Столыпинские реформы

СОДЕРЖАНИЕ

1. Основы обновления страны

2. Политические и идеологические преимущества

3. Экономические преимущества

4. Ошибки Столыпина

Литература

1. Основы обновления страны.

Отделавшись от оппозиционной Думы, Столыпин в течение 4 лет (с июля 1907 по сентябрь 1911 г.) пытался проводить консервативную, но "просвещенную" политику, основанную на твердой решимости обновить страну и укрепить свою власть на иной основе, нежели полицейские репрессии. С этой целью он воспользовался ростом националистических настроений в среде русской буржуазии. По концепции Столыпина, модернизация страны требовала трех условий: первое — сделать крестьян собственниками, второе — осуществить всеобщее обучение грамоте в обязательных для всех начальных 4 классах и, наконец, третье — добиться усиленного роста промышленности, развития внутреннего рынка.

Разрушению крестьянской общины способствовал не только указ от 9 ноября 1906 г., но и другие законы 1909—1911 гг., предусматривавшие роспуск общин, с 1861 г. не подвергавшихся разделу, и возможность его проведения решением простого большинства, а не двух третей членов общины, как было раньше. Власти всячески способствовали дроблению и обособлению крестьянских хозяйств. Если хозяйство оставалось на территории села, оно получало название отруба, если вне его пределов — хутора. Государство также помогло многим крестьянским семьям в приобретении земель через посредство Крестьянского банка, который перепродавал в кредит земли, скупленные ранее у помещиков или принадлежавшие государству. Эта политика была весьма разумной в отношении наиболее работоспособной части крестьян, но не могла решить аграрную проблему в целом. Крестьяне-бедняки не могли воспользоваться реформами. Они были вынуждены наниматься батраками, переселяться в города, где работали подсобными рабочими или уезжать в осваиваемые регионы страны. Правительство всячески поощряло, например, заселение Сибири. Однако это не оправдало надежды правительства и не дало должных результатов, т.к. переселенцы предпочитали обосновываться в уже обжитых местах, таких, как Урал или Западная Сибирь, нежели заниматься раскорчевыванием безлюдных лесных зон.

В целом можно сказать, что аграрным реформам Столыпина не хватало времени. Движение за упразднение "мирского" правления на селе достигло наивысшей степени между 1908 и 1909 гг. Однако впоследствии это движение заметно сократилось. Не хватило также времени для проведения в намеченный срок и школьной реформы, утвержденной законом 3 мая 1908 г. И все же с 1908 по 1914 г. бюджет народного образования удалось увеличить втрое, было открыто 50 тыс. новых школ. Всего по стране насчитывалось 150 тыс. школ, хотя требовалось 300 тыс. Иными словами, для реализации плана всеобщего начального обучения требовалось еще не менее 20 лет.

2. Политические и идеологические преимущества.

Для проведения своей линии Столыпин умело воспользовался экономическими и политическими "козырями", находящимися в его руках.

В Третьей Думе, прозванной "господской", так как она была избрана на неравноправной основе (курия помещиков и первая городская курия, то есть менее 1 % населения, объединяли 65 % избирателей) , значительное большинство правых, "правительственный блок" (225 депутатов, 26 депутатов от национальных меньшинств, 14 трудовиков и 14 социал-демократов) . Вплоть до 1909 г. благодаря позиции октябристов отношения между правительством и Думой оставались хорошими. Партия октябристов была одной из ведущих в Думе. Ее возглавил А. Гучков, внук крепостного крестьянина, разбогатевшего на производстве тканей. Начиная с 1909 г. взаимоотношения между Столыпиным и Гучковым ухудшились. Камнем преткновения стал в особенности вопрос о военных расходах страны, которые Гучков стремился поставить под непосредственный контроль Думы. Но к тому времени на волне национализма в деловых кругах часть октябристов, представлявших интересы русской буржуазии, пошла на сближение с властями, и в 1909 г. партия раскололась. Часть депутатов объединилась с представителями правых националистических кругов умеренного толка, образовав новую группировку — Партию русских националистов, которую возглавил П. Балашов. Эта группировка впоследствии превратилась в "законодательный центр" Третьей Думы. На него вплоть до 1911 г. опирался Столыпин. Националистический угар за эти годы распространился и на более левые круги. Разумеется, кадеты оспаривали антисемитские лозунги крайне правых, но, тем не менее, их, несомненно, притягивала идеология национализма, которая в то время в России, как и в других странах Европы, представляла собой альтернативу социализму. Социалистическая идеология в России теряла популярность.

Столыпин использовал в своих целях как раздробленность революционной оппозиции, так и отсутствие согласия среди радикально настроенной интеллигенции. Если в 1905 г. обстоятельства вынудили революционеров разных взглядов сплотиться, то после поражения революции разнородность движения ослабила его и расколола. Многим революционерам пришлось вновь эмигрировать. Надежда Крупская хорошо описала образ мышления Эмигрантов-революционеров, считавших себя гражданами некоей собственной республики. Потеряв дом, семью, родину, они подчинялись только своим собственным законам, особому кодексу чести революционеров, ритуалу своих собраний. Между ними существовала строгая иерархия, с собственными ренегатами и отщепенцами, и каждый из них действовал в соответствии с той идеологией, которую он исповедовал.

1907-1911 гг. стали годами спада революционного движения.

Разрешенные с марта 1906 г. профсоюзы сократились с 250 тыс. членов в 1907 г. до 12 тыс. в 1910 г. ; число бастующих рабочих снизилось до 50 тыс. В партии социалистов произошел окончательный раскол — из-за полярности выводов, сделанных каждой фракцией социал-демократов из поражения революции 1905 - 1907 гг. Меньшевики, проанализировав провал московского восстания в декабре 1905 г., пришли к мнению, что Россия еще не созрела для социальной революции. Пока следовало предоставить инициативу буржуазии, помочь ей свергнуть царский режим, а главное — не спугнуть ее начинаний. Большевики же на опыте революций 1905 - 1907 гг. пересмотрели свою революционную тактику и предложили новый план действий, более приемлемый для специфических условий России, как подтвердило будущее. Большевики считали, что слишком рискованно доверять буржуазии руководство будущей революцией, — как показал провал либерального движения, у буржуазии нет ни сил, ни подлинного желания уничтожить самодержавие и осуществить коренные социальные перемены. Только рабочий класс в союзе с крестьянской беднотой, следуя за авангардом профессиональных революционеров, сможет принудить революционеров осуществить новую революцию, в которой Советы сыграют важную роль — не только организуют пролетариат и защитят его от буржуазии (как того желали меньшевики) , но станут своего рода прообразом революционной диктатуры пролетариата. Приобретала конкретные черты мысль об ускоренном переходе к следующему революционному этапу — к демократической революции, воплощенной и поддержанной Советами.

Однако на данном этапе шла междоусобная борьба различных тенденций, а конструктивных действий было мало. Полемика разгорелась с особой силой по вопросу об экспроприациях, осуществленных подпольными большевистскими отрядами. Самая известная из этих акций была проведена 13 июня 1907 г. Тер-Петросяном, соратником Сталина. Он изъял из Государственного банка в Тифлисе 340 тыс. руб.

Меньшевики и часть большевиков выступила против подобных действий. Ленин же отказался от осуждения подобных "партизанских" действий и на V партийной конференции, состоявшейся в Париже в декабре 1908 г., резко обрушился на меньшевиков, обвинив их в желании "ликвидировать" подпольные организации и ограничиться только легальной деятельностью. Все эти годы большевикам пришлось бороться с возникшей в рабочей среде тенденцией, которую Ленин охарактеризовал как "ликвидаторскую", ставящей своей целью создание легального демократического рабочего движения по образцу западных стран, очень далекого от той подпольной боевой организации, какой была партия большевиков. Лучшим союзником Ленина в его борьбе с "ликвидаторами" стало само правительство с его бескомпромиссностью и полным отсутствием какой-либо социальной политики, направленной на улучшение жизни рабочих. Ленину пришлось бороться и с многочисленными внутрипартийными фракциями. Споры разгорались по всякому поводу: по вопросам теории, методов революционной борьбы, руководства газетами, распоряжения денежными фондами. Фракции разделились следующим образом: с одной стороны -"соглашатели" (во главе с Рыковым) , склонявшиеся в пользу общих действий с меньшевиками, с другой — отзовисты, требовавшие отзыва депутатов социал-демократической партии, так как считали всякую парламентскую деятельность предательством по отношению к нарожу. Ленин боролся с ними, называя их "ликвидаторами наизнанку".

В то время как революционные группировки дробились в поисках своих путей, философские течения, которые десятки лет владели умами русской левой интеллигенции, такие, как позитивизм, материализм, социалистический марксизм, переживали закат. С новой силой возродилась наметившаяся еще в 1903 — 1904 гг. склонность к национализму, мистицизму, эстетике "чистого искусства", тогда как интерес к политике и социальным проблемам падал. Ярким примером этого отказа подчинять любое занятие искусством или интеллектуальной деятельностью социальному утилитаризму или политике стало появление сборника "Вехи", вызвавшее широкий отклик и страстные обсуждения. Создателями его стали семь видных интеллигентов, в основном бывших марксистов, пришедших или вернувшихся к вере. (П. Струве, Н Бердяев, С. Булгаков и др.) Десятилетие с 1905 по 1914 г. было отмечено небывалым расцветом искусства, литературы и философии. Достаточно вспомнить о колоссальном всемирном успехе русского балета Дягилева, достижениях русского авангарда как в области музыки, так и в области живописи, о расцвете поэзии в творчестве символистов, акмеистов или футуристов. Революционеры с осуждением отнеслись к этому расцвету, шедшему вразрез с социалистическими идеалами 1890-х гг. Максим Горький, например, хотя и сам отдавал дань мистическим тенденциям (1910 г.) , назвал эти годы "позорным десятилетием". Отказ от позитивизма и служения социальным идеалам, к чему была склонна радикальная интеллигенция XIX в., не мешал, однако, отрицанию буржуазных ценностей и материальных благ и подчеркнутому презрению интеллигентов к режиму, который их превозносил. Часть творческой элиты с нетерпением и тревогой ждала последнего часа "буржуазной цивилизации". Во многих просвещенных кругах столицы говорили о грядущем "конце света". Ожидали апокалипсиса — как в религиозном смысле, так и в политическом. Этим апокалипсисом должна была стать революция, которая откроет новую эру, предоставит лучшим умам реализовать свои замыслы в обновленном обществе, вышедшем из горнила революции. Пока же в Санкт-Петербурге царила вседозволенность.

Столица стала самым современным и, безусловно, самым свободным из европейских городов того времени. Парадоксально, но бурление новаторских идей в художественной и интеллектуальной жизни, увлечение эсхатологией и моральный эклектизм — все это, вместе взятое, скорее нарушало былое равновесие образованных кругов общества, нежели способствовало появлению новых незыблемых духовных ценностей, цельных философских теорий и общей системы принципов, которыми можно было бы впоследствии руководствоваться в социальной и политической жизни.

3. Экономические преимущества.

Реализации планов Столыпина способствовали на только обстоятельства политической и идеологической ситуации, успешно им использованные, но и блестящая экономическая обстановка. Рост промышленности в России возобновился с небывалой быстротой, соответствовавшей небывалой внешней конъюнктуре. Благодаря массовому экспорту продовольственных товаров, внешняя торговля была прибыльной, государственный бюджет уравновешенным, даже несмотря на необходимость выплачивать внешний долг. Все отрасли промышленности находились на подъеме, особенно передовые, такие, как производство стали, металлургия, добыча нефти, производство электроэнергии, сельскохозяйственных машин. К тому же в ведущих отраслях наметился небывалый процесс концентрации производства, как в плане техническом, так и в плане увеличения торгового оборота и денежной прибыли. Картели, тресты, концерны монополизировали большую часть производства и распределения в самых современных отраслях экономики.

Трудно определить долю иностранного капитала в российской экономике того времени. Однако можно сказать, что к 1914 г. треть общего числа всех акций обществ, действовавших на территории империи, принадлежала иностранным владельцам. Вклады иностранного капитала были особенно значительными в металлургической и нефтяной промышленности, а так же в банках. Иностранцы делали также значительные капиталовложения в наиболее технически развитые отрасли промышленности, такие как электрификация, кораблестроение, автомобилестроение. Если судить по общей сумме капиталовложений, французы занимали первое место среди инвесторов, особенно принимая в расчет суммы, внесенные ими в виде займов.

Национальный доход страны увеличивался с каждым годом. Период с 1908 по 1914 гг. можно по праву назвать "золотым веком" капитализма в России. Капитал вновь созданных за это время акционерных обществ составил 41 % общей суммы капитала всех обществ, созданных начиная с 1861 г. Свидетельством этого богатства, распределенного очень неравномерно, было двойное увеличение размеров вкладов в сберегательные кассы и на текущие счета в банках, а также то, что русские стали активно выкупать ценные бумаги, издавна находящиеся в руках иностранцев.

Для того, чтобы дать общую оценку этого преуспевания, следует рассмотреть ее в мировом масштабе. В 1913 г. общий уровень промышленного производства в России оставался все же в два с половиной раза меньше, чем промышленное производство Франции, в шесть раз меньше, чем в Германии, в четырнадцать раз — чем в Америке. Здесь встает один важный вопрос: способствовал ли курс экономического развития, взятый Витте и продолженный Столыпиным, коренному преобразованию русской экономике и русского общества?

В своем уже ставшем классическом исследовании Р. Порталь отвечал на него утвердительно. Он считал, что период с 1905 по 1914 г. способствовал возникновению в России настоящего класса предпринимателей и рынка частного спроса, способного как в городе, так и в деревне заменить собой государственное стимулирование во всех секторах экономики. Если бы анализ Порталя соответствовал действительности, можно было бы считать, что Россия перед 1917 г. приблизилась в западной модели государства, как считают некоторые историки.

Однако утверждения Порталя оспаривали многие английские и другие исследователи, выдвигая следующие доводы: — В сельском хозяйстве предвоенное десятилетие скорее благоприятствовало сельским общинам (они выкупили 6 млн. га земли) , чем настоящим "крестьянам-предпринимателям" (они выкупили только 3,4 млн. га земли в частную собственность) .

— В промышленности вместе с окончанием кризиса и возобновлением производства увеличился спрос в основном на металлические заготовки, что больше отвечало правительственной программе перевооружения, нежели нуждам частного предпринимательства.

— Российская буржуазия, представлявшая собой довольно разнородную группу предпринимателей, по своей идеологии была далека от норм Шумпетера: часть из них паразитировала на государственной деятельности, другая — выходцы из "староверческих" кругов -заботилась о прибыли не ради нее самой, а видя в ней средство "послужить стране и утвердить русское могущество.

С этой точки зрения экономическая политика Витте — Столыпина не привела к какому-либо действительному приближению к западной модели. Навязанная сверху, она некоторым образом предвосхищала через постоянство индустриалистских устремлений то, что осуществлялось Сталиным с 1928 г.

"Русификация промышленности" повлекла за собой усиление различных форм национализма. Во-первых, национализма, устроенного вовне империи (неославизм) , что уже свидетельствовало о стремлении к завоеваниям. Старые мечты о распространении влияния на Дарданеллы и Константинополь, в прошлом обосновывавшиеся религиозными, мистическими и идеологическими мотивами, получили теперь экономическую поддержку: захват Константинополя и установление контроля за Дарданеллами служили интересам торговцев, которые смогли бы экспортировать зерно и прокат черных металлов через южные порты страны. Не было ли это стремление закрепить за собой, подобно всем крупным державам, зону влияния ощутимым свидетельством того, что Российская империя вступила в следующую стадию развития? Между экспансионистской политикой самодержавия и экономическими интересами национальной буржуазии существовало полное соответствие. Кадеты явно не стремились к критике подобной ориентации самодержавной политики.

Следующей формой проявления национализма можно, безусловно считать желание буржуазии и чиновничества освободить страну от присутствия иностранного капитала в экономике. Желание высвободиться было тем большим, что не только интеллигенция, но и особенно те, кто непосредственно сталкивался с иностранным присутствием и конкуренцией, осознавали отставание и зависимость российской стороны от заграницы. С распространением высшего образования служащие все острее чувствовали ущемленность своего положения, финансовую и иерархическую дискриминацию, которым они подвергались по сравнению с иностранцами, работающих на тех же предприятиях. Посол Франции в Санкт-Петербурге докладывал о новом состоянии умов: "Иметь иностранцев в качестве сотрудников — пожалуйста, но дать им возможность стать хозяевами рынка — нет. Таков, кажется, нынешний девиз". Данная форма национального самосознания русских, по всей видимости, соответствовала определенному этапу развития экономики, переходу к большей независимости.

Третья форма проявления национализма в России, повлекшая многочисленные последствия для режима, — всячески разжигаемое властями и самим Столыпиным чувство превосходства русских над нерусскими народами, населявшими империю.

4. Ошибки Столыпина.

Несмотря на благоприятные экономические, идеологические и политические обстоятельства, Столыпин совершил все же ряд ошибок, поставивших его реформы под угрозу провала. Первой ошибкой Столыпина было отсутствие продуманной политики в отношении рабочих. Как показал опыт Пруссии, для удачного проведения консервативной политики необходимо было сочетать жесткие репрессии по отношению к революционным партиям с одновременными усилиями в области социального обеспечения рабочих. В России же, несмотря на общий экономический подъем, за все эти годы не только жизненный уровень рабочих нисколько не повысился, но и социальное законодательство делало свои первые шаги. Закон 1906 г. о десятичасовом рабочем дне почти не применялся, равно как и закон 1903 г. о страховании рабочих, получивших увечья на предприятии. Разрешенные профсоюзы находились под бдительным контролем полиции и не пользовались доверием среди рабочих. Между тем количество рабочих постоянно и заметно росло. Новое поколение оказалось весьма благосклонным к восприятию социалистических идей. Очевидно, Столыпин не отдавал себе отчета в значении рабочего вопроса, который с новой силой встал в 1912 г.

Второй ошибкой Столыпина стало то, что он не предвидел последствий интенсивной русификации нерусских народов. Столыпин не скрывал своих националистических убеждений; однажды на заседании Думы он резко ответил польскому депутату Дмовскому, что почитает за "высшее счастье быть подданным России". Он открыто проводил националистскую великорусскую политику и, естественно, восстановил против себя и царского режима все национальные меньшинства.

Финляндия стала прибежищем для многих оппозиционеров. Столыпина возмущало, что сейм Финляндии состоял преимущественно из социалистов и либералов. В 1908 г. он безуспешно попытался ограничить полномочия сейма, дважды распускал его, а затем вновь ввел в стране прежние диктаторские методы. к 1914 г. неприязнь финнов к "русским оккупантам" стала повсеместной. Что касается Польши, там ситуация была сложнее, так как отношение поляков к России не было единодушным. Часть поляков под руководством Дмовского пыталась добиться для своей страны большей автономии. Другая часть, руководимая Пилсудским, требовала полной независимости. Столыпин закрыл польско-язычные школы, а в городах насадил муниципальные учреждения с преобладанием русских служащих. На Украине, где пресса и высшие учебные заведения подверглись насильственной русификации, росло национальное самосознание украинской элиты, основанное на понимании экономического могущества края, ставшего житницей и индустриальным центром всей империи. Царские власти жестоко преследовали украинских националистов, организовавших Союз освобождения Украины и нашедших прибежище в Галиции, входящей в состав Австро-Венгрии. Австрийские власти охотно покровительствовали украинским националистам, желая всячески помешать российским властям в отместку за поддержку в Богемии и на Балканах антиавстрийских настроений малых славянских народов. По тем же причинам тюркские меньшинства на территории Азербайджана, объединившиеся в партию "Муссават" ("Равенство") , решительно пошли на сближение с обновленной после младотюркской революции Турцией. Часть мусульманской интеллигенции татарского происхождения, проживающей на территории Крыма и на Нижней Волге, пыталась возродить тюркско-татарскую цивилизацию, добиваясь ее признания наравне с русской. Царское правительство, естественно, не желало идти на подобные уступки, считая мусульманские народы слаборазвитыми. Оно также поощряло внедрение русских колонизаторов и переселенцев в Среднюю Азию не менее жестко, чем это делали другие европейские государства-завоеватели по отношению к странам Азии и Африки.

Столыпин совершил ошибку и в вопросе об учреждении земств в западных губерниях (1911 г.) , в результате чего он лишился поддержки октябристов. Дело в том, что западные губернии экономически продолжали зависеть от польской шляхты. Дабы укрепить в них положение белорусского и русского населения, составлявших большинство, Столыпин решил учредить там земскую форму правления. Дума охотно его поддержала, однако государственный совет занял обратную позицию — классовые чувства солидарности со шляхтой оказались сильнее национальных. Столыпин обратился с просьбой к Николаю II прервать работу обеих палат на три дня, чтобы за это время правительство срочно приняло новый закон. Заседания Думы были приостановлены и закон принят. Однако данная процедура, продемонстрировавшая пренебрежение государственной власти к собственным учреждениям, привела к расколу между правительством и даже самыми умеренными либералами. Самодержавие поставило себя в изоляцию, отныне его поддерживали представители крайне правых националистических кругов. Столыпин же потерял поддержку Николая II, которому явно претило иметь столь предприимчивого министра, обвиненными крайне правыми противниками, пользующимися влиянием при дворе, в желании "экспроприировать всех помещиков вообще" с помощью аграрной реформы.

18 сентября 1911 г. Столыпин был убит в Киеве одним из двойных агентов, которыми полиция наводнила революционные организации. Его смерть означала поражение последней попытки сознательного и целенаправленного обновления политической системы в стране. Будучи консервативной, она все же была не лишена творческой мысли.

Список литературы:

"История Советского государства 1900-1991" М., "ПРОГРЕСС" 1992 г.