Военный фактор в современных международных отношениях


А.В.Торкунов

На протяжении практически всей истории человечества вооруженные конфликты представляли собой центральные звенья, своего рода контрапункты международных отношений. В ходе войн разрешались накопившиеся между государствами противоречия, устанавливалась новая структура международных отношений, соответствующая сложившемуся в тот или иной момент соотношению политических, экономических и военных сил, корректировались коалиции и блоки. Соответственно, военная сила рассматривалась как важнейший компонент и фактор мощи государства и сохранения у власти правящей элиты. «...Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки... Военное искусство наделено такой силой, что позволяет не только удержать власть тому, кто рожден государем, но и достичь власти тому, кто родился простым смертным. И наоборот, когда государи помышляли больше об удовольствиях, чем о военных упражнениях, они теряли ту власть, которую имели», - писал великий итальянский мыслитель Николо Макиавелли.

Ключевая роль вооруженных столкновений и, соответственно, военной силы в мировой политике объяснялась во многом тем, что, как писал выдающийся военный теоретик Карл фон Клаузевиц, война являлась продолжением политики насильственными средствами. «Война, - подчеркивал он, - есть только часть политической деятельности. Она ни в коем случае не является чем-то самостоятельным... Если война есть часть политики, то последняя определяет ее характер... И поскольку именно политика порождает войну, представляет собой ее направляющий разум, то война есть только инструмент политики, но не наоборот».

Но это лишь одна сторона дела. Будучи порождением политики, как справедливо подчеркивал фон Клаузевиц, войны, в свою очередь, во многом определяли содержание и направленность последней. И действительно, важнейшая задача внешней политики государств состояла в подготовке благоприятных международных условий для будущих столкновений и вооруженных конфликтов, прежде всего в создании собственных коалиций и разложении коалиций потенциального противника. Такое состояние сохранялось вплоть до окончания Второй мировой войны. Однако во второй половине XX века положение стало меняться.

Роль военной силы в условиях биполярной системы и стратегического паритета


До середины XX в. военная сила в полном соответствии с формулой фон Клаузевица служила одним из средств, часто наиболее важным и эффективным, достижения конкретных экономических и политических целей. В конечном счете, именно военным путем, с одной стороны, устанавливались сферы влияния, захватывались территории, представлявшие экономический или стратегический интерес, контролировались важнейшие коммуникации, а с другой - блокировались аналогичные устремления соперников. Иными словами, в результате применения военной силы государства либо приобретали нечто, с их точки зрения, важное, либо лишали другие страны возможности ущемить собственные интересы, как правило, связывавшиеся с установлением контроля над теми или иными территориями или транспортными путями.

Однако со второй половины 40-х годов нынешнего столетия роль военной силы в международных отношениях начала меняться. Это объяснялось двумя основными причинами. Первая - формирование весьма специфической системы международных отношений, получившей название биполярной. Вторая - разработка и принятие на вооружение в растущих масштабах новых ядерных вооружений.

Биполярная система возникла через полтора-два года после разгрома нацистской Германии и ее союзников. Сложившаяся во время Второй мировой войны антигитлеровская коалиция оказалась крайне непрочной. Неудачными были и попытки ряда лидеров победивших государств создать принципиально новый механизм регулирования международных отношений на основе сотрудничества трех-четырех ведущих государств-победителей. Стремительно нарастали противоречия между наиболее мощными в военном отношении участниками антигитлеровской коалиции - Соединенными Штатами Америки и Советским Союзом. До сих пор специалисты спорят относительно соотношения политических, идеологических, военных и иных причин, вызвавших это противостояние.

Не вызывает, однако, сомнения, что важную, если не решающую роль в этом сыграло настойчивое стремление сталинского руководства расширить сферу влияния Советского Союза за пределы, оговоренные, как считают многие историки, на встречах «большой тройки» в Тегеране, Ялте и Потсдаме. Об этом свидетельствовали попытки Сталина сохранить советское военное присутствие в Северном Иране, его претензии на несколько турецких провинций, примыкавших к бывшей советской Армении, вооруженная борьба за власть коммунистов в Греции, блокада Берлина в 1948 г. и особенно военная поддержка Коммунистической партии Китая, способствовавшая ее победе. Последняя означала крупное изменение соотношения сил на мировой арене, выход коммунистических государств в стратегически важные районы Азиатско-тихоокеанского региона и, видимо, окончательно похоронила идеи строительства системы международных отношений на принципах, обсуждавшихся на встречах руководителей антигитлеровской коалиции. Если одним полюсом биполярной системы стал Советский Союз с группой своих сателлитов, то другим - Соединенные Штаты, взявшие на себя задачу военного, экономического и политического противоборства с попытками массированной советской или, точнее, коммунистической экспансии.

Советско-американское противоборство стало ключевым звеном сложившейся в конце 40-х - начале 50-х годов системы международных отношений и главной движущей силой большинства происходивших в ней процессов. Оно доминировало практически над всеми сколько-нибудь значимыми международными конфликтами и противоречиями, а в ряде случаев - и над внутригосударственными, во многом «вбирало» в себя эти противоречия, подчиняло их себе. Вокруг этих двух сверхдержав сформировались военно-политические блоки, и с середины 50-х годов, с момента образования Организации Варшавского договора, биполярная система приобрела свой законченный вид.

В ее фундаменте лежала жесткая борьба не только двух сверхдержав, но и противостоящих социальных систем, основанных на взаимоисключающих друг друга идеологиях, одна из которых - коммунистическая - имела ясно выраженный мессианский характер, ставила своей целью распространение соответствующего общественного устройства на весь мир. Это противоборство часто, трактовалось как «игра с нулевой суммой», означавшая, что военный, политический, экономический или идеологический выигрыш одной стороны воспринимался как проигрыш другой.

При этом произошла серьезная корректировка функций военной силы как инструмента внешней политики государств. По мере становления биполярной системы она все более рассматривалась как важнейшее средство глобального политико-идеологического противоборства. Традиционные же цели ее применения - захват территорий, источников сырья, контроль над рынками сбыта и т.п. - постепенно отходили на задний план, хотя и не потеряли полностью своего значения. И если бы не произошло принципиальных изменений в средствах ведения войны, то, скорее всего, через несколько лет после окончания Второй мировой войны произошло бы новое военное столкновение, если не глобального масштаба, то по крайней мере охватывающее Европейский и Азиатский континенты.

Однако такое развитие событий было предотвращено появлением ядерного оружия. Колоссальная разрушительная сила новых вооружений вызывала все большие сомнения в целесообразности применения военной силы в отношениях между двумя ведущими центрами силы - СССР и США и возглавляемыми ими военно-политическими блоками. Опасение, что прямое военное столкновение двух сверхдержав приведет к ядерной войне, последствия которой могли иметь катастрофический характер, стало мощным средством, сдерживавшим развитие военного противоборства НАТО и ОВД.

Так, вероятность того, что США могут применить против СССР ядерное оружие, которого в тот момент в арсеналах Советского Союза не было, повлияла на снятие советской блокады вокруг Западного Берлина. Таким образом, был прекращен возникший в 1948 г. исключительно опасный международный кризис, чреватый мировой войной. Ядерный фактор, безусловно, способствовал тому, что корейская война 1950 - 1953 гг. не переросла в войну между СССР и США. Однако лишь карибский кризис, разразившийся осенью 1962 г., когда две ядерные сверхдержавы оказались буквально на грани обмена ядерными ударами, стал своеобразным переломным моментом, после которого лидеры обеих держав стали избегать ситуаций, чреватых прямым крупномасштабным столкновением их вооруженных сил.

Необходимо, однако, подчеркнуть, что огромная, выходящая за пределы рационального, разрушительная сила ядерного оружия сама по себе была лишь одним из факторов, вызвавших трансформацию роли военной силы в международных отношениях. Значительно более важным было формирование в начале 60-х годов стратегического ядерного паритета между СССР и США, НАТО и Организацией Варшавского договора. Суть его в том, что сторона, развязавшая ядерную войну и нанесшая первый ядерный удар по территории противника, в том числе по его стратегическим вооружениям, не могла рассчитывать на то, что сможет избежать сокрушительного ответного удара. Колоссальная мощь ядерного оружия привела к тому, что даже несколько боезарядов, достигших целей в ходе ответного удара, неизбежно вызвали бы неприемлемый ущерб. Принципиально важным условием стратегического паритета была невозможность с необходимой степенью вероятности уничтожить первым ударом все или практически все стратегические средства потенциального противника, с тем, чтобы лишить его возможности нанести ответный удар.

Иными словами, использование стратегических ядерных вооружений для достижения каких-то конкретных политических или военных целей в отношениях между противостоящими общественными системами и возглавлявшими их государствами потеряло смысл. Но возникла и другая проблема. Не было, да и не могло быть никакой уверенности в том, что более или менее серьезное вооруженное столкновение между обычными (неядерными) вооруженными силами противостоящих коалиций не перерастет в ядерную войну со всеми вытекающими из этого последствиями. Просматривались и определенные сценарии такого развития событий. Суть их в самых общих чертах сводилась к тому, что сторона, проигрывающая войну, скорее всего, постарается перевести ее на более высокий уровень эскалации - сначала применит тактическое ядерное оружие, а затем, если это не остановит конфликт, очередь может дойти и до использования стратегических вооружений для нанесения ударов по территориям СССР и США[1].

Возможность ядерной эскалации вплоть до стратегического уровня (т.е. до применения стратегических ядерных вооружений непосредственно по территориям СССР и США) практически любого сколько-нибудь существенного вооруженного столкновения между армиями и флотами СССР и США, НАТО и ОВД фактически заблокировала использование военной силы между этими субъектами международных отношений. Возникла парадоксальная, не встречавшаяся в прошлом ситуация, которую иногда называли «ядерным тупиком», а ее суть определялась «взаимным ядерным сдерживанием». Военная сила потеряла свою роль инструмента достижения конкретных политических и иных целей на международной арене. Она обрела новое качество - стала средством предотвращения агрессии со стороны потенциального противника.

Однако такое положение дел сложилось лишь в центральном звене биполярной системы - в отношениях государств противостоящих социальных систем. В тех же случаях, когда применение военной силы не грозило перерасти в обмен ядерными ударами, она сохранила свои прежние функции и использовалась не только участниками локальных конфликтов, но и сверхдержавами, прежде всего для того, чтобы не допустить расширения сферы влияния противоположной стороны или распространить собственное влияние на новые страны и регионы. Наиболее яркие примеры этого - война, которую США вели в Индокитае, и война СССР в Афганистане.

Принципиально важным явилось и другое обстоятельство. Не исключалась вероятность того, что ядерный паритет будет нарушен. Это могло произойти либо в случае крупного количественного превосходства одной из сторон в стратегических вооружениях, либо в результате каких-либо качественных «прорывов» в технологиях военного назначения, например в создании эффективных противоракетных систем. Постоянное ожидание того, что потенциальный противник может обрести решающее превосходство, подталкивало каждую сверхдержаву к наращиванию собственных потенциалов и разработке новых стратегических вооружений. При этом каждое продвижение Советского Союза или США в этой области стимулировало противостоящую сторону к еще более масштабным усилиям, с тем чтобы обеспечить себе определенный «запас прочности» на случай неблагоприятного развития событий.

В итоге качественная и количественная гонка вооружений стала одной из наиболее отличительных особенностей всего периода холодной войны. О ее масштабах позволяют судить следующие цифры: общее количество ядерных боезарядов, развернутых в вооруженных силах США, достигло в середине 60-х годов своего максимума - примерно 35 тыс. единиц, а у Советского Союза превысило 40 тыс. единиц во второй половине 80-х годов. И хотя впоследствии количество ядерных вооружений снижалось и той, и другой стороной, в середине 90-х годов и США, и Россия располагали примерно 12-15 тыс. боеготовых ядерных зарядов. Это, в свою очередь, привело к невиданному разрастанию военно-промышленных комплексов и увеличению военной нагрузки на экономику. Особенно тяжелым было бремя военных расходов в бывшем СССР, поскольку, во-первых, советская экономика была значительно слабее американской, а во-вторых, Советский Союз фактически противостоял не только США, но и всем другим центрам силы окружающего мира, в том числе с конца 60-х годов и Китаю.

Были и другие противоречия и особенности взаимного ядерного сдерживания, которые делали его не слишком надежным средством предотвращения прямого использования военной силы. «Ядерное сдерживание, - подчеркивается в докладе, подготовленном в 1997 г. группой ведущих американских специалистов в военно-политической области, - заключало (и заключает) в себе целый комплекс дилемм и опасностей. Например, сдерживание является успешным только в том случае, если имеются не вызывающие сомнений (у потенциального противника. – Ю.Ф.) планы действий на тот случай, если оно окажется неэффективным. Но создание таких планов - исключительно трудная задача. А попытки сделать угрозу ядерного возмездия максимально правдоподобной могут рассматриваться другой стороной как проявление стремления добиться преимуществ, позволяющих совершить агрессию. Это порождает напряженность, стимулирует гонку вооружений и увеличивает вероятность ядерной войны в результате кризисной нестабильности[2] или случайности». Иными словами, речь шла о том, что для того, чтобы сдержать потенциального противника от развязывания войны, необходимо убедить его в том, что агрессивные действия неизбежно вызовут «ядерный ответ». Но это требует создания разнообразных ядерных вооружений, предназначенных для различных типов конфликтов, а также достижения определенных преимуществ, если не по каждому, то по большинству из них. Такая линия, в свою очередь, практически неизбежно воспринимается противостоящей стороной как подготовка к ядерной агрессии, что может в кризисной ситуации спровоцировать первое применение ядерного оружия и постоянно подталкивает гонку ядерных вооружений.

Механизм гонки вооружений во многом определялся также тем, что каждая из сторон стремилась упредить возможное появление у потенциального противника систем оружия, способных изменить соотношение сил, задолго до того, как такие системы могли быть приняты на вооружение. Эта логика ясно выражена, например, в документе, направленном осенью 1952 г. несколькими высшими советскими военачальниками руководству страны. Там говорилось: «В ближайшее время ожидается появление у вероятного противника баллистических ракет дальнего действия как основного средства доставки ядерных зарядов к стратегически важным объектам нашей страны. Но средства ПВО, имеющиеся у нас на вооружении и вновь разрабатываемые, не могут бороться с баллистическими ракетами. Просим поручить промышленным министерствам приступить к работам по созданию средств борьбы с баллистическими ракетами». Подчеркнем, что этот документ, положивший начало разработке советской системы ПРО, появился на свет еще до того, как в СССР и в США начали развертываться баллистические ракеты дальнего действия. Видимо, аналогичными мотивами руководствовались и в США. В результате формирования такого рода механизмов гонка вооружений очень быстро обрела собственную инерцию и стала развиваться в соответствии с ее собственными закономерностями, набирать все большие темпы.

Возникновение «ядерного тупика» не предотвратило наращивания обеими коалициями обычных вооружений, прежде всего на Европейском континенте, причем в данной сфере явно лидировал Советский Союз. В этом также была своя логика. Нельзя было полностью исключать, что в условиях взаимного ядерного сдерживания СССР или США не рискнут использовать свои ядерные силы в случае вооруженного конфликта, в том числе и в Европе. Тогда решающую роль в исходе конфликта будет играть соотношение обычных вооруженных сил и вооружений. Такой вариант вызывал особое беспокойство в странах Западной Европы. Там, в частности, опасались, что США воздержатся от применения своего ядерного оружия с тем, чтобы не ставить собственную территорию под угрозу ядерного удара, даже если обычные вооруженные силы НАТО потерпят поражение.

Таким образом, биполярный характер системы международных отношений и стратегический ядерный паритет во многом изменили функции и механизмы применения военной силы. Ее важнейшей задачей стало сдерживание потенциальной агрессии. Это сыграло важную роль в предотвращении глобального военного столкновения государств двух противостоящих систем. Но одновременно на первый план вышли некоторые новые, косвенные способы использования военной силы. Так, многие эксперты полагают и, видимо, не без оснований, что стимулирование гонки вооружений было, в частности, рассчитано на то, чтобы измотать экономически более слабый Советский Союз. Если подобный расчет действительно имел место, то он полностью оправдался. Чрезвычайно высокий уровень милитаризации советской экономики стал одним из важных факторов проигрыша холодной войны и, более того, краха как коммунистической системы, так и основанного на ней государства.

Список литературы

Иванов И. Фактор силы // Красная звезда. - 1996. - 19 нояб.

Кокошин А. Какая армия нам нужна // Сегодня. - 1996. - 7 июля.

Макиавелли Н. Государь. - СПб., 1997.

Соков Н. Тактическое ядерное оружие: новые геополитические реальности или старые ошибки? // Ядерный контроль. - 1997. - № 26.

Фукуяма Ф. Конец истории // Вопросы философии. - 1996. - № 3.

Хантингтон С. Столкновение цивилизаций // Полис. -1994. - № 1.

Хонг М. Демократия в Азии // Россия и Корея в меняющемся мире - М., 1997.

Clawsewitz С. von. On War / Ed. and translated by M. Howard and P. Pfiet. - Prinston, 1976.

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.policy03.narod.ru/

---