Федеральное агентство по образованию

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«Владимирский государственный университет»

Кафедра истории и музеологии

Федорова Н. В.

Cт.гр. ЗПЛ - 108

Хрущевская «оттепель» и ее влияние на жизнь страны.

Руководитель:

ас. Соловьева. В. В.

Владимир 2008

План.

Введение.….………………………………………………………..… 3

I. Новый «рулевой» СССР………………………………………….. 4

1. Конец эпохи сталинизма.………………………………….. ….…4

2. Начало хрущевского десятилетия. XX съезд КПСС……... .….6

3. Личность Н.С. Хрущева……………………………………. ….10

II. Политика СССР в годы «оттепели»…………………………….12

1. Внешнеполитическая деятельность Н.С. Хрущева………... …12

2. Внутренняя политика: реформы и начинания в экономике…. 21

III. Значение хрущевского десятилетия……………………………26

Заключение…………………………………………………………..28

Список литературы………………………………………………….31

Введение.

Целью данного реферата является рассмотрение периода истории СССР, называемого «хрущевской оттепелью», оценка внутренней и внешней политики в этот период, а также ознакомление с личностью Н.С. Хрущева.

Эта тема выбрана из-за обилия политических изменений и массы интересных событий, произошедших в это время, и из-за яркой, неординарной личности Н.С. Хрущева, занимавшего в тот период пост главы государства.

Несмотря на то, что события, описываемые в этом реферате, происходили несколько десятилетий назад, многие вопросы остаются без ответов, т.е. остаются актуальными, и вызывают новые и новые споры историков о необходимости реформ, разрядки на внешнеполитической арене, результативности внутриполитических изменений и др. Обсуждение, анализ событий и действий, предпринятых властью в годы «оттепели», могут дать пищу для размышления политикам и историкам современности в целях избежания роковых ошибок. Поэтому люди заинтересованы этой проблемой. История знает массу примеров ошибок, которые приводят к возникновению кризисов, конфликтов, войн, которые повторяются по мере развития цивилизации. И чтобы извлечь уроки из прошлого, необходимо заниматься этой темой и активно ее обсуждать.

Очень долго об этом бурном периоде в истории государства не принято было говорить. Почти 20 лет лежало табу на имени Никиты Сергеевича. Впервые давно ожидаемое слово о том времени было услышано в докладе М.С. Горбачева о 70-летии Октября «Октябрь и перестройка: революция продолжается» - что тогда было сделано, недоделано и сделано не так. Очень активно историки занимались этой проблемой в 1985-1995 гг.: было издано множество научной литературы. И в наши дни этот процесс изучения продолжается: издается новая литература, по телевидению транслируются исторические передачи,

сюжеты, всплывают все новые и новые подробности.

Ниже приведены имена некоторых ученых, журналистов, историков непростого времени:

А.И. Аджубей, журналист; Ю.В. Аксютин, кандидат исторических наук; Ф.М. Бурлацкий, доктор исторических наук, профессор; Д.А. Гранин, драматург; Ю.Л. Зерчанинов, журналист; А.Н. Яковлев, политик, историк, философ; В.Л. Шейнис, доктор экономических наук; К.М. Симонов, поэт, драматург; Г.И. Мирский, доктор исторических наук, профессор; Ю.Я. Райзман, кинорежиссер; М.И. Ромм, кинорежиссер и сценарист; Т.Н. Хренников, композитор, Н. Верт, историк; М.И. Комлев, историк и др.

Новый рулевой СССР.

1. Конец эпохи сталинизма.

5 марта 1953 года умер Сталин. Отсутствие надежного, легитимного механизма передачи власти вызвало длительный ее кризис, острую борьбу за обладание, ею. В период сталинского правления партия, которая тогда официально определяла развитие общества, на деле была во многом оттеснена исполнительными, прежде всего репрессивными органами, а реальная власть была сосредоточена не только в тех или иных политических институтах, сколько лично в руках Сталина. В результате соотношение сил между претендентами на власть определялось не только их постами, но и близостью к покойному диктатору, личными связями среди партийно-государственной и военной элиты. Судьбы двухсотмиллионного народа решались за его спиной небольшой кучкой лиц, правивших страной от его имени.

Официально после смерти Сталина к власти пришло так называемое коллективное руководство, ближайшее окружение диктатора - Г.М. Маленков, В.М. Молотов, Л.П. Берия, Н.С. Хрущев, Л.М. Каганович, А.И. Микоян, Н.А. Булганин, К.Е. Ворошилов. Но, исходя из сложившегося соотношения сил, борьба за власть развернулась среди "молодого" поколения, попавшего в непосредственное окружение Сталина в 30-е годы. В ходе борьбы определились три ключевые фигуры: Маленков, Берия и Хрущев. Характерно, что, хотя практически все члены "коллективного руководства" выступали за внесение тех или иных корректив в политику государства, именно эти трое были настроены наиболее реформистки.

Унаследовав традиционно важный - после Ленина и Сталина - пост главы правительства, Маленков выступал поначалу вместе с Берией и располагал мощными рычагами власти. Председательствуя на заседаниях Президиума ЦК, Маленков фактически оказался первым лицом и в партии. Однако и он, и его более слабый тогда конкурент Хрущев, и все "коллективное руководство" боялись и ненавидели Берию, чувствуя из-за него определенную шаткость своего положения.

Дело в том, что Берия понимал, что на посту преемника Сталина его не поддержит ни все остальное руководство, ни армия и не стремился непосредственно к установлению открытой личной диктатуры. Его устраивала роль второго лица, «серого кардинала». Отсюда исход борьбы за власть зависел, к кому из двух лидеров - Маленкову или Хрущеву - окончательно примкнет Берия. Последний, видимо, допустил просчет. Маленков и примкнувший к нему Берия провели ряд экономических преобразований, предприняли меры по смягчению репрессивной системы и являлись сторонниками перераспределения властных полномочий от партийных органов государственным.

Естественно, что эти изменения и концентрация власти в руках Маленкова и Берии не могли не вызвать недовольства со стороны «коллективного руководства». Хрущев, в свою очередь, с немалым риском для себя сумел сплотить все высшее руководство против Берии и привлечь на свою сторону армию. После непродолжительного следствия в декабре 1953 г. Берия был осужден и расстрелян как «враг Коммунистической партии и советского народа».

«Обстоятельства устранения Берии, последовавший за мнимым следствием расстрел без настоящего суда, фантастические обви­нения в лучших сталинских традициях, выдвинутые против него, свидетельствовали о сложности политической обстановки летом 1953 г. и трудностях перехода к системе, где беззаконие усту­пило бы место законности. Могущество госбезопасности не ос­тавляло противникам Берии иного выхода, кроме заговора и немедленной его казни, которая позволяла предотвратить возможную попытку его сторонников организовать контрзаговор. Но, учитывая расширение опоры власти Берии, его реальный автори­тет и то, что система подчеркивала отныне свою приверженность законности, противники Берии не могли признаться, что они просто ликвидировали грозного шефа политической полиции, к тому же надевшего личину респектабельного и «либерального» политика. Скрывая обстоятельства смерти Берии и прикрываясь мнимым соблюдением законности, его противники заботились, прежде всего, о собственной безопасности и одновременно утверждали свою легитимность. Чтобы развенчать положительную репутацию, которая начала складываться у Берии, они прибегли к испытанному методу коллективных петиций и массовых митингов против «гнусного предателя», [4, с. 339]

Таким образом, Хрущев, настроив членов коллективного руководства против своего конкурента, освободил себе путь к власти. Как ему удалось сделать столь просчитанный и молниеносный ход?

2. Начало хрущевского десятилетия. ХХ съезд КПСС.

«Казалось, Сталин сделал все, чтобы «очистить» партию от любых своих противников – подлинных и мнимых, правых и «левых». В 50-х годах передавалась из уст в уста одна из его афористичных фраз: «Есть человек – есть проблема, нет человека – нет проблемы». В результате в живых остались, казалось бы, самые верные, самые надежные. Как же Сталин не разглядел в Хрущеве могильщика своего культа?… Хрущеву каким-то об­разом удалось притвориться человеком вполне ручным, без особых амбиций. Рассказывали, что во время дли­тельных ночных посиделок на ближней даче в Кунцеве, где вождь жил последние годы, Хрущев отплясывал гопака. Ходил он в ту пору в украинской косоворотке, изображая «щирого казака», далекого от каких-либо претензий на власть, надежного исполнителя чужой во­ли. Но, видимо, уже тогда Хрущев глубоко затаил в себе протест. Он пришел к власти не случайно. Не случайно потому, что он был выразите­лем того направления в партии, которое в других усло­виях и, вероятно, по-другому оказалось представлено такими во многом несхожими деятелями, как Дзержин­ский, Бухарин, Рыков, Рудзутак, Киров. Это были сто­ронники развития НЭПа, демократизации, противники насильственных мер в промышленности или в сельском хозяйстве, а тем более в культуре. Несмотря на жестокие сталинские репрессии, это направление никогда не умирало. В этом смысле приход Хрущева к власти был закономерен», [2, с. 9].

14 февраля 1956 г. в Кремле открылся XX съезд КПСС, собравший 1436 делегатов. Со­званный за восемь месяцев до уставного срока в связи с насущ­ной необходимостью, подвести итоги произошедших после смер­ти Сталина изменений и дискуссий о выборе курса, съезд завер­шился знаменитым «секретным докладом» Хрущева. Этот вы­звавший подлинное потрясение доклад был произнесен при за­крытых дверях только перед советскими делегатами и открыл дорогу управляемой десталинизации.

«Отчетный доклад ЦК, представленный съезду Хрущевым, бесспорно, подтвердил изменение политического курса, разрыв с многочисленными сталинскими постулатами и традициями, осу­ществленный в течение трех предыдущих лет, как в области международных отношений, так и во внутренней политике, со­циальной и экономической. Хотя в истории партии и прежде случались крутые повороты, в ходе которых пересмат­ривались казавшиеся незыблемыми принципы, начало съезда и отчетный доклад никак не предвещали того, что произошло че­рез десять дней.

Утверждая в качестве лейтмотива доклада защиту подлинного ленинизма, Хрущев начал с того, что подчеркнул важность меж­дународной разрядки, заявив о том, что мирное сосуществование должно стать генеральной линией внешней политики СССР. По его мнению, благодаря новому, благоприятному для социализма соотношению сил в мире завое­вание власти в «буржуазных странах» могло отныне совершаться конституционным путем. Хрущев далее заявил — и это также было принципиальным разрывом со сталинской теорией и практикой, — что методы по­строения социализма могут видоизменяться в зависимости от конкретных условий каждой страны. Таким образом, навязывание советской модели в качестве обязательного образца уступа­ло место признанию многообразия путей к социализму.

В идейно-политическом плане доклад Хрущева был достаточно осторожным. Первый секретарь ЦК КПСС ограничился кратким упоминанием преступлений, совершенных «кликой Бе­рии», и несколькими критическими замечаниями в адрес Молотова, Маленкова и Сталина (не называя имен). Восстановить и упрочить ленинский принцип кол­лективного руководства — таков был политический лейтмотив большинства выступлений на съезде. Коллективному руковод­ству ораторы противопоставляли «культ личности», как правило, стараясь по возможности избегать имен, и предлагали следующие решения: демократизировать партию, перестать жить в ми­ре иллюзий и лжи.

Как и полагается перед закрытием съезда, были проведены выборы руководя­щих органов партии. Прежде чем представить съезду список Членов нового Президиума, избранный первым секретарем ЦК КПСС. Хрущев сообщил советским делегатам, что вечером, после официального закрытия съезда, они должны явиться на закрытое заседание, куда иностранные участники не будут допущены.

В ночь с 24 на 25 февраля Хрущев в течение четырех часов зачитывал делегатам «секретный доклад», показывавший развитие и упрочение «культа личности», его проявления и последствия за прошедшие 20 лет. Доклад был насыщен деталями, которые шокировали аудиторию, он рисовал новый образ Сталина – образ тирана, день за днем создававшего свой культ, образ некомпетентного, не желавшего никого слушать диктатора, «оторванного от народа» и ответственного за катастрофическое экономическое положение страны в 1953 г.», [4, с. 350].

А.Н. Яковлев, журналист, историк и философ, присутствовавший на ХХ съезде, так рассказывает о своих впечатлениях:

«Мне повезло. Достался билет и на заключительное засе­дание съезда 25 февраля 1956 года. Пришел в Кремль за полчаса до заседания. И сразу же бросилось в глаза, что публика какая-то другая — не очень разговорчивая, при­тихшая. Видимо, одни уже что-то знали, а других насторо­жило, что заседание объявлено закрытым и вне повестки дня. Никого из приглашенных на него не пустили, кроме работников аппарата ЦК. Да и с ними поначалу была задер­жка, но потом все утряслось.

Председательствующий, я даже не помню, кто им был, открыл заседание и предоставил слово Хрущеву для докла­да «О культе личности и его последствиях». Хрущев на трибуне. Хмур, напряжен. Видно было, как он волновался. Поначалу подкашливал, говорил не очень уверенно, а потом разошелся. Часто отходил от текста, при­чем импровизации были еще резче и определеннее, чем оценки в самом докладе.

Я буквально похолодел от первых же слов Хрущева о злодеяниях и преступлениях Сталина. Все казалось нереальным, даже то, что я здесь, в Крем­ле, и слова, которые перечеркивают почти все, чем я жил. Все разлеталось на мелкие кусочки, как осколочные снаря­ды на войне. В зале стояла гробовая тишина. Не слышно было ни скрипа кресел, ни кашля, ни шепота. Никто не смотрел друг на друга — то ли от неожиданности случив­шегося, то ли от смятения и страха, который, казалось, уже навечно поселился в советском человеке.

Я встречал утверждения, что доклад сопровождался ап­лодисментами. Не было их. А вот в стенограмме помощни­ки Хрущева их обозначили в нужных местах, чтобы изоб­разить поддержку доклада съездом.

Особый смысл происходящего заключался в том, что в зале находилась высшая номенклатура партии и государ­ства. А Хрущев приводил факт за фактом, один страшнее другого. Уходили с заседания, низко наклонив головы. Шок был невообразимо глубоким. Особенно оттого, что на этот раз официально сообщили о преступлениях «самого» Ста­лина, — «гениального вождя всех времен и народов». Так он именовался в то время»,

[6, с. 176].

Своим докладом Хрущев не без риска для себя упрочнил свою позицию лидера. Он совершил еще один тщательно обдуманный ход, потребовавший определенных качеств характера. Чтобы узнать о Никите Сергеевиче больше, необходимо ознакомиться с его биографией.

2. Личность Н.С. Хрущева

Никита Сергеевич Хрущев родился 17 апреля 1894 г. в селе Калиновка Курской губернии. Его родители были простыми крестьянами. Рано начал трудовую жизнь. В детстве был пастухом. С 12 лет уже работал на заводах и шахтах Донбасса. В 15 лет стал учеником слесаря, а затем слесарем. О своей рабочей молодости и слесарном ремесле он часто, и кажется, не без удовольствия вспоминал. В 1918 г. Хрущева принимают в партию большевиков. Он участвует в гражданской войне (Комиссар Красной Армии), а после ее окончания находится на хозяйственной и партийной работе. В 20-е гг. учился в техникуме и был избран секретарем его партийной ячейки, был секретарем райкома партии. В 1929 г. поступил учиться в Промышленную Академию в Москве, где был избран секретарем Бауманского райкома партии г. Москвы (январь 1931 г.), затем Краснопресненского райкома партии. В 1932 – 1934 гг. работал сначала вторым, потом первым секретарем МГК и вторым секретарем МК ВКП(б). В таком быстром продвижении сказались рекомендации жены Сталина Н. Аллилуевой, учившейся в академии. В 1938 г. становится первым секретарем ЦК КПСС Украины и кандидатом в члены Политбюро, и еще через год членом Политбюро ЦК ВКП(б).

В годы Великой Отечественной войны Хрущев был членом военных советов Юго-Западного направления, Юго-Западного, Сталинградского, Южного, Воронежского и Первого Украинского фронтов. По окончании войны имел звание генерал-лейтенант.

С декабря 1949 г. – Хрущев снова секретарь ЦК и первый секретарь МК ВКП (б). С сентября 1953 г. по октябрь 1964 г. – первый секретарь ЦК КПСС, одновременно в 1953 – 1964 гг. – Председатель Совета Министров СССР. В 1939 – 1952 гг. – член Политбюро ЦК, в 1962 – 1964 гг. – член Президиума ЦК. В октябре 1964 г. освобожден от обязанностей первого секретаря ЦК, члена Президиума ЦК и главы правительства «по состоянию здоровья» (14 октября 1964 г. - октябрьский пленум ЦК КПСС). Скончался Н. С. Хрущев 11 сентября 1971 г.

«Выглядел он очень крепким, подвижным и до озорства веселым. Его широкое лицо с двумя бородавками и ог­ромный лысый череп, крупный курносый нос и сильно оттопыренные уши вполне могли принадлежать кресть­янину из среднерусской деревни. Это впечатление, так сказать, простонародности усиливалось плотной полно­ватой фигурой и длинными руками, которые почти не­прерывно жестикулировали. И только глаза, маленькие, серо-синие, с острым взглядом, глаза, излучавшие то доброту, то властность и гнев, только, повторяю, глаза выдавали в нем человека сугубо политического, прошед­шего огонь, воду и медные трубы и способного к самым крутым поворотам», [2, с. 11].

Из этих сведений можно заключить, что Никита Сергеевич был очень энергичным, импульсивным и иногда даже заносчивым человеком, этаким «вождем из народа», прекрасно понимающим интересы и потребности граждан. Вся эта энергия выражалась в реформаторской деятельности Хрущева, его стремлении к изменениям в жизни страны, как внутриполитической, так и внешнеполитической.

Политика СССР в годы «оттепели».

1. Внешнеполитическая деятельность Н.С. Хрущева

В 1953-1956 гг. советская внешняя политика была отме­чена постепенным установлением новых отношений с двумя со­циалистическими странами — Китаем и Югославией, опытом по­иска разрядки в отношениях с Западом и переоценкой представ­лений о нейтралитете третьего мира.

Примечательно, что через несколько дней после кончины Сталина газета «Правда» поместила фотографию Маленкова вместе с Мао Цзэдуном, которая, как выяснилось, была смон­тирована. Эта манипуляция имела не только анекдотический характер: Маленков и правящая верхушка почувствовали необ­ходимость использовать престиж Мао для утверждения своего авторитета и идеологической легитимности как в СССР, так и в международном коммунистическом движении. Китайский ли­дер не преминул воспользоваться этим для удовлетворения интересов Китая по широкому кругу вопросов, в первую очередь экономических. Уже 26 марта 1953 г., соглашение о торговле с СССР, переговоры о котором в течение не­скольких месяцев стояли на месте, было заключено на вы­годных для Китая условиях. СССР обязался предоставить ему значительную помощь для строительства 146 крупных промышленных объектов. В октябре 1954 г. Хрущев, Булганин и Микоян отправились в Пекин, где дополнили это соглашение предоставлением новых крупных кредитов.

СССР и Китай тесно и на равных правах сотрудничали в раз­решении двух тяжелых международных кризисов: войны в Ко­рее и войны в Индокитае. В конце марта 1953 г. Советский Со­юз и Китай приняли соглашение о плененных во время войны в Корее — пункт, в который в течение двух лет упирались перего­воры, — что открыло дорогу к подписанию 27 июля 1953 г. пе­ремирия в Пханмунджоме. Женевская конференция по Индоки­таю стала вторым шагом в уменьшении международной напря­женности. Желая добиться успеха переговоров, в критические моменты конференции СССР и Китай совместно сдерживали вьетнамскую делегацию. Это новое отношение к Китаю как к привилегированному союзнику, несомненно, содействовало оздоровлению советско-китайских отношений.

Это же желание оздоровить отношения СССР с социали­стическим лагерем лежало в основе советско-югославского примирения 1955 г. - события, произведшего несравнимо больший эффект, чем без шума проведенное урегулирование отношений между СССР и КНР.

«Хрущев начал, несмотря на сопротивление Молотова, подготавливать сближение с Югославией. 26 мая 1955г. Хрущев, Булганин и Микоян совершили визит в Белград, во время которого Хрущев выразил «искреннее сожаление по поводу возникших ранее разногласий, ответствен­ность за которые он переложил на «ныне разоблаченных врагов народа Берию, Абакумова и других, которые сфабри­ковали фальшивые материалы против югославских руководите­лей». Опубликованное 2 июня со­вместное заявление не только содержало признание, что развитие мирного сосуществования предполагает сотруд­ничество всех государств, независимо от идеологических и социальных различий, но и провозглашало, что вопросы внут­ренней организации общественного строя и различных форм социалистического развития относятся к исключительному ве­дению народов разных стран. Югославия получила также зна­чительную экономическую помощь. Со своей стороны она не сделала никаких значительных уступок, оставшись на позициях нейтралитета», [4, с. 346].

Для государств Восточной Ев­ропы, которым советская модель была навязана в качестве единственно возможного социалистического пути в чрезвычай­но трудных условиях, даже осторожное признание Советским Союзом законности югославского пути создавало опасность пересмотра ряда принципиальных положений.

Хотя внутриполитические изменения в социалистическом ла­гере оказались в среднесрочном плане самыми значительными, новые советские руководители считали более насущным пере­смотр отношений с капиталистическими странами, поскольку их состояние представляло куда более серьезную опасность для передышки, необходимой новому руководству для скорей­шего утверждения своего авторитета и власти в собственной стране. Главным вопросом отношений между Востоком и Западом оставалось перевооружение Германии. Западные проекты создания европейского оборонительного сообщества, предполагавшего объединенное командование европейских ар­мий и в которое была бы интегрирована Западная Германия, особенно беспокоили Москву, боявшуюся, что в этих новых европейских вооруженных силах Федеративная республика займет доминирующее положение и тем самым под угрозой окажется не только Восточная Германия, но и Польша, и Чехословакия - два государства, чьи запад­ные границы ФРГ отказывалась признать окончательными. Несмотря на то, что планы европейского оборонительного сообщества не были осуществлены, парижские соглашения октября 1954 г. закре­пили включение Западной Германии в военную организацию НАТО. Для обсуждения изменившейся ситуации в ноябре 1954 г. в Москве было созвано совещание представителей ев­ропейских социалистических стран. Произнесенная на совещании Молотовым речь была однознач­но направлена против продолжения разрядки и призывала к коллективному отпору в случае ратификации парижских согла­шений. Поскольку широкая кампания протеста, развернутая во время и после встречи, не смогла помешать этой ратификации, в мае 1955 г. в Варшаве было проведено новое совещание, рассмотревшее вопрос о создании Организации Варшавского Договора. Тем временем Маленков был снят со своих постов и значительно ослаблено влияние Молотова в правящей группе. Стараниями Хрущева создание Варшавского пакта сопровождалось пре­досторожностями, которые должны были ясно показать неже­лание СССР усиливать напряженность в отношениях между Востоком и Западом. Пакт представлял собой ответ, сочтенный необходимым, но довольно сдержанный по тону и содержанию. Хотя в военном плане создание пакта ощутимо не изменило соотношение сил в Европе, оно способствовало развитию отношений между СССР и восточноевропейскими странами, которые до этого опирались только на неоспоримый авторитет Сталина и двусторонние со­глашения, а также надолго легализовало присутствие советских войск в Восточной Европе.

15 мая 1955 г., на следующий день после заключения Вар­шавского пакта, СССР, США, Великобритания и Франция подпи­сали договор с Австрией. СССР согласился вывести свои войска из Австрии в обмен на некоторые незначительные уступки. В от­вет на обязательство Австрии соблюдать самый строгий нейтра­литет она была принята в ООН и Совет Европы. Этот договор стал важным этапом в смягчении напряженности между Востоком и Западом. Однако неудача совещания на высшем уровне — первой встречи такого Масштаба после Потсдама, которое со­брало в июле 1955 г. в Женеве Хрущева (в советскую делега­цию входили также Молотов, Жуков и Булганин), Эйзенхауэра, Идена и Фора, показала, что всеобщее и длительное соглашение между двумя лагерями еще оставалось недостижимым.

«Схема двухполюсного мира, разделенного на два антагони­стических лагеря, не оставляла только что обретшим независимость государствам третьего мира возможности играть самостоятельную роль в геополитике. Их независимость рассматривалась как чисто формальная. Так обстояло дело, например, с Индией, премьер-министр которой Неру неизменно квалифицировался как «лакей британского империализма». Однако с 1954 — 1955 гг. советская дипломатия начала призна­вать некоторую ценность политики нейтралитета. Так как баланс сил двух лагерей не позволял рассчитывать на скорое расширение мировой социалистической системы, казалось разумным поддерживать стремление к независимости нейтральных стран, отказывавшихся от присоединения к военным блокам, которые стремились создать США. Для этих стран хорошие отношения с СССР могли стать средством давления и предъявления более жестких требований к США. С другой стороны, для СССР эта политика открывала новые возможности расширения его присутствия на международной арене и создания в целой системы союзов, центром которой он мог бы стать. Но для этого СССР было необходимо найти дипломатические, экономические и военные инструменты мировой политики и, обеспечив динамизм экономического и социального развития, стать примером для многочисленных стран, перед которыми стояли те же проблемы развития и индустриализации», [4, с. 349].

В 1956 – 1964 гг. Хрущев резко активизировал внешнюю политику, придав ей, по позднейшему утверждению отстранившей его от власти группы руководителей, «волюнтаристский характер».

«Начиная с 1957 г., когда Советский Союз завершил работу по созданию межконтинентальных ракет, осуществил запуск первых спутников, тем самым обогнав Соединенные Штаты, оптимизм Хрущева получил новый импульс. Советский руководитель мог теперь позволить себе бравировать угрозой массированного возмездия Соединенным Штатам, если те решатся на ядерную атаку. Если на XX съезде он утверждал, что Советский Союз достаточно силен, чтобы убедить империализм воздержаться от войны против него, то теперь он считал, что Советский Союз имеет средства разубедить Соединенные Штаты «экспортировать контрреволюцию», [4, с. 376].

Политика мирного сосуществования, задуманная как новая форма противодействия Западу, искусно чередуя давление с компромиссами и не доводя дело до войны, объясняет сложное на первый взгляд переплетение противоречивых инициатив со­ветской дипломатии, в период 1956— 1964 гг. сочетавшей уг­розы с перспективами разрядки напряженности.

Принятая в отношении Запада политика предполагала в пер­вую очередь полное признание им итогов Второй Мировой войны и завоеваний социалистического лагеря. В этом аспекте основ­ной заботой советского руководства стал Берлин, статус которо­го постоянно ставил под сомнение положение ГДР как государ­ства. В ноябре 1958 г. советское правительство обратилось к западным державам с предложением пересмотреть статус Берлина, кото­рый должен был стать свободным и демилитаризованным горо­дом. Советский Союз предоставлял Западу шестимесячный срок для переговоров с ГДР, по истечении которого СССР подписал бы с этой страной сепаратный договор о мире, дававший ей пол­ную власть над Восточным Берлином, что поставило бы Запад­ный Берлин в затруднительное положение. Для проведения пе­реговоров по немецкой проблеме Хрущев выразил пожелание созвать конференцию четырех «великих держав». Получив отказ от Запада, не пожелавшего принять его предложение, Хрущев согласился отодвинуть установленные им сроки, надеясь добить­ся желаемой встречи. Принципиальная договоренность была до­стигнута после визита Н.С. Хрущева в США в сентябре 1959 г.», [4, с. 354]

Первый в истории визит главы Советского Союза в Соединенные Штаты имел для Хрущева огромное значение. Он укреплял международный престиж Советского Союза, к которому США должны были отныне относиться почти как к равному партнеру.

«Из переговоров Хрущева с Эйзенхауэром в Кэмп-Дэвиде со­ветский руководитель вынес впечатление, что американский президент готов пойти на уступки в отношении Берлина. Было решено созвать конференцию четырех в мае 1960 г. в Париже. Меньше чем за две недели до открытия конференции Хрущев объявил, что советская ПВО сбила американский самолет У-2, с шпионскими целями вторгшийся в воздушное пространство СССР. Тем не менее Хрущев поехал в Париж, где 16 мая, в самом начале работы конференции, потребовал, чтобы Эйзенха­уэр принес публичные извинения и немедленно дал распоряже­ние о прекращении разведывательных полетов американских са­молетов. Американский президент, поддержанный де Голлем, отказался удовлетворить требование Хрущева. Конференция не состоялась», [3, с. 411]

Интересный инцидент произошел 25 сентября 1960 года на 15-й Ассамблее ООН. Н.С. Хрущев во время выступления на Генеральной Ассамблее филиппинского представителя в ООН, обвинявшего политику СССР в Восточной Европе, снял свой башмак и размахивал им в воздухе, громогласно понося американского прихлебателя. Для весомости своей аргументации он даже приложился башмаком по столу, доказав, что мы можем всех не только шапками забросать. Говорят, что председательствующий, пытаясь навести порядок в зале, сломал молоток. «Мы вам покажем кузькину мать!»- говорил Никита Сергеевич.

Переводчик Хрущёва Суходрев выполнил буквальный перевод: англ. «Kuzma’s mother», который привёл слушателей в замешательство. Смысл фразы был совершенно непонятен и от этого угроза приобрела катастрофический характер.

Провалом закончилась и встреча Хрущева с новым американ­ским президентом Дж. Кеннеди в июне 1961 г. в Вене. Хрущев обра­тился к Кеннеди с воинственной речью и выдвинул новый ульти­матум по берлинскому вопросу, объявив, что СССР заключит мирный договор с ГДР до конца года. 19 августа правительство ГДР воздвигло в Берлине знаменитую «стену», нарушив этим четырехсторонний Потсдамский договор, который гарантировал свободное передвижение по городу. В сентябре Совет­ский Союз разорвал заключенное с Соединенными Штатами со­глашение о моратории на ядерные испытания в атмосфере и про­извел серию мощных взрывов. США, в свою очередь, сообщили Советскому Союзу, предъявив в подтвержде­ние фотоматериалы, об установленном ими факте наличия у СССР значительно меньшего количества ракет, чем предполага­лось, и об очень большом превосходстве США в этой области. После этого возможности Советского Союза «увещевать» оказа­лись значительно меньшими. По-видимому, именно поэтому Хрущев вы­ступил с трибуны XXII съезда с публичным заявлением, что уста­новленный для урегулирования статуса Берлина срок (31 декаб­ря 1961 г.) не окончателен.

Между тем разногласиям великих держав по берлинскому вопросу предстояло отойти на второй план в общей картине международных отношений, поскольку назревал Карибский кризис.

«Вот как все получилось, и тут придется начинать с самого начала. 1 января 1959 г. на Кубе победила на­родная революция. Возглавила ее горстка героев во гла­ве с Фиделем Кастро, в то время 32-летним.

Власти США открыто враждебно встретили рожде­ние новой, свободной, революционной Кубы. По правде говоря, я до сих пор не пойму, чем руководствовались в те дни в Вашингтоне, о чем там думали, проводя та­кой курс в отношении небольшой страны, с которой, вероятно, можно было как-то поладить. Кубу стали травить, прежде всего экономически. Страну монокультуры, полностью зависящую от произ­водства и сбыта сахара, наглухо блокировали: сахар пропадал, а то, в чем жизненно нуждалась республика, ее экономика, сюда не поступало.

Гордых, отважных кубинцев хотели поставить на колени. Добились же совсем иного. Летом 1962 г. правительство Кубы обратилось к Со­ветскому Союзу с просьбой оказать их стране дополнительную помощь. В полном согласии с международным правом две наши страны договорились о ряде мер, на­правленных на укрепление обороноспособности суве­ренной Кубы. Меры эти, в частности, предусматривали доставку туда советского ракетного оружия. С нашей стороны решение это представлялось тем более оправданным, что Соединенные Штаты начали в то время обкладывать Советский Союз по всему периметру его границ своими ракетными базами.

В США была развязана безответственная, если не сказать безобразная, антисоветская и антикубинская кампания. К кампании этой, к сожалению, подключились, лишь высшие американские руководители. 11 сентября 1962 г. Советский Союз обратился к правительству США с призывом «проявить благоразумие, не терять само­обладания и трезво оценить, к чему могут привести его действия, если оно развяжет войну». Война, как видим, стояла у порога.

Советское предупреждение было проигнорировано Вашингтоном. 22 октября, грубо нарушив нормы , международного права, власти США объявили о введе­нии через двое суток «строгого карантина на все виды наступательного оружия, перевозимого на Кубу».

Советские суда между тем шли на Кубу. Американ­ские военные корабли встали им на пути заслоном. И в Москве, и в Вашингтоне в высоких ведомствах не­сколько ночей не спали. Надо признать, что с обеих сторон было общее понимание: в любую минуту может случиться непоправимое.

Не случилось. Потому что опять-таки с обеих сторон хватило и мудрости, и мужества пойти па взаимные уступки. Начались интенсивные дипломатические кон­такты. Обмен посланиями между советским и амери­канским руководителями, а также переговоры в рамках ООН дали возможность выйти из смертельно опасного тупика. 20 ноября правительство США отменило свой «карантин». Соединенные Штаты объявили, как обя­зательство, что Куба не подвергнется нападению или вторжению, причем не только со стороны США, но и со стороны других государств Западного полушария. Советские ракеты были вывезены с Кубы.

То, что случилось, меньше всего можно назвать чудом. Обе стороны — и советское руко­водство во главе с Н. С. Хрущевым, и американская администрация, которую тогда возглавлял президент Дж. Ф. Кеннеди,— заняв жесткую, твердую позицию, в конечном счете продемонстрировали здравый смысл, гибкость, благоразумие.

В сегодняшнем мире, в ситуации, в которой ныне оказалось человечество, такое не забывается», [2, с. 65].

Общее стремление предотвратить опасность тотальной войны, ставшую благодаря этому кризису очевидной, проявилось в последующие месяцы в установке прямой линии связи между Кремлем и Белым домом для предупреждения возможных ошибок в анализе и трактовке событий. 15 августа 1963 года был подписан договор о частичном запрещении ядерных испытаний, первое формальное соглашение по контролю над вооружениями, заключенное «великими державами» и ставшее решающим этапом в их отношениях.

2. Внутренняя политика: реформы и начинания в экономике.

Из всех реформ, осуществленных в хрущевское «великое десятилетие», наибольшее воздействие на дальнейшее развитие советского общества имели преобразования в социальной сфере.

Обратной стороной успехов в послевоенном восстановлении хозяйства в Советском Союзе был низкий уровень жизни и сверхвысокая норма эксплуатации трудящихся.

«Чтобы создать видимость материального благополучия в Москве, Ленинграде, некоторых других крупных промышленных центрах, туда свозились товары и продукты, производимые в стране. Всевозможными способами деньги изымались из деревни. Росло число натуральных и денежных налогов с населения, принудительно размещаемых займов. В течение семи лет после денежной реформы 1947 г. проводились массовые снижения розничных цен на товары народного потребления. Их главная цель была чисто политической: наглядно подтвердить «заботу» партии и правительства о народе. И действительно, каждое новое снижение цен воспринималось в массах с чувством «глубокого удовлетворения»: «Мы ликуем. Маргарин, сырки, сахар, хлеб подешевели на 10-15%... Пройдет еще немного времени, и мы заживем зажиточно, слова т. Сталина всегда оправдываются...» Подобные высказывания нередки в частной переписке начала 50-х годов. Безусловно, был в политике снижения цен и экономический, антиинфляционный расчет: к 1952 г. индекс цен снизился наполовину по сравнению с высоким уровнем 1946 г., но, тем не менее, оставался в 2 раза выше уровня последнего предвоенного года.

За семь лет для многих современников стала очевидна и другая закономерность: после очередного снижения цен неизменно увеличивалась сумма подписки на государственный заем, снижались расценки и зарплата рабочих и служащих.

Закономерным итогом такой социальной политики к 1953 г. стал всеобщий дефицит элементарных потребительских товаров, усиление социального неравенства. Реальным единственным достижением социальной политики послевоенного времени явилось расширение системы образования и здравоохранения.

В письмах трудящихся новому руководству сначала робко, но после XX съезда все решительнее повторяется требование: «Мы все пока живем только для будущего, но не для себя... Улучшение материальной жизни народа совершенно необходимо... У нас заработная плата руководящих работников может превышать зарплату рабочих в 50-100 раз...»

Начало перестройки социальной политики было положено летом 1953 г., когда Председатель Совета Министров Г. М. Маленков публично назвал неотложной задачу в 2-3 года резко повысить обеспеченность населения продовольственными и промышленными товарами. Уже к 1955 г. произошли определенные сдвиги к лучшему. Продажа населению мяса увеличилось в 2,2 раза, масла — в 1,58 раза, одежды и белья — почти в 2 раза, мебели — более чем в 3 раза. Первые крупные шаги были сделаны в решении самой острой социальной проблемы — жилищной. В 1954 г. были решительно осуждены парадность и «украшательство» в архитектуре и начался переход к строительству домов индустриальным методом. Однако настоящая «жилищная революция» началась после XX съезда.

На съезде была выдвинута широкая программа повышения жизненного уровня, включавшая в себя сокращение рабочего времени, массовое жилищное строительство, повышение заработной платы низкооплачиваемым работникам и целый ряд других важных преобразований. Их реализация в последующие годы не была последовательной и не носила комплексного характера», [4, с. 359].

За 42 года (1918—1959) среднегодовой темп прироста про­мышленной продукции СССР составил 10,1 процента. По вало­вой продукции промышленность СССР в 1959 году превзошла уровень 1913 года более чем в 40 раз, производство средств производства - в 93 раза, продукции машиностроения и ме­таллообработки - в 270 раз, производство предметов потребления — в 15 раз. Если учесть, что начало индустриализации — 1929 год, то все эти успехи достигнуты за 30 лет. Если же ис­ключить войну и годы восстановления народного хозяйства, то останется 23 года.

При любой рыночной системе такие успехи просто немыслимы. В 1958 г. в СССР произведено промышленной продукции больше, чем в Англии, Франции и Западной Германии вместе взятых. И все-таки в те годы проблемы были, и существенные. Чтобы решить, например, самый простой вопрос, надо было ехать из Сибири или Дальнего Востока в столицу. Москва контроли­ровала каждый шаг регионов. Поэтому вопрос децентрализации стоял остро.

5 Февральский Пленум ЦК в 1957 году принял решение о переходе от отраслевого принципа управления к территориальному. Были созданы советы народного хозяйства (совнархозы). К августу 1959 г. их насчитывалось 104. В этом были свои и положительные, и отрицательные стороны. Положительно то, что регионы получили самостоятельность, и начался бурный рост местной промышленности и строительства в регионах. С другой стороны, местничество мешало оперированию производства.

Тем не менее, эта реформа отрицательно на темпы развития
не повлияла. Как известно, тогда отказались от пятилетних планов и был принят первый (и последний) семилетний план на 1959-1965 годы. По контрольным цифрам этого плана этого плана на­мечалось произвести в 1965 году: чугуна 65—70 млн. т (произ­вели 66), стали — 86—91 млн. т (произвели 91), проката 65— 70 млн. т (произвели 70,9), нефти 230—240 млн. т (произвели 242,9), угля 600—612 млн. т (произвели 578), электроэнергии— 500—520 млрд. кВт-ч (произвели 507).

«Однако разделение партийных комитетов на промышленные и сельскохозяйственные было великой глупостью. Если бы в то время сумели найти оптимальные связи между регионами и центром, разработали новые структуры планирования, управ­ления и взаимодействия, то в 90-х годах не было бы экономи­ческого краха. Регионы могли бы выдержать любые глупости центра или просто их не выполнять. Но Москва не хотела упус­кать власть», [5, с. 12].

«В сельском хозяйстве тоже прошли преобразования. Были повышены заготовительные и закупочные цены на сельхозпро­дукцию, введен новый порядок планирования (снизу).

В 1958 г. реорганизуются машинотракторные станции (МТС) в ремонтно-технические (РТС), а техника продается колхозам. Это развязало им руки, в них появились свои механизаторы и техническая интеллигенция.

Широко разворачивается освоение целинных и залежных зе­мель. Только за период 1954—1956 годов было вспахано 36 млн. га целинных земель. На освоение целины встала молодежь, там ковались кадры новых руководителей. Колхозы были подклю­чены к государственным электросетям, что позволило резко поднять их энерговооруженность, появилась возможность меха­низации работ на мясомолочных комплексах и электрификации подсобных процессов.

Все эти меры повлияли на зерновое хозяйство. Посевная площадь в стране в 1953 г. была 157 млн. га, а в 1958 — 195 млн. га. Валовой сбор зерна соответственно 82 млн. т. и 141 млн. т. Но в 1965 г. сбор зерна упал до 120 млн. т.

Неудовлетворительно решалась мясная проблема. Было на­мечено в 1965 г. получить до 16 млн. т. мяса в убойном весе, а получили — 9,9 млн. т. Молока должны были получить 100 млн. т, получили — 72 млн. т.

Причина в том, что был взят курс на ликвидацию приуса­дебных крестьянских хозяйств. И тогда они из производителей превратились в потребителей, отчего товарность сельского хо­зяйства резко упала», [5, с. 13]

Никита Сергеевич пошел на резкое укрупнение колхозов. Слабые, убыточные присоединили к сильным. В перспективе он видел центральные усадьбы колхозов в виде агрогородов, куль­турных центров деревни, со спортивными комплексами, разви­той инфраструктурой, центральным отоплением, канализацией, школами и больницами. В какой-то степени это сделать удалось.

Важнейшей реформой, осуществленной в 1958-1964 гг., стала и реформа системы народного образования. Советская школа недостаточно гибко реагировала на быстрый прогресс науки и техники, изменения в производстве. Весь послевоенный период система управления школой практически не менялась. Выпускники средней школы неохотно шли работать на производство, считая такой труд не престижным. В то же время в середине 50-х годов вузы могли принять лишь 450 тыс. выпускников средней школы из более чем 1,5 млн. Большинство из них не было готово к работе на заводах и в колхозах. Парадокс заключался в том, что именно в эти годы народное хозяйство испытывало нужду в рабочих руках, так как в трудоспособный возраст вступило малочисленное поколение родившихся в годы войны.

Таким образом, реформа образования должна была снять возникшее противоречие между всеобщим стремлением к высшему образованию и потребностями экстенсивной экономики в новых рабочих руках. Первые попытки политехнизации школы в 1954 и 1955 гг. не увенчались успехом. Два с лишним года шла в обществе дискуссия о том, как на практике приблизить школу к жизни. Наконец, в 1958 г. был принят Закон об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР. Согласно закону, осуществление всеобщего среднего образования (одиннадцатилетнего) оставалось важнейшей задачей, но средняя школа приобретала «политехнический профиль». После получения обязательного всеобщего восьмилетнего образования молодежь должна была «включаться в посильный общественно полезный труд», и все дальнейшее обучение связывалось с производительным трудом в народном хозяйстве.

Все желающие получить полное среднее образование должны были учиться либо в средней общеобразовательной трудовой политехнической школе с производственным обучением, либо в среднем профтехучилище (техникуме), либо в вечерних (сменных) и заочных школах рабочей и сельской молодежи. Учеба в вузах также максимально совмещалась с работой на производстве.

С самого начала осуществление реформы натолкнулось на многочисленные трудности. Материально-техническая база школы оказалась не подготовленной к реализации задач производственного обучения. В абсолютном большинстве школ выбор профессий был невелик и чаще всего носил случайный характер.

К осени 1963 г. стало очевидным, что средняя школа не годится в качестве основного источника пополнения предприятий и строек квалифицированными кадрами. Не оправдали себя и заочные и вечерние формы среднего образования. На практике основная масса желающих получить среднее образование избирала одиннадцатилетнюю общеобразовательную школу. Общий уровень подготовки учащихся понизился. Упал интерес к гуманитарным предметам.

III. Значение хрущевского десятилетия.

Итак, подведем итог этому важному историческому периоду под названием «хрущевская оттепель». После смерти Сталина Хрущеву удалось обойти своих главных соперников, захватить власть и создать управленческий аппарат. «Лишь в первое время аппарат поддерживал деятельность Хрущева по проведению реформ и десталинизации, положив­шую конец периодическим чисткам, установившую более или менее стабильную — в связи с отказом от репрессий — систему, одновременно достаточно открытую для возможного восхождения по ее ступеням без страха за свою жизнь. Однако последовавшие вскоре одна за другой реформы разрушили эту идеаль­ную схему. Начатая в 1957 г. реформа совнархозов затронула высшие круги и отправила тысячи московских служащих в провинцию. Реформы 1961 и 1962 гг. усилили недовольство, которое распространилось на очень многих членов ЦК, занимавших ключевые посты секретарей областных и республиканских ко­митетов партии и оказавшихся перед угрозой лишиться их. На­толкнувшись на фронду партийной номенклатуры, также отвер­нувшейся от него, Хрущев, начиная с 1961 — 1962 гг. все боль­ше и больше стал обращаться к «технократам» экономического аппарата, которым он позволил участвовать в принятии решений, приглашая на «расширенные пленумы» ЦК. И в этой сфере хру­щевские реформы породили недовольных — теперь в среде пла­новиков, основной задачей и стремлением которых было распре­деление материальных и финансовых ресурсов между предста­вителями регионов. Хрущевские инициативы вызывали также недовольство многочисленных местных кадров, хозяйственных руководителей, кото­рые, из-за невозможности практически «догнать и перегнать Америку», должны были представлять наверх «теоретически» установленные и зафиксированные в планах результаты, что вело к нагромождению обмана и приписок. Наконец, целый ряд шагов первого секретаря ЦК КПСС настроил против него и часть военных. Решающую роль в этом сыграло увольнение из армии более 200 тыс. офицеров в начале 60-х гг. в соответствии с идеями Хрущева о «всеядерном» будущем, оборотной стороной которых было сокращение обычных вооруженных сил.», [4, с. 426].

В своей совокупности недовольство самых разных социаль­ных слоев общества стало для Хрущева роковым. Бунт аппарата на фоне равнодушия общества и интел­лектуальной элиты привел Никиту Сергеевича Хрущева 14 октября 1964 г. к поражению.

Заключение.

В 1964 году завершилась политическая деятельность Н.C. Хрущева, в течение десяти лет возглавляющего Советский Союз. Его десятилетие реформ было очень трудным временем. Именно на это время приходится начало разоблачения преступлений сталинской системы. Удивительным и на первый взгляд не логичным кажется поступок Н. С. Хрущева, бывшего своим человеком в окружении Сталина.

Его доклад на ХХ съезде КПСС, произвел эффект разорвавшейся бомбы не только в СССР, но и во всем мире. Рухнули старые догмы и старые мифы. Люди увидели реалии тоталитаризма. Страна замерла, затем постепенно началось возрождение Советского Союза. Реформы сыпались одна за другой. Их генераторами были люди из ближайшего окружения Н. С. Хрущева, и, прежде всего, он сам, Никита Сергеевич спешил – хотел много увидеть при своей жизни. Спешил и ошибался, терпел поражения от оппозиции и снова поднимался.

Причиной многих неудач Н. С. Хрущева, действительно, была спешка и его взрывной характер. Однако во всех его делах всегда четко просматривалось стремление к тому, чтобы наша страна была первой. И она действительно была первой. Без Советского Союза отныне не решался ни один важный международный вопрос. Гегемония США была ликвидирована, и они вынуждены были считаться с взглядами СССР.

Цена побед советских людей была не малой. Мировое лидерство предъявило счет, и этот счет был не малый. Все меньше средств оставалось в бюджете на улучшение жизни рядового советского человека. Естественно, это не вызывало восторга людей. Но все же забота о нуждах проявлялась не на словах, а на деле. Советские люди воочию убедились, что такая острейшая проблема как жилищная решается и решается ощутимо. В магазинах появлялось все больше и больше промышленных товаров. Стремилось накормить людей сельское хозяйство. Однако трудности продолжали иметь место. На этих трудностях и сыграла оппозиция Н. С. Хрущева. Он был лишен всех государственных прав и правительственных постов.

Не смотря на все ошибки и упущения Никиты Сергеевича, люди благодарны ему и этому есть подтверждение. И все же мы сегодня часто вспоминаем времена «хрущевской оттепели», ищем истоки многих нынешних перемен в «том» десятилетии, сравниваем «то» обновление с нынешним очистительным процессом. Значит, не зря все это было? Хорошо сказал о Хрущеве известный советский кинорежиссер М. Ромм : «Пройдет совсем немного времени, и забудется и Манин, и кукуруза…А люди будут долго жить в его домах. Освобожденные им люди…И к нему никто не будет иметь - ни завтра ни после завтра. И истинное значение его, для нас всех, мы осознаем только спустя много лет…В нашей истории достаточно злодеев – ярких и сильных. Хрущев – та редкая, хотя и противоречивая фигура, которая олицетворяет собой не только добро, но и отчаянное мужество, которому у него не грех поучиться всем нам…» [2, с. 5]

Н.С.Хрущёв умер в 1971 году. Он похоронен на Новодевичьем кладбище. На могиле установлен оригинальный бюст, выполненный ны­не знаменитым Эрнстом Неизвестным, который в своё время так и не нашёл взаимопонимание Н.С.Хрущёва и был вынужден эмигрировать за границу. Одна половина бюста тёмная, а другая - светлая, что дейс­твительно объективно отражает деятельность Н.С.Хрущёва, оставив­шего значительный след в истории Советского Союза.

Список литературы

1. Аджубей А. И. Те десять лет – М.: Сов. Россия, 1989. – 336 с. ISBN 5-268-00881-1

2. Аксютин Ю.В. Никита Сергеевич Хрущев: Материалы к биографии – М.: Политиздат, 1989. - 367 с. ISBN 5-250-00666-3

3. Бурлацкий Ф. Глоток свободы. В 2-х кн. Книга первая. – М.: РИК Культура, 1997. – 576 с. ISBN 5-8334-0064-3

4. Верт Н. История советского государства в 1900-1991 годы – М.: Прогресс-Академия, 1992. – 480 с. ISBN 5-01-003643-9

5. Комлев М.И. Правда истории. Часть II. От Хрущева до Горбачева / Редакционно-издательский отдел. – Владимир, 1996. – 116 с. ISBN 5-88280-109-5

6. Яковлев А.Н. Омут памяти. От Столыпина до Путина: В 2-х книгах. Книга первая. – М.: Вагриус, 2001. – 624 с. ISBN 5-264-00527-3