Приводимая таблица достаточно полно характеризует категориальную систему психологии.
Могут быть специфицированы как «параллели» (плеяды), так и «меридианы» (кластеры) категорий, которые упорядочены в приведенной таблице. Характеризуя плеяды категорий, мы выскажем здесь всего два суждения, которые требуют специального обоснования.
1. Каждая из категорий любой из строк при всей своей специфичности неотделима от каждой другой категории той же строки (например, категория «Я» из плеяды метапсихологических категорий немыслима вне соотношения с категориями «ценность», «деятельность», «чувство», «сознание», «общение», «предметность», а категория «образ» (плеяда базисных психологических категорий) неотделима от категорий «субъект», «мотив», «действие», «переживание», «интеракция», «ситуация»).
Содержание категорий внутри каждой из пяти плеяд в строках таблицы характеризуется особым познавательным статусом. Нижняя строка таблицы, т.е. плеяда биологических категорий, указывает на явления, которые могут быть изучены объективными методами, «извне», подобно тому, как физики изучают объекты «подведомственной» им области знания. Интерпретация накапливаемых фактов при этом осуществляется на основе схем естественной причинности. Вторая снизу строка таблицы – плеяда протопсихологических категорий – заключает в себе то, что на языке философии обозначается как ноумены – умопостигаемые сущности. Действительно, каждый из соответствующих объектов не дан наблюдателю непосредственно ни в показаниях датчиков, ни тем более путем прямого наблюдения извне. Например, даже такая, казалось бы, вполне наблюдаемая форма проявления активности, как рефлекс, не может быть осмыслена без введения особых конструктов, природа которых исключает возможность их «созерцания» (например, понятия о «промежуточных переменных» у Э. Толмена, «настроения» у М.Я. Басова и т.п.). Кроме того, и в интроспекции категории этой плеяды непосредственно не выступают (например, «потребность» приоткрывается нам исключительно в виде мотивов – пе­реживаемых побуждений к действию). В отличие от плеяды протопсихологических категорий следующая плеяда – базисные психологические категории – заключает в себе явления, в той или иной мере доступные интроспекции. Это – плеяда феноменов. Данное положение справедливо даже по отношению к такой трудно уловимой категории, как «субъект» (мы ощущаем свою субъектность, когда, например, совершаем вы­бор между двумя возможными действиями, или тогда, когда неожиданно обманываемся в своих ожиданиях, или тогда, когда действуем намеренно неадаптивно – в направлении непредрешенных исходов возможного опыта и т.д.). Метапсихологические категории – это плеяда идей. Каждая идея – это не просто мысль о чем-либо; это – единство мысли и мыслимого, мысль, заряженная импульсом самоосуществления. Например, категория «Я». Она представляет собой идею самоотраженности субъекта. А это значит, что сама мысль о себе как субъекте, способном себя созер­цать, переживать, мыслить, творит его Я, ведя за собой процесс отражения. Вот почему невозможно изучать Я подобно тому, как мы изучаем физические тела. «Я», «ценность», «деятельность», «чувство», «сознание», «общение», «предметность» – все это идеи, творящие свой объект. И наконец, – плеяда экстрапсихологических категорий. Познавательный статус этих категорий парадоксален. Они будто играют в прятки с исследователем. Любой шаг познания здесь как бы отталкивает от себя познаваемое содержание; объект исследования вступает в конкурентные отношения с самим исследователем, доказывая свою несводимость к чему-либо, что могло бы быть известно заранее. С каким, например, наслаждением признал свое «поражение» в попытках «понять» личность один из выдающихся ее исследователей, Р. Кеттелл, говоря, что личность подобна любви, все знают, что она есть, но никто не знает, что она есть. Напомним: споры об идеалах, принципиальная невозможность построить алгоритм творчества, сопротивляемость личностных смыслов переводу их на чужой язык, сокровенность миропостижения, интимность соучаствования – все это приметы категорий особого рода; они могут быть названы так: «категории-контроверзы».
Обсудим теперь подробнее кластеры категорий, образующие столбцы приведенной матрицы.
Кластеры категорий психосферы («меридианы», вертикали, столбцы матрицы). Каждый из столбцов матрицы содержит в себе вполне определенный кластер категорий. Мы говорим о кластерах категорий, потому что каждая из вертикалей символизирует, и притом вполне отчетливо, то или иное фундаментальное психологическое измерение бытия человека.
Кластер субстанциональности объединяет в себе такие категории, как «организм» (нулевой уровень), «существо», «субъект», «Я», «личность» (высший уровень). Действительно, если под субстанциональностью понимать то, что соответствует этому термину в истории человеческой мысли, а именно свойство быть первоосновой чего-либо, что в конечном счете означает «быть причиной себя» (causa sui), то можно убедиться: именно такова суть всех категорий означенной вертикали. Свойство субстанциональности при этом все полнее раскрывает себя при переходе с нижней на более высокие ступени в этом ряду. Так, если качество «самопричинности» применительно к организму раскрывается весьма ограниченно, означая «не более чем» жизнеспособность органического тела живого существа при взаимодействии с окружающей средой (воспроизводство собственной телесной целостности), то применительно к человеку данное качество означает также превращение окружающей природы в органическое тело самого человека (что предполагает уже не просто приспособление к природной среде, но и ее подчинение своей собственной воле). Точно такое же «нарастание» силы по мере продвижения вверх каждой из родовых категорий, охватывающих любую из вертикалей, мы можем зафиксировать во всех других рассматриваемых случаях. Конспективно рассмотрим каждый из них.
Кластер направленности (синонимы – «телеология», «устремленность») – это ряд категорий, включающий в себя «нужду» (нулевой уровень), «потребность», «мотив», «ценность», «идеал» (высший уровень). Категория «нужда», характеризуя то, что насущно необходимо, не означает, что необходимое для существования организма изначально уже «записано» в нем, – речь может идти лишь о том, в чем совершенно объективно нуждается организм; иными словами, последний может, так сказать, «и не догадываться» о своих подлинных интересах и даже более того – никоим образом не обнаруживать их вовне. Что же касается потребности, то она как бы сама заявляет о себе активностью (потребность есть «зависимость как источник активности»). Далее идет категория «мотива»; в отличие от потребности вообще, мотив есть не что иное, как субъ­ективированная устремленность – феноменальная данность потребности. Про­должая подъем «вверх» по вертикали, мы застаем такую форму интенциональности, как «ценность» – здесь перед нами признанный самим индивидом, ставший целью его собственных действий мотив. И наконец – «идеал»: осознанная личностью ценность, направляющая его деятельность, и более того, предъявляемая в общении как образец для всех.
Кластер активности обобщает в себе такие категории, как «метаболизм» (нулевой уровень), «рефлекс», «действие», «деятельность», «свобода» (высший уровень). Здесь сохраняется та же логика все более глубокого и существенного раскрытия родового определения бытия человека, что и в других случаях. Каждый шаг продвижения вверх внутри кластера раскрывает категорию активности все более полно. Предлагаемая трактовка «активности» объединяет в себе две эпохи философии причинности: кантианско-гегелевскую и античную. В определении «активности» вообще мы следуем наиболее емкому из всех мыслимых определений, принадлежащему И. Канту: «активность есть причинность причины». Высший уровень активности – «первопричинность» или, что то же самое, – «свободная причинность». В развитие взглядов Г. Гегеля, свободная причина может быть осмыслена как causa sui («причина себя»), что и задает нам общее представление о высшей категории кластера активности («свобода»). Такое понимание применительно к категориям психосферы конкретизируется в соответствии с учением Аристотеля о четырех причинах («материальной» – имеется в виду то, из чего строится что-либо, «формальной» – то, по форме чего строится, «действующей» – то, что или кто строит, и «целевой» – то, ради чего строится) и гегелевским пониманием «свободной причины».
Первый уровень кластера активности – «метаболизм». Организм воспроизводит свою собственную телесность, а именно то, из чего он состоит, «материю» своего бытия; в этом случае мы говорим о материальной самопричинности; формальная, действующая и целевая причинности здесь еще не выступают самостоятельно: внутри самого тела не «записано», в каком направлении, кто и зачем будет действовать. Чтобы представить происходящее, можно воспользоваться аналогией «круговорота воды в природе»: нет здесь ни формальной, ни действующей, ни целевой причинности, а между тем материальная самопричинность, сохранение водной массы налицо.
Второй уровень кластера – «рефлекс» (целостный рефлекторный акт поведения). Рефлекторная активность образует условие осуществления метаболизма, когда он невозможен в настоящем или, если ничего не менять, – в будущем. В этих случаях организм осуществляет «опережающее отражение действительности» (П.К. Анохин), восстанавливающее или подготавливающее протекание метаболизма. Перед нами проявления формальной причинности, выступающие самостоятельно в качестве условия существования организма (однако здесь еще рано говорить об автономизации действующей и целевой причинности). Любопытно, что метаболизм обеспечивает превращение как бы случайного, пробного, разового акта опережающего отражения собственно в рефлекс, играя роль «подкрепления»; в результате воспроизводится не просто материальный состав организма, а целостность более высокого порядка – тело, наделенное рефлексом. На языке концепции причинности перед нами в рефлексе формальная самопричинность, что означает проявление свободы.
Третий уровень кластера – «действие». Действие («произвольная активность») выступает на передний план тогда, когда свободное протекание рефлекторного акта без дополнительных преобразований обстоятельств невозможно сейчас или потом и для его обеспечения живое существо должно строить помимо образа среды еще и образ себя во взаимодействии с нею. В этом случае рождается собственно субъектность («кто») – действующая самопричинность (еще одно, более высокое проявление свободы).
Четвертый уровень – «деятельность». Здесь обеспечивается само существование деятельной способности субъекта, что и составляет конечный ориентир активности – ее целевую причинность. Заметим, что деятельность объединяет в себе множество действий, субъекты которых могут не быть идентичны. Иными словами, тот, «ради кого» осуществляется деятельность, и тот, «кто» действует, не обязательно одно целое. Таким образом, «целевая причинность» может выступать здесь обособленно от «действующей» и, соответственно, «формальной» и «материальной» причинности. И наконец, об успешности деятельности говорят лишь в том случае, когда она воспроизводима; а это в свою очередь свидетельствует о целевой самопричинности деятельности – свободе субъекта в ее осуществлении.
На пятом, высшем уровне активности четыре причины выступают совместно, опосредствуя друг друга, содействуя друг другу, принадлежа друг другу и образуя подлинную цель друг для друга, что и означает: «свобода».
Кластер когнитивности (синонимы – «идеальность», «запечатленность», «репрезентированность», «отображенность», «отраженность»). Данный кластер заключает в себе категории «сигнал» (нулевой уровень), «ощущение», «образ», «сознание», «разум» (высший уровень). Общим для всех этих категорий является то, что они обозначают факт представленное чего-либо в чем-либо, «бытия вещи вне самой вещи», как об этом говорит философия. Прослеживая путь восхождения от «сигнала» к «миропостижению», мы видим, как все более приоткрывается мир человеку, как освобождается картина мира от гнета сиюминутных нужд, диктата потребностей, пристрастности мотивов, наводки ценностей человека. Видим, как относительно простая способность организма отзываться на биологически значимое воздействие (уровень сигнала) перерастает в более сложную и загадочную «раздражимость» особи к абиотическим воздей­ствиям (способность ощущения), превращается далее в способность субъекта к перцепции (возникновению образов), приходит далее к способности личности осознавать мир и, наконец, восходит на ступень миропостижения, на которой человеку открываются принципиально разные, принципиально незавершимые в своей распахнутости или потаенности миры. Перед нами ступени продвижения к истине («ясному и отчетливому», «подлинному», «аутентичному», «всеобщему» или, наоборот, «уникальному» знанию).
Кластер пристрастности (синонимы – «значимость», «субъектность») – термин «пристрастность» может рассматриваться как возможное обозначение для родовой категории, объединяющей в себе «избирательность» (нулевой уровень), «аффективность», «переживание», «чувство» и «смысл» (высший уровень). В то время как избирательность еще совершенно «безадресна», объективна, телеологически нейтральна (хотя, разумеется, и не беспричинна), смысл заключает в себе вполне осознанное личностью самоценное чувство, не только выражающее, но и превосходящее частные интересы деятельности и общения. Таковы лишь полярные категории, репрезентирующие атрибут «пристрастности», – специальный анализ может показать, как при подъеме вверх по «меридиану» все плотнее и нерасторжимее связываются в «пристрастности» многообразные проявления бытия человека. По сути речь идет об углублении процессов субъективации при восхождении к бытийным «смыслам».
Кластер событийности (синонимы – «социальность», «общность», «сопричастность»). Данный кластер включает в себя категории «синергия» (нулевой уровень), «сосуществование», «интеракция», «общение», «сопричастность» (высший уровень). Восхождение по ступеням этого ряда – это переход от идеи функциональной связанности, нерасторжимости двух частей организма или двух существ к идее автономии и в то же время, отраженное бытия их друг в друге (событийность на ступени «сосуществования» характеризуется тем, что особи принимают друг друга в расчет только в той мере, в какой их присутствие может нарушить естественные проявления их собственной жизнедеятельности (это существование «рядом», но не «вместе»). Событийность на ступени «интеракции» означает взаимную поддержку, иначе говоря, реализацию хотя бы одним из субъектов инструментальной функции по отношению к другому (предоставление информации, присоединение собственных усилий, в том числе и физических, и т.п.). Общность на ступени «общения» – это, собственно, «производство общего» (по выражению В.А. Петровского). Подобное «производство» может и не иметь своей подлинной целью достижение отраженное, «присутствия» человека в человеке. Но если признать правоту М. Хайдеггера в том, что «человек есть присутствие», то надо будет признать также и то, что «человеческое в человеке» достижимо, лишь на высшей ступени событийности, знаменуемой соучаствованием людей.
Кластер действительности включает в себя категории «среда», «поле», «ситуация», «предметность», «мир». По мере продвижения вверх внутри по вертикали категории все шире раскрывают область бытия сущего на каждом из его уровней. «Среда» – это область физико-химических предпосылок и результатов функционирования организма. «Поле» – это и совокупность «стимулов» (в парадигме бихевиоризма), и «поле» как фундаментальная категория теории К. Левина; поле – область проявления рефлекторной (импульсивной) активности живого существа. Термину «ситуация» соответствуют такие понятия, как «проблемная ситуация», «проблема» (познавательная, экзистенциальная и тому подобная), «социальная ситуация развития» (Л.С. Выготский, Л.И. Божович); говоря о ситуации, мы подчеркиваем, что субъект действует, разрешая ее, «поднимаясь над ней». Следующая категория – «предметность» (центральная для развертки общепсихологической теории деятельности А.Н. Леонтьева). И наконец – наиболее интегральная категория «мир» (будь то версия С.Л. Рубинштейна, автора книги «Человек и мир» [4], или «жизненный мир» М. Хайдеггера). Мир – это «множество миров» (А.Г. Асмолов), можно сказать, что мир – это единство качественно своеобразных миров, что речь должна идти не только о многомерности, но и о многомирности универсума. Становление личности есть вхождение субъекта в «мир четырех миров» (Природа, Культура, Общение, Я сам), каждый из которых является проекцией универсума, обладающей существенно различными законами построения (например, параметры пространства и времени в этих «мирах» могут иметь мало общего друг с другом), а высший уровень открытия мира личностью дан последней в переживании «актуальной бесконечности» постигаемого.