Государство франков прошло в своем развитии два основных периода (с конца V до VII в. и с VIII по середину IX в.). Рубеж разделяющий эти периоды, характеризуется не только сменой пра­вящих династий (на смену Меровингам пришли Каролинги). Он стал началом нового этапа глубокой социально-экономической и политической перестройки франкского общества, в ходе которой постепенно складывалось собственно феодальное государство в форме сеньориальной монархии.

Во втором периоде в основном завершается создание крупной феодальной земельной собственности, двух основных классов фео­дального общества: замкнутого, иерархически соподчиненного, свя­занного вассально-ленными узами класса феодалов, с одной стороны, и эксплуатируемого им зависимого крестьянства — с другой. На смену относительной централизации раннефеодального госу­дарства приходит феодальная раздробленность.

В V—VI вв. у франков сохранились еще общинные, родовые связи, отношение эксплуатации среди самих франков не были раз­виты, немногочисленной была и франкская служилая знать, сфор­мировавшаяся в правящую верхушку в ходе военных походов Хлодвига.

Важнейшим источником для изучения общественного строя франков пре­имущественно Северной Галии в меровингский период является "Салическая правда". Она представляет собой запись судебных обычаев салических Франков, произведенную, как полагают, в начале 6в. еще при хлодвиге. Римское влияние сказалось здесь гораздо меньше, чем в других варварских правдах, и обнаруживается главным образом во внешних чертах; латинский язык, штрафы в римских денежных единицах.

"Салическая правда" более или менее чистом виде отражает архаические порядки первобытнообщинного с троя, существовавшие у франков ещё до заво­евания, и слабо отражает жизнь и правовое положение галло-римскрго насе-ления. Но на протяжении 6-9 вв. франкские короли делали все новые и новые дополнения к "Салической правде" поэтому в сочетании с другими источни­ками более позднего периода она позволяет проследить также и дальнейшую эволюцию от родоплеменного строя к феодализму франкского общества в полом.

Первая запись права, точнее, правовых обычаев франков, — «Салического закона» (первоначаль­но ту часть этого племени, которая жила около моря, называли «салическими», т.е. «приморскими» франками). После завоевания Гал­лии жизнь франкского племени усложнилась, и нужно было регули­ровать разные ее стороны, разрешать многочисленные конфликты. С этой целью и был записан «Салический закон».

Мы знаем, что франки говорили на германском диалекте, упот­ребляя отчасти также латынь местных жителей Галлии, но в письме применялся только латинский язык. На нем-то и записан «Саличес­кий закон».

Запись обычаев, издавна сложившихся в народе, отличается от тех государственных законов, которые были составлены в Риме уче­ными юристами. В законодательстве устанавливаются общие нормы: какие наказания или штрафы следуют в результате правонаруше­ния, но конкретные случаи не описываются, — они подводятся под норму. Совсем иначе обстоит дело в записи обычая. Здесь нет общего постановления о том, какое наказание постигнет убийцу или вора. Вместо этого мы найдем в «Салическом законе» многочисленные статьи, каждая из которых описывает именно индивидуальный факт. За убийство человека положено было платить ВЕРГЕЛЬД («возмещение за жизнь»), но размеры его неодинаковы и зависят от того, кто убий­ца и кто убитый, ибо за галло-римлянина положено было платить меньше, чем за свободного франка. Отдельно говорится о возмещениях за убийство зависимых людей и рабов. Что касается ранений, то записи о них в «Салическом законе» представляют собой целый «анатомический трактат», так как за каждую рану положено особое возмещение.

То же самое видим мы и в статьях о кражах. Тот, кто ожидал бы найти здесь постановление о штрафе за покушение на чужую соб­ственность, изложенное в общей форме, будет удивлен тем, что вме­сто этого в «Салическом законе» детально перечисляются конкрет­ные виды домашнего имущества и скота (отдельно о быках, о коро­вах, о поросятах, овцах, конях и т.п.) с указанием их возраста и степени пригодности, а также обстоятельств, при которых была со­вершена кража (скажем, увели ли корову с пастбища или похитили из хлева). При этом размеры возмещении могут быть те же самые, и тем не менее каждый случай записан особо.

Составители этого судебника мыслят конкретно, а не общими нормами. Точно так же конкретно и наглядно стремятся они описать и все другие правовые обычаи.

Наиболее ярко социально-классовые различия в раннеклассо­вом обществе франков, как свидетельствует Салическая правда. правовой памятник франков, относящийся к V в, проявлялись в положении рабов. Рабский труд, однако, не получил широкого рас­пространения. Раб в отличие от свободного общинника-франка счи­тался вещью. Его кража приравнивалась к краже животного. Брак раба со свободным влек за собой потерю последним свободы.

Салическая правда указывает также на наличие у франков Других социальных групп: служилая знать, свободные франки (об­щинники) и полусвободные литы. Различия между ними были не столько экономическими, сколько социально-правовыми. Они были связаны главным образом с происхождением и правовым статусом лица или той социальной группы, к которой это лицо принадле­жало. Важным фактором, влияющим на правовые различия фран­ков, стала принадлежность к королевской службе, королевской Дружине, к складывающемуся государственному аппарату. Эти раз­личия наиболее ярко выражались в системе денежных возмеще­нии, которые служили охране жизни, имущественных и иных прав отдельных лиц.

Наряду с рабами существовала особая категория лиц — по­лусвободные литы, жизнь которых оценивалась половиной вергельда свободного, в 100 солидов. Лит представлял собой неполноправного жителя общины франков, находящегося в личной и ма­териальной зависимости от своего господина. Литы могли вступать в договорные отношения, отстаивать свои интересы в суде, участ­вовать в военных походах вместе со своим господином. Лит, как и раб, мог быть освобожден своим господином, у которого, однако, оставалось его имущество. За преступление литу полагалось, как правило, то же наказание, что и рабу, например смертная казнь за похищение свободного человека.

Социальное расслоение во франкском обществе меровингского периода. Зародыши социального расслоения в среде франков-завое­вателей проявляются в «Салической правде» в различных разме­рах вергельда разных категорий свободного населения. Для прос­тых свободных франков он составляет 200 солидов, для королев­ских дружинников (антрустионов) или должностных лиц, состо­ящих на службе у короля, — 600.

Прогресс в хозяйстве был следствием не только внутреннего развития франкского общества, но и результатом заимствования германцами более совершенных методов ведения сельского хозяй­ства, с которыми они столкнулись на завоеванной римской тер­ритории.

В этот период у франков существует вполне развитая частная, свободноотчуждаемая собственность на движимое имущество. Но такой собственности на землю, за исключением приусадебных участков, «Салическая правда» еще не знает. Основной земельный фонд каждой деревни принадлежал коллективу ее жителей — свободных мелких земледельцев, составлявших общину. По данным древнейшего текста «Салической правды», франкские об­щины представляли собой очень разные по размеру поселения, состоявшие из родственных семей. В большинстве случаев это были большие (патриархальные) семьи, включавшие близких род­ственников обычно трех поколений — отца и взрослых сыновей с их семьями, ведущих хозяйство совместно. Но появлялись уже и малые, индивидуальные семьи. Дома и приусадебные участки находились в индивидуальной собственности отдельных больших или малых семей, а пахотные и иногда луговые наделы — в их наследственном пользовании. Однако право свободно распоря­жаться наследственными наделами принадлежало только всему коллективу общины. Индивидуально-семейная собственность на землю у франков в конце V и в VI в. только зарождалась. Об этом свидетельствует IX глава «Салической правды» — «Об аллодах»,

Вопреки утверждениям ряда буржуазных историков конца XIX и XX в. (Н.-Д. Фюстель де Куландж, В. Виттих, А. Допш, Т. Майер, К. Босль, О. Бруннер и др.) о том, что у франков в V—VI вв. гос­подствовала полная частная собственность на землю, «Салическая правда» предполагает наличие у франков общины. Так, глава XLV «О переселенцах» гласит: «Если кто захочет переселиться в виллу (в данном контексте «вилла» означает деревню. — Ред.) к другому и если один или несколько из жителей виллы захотят принять его, но найдется хоть один, который воспротивится пере­селению, он не будет иметь права там поселиться». Если при­шелец все же поселится в деревне, то протестующий может воз­будить против него судебное преследование и изгнать его через суд. Жители виллы здесь выступают как члены общины, регулирующие поземельные отношения в своей деревне.

Община «Салической правды» представляла собой в V—VI вв. переходный этап от большесемейной «земледельческой» общины (где сохранялась коллективная собственность рода на всю землю, включая и пахотные наделы больших семей) к соседской общине-марке, в которой уже господствует индивидуальная собственность малых семей на надельную пахотную землю при сохранении об­щинной собственности на основной фонд лесов, лугов, пустошей, пастбищ и пр.

В «Салической правде» отчетливо прослеживается еще замет­ная роль у франков родовых отношений. Сородичи продолжали играть большую роль в жизни свободного франка. Из них состоял тесный союз, включавший всех родичей «до шестого колена» (треть­его поколения по нашему счету), все члены которого в опреде­ленном порядке обязаны, были выступать в суде в качестве соприсяжников (принося присягу в пользу сородича). В случае убий­ства франка в получении и уплате вергельда участвовала не только семья убитого или убийцы, но и их ближайшие родственники со стороны отца и матери.

Вот статья «О горсти земли». В ней речь идет о человеке, который совершил убийство, но лишен средств достаточных для уплаты вергельда. Он должен собрать в своем доме, в четырех его углах, землю и, держа ее горсть в руке, выйти во двор усадьбы, за оградой которой собрались его сородичи. И он должен, оборотившись к ним спиной, бросать в них эту землю, а затем в одной рубахе (т.е. снявши плащ — обычную одежду франка), без пояса и с колом в руке перескочить через ограду. И тогда обязанность уплатить недостающую часть возмещения за убитого возлагается на тех, в кого неплатежеспособный убийца бросил горсть земли.

По сути дела, человек, попавший в трудное положение, вынужден отказаться от собственного дома и усадьбы, передать их тем, кто мог бы заплатить вергельд. Если вергельд не будет выплачен, ему грозит смерть — месть родственников убитого. Но в центре внимания составителей судебника в данном случае (и в ряде других) — процедуры, жесты, символические действия. Важно соблюсти обычай. Отказывающийся от родства, должен переломить «ветви мерою в локоть» и разбросать их на все четыре стороны, — это символизировало разрыв родовых связей.

Наблюдается стремление со стороны более зажиточных членов выйти из союза родичей. Глава IX «Салической правды» подроб­но описывает процедуру отказа от родства, во время которой чело­век должен публично, в судебном заседании отказаться от соприсяжничества, от участия в уплате и получении вергельда, от нас­ледства и от других отношений с родичами. В случае смерти тако­го человека его наследство поступает не родичам, а в королевскую казну.

В конце VI в. под воздействием имущественного расслоения и ослабления родовых связей наследственный надел свободных франков превращается в индивидуальную, отчуждаемую земельную собственность отдельных малых семей — аллод. Ранее, в «Сали­ческой правде», этим термином обозначалось всякое наследство: применительно к движимости аллод в ту пору понимался как соб­ственность, но применительно к земле — только как наследствен­ный надел. Но в эдикте короля Хильперика (561—584) во измене­ние главы «Салической правды» «Об аллодах» было установлено, что в случае отсутствия сына землю могут наследовать дочь, брат или сестра умершего, но «не соседи», т. е. община. Земля стано­вится объектом завещаний, дарений, а затем и купли-продажи, другими словами, превращается в собственность общинника. Это изменение носило принципиальный характер и вело к дальнейшему углублению имущественной и социальной дифференциации в общине, к ее разложению. По словам Ф. Энгельса, «аллодом создана была не только возможность, но и необходимость превращения первоначального равенства земельных владений в его противоположность». Община сохраняется, но ее права теперь распростра­няются лишь на неподеленные угодья (леса, пустоши, болота, общественные выпасы, дороги и т.п.), которые продолжают оста­ваться в коллективном пользовании всех ее членов. К концу VI в. луговые и лесные участки нередко также переходят в аллодиаль­ную собственность отдельных общинников. В ходе становления аллода большая семья все больше уступает место малой индиви­дуальной семье, состоящей из родителей и детей. Меняет свой' характер и община. Из коллектива больших семей она к концу: VI в. превращается в объединение индивидуальных семей, владе­ющих аллодами, — соседскую общину или общину-марку. Она представляет собой последнюю форму общинного землевладения, в рамках которой завершается разложение первобытнообщинного строя и зарождаются классовые феодальные отношения.

«Салическая правда» говорит уже о существовании должностных лиц королевства: графах, сацебаронах и пр. Вместе с тем она свидетельствует о значительной роли органов общинного управления. Общеплеменного народного собрания в это время у франков уже не было. Оно было заменено смотром войска – сначала в марте, затем (при Каролингах) в мае. Но на местах продолжали существовать сотенные собрания (малюс), выполняющие судебные функции.

Роль общины в судебных делах была исключительно велика. Община отвечала за убийство, совершенное на ее территории, выставляло соприсяжников, свидетельствующих о добром имени своего члена: сами родственники доставляли в суд своего сородича, вместе с ним выплачивали вергельд.

Король выступал прежде всего, как «охранитель мира», как исполнитель судебных решений общины. Его графы, сацебароны выполняли в основном полицейские и фискальные функции. «Салическая правда» предусматривала наказания для королевских должностных лиц, отказывающихся удовлетворить требование свободного человека и применить власть к правонарушителям. Вместе с тем, страждая в определенной мере самостоятельность общины со стороны королевских должностных лиц, «Салическая правда» запрещала, например, чтобы на одно общинное собрание являлось больше трех сацебаронов.

Королевские предписания, согласно «Салической правде» касаются незначительного круга государственных дел – призыва войска, вызова в суд. Но «Салическая правда» свидетельствует и об усилении власти королей. Так, например, исполнение королевской службы оправдывает неявку обвиняемого в общинный суд. Более того, король прямо вторгается во внутреобщинные дела, в ее поземельные отношения, разрешает чужаку селиться на общинной земле.

"Салическая правда" делит галло-римлян на три категории: «королевских сотрапезников», в которых можно видеть привиле­гированную группу местного населения, приближенную к королю, по-видимому, крупных землевладельцев; посессоров — землевла­дельцев мелкопоместного и крестьянского типа; тяглых людей (трибутариев), обязанных нести повинности. По-видимому, это были люди, пользующиеся чужой землей на определенных ус­ловиях. По сведениям Григория Турского и ряда других источни­ков, в VI в. на этой территории сохранились сенаторы, по тради­ции крупные землевладельцы — высшая категория населения. Большими земельными владениями, в том числе укрепленными центрами, часто находившимися в пределах старых римских горо­дов, располагали епископы. Хотя эти центры — «города» — в ос­новном были резиденциями епископов, в них обычно проживало и некоторое количество торговцев и ремесленников. Крупные зем­левладельцы, как и в позднеримское время, сохраняли в своих владениях определенные политические права над зависимыми от них людьми. Для галло-римского населения, во всяком случае в Северной Галлии, продолжали действовать нормы римского пра­ва, а не «Салическая правда». Дальнейшая эволюция галло-римских социальных отношений шла в сторону наметившегося еще во II—III вв. исчезновения крупных вилл рабовладель­ческого типа, сокращения числа рабов, массового поселения их на земле, закрепления поземельной зависимости колонов от их господ. Определенную роль в ускорении этих процессов сыграли пожалования земли и судебных прав галло-римским землевладельцам франкскими королями уже в конце VI—VII в., их привлечение на королевскую службу в качестве придворных и администраторов.

Таков «Салический закон» (и таковы же записи обычаев у других германских племен). При первоначальной записи закона король мало вмешивался в его содержание. Но при потомках Хлодвига королевс­кая власть начинает влиять на законодательство, не столько отменяя старые нормы, сколько дополняя их новыми постановлениями.

Германцы исходили из уверенности в том, что закон вообще не создается людьми, — они лишь «находят», «вспоминают» его. Право — над людьми, в том числе и над королями. Главное качество права то, что оно (старое), а в силу своей древности "доброе", "справедливое".