Сирловская монадологическая конструкция социальной действительности

Ингвар Джоханссон, старший преподаватель, Факультет философии и философии науки Университета Умеа Швеция

Согласно Сирловскому анализу коллективных намерений, подобные намерения ни в каком буквальном смысле нельзя мыслить расширением составляющих коллектив индивидуумов. Отсюда, всякое явное Я-намерение ("Я представляю собой А-щее") можно представить просто выраженной конфигурированной и исполняемой при помощи "собственно Я" данностью, но явное Мы-намерение ("Мы представляем собой А-щее") невозможно таким же образом представить как просто выраженную совместно конфигурированную и исполняемую "собственно Нами" данность. Такая оценка была дана и изучена в недавно опубликованной J. D. Velleman статье. Моя же точка зрения состоит в том, что порядок определения действительных обоснований гораздо более глубок, нежели применяемый в упомянутой статье. Я представляю, что существование совместно конфигурируемых простых выражений исходного коллективного намерения ("Мы подразумеваем А"), также как и коллективных намерений поступка ("Мы представляем собой А-щее"), поддерживается только философской структурой реалистической непосредственности. Но разговор об этом пойдет в конце настоящей статьи. Начну же я тем, что напомню читателю ряд взглядов Сирла.

Размещены ли в голове состояния преднамеренности?

Постоянный предмет Сирловских записок на тему Намеренных поступков, это оценка состояний сознания, и ненамеренных и Намеренных, как умственных способностей. Уместно привести ряд цитат, датированных с 1983 по 1997 год; курсив в них принадлежит самому Сирлу:

… все умственные состояния представляют собой мозговую деятельность и реализованы в мозговой структуре (и в остальной части нервной системы).

Болевые ощущения и другие умственные феномены принадлежат к числу происходящих в мозгу (и, возможно, в остальной части центральной нервной системы).

Сознание, короче говоря, это биология как человеческого мозга, так и мозга ряда животных. Оно сформировано нейробиологическими процессами и представляет собой существенную часть биологической природы, ту же, что и другие фундаментальные условности биологии, такие как фотосинтез, усвоение и митоз.

Подобное действительно имеет место в моей умственной жизни, происходя в моем мозгу, и подобным же образом для всех остальных.

Коллективная преднамеренность представляет собой примитивное понятие в том смысле, что она не сводится к индивидуальной преднамеренности. Подобное не противоречит методологическому индивидуализму, поскольку коллективная преднамеренность полностью существует в головах индивидуальных носителей.

Сирл философски доказывает, что умственные состояния необратимы, но его точка зрения состоит в том, что умственные состояния полностью осуществлены в наших головах как нечто, что не нуждается ни в каком философском комментарии. Он, возможно, думал, что наука давно дала ответ на поставленный вопрос. На мой же взгляд, тем не менее, обстоятельства требуют некоторого философского комментария. Уже со времени Декарта в философской онтологии существовал консенсус в вопросе о том, что материальная сущность (если она существует) одновременно реализована и во временном и пространственном измерениях, но что умственный феномен распространен только во времени, но не в пространстве (если и время и пространство присутствуют). Любая непротиворечивая биологическая идея, придерживающаяся реалистической оценки умственных состояний, должна отказаться от приводимого нами давнишнего положения, и признать идеи Сирла не содержащими противоречия. В соответствии с его пониманием умственному феномену присуща пространственная координация, и таковой явилось его местоположение в мозгу.

О каждом существующем в пространстве объекте можно сказать, буквальным образом, что все они являются пространственными протяжениями. Сирл сталкивается с этим вопросом в связи с темой умственных состояний. И в неявной форме он на него отвечает. Приведенные выше цитаты позволяют нам установить его ответ на вопрос о верхнем пределе: Пространственное протяжение умственного феномена не выходит вне пределов мозга. Также, по крайней мере один раз, Сирл определил и нижний предел пространственного протяжения функции мышления: Простые синапсы, рецепторы и нейроны слишком малы для того, чтобы обладать умственными способностями.

Возможно, в хорошем феноменологическом смысле нужно представить, что для множества умственных состояний недостаточно хорошо определена локализация в пространстве, поскольку им недостает достаточно четких границ. Сирл комментирует это представление, где добавляет, что если умственным состояниям не достает подобных границ, то они не могут существовать в пространстве. Его первая мысль заключается в том, что "Если бы мы в совершенстве знали, как мозг воспроизводит вкусовые или визуальные ощущения, мы бы без колебаний указывали место, где мозг содержит подобные чувствования". Но затем он говорит, что, даже если умственным состояниям не хватает достаточно четких границ, их можно представить "всеобъемлющими свойствами мозга или некоторой большой среды мозга, типа коры", и "с ними можно было бы обращаться как со всеобъемлющими свойствами такого пространственного объекта как мозг или некоторой области мозга такой как кора". Насколько я это представляю, сам Сирл заключил свою точку зрения в три следующих положения:

(а) умственные состояния локализованы в мозгу;

(б) пространственное протяжение умственных состояний не превышает размера мозга и не может быть меньше простого нейрона;

(в) нам не известно, наделены ли умственные состояния или нет достаточно четкими пространственными границами.

Взгляды Сирла на пространственную локализацию и пространственную протяженность умственных состояний отражаются и на решении им иных проблем онтологии. В частности, они затрагивают его анализ состояний преднамеренности. Я опишу их в придуманном мною диалоге между интервьюером (то есть мной) и Сирлом (то есть моим пониманием его точки зрения).

Первый вопрос: Как умственный феномен, расположенный в моем мозгу, управляет отношениями к внешней среде за пределами моего мозга?

Сирл: Посредством Намеренности, присутствующей как и в понимании некоторой материальной вещи, так и в ее восприятии.

Второй вопрос: Какая часть структуры действует, когда я думаю о моем старом отце, находящемся в шестистах милях отсюда?

Сирл: В психологическом формате мышления Вы представляете своего старого отца посредством некоего Намеренного содержания, и Намеренные состояния, подобные такому акту мышления, наделены условиями удовлетворенности (=у.у.). Все представления следует мыслить как единства психологического формата и Намеренного содержания; того единства, что наделено условиями удовлетворенности.

Третий вопрос: Могу ли я вступать в некотором роде пространственный контакт с моим отцом?

Сирл: Нет, это невозможно. Вы и ваш мозг находитесь здесь, а ваш отец - далеко. Однако Вы посредством ума и ваших умственного и Намеренного актов направляетесь к своему отцу. Намеренное состояние наделено двумя видами условий удовлетворенности: одно из них, затребованное у.у. (то есть - умственность вашей мысли), в пространственном смысле внутреннее по отношению к вашей мысли, когда другое, необходимое у.у. (то есть ваш отец), в пространственном отношении внешнее по отношению к вашей мысли. Мы все знаем, что мы можем думать о людях и вещах, что находятся вне нашей мысли и за пределами нашего мозга.

Четвертый вопрос: Когда Вы и я размышляем об одной и той же вещи, что мы совместно используем?

Сирл: Никакой из числа пространственных элементов, но мы концентрируемся на одной и той же вещи. По некоторым причинам мы, так бывает, думаем о той же самой вещи в то же самое время.

Пятый вопрос: Какая часть структуры действует, когда я посещаю своего отца и воспринимаю его находящимся передо мной?

Сирл: В психологическом формате восприятия ваш отец представляется посредством Намеренно выбранного содержания. Представления, однако, могут иметь различную природу, и данный вид представления, содержащий зрительные ощущения, лучше бы было именовать "представительством". Поскольку представительства следует отнести к одной из разновидностей представлений, потому они и являются единствами психологического формата и Намеренно выбранного содержания и наделены условиями удовлетворенности. В данном аспекте я не вижу различия между размышлением и восприятием.

Шестой вопрос: Могу ли я в данном представительстве обладать прямым доступом к моему отцу?

Сирл: Да, Вы можете.

Седьмой вопрос: Означает ли это, что я вступаю в некоторого рода пространственный контакт с ним?

Сирл: Нет, этого не происходит. Подобно всем остальным вашим умственным состояниям и событиям, и это ваше восприятие располагается в вашем мозгу. И, конечно, ваш мозг это другая часть пространства нежели ваш отец. Но Вы сосредоточены на вашем отце. Более того, Вы сосредоточены на вашем отце как на очевидном источнике вашего восприятия его. Ничего подобного процессу размышления не свойственно. Представительственная Намеренность причинно самодостаточна. Вы также можете представить это следующим образом: в адекватном восприятии необходимое у.у., что в пространственном качестве расположено вне восприятия, формирует Намеренно выбранное состояние (конкретное восприятие) с его затребованным у.у., которое уже, в пространственном смысле, находится внутри конкретного восприятия. В вашем случае ваш отец, внешний по отношению вашего мозга, порождает ваши зрительные ощущения, которые следует определить внутренними для вашего мозга.

Восьмой вопрос: Следовательно, Вы различаете прямой доступ и пребывание в некоторого рода пространственном контакте?

Сирл: Да.

Девятый вопрос: Не исключает ли подобный формат человеческое сознание из всякого рода пространственных связей с любым другим человеческим сознанием или вещами за пределами того мозга, в котором оно располагается?

Сирл: Нет.

Десятый вопрос: Верите ли Вы в то, что любого рода чистая умственная связи и/или взаимодействие между умственными феноменами происходит на расстоянии?

Сирл: Нет.

Одиннадцатый вопрос: Когда Вы говорите, что определенный оператор восприятия имеет прямой доступ к объекту, Вы этим всего лишь полагаете, что его акты восприятия как Намеренно выбранные объекты явились главной и непосредственной причиной его восприятия?

Сирл: Да.

Двенадцатый вопрос: Когда два человека P и Q наблюдают друг друга, можно ли в следующих четырех положениях достоверно описать данную ситуацию: 1) умственное событие наблюдения P за Q полностью помещено в мозгу P и умственное событие наблюдения Q за P полностью помещено в мозгу Q; 2) Намеренно выбранный объект наблюдения P расположен вне мозга P и Намеренно выбранный объект наблюдения Q расположен вне мозга Q; 3) P и Q наделены прямым доступом друг к другу; 4) 3) P и Q не состоят ни в какого рода пространственной связи. Действительно ли я понял вашу точку зрения?

Сирл: Да.

Лейбниц и Сирл.

Лейбниц пару раз упомянут в сочинениях Сирла. В Актах высказывания Лейбниц упомянут тогда, когда Сирл обсуждает подстановку символа веры (salva veritate); в Итенциональности и в Уме, Мозге и Науке Лейбниц использован как фон принадлежащей самому Сирлу мысли о том, что умственные состояния могут вызываться физическими причинами. Лейбниц полагал, что умственные состояния могут быть вызваны только другими умственными состояниями. Однако, несмотря на показанное различие, следует обратить внимание и на одно поразительно сходство между Сирлом и Лейбницем.

В соответствии с представлениями Лейбница мир (исключая бога) составлен из неделимых, но, однако, сложных и автономных единств, которые он назвал монады. Каждая монада представляет собой того рода умственную точку подключения, которая воспроизводит восприятия, представления, идеи и иные умственные феномены. Но монада, однако, как не принимает участия, так и не входит в соприкосновение ни с какой другой монадой. Каждая из монад сама по себе полностью отдельная. Поскольку монады в некоторой степени соответствуют нашему представлению о человеке, аналогию идее Лейбница можно провести так, что наши принципы здравого смысла, представляющие, что мы всегда проживаем и располагаем знаниями именно о всеобщем мире, есть ошибка во всех отношениях. Но, все же, приведенный вывод - ложная интерпретация. В нем преломлен эпистемологический солипсизм в своем знаменитом положении, что здесь между монадами существует Пред-Субстанциальная Гармония. Нет, здесь мы видим закон случаемости, гласящий, что все, что есть в одной монаде, совершенно аналогичным образом отражается и в любой иной.

В соответствии с моим описанием Сирловской онтологии, наши сознания формируются такими же онтологически самоотделяемыми, как это же изображала конструкция Лейбница. Так как сознание пространственно принадлежит обладающему им мозгу, и два мозга не вмещаются в одно и то же место, то никакое одно место и не содержит два сознания.

Сирл явно утверждал, что он полагал, что его оценка зрительного восприятия представляет собой "вариант наивного реализма" (непосредственности, оценки через здравый смысл), но на мой взгляд это притязание не оправдано. В нерефлективных ситуациях собственной жизни я могу осуществить адекватное восприятие при непосредственном контакте с вещами, существующими вне меня. Нерефлективно я полагаю что нахожусь в некотором роде пространственном контакте с внешним миром, с чем-то не похожим на головную боль, наблюдаемую у меня в голове. И я не думаю, что такую точку зрения разделяю лишь я один. Это уже не игнорирующая здравый смысл, но свойственная современной науке философская интерпретация на первый взгляд, которая, если можно так выразиться, увязывает весь воспринимаемый мир в нашу голову.

Возможен и иной пример - когда я провожу расческой по своим волосам, и я чувствую, что моя расческа касается внешней стороны моей головы, подобное "наделенное способностью соприкосновения с головой" восприятие в Сирловском смысле представляет собой умственный феномен, существующий внутри моей материальной головы. Аналогично и все иные мои восприятия на вид внешних вещей представляют собой феномены, существующие у меня в мозге.

Неприятие Сирлом оценок, рожденных здравым смыслом, порождает, по крайней мере, хотя бы одно терминологическое последствие. Он попытался исказить привычную концепцию представительства. Обычно мы свидетельствуем адекватное восприятие как представительство противоположное представлениям типа мыслей или изображений. Нечто не может быть одновременно и представительством и представлением. Но именно такое слияние допускает Сирловский концептуальный аппарат. В Сирловском словаре адекватные восприятия одновременно объявлены и представительством и представлением (обратите внимание на пятый вопрос из диалога в первом разделе).

Наивный реализм не монадологичен, а Сирловская монадология - да. Между ними нет согласия. И подобное согласие не появляется, если мы заменим адекватное восприятие вещей на адекватное восприятие другого человека или социальной действительности. Напротив, здесь еще сильнее проявляется эта очевидность. Как философ я могу воспринять, если я действительно так настойчиво пробую, что я действительно не прав, когда думаю, что я непосредственно вижу и ощущаю стену, которую окрашиваю. Но я нахожу практически невозможным полагать, что ни в визуальном, ни в тактильном восприятии я не могу обрести прямой связи с человеком, которого я люблю. Примененный к поцелуям и другим видам ласки, преднамеренно выполняемым обоими любовниками вместе, Сирловский анализ будет означать следующее. В подобных обстоятельствах единственное материальное тело вступает в контакт с единственным же обожаемым телом, только единственные восприятия полностью сосредоточены в единственной голове, и обожающие восприятия полностью вмещает любящая голова. Монадологическое понимание выглядит весьма странным в его приложении к человеческим отношениям.

Согласно Лейбницу, целый мир рассеян на множество монад. Согласно Сирлу, вся социальная среда рассеяна по совместности умов. Отсюда Сирл обращается к социальной действительности как к не в полной мере наблюдаемой, он расценивает ее тем же самым образом, каким он расценивал и все другие умственные феномены. В частности, Сирловский анализ означает, что "Мы-намерение", проявленное P и Q, означающее "Мы представляем собой А-щее", может существовать только рассеянным в двух головах P и Q. Подобное "Мы-намерение" обязательно наделено двумя признаками одного и того же типа. Поэтому, естественно, "Мы-намерения" не уподобляются "Я-намерениям", поскольку оказываются признаково рефлексивными. Этот, на мой взгляд, довольно неуклюжий вывод Сирла, подчеркивающего, что "Я-намерения" и "Мы-намерения" семантически паритетные друг другу. Он расценивает их как два различных и равным образом примитивных вида биологического феномена, ни один из которых не приводим к другому.

Вместе с Сирлом опровергаем Сирла.

Сирловская точка зрения на то, что все Намеренные состояния существуют у нас в голове, неизбежно приводит его к монадологическому построению социальной действительности. И в подобном виде ее невозможно представить "ординарной" социальной действительностью. В порядке, проистекающем из понимания социальной действительности в рамках здравого смысла, последняя нуждается в здравосмысленной концепции адекватного восприятия, то есть она нуждается в реалистической непосредственности. Однако, такой взгляд не так далек от Сирловского фактического анализа сознания, как это внешне кажется. Важно помнить, что Сирл не расценивает сознание как "материал". Согласно Сирлу, не существует никакой такой духовной сущности, которая смешивается с, сочетается с, растворяется в или сопредельная с частями сознания. Умственные состояния просто-напросто оказываются макроуровнями свойств физических систем.

Мне представляется, что Сирл считал очевидным будто бы основные вопросы пространственного размещения и пространственной протяженности умственных состояний являются в чистом виде научными вопросами. Вопросы, на которые психология восприятия и нейробиологическая наука уже дали ответ - "внутри мозга". Но замечание: Если Сирл выдвинул тезис "сознание-в-мозгу", следовательно его универсальная онтология не содержит ничего такого, что бы противоречило точке зрения на то, что адекватное зрительное восприятие представляет собой род свойственности, элемент умственности, чью пространственную протяженность ограничивает всецело физическая система, состоящая из воспринимающего мозга, конкретного воспринимаемого объекта и пространства в промежутке между ними.

Если некоторая онтология утверждает, что умственный феномен протяжен в пространстве, ей необходима специфическая причинность в порядке отстаивания точки зрения о том, что умственный феномен человека всегда пространственно замкнут в пределах мозга. Даже если мечты и галлюцинации целиком помещены в мозг, другие умственные феномены, подобные адекватному восприятию, могут обладать куда большими размерами пространственной протяженности. Возможно, мечты и галлюцинации следует понимать в качестве умственно-телесных проблем, но адекватное восприятие как более широкая проблема должна быть понята как умственно-философская проблема. Адекватное видение, представляет собой, возможно, такое умственное свойство, которое выходит на поверхность и пространственно продолжается за пределами целостной системы оператора восприятия, воспринятого, и причинной цепи восприятия. Подобная гипотеза представляется мне проливающей новый свет на классическое объяснение иллюзии.

Если предполагать, что адекватное восприятие продолжается от наблюдателя к наблюдаемому, но что соответствующая галлюцинация пространственно не продолжается за пределы мозга, то неожиданно окажется естественным утверждать, что физические причины галлюцинации целиком замкнуты в мозгу, когда физические причины адекватного восприятия распространяются от наблюдателя к наблюдаемому. Аргументация иллюзией, противопоставленная реалистической непосредственности, считает само собой разумеющимся, что адекватные восприятия могут быть качественно идентичными. Но если умственному явлению приписано пространственное протяжение, это, по-видимому доброкачественное предположение ставит телегу впереди лошади. Если пространственная протяженность галлюцинаций и адекватных восприятий различна, следовательно галлюцинации и адекватные восприятия не могут быть качественно идентичны, хотя они могут показаться качественно идентичными. Скажем иначе: если реалистическая непосредственность не права, то данные протяженности одинаковы, но если она права, то протяженности различны.

Наша задача, однако, это не обсуждение реалистической непосредственности, но освещение взглядов Сирла. Мой основной вывод состоит в том, что Сирловский принцип радикальной онтологии, что умственные состояния наделены пространственной характеристикой, открыл перед нами еще не изученные философией проблемы. Ряд в числе данных возможностей ведут по направлению к реалистической непосредственности куда скорее, нежели чем к монадологии. Их исследование может привести нас к не-монадологической конструкции социальной действительности. Открытие таких присущих действительности свойств позволяет нам мыслить возможность непосредственного восприятия друг друга, и существование подобного взаимного восприятия может, я думаю, поможет нам объяснить то как выражение "Мы предназначаем" может быть признаково-рефлексивным.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://okno.km.ru/ofir