в ходе которой землю передавали в собственность ее фактическим владельцам, получавшим от властей соответствующий документ. Проведение аграрной реформы в немалой степени вызывалось крестьянскими волнениями, не прекратившимися и после событий 1867-1868 гг. Но реформа призвана была удовлетворить прежде всего деревенскую верхушку, то есть богатых крестьян, купцов и ростовщиков, в руки которых фактически уже ранее перешла значительная часть земли на основе нелегальных сделок, осуществленных под видом аренды, «дарения» и т.д. Речь теперь шла о легализации этой частной земельной собственности. Юридически всех крестьян (в том числе и держателей мельчайших земельных участков, на которые поделили землю, ранее принадлежавшим феодальным магнатам) объявили собственниками. Однако карликовые крестьянские хозяйства были отягощены задолженностью, на них также ложилось бремя вновь введенного высокого денежного поземельного налога. Земля переходила в руки помещиков и богатых крестьян, и вчерашние крестьяне-собственники превращались в бесправ­ных арендаторов.

Этот мучительный процесс, происходивший в японской деревне, видоизменял аграрные отношения, приспособляя их к потребностям интенсивно развивавшихся и побеждавших капиталистических отношений.

В 1872 г. была формально провозглашена ликвидация сословных привилегий. Разрешалось свободно передвигаться по всей стране. Были сняты и другие рогатки, препятствовавшие свободной предпринимательской деятельности.

Буржуазные преобразования существенно затронули бывшее привилегированное сословие военного дворянства — самураев. Крупные феодальные землевладельцы — князья получили щедрую денежную компенсацию за отказ от своих феодальных прав в пользу императора, но положение рядового самурайства в целом ухудшилось. Часть самураев закрепилась в государственном аппарате, пополнив ряды чиновников; в армии они по-прежнему составляли костяк офицерства. Некото­рые самураи превратились в помещиков, но значительная часть осталась без какого-либо устойчивого источника доходов и не могла приспособиться к новым условиям денежного хозяйства. Это была беспокойная и тщеславная «вольница», которая не желала примириться с утратой своего привилегированного положения.

В 70-х годах XIX в. произошел ряд реакционных самурайских мятежей, участники которых добивались восстановления прежних феодальных порядков и, в частности, таких специальных самурайских привилегий, как право носить оружие. Введение всеобщей воинской повинности окончательно подорвало монополию саму­раев на военное дело; резкое сокращение государственных пенсий, выплачивавшихся самураям, вызвало среди них особое возмущение. К этому присоединялось недо­вольство «слабой», т. е. недостаточно агрессивной, по их мнению, внешней полити­кой японского правительства, не сулившей в ближайшем будущем никаких завоева­тельных походов, которые дали бы самураям возможность выдвинуться и обогатиться.

Недовольных возглавил военный министр Сайго Такамори. Он резко критико­вал внешнюю политику правительства и требовал, чтобы Япония «показала себя». Сайго, в частности, настаивал на развязывании воины для завоевания Кореи. Подобного рода агрессивные и в то же время авантюристические настроения самурай­ской оппозиции не разделялись большинством правящих кругов. Принятие откро­венно агрессивного внешнеполитического курса в больших масштабах грозило бы отсталой, слабой в экономическом и в военном отношениях Японии опасными по­следствиями. Поэтому представленным в правительстве сторонникам военных аван­тюр во главе с Сайге не удалось побороть сопротивление белее осторожных элемен­тов, группировавшихся вокруг Окубо Тосимити. Окубо, как и Сайге, принадлежал к самурайству. Однако Окубо был лидером наиболее обуржуазившихся слоев феодального дворянства, вся деятельность которых направлялась на поиски компромисса с буржуазией с целью проведения относительно либерального внутриполитического курса и скорейшей модернизации Японии.

Японское правительство решило предпринять сравнительно небольшую по масштабам захватническую экспедицию на китайский остров Тайвань, что явилось своеобразной уступкой сторонникам энергичной завоевательной политики, экспедиция была призвана сыграть роль предохранительного клапана против возможного самурайского взрыва.

Переброшенные в 1874 г. на Тайвань японские войска встретили слабое сопротивление со стороны почти безоружного местного населения. Опасаясь осложнений с европейскими державами, Япония вскоре была вынуждена эвакуировать своп войска с Тайваня, выговорив, однако, у правительства Китая денежную «компенсацию».

Тайваньская экспедиция не удовлетворила самураев. В 1877 г. вспыхнул крупный реакционный мятеж на юге Японии — в провинции Сацума. Во главе мятежа стал Сайго. Мятежники осадили гарнизон правительственных войск в г. Кумамото и в течение нескольких месяцев вели упорную вооруженную борьбу с правительством. На карту было поставлено сохранение проводимых реформ. Осенью 1877 г. правительству удалось справиться с мятежом, а Сайго покончил жизнь самоубийством. Впрочем, отношение правящих кругов к этому мятежу и к са­мому Сайго было двойственным. Предводитель мятежников не только получил посмертное «прощение», но был канонизирован как «идеальный самурай»; и столице Японии Токио был сооружен памятник Сайго.

Подавление самурайского мятежа укрепило в правящих кругах Японии пози­ции поборников буржуазных реформ.

80-е годы ознаменовались серьезными сдвигами в экономике страны. На смену мануфактуре приходило машинное производство. Государство активно содействовало возникновению крупной капиталистической промышленности. Правительство вкладывало за счет налогоплательщиков, главным образом крестьян, значительные средства в строительство новых фабрик и
заводов. За время с 1863 по 1880 гг. оно построило несколько так называемых образцовых предприятий, преимущественно в легкой промышленности, и впослед­ствии передало их за небольшую компенсацию в руки частных владельцев - прежде всего немногих привилегированных фирм, близких к высшей бюрократии и вы­ступавших нередко в роли правительственных банкиров. Такими, в частности, были фирмы Мицуи и Мицубиси.

Развитие промышленности происходило неравномерно. При сравнительно быстром росте текстильного производства металлургия развивалась замедленными темпами. До конца 9О-х годов производство чугуна и стали оставалось на крайне низком уровне. В целом в стране все еще преобладали мелкие и мельчайшие пред­приятия полукустарного типа. Япония оставалась в основном аграрной страной.

Несмотря на свой феодальный фасад, японская монархия проводила в отношении промышленности по существу буржуазную политику. Поощрительная политика являлась в большой мере результатом прямого давления со стороны буржуазии, добивавшейся защиты от иностранной конкуренции. Импортные товары все еще находились в выгодном положении благодаря низким таможенным пошлинам, уста­новленным на основе неравноправных договоров с иностранными державами.

Мероприятия правительства, направленные на то, чтобы преодолеть техническое и военное отставание Японии от передовых капиталистических государств, также соответствовали интересам буржуазии. К тому же крупные торговые и промышлен­ные фирмы были связаны теснейшими узами с полуфеодальным государственным аппаратом. По всем этим причинам японская буржуазия довольствовалась проведенными правительством ограниченными реформами.

Незавершенность аграрных преобразований препятствовала расширению внутреннего рынка и тем самым тормозила развитие капитализма. Однако предприниматели извлекали выгоду и из феодальных пережитков, используя их для усиления эксплуатации молодого, только еще формировавшегося рабочего клаcca. Широко применялась контрактация рабочей силы, когда вербовщики заключали соглашения с крестьянами об «уступке» их детей фабриканту. Эксплуатация дешевого женского и детского труда принимала огромные размеры. Taк, в 1882 г. и стране на­считывалось немногим более 50 тыс. промышленных рабочих, среди которых женщины составляли 69%. В 1895 г. из общего количества 425 тыс. промышленных рабочих было около 250 тыс. женщин. Средняя продолжительность рабочего дня равнялась 14 часам.

Между помещиками и буржуазией нередко возникали разногласия по различным вопросам внутренней политики. Например, пoмещики добивались снижения поземельного налога, демагогически выступая в качестве «защитников» крестьянства, а буржуазия отстаивала высокое поземельное обложение, так как значительная часть государственных поступлений шла на поощрение развития промышленности. Однако эти разногласия имели второстепенное значение. Оба господствующих класса проводили политику увеличения косвенных налогов, роль которых в государственном бюджете неуклонно возрастала. Классовый союз помещиков и капиталистов закреплялся их общей заинтересованностью в сохранении и использовании разного рода феодальных пережитков и реакционного государственного аппарата.

Японские промышленники очень рано начали стремиться к захвату внешних рынков. Агрессивные устремления буржуазии находили поддержку со стороны японской монархии. Авантюризм бывшего самурайства сохранял исключительную живучесть, ибо питался стремлением японского капитализма к экспансии и поддерживался влиятельными милитаристскими кликами в правительстве.

Государственный аппарат японской монархии, в основном унаследованный от феодальных времен, отличался косностью и бюрократизмом. Чиновничество, военщина и полиция обладали огромной властью в стране.