Попытки реформирования хозяйственных отношений, направленные на децентрализацию сложившейся системы управления, рост относительной самостоятельности хозяйственных субъектов требовали и пересмотра утвердившихся взглядов на роль денег и ценообразования. В 1956 г. ЦК КПСС принял решение о подготовке реформы этой сферы народного хозяйства. Растянувшаяся на несколько лет разработка реформы объяснялась во многом разногласиями по теоретическим вопросам о роли категории стоимости и денег при социализме. Достаточно сказать, что комиссия, созданная Академией наук СССР, в составе наиболее авторитетных ученых-экономистов в лице B.C. Немчинова, С.Г. Струмилина, В.П. Дьяченко, Л.В. Канторовича и др., так и не смогла выработать единого мнения по этой далеко не теоретической проблеме. Поэтому кардинальная реформа ценообразования, которая первоначально должна была эффективно задействовать денежно-кредитные механизмы в народном хозяйстве, свелась к замене старых денег на деньги нового образца и к изменению масштаба цен.
По замыслу, реформа должна была способствовать установлению системы эффективного контроля над денежной массой и ограничению эмиссии. Эта задача стала особенно актуальной в условиях затратных мероприятий по реорганизации системы управления и роста объемов капиталовложений в народное хозяйство. Однако в целом не претерпевшая изменений система бюджетного финансирования и дотаций не позволила решить эту задачу.
В ходе денежной реформы 1961 г. была проведена деноминация рубля в соотношении 10 : 1. Она не решила поставленной задачи укрепления курса рубля. Последующее падение курса новой денежной единицы было связано в том числе с установившимся диспаритетом оптовых (закупочных) и розничных цен. Особенно сложное положение возникло на рынке продовольственных товаров, изделий легкой промышленности, нефтепродуктов, пиломатериалов и других товаров, где себестоимость продукции значительно превышала уровень закупочных цен. В результате предприятия несли значительные убытки. В розничной торговле стал нарастать дефицит товаров и, как следствие, даже вводились потребительские ограничения. В этих условиях правительство пересмотрело закупочные цены на широкую категорию товаров, что не замедлило сказаться на росте розничных цен. По различным подсчетам, индекс розничных цен в 1967 г. по отношению к 1963 г. составил чуть более 110%. При этом на продовольственные товары цены увеличились на 8%, непродовольственные — на 13,1%, товары длительного пользования — на 10,1%.
Укреплению финансовой системы не способствовала и налоговая политика государства в отношении ведущих субъектов хозяйства — промышленных предприятий. Поступления от налога с оборота составляли приблизительно 60% всех бюджетных доходов. Зачастую предприятия выплачивали налог с оборота до момента реализации произведенной продукции. Поэтому обязательные отчисления в бюджет государства нередко производились за счет оборотных средств, что чрезвычайно осложняло развитие предприятий, способствовало снижению рентабельности производства и, как следствие, стимулировало тенденцию к росту цен.
Негативные последствия денежной реформы 1961 г. проявились и в сфере внешнеэкономических расчетов СССР. Очевидно, что расстройство сферы ценообразования не могло не сказаться на отношении к хрущевскому руководству и курсу реформ в целом, тем более что граждане СССР помнили о периодических весенних снижениях розничных цен после сталинской реформы 1947 г.
Специфика советской модели плановой экономики, модели индустриального императива, в рассматриваемый период еще не вошла в противоречие с общемировой тенденцией развития, продиктованной первым этапом третьей научно-технической революции. Более того, СССР наряду с США оказался лидером в создании и развитии новейших отраслей хозяйства, что являлось на протяжении по крайней мере двух десятилетий (1950—1960) точкой роста в народном хозяйстве страны.
Ряд приоритетных направлений НТР определился еще в ходе войны, а в послевоенный период получил быстрое развитие, прежде всего оборонная промышленность. Используя сохранявшийся потенциал мобилизационной экономики, СССР самостоятельно создал не только новейшие образцы ядерного вооружения, реактивной и космической техники, новые виды синтетических материалов, систем коммуникаций и пр., но и пытался весьма активно внедрять достижения научно-технической революции в народное хозяйство. В стране ускоренными темпами развивались атомная, радиоэлектронная, химическая промышленность, приборостроение. Несмотря на преимущественно оборонную направленность этих отраслей, СССР создал первые атомные электростанции, первым осуществил прорыв в космос, стал пионером в развитии реактивной пассажирской авиации и атомного ледокольного флота и т.д. Однако и здесь негативно сказывалась устаревшая затратная система хозяйствования, не способствовавшая ускоренному, повсеместному внедрению новейших научно-технических и технологических разработок в народное хозяйство.
Лидерство СССР в области научно-технического прогресса вселяло оптимизм, способствовало утверждению здорового морально-психологического климата, который использовался в качестве дополнительного источника мобилизации трудовых ресурсов. Возможно, благодаря этим обстоятельствам значительное количество современных исследователей оценивает рассматриваемый период как эпоху «взлета» советской экономики.
3. На пути к системному кризису. Народное хозяйство СССР в 1964-1985 годов
Более чем 20-летний период в истории народного хозяйства СССР можно условно разделить на два десятилетних этапа. Первый — середина 1960-х — середина 1970-х гг., который характеризовался затуханием реформ, начатых в период «оттепели», краткосрочной стабилизацией хозяйственного развития и появлением первых признаков системного кризиса. Второй этап — середина 1970-х — середина 1980-х гг., который был отмечен резким нарастанием хозяйственных проблем, первым проявлением системного кризиса.
Экономическая реформа 1965 г. Одним из весьма заметных мероприятий нового руководства СССР во главе с Л.И. Брежневым стало проведение экономической реформы. Ее главным идеологом и инициатором был председатель правительства А.Н. Косыгин.
Первым шагом в преобразованиях явилась ликвидация совнархозов и восстановление отраслевого принципа управления народным хозяйством. Центральным звеном новой реформы стал курс на расширение хозяйственной самостоятельности предприятий и усиление системы их материального стимулирования, для этого существенно сокращалось число обязательных плановых показателей. Вместо прежней системы показателей, основанной главным образом на росте объемов валовой продукции, ведущим показателем эффективности работы предприятия становится стоимостный показатель реализованной продукции. Данная новация стимулировала предприятия к выпуску качественных, конкурентоспособных товаров, пользовавшихся спросом на рынке.
Для ускоренного развития предприятий и объединений был осуществлен их перевод на систему хозяйственного расчета (хозрасчет), которая предполагала оставление части полученной прибыли на предприятии. Из нее формировались фонды развития предприятия, его социальной сферы и фонд поощрения работников. Одновременно проводилась ценовая реформа, предусматривавшая отказ от дотационного поддержания низких оптовых, закупочных цен и установление их на уровне, обеспечивавшем работу предприятий на хозрасчетных началах. В конечном счете реформа ставила задачу повышения уровня интенсификации производства и как результат — обеспечение устойчивого роста экономики в целом. Первые итоги реформы, несмотря на очевидные трудности, появившиеся в ходе ее реализации, можно считать положительными, так как была преодолена тенденция к заметному падению темпов роста, характерная для первой половины 1960-х гг. Однако к началу 1970-х гг. позитивный потенциал хозяйственной реформы стал исчерпываться, о чем свидетельствовал постепенный возврат к традиционным источникам роста, основанным на экстенсивном варианте развития.
Причины этого следует искать в целом ряде объективных и субъективных факторов. Главным из них оставался фактор ригидности командно-административной системы, которая отторгала инородные ей экономические методы хозяйствования. К тому же в рассматриваемый период, несмотря на первые признаки кризиса отживших мобилизационных методов, у модели экстенсивного развития, опиравшейся на «неисчерпаемые» традиционные источники, открылось «второе дыхание», связанное с начавшейся широкомасштабной разработкой и эксплуатацией энергетических, нефтегазовых богатств страны. Благоприятная мировая конъюнктура в сфере торговли энергоносителями способствовала мощному притоку валютных средств, которые «компенсировали» результаты неэффективной системы хозяйствования, позволяли удерживать приемлемые темпы экономического роста. Сворачиванию реформ способствовал в известной степени и психологический фактор, выразившийся в общественной усталости от продолжительных и не принесших ожидаемых результатов преобразований, что облегчило победу сторонников старых хозяйственных методов, поддержавших консервативный курс Л. Брежнева. Возвращение к дореформенной модели консерваторы по традиции обосновывали внешнеполитическими причинами, а именно фактором усиления блокового военно-политического противостояния и необходимостью укрепления мировой системы социализма. Они эксплуатировали тезис о необходимости укрепления обороноспособности социалистического лагеря в условиях эскалации агрессии мирового империализма (война во Вьетнаме), а также тезис о необходимости решительного пресечения попыток контрреволюции («Пражская весна» 1968г.).
Одновременно с хозяйственной реформой в промышленном секторе новое руководство предприняло ряд мер по выводу из кризисного положения сельского хозяйства, где произошло заметное снижение валовых показателей. На мартовском и сентябрьском (1965) пленумах ЦК были приняты решения о неотложных организационных и хозяйственных мерах помощи колхозам и совхозам. На пятилетие до 1970 г. был установлен сниженный план обязательных государственных закупок зерна и продукции животноводства при одновременном увеличении закупочных цен. За сверхплановую продажу зерна хозяйства получали надбавку в размере 50% к основной закупочной цене.
Эти меры дополнялись государственной программой укрепления материально-технической базы сельского хозяйства, предполагавшей их дальнейшую механизацию, развитие производственной и социальной инфраструктуры села и т.д. Был осужден курс прежнего руководства, направленный на ликвидацию приусадебных хозяйств, отменен ряд ограничений в их использовании. В целом мероприятия государства в отношении сельского хозяйства носили характер экстренной финансово-материальной помощи, хотя и включали в себя ряд положений по развитию хозяйственной мотивации колхозов и совхозов, усилению заинтересованности сельских жителей в повышении продуктивности приусадебных хозяйств.
Меры по укреплению аграрного сектора дали кратковременный положительный эффект. В период восьмой пятилетки среднегодовые темпы роста сельскохозяйственного производства составили 3,9%. Однако в последующем наблюдалось их неуклонное падение. Если в 1971—1975 гг. этот показатель снизился до 2,5%, то в 1976—1980 гг. — до 1,7%, а в период одиннадцатой пятилетки (1981—1985) он не поднимался выше 1%.
Падающие темпы роста в аграрном секторе вызывали определенное беспокойство руководства, что выражалось в постоянных попытках внедрения интенсивных методов хозяйствования. В частности, в 1974 г. была принята широкомасштабная долгосрочная программа развития сельского хозяйства Нечерноземной зоны РСФСР, предполагавшая строительство современных животноводческих комплексов, внедрение новых технологий и техники в растениеводстве, развитие современной инфраструктуры сельских районов. Однако это начинание носило кампанейский характер, о чем может свидетельствовать хотя бы то, что программу именовали «второй целиной». Аналогичной по характеру и неутешительным результатам являлась принятая майским (1982) Пленумом ЦК КПСС Продовольственная программа. Сменявшие одна другую программы, постоянные попытки преобразований в аграрном секторе так и не смогли в итоге решить задачу создания подлинной экономической мотивации, обеспечить рост материальной заинтересованности работников села в наращивании производства, развитии производственной и социальной инфраструктур. В результате падающие темпы роста производства в сельском хозяйстве сопровождались нарастающим оттоком жителей села в города, «обезлюдением» деревни. Одним из тревожных показателей деградации аграрного сектора становится постоянно растущий объем импорта зерна. Если в 1970 г. он составлял 2,2 млн т, то в 1980 г. — 27,8 млн, а в 1985 г. — уже 44, 2 млн т. О стагнации аграрного сектора свидетельствовал нараставший с 1970-х гг. дефицит на рынке продовольственных товаров. Это толкало к принятию административных мер по ограничению потребительского спроса в виде введения лимитов на продажу мясных, а в ряде районов и молочных продуктов, к развитию системы продовольственных заказов на предприятиях и в учреждениях и т.п. Характерными стали постоянное сокращение ассортимента товаров, снижение их качества, рост должностных преступлений в сфере торговли.
Причины стагнации сельского хозяйства, бесспорно, следует искать в политике советского государства в отношении крестьянства, которое рассматривалось как второстепенный, ведомый класс социалистического общества, как основной источник средств для приоритетной, ускоренной индустриальной модернизации народного хозяйства. Негативно сказались и тактические просчеты в управлении отраслью, идейные соображения руководства, по которым оно не решалось на серьезную реформу ценообразования, связанную с повышением розничных цен на сельскохозяйственные товары, из-за опасения социальных протестов. Увеличение закупочных цен в ходе реформ 1953—1954 и 1965 гг., масштабные капиталовложения 1970-х — начала 1980-х гг. в итоге не способствовали развитию этой отрасли. Она не обеспечивала растущих потребностей народного хозяйства, а требовала от государства все новых и новых инвестиций, превращаясь в «черную дыру» советской экономики. Именно сельское хозяйство наиболее ярко отражало несостоятельность «социалистических методов хозяйствования».
К началу 1970-х гг. произошли существенные изменения в приоритетах развития третьей НТР, основным направлением которой явились информационные технологии. Инерционность командно-административной системы стала основной причиной слабой восприимчивости народного хозяйства к требованиям нового этапа научно-технической революции, связанного с изобретением микропроцессоров, массовой компьютеризацией и т.п., создававшими условия для ускоренного развития научных и технологических исследований, рационализации систем управления экономикой в целом. Об этом, в частности, свидетельствовали затухающие среднегодовые темпы внедрения в производство изобретений и рационализаторских предложений. Если в 1950-е гг. в СССР ежегодный прирост инноваций составлял 14,5%, то в 1960-е гг.— лишь 3%, а в 1970-е гг. — всего 1,8%. В народное хозяйство внедрялась лишь '/₅ часть изобретений.
Отставание в развитии научно-технического прогресса происходило на фоне окончательного возврата руководства к прежней хозяйственной практике в результате экономической контрреформы 1979 г. Стратегическими направлениями хозяйственной политики оставались традиционные отрасли, развивавшиеся на основе преимущественно экстенсивного метода, а не наукоемкие производства. СССР в эти годы выходит на первое место в мире по производству нефти, газа, стали, железной руды, минеральных удобрений, серной кислоты, тракторов, комбайнов и т.д. Но даже в «традиционных» отраслях советская экономика все более отставала в результате слабого внедрения достижений научно-технического прогресса. Например, в 1980 г. не менее трети из отечественных машин и оборудования нуждались в снятии с производства и коренной модернизации. Чуть лучше складывалась ситуация в ВПК. Однако и военные отрасли испытывали на себе негативное влияние все более отстававшей от современных требований структуры народного хозяйства. Развитие передовых с точки зрения научно-технического прогресса отраслей тормозилось падающей эффективностью устаревшего управленческого механизма, общим снижением темпов экономического роста. Среднегодовые темпы роста промышленного производства с 8,5% в 1966—1970 гг., снизились до 3,6% в 1981—1985 гг., а национального дохода — с 7,2 до 2,9%. К началу 1980-х гг. советская экономика вошла в полосу стагнации. В натуральном выражении объемы производства в ряде отраслей не только не росли, но, напротив, снижались. Фактически прекратился рост производительности труда.
Деформирующее влияние на состояние экономики СССР продолжало оказывать наращивание военных расходов. Несмотря на установление военно-стратегического паритета с США, гонка вооружений продолжалась и в 1970—1980 гг. По западным оценкам, военные расходы СССР составляли около '/₄ ВВП, что многократно превышало соответствующие показатели США. На военные нужды прямо или косвенно работало до 80% отечественного машиностроения. Огромные средства расходовались государством на поддержание антиимпериалистических режимов по всему миру.
Затратное, предельно милитаризованное народное хозяйство страны, входившее в период системного кризиса, в 1970 — начале 1980-х гг. оказалось способным произвести позитивный сдвиг в развитии социальной сферы и повышении благосостояния граждан. С 1970 по 1985 г. среднемесячная заработная плата увеличилась со 122 до 190 руб., заметно вырос показатель среднедушевого потребления товаров, особенно таких, как легковые автомобили, бытовая техника, мебель и т.д.
Немалые средства для обеспечения роста уровня жизни советского народа и поддержания затухающих темпов развития народного хозяйства приносил массированный экспорт нефти и газа. Особенно благоприятная внешняя конъюнктура, выражавшаяся в повышении цен на энергоносители, сложилась в период «нефтяных шоков» 1970-х гг., а также в эпоху «разрядки», способствовавшей расширению внешнеторговой деятельности СССР. Только за 1970—1980-е гг. ежегодный экспорт нефти вырос почти вдвое с 66,8 млн до 119 млн т., а газа — в 16 раз (с 3,3 млрд до 54,2 млрд м³). Позитивное влияние на развитие рынка потребительских товаров оказывала расширявшаяся кооперация социалистических стран в рамках Совета экономической взаимопомощи (СЭВ). Однако в структуре советского экспорта все более преобладали топливно-энергетические и сырьевые товары, а в импорте — машины и оборудование, что еще раз говорило об отставании хозяйства страны от требований научно-технической революции. В результате расширения внешнеэкономических связей внешнеторговый оборот СССР за 1970-1985 гг. вырос более чем в шесть раз — с 22,1 млрд до 142 млрд руб. Преодоление былой автаркии способствовало длительному поддержанию затухающих темпов роста народного хозяйства страны в период стагнации и в последующую эпоху реформ.
В то же время положительные показатели следует рассматривать вместе с охарактеризованным выше развитием негативных тенденций на внутреннем рынке потребительских и прежде всего продовольственных товаров, учитывая, что темпы роста благосостояния населения неуклонно снижались по мере развития системного кризиса. Например, вес капиталовложений в жилищное строительство (относительно общего объема) сократился с 17,7% в 1966—1970 гг. до 15,1% в 1981—1985 гг.; ввод в действие жилья со второй половины 1970-х гг. практически не увеличивался. Доля средств союзного бюджета, направляемая на просвещение и здравоохранение, к 1985 г. упала до отметки ниже 1940 г. С 1970-х гг. в СССР перестала увеличиваться средняя продолжительность жизни, стал расти показатель детской смертности. Одним из грозных проявлений системного кризиса стала подавленная инфляция, в основе которой лежал растущий год от года разрыв в темпах увеличения денежных доходов населения и затухающих темпов роста совокупного предложения на рынке потребительских товаров и услуг. Эта проблема выдвинулась в качестве основной в период «перестройки» и в первые годы радикальных реформ перехода к рынку.
Первые попытки выхода из системного кризиса были предприняты избранным после смерти Брежнева в ноябре 1982 г. Генеральным секретарем ЦК КПСС Ю.В. Андроповым. Его недолгое правление было отмечено усилиями руководства страны, направленными: на реанимацию системы жесткого контроля за выполнением производственных планов; повышение уровня дисциплины во всех звеньях управленческого аппарата; укрепление трудовой дисциплины на предприятиях и в учреждениях; восстановление контроля в сфере распределения благ и прежде всего за торговлей. В эти годы активно проводились во многом показушные мероприятия по борьбе с коррупцией и т.д. Данный курс, хотя и несколько отличался от предыдущего периода «застойной» политики, основывался на привычных, традиционных методах командно-административной системы и не мог кардинально повлиять на преодоление кризисной ситуации. Смерть Ю. Андропова прервала начатые преобразования, оставив в массовом сознании надежды на перемены к лучшему, что, в свою очередь, дало определенный импульс политике эпохи «перестройки».
4. «Перестройка» и крах социалистической экономики
Генеральным секретарем ЦК КПСС 8 марта 1985 г. был избран М.С. Горбачев . В апреле 1985 г. на пленуме ЦК он провозгласил курс на ускорение социально-экономического развития страны. Первоначально он не имел принципиально нового характера, а вполне укладывался в рамки испытанного мобилизационного метода решения проблемы ускоренного экономического развития. С учетом требований времени центральным направлением стало приоритетное внимание государства к развитию научно-технического прогресса и на этой основе осуществление новой индустриальной модернизации народного хозяйства путем ускоренного развития машиностроения.
Конкретные мероприятия по ускорению были предложены группой экономистов под руководством академика А.Г. Аганбе-гяна. Новая модернизация народного хозяйства требовала колоссальных средств. В одну лишь реконструкцию и техническое перевооружение производства, без учета расходов на реформу системы управления, подготовку кадров и т.д. планировалось вложить 200 млрд руб.
Другим компонентом «курса на ускорение» явилась политика активизации «человеческого фактора» на основе внедрения нового стиля руководства (дебюрократизация), борьбы с пьянством и алкоголизмом. Наряду с этим началась реорганизация отдельных звеньев системы управления народным хозяйством, сводившаяся к ликвидации одних и созданию других ведомств, что сопровождалось широкой кампанией по обновлению и омоложению кадров. В перечисленных составляющих «курса на ускорение» без труда угадывался традиционный стиль руководства командно-административной системы. Вместе с тем появились и новые противоречивые элементы, не укладывавшиеся в традиционную схему. Так, например, в 1986 г. по инициативе партии была развернута популистская кампания по борьбе с «нетрудовыми доходами», призванная объяснить гражданам СССР причины дестабилизации рынка потребительских товаров, а также втиснуть хозяйственную инициативу в жесткие рамки социалистической законности. Однако в том же 1986 г. был принят Закон «Об индивидуальной трудовой деятельности», который с многочисленными оговорками легализовал частное предпринимательство.
Непоследовательность, противоречивость мероприятий нового курса свидетельствовали об отсутствии стройной программы реформ, а также о мощном сопротивлении новациям со стороны консервативной части партийно-бюрократического аппарата. К началу горбачевских реформ он насчитывал 18 млн человек, на содержание которых расходовалось свыше 40 млрд руб.
Неудивительно, что положительный эффект от осуществления мероприятий «ускорения» носил исключительно краткосрочный характер. В 1985—1986 гг. темпы роста производительности труда в промышленности и строительстве превысили среднегодовые показатели XI пятилетки в 1,3 раза, на железнодорожном транспорте — в три раза, росли инвестиции в социальную сферу. Однако антиалкогольная кампания нанесла сильный удар по государственному бюджету, способствовала дальнейшей дестабилизации потребительского рынка¹².
Логика преобразований, сопротивление со стороны части номенклатуры, наряду со стремлением горбачевского руководства расширить общественную опору реформ, сделшш приоритетными социально-политические задачи. В январе 1987 г. на пленуме ЦК КПСС был провозглашен курс на развитие «гласности» и демократизацию советского общества. Эта политика ослабила влияние консервативной части номенклатуры на ход реформ, расширила социальную базу перестройки.
Июньский 1987 г. пленум ЦК КПСС принял решение о проведении экономической реформы. В целом ее идеология уходила корнями в косыгинскую реформу 1965 г., но носила более радикальный характер. Главной целью преобразований провозглашался переход от административно-командных методов хозяйственного руководства к экономическим, к режиму регулируемого рынка с социальной ориентацией. Достижение поставленной цели предполагало решение ряда задач: расширение самостоятельности социалистических предприятий путем их перевода на полный хозрасчет, самофинансирование и частичное «самоуправление»; развитие индивидуальной и кооперативной форм собственности; привлечение иностранного капитала в форме совместных предприятий; реформирование системы ценообразования и финансово-кредитной системы.
Ход осуществления реформы выявил ее противоречивость, положительные и отрицательные следствия. Так, по Закону «О государственном предприятии» (1987) ведущие субъекты народного хозяйства получили право при выполнении государственного заказа относительно самостоятельно планировать деятельность на основе прямых контрактов с поставщиками и потребителями. Деятельность предприятия должна была регулироваться долгосрочными экономическими мотивами. Предприятия получили право заключения договоров с другими предприятиями, самостоятельного выхода на внешний рынок, осуществления совместной деятельности с иностранными партнерами и т.д.
Однако закон о предприятии не предусматривал изменения формы собственности, что, с одной стороны, не затрагивало основы всевластия административно-командной системы, методы которой, по замыслу реформы, должны были смениться на экономические, а с другой — не создавало рыночных мотиваций, подлинной заинтересованности руководства и членов коллектива, остававшихся на положении наемных работников. Вдобавок ряд положений реформы способствовал некоторому ослаблению централизованного контроля и одновременно ослаблял позиции непосредственного руководства предприятий в связи с введением системы выборности директоров.
В этих условиях экономика получила в целом отрицательный эффект как на микро-, так и макроуровне. Существенное повышение доли прибыли, оставляемой в распоряжении предприятий, толкало их руководство под давлением коллективов на сворачивание инвестиционных программ, направление средств в фонды экономического стимулирования, главным образом в фонд заработной платы. Рост прибыли предприятий при условии сокращения капиталовложений обеспечивался за счет повсеместного завышения цен на продукцию, отказа предприятий от производства низкорентабельной продукции. Подобное положение способствовало ухудшению макроэкономических показателей. На фоне устойчивого роста занятых в промышленном производстве работников происходило «проедание» ресурсов предприятий, замедление общих темпов развития производства, нарастание инфляционных явлений. Развитию инфляции, пока еще в подавленном виде, помогало сохранение системы государственных субсидий, несмотря на решительные попытки перевода предприятий в режим самофинансирования.
Еще одним негативным последствием реформы стал рост уровня криминализации экономики, не в последнюю очередь связанный с представленной директорату возможностью самостоятельного использования средств предприятий при одновременном ослаблении системы централизованного контроля за их расходованием. Средства предприятий, а также часть государственных средств перекачивались в кооперативы, создававшиеся при государственных предприятиях. Эффект от этой финансовой схемы получали члены кооператива, а предприятие и государство лишались значительной части средств.
Преобразования, коснувшиеся сельскохозяйственных предприятий, сводились к перестройке системы управления, расширению самостоятельности колхозов и совхозов, внедрению арендных договоров, т.е. предоставлению крестьянским семьям права арендовать угодья на длительный срок и распоряжаться произведенной продукцией. Как и в промышленности, преобразования в аграрном секторе не способствовали развитию подлинной заинтересованности в эффективном ведении хозяйства. Совхозы и колхозы находились под опекой новой управленческой суперструктуры — Государственного агропромышленного комитета, в то время как крестьяне-арендаторы ощущали постоянный дефицит в финансировании, технике и т.д. И здесь причина негативного эффекта преобразований крылась в неразрешенное™ проблемы собственности. Надежды на возрождение села с помощью развития арендных отношений не оправдались. В итоге к лету 1991 г. хозяйства арендаторов охватывали лишь 2% земельных угодий и 3% поголовья скота.
В 1988 г. в развитие Закона «Об индивидуальной трудовой деятельности» был принят Закон «О кооперации», легализовавший мелкое предпринимательство. Основная масса кооперативов была сосредоточена в сфере производства товаров народного потребления, строительстве и торгово-посреднической деятельности. Изначально кооперативное движение приняло широкий размах, К началу 1991 г. в нем было занято приблизительно 5% самодеятельного населения СССР, чему способствовал нараставший год от года дефицит на рынке потребительских товаров и услуг, а следовательно, и высокий уровень совокупного спроса с учетом постоянно растущего объема накоплений граждан. Это обстоятельство приводило к резкому взвинчиванию кооперативных цен, которые все более стали ориентироваться на сектор потребительского рынка с неэластичным по цене спросом (зажиточные слои населения).
В кооперативном секторе формировались капиталы, сыгравшие определенную роль в период приватизации. Слабость законодательных основ функционирования сектора, его высокая рентабельность в условиях нарастающей дестабилизации потребительского рынка, финансово-кредитной системы в целом способствовали криминализации этой сферы хозяйства.
В ходе экономических реформ обострились финансовые проблемы. Одной из причин этого являлась сложившаяся за многие годы убежденность советского руководства во второстепенности данной сферы по отношению к производственной. Попытки осуществления новой индустриальной модернизации (политика «ускорения»), желание быстрого решения острых социальных проблем, откровенно популистские шаги реформаторов в сочетании с негативными последствиями преобразований уже в первые годы перестройки существенно нарушили и без того хрупкий макроэкономический баланс. Положение усугубил и ряд внешних, экстраординарных обстоятельств: снижение мировых цен на энергоносители, непредвиденные расходы на ликвидацию последствий чернобыльской катастрофы и землетрясения в Армении, продолжение войны в Афганистане, резкое обострение противоречий между странами-членами СЭВ и др. В результате привычный для советского государства дефицит консолидированного бюджета, оценивавшийся примерно в 2—3% и покрываемый обычно за счет сбережений населения в государственном Сбербанке, стал стремительно расти. Если в 1985 г. он составлял всего 1,8%, то в 1986 г. - уже 5,7, в 1987 г. - 6,4, а в 1988 г. - 9,2%, в абсолютных же показателях он вырос с 18 млрд руб. в 1985 г. до 90,1 млрд руб. в 1988 г.
Отрицательной была динамика и валютных резервов, косвенным доказательством чего может являться введение специального «туристического» курса рубля, который был в 10 раз ниже курса Сбербанка. Развитие кризиса происходило на фоне углубления разрыва между ростом доходов населения и ростом производства, ухудшения внешнеторгового баланса и роста внешнего долга страны.
В условиях развития бюджетного, финансового кризиса руководство страны наметило ряд мероприятий ценового и фискального характера. Однако, опасаясь окончательно растратить популярность, оно не решилось на их осуществление, предпочитая обратиться к Западу за кредитной помощью. Нерешительность, растерянность руководства способствовали дальнейшему развитию кризиса, который начал особенно сильно проявляться на рынке потребительских товаров.
В условиях ухудшения социально-экономической ситуации начался процесс быстрой эрозии власти. КПСС теряла позиции, инициатива переходила к демократическим движениям и партиям, которые, в свою очередь, эксплуатировали популистские лозунги, пытаясь возглавить массовое забастовочное движение, вспыхнувшее в стране, для завоевания власти. Усиление демократической, антипартийной коалиции способствовало переходу инициативы от КПСС к Советам в ходе выборов 1989 и 1990 гг. Под давлением бастующих и обновленного демократического состава Советов руководство приняло решение об увеличении заработных плат и социальных пособий, что еще более усугубило сложившийся макроэкономический дисбаланс, усилило кризис на рынке потребительских товаров.
Всего за шесть лет перестройки, с 1985 по 1990 г., денежные доходы населения увеличились на 56%, а денежные сбережения — на 76%. Особенно бурный рост избыточной денежной массы наблюдался в 1990 г., всего же за шесть лет ее прирост составил 96%. Хронический избыток денежной массы сопровождался падением покупательной силы рубля.