Российская Академия Государственной Службы при Президенте Российской Федерации.

Уральская Академия Государственной Службы.
Факультет

"Государственное и муниципальное управление"

кафедра государственно-политического  управления.
Оценка__________________

Подпись_________________

"____"_____________2002г.
"Модернизация в современной России"

 
Курсовая работа

Севериной Яны Олеговны.

О6.10, А-526.

Научный руководитель

Доц. Постников А.С.
Екатеринбург

2002.
Оглавление.
1.     Введение.                                                                                       Стр. 3                                   
2.     Глава 1. Теория модернизации.                                                   Стр. 6
3.     Глава 2. История модернизации в России.                                 Стр. 9
4.     Глава 3. Сущность модернизации.                                              Стр. 14
5.     Глава 4. Понимание модернизации вцелом.                               Стр. 20
6.     Глава 5. Понимание российского типа модернизации.              Стр. 24

                  5.1. Специфика российской модернизации.

                  5.2. Сравнение российского пути с опытом других стран. Стр. 28

   

 7.  Заключение.                                                                                         Стр. 32                  
Список источников и использованной литературы.                       Стр. 34-35     
Введение.
Составной частью сложного процесса перехода от традиционного общества к современному (modernity) или индустриальному является политическая модернизация, содержание которой составляют изменения политической системы как неотъемлемой составной части общего системного перехода.  В процессе политической модернизации происходит как становление новых, так и эволюция уже существующих политических институтов, находящихся в сложном динамическом взаимодействии.[1] При этом объективно необходимо, с одной стороны, сохранить политическую стабильность как важное условие общественного развития в целом и, с другой стороны, расширять возможности и формы политического участия различных слоев населения в происходящих изменениях. Теория модернизации – одна из современных парадигм социально- исторического знания.

Исторический опыт перехода различных стран к индустриальному обществу (включая Россию второй половины XIX – начала ХХ вв.) свидетельствует, что общая системная трансформация общества (в современной принятой политологической терминологии – транзит) не всегда, особенно на первых этапах, сопровождается глубокими сдвигами в области политических институтов.

История допускает принципиальную возможность осуществления социально-экономической модернизации "сверху" в рамках старых политических институтов под руководством традиционной и/или выросшей преимущественно из традиционной элиты. Для того, чтобы начавшийся процесс перехода от традиционного общества к современному завершился успешно, необходимо было соблюдение целого ряда условий и, прежде всего, обеспечение динамического равновесия между изменениями в различных сферах общества.

Перемены, происходящие в современной России на протяжении более чем десяти последних лет, могут быть рассмотрены как очередная модернизация, как очередной транзит, но осуществляемый в принципиально иной исторической ситуации, когда ряд наиболее развитых стран мира вступил уже в новый этап развития, чаще всего определяемый как постиндустриальное или информационное общество.

Составной частью этого российского процесса закономерно стала политическая модернизация, акцент на проведение которой особенно усилился после прихода к власти в России нового президента и его команды.

Поскольку сами результаты продолжающегося постсоветского транзита пока не позволяют говорить о завершённости этого процесса, скорее, наоборот, демонстрируют его перманентность, закономерно усиление внимания к проблеме политической трансформации со стороны отечественной академической науки. Характеристика российского общества как переходного, «промежуточного», переживающего догоняющую, частичную модернизация стала сегодня общепринятой в отечественной науке.

Значительное место в поисках ответа на вопросы о характере и перспективах нынешней российской модернизации заняло обращение к историческому опыту стран Западной Европы и Северной Америки, составивших "первую волну".

В этих странах процесс "естественной" модернизации охватил все сферы жизнедеятельности общества - экономику, политику, право, культуру, социальные отношения. Гармоничность развития обеспечивалась общностью их корней в мироотношенческой парадигме модернити (или модерна). Модернити, которая зародилась в Западной Европе в эпоху Возрождения и Реформации и складывалась на протяжении нескольких столетий, признавала высшей ценностью человеческую личность, ее право на приватное пространство и самореализацию, декларировала единство личной свободы и индивидуальной ответственности, равенства между людьми и социальной справедливости.

Усилился интерес и к опыту второй и третьей волн модернизации, включая как дореволюционный, так и постреволюционный опыт самой России.

Тем более, что накопленный к настоящему времени опыт трансформации стран прежней социалистической системы весьма противоречив и неоднороден. Возникающие на прежнем социалистическом и советском пространствах политические режимы  часто формально отвечают таким минимальным критериям демократии, как всеобщее и равное избирательное право, регулярные выборы и наличие оппозиционных партий, но в то же время не менее часто оказываются далеки от демократий Запада с их приверженностью рыночной экономике и гражданским правам и свободам.

Таким образом, можно сказать, что новое осмысление как исторического, так и современного опыта модернизации как целостного и закономерного этапа в развитии обществ, переходящих в индустриальную стадию и/или преобразующихся внутри самой этой стадии, представляет сейчас одну из актуальных задач современной отечественной политической науки.

Исходя из этого, и была избрана тема настоящей курсовой работы.

Её целью является первичное обобщение и анализ тех подходов и интерпретаций модернизационной теории, которые в последние десять лет выявились в отечественной политической науке.

Конкретные задачи курсовой работы могут быть определены следующим образом.

1.                          Выявление основных подходов в понимании содержания и типологии модернизационных процессов.

2.                          Анализ и систематизация интерпретаций исторического опыта предыдущей российской модернизации.

Исследование применений модернизационной теории применительно к современному этапу развития России предполагается сделать темой последующих работ.

Поскольку общий объём публикаций, так или иначе затрагивающих проблемы модернизации достаточно велик, и имеет тенденцию к постоянному увеличению, то в качестве источников для настоящей работы показалось предпочтительным ограничиться наиболее репрезентативными публикациями.

К числу таковых, прежде всего, относятся статьи, появившиеся за последние десять лет по данной проблематике в академических журналах, а именно «Полис», «Социологические исследования», «Мировая экономика и международные отношения», «Вопросы философии», «Вопросы экономики». Кроме того, привлекались отдельные публикации из других журналов, а также материалы, имеющиеся в Сети.


Глава 1: Теория модернизации.

«Теория модернизации» – такое наименование получила концепция, возникшая в 70-е гг. XX столетия. Так же как теория постиндустриального общества и концепция третьей волны, теория модернизации направлена на выявление последовательных стадий общественного развития, которые одновременно являются фундаментальной характеристикой сосуществующих, но находящихся в разных фазах эволюции современных обществ. Вместе с тем теория модернизации стремиться учесть всемирное разнообразие в значительно большей мере, чем это делали предшествующие стадиальные теории. В частности, особенности стран незападного мира рассматриваются в ее рамках более пристально и с гораздо большим вниманием. Именно характерное для этой теории стремление учесть  особенности и многообразие факторов, характеризующих различия стран, народов, регионов, делает ее более сложной и во многом дискуссионной.[2] В рамках теории модернизации выделяются в первую очередь два типа общества: традиционное и современное (modern society). Процесс перехода от традиционного к современному называется модернизацией. Согласно рассматриваемой теории, модернизация в странах Запада заняла длительный период - приблизительно от первых десятилетий XIX в. до 50-х. гг. ХХ в. Эпоха модернизации в определенной мере совпадает с тем, что в концепции Д.Белла названо индустриальным обществом с преобладанием тяжелой, в большинстве случаев экологически вредной индустрией, ориентированной на массовый выпуск стандартизированной продукции и на обеспечение относительно приемлемого комфорта и качества жизни.

Согласно теории модернизации традиционное общество характеризуется следующими основными чертами: зависимость организации социальной жизни от религиозных или мифологических представлений; цикличность (а не поступательность) развития; коллективистский характер общества и невыделенность персонального (личностного) начала; преимущественная ориентация на метафизические, а не инструментальные ценности; авторитарный характер власти; отсутствие способности производить не ради насущных потребностей, а ради будущего; преобладающее распространение людей с особым психическим складом – недеятельной личности; преобладание традиции над нововведениями (инновациями).

Характеристики современного (в смысле модернизации) общества в значительной мере противоположны тем, которые присущи традиционному. К ним относятся: преобладание инноваций над традициями; светский (нерелигиозный) характер социальной жизни, поступательное развитие, выделенная персональность; преимущественная ориентация на инструментальные ценности; либерально-демократическая система власти; наличие способности производить не ради насущных потребностей, а ради будущего; преобладание людей с активным, деятельным психологическим складом. В рамках теории модернизации понятие современного общества не равнозначно хронологической современности. Не все существующие в настоящий момент общества могут быть отнесены к современным: в некоторых преобладают черты традиционного, другие же перешли к фазе постсовременного общества. Особенности, определяющие лицо, дух, стиль жизни и мышления общества, отнесенного к современному типу (modern society), характеризуют термином «модернизм». Процесс модернизации складывается из двух основных составляющих: утверждения в обществе ценностей либерализма и освоения достижений современного научно-технического прогресса.

Либерализм  в широком смысле – учение, принимающее в качестве основного приоритета права и свободы личности. Это учение настаивает на таком общественном устройстве, которое способно максимально обеспечить свободу индивида.  Согласно либерализму, в обществе самостоятельных и свободных людей становится острое соперничество между индивидами, но это соперничество будет не ослаблять общественное целое, а, напротив, укреплять и усиливать его, обеспечивая динамичное общественное развитие. Важнейшее положение либерализма состоит в том, что общество в целом, в лице, прежде всего, государства, не может нарушать права и свободы личности, рассматривая ее лишь в качестве средства для достижения общественных или государственных целей.

В процессе модернизации ценности либерализма все более утверждаются в сознании членов общества, становятся отправными для способа общественной организации. В реальной практике либерализм в большинстве случаев воплощается в жизнь с теми или иными отклонениями по сравнению с тем, как он виделся его основоположниками. Поэтому в модернизировавшемся обществе принципы либерализма существуют чаще всего не как реальная практика, а именно как ценности, принимаемые и отстаиваемые большинством людей.

Согласно теории модернизации первыми прошли по пути модернизированных преобразований страны Запада. модернизация западных стран была продиктована внутренними импульсами, поскольку и принципы либерализма, и научно-технические достижения явились продуктами культурного творчества самого Запада. В отличие от этого модернизационные процессы в незападном мире осуществлялись в основном как ответ на вызовы Запада. Поэтому теория, о которой идет речь, рассматривает модернизацию незападных обществ как отраженную, или вторичную. В этой связи такая модернизация. Как правило, оказывается догоняющей, т.е. предполагает следование по тому пути, который западными странами уже пройден. Отраженная модернизация может быть либо полной, либо частичной. Полная модернизация захватывает все сферы общественной жизни, частичная – лишь некоторые. Исследование в свете теории модернизации процессов, происходящих в современной России, как и в других странах постсоветского пространства, является исключительно актуальной задачей. Кроме того, можно взглянуть с позиции данной теории и на прошлое России (как и других стран) на протяжении трех последних столетий. Тогда, например, реформы Петра I предстанут в качестве первой значительной попытки модернизации, либеральные мероприятия Екатерины II и Александра I, реформы Александра II, деятельность Временного правительства – последующими этапами модернизации российского общества, в той или иной степени удачными или неудачными, направленными на те или иные стороны общественной жизни.



Глава 2: История модернизации в России (1980-2000гг).[3]

Начиная с середины 1980х годов в России наряду с радикальными изменениями в идеологии, общественном сознании, политической и государственной организации происходят глубинные изменения в социальной структуре. Сторонники перемен признают их объективную обусловленность, а противники доказывают их искусственный характер.

Теория модернизации – одна из наиболее популярных объяснительных моделей анализа происходящих в России перемен. В мировом обществознании под модернизацией чаще всего понимается восприятие  и освоение тем или иными странами и регионами рыночных механизмов и демократических политических моделей. В свете теории модернизации наступление современной исторической эпохи в России может быть объяснено в первую очередь как следствие  предшествующего длительного соперничества двух мировых общественных систем - либерального капитализма (США)  и реального социализма (СССР). Превосходство Запада определил обращение советского руководства во главе с Горбачевым в середине 1980х годов к экономическим и социально-политическим реформам.

Замысел реформ, составивших первый этап модернизации, был изложен Горбачевым на пленуме ЦК КПСС в апреле 1985 года. «Предкризисное состояние» советской экономики Горбачев объяснял исключительно хозяйственными причинами.

«Ускорение», «перестройка» и «гласность» стали ключевыми понятиями первого этапа модернизации. Особенностью первого этапа модернизации  было то, что достичь экономического уровня Запада предполагалось на социалистической основе, без какого-либо заимствования экономических и политических моделей западной цивилизации.

Курс, провозглашенный в 1985, был подкреплен и развит в 1986 на XXVII съезде КПСС. Традиционные методы модернизации обрамлялись в искусную риторику, имевшую успех не в последнюю очередь благодаря присущей Горбачеву харизме. Пропаганду же модернизации обеспечивала статистика, данные об экономическом и промышленном росте завышались иногда втрое.

После крушения в 1991 году горбачевской перестройки в российском обществе развернулись острые дебаты по вопросу о возможности и желательности использования китайской модели  модернизации, но Китай стереотипно продолжал рассматриваться как экономически  отсталая и политически ущербная страна. Горбачев отдал предпочтение новой идеологической конструкции, схожей с моделью «социализм с человеческим лицом»,  выдвигавшейся некогда в Чехословакии, но никогда не испытанной на практике. Политический выбор Горбачева  в 1987 году имел ключевое значение для последующего развития модернизации. Новая идеология  и стратегия реформ были впервые изложены в 1987 на январском пленуме ЦК КПСС. Началось создание модели социализма, ключом к пониманию которой стало слово «демократизация»: именно всеохватывающая демократизация объявлялась  сущностным выражением образцовой социалистической системы. Новая стратегия Горбачева проводила вестернизацию процесса российской модернизации,  то есть внедрение в него моделей и механизмов, получивших классическое воплощение в западной цивилизации. Идеология и стратегия Горбачева предполагали либерально-демократическую ревизию марксизма-ленинизма  и попытку включения в советскую социалистическую идеологию таких принципов и идеалов как: гражданское общество, правовое государство, парламентаризм, разделение властей, естественные права человека и т.д. В июне- июле 1988 года все эти ценности были признаны XIX Всесоюзной конференцией КПСС. Также были предложены конкретные меры по демократизации советской политической системы. Стратегический замысел Горбачева состоял в том, что решения партконференции помогут отстранить от власти консерваторов, разрушить командно- административную систему, парализовавшую экономическую модернизацию.

Но процесс политической демократизации оказался разрушительным для СССР и социализма. Политическая демократизация создала совершенно новый режим существования и поддержания власти для партийно-государственной элиты и самого Горбачева: в условиях быстро народившегося политического плюрализма, альтернативных выборов и свободного волеизъявления электората, они могли сохранить политическое лидерство, демонстрируя  реальную способность осуществлять экономические реформы, модернизацию, улучшать положение народа и страны. 

В области экономической модернизации на новом этапе главной целью стала замена старого « административного» новым « рыночным социализмом»: самофинансирование, самоокупаемость, самоуправление всех предприятий. НА место соц- соревнований заступила конкуренция. Экономическая реформа воплотилась в законе « О государственном предприятии», одобренном в июне 1987 года и вступившем в силу с 1.01.1988г. Закон перераспределял  прерогативы между министерствами и предприятиями, наделяя последние большой экономической самостоятельностью и создавая тем самым конкурентную среду. Но уже в 1988 году закон забуксовал, а в 1989- потерпел фиаско так как: - предприятия столкнулись с полным отсутствием инфраструктуры, которая бы позволила им более-менее пуститься в свободное плавание. В стране не было посреднических организаций, товарно-сырьевых бирж;  -  рыночные отношения не заладились в силу патерналистско-социалистических стереотипов  сознания, характерных и для администрации, и для государства,  и для рабочих; -  одной из причин краха реформы был все более явственный «коллективный эгоизм» трудовых коллективов и предприятий.

Провалы экономических реформ, углубляющееся катастрофическое состояние товарного и денежного рынка стали важным реальным фактором, повернувшим политическую демократизацию против Горбачева и КПСС. В условиях политической демократизации, когда появилась реальность возможность выдвижения альтернативных идеологий и программ, они не замедлили появиться. Выделилось два потока радикализма: национальный радикализм, ориентированный на расширение прав республик  и реформы советской федерации и политический радикализм, выступавший за решительное углубление  и расширение экономических и других реформ. Некоторые рассчитывали на национальную идею именно как на средство модернизации России, считая, что национализм  в переходном обществе способствует: 1) консолидации общества для целей модернизации, 2)мобилизации его на цели, с нею связанные, 3)компенсации страдания, вызванных, отчасти, предшествующей отсталостью, отчасти - самой модернизацией.  Изначально радикалы еще в целом следовали модели демократического социализма, но летом 1990-ого года произошел окончательный разрыв радикалов и социалистическими идеалами и переход их к американской модели капитализма. Резкая смена социально – политических ориентиров радикалов объяснялась логикой и особенностями общественных процессов в России. Фактический провал двух реформаторских моделей Горбачева, обе из которых обозначались как социалистические, явился причиной глубокого и массового разочарования  в социализме различных социальных слоев. В обществе все шире распространялось убеждение. Что модернизация на социалистической основе вообще невозможна, и что за ее основу должны быть взяты те классические образцы экономического и политического развития западных стран, которые обеспечили их ведущую позицию в мировой экономике в конце XX века. Страна хотела совершать модернизацию по западной либеральной, а не по китайской модели, и радикалы вняли ее гласу.

В августе 1991 года состоялся окончательный переход власти в России к радикалам: в руках российского президента, правительства и законодателей оказались все рычаги как политического, так и экономического управления. Во весь рост стал вопрос о радикальных экономических реформах. Осенью 1991 года была принята программа вице- премьера по экономике Е. Гайдара: концепция «шокотерапии», использованная в процессе модернизации как в странах третьего мира, так и в Восточной Европе. Главным в шокотерапии был одномоментный переход к рыночной экономике и радикальные методы борьбы с инфляцией и бюджетным  дефицитом, направленные на стабилизацию экономического развития. Программ шокотерапии Гайдара включала три главные реформы:

1.      разовое введение свободных цен с января 1992 года должно было определить рыночную стоимость товаров, ликвидировать товарный дефицит, « запустить» механизм конкуренции между всеми отраслями и предприятиями  и заставить людей «зарабатывать деньги».

2.      либерализация торговли должна была ускорить товарооборот, создать инфраструктуру  по сбыту максимально возможных объемов отечественной и импортной продукции.

3.      широкая и быстрая приватизация жилья и госпредприятий должна была превратить массы населения в собственников  и создать трудовой, накопительский и другие экономические стимулы деятельности.

Новая модель российской модернизации  в идеологическом плане не отличалась от доктрин, использовавшихся радикальным движением в период борьбы за власть; главным было предположение и убеждение, что частная собственность и свободный рынок быстро превратит Россию в общество среднего класса.

Программа Гайдара после взятия власти радикалами  была по сути единственным цельным пакетом конкретных реформ. Она и стала путем российской модернизации на третьем этапе 1992-1993 гг. К концу 1992 года наметился перелом в развитии рыночных отношений. Предпринимательский менталитет стал неотъемлемой частью рыночного сознания.

Правительство Черномырдина ( конец 1992 год) в своих политических приоритетах по преимуществу повторило гайдаровские подходы: укрепление рубля, финансовая стабилизация, борьба с инфляцией. Вопреки ожиданиям, в 1993 году начался быстрый неуклонный спад промышленного и сельскохозяйственного производства, что повлекло за собой размывание среднего класса, поляризацию бедных и богатых, разрушение структур общественного потребления. Углублявшееся в течение двух лет недовольство ( недоверие) большинства россиян по отношению к реформам вылилось на выборах  1993 года, где в качестве альтернативы либеральной модели модернизации выступила националистическая программа В.В. Жириновского.

К 1994 году процесс российской модернизации столкнулся вновь с необходимостью смены ориентиров и выбора новой модели.

В связи с очевидным провалом "либеральной модели" модернизации, предусматривающей механическое воспроизведение основных политических и социально - экономических институтов западной цивилизации без учета особенностей русской национальной культуры, сегодня все чаще ставится вопрос о выработке альтернативной стратегии и подходов к осуществлению преобразований. При его обсуждении высказываются различные и часто взаимоисключающие точки зрения. Например, российский философ С. С. Кара - Мурза указывает на то, что ценности и институты модернизации не приживутся в России, поскольку она представляет собой традиционное общество с коллективистским и ориентированным на нравственные ценности типом мировоззрения, а модернизация опирается на установки в духе индивидуализма и прагматизма. Политолог С. Е. Кургинян полагает, что модернизация и построение капитализма - пройденный и ненужный для России этап, поскольку "дикий капитализм" уничтожит все экономические и культурные достижения советского периода; поэтому необходимо осуществить технологический прорыв в постиндустриальное общество, опираясь на коллективистские традиции русского народа и его способность к мобилизации ради достижения великой цели.

Таким образом, можно заключить, что вопрос о соотношении общих закономерностей процесса модернизации и национальных особенностей России весьма непрост, и поэтому выработка конкретных моделей и технологий преобразования российского социума - дело ближайшего будущего.

Глава 3: Сущность модернизации.

По самому общему определению, модернизация представляет собой процесс перехода от традиционного общества (аграрного, с патриархальной культурой и жестко закрепленной социальной иерархией) к индустриальному, основанному на крупном машинном производстве и рациональном управлении общественными процессами с опорой на законы.  В теории под модернизацией понимается совокупность процессов индустриализации, секуляризации, урбанизации, становления системы всеобщего образования, представительной политической власти, усиление пространственной и социальной мобильности… и др.,  ведущие к формированию «современного открытого общества» в противовес «традиционному закрытому».
В рамках процесса модернизации обычно происходят следующие изменения:

1) Совершенствование всей системы общественных отношений и изменение уклада жизни - появление новых процедур и механизмов, регулирующих конфликты и разрешающих общественные проблемы;

2) Возрастание сознательности и самостоятельности отдельных индивидов;

3) В области экономики - максимальное распространение товарно-денежных отношений, появление новых передовых технологий, достижение высокого уровня профессиональной специализации менеджеров и наемных работников;

4) Изменение социальных отношений - переход от иммобильного сословного общества к динамичному, основанному на высокой социальной мобильности и социальной конкуренции.

В числе характеристик процесса модернизации также выделяют:

1) Его комплексность, поскольку он охватывает все сферы жизни общества;

2) Его системность, так как изменение любого элемента или целой сферы жизни общества ведет к изменению других - культурные и политические изменения приводят к изменениям в экономике, и наоборот;

3) Его глобальный характер - начавшись в странах Запада, она распространяется затем на весь мир;

4) Его протяженный характер - модернизация не происходит в одночасье, а делится на этапы (появление реформаторской элиты, инициирование преобразований, распространение и закрепление их результатов);

5) Дифференцированный, а не однотипный и прямолинейный характер - модернизация в разных странах протекает по - разному, так или иначе учитывает и опирается на традиции национальной культуры и этики (например, "японское экономическое чудо"), не требует полного отказа от них в пользу западных и европейских ценностей.

По вопросу о сущности и главных направлениях осуществления модернизации в зарубежной политической науке существуют различные точки зрения:

1) Американский политолог С. Хантингтон и израильтянин Ш. Эйзенштадт считают основным содержанием процесса модернизации изменение социальных институтов, стимулирующих происходящие в обществе перемены (государство, политические партии, гражданские ассоциации, СМИ и др.);

2) Американские политологи С. Верба и Л. Пай выделяют в первую очередь изменение психологии общества и восприятие им новой системы ценностей;

3) У. Мур и А. Экстайн выводят на первый план индустриализацию общества;

4) Р. Гриффит - реформы в сельском хозяйстве.

Соответственно в политической науке выделяются несколько основных типов модернизации:

1) Спонтанная и органичная (Европа и Северная Америка) - протекала естественно и органично, начавшись "снизу", с изменения общественного сознания, приведя затем к трансформации социально - экономических и политических отношений - религиозная Реформация, буржуазные революции и промышленный переворот в странах Запада;

2) Догоняющая и неорганичная в странах "Второго" и "Третьего мира" (часть Европы, Латинская Америка, Азия, Африка), отстающих в социально - экономическом развитии от стран Запада, которая осуществляется путем заимствования у последних преимущественно технических и культурных достижений, распространяемых на "чуждой" им "почве";

3) Догоняющая и неорганичная модернизация часто является авторитарной - из - за отсутствия прочной поддержки в обществе инициаторами радикальных преобразований выступают государство и правящая элита, преодолевающая сопротивление противников реформ. В масштабах страны выделяются периферия и центры (столица и крупные города), распространяющие нововведения. Часто сопровождается внутренними конфликтами и социальным расколом, способным привести к "сворачиванию реформ" (например, Исламская революция 1979 г. в Иране в ответ на преобразования шаха Резы Пехлеви);

4) Форсированная - в этом случае ставка делается на ускоренное развитие экономики и экспортного потенциала (30 - 35 лет) при сохранении "узкого характера" внутреннего рынка и преимущественно традиционных (авторитарно - патриархальных) политических отношений (страны Юго - Восточной Азии - Южная Корея, Тайвань, Сингапур и др.);

5) Частичная - заимствование некоторых элементов цивилизации западного типа (экономических, военных, научно - технических) без глубокого изменения социально - политических отношений, которые сохраняют традиционный характер;

6) Тупиковая или т.н. тоталитарная модернизация - т.е. форсированное создание тоталитарным режимом с опорой на внеэкономическое принуждение мощного промышленного, оборонного и научного потенциала в рамках мобилизационной модели экономики, которая оказывается неспособной приспособиться и нормально развиваться в рыночных условиях, порождая глубокий кризис во всех сферах общества (осуществленные в период Сталина индустриализация, коллективизация, ликвидация неграмотности).

Под собственно же политической модернизацией в политической науке понимают процесс создания эффективных властных институтов и механизмов, формирование компетентной и эффективной бюрократии европейского типа, расширение участия масс в политике, становление правового государства и гражданского общества. При этом политическая модернизация является составной и неотъемлемой частью общего процесса модернизации - без определенных изменений во властной и политической сфере невозможно обеспечить ускоренное развитие экономики, сферы образования и науки, но, в свою очередь, интенсивное развитие новых экономических отношений и гражданской культуры требует изменения политических институтов. При этом в тех странах, где модернизация осуществлялась в рамках спонтанной и органичной модели (Западная Европа и Северная Америка) экономические и культурные изменения (развитие капиталистических отношений в недрах феодализма и религиозная Реформация) предшествовали политическим (буржуазные революции, слом системы абсолютизма и переход к конституционному правлению). В странах же, где модернизация имела догоняющий, авторитарный либо частичный характер (страны "Второго" и "Третьего мира"), изменения в политике и сфере власти, в сознании правящей элиты предшествовали широкомасштабным экономическим и культурным изменениям (реформы основоположника современного турецкого государства Кемаля Ататюрка 20 - 40 - х гг., "белая революция" шаха Резы Пехлеви 60 - 70 - х гг. в Иране, преобразования, начатые лидером КПК Дэн Сяопином в 70 - ые гг. и продолжающиеся по сей день в Китае).

Американские политологи С. Верба и Л. Пай выделяют следующие основные составляющие и признаки процесса политической модернизации:

1) Структурная дифференциация (разделение) институтов политической системы - т.е. появление все новых политических институтов, выполняющих строго очерченную функцию и одновременно тесно взаимосвязанных и взаимодействующих между собой (например, создание новых профильных министерств и ведомств в структуре исполнительной власти);

2) Повышение мобилизационных способностей политической системы - т.е. ее способности мобилизовать разнообразные ресурсы (политические, экономические, силовые, информационные, демографические) и направить их на достижение новых целей в развитии;

3) Повышение способностей политической системы к выживанию в кризисных ситуациях и к преодолению кризисов за счет использования новых средств коммуникации, социализации и мобилизации;

4) Ощутимая тенденция к политическому равноправию - т.е. постепенное снятие всех ограничений (экономических, административных, национальных и др.) на участие граждан в политике.

Проблема модернизации для России как страны, уступавшей в уровне социально - экономического и культурного развития странам Запада и постоянно стремившейся "приобщиться к Европе", была и остается актуальной до нынешнего времени.

Изучение наследия и опыта предшествующих российских модернизаций позволяет выделить следующие их характерные черты:

1)В истории России неоднократно предпринимались попытки обеспечить ускоренное развитие страны "по европейской модели" - реформы Ивана Грозного, Петра Первого, Александра Первого и Александра Второго, премьер - министров Николая Второго С. Ю. Витте и П. А. Столыпина, руководителей КПСС Н. С. Хрущева (соревнование с Америкой) и М. С. Горбачева ("перестройка и ускорение") - при этом каждый из инициаторов реформ не учитывал степень готовности к ним общественного сознания, у каждой новой попытки реформирования отсутствовала преемственность и связь с предшествующими преобразованиями, и практический каждый реформаторский рывок заканчивался частичным либо полным "откатом назад";

2) Модернизация в России, как правило, имела запаздывающий (т.к. Россия уступала в уровне социально - экономического развития ведущим странам Европы) и догоняющий характер;

3) Модернизация, как правило, была вызвана внешней угрозой и необходимостью готовиться к войне;

4) Модернизация имела частичный и потребительский характер - у наиболее развитых стран Европы и Запада преимущественно заимствовались технические, научные и военные достижения, но не правовые и культурные нормы;

5) Российская модернизация традиционно являлась форсированной и насильственной, сопровождалась жертвами и лишениями для основной массы населения (создание высокоразвитой промышленности и армии обычно происходило за счет экспроприации (ограбления) и жесточайшей эксплуатации крестьянства, и сопровождалось неестественной убылью населения - здесь можно вспомнить сокращение населения России на 20 % в результате петровских реформ, а также знаменитые сталинские репрессии, сопровождавшие процесс индустриализации и коллективизации);

6) Практически каждая попытка осуществления модернизации порождала в российском обществе т.н. социокультурный раскол - т.е. из - за насильственного внедрения и чужеродного характера нововведений возникали многочисленные антиреформаторски настроенные группы и слои (часть духовенства, старообрядцы, крестьянство и др.), порождая острые социальные конфликты и кризисы (крестьянские войны и восстания, бунты горожан, жесткую неприязнь основной массы народа к дворянскому сословию, государственной бюрократии и европеизированной интеллигенции).

Характерными чертами современной российской модернизации, начавшейся преобразованиями последнего Генерального секретаря ЦК КПСС и президента СССР М. С. Горбачева ("перестройка", "гласность" и "ускорение") и продолжающейся в рамках "радикальных демократических преобразований" Президента РФ Б. Ельцина и сформированных им правительств являются:

1) Протекает в условиях ослабления государства и сопровождается усилением межнациональных конфликтов и социально - классовых противоречий (слой "новых собственников" - остальные слои и группы общества);

2) Политическая реформа происходит одновременно с экономической и трансформацией административно - территориального устройства, что затрудняет весь процесс преобразований (мировой опыт показывает, что переход к рынку и к демократии традиционно совмещаются с трудом);

3) Социокультурная среда и менталитет общества (криминализация массового сознания, инфантильно - патерналистские комплексы, связанные с надеждами на опеку государства, социальная апатия (безразличие и потеря смысла жизни)) явно не способствуют осуществлению радикальных рыночных преобразований;

4) Отсутствие экономически свободного, самостоятельного и ответственного индивида либо непрочность его социального положения в современной кризисной ситуации (давление госбюрократии и криминалитета на предпринимателей, их неприятие в обществе, отсутствие у них правовой и иной поддержки со стороны государства);

5) Явная утопичность и нереализуемость в специфических российских условиях ("шоковая терапия", ставка на быстрое формирование рыночных институтов и механизмов "снизу" едва ли реализуемы в России с ее слабыми традициями предпринимательской культуры и объективно неизбежной значительной ролью государства в экономике);

6) Разрушение промышленного и образовательного потенциала ("утечка мозгов" и др.) - вместо цивилизованных рыночных отношений в России утверждается "дикий капитализм", архаические формы бизнеса и товарно  - денежных отношений (тип "купи - продай").

Глава 4: Понимание модернизации вцелом.

Современные исследователи, как отечественные, так и зарубежные, по-разному  объясняют происходящие в переходном (российском) обществе перемены. Некоторые склонны рассматривать модернизацию как «один из доминантно протекающих в российском обществе процессов, кризис исторического сознания».[4] Этот «кризис» проявляется  в том, что «реформирование общественной систему сопровождается постоянной апелляцией к зарубежным образцам при игнорировании общего исторического опыта».[5]

Практически всех авторов, исследующих процесс модернизации как в России, так и в других странах, проходящих, либо уже прошедших такой «переходный» период (Китай, Италия, Бразилия и т.д.), можно разделить на противников и сторонников проведения модернизации по западному образцу. Речь идет о так называемой вестернизации. На мой взгляд, такое разделение определяется тем, что согласно теории модернизации первыми прошли по пути модернизированных преобразований страны Запада.

Одним из «родоначальников» теории модернизации является один из самых влиятельных американских политологом Сэмюэль Хантингтон. В соответствии с его концепцией стимулом для начала модернизации служит некоторая совокупность внутренних и внешних факторов, побуждающих политическую элиту начать реформы.[6] В книге «Столкновение цивилизаций и преобразование мирового порядка» (1996) изложены те взгляды автора на соотношение сил современном мире, которые впервые были представлены им в статье «Столкновение цивилизаций?», опубликованной в 1993 году в журнале «Foreign Affairs». Книга, вышедшая спустя три года, несет в себе целый ряд прогнозов автора, и в первую очередь относительно роста влияния на мировую политику этнических, религиозных, языковых и других различий, основанных на следовании устоявшимся традициям. «Сегодня гораздо более выпукло, нежели когда-либо ранее, проявляются границы, разделяющие различные цивилизационные типы, и возникают конфликты по этим, как их называет автор, «демаркационным линиям»[7]. Учитывая, что одна из наиболее важных, по мнению С. Хантингтона, «линий» отчасти пролегла и внутри отдельных стран СНГ, предлагаемый в книге анализ крайне актуален для россиян.  Цивилизационный подход, в том в де, как он представлен в книге, существенно отличается от того «цивилизационного» метода, который активно проповедовался в российском обществоведении конца 80-х — первой половины 90-х годов Автор не противопоставляет свой подход исследованию фаз экономической эволюции хозяйственных систем, а скорее пытается изучить взаимодействие экономических и социокультурных составляющих общественной жизни, что придает содержащимся в работе гипотеза и выводам глубоко взвешенный и аргументированный характер.

Хантингтон, безусловно, не является сторонником проведения модернизации по пути Запада. «Запад - считает автор, - занимает среди цивилизаций особое место, оказывая на них серьезное и временами разрушительное воздействие. Взаимосвязь между могуществом и культурой Запада и могуществом и культурой других цивилизаций оказывается наиболее примечательной характеристикой сегодняшнего мира. По мере относительного усиления мощи других цивилизаций привлекательность западных ценностей уменьшается, а незападные народы испытывают все большее доверие и приверженность к своим собственным коренным культурам. Поэтому главная проблема взаимоотношений между Западом и остальным миром заключается в том, что его усилия (и в особенности США) по продвижению западной культуры предпринимаются на фоне объективно сокращающихся возможностей в этой области».[8]

Политическая модернизация, которую Хантингтон понимает как "демократизацию политических институтов общества и его политического сознания" [9] обуславливается, на взгляд автора, целым рядом факторов социального характера. Какими бы мотивами не руководствовалась правящая элита, начиная реформы, они  почти всегда ведут к вполне детерминированным   изменениям. Любые шаги, направленные на социально-экономический прогресс, неизбежно способствуют заимствованию передовых идей.

Другой видный зарубежный исследователь в области теории модернизации- Д. А. Растоу. В своей статье 1970 года «Переходы к демократии: попытка динамической модели» он обрисовал некую модель модернизации, которая была в значительной мере основана на исследовании опыта Швеции — западной страны, осуществившей переход к демократии в период между 1890 и 1920 гг., и Турции — вестернизирующегося государства, где процесс демократизации начался около 1945 г. и продолжался на момент написания статьи. Отправной точкой и предварительным условием демократизации Растоу называет национальное единство. «Национальное единство — плод не столько разделяемых всеми установок и убеждений, сколько небезучастности (responsiveness) и взаимодополненности (complementarity)»[10]. Динамический процесс демократизации в собственном смысле слова — при наличии указанного выше предварительного условия — запускается посредством длительной и безрезультатной политической борьбы. Подобная борьба чаще всего начинается вследствие появления новой элиты, поднимающей угнетенные и лишенные ранее руководства социальные группы на согласованное действие. (Опять же, толчок к реформам дает элита). Результатом же борьбы явится конечная необходимость страны сделать выбор, причем именно в пользу демократии, которая у автора синонимична модернизации, прогрессу, процветанию и т.д. Решение в пользу демократии проистекает из взаимодействия нескольких сил. Охранительные силы могут уступить из опасения, что, продолжая сопротивляться, они в конечном итоге обрекут себя на гораздо большие потери. (Подобными соображениями руководствовались английские виги в 1832 г. и шведские консерваторы в 1907 г.). В свою очередь, радикалы способны принять компромисс в качестве первого "взноса", будучи уверены, что время работает на них и другие "взносы" неизбежно последуют. Затем наступает «фаза привыкания», за которую стабилизируется экономическое, социально-политическое состояние общества и психологический настрой его членов. Таким образом, модель Растоу показывает, что при переходе к демократии последовательность процессов должна быть следующей: от национального единства как подосновы демократизации, через борьбу, компромисс и привыкание — к демократии.

Мысль Растоу о национальном единстве как первооснове модернизации нашла свое отражение также и у российских исследователей. В России тема «национализм и модернизация» оказалась актуализирована электоральным успехом партии, националистической по программе и «либерально- демократической» по самонаименованию (ЛДПР). Некоторые рассчитывают на национальную идею как на средство модернизации России. В статье П. Е. Канделя «Национализм и проблема модернизации в посттоталитарном мире»[11] это объясняется тем, что закономерно образующийся в переходном обществе социальный и идейный вакуум нуждается в заполнении; социум, утративший внешний скрепы тоталитарного государства, требует новых связующих элементов. При слабой же развитости либерально-демократических идей наиболее органичным способом заполнения такого вакуума и представляется упор на национальную идею, оформляемую как идея национального возрождения в рамках национального государства. Модернизаторская функция национализма есть достижение социально-культурной однородности общества, что является условием становления индустриальной социальной системы. Функциями национализма в переходном обществе являются: 1) консолидация общества для целей модернизации, 2)мобилизация его на цели, с нею связанные, 3)компенсация страдания, вызванных, отчасти, предшествующей отсталостью, отчасти - самой модернизацией.

Но в условиях посттоталитарного мира национализм не способен быть средством модернизации; в принципе, в посттоталитарном мире национализм = тоталитаризм. Таким образом национализм обречен быть силой антимодернизаторской, переориентируя социальную энергию из социально-экономической и социально-политической сферы, где и решается судьба модернизации, в область межнациональных и межгосударственных отношений.

Главным образом с необходимостью модернизации сталкиваются в странах, где рыночные и демократические традиции недостаточно развиты. Модернизация оказывается сопряжена с привнесением в общественную жизнь институтов и норм, являющихся инокультурными, а иногда даже иноцивилизационными. Условием модернизации во многих случаях становится критическая переоценка национального прошлого и настоящего. Существенное содержание самого процесса модернизации составляют изменение тех или иных черт национального характера,  а результатом процесса становится объективное снижение резкости межкультурных и межцивилизационных различий.

Дисфункциональность национализма с точки зрения целей модернизации задана, кроме того, его изначальной предрасположенностью к внешней экспансии.




Глава 5:Понимание российского типа модернизации.

1.      Специфика российской модернизации.

В большинстве своем отечественные авторы неоднозначно оценивают происходящие в современной (плюс минус 10 лет) России процессы. А. Фадин  в своей статье «Модернизация через катастрофу» утверждает, что политическая система страны ( России) не реформируема, резких скачков, потрясений, в частности- модернизации, не существует. И сама модернизация есть не более чем «мутация»[12] общества. Объясняется это тем, что посткоммунистическая ситуация в России может быть охарактеризована как бессубъектная. Любая форсированная модернизация (и структурная в том числе) требует мощной государственной воли, управляемого, способного к сложным командным маневрам госаппарата, т.е. некоторого субъекта реформ. Подобный субъект не только отсутствует, но, по всей видимости, и не может быть порожден этим обществом в обозримые сроки. (Здесь Фадин явно перекликается с Хантингтоном, у которого таким «субъектом реформ» выступает правящая элита, то есть речь идет об этатистской основе любого успешного догоняющего развития).

В современном мире единственной прочной основой любой модернизации и - шире – развития, на взгляд автора, является личная свобода и социальная эмансипация. Каждый шаг экономического развития должен сопровождаться соответствующим (попеременно - опережающим и последующим) шагом в эмансипации. В России же социальная эмансипация, несомненно, шла, но она была побочным, нежелательным и подавляемым продуктом модели развития, ее «антителом»[13].

«Ядро госаппарата, управленцы совершенно не заинтересованы в структурной модернизации, поскольку связаны во многом с избыточными, иждивенческими и тупиковыми секторами хозяйства. И есть лишь одна сила, которая может преодолеть это вязкое непреодолимое сопротивление. Эта сила - КАТАСТРОФА».[14] В логике подобного взгляда Катастрофа есть цена обновления русской истории. НО, возможно, именно экономический обвал, действительно массовая безработица, настоящая катастрофа уровня жизни являются неизбежным (и в этом смысле необходимым) средством изменения шкалы ценностей массового сознания. Только потрясения такого масштаба могут снизить завышенные (по отношению к возможностям и потребностям развития страны) социальные притязания и ожидания. Все общества, успешно проходившие через горнило структурной перестройки и модернизации, начинали с гораздо более низких уровней: лежащие в послевоенных руинах Германия, Япония и Корея, голодный, неграмотный, разоренный "культурной революцией" Китай, промышленно пустынный Тайвань, третьемирские по изначальной природе своей "азиатские драконы". На другом стартовом уровне находились и Чили, Испания, Турция. Абсолютно все удачные примеры прорыва объединяло использование "преимуществ отсталости" или... предшествовавшей катастрофы. То, что происходит в России, - это (в данной логике) недокатастрофа или предкатастрофа. Катастрофа же приходит не извне (война, стихийное бедствие, игра мировых сил), а как бы в результате действий реформистов, как закономерный итог реформы. Именно поэтому можно сказать, что функция катастрофы в социально-психологическом плане будет - при оптимальном сценарии - состоять в глубинном смещении координат сравнения и, если не экономической, то уж точно «психологической модернизации»[15] общества. Катастрофа дает шанс (не более чем шанс) начать "по новой". У России, считает автор, этот шанс ПОКА есть.

Также негативно к процессу модернизации относится другой автор – В.А. Ашасов.[16] В своей статье он утверждает, что Главным способом проведения российской догоняющей модернизации можно назвать грандиозную «имитацию»[17]. Создается лишь видимость вовлеченности социума в процессы реформ, всегда инициируемых сверху, в то время как общество в целом ни по своей структуре, ни по доминирующим настроениям не готово к навязываемым радикальным переменам. Схема обычного «ответа» российского социума на модернизационные импульсы, идущие сверху, вполне традиционна - неприятие, пассивное сопротивление новациям. Его определение «имитация» поддерживает М.В. Шаповаленко[18], утверждая, что в постсоветском пространстве основным творцом гражданского общества остается государство, которое в своем нынешнем виде вовсе не заинтересовано в существовании столь независимой сферы, поэтому и здесь мы можем наблюдать появление дозированных, а потому фрагментированных и аморфных зон гражданского общества.

Специфику российской модернизации выделяет   А. Г. Володин. Специфика эта, как пишет он в своей статье «Гражданское общество и модернизация в России (истоки и проблематика)»[19], обуславливается несколькими факторами. Этими факторами являются: (1) трансконтинентальный размах, (2) устойчивость структуры стратификации общества и олицетворяющих её социально- институциональных связей, (3) стационарность политических структур патримониального государства, их моноцентрический характер, (4) доминирование патриархально – коллективистских ориентаций общественного сознания и мотиваций социальной активности, (5)слабая выраженность секуляристских ценностей в политической культуре.

Историческое содержание российской модернизации автор формулирует как нарушение равновесия между экономическими, социально-институциональными и политическими подсистемами жизнедеятельности общества при возникновении новых эффективных стимулов к его развитию плюс осознанные усилия по осовремениванию патримониального государства в государство интервенционистское.

Цель модернизации – общество, системообразущими компонентами которого являются: (1) завершенный общенациональный цикл воспроизводства, (2)структурно и функционально развитая система политического представительства, (3) реальный политический субъект, способный самостоятельно мыслить и действовать в соответствии с постоянно меняющимся социумом.

Стратегия модернизации – комплекс экономических, политических и культурных инициатив, синхронная реализация которых предполагает «осовременивание» общества. Стратегия включает в себя 4 основных проблемы:

1.      разработка средне- и долгосрочной стратегии развития общества, целью которой станет устойчивое преобразование существующей дуалистической социально-экономической структуры  и создание предпосылок для органической интеграции России в мировое хозяйство.

2.      установление отвечающего условиям сегодняшнего российского общества равновесия между признаками частной инициативы и государственной интервенции в хозяйстве.

3.      приведение профессионально- интеллектуального уровня правящих групп в соответствие требованиям управления обществом в условиях его перехода на более высокую ступень социально-экономического развития и политической системе с более сложной организацией.

4.      качественное обновление основных политических институтов и содержания их деятельности, а также выработка свода принципов и норм государственного управления.

В России еще социально не оформилась сила, способная самостоятельно возглавить процесс модернизации. Неспособность нынешнего политического класса (власти и оппозиции) вывести Россию на устойчивую траекторию модернизации ставит общество перед необходимостью поисков парадигмы, включающей в себя стратегию экономического и политического развития. Такая стратегия могла бы осуществляться по следующим направлениям: - «осовременивание» и «горизонтальная» интеграция неоднородной социально-экономической и национально-этнической структуры общества, - экономический рост и ориентация на повышение жизненного уровня массовых слоев населения, на предупреждение и амортизацию возникающих в процессе модернизации конфликтов, - утверждение политической демократии в социальной среде, где глубоко укоренилась сословно-статусная иерархия и сохраняется концентрация экономической власти в руках групп, доминировавших ранее.

Основной итог модернизации – осовременивание до- и раннеиндустриальной социально-экономической структуры, лишение ее традиционных элементов способности к регенерации и саморазвитию. Усвоение массовым сознанием норм демократии, развитие секулярных элементов в культуре, нарастающие процессы восходящей социальной мобильности; все это ведет к  расширению социальной опоры государственной власти, повышение маневренности и гибкости политической системы.

Другой исследователь, Ю.А. Сухарев, считает, что прежде чем приступить к разработке стратегии преобразования в стране, необходимо решить 2 концептуальные задачи: 1) определить содержание современного этапа развития России в историческом процессе социально-политической динамики, и тем самым максимально точно определить в каком узле пересечений внешних и внутренних временных ритмов страна находится в настоящее время (от чего и к чему идет Россия?), 2) определить на основании исторического опыта России наиболее приемлемые и эффективные алгоритмы трансформации современного российского общества. эффективные алгоритмы трансформации современного российского общества.[20] Перемены в России, считает автор, являются составной частью глобального процесса, специфическим отражением переходов и преобразований, которые переживает в настоящее время мир  в целом. «Нынешняя модернизация тем и отличается от предыдущих, что происходит в контексте общемирового сдвига, связанного с переходом от индустриального общества к постиндустриальному»[21].  Ориентирами же стратегии трансформации современного российского общества выступят: 1)создание условия для функционирования гражданского общества, 2)  построение модели соотнесения власти и собственности, политики и экономики, в которой сильная государственная власть занимала бы доминантные позиции в системе хозяйственных связей, владела бы рычагами управления или влияния на основные базовые отрасли экономики, располагала бы достаточными возможностями для мобилизации ресурсов при решении общенациональных задач.

2. Сравнение российского пути с опытом других стран.

Многие авторы пытаются объяснить (и спрогнозировать) перемены в постсоветской России, основываясь на изучении, анализе модернизации в странах, не пошедших по пути «вестернизации», но, тем не менее, успешно завершивших модернизационный процесс. Сопоставление с классическим Западом прозрачно (и в каком-то смысле тривиально). Больше раздумий вызывает траектория стран второго, третьего и последующих эшелонов модернизации. Экономическое сопоставление России с Испанией, Португалией, Турцией, Мексикой, Бразилией в 80-х годах прошлого века казалось бы просто неуместным. Сегодня по ряду позиций их положение с Россией сблизилось настолько, что в международной статистике они попадают в одну группу, а по другим позициям (например, структура внешней торговли) Россия, по сравнению с ними, выглядит просто отсталой страной.  Об экономическом сопоставлении Японии с Россией говорить было бессмысленно не только в конце XVIII, но и в конце XIX в. В конце же ХХ в. говорить стало также бессмысленно, но - "в обратном смысле". Рывок, сделанный Японией за сто лет после революции Мэйдзи, выглядел бы совершенно беспрецедентным, если бы сопоставимые (в пропорции) результаты не были достигнуты также и восточноазиатскими "тиграми" буквально на пустом месте.

 Италия, в частности,  весьма   привлекает   исследователей.  Дело в том, что  это  классический  полигон, лаборатория,  где  можно исследовать сосуществование и взаимодействие двух полярно ориентированных  социокультурных  укладов:  современного, динамичного,  социально-урбанистического (Север  и  Центр Италии)   и   традиционалистского,   включая   вкрапления патриархального    (Юг   Италии). Крупный социолог Роберт Патмен в своей книге «Чтобы демократия сработала» разработал аналитическую модель демократии (модернизированного общества), состоящую из четырех индексов[22]:

1.      Консистенция  гражданского  общества,   то   есть насыщенность   общества   гражданскими   институтами    - кружками, клубами, партийно-политическими организациями и т.д.

2.      Процент читателей газет.

3.      Процент голосов преференциальных голосов.  (Именно за  этими  голосами  скрывались отношения  клиентелярного типа.)

4.      Процент участвующих в референдумах.

На индустриально развитом Севере Италии эти критерии вполне удовлетворялись, а на Юге - нет. На Севере местное самоуправление оказывало поддержку малому бизнесу, на Юге – нет. К тому же на Юге  исторически закрепилась сильнейшая иерархизированная, военизированная система со своим «кодексом чести»- мафия. Патмен  обнаруживает момент бифуркации,  когда  судьбы Севера, Центра и Южной Италии расходятся на 180 градусов, в конце XII столетия. На Юге после арабского и испанского господства устанавливается в это время прочное господство норманнов, устанавливается собственно феодальная,  жестко вертикально иерархизированная   структура   власти    и общества.  На  Севере  устанавливается  власть   городов- коммун,  в  которых  возникают ремесленные  и  купеческие гильдии,  складываются вертикальные структуры.  И  в  XIX веке  там,  где  в  XII  веке  закреплялись  вертикальные иерархизированные   структуры,   устанавливается   власть мафии,  укореняется  так  называемая  народная  мафиозная культура.  На  Севере  же  и в  Центральной  Италии,  где существовали   когда-то  города-коммуны,  там   возникают общественные   ассоциации,  профсоюзы  партии,   общества взаимопомощи и т.д.

В чем значение опыта Италии для России?

Итальянский опыт  опровергает  воздействие  "больших  протяженностей" причин-следствий, акцентирование  причинно-следственных связей,   напрямую   протягивающихся   сквозь   столетия, тысячелетия для объяснения сегодняшних явлений,  ситуаций и  т.д.  Этот  опыт доказывает необходимость  постоянного посредования этих "больших протяженностей"[23]. Он  побуждает сосредоточить внимание на промежуточных фазах,  постоянно помнить,  что  точка пересечения синхронной и  диахронной оси   всегда   в   движении.  Мне   представляется,   что сегодняшняя   ситуация   в   российском   обществоведении обусловлена  именно чем-то вроде завороженности,  гипноза масштабностью глубинных детерминаций.

Россия - не единственный "Восток-Запад" на планете, ее можно и нужно рассматривать в ряду родственных по своему характеру цивилизаций, специфику которых различные исследователи пытаются определить с помощью разных терминов: периферийные, промежуточные. Наиболее удачным термин "пограничные". К числу подобных цивилизационных образований, которые характеризуются неоднозначным, часто конфликтным переплетением характеристик двух основных типов цивилизационного развития человечества, относятся, помимо России, как минимум, еще два крупных субъекта мировой истории - Латинская Америка, а также Испания и Португалия. Некоторые исследователи добавляют страны Балкано-Дунайского культурного круга[24]. Для цивилизационного строя России-Евразии типично сочетание ориентации на сохранение традиций без изменения и тенденции к абсолютному тотальному отрицанию традиций, к "сбрасыванию" исторического опыта пройденных этапов, особенно при переходе от одного этапа цивилизационного развития к другому. Если посмотреть на Латинскую Америку, то здесь можно проследить то же самое проявление тенденции к столкновению различных способов решения коренных противоречий человеческого существования.

Цивилизация реализует себя как некая целостность в действии таких интеграторов, как система ценностей, государство и экономическая деятельность. Для классической цивилизации Запада начиная с Нового времени (то есть с эпохи модернизации) главный интегратор - экономическая деятельность. В пограничной цивилизации - государство. Отсюда вполне определенное соотношение между экономической и политической подсистемами цивилизационной системы: первая подчинена второй. Эта черта характерна и для Латинской Америки, и для России, хотя и в разной степени: в России роль государства значительно больше. Социальная жизнь в пограничных цивилизациях как раз характеризуется переплетением типов сочетаемых культур. В России и Латинской Америке отсутствие цельного основания вроде бы дает простор для инноваций. Однако та же самая причина обусловливает тот факт, что нововведения с большим трудом укореняются, не могут пустить корней в местной "почве" и потому относительно легко могут быть выброшены за ее пределы в результате "турбулентных" движений. Само по себе сочетание различных типов взаимодействия культур создает сложности в восприятии модернизационного импульса.[25] В Латинской Америке на рубеже XIX - XX веков была предпринята попытка полной переделки целого ряда стран этого континента и превращения их в составную часть Запада. Это делалось двумя способами. Во-первых, посредством массовой европейской иммиграции предполагалось перенести Европу, так сказать, в "готовом виде" на американскую почву; во-вторых, осуществление плана просвещения населения в сциентистско - позитивистском духе должно было привести к полной переделке сознания. Это была программа тотальной перестройки сложившейся действительности метисного континента, начиная с генетических основ и кончая сознанием, программа тотальной европеизации, попытка создать искусственным путем ситуацию взаимного стимулирования социально-экономических и социокультурных условий модернизации, которая была на Западе.
Это тоже была своего рода утопия, утопия капиталистической модернизации, отождествленной с вестернизацией, утопия тотальной европеизации неевропейского мира. Нечто похожее происходит и в сегодняшней России.


Заключение.

Объединив все, изложенное выше, можно отметить несколько общих для всех перечисленных точек зрения положений. Каждый признает и обосновывает ведущую роль политической, экономической элиты в модернизационном процессе. Начиная с Хантингтона и Растоу и кончая Фадиным, никто не допускает возможности модернизации «снизу», без желания, воли, вынужденности правящих кругов. Переход к демократии, означающий коренной сдвиг в сфере организации власти, всегда происходил в результате сознательного решения со стороны верхушки политической элиты, которое затем переносилось на уровень политических партий и через них - на население в целом. Следующим общим пунктом становится то, что каждая из концепций признает, что для преодоления политической незрелости народа нужны незаурядные личности, незаурядные меры (действия). И, наконец, все они настаивают на самобытности страны, пути ее преобразования. Вестернизация как слепое подражание Западу уже неактуальна. Каждая страна должна сама выбирать путь развития, основываясь на своих традициях, устоях, менталитете народа и, конечно же, экономических и культурных возможностях.

Россия была первой в мире страной, которая предприняла попытку догоняющей, форсированной модернизации.

Россия вновь оказалась в ситуации поиска модели развития, которая бы позволила ей восстановить экономический потенциал, успешно завершить модернизацию и занять достойное место в мировом сообществе стран, осуществивших переход в качественно иную постиндустриальную эру. Для России завершение позднеиндустриальной стадии модернизации и переход к постиндустриальному информационному обществу является условием ее выживания в современном мире как самостоятельного государства.

Сейчас уже становится очевидным, что вновь избранный президент и его ближайшее окружение испытывают сильный соблазн найти простые и быстрые решения сложных социально-экономических и социально-политических проблем модернизации на пути усиления государства. Но при этом без изменений остается "двуглавая" структура исполнительной власти, построенная на политической неполноценности правительства, хотя по Конституции именно Правительство должно осуществлять всю исполнительную власть. Ее сохранение ставит под сомнение возможность эффективного управления сложными трансформационными процессами. Хотя серьезное внимание уделяется разработке либеральной экономической стратегии государства по выходу из кризиса, практически ничего существенного не предпринимается для того, чтобы судебная власть реально стала самостоятельной, условие, без которого либеральная экономика функционировать не может.

Похоже, что вопреки опыту стран, успешно прошедших переходной период, который свидетельствует, что экономические и политические реформы взаимодополняют друг друга и редко осуществляются отдельно, политический либерализм в предлагаемой сейчас России модели модернизации опять приносится в жертву экономическому. Из поля зрения реформаторов выпадает общество, являющееся не только объектом, но, прежде всего, субъектом модернизации[26].

Сегодня не существует готовой модели политической модернизации посткоммунистических режимов. Более, того, сами режимы, даже в пространстве бывшего Советского Союза, настолько различаются (Литва и Туркменистан, например), что трудно представить саму возможность одной для всех модели. Однако можно ожидать постепенной трансформации правящего режима в направлении действительного укрепления государства на пути разделения бюрократического аппарата, политического и экономического сообществ, приведения формальных правовых норм в соответствие с политической и хозяйственной практикой, реального разделения властей и обеспечения их взаимной автономии, обеспечения независимости СМИ.


     
  

   
 



 
           

           

Список источников и использованной литературы.

1.  Володин А. Г. – Гражданское общество и модернизация в России (истоки и современная проблематика). // Полис, 2000 г.,  № 3, стр. 104.
2. Кандель П. Е. – Национализм и проблема модернизации в посттоталитарном мире. // Полис, 1994,  № 6, стр. 6.
3. Сорокин А. К. – Государство и предпринимательство в России (исторический опыт предоктябрьской модернизации). // Полис, 1995,  № 3, стр. 151.
4. Бергер Я. М. – Модернизация и традиция в современном Китае. // Полис, 1995,  № 5, стр. 60.
5. Согрин В. В. – Современная российская модернизация: этапы, логика, цели. //Вопросы философии, 1994,  № 11, стр. 3.
6. Лапин Н. И. – Проблема социокультурной реформации в России: тенденции и препятствия. // Вопросы философии, 1996,  № 5, стр. 21.
7. Сухарев Ю. А. – Ориентиры обновления российского общества. // Вестник Московского Университета, сер. 18. Социология и политология, 2000, № 1, стр. 15.
8. Ланцов С. А. – Теория политической модернизации и становление парламентской демократии в России. // Правоведение, 1995, № 4-5, стр. 13.
9. Ашасов В. А. – Россия как разрушающееся традиционное общество. // Полис, 2001, № 3, стр. 83.
10.  Зарубина Н. Н. –Самобытный вариант модернизации. // Социс, 1995, № 3, стр. 46.

11. Кулик А. - Российская многопартийность: модель догоняющей политической модернизации? // Доклад на конференции "Россия в XXI веке: проблемы и перспективы. " - 24-25 июня 2000г., Иркутск http://www.prof.msu.ru/PC/persons/kulik/multiparty system. htm

12. Шаповаленко М. В. – Политическая модернизация  и возможности культурного диалога. // Web- конференция, http://conference.rsush.ru/shapov.htm

13. игумен Вениамин (Новик) - Проблема социально-политической модернизации России и Русская Православная Церковь// Международная конференция "Возрождение религии и рождение демократии в России"
    Москва, п. Узкое, 25-29 мая 2000 г. http://www.peter-club.spb.ru/context/seminar.html

14.  Левин И. – Модернизация в традиционных укладах: Опыт Италии и его значения для России. // Независимый творческий семинар, Москва, 23 января 1997 г.

15. Шемякин Я. - Россия и Латинская Америка: цивилизации пограничного типа и модернизация// Независимый теоретический семинар, Москва, 14 февраля 1997.

16. Сунгуров  А. Ю. – Организации – посредники в структуре гражданского общества. Некоторые проблемы политической модернизации России. //  http://www.politstudies.ru/fulltext/1999/6/6.htm

17. Фадин А. -  Модернизация через катастрофу? (Не более чем взгляд…)// Иное, Хрестоматия российского самосознания, 1995. http://www.russ.ru/antolog/inoe/fadin.htm/fadin.htm.

18. Лисовский Ю. П. - Социокультурные посылки модернизации// Полис, 1992, №5-6.

19. Кемпе Ирис - Расширение Европейского Союза и Российская Федерация// Europaishe Rundshau, 1997, №4. http://www.academy-qo.ru/site/RussiaEC/publications/kempe2.htm

20. Политическое развитие и модернизация. Сущность, виды и основные факторы политического развития// http://www.kemtipp.ru/char27/polit2-6.htm

21.  Rustow D.A. A World of Nations. Washington, 1967, .; International Encyclopedia        of the Social Sciences, s.v. "Nation".

22. Tuomas Forsberg, Henrikki Heikka, Raimo Lintonen, Hanna Ojanen, Christer Pursiainen Tapani Vaahtoranta, and economist Jouko Rautava - The prospects for Russian development and their implications for Finland.// Finnish Institute of International Affairs. December 1998.

23.  Хантингтон С. – Столкновение цивилизация и преобразование мирового порядка. - Huntington S.P. The Clash of Civilizations and the Remaking of the World Order. N.Y., Simon & Schuster, 1996. //  http://www.archipelag.ru/text/197.htm

24.  Растоу Д. А. – Переходы к демократии: попытка динамической модели. // Полис, 1996, №5, стр. 2.

25.  Шемякин Я. - Независимый теоретический семинар: Россия и Латинская Америка: цивилизации пограничного типа и модернизация. // ректор- составитель Е. Туркатенко, г. Москва, 14 февраля 1997г.
26.  Ахиезер А.С. – Специфика исторического пути России. // http://www.libertarium.ru/libertarium/libertarium

---