СМОЛЕНСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ГИМНАЗИЯ
РЕФЕРАТ ПО ЛИТЕРАТУРЕ
по теме:
«Символы в романе И.С.Тургенева 'Отцы и дети'»
СМОЛЕНСК
2002 г.

ПЛАН

 

  I. ВСТУПЛЕНИЕ. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ДАННОЙ ПРОБЛЕМЫ. ОБОСНОВАНИЕ ТЕМЫ. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ_ 3
II. ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ. ИЗ НЕДР "ОБЫДЕННОСТИ" К "ВЫСШИМ НАЧАЛАМ" /В.Г.КОРОЛЕНКО/ (СИМВОЛЫ В РОМАНЕ И.С.ТУРГЕНЕВА "ОТЦЫ И ДЕТИ") 5
1. ПОНЯТИЕ СИМВОЛА. РАЗНОВИДНОСТИ СИМВОЛОВ. ЗНАЧЕНИЕ СИМВОЛА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПРОИЗВЕДЕНИИ_ 5
2. СИМВОЛИКА НАЗВАНИЯ РОМАНА_ 6
3. ПРИТЧА О БЛУДНОМ СЫНЕ – КЛЮЧЕВОЙ ТЕКСТ И ГЛАВНЫЙ СМЫСЛОВОЙ ЛЕЙТМОТИВ СЮЖЕТА_ 7
4. РОЛЬ АНТИЧНОГО МИФА О ЦАРЕ ЭДИПЕ В РАСКРЫТИИ АРХЕТИПИЧЕСКОГО СМЫСЛА ПОВЕСТВОВАНИЯ_ 9
5. КРУГ КАК ВОПЛОЩЕНИЕ ИДЕИ ЦИКЛИЧНОСТИ И ПРЕЕМСТВЕННОСТИ. КОНЦЕНТРИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП ПОСТРОЕНИЯ СЮЖЕТА_ 11
6. ХРИСТИАНСКИЕ МОТИВЫ И СИМВОЛЫ В РОМАНЕ_ 12
7. ПРЕДМЕТНО-СИМВОЛИЧЕСКИЕ ДЕТАЛИ. ЗООЛОГИЧЕСКИЕ И РАСТИТЕЛЬНЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ_ 13
8. ИДЕЯ БЕССМЕРТИЯ, ВОПЛОЩЕННАЯ В СИМВОЛИЧЕСКИХ КАРТИНЫХ И ОБРАЗАХ РОМАНА_ 15
III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. РОЛЬ СИМВОЛОВ В РАСКРЫТИИ ОСНОВНОЙ ИДЕИ И ПРОБЛЕМ РОМАНА И.С.ТУРГЕНЕВА "ОТЦЫ И ДЕТИ"_ 17
ЛИТЕРАТУРА_ 18

I. ВСТУПЛЕНИЕ. ОСНОВНЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ ИЗУЧЕНИЯ ДАННОЙ ПРОБЛЕМЫ. ОБОСНОВАНИЕ ТЕМЫ. ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ

Художественная проза И.С.Тургенева всегда была и остается до сих пор объектом пристального, глубокого и заинтересованного исследования.
Этот непреходящий интерес к творчеству великого писателя обусловлен как огромным влиянием на нравственный и умственный уровень общества, который отмечали его современники, так и художественным совершенством его произведений. По красоте и изяществу словесной живописи ему не было равных среди современников.
Тургенев не относился к категории писателей, для которых реализм обыденного, правда обнаженного, "раздетого" факта или события была основным принципом художественного творчества, незыблемым эстетическим правилом. За правдой факта и наблюдения в его произведениях всегда присутствует то, без чего немыслимо художественное повествование: воображение, поэтическое одухотворение мира видимого, слышимого и осязаемого. Художественная мысль писателя творит пространство смысла, в котором люди, животные, деревья и предметы вовлечены в бесконечный поток развивающейся жизни.
Отличительным свойством творческой манеры И.С.Тургенева, по мнению многих исследователей, является умение вместить огромный художественный смысл в небольшом пространстве литературного произведения, посредством какой-либо детали – портретной, пейзажной и т.д. – зримо и ярко высветить самый существенный признак явления. Огромную роль в создании художественных образов такой необычайной емкости и обобщающего значения играют ключевые тексты, лейтмотивы, символы.
Целью данной работы является попытка систематизации  и анализа этих художественных средств в романе Тургенева "Отцы и дети" и определение их роли в раскрытии идейного замысла и проблематики романа.
Тема эта представляется важной, прежде всего потому, что символ в искусстве имеет особо важное значение, т.к. по природе своей тесно связан с явлениями исторического порядка, с историческими сказаниями, верованиями. Отсюда вытекает, что анализ этой категории художественных средств позволяет выйти за рамки конкретно-исторического содержания великого романа об "отцах и детях" и глубже проникнуть в его архетипический, вневременной, религиозный смысл.
Одной из основных причин, побудивших меня обратиться к этой теме, является осознание необходимости религиозного осмысления произведений отечественной словесности, которое возможно лишь в свете христианского вероучения, являющегося духовной основой русской культуры. В этом аспекте роман Тургенева в нашем литературоведении в течение многих десятилетий рассматривался явно недостаточно. Восполнить этот существенный пробел помогают работы дореволюционных литературоведов, исследовавших творчество Тургенева.
В частности, в статье архимандрита Феодора (Бухарева) "И.С.Тургенев "Отцы и дети"" дан подробный и всесторонний анализ идейно-художественного содержания романа с точки зрения христианского вероучения. Для нас особое значение имеет вывод Бухарева о том, что основная идея романа в целом, а также образ главного героя, его жизненный путь и особенно финальная сцена смерти содержат глубоко символический, религиозный смысл.
Среди современных литературных исследований, послуживших основой для данного реферата, следует отметить книгу Дунаева "Православие и русская литература" и статью Е.Ю.Полтавец "Сфинкс. Рыцарь. Талисман".
В книге Дунаева впервые в современном литературоведении предлагается систематизированное религиозное осмысление особенностей развития отечественной словесности. В разделе, посвященном роману "Отцы и дети", автор большое внимание уделяет христианской идее бессмертия личности, воплощенной в символической образной системе романа.
В статье Полтавец Е.Ю. содержится интересная классификация разновидностей символов романа Тургенева по религиозному содержанию (христианские, языческие, оккультные символы) и по соотношению с явлениями действительности (растительные и зоологические параллели). Автор детально исследует мифологический и метафорический контекст произведения, показывает его роль в раскрытии идейного замысла.
В работе над темой данного реферата была использована также статья известного русского философа А.Ф.Лосева "О символе". В ней дан глубокий и всесторонний анализ специфики и функций этого художественного средства. Основные положения этой статьи дают возможность определить принципы подхода к изучению этой темы на материале конкретного литературного произведения.

II. ОСНОВНАЯ ЧАСТЬ. ИЗ НЕДР "ОБЫДЕННОСТИ" К "ВЫСШИМ НАЧАЛАМ" /В.Г.КОРОЛЕНКО/ (СИМВОЛЫ В РОМАНЕ И.С.ТУРГЕНЕВА "ОТЦЫ И ДЕТИ")

1. ПОНЯТИЕ СИМВОЛА. РАЗНОВИДНОСТИ СИМВОЛОВ. ЗНАЧЕНИЕ СИМВОЛА В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ПРОИЗВЕДЕНИИ

Проводя исследование по теме "Символы в романе И.С.Тургенева "Отцы и дети"", в первую очередь необходимо определить, что такое "символ", каковы его разновидности, роль и значение в художественном произведении.
Символ (от греч. Symbolon – условный знак) – предметный или словесный знак, условно выражающий сущность какого-либо явления с определенной точки зрения, которая и определяет самый характер, качество символа.
Символами могут служить предметы, животные, явления, признаки предметов, действия и т.п.
В основе своей символ имеет всегда переносное значение. Взятый же в словесном выражении символ – это троп.
В символе наличествует всегда переносное значение, скрытое сравнение, та или иная связь с явлениями быта, с явлениями исторического порядка, с историческими сказаниями, верованиями.
В искусстве символ всегда имел (имеет и сейчас) особо важное значение. Это связано с природой образа, основной категорией искусства. Ибо в той или иной мере всякий образ условен и символичен уже потому, что в единичном воплощает общее.
В художественной литературе известная символичность таится в любом сравнении, метафоре, параллели, даже подчас эпитаже. Олицетворение в баснях, аллегоричность сказок, аллегория вообще – это в сущности разновидности символики[1].
Символ – характеристика художественного образа с точки зрения осмысленности, выражения или некоей художественной идеи. Символ неотделим  от его образной структуры и отличается неисчерпаемой многозначностью своего содержания[2].
Всякий символ указывает на некоторый предмет, выходящий за пределы его непосредственного содержания. Он всегда содержит в себе некоторого рода смысл, но не просто смысл самих вещей, отражающих друг друга. Символ вещи – обобщение, зовущее за пределы этой вещи, создающее бесконечную смысловую перспективу. Символ содержит в себе всегда какую-то идею, которая оказывается законом всего ее построения.
В символе смысл некоего предмета переносится на совсем другой предмет, и только в таком случае этот последний может оказаться символом первичного предмета. Символ в самом широком смысле слова… есть такая конструкция, которая функционирует не изолированно, не дискретно, а всегда обязательно как указатель на нечто иное, чем она сама.
В искусстве мы должны исходить не просто из чувственного представления, в котором нет ничего обобщенного, но именно из таких образов, которые наделены большой обобщающей силой, так что художественный образ обязательно всегда есть одновременно и такое единичное, которое мы могли бы воспринимать внешними органами чувств, и такое обобщенное, которое заставляет нас мыслить и делать всякого рода выводы и для единичных явлений реально человеческой жизни. Вот почему художественный образ, лишенный этой обобщающей силы и мощи символической картины этой жизни, всегда есть только бессильная натуралистическая копия жизни, никуда не зовущая и никак не взывающая о необходимости творческих переделываний действительности.

2. СИМВОЛИКА НАЗВАНИЯ РОМАНА
В чем же заключается символический смысл названия романа "Отцы и дети"? Прежде всего, не антитеза романа и не конфликт в нем отражены в названии, а неразрывность этих понятий. Отцы и дети – это цикл. Дети становятся отцами, и все повторяется, ибо таков закон жизни.
Но вспомним, что самый главный закон – рождения и смерти всего живого – дан природе самым главным Отцом – Богом. В свете православной традиции смысл названия романа обогащается. В разборе "Отцов и детей" архимандритом Феодором (Бухаревым) говорится, что для преодоления взаимного непонимания поколений необходимо, "чтобы "отцы" сознательно сообразовывались с высочайшим первообразным для всякого отчества Отцом, все благоволение Которого в Сыне, а "дети" – с верховно первородным для всякого сыновства Сыном, в Котором вполне успокаивается дух Отеческий".
Проблема "отцов" и "детей", так ясно и смело обозначенная писателем в названии романа, есть проблема на все времена – потому что, прежде всего, она связана с важнейшим вопросом всего земного бытия: с вопросом о смысле жизни человека. Это проблема переосмысления жизненных ценностей поколения предшествующего поколением, приходящим ему на смену, проблема ломки устоявшихся понятий и стереотипов. Не всякая смена поколений сопровождается таким переосмыслением и такой ломкой. Но стоит  возникнуть сомнению в некоторых глубинных принципиальных основах – и проблема "отцов" и "детей" предстает перед обществом, принимая то более, то менее серьезный облик, иной раз оборачиваясь и трагической своей стороной, приводя к противостоянию поколений.
Идейный конфликт, возникающий в те редкий моменты, когда "дети" вырабатывают для себя четкую сознательную программу, намечают определенную серьезную цель на жизненном пути, такой конфликт, такое столкновение поколений примирением разрешиться не может. Идейное противостояние ведет к полному разрыву, к нарушению связи времен. Трагическую природу такого конфликта раскрыл Тургенев в своем романе и отразил в его названии.
Такой конфликт всегда трагичен, ибо, прежде всего, в нем явно или неявно происходит отвержение отечества, а "всякое отечество на небесах и на земле именуется от Отца Господа нашего Иисуса Христа"[3].
В сознании русского человека понятия "Отечество", "отец", "сын" теснейшим образом связаны с основами христианского вероучения. Отсюда следует, что проблема взаимоотношения поколений, обозначенная в названии романа, нуждается в религиозном осмыслении.

3. ПРИТЧА О БЛУДНОМ СЫНЕ – КЛЮЧЕВОЙ ТЕКСТ И ГЛАВНЫЙ СМЫСЛОВОЙ ЛЕЙТМОТИВ СЮЖЕТА

С древнейших времен, с принятием христианства в русской литературе существовала традиция объяснять явления современности, раскрывать их вечное, общечеловеческое значение, опираясь на тексты Священного Писания. Библия являлась для русской культуры основным ключевым текстом. Назначением ключевого текста является выражение непреходящих для данной культуры идей, чувств и образов, формирующих мировоззрение, составляющих основу нравственности.
Этой традиции придерживалось и большинство русских писателей второй половины XIX века, в том числе и И.С.Тургенев.
Таким ключевым текстом или, по определению современного литературоведа Е.Ю.Полтавец, "основным идейным лейтмотивом" для романа "Отцы и дети" является Евангельская притча о блудном сыне.
В романе нет прямого упоминания об этой притче, но аналогия с ней прослеживается в названии, в системе образов, перипетиях сюжета, в характерах и судьбах персонажей.
В притче символически изображен путь человека, отпадшего от Бога, своего Отца Небесного.
В образе главного героя романа нигилиста Базарова олицетворена та часть русской молодежи второй половины XIX века, которая отреклась от веры отцов и перешла на позиции атеизма. Но такой переход неизбежно влечет за собой разрыв духовных связей со своим народом, чье мировоззрение являлось глубоко религиозным. На эту особенность указывает главный оппонент Базарова Павел Петрович Кирсанов: "Нет, русский народ не такой, каким вы его воображаете… Он свято чтит предания, он патриархальный, он не может жить без веры". Базаров признает справедливость этого утверждения, и на вопрос Кирсанова: "Стало быть, вы идете против своего народа?" – отвечает: "А хоть бы и так".
Что же происходит с блудным сыном?
"По прошествии многих дней, - повествуется в притче, - младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону…" "Дальняя сторона" – символ всего чуждого отеческому преданию, возникшего и сформировавшегося на иной почве.
И действительно, нигилизм русской молодежи опирался на философские, нравственные и социальные учения европейских мыслителей XVIII-XIX вв., в частности немецкий вульгарных материалистов.
Блудный сын в дальней стороне "расточил имение свое…" Это значит, что все, нажитое отцом и уготованное в наследство сыну, он не ценил, не берег и утратил. Так же и молодое поколение русских нигилистов решительно отрицает духовный опыт своего народа. "В теперешнее время полезнее всего отрицание", - объясняет Базаров и указывает на цель этого отрицания: "Сперва надо место расчистить".
Но удастся ли молодому поколению на расчищенном месте создать что-то новое взамен разрушенных святынь, удастся ли накопить иные ценности? Ответ на этот вопрос содержится в Евангельской притче.
"Расточив имение свое", блудный сын впал в нищету: "Когда же прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться, и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней, и он рад был наполнить чрево свое рожками, которые ели свиньи, но никто не давал ему".
Как нужно понимать иносказательный смысл этого отрывка в контексте романа? Отличительными признаками материалистического мировоззрения, взятого на вооружение русскими нигилистами, являются рационализм и прагматизм. Основная черта этой философской системы – утверждение приоритета материального над духовным. Духовная сторона жизни объявляется или малозначимой, или просто бесполезной. Это, по определению героя романа, "романтизм, чепуха, гниль, художества". Нет любви, а есть только физиологическое влечение: "…и что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной? Мы, физиологи, знаем, какие это отношения". Нет красоты в природе, а есть лишь вечный круговорот химического вещества: "И природа пустяки в том значении, в каком вы ее понимаете". Нет духовного созерцания произведений искусства, а есть лишь физиологическое раздражение нервных окончаний, отсюда пренебрежительное отношение к нему нигилистов: "Рафаэль гроша медного не стоит…", "порядочный химик в двадцать раз полезнее всякого поэта"…
Итак, никакой духовности. Только материя и польза.
Блудный сын, питающийся рожками, которые ели свиньи – символический образ огромной обобщающей силы. Человек, лишенный духовной пищи, низведен до уровня животного. По христианскому вероучению человек – образ и подобие Божье. В материалистическом понимании человек – одно из звеньев в цепи животных и растительных организмов. Этим объясняется обилие "зоологических" и "растительных" метафор в высказываниях Базарова о сущности человека ("мы с тобой те же лягушки, только что на ногах стоим", "люди, что деревья в лесу, ни один ботаник не станет заниматься каждой отдельной березой" и т.п.)

Индивидуальная неповторимость личности, ее нравственность, по мнению Базарова, особого значения не имеют: "…при правильном устройстве общества совершенно будет равно, глуп ли человек или умен, зол или добр".
Итак, разрыв связей со своим народом, с той почвой, которая, по словам В.Г.Белинского, хранит "жизненные соки всякого развития личности", отрицание нравственных принципов и духовности – это и есть то состояние "великого голода в дальней стороне", о котором повествуется в притче.
Это состояние обрекает человеческую личность и общество в целом на духовную деградацию и гибель. И единственный спасительный выход из этого положения тот, который избрал блудный сын: пройдя через лишения и страдания, он раскаялся в содеянном и вернулся в родной дом к любящему и простившему отцу.
"Любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам", по словам А.С.Пушкина, являются теми "дивными чувствами", на которых "основаны от века по воле Бога самого самостоянье человека, залог величия его". Разрыв с отечеством, отречение от духовного наследия предков приводит поколение "детей" к утрате "самостоянья", лишает его духовной опоры.

4. РОЛЬ АНТИЧНОГО МИФА О ЦАРЕ ЭДИПЕ В РАСКРЫТИИ АРХЕТИПИЧЕСКОГО СМЫСЛА ПОВЕСТВОВАНИЯ

В романе и нигилисте разрыв современного человечества с культурной памятью прошлого трактуется не как принципиально непреодолимый, а как наказуемый. Базаров в конце концов тоже окажется подвластен приметам, талисманам, "преданьям простонародной старины" и вообще глубокой мистичности всего сущего, которую он так яростно отрицал в начале романа.
"Отцы и дети" не только роман о современности, но и указание на тайные силы, управляющие миром, размышление о причинах вечного повторения древних сюжетов в жизни ушедших, современных и будущих поколений.
Уже в первых отзывах о романе звучит тема мифа, тема античных героев. Вспомним известный из мифологии и древнегреческой драмы сюжет о царе Эдипе. Детали его таинственным образом отразились в деталях тургеневского повествования о судьбах "отцов" и "детей". В известной мере Эдипов комплекс, понимаемый не по-фрейдовски, а общечеловечески, то есть как неизбежное стремление новых поколений к новому и отрицание опыта отцов, свойственен человечеству. И все-таки, отрицая опыт отцов и дедов, их "принципы", дети в свою очередь встаю перед теми же проблемами.
Первоначальное триумфаторство Базарова в Марьине напоминает восторг фиванцев пред освободившим Фивы от сфинкса Эдипом, которого они объявляют царем. Базаров тоже предстает поначалу как воплощение сентенции "Человек-царь природы". Он производит химические и биологические опыты, дает дельные советы по агрохимии, оказывает жителям Марьина медицинскую помощь. Конечно, Базаров считает, что он далек от веры в какую-либо мистику, ведь "порядочный химик", по его мнению, способен, в отличие от поэта, разгадать таинственные силы природы. При этом герой не замечает, что и ему присуще преклонение перед идолами, просто его "сатанинская гордость" до поры это отрицает.
"Религия отрицания направлена против всех авторитетов, а сама основана на грубейшем поклонении авторитету, - писал М.Н.Катков. – У нее есть свои беспощадные идолы. Все, что имеет отрицательный характер, есть уже… непреложный догмат в глазах этих сектаторов"[4].
"Чем решительнее отрицание, чем менее обнаруживает оно колебаний, тем лучше, тем могущественнее авторитет, тем возвышеннее идол, тем непоколебимее вера". Не только идол, но и талисман есть у Базарова. Это, по замечанию того же Каткова, "книжка Бюхнера, играющая роль какого-то талисмана"[5].
Ту же мысль высказывают и современные исследователи: "Нетрудно заметить, что книга Бюхнера имеет для Базарова особенное значение. Герой часто носит ее с собой, при случае, пусть и несколько пренебрежительно, но рекомендует читать окружающим, словно новоявленный проповедник. Действительно, уже вскоре после своего появления сочинение Бюхнера воспринималось современниками, вследствие необыкновенной популярности, в качестве своего рода "библии материализма". И, несмотря на то, что все в романе, включая самого автора, подчеркивают, будто Базаров ни во что не верит, нельзя не заметить, что именно в свою "библию" силы и материи он как раз верит, причем верит  неутомимо и даже идеально, почти по-шиллеровски"[6].
Однако, неудача Базарова в попытке заменить томик Пушкина в руках Николая Петровича сочинением Бюхнера приобретает символический смысл: никакая наука не заменит веру в искусство, никакая польза не заменит любовь и поэзию. Наконец, в последних словах умирающего Базарова не поминается никакая наука. Слова "Дуньте на умирающую лампаду" звучат романтично, а фраза "Теперь…темнота…" не случайно перекликается с гамлетовской "Дальше - тишина". Мотив иррациональных, скрытых от человека сил начинает нарастать в романе с того момента, когда Базаров встретил своего сфинкса с прекрасным женским лицом и пожелал разгадать эту загадку. "Анна Сергеевна была довольно странное существо", - характеризует свою героиню Тургенев.
Обращают на себя внимание и неоднократные упоминания о заразных заболеваниях, эпидемиях, вспыхивающих то тут, то там в неспокойное лето 1859 года. Наконец, роковой порез Базаров получает при вскрытии трупа тифозного больного (тоже заразная болезнь). Вспомним, что небесная кара, "моровая язва" поразила несчастных фиванцев, не подозревавших о том, что они выбрали царем отцеубийцу и кровосмесителя Эдипа.
Таким образом, в мифе гнев богов, а в романе Тургенева силы матери-природы наказывают храбреца, самоуверенно бросившего вызов судьбе. Едва ли Эдипов саморазрушительный жест (самоослепление) повторяет Базаров в своем самоубийственном небрежении во время вскрытия трупа. Самоослепление Эдипа – не что иное, как покаяние за тот грех, что он видел, но не узнал отца и мать. "Ты матери своей не знаешь", - говорит Базарову Аркадий, конечно вовсе не имея в виду мифологические аналогии, но ведь читатель может воспринять и эту реплику в контексте мифа.
Итак, по аналогии со знаменитым "Эдиповым комплексом" можно было бы говорить и о "комплексе Базарова". Недаром Ипполит Тэн называл Тургенева "одним из самых совершенных художников, какими обладал мир после художников Греции"[7].
Под стать автору и его герой, о котором Н.Н.Страхов писал: "Базаров – это титан, восставший против своей матери-земли; как ни велика его сила, она только свидетельствует о величии силы, его породившей и питающей, но не равняется с матернею силою"[8].
Итак, миф об Эдипе – один из основных источников архетипического смысла великого романа об "отцах" и "детях".

5. КРУГ КАК ВОПЛОЩЕНИЕ ИДЕИ ЦИКЛИЧНОСТИ И ПРЕЕМСТВЕННОСТИ. КОНЦЕНТРИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП ПОСТРОЕНИЯ СЮЖЕТА

"Отцы и дети" – книга, посвященная идее бесконечной смены поколений, поэтому ее автор использует такой важный элемент мифопоэтической символики, как круг. Круг является одним из древнейших символов человечества, солярным знаком и воплощением идеи времени. Концепция времени циклична в человеческом сознании уже потому, что отсчет его возможен лишь в связи с повторяющимися циклами (круглый год, круглый сутки). Такое представление о времени нашло отражение в многочисленных мифологических сюжетах и мотивах, в бытовых представлениях и соответствующих обычаях, в самом языке.
Вообще все тургеневские романы включены в шествие ритма годового круга.
Действие завязывается обычно весной, достигает кульминации в знойные дни лета, а завершается под "свист осеннего ветра" или в "безоблачной тишине январских морозов". Ритм годового круга соответствует ритму жизни главных героев романа "Отцы и дети". Весна – символ начала жизни, пробуждения природы, и герои романа молоды, здоровы, полны надежд. Лето – пора расцвета жизни в природе – кульминационный момент в жизни героев, оба влюбляются, завязывается два любовных романа. Осень – увядание в природе, угасание жизненных сил. Этому соответствует состояние глубокой тоски Базарова, разрыв отношений с любимой женщиной и другом, болезнь и смерть.
Дети вновь проходят судьбы и испытания отцов, уклониться от этого бесконечного круговорота никому не дано. Эту идею преемственности поколений поддерживает концентрическое построение произведения, в которой малый круг – история любви Павла Петровича, большой – повторение сюжета в судьбе Базарова. На протяжении действия романа его главный герой проходит два круга жизненных испытаний. Идею цикличности подчеркивает композиция романа: оба раза Базаров посещает одни и те же места и в той же последовательности: Марьин – усадьба Одинцовой – родной дом.
Попробуем ответить на вопрос, почему в ключевой для романа новелле о княгине-сфинксе мотив загадки бытия связан с такой деталью, как кольцо, подаренное Павлом Петровичем возлюбленной. Кольцо – традиционный подарок мужчины любимой женщине, он символизирует любовь и верность. Но нет ли в этой предметной детали еще какого-нибудь значения, важного для композиционного смысла романа? Кольцо – знак неразрывного единства, безграничности, вечности и гармонии. Единство это в любви Павла Петровича и княгини оказалось и неразрывным, и роковым, ибо, расставшись с Павлом Петровичем, княгиня умирает, но перед смертью возвращает ему кольцо. Итак, кольцо символизирует необъяснимую взаимозависимость, которая может быть разорвана лишь смертью и в античном мире словами: "Ни без тебя, ни с тобой жить не могу"  (Овидий).
Одинцова от этой ситуации уклонилась, но княгиня Р. и Базаров были обречены на гибель от рокового кольца. Каким-то образом трагическое значение идеи цикличности или даже кольца в своей судьбе сознает, наконец, и Базаров. Недаром именно Одинцовой он скажет перед смертью: "Попал под колесо…Старая штука смерть, а каждому внове".

6. ХРИСТИАНСКИЕ МОТИВЫ И СИМВОЛЫ В РОМАНЕ

Одним из важнейших христианских символов, который имеет место в данном романе, является крест.
Крест, как христианский символ, упоминается в романе восемь раз. Это кресты на церквушках, "крестообразная" черта на кольце княгини Р., кресты на кладбище, где похоронен Базаров. Матушка Павла и Николая Кирсановых "в церкви подходила первая ко кресту"; Николай Петрович опасается, что "отставным людям" "пора гроб заказывать и ручки складывать крестом на груди". Три раза герои романа осеняют себя крестом. Перекрестилась "под шалью" княжна Х., тетка Одинцовой, узнав об отъезде Базарова и Аркадия; "начал креститься" камердинер Петр, увидев потерявшего сознание Павла Петровича; наконец, сам Павел Петрович в русской церкви Дрездена "задумывается и долго не шевелится, горько стиснув губы, потом вдруг опомнится и начнет почти незаметно креститься…"
Таким образом, Базаров и Павел Петрович, казавшиеся столь различными, пришли к одному итогу – к кресту в церкви и на могиле.
Христианскими символами наполнены заключительные сцены романа. "Адский камень" (не что иное, как название безобидного селитро-азотнокислого серебра, применявшегося для дезинфекции) вызывает зловещие ассоциации. Торжественно звучит диалог старого и молодого Базаровых о долге христианина ("Сын мой" - "Что, мой отец?"). Угасающая лампада служит метафорой христианской кончины. Наконец, Базарова соборовали, то есть исполнили над ним церковный обряд у постели умирающего его тела елеем и произнесением над ним слов: "Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа". Однако не все современные исследователи согласны в том, что Тургенев показывает кончину отказавшегося от исповеди Базарова, как христианскую. "Содроганием ужаса" на лице Базарова при соборовании и могло быть осмыслено как ужас грешника, не подготовленного к встрече с богом, или ужас одержимого перед лицом Христа, знаком Которого является святое миро. Образ встречи с богом и диалог с ним – гневного, протестующего – поддержан описанным далее внезапным "исступлением" Василия Ивановича после смерти сына… Образ отца, потерявшего единственного сына, протестующего и смирившегося, отсылает к многочисленным библейским сюжетам об отцах и детях, в том числе об отношениях с Богом Авраама и Исаака. (30) В другом современном исследовании отмечается: "Базаров предстает в романе словно в качестве проповедника, но иной, отличной от прежней, религии, двигаясь в своих намерениях к утверждению сверхчеловека. И примечательно, что при соборовании Базарова православным священником происходят мистические вещи – как будто душа язычника или иноверца и перед смертью противится Христианскому Богу, самой идее примирения с ним".(31) Но отрекшийся от православной веры отцов герой сам не осознает, как прочно он связан с этой верой и своим происхождением, и свойствами натуры, и, наконец, своим именем.
Благородное имя Базарова – Евгений, и апостольское имя старшего Кирсанова – Павел, в романе не случайны. Если Евгений значит "благородный", то Павел – это имя апостола, который первоначально (когда еще звали его Савл) был гонителем христиан и только после встречи с Воскресшим и Явившимся ему Христом пережил духовный переворот. "Я даже до смерти гнал последователей его учения… Вдруг осиял меня великий свет с неба… Я упал на землю и услышал голос, говоривший мне: Савл! Савл! Что ты гонишь Меня?"[9] Переворот в своих представлениях о жизни переживает и Павел Петрович после роковой встречи с княгиней Р. Такова же судьба и изведавшего роковую страсть Базарова (в сущности, духовный переворот находим в судьбе любого литературного Павла – от Павла Чичикова до Павла Власова)… Поистине, "сжег все…" А итог? Крест на могиле Базарова, крестное знамение, которым осеняет себя бесприютный скиталец Павел Кирсанов.

7. ПРЕДМЕТНО-СИМВОЛИЧЕСКИЕ ДЕТАЛИ. ЗООЛОГИЧЕСКИЕ И РАСТИТЕЛЬНЫЕ ПАРАЛЛЕЛИ

Думается, не случайно роман о естествоиспытателе насыщен "природными" метафорами и сравнениями. Метафорический контекст, на котором основаны тургеневские характеристики персонажей, выстраивает определенную иерархию героев романа, что согласуется с нашими представлениями об иерархии в природе. Птицы, животные, растения на страницах романа не только говорят о том, что Тургенев великолепный знаток природы, или поражают проникновенной точностью психологических зарисовок, но и придают роману смысл гимна единству всего живого в мире. "И что за таинственные отношения между мужчиной и женщиной?" – восклицает Базаров. Но в тургеневском произведении утверждается вечная тайна этих отношений, как и отношений между человеком и природой. Тайны мироздания нельзя рассмотреть в микроскоп или обнаружить химическими реактивами.
Интересно, что Базаров прибегает к сравнению окружающих с миром природы чаще, чем другие персонажи романа. Это, видимо, является отпечатком присущего ему профессионализма.
Следует рассмотреть и мотив птиц в романе. Нужно, впрочем, заметить, что для Тургенева нет "птиц вообще": орел, голубь и, допустим, перепелка, наделены своими неповторимым "обликом" и "характером", а значит, и своим метафорическим значением. У древних славян птица была символом семьи. Недаром до наших дней бытуют выражения: "семейное гнездо", "она устраивает свое гнездышко", "свила гнездо" и т.п. Но птица эта, конечно, домашняя, и не отличающаяся тягой к высокому полету. Характеризуя тихую семейную жизнь Николая Петровича, Тургенев упоминает, что жена Кирсанова "сажала цветы и наблюдала за птичным двором". В первых сценах романа Николай Петрович появляется в обществе своего слуги и… "крупного пестрого цыпленка", а потом "толстого сизого голубя". Скрытое сравнение стоит целых страниц описаний: впоследствии читатель узнает о "голубиной простоте" и домовитости Николая Петровича, пытающегося со всеми поддерживать хорошие отношения и всецело занятого хлопотами по имению. Такова и непритязательная Фенечка, повторяющая покойную жену Николая Петровича. Это видно уже из того, что у нее в комнате висит "клетка с короткохвостым чижом", и пахнет цветами – ромашкой и мелиссой. "Короткохвостый чиж", конечно, метафора Николая Петровича.
Под стать ему и сын Аркадий. У Базарова Аркадий ассоциируется с галкой, с которой Базаров советует брать пример своему другу: "Разве ты та плох в естественной истории или забыл, что галка – самая почтенная, семейная птица? Тебе пример!". "Птенец этот!... Он теперь в галки попал", - комментирует Базаров помолвку Аркадия с Катей. В авторской речи Аркадий сопоставляется с зябликом. Исповедь Аркадия перед Катей ("Я теперь уже не тот заносчивый мальчик") сопровождается "аккомпанементом" зяблика ("А зяблик над ним в листве березы беззаботно распевал свою песенку") (там же). Не случайно упоминание и о "семейке воробьев" с их "трусливую дерзостью", созерцание которых, возможно, наводит Катю на мысль о "хищности" Базарова: "Он хищный, а мы с вами ручные". "Перепелкой" назван у Тургенева Ситников; возможно, по ассоциации с приставкой "пере-", ведь здесь он переменчив в своем жалком эпигонстве. "Собрание" мелких птичек дополнит Арина Власьевна, сравниваемая своим мужем с "куропатицей".
Полюбившиеся автору и читателю "птичьи" метафоры находят свое продолжение и в способе характеристики двух идейных антагонистов романа – Базарова и Павла Кирсанова. Но сколь разителен контраст в выборе сравнений! А почему Базаров не сравнивается с орлом? Здесь возможен ответ, уводящий нас в глубину народных мифопоэтических представлений: орел часто выступает в них как символ отца.
Совсем иная "подвестка" образ Фенечки - "зверок", "мышонок в норке"  (в авторской речи), Базарову же во сне она представляется "кошечкой".
Обратимся, еще к одному базаровскому тезису, от которого жизнь также заставляет его отказаться. На первых порах для Базарова "люди, что деревья в лесу; ни один ботаник не станет заниматься каждою березой". Для начала заметим, что у Тургенева между деревьями заметна существенная разница. Так же, как и птицы, деревья отражают иерархию персонажей романа. Мотив дерева в русской литературе вообще наделен разнообразными функциями. Иерархическая характеристика деревьев и персонажей в романе Тургенева опирается скорее не на мифологическую символику, а на непосредственную ассоциативность. Похоже, что любимое дерево Базарова – осина. Приехав в имение Кирсановых, Базаров отправляется в "небольшое болотце", около которого есть осиновая роща, за лягушками. Впрочем, в бедноватой растительности Марьина (все-таки это и Бобылий хутор) сказывается как приземленность хозяина Марьина Николая Кирсанова, так и общая с Базаровым обреченность "живого мертвеца", одинокого хозяина Бобыльего хутора Павла Петровича. Есть в романе и "природный" крест, скрытый в образе кленового листа, по форме напоминающего крест. И знаменательно, что неожиданно срывающийся с дерева отнюдь не в пору листопада, а в разгаре лета кленовый лист напоминает бабочку. Бабочка – метафора души, выпорхнувшей из тела в момент смерти, так и безвременная смерть Базарова предсказана этим грустно кружащимся в воздухе листом.
Среди "небольших лесов", упомянутых в символическом пейзаже в третьей главе романа "Отцы и дети", есть "наш лес". "В нынешнем году его сводить будут", - замечает Николай Петрович. Обреченность леса подчеркивает мотив смерти в пейзаже и как бы предсказывает гибель Базарова. Интересно, что близкий в своем творчестве фольклорным традициям поэт Кольцов назвал свое стихотворение, посвященное памяти Пушкина "Лес". В этом стихотворении лес – безвременно погибающий богатырь. Сближает судьбу Базарова и "нашего леса" Тургенев и в словах Базарова перед смертью: "Тут есть лес…". Среди "небольших лесов" и "кустарников" Базаров одинок, и единственный родственный ему "лес" – это его противник на дуэли Павел Петрович (так сон Базарова открывает и глубокое внутреннее родство этих героев). Трагический разрыв героя-максималиста с массой, природой, наконец, с родиной подчеркнут этим мотивом леса, который "сводить будут", который "тут есть", но "не нужен" России.

8. ИДЕЯ БЕССМЕРТИЯ, ВОПЛОЩЕННАЯ В СИМВОЛИЧЕСКИХ КАРТИНЫХ И ОБРАЗАХ РОМАНА

Полюбив Одинцову, Базаров обнаруживает в себе "романтика". Это открытие нанесло его самолюбию болезненный удар. "Я чувствую только скуку и злость", - признается он Аркадию. "Злость" эту он объясняет любовной неудачей, но, думается, что Базаров имеет в виду и то, на что  у него открылись глаза после этой любовной неудачи.
Тоска Базарова – это, по словам И.И.Гончарова, "грусть души, вопрошающей жизнь о ее тайне". Что же следует понимать под этими словами: "тайна жизни"? Очевидно, это те самые вечные вопросы, которые волновали людей во все века, во все времена: сущность человека и его место в мире, цель и смысл жизни, тайна любви, тайна смерти.
Тоска Базарова становится закономерным итогом всей системы идей, которые определяли его жизнь. Он постигает ничтожество человека во вселенной. Об этом он говорит в знаменитой "сцене под стогом": "…узенькое местечко, которое я занимаю, до того крохотно в сравнении с остальным пространством, где меня нет и где до меня дела нет, и часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожна перед вечностью, где меня не было и не будет… А в этом атоме, в этой математической точке кровь обращается, мозг работает, чего-то хочет тоже… Что за безобразие! Что за пустяки!"
Можно ли яснее и точнее выразить идею бессмысленности бытия?
Обессмысливает в сознании героя и идеал социальной активности. Вот что об этом Базаров говорит другу: "…А я и возненавидел этого последнего мужика, Филиппа или Сидора… да и на что мне его спасибо? Ну, будет он жить в белой избе, а из меня лопух расти будет, ну, а дальше?"
Мысль о лопухе как о единственном итоге земного бытия, неизбежна для всякого разумного существа с атеистическим типом мышления, если его носитель отыщет в себе мужество довести свое миропонимание до логического конца.
Итак, "лопух" становится в романе страшным символом бессмысленности человеческой жизни, символом смерти.
Ф.М.Достоевский утверждал: "Без высшей идеи не может существовать ни человек, ни нация. А высшая идея на земле лишь одна и именно – идея о бессмертии души человеческой, ибо все остальные "высшие" идеи жизни, которыми может быть жив человек, лишь из нее одной вытекают". Идея бессмертия души – идея, без сомнения, религиозная. Вне Бога бессмертия быть не может.
"Удивительно умирает русский мужик!" – пишет Тургенев в рассказе "Смерть". "Состояние его перед кончиной нельзя назвать ни равнодушием, ни тупостью, он умирает, словно обряд совершает: холодно и просто". Этот взгляд русского человека на смерть как на продолжение жизни в мире ином основывается на словах Евангелия: "Бог же не есть Бог мертвых, но живых. Ибо у него все живы".
С чем же ушел Базаров из земной жизни в жизнь вечную?
Важнейший эпизод романа – сцена соборования героя. Тургенев совершил великое художественное открытие: на дне души каждого человека таится ужас пред тем неведомым и грозным, что было им отвергнуто. Базаров обладал мощным разумом, и пока его мозг мог владеть ситуацией, он помогал достойно и мужественно противостоять надвигающемуся концу. Но стоило рассудку отступить – и проявилось то, что он так упорно подавлял в своем обладателе. Ужас душевный проявил себя в момент совершения таинства, когда душа помимо своей воли оказывается ближе к тому неведомому, чего в обыденной жизни она может и не ощущать. В таинстве, находясь у черты, которая отделяет жизнь от смерти, душа соприкоснулась с тем, чему бессознательно ужаснулась. И кто сможет сказать определенно, чего больше было в этом "содрогании ужаса" – бунта или покаяния?
Современник И.С.Тургенева архимандрит Феодор (Бухарев) вот что пишет о смерти Базарова: "…сама Высшая Творческая Любовь умеет настигать самые далекие, кажется, от нее создания. Спасибо художнику, что по силе и глубине своего творческого таланта прозрел он нечто истинно живое в смерти человека, проходившего в жизни своей страшный путь мертвящего отрицания… И пошел он в другую жизнь не с одними семенами смерти своей".
Глубоко символична картина сельского кладбища, на котором покоится Базаров. На могиле атеиста, отрицавшего Бога и вечную жизнь, стоит крест, утверждающий победу жизни над смертью. Скорбные фигуры старичков, родителей Базарова – живое олицетворение вечной любви и памяти. Поэтому не только печалью, но и надеждой проникнуты заключительные строки романа: "Неужели их молитвы, их слезы бесплодны? Неужели любовь, святая, преданная любовь не всесильна? О, нет! Какое бы страстное, грешное, бунтующее сердце ни скрылось в могиле, цветы, растущие на ней, безмятежно глядят на нас своими невинными глазами, не об одном вечном спокойствии говорят нам они, о том великом спокойствии "равнодушной" природы, они говорят также о вечном примирении и жизни бесконечной".

III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ. РОЛЬ СИМВОЛОВ В РАСКРЫТИИ ОСНОВНОЙ ИДЕИ И ПРОБЛЕМ РОМАНА И.С.ТУРГЕНЕВА "ОТЦЫ И ДЕТИ"

На основании всего вышеизложенного можно утверждать, что роль символа в художественной структуре романа весьма значительна. Прежде всего следует отметить необычайное богатство и разнообразие символических художественных средств романа: это библейские и мифологические сюжеты, играющие роль ключевых текстов и основных лейтмотивов романа,  христианские мотивы и символика, растительные и зоологические параллели, предметные символы. Использование такого широкого спектра разновидностей символики обеспечивает широкий охват все сфер жизни, изображенных писателем.
Анализ мифологического и метафорического контекста позволяет сделать следующие выводы:
1.                Роман "Отцы и дети" строится как цепь испытаний героя и его философии жизнью, причем принципы Базарова терпят крушение на пути разгадывания жизненной тайны, а осмеиваемые нигилистом предания, в которых спрессован опыт предков, обнаруживают все большую универсальность и значимость для объяснения мира. Другими словами, базаровская концепция мира, представляющая собой позитивистскую модель бытия, оказывается неадекватной этому миру. Мир и человек являют свою сущность на каком-то ином уровне, ключом к которому оказываются не научные опыты, а древний миф и предание.
2.                Используя предметные символы, растительные и зоологические параллели, писатель раскрывает самую суть явления, не прибегая к многословным описаниям, следовательно, и читатель не нуждается в авторских разъяснениях: ему достаточно намека, указания, переводящего приметы обыденной жизни в торжественный и тайный знак судьбы. Таким образом, благодаря символам, достигается необычайная емкость и значимость художественного образа в сочетании с предельным лаконизмом повествования.
3.                Основное свойство ключевых текстов и лейтмотивов – обобщение, создающее бесконечную смысловую перспективу – играет важную роль в понимании вечного, общечеловеческого значения проблем романа, в раскрытии его основной идеи – идеи цикличности жизни и преемственности поколений. Поэтому роман "Отцы и дети", созданный на современном писателю конкретно-историческом материале, актуален и по сей день.
Прав был В.Г.Короленко, называя произведения И.С.Тургенева "учительными книгами", а их автора "одним из великих писателей, умевших спускаться в самые недра обыденности, чтобы подымать их за собою".

ЛИТЕРАТУРА

1.                       Словарь энциклопедических терминов. М., Просвещение, 1974.
2.                       Советский энциклопедический словарь. М., Советская энциклопедия, 1982.
3.                       Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М., Политическая литература, 1991.
4.                       Полтавец Е.Ю. Сфинкс. Рыцарь. Талисман. Мифологический и метафорический контекст романа И.С.Тургенева "Отцы и дети". Литература в школе, №№1,6, 1996
5.                       Дунаев М.М. Православие и русская литература. В 5-ти частях. Ч. III, М., Христианская литература, 1997.
6.                       Архимандрит Феодор (Бухарев). Русские духовные писатели. М., 1992.

---