Николай Николаевич Миклухо-Маклай

Несмотря на то, что основные свои исследования Русское географическое общество предполагало проводить в Евразии, научные интересы его членов были гораздо обширнее. С проектом экспедиции во влажные тропические леса Новой Гвинеи выступил молодой естествоиспытатель Николай Николаевич Миклухо-Маклай (1846-1888). Он писал: “Выбирая в 1868 году ту часть земного шара, которой предполагал посвятить свои исследования, я остановился на островах Тихого океана, и преимущественно на Новой Гвинее как острове наименее известном…имея в виду главным образом цель – найти местность, которую до тех пор, до 1868 года еще не была посещена белыми”. Путешественник считал наиболее важным изучить жизнь и культуру папуасов, “полагая, что… фазы жизни этой части человечества при… новых условиях… весьма скоропреходящи”.

 27 октября 1870 года Н. Миклухо-Маклай отправляется из Кронштадта на русском военном корвете “Витязь” в свое первое путешествие и в сентябре 1871 года высаживается на берегу огромного, но малонаселенного острова. Он поселился с двумя слугами в небольшой скромной хижине, которую ему помогли построить моряки. Туземцы поначалу встретили их враждебно. Они жестами указывали на море, требуя отъезда. “Доходило дело даже до того, что они почти ежедневно ради потехи пускали стрелы, которые пролетали очень близко от меня”, - писал Миклухо-Маклай. Лишь после того, как ему удалось вылечить нескольких папуасов, отношения с ними наладились. К декабрю 1872 года, когда за ними пришел русский корвет “Изумруд”, они успели так привязаться к ним, что даже не хотели отпускать, обещали построить новый дом, предлагали в жены любую девушку. Путешественник обещал своим новым друзьям вернуться. Папуасов подкупила неизменная доброта Н. Миклухо-Маклая, его искренность и готовность всегда прийти на помощь. Они решили, что это особый человек – “каарам-тамо” – “человек с Луны”, и на Луне находится его родина – Россия.

Сблизиться с папуасами Миклухо-Маклаю помогло и то, что он терпеливо и тщательно изучал меланезийский язык. Именно благодаря его трудам язык в своем истинном виде стал известен мировой науке.

“Мое влияние на туземцев, - писал Миклухо-Маклай, - оказалось так сильно, что мне удалось совершенно прекратить на все время моего пребывания междоусобные войны…”

Миклухо-Маклай посетил Новую Гвинею пять раз, и каждый раз ему удавалось установить дружеские отношения с папуасами, хотя нередко его подстерегала смертельная опасность. Во время второго путешествия он высадился на берег Папуа-Кавиай, на котором, по слухам, жили морские пираты – людоеды, грабящие суда и поедающие моряков. Однажды Маклай оставил в своей хижине десять человек и двинулся с остальными в глубь острова. По возвращению его глазам открылась жуткая картина: местные папуасы убили его спутников, разграбили лагерь и отравили источники питьевой воды. Миклухо-Маклай нашел в себе мужество остаться на острове; более того, он задался целью разыскать разбойников, руководивших нападением, и потратил на это целый месяц. “Хотя человек этот был втрое сильнее меня, - рассказывал путешественник, - но нервы мои оказались крепче, и мне удалось взять его в плен живым”.

Ученый понимал, что это были те же папуасы, что и на берегу Новой Гвинеи, только здесь европейцы и малайцы, нарушив мирный быт дикарей, занимались торговлей невольниками и сеяли между папуасами вражду. Туземцы бросили свои поля и хижины и превратились в разбойников. Миклухо-Маклай обратил внимание генерал-губернатора Лаудона на бедственное положение папуасов этого берега Новой Гвинеи и жестокое обращение с ними малайцев; он просил, чтобы голландское правительство искоренило позорную торговлю рабами. О жизни папуасов в то время ходили самые невероятные истории. Миклухо-Маклай первым честно и доброжелательно описал их культуру и то, что произошло с ней после столкновения с европейской цивилизацией.

В 1884 году в Австралии, в Сиднее, Николай Николаевич женился на Маргарите Робертсон. От этого брака у них было два сына. Путешественник сильно подорвал здоровье во время долгих и изнурительных экспедиций. В мае 1887 года, совсем больной, он с семьей возвратился в Санкт-Петербург. 14 апреля 1888 года его не стало. Ему было всего лишь сорок два года…