Характеристика газетно-журнального концерна И. Д. Сытина.

Контрольная работа

Выполнила: Романенко Е. В.

Челябинский государственный университет

Челябинск 2004

Богатый и влиятельный газетно-книжный магнат, И. Д. Сытин добился в издательском деле такого же успеха, как и его американские современники Джозеф Пулитцер и Уильям Рэндольф Хёрст. Однако, в отличие от них, за рубежом Сытина мало кто сегодня знает. В России, по известным причинам, после 1917 года это имя старались не упоминать.

И. Д. Сытин, неграмотный выходец из костромской деревни, благодаря своему предпринимательскому таланту, громадному практическому уму, неистощимой энергии, стал ведущим издателем России, он в какие-то десять -- двадцать лет из ничтожного торговца лубочными картинками вырос в издателя-гиганта. Четверть печатной продукции России печаталась в его типографиях, это были сказки и поговорки, предания и былины, энциклопедии и календари, произведения лучших русских и зарубежных писателей. И все это с фантастическим размахом, миллионными тиражами, к удивлению и восхищению многих его современников.

Успех Сытина в создании издательской империи был обусловлен выпуском дешёвых, ярко иллюстрированных изданий для народа, хорошей организацией сбыта своей продукции через сеть торговцев (офеней) и применением передовой печатной техники, приобретённой на Западе. Сытин сумел наладить выпуск не только книг и брошюр на любой вкус, но и чрезвычайно популярных периодических изданий, охватывающих интересы различных групп читателей. Среди них: газеты «Правда Божия», «Русское слово» и др.; журналы «Вокруг света», «Северное сияние», «Вестник спорта и туризма», «Вестник школы», «Для народного учителя», «Заря», «Модный журнал», «Нужды деревни» и др.; детские издания «Пчёлка», «Друг детей», «Мирок» и др.; а также иллюстрированные приложения к журналу «Вокруг света» -- «Журнал приключений», «На суше и на море».

В этой массе периодических изданий крупнейшим была газета «Русское слово». Газета эта заслуживает особого внимания, так как именно о ней, благодаря хорошо и чётко налаженной работе, широченной сети корреспондентов, впервые в России заговорили как о «фабрике новостей». Таких колоссальных тиражей до «Русского слова» в России не было. Газета касалась самых злободневных социальных вопросов, оперативно отражая все текущие события.

В Москве, на Тверской, находится старинный дом, как бы вписанный в белые стены нового корпуса «Известий». Там на мемориальной доске в бронзе отлито имя одного из величайших деятелей отечественной полиграфии - Ивана Дмитриевича Сытина. Их было всего четверо - Федоров, Новиков, Смирдин, Сытин, - чьими именами названы эпохи развития российского печатного дела.

Родился Иван Дмитриевич 5 февраля 1851 года в селе Гнездикове Солигалического уезда. Его мать и отец происходили из экономных крестьян. Отца как лучшего ученика ещё из начальной школы направили для подготовки в волостные писари. Впоследствии он слыл в округе образцовым работником и всегда был для сына примером трудолюбия. Ивану учиться пришлось недолго. Он еле осилил три класса и сбежал из школы. Ничего не вышло и в лавке у дяди, державшего в Нижнем Новгороде меховую торговлю.

Большим везением для Ивана Сытина обернулась работа у купца Шарапова, имевшего в Москве магазин религиозной литературы. Этот человек стал для Ивана Дмитриевича главным наставником в жизни, советчиком в сложных ситуациях, серьёзным и строгим воспитателем. Первый год Ваня бегал в «мальчишках», выполняя всю чёрную работу по дому. Но уже через год стал камердинером, служил в покоях хозяина. Несмотря на то, что в доме было много дорогих и редких книг, хозяин всячески поощрял Ванину любовь к чтению. Иван Сытин проглатывал книгу за книгой, огорчаясь, что жечь свечи разрешалось только до 10 часов.

Судьба Ивана Сытина окончательно определилась, когда в типографиях он увидел, как рождаются книги.

Пришло долгожданное совершеннолетие. Иван начал получать жалование - 5 рублей в месяц. Все называли его по имени-отчеству. Теперь должность его была - помощник заведующего лавкой в Нижнем Новгороде. Здесь-то впервые и проявился талант коммерсанта. Ивану Дмитриевичу пришла в голову простая, но замечательная идея: создать сеть коробейников-офеней - торговцев продукцией вразнос. Но для этих целей надо было подобрать честных и практичных людей. Весь товар отдавали в долг, и пропади такой офеня или обмани - за все убытки отвечал молодой заведующий.

Например однажды встретил Сытин водолива с волжской баржи. Мужик был беден, но Сытин ему поверил. Дал немного книг, духовных картинок, и тот ушёл на Волгу к бурлакам. Вернулся с деньгами. Расплатился с Сытиным и снова взял товар. Через несколько лет встретил Сытин этого человека на нижегородской ярмарке среди начинающих купцов. Другой раз в Шараповскую лавку, где стоял Сытин, заглянул подпасок-сирота, желающий с накопленными пятью рублями начать своё дело. Попросил товара на четыре рубля, с тем, чтобы рубль на еду остался, да ещё на три рубля Сытин ему поверил. В тот раз набрал подпасок товару, после вернулся и расплатился, как и обещал. А спустя несколько лет подпасок Рощин стал купцом, почётным гражданином города Яранска, попечителем гимназий и училищ, построил под конец жизни женский монастырь.

Вот из таких людей, неграмотных, бедных, но желающих заработать, в основном и набирали офеней. В первый год эксперимент удался. На следующий год пришли новые желающие торговать «святыми» картинками. О книгах тогда ещё не помышляли - крестьяне окрестных деревень были почти безграмотные. Брали лубки и другие красивые картинки. Особым изобилием продукция не отличалась: сонники, оракулы, традиционные «Бова», «Ерусланы» и «Милорды». Успех торговли во многом зависел от подбора картин в коробе офени.

Чтобы завоевать своего покупателя, Сытину потребовалась собственная литография, способная выпустить более привлекательные «картинки», но средств для этого у него не было. Поручительство на кредит дал Шарапов. Новое предприятие отнимало почти все силы и время, однако Иван Дмитриевич не оставил службу у своего покровителя, а работал за двоих. Литография находилась в маленьком помещении, где стояла одна машина. «Работали» исключительно народные картинки. Но молодой владелец понимал, что от качества товара зависит многое, и даже простую продукцию старался делать лучше других. Не жалея денег нанимал лучших художников. Среди них был и М.Т. Соловьев - простой рисовальщик, который впоследствии стал директором-распорядителем огромного сытинского дела. Литография находилась на Воронухиной горе. Сытин затемно до работы в «хозяйской лавке» прибегал сюда и усердно трудился, разрезая листы с оттисками.

Из маленькой литографии на Воронухиной горе и образовалось Товарищество «И.Д. Сытин и К». Это произошло в феврале 1883 года. Основной капитал «И.Д. Сытин и К» на начальном этапе составлял 75 тысяч рублей.

В это время в Петербурге, в Москве и в других крупных городах стали появляться различные книгоиздательства. Чтобы не разориться в условиях такой жёсткой конкуренции, Сытин, прежде всего, расширяет сеть коммивояжёров-офеней. Теперь она стала охватывать всю страну. При российском бездорожье это было принципиально. Далее Сытин делает ставку на тиражирование лубочных произведений -- как показывал его прошлый опыт, подобные издания пользовались огромной популярностью.

Сытин становится монополистом лубка на русском книжном рынке, так как он первым начал изготовлять лубочные издания машинным способом и значительно улучшил их содержание и качество (хромолитография в пять-семь красок), увеличил их тиражи и снизил розничные цены. Его стараниями был создан так называемый новый лубок, который по своему рисунку, характеру оформления, цветовой гамме отличался от традиционных листовых изданий. Сытин впервые выпустил серию портретов русских писателей: А. С. Пушкина, И. С. Никитина, М. Ю. .Лермонтова, Н. А. Некрасова, А. В. Кольцова и других, а также подборки-переделки их произведений. Сытиным издавались лубки военно-патриотической и исторической тематики, на сказочные, бытовые, сатирические сюжеты, лубочные буквари, календари, сонники, гадательные книжки, святцы, литографированные иконы и т.п., которые тысячами закупались офенями прямо на фабриках и развозились по всей России.

Лубком, или лубочной картинкой, называлось дешёвое массовое издание, получившее широкое распространение в дореволюционной России. Термин "лубок" происходит от слова "луб" (внутренняя часть древесной коры), поэтому первоначально лубок представлял собой оттиск на листе большого формата (в лист, в 1/2 или 1/4 листа) с гравированной на дереве картинки, сопровождаемой кратким пояснительным текстом. Она предназначалась для людей, которые плохо читают или совсем не умеют читать, отличалась простотой и доступностью образов, красочностью изображения; текст писался живым и образным разговорным языком и нередко воспроизводился в стихотворной форме.

Особое внимание Сытин уделял лубочным обработкам произведений Н. В. Гоголя. Иван Дмитриевич оставил любопытное свидетельство того, чем он руководствовался при выборе одной из таких обработок. Приходит как-то к нему один из сочинителей (с Никольской) и приносит рукопись под заглавием: «Страшный колдун». Посмотрел Сытин на рукопись и видит: написано складно, а главное, очень уж страстно. Он решил, что эта книга обязательно пойдет. Купил рукопись, заплатил сочинителю пять рублей, отдал в печать. Отпечатали 30 000. Книга пошла нарасхват. Приказал ещё 60 000 печатать. Только во время второго издания Сытин заметил, что это обработка Гоголя. Пришлось переделать на свой лад, переменить имена, кое-что убавить, кое-что прибавить. Выпустили под заглавием «Страшный колдун, или Кровавое мщение». Подобные оплошности случались с издателями прошлого века, но все дело в том, что имя того плагиатора - Власий Дорошевич. Пройдет всего пятнадцать лет, и знаменитый издатель придёт к Власу Дорошевичу с просьбой, чтобы тот стал редактором газеты «Русское слово». Талант Дорошевича в ту пору был уже в зените славы. Каждое утро перед тем, как отправиться на службу, чиновник, инженер, врач, преподаватель, военный или кузнец прочитывал несколько газетных колонок «короля фельетона».

Итак, благодаря «страстям» лубочного рассказа Сытин решил опубликовать 90 000 экземпляров «Страшного колдуна», в то время как средний тираж книг крупных коммерческих издателей -- таких, как А.Ф. Маркс, -- обычно не превышал 25 000 экземпляров. Кроме того, в отличие от коммерческих издателей, лубочные обычно переиздавали те же произведения почти каждый год. Таким образом, неудивительно, что в крестьянской среде такие произведения, как «Страшный колдун», «Егор Урван», «Три ночи у гроба красавицы» и «Кузнец Вакула», были куда более популярны, чем «Страшная месть», «Тарас Бульба», «Вий» и «Ночь перед Рождеством».

Можно говорить о том, что, постепенно проникая в крестьянскую среду, произведения Гоголя в то же время утрачивали самые оригинальные черты своего стиля. Свидетельство одного из литераторов крестьянского происхождения, Г. Шпилева, помогает нам понять «литературный фон», на котором эти произведения читались крестьянами. Шпилев вспоминает тот период своей молодости, когда он начал читать произведения Гоголя. Он пишет: «...читал всё, попадавшее в мои руки, но главным образом лубочные издания, вроде «Бовы королевича», «Еруслана Лазаревича», «Битвы русских с кабардинцами» и т.п. В лубочном же издании и изложении я прочитал Илью Муромца и Тараса Бульбу. Тарас Бульба мне понравился, и это заставило меня, уже позже, прочитать его у Гоголя».

Как для Шпилева, так и для большей части крестьян, ничего не знавших о существовании Гоголя и не находивших его имени на обложке книги, именно эстетические нормы более ранних и распространенных произведений являлись основой для восприятия «новых». В отличие от городской культуры, где литературная критика могла иметь некоторое влияние, в деревне наиболее распространенные произведения и составляли канон. “Тарас Бульба” читался на фоне более популярных рыцарских и исторических романов (“Бова королевич”, “Еруслан Лазаревич” или “Битва русских с кабардинцами” Н. Зряхова); «Страшная месть» читалась на фоне известных «страшных» рассказов В. Волгина; а «Ночь перед Рождеством» -- юмористических рассказов популярного лубочника М. Евстигнеева.

Итак, с одной стороны, «литературный фон» и канон лубочной литературы определяли проникновение определённых произведений Гоголя и элементов его текста в сферу крестьянской культуры. С другой стороны, сама структура некоторых гоголевских текстов способствовала этому проникновению. При внимательном рассмотрении рассказов, попавших в круг чтения крестьян, обнаруживается, что рассказы из «Вечеров на хуторе близ Диканьки» были генетически тесно связаны с лубочной литературой и с крестьянским читателем. Хотя рассказы были опубликованы для образованного петербургского читателя, тем не менее, их «предполагаемые читатели» были крестьяне, которые садились читать вечерами на хуторах, и которые покупали на ярмарках лубочные издания.

Так или иначе, Сытин поспособствовал тому, что произведения наших классиков, пусть и в своеобразной форме, но все-таки стали доходить до простого люда.

Через шесть лет упорного труда и поиска продукция Сытина была замечена на Всероссийской промышленной выставке в Москве. Здесь экспонировались лубки. Увидев их, известный академик живописи Михаил Боткин стал настоятельно советовать Сытину напечатать копии картин известных художников, заняться тиражированием хороших репродукций. Дело было новым. Принесёт оно выгоду или нет - сказать было трудно. Иван Дмитриевич рискнул. Он почувствовал, что такая «высокая» продукция найдёт своего широкого покупателя.

За свои лубки Иван Дмитриевич получил серебряную медаль. Этой наградой он гордился всю жизнь и почитал её выше остальных, наверно потому, что она была самая первая.

В 1884 году судьба свела Ивана Дмитриевича с Владимиром Григорьевичем Чертковым - другом и поверенным Л.Н. Толстого. Он предложил издателю сделать серию книг для народа, куда бы входили лучшие произведения писателей России. Чертков обращался и к другим более известным людям, но его идея их не заинтересовала. А Сытин согласился. Многие были убеждены, что на этих изданиях товарищество обанкротится, потому что простой народ не будет читать дворянских писателей. Но сытинское чутье, сытинская интуиция оказались надёжней заявлений маститых журналистов. Так было положено начало издательству «Посредник».

Содружество продолжалось пятнадцать лет. Благодаря познавательности, увлекательному содержанию и доступности книг, успех изданий «Посредника» был огромный. Это отразилось на всём предприятии. Л.Н. Толстой также принимал самое близкое участие в деле печатания, редакции и продажи книг.

Вскоре товарищество «И. Д. Сытин и К» открывает книжную торговлю в Москве, в доме графа Орлова-Давыдова. А ещё через два года покупает собственную типографию. Затем книги стали продаваться и в Петербурге в здании Гостиного двора.

Издательская деятельность расширяется. Печатаются произведе-ния Пушкина, Крылова, народные былины со сборника Кирши Данилова, Ки-риевского, стихи Кольцова. Среди литературы для детей - красочно оформлен-ные серии, куда входили «Хижина дяди Тома», «Робинзон Крузо», «Избранные сказки» по Афанасьеву. Кроме того, широкое распространение получили спе-циальные книги по вопросам медицины, воспитания.

Помимо «Посредника», такие просветительские издательства, как «Московский комитет грамотности», «Русское богатство» и др. доверили именно Сытину производство и сбыт своих изданий для народа.

Сытин часто посещает засе-дания московского комитета Грамотности, уделявшего много внимания во-просу просвещения народа. Здесь он знакомится и сближается со многими под-вижниками этого направления деятельности - Д.И. Тихомировым, Н.В. Тулуповым. Вскоре Сытин стал выпускать брошюры и картины московского комитета Грамотности и серию народных книжек под девизом «Правда».

Сытин быстро превращался в монополиста - владельца крупнейшего в стране издательско-полиграфического комплекса. Он стал первым в России издателем, который начал выпускать книги для всех - массовыми тиражами.

Благодаря контролю над сбытовой сетью, Сытин мог спокойно и планомерно заниматься концентрацией в своих руках полиграфических мощностей. Он контролировал цены на рынке, имея собственную долю в выпуске народной книги менее 20%. Монопольная прибыль позволила создать необходимые резервы для технического перевооружения и модернизации производства.

Появившиеся к этому времени в Европе ротационные печатные машины стоили на порядок дороже плоскопечатных, но при этом резко снижали себестоимость при условии достаточной загрузки и больших тиражей. Снижение цены, в свою очередь, означало переход к принципиально иному рынку - массовому.

Постепенно Сытин преобразовывает свою компанию в другое, паевое «Товарищество печатания, издательства и книжной торговли». В качестве пайщиков в товарищество привлекались предприниматели из других отраслей, как смежных (бумагоделательная промышленность, поставщики сырья и расходных материалов), так и достаточно далёких -- из текстильной и суконной промышленности. Это очень показательная деталь, особенно если учесть, что печатное дело в России традиционно испытывало трудности с дополнительным финансированием. Сытин смог убедить потенциальных партнеров в перспективности печатного дела.

Самым массовым из народных изданий были календари - они заменяли крестьянам все прочие справочные издания. Для выпуска отрывных календарей Сытиным была приобретена первая в России двухкрасочная ротационная машина.

Народные календари - общедоступные домашние энциклопедии, из которых русский человек мог узнать всё необходимое - принесли Сытину как всероссийскую славу, так и сверхприбыли. В производстве календарей Иван Дмитриевич уже в 1893 году захватил и удерживал до 50% объема рынка.

Увлёкшись мыслью о создании «Всеобщего календаря», в который должны были войти многие события мировой и отечественной истории, Сытин начал работать над её осуществлением. Ему пришла идея о том, что нужен копеечный, доступный пахарю и рабочему календарь, полный разнообразных и полезных сведений -- чего никогда не было в России.

Сытин буквально заболел этой новой задумкой, он ищет поддержки у знакомых, писателей. Но всюду сталкивается с удивительным равнодушием. Уже отчаявшись, спешит он в Ясную Поляну к великому Толстому. И только тут находит то, что искал так долго, -- понимание и поддержку.

Толстой не только благословляет начинание, но и дает Сытину массу советов и рекомендует редактора -- известного тогда «шестидесятника и народолюбца» Полушина. С ним, тоже увлёкшимся, бессонными ночами сидел Сытин над созданием программы будущего календаря. И по общей их мысли в каждом его листке появляются и пословицы, и поговорки, и практические указания по домашним и сельскохозяйственным делам, и разного рода житейские мелочи...

Первый тираж отрывного календаря они определили в несколько сот тысяч экземпляров и начали его производство. Сытин томился, нервничал, переживал (на карту были поставлены значительные средства) и всё же не сомневался в успехе. Но такого блестящего результата не ожидал и он. Через неделю после выхода первой партии тиража оптовые склады Сытина попали в настоящую осаду. Купцы, поверенные крупных книготорговых фирм, простые книгоноши брали их штурмом, ругаясь и крича. Каждый старался закупить как можно большую партию календарей. Стало ясно, что с тиражом поскромничали. И тогда Сытин принимает срочное решение о его увеличении до 8 миллионов экземпляров. Сотни, тысячи вагонов с календарями отправляются во все концы страны, но даже и после этих небывалых мер типографии Сытина едва успевают выполнять обрушившуюся лавину заказов.

Астрономические тиражи, огромная популярность календаря насторожили цензуру. Когда очередной тираж был отпечатан, и половина его была уже разослана на места, департамент полиции вдруг потребовал, чтобы календарь был изъят из продажи и конфискован. Издатель узнал, что всё дело в содержании календаря. Полушин, любивший колючую поговорку и острую пословицу, не удержался и здесь. Тайком от Сытина он вставил в календарь и такие пословицы В. Даля, которые не могли вызвать одобрения властей и духовенства: «Сегодня свеча, завтра свеча, а там и шуба с плеча», «Повадился к вечерне, не хуже харчевни» и другие похожие. Этим «народолюбец» не ограничился, добавив ещё и заметку из иностранного журнала «без комментариев»: «Американский рабочий ест фунт говядины в день, английский 3/4 фунта, французский и немецкий 1/2 фунта. Русский 2 золотника».

Эти пословицы, эта справка из быта рабочих и вызвали постановление об изъятии календаря и привлечении к ответственности его издателя и составителя, грозившем Сытину не только огромными убытками, но и потерей репутации благонамеренного издателя. Не мешкая ни секунды, он едет в Петербург в департамент полиции. Долго и горячо Сытин убеждал главу департамента Зволянского, что напрасно обвиняют его «в подрыве церковного авторитета и в колебании государственных основ», что никакого подрыва нет, что календарь был разрешён цензурой... Но это не оказало ровным счётом никакого действия на Зволянского.

Что тут было делать Сытину? Он едет к министру внутренних дел Горемыкину, рассказывает и ему ту же историю, но и Горемыкин непреклонен. Даже злорадствует, мол, наконец-то и Сытин понесёт «достойную кару» за свои деяния.

Как утопающий за соломинку, Сытин хватается тогда за своего старого знакомого Кеппена, состоявшего Управляющим делами у Великого Князя Константина Константиновича, возглавлявшего помимо прочего Академию наук. Спешно объяснив Кеппену суть дела, Сытин молит его передать Великому Князю объяснительную записку и злополучный календарь.

Константин Константинович, любящий и знающий литературу, обладающий и сам поэтическим талантом (писал замечательные стихи под псевдонимом «К. Р.»), не только заинтересовался делом, но и повёз записку Сытина во дворец, к царю. Прочитав её, государь сказал, что сытинские календари он знает, и что они ему очень нравятся, а этот календарь составлен хорошо. Пожеланием же его было только, чтобы отдел ремесленного труда составлялся полнее. А что касается этих спорных пословиц, то ему было, конечно, жаль, что они попали в календарь, но ведь их не изменишь! После этого государь начертал на записке высочайшую резолюцию, которая гласила: «Не вижу оснований налагать кару на это издание».

Чиновники цензурного ведомства потом всё пытались убедить Сытина, что случившийся поворот в деле -- результат их неутомимых усилий.

Установив свою монополию в области народных изданий - календарей и лубка, Сытин занялся освоением производства и реализации ещё более прибыльной продукции - учебников, а также детской литературы. В 1913 году Сытин создал дочернюю структуру - издательский комитет «Школа и знание», куда входили, в частности, и чиновники из Министерства народного просвещения. В сотрудничестве с министерством Сытин к 1916 году выпустил 440 наименований учебников и учебных пособий.

Дальнейшая работа в этом направлении на практике означала не просто монополизацию, а сращивание частного капитала с государством. Со временем Сытин стал просто скупать интересные ему издательские и полиграфические проекты. Корпорация Сытина поглотила типографии Васильева, Соловьева, Орлова, поставила под свой контроль крупнейшие издательства А. С. Суворина и А. Ф. Маркса. За десять лет, с 1893 по 1903 гг., обороты товарищества Сытина выросли в 4 раза, невзирая на последствия кризиса 1900-1902 годов, до предела обострившего конкурентную борьбу. Следующим шагом Сытина стало привлечение в отрасль теперь уже не промышленного, а финансового капитала. Включение банкиров в правление Товарищества и широкое использование банковского кредита под льготный процент позволили монополисту продолжить наступление на рынке. В 1904-1914 гг. Сытин поглощал типографии и издательства одно за другим. Дивиденды товарищества И. Д. Сытина были самыми высокими в отрасли, его акции (в отличие от акций других издательств) котировались на фондовой бирже. В 1914 - 1917 гг. компанией Сытина выпускалось 25% всей печатной продукции в России.

Планомерно добиваясь снижения себестоимости своей продукции, Сытин с 1910-х годов стал интересоваться отраслями, снабжавшими полиграфию сырьем и топливом. В 1913 году он создал писчебумажный синдикат, и таким образом обеспечил контроль над ценами на поставляемую бумагу. В 1916 году Сытин учредил товарищество в нефтяной промышленности, застраховав себя и от скачков цен на топливо. Наконец, завершающим штрихом в плане реорганизации массового книгопечатания в России явился Сытинский проект создания «Общества для содействия улучшению и развитию книжного дела в России». Предполагалось, что круг его деятельности будет очень широким - помимо производства и сбыта печатной продукции, общество должно было заниматься профессиональной подготовкой полиграфистов, поставками оборудования и расходных материалов, организацией полиграфического машиностроения, а, кроме того, библиографией и развитием сети библиотек. В рамках создаваемого под видом общественной организации «холдинга» предполагалось дальнейшее срастание частнопредпринимательских и государственных интересов. Как показало время, этой идее не суждено было осуществиться.

Самым значительным приобретением Сытина, если говорить о периодических изданиях, была газета «Русское Слово». Идея издавать газету была навеяна Сытину А. П. Чеховым. В своё время Сытин очень помог великому мастеру короткого рассказа в издании его произведений, с тех пор между ними завязались дружеские отношения. Антон Павлович, приезжая в Москву, всегда останавливался в гостинице «Большая Московская». Беседуя с Сытиным в своем номере, который выходил окнами на Иверскую часовню, Чехов часто смотрел на толпу народа, стекавшуюся к часовне в полночь. И о чём бы они с Сытиным ни говорили, Антон Павлович обязательно переводил разговор на газету, причём говорил об этом как о деле давно решённом. Видимо, хорошая газета была личной мечтой Чехова, но сам поднять такое дело он не решался. Сытин долгое время отказывался от этой затеи, аргументируя тем, что в газетном издательстве он ничего не понимает, вот если бы речь шла о книгах или хотя бы о журнале (Сытин уже являлся в то время владельцем журнала «Вокруг света»)... Но Антон Павлович продолжал настойчиво говорить о необходимости издавать дешёвую, народную, общедоступную газету, причём требовательно убеждал Сытина, что здание издательства должно обязательно находиться на Тверской. Чехов так соблазнительно рисовал широкие газетные перспективы, что, в конце концов, не только убедил, но и сумел окончательно заразить Сытина этой идеей.

Если Иван Дмитриевич зацеплялся за какую-нибудь идею, то любыми средствами старался прийти к положительным результатам. Для начала предстояло добиться права на выпуск газеты у правительства. Иван Дмитриевич знал, что хотя он и не значился в «подрывных социалистах», но слыл слишком уж либеральным, что тоже ничего доброго не сулило. Пришлось словчить.

С помощью подставных лиц в 1899 году Сытин приобрел маленькую захудалую газету, чтобы в дальнейшем у себя же её и купить. Газета до этого занималась тем, что пыталась провести в «широкие народные массы» черносотенные идеи. Но ни широкие, ни узкие массы на газетку никакого внимания не обращали. Она умирала от всеобщего невнимания, без подписки, без розницы, без объявлений, съевши казенную субсидию, задыхаясь от злости и ругая «либералов», которые её не замечали. Для Сытина преимуществом этой газетки было то, что издаваться она могла без предварительной цензуры, а подписная цена её была всего 5 рублей в год.

Время было тяжёлое. А потому, купив такую драгоценность, как «право» на издание дешёвой газеты, надо было сохранить это право до лучших времен. И Сытин оставил пока ту же редакцию, сам газетой первое время не занимался, он просто давал на неё деньги.

Между тем времена чуть прояснились, и Сытин решил, что пора серьезно заняться газетой. За ней было оставлено название «Русское слово».

Для И. Д. Сытина начинается период забот и особо напряженной работы по улучшению приобретённой газеты и поставки её на должную высоту. Постепенно, чтобы не раздражать Петербурга, он освободил газету от всей прежней «черносотенной» редакции. Сытин перенёс редакцию в типографию на Старой площади. Позже, после многих переездов, Сытин выстроил четырёхэтажный дом на Тверской. Там разместились редакция и типография, в которой газета «Русское слово» стала печататься на новых ротационных машинах.

Теперь перед Сытиным стояла задача -- поднять газету, изменить её характер, разнообразить содержание, привлечь талантливых сотрудников и главное -- найти настоящего редактора, способного направить газету по верному пути. Сначала редакторы менялись один за другим, что влекло за собой очень большие расходы.

В мае 1901 года редактированием газеты занимался Ф.И. Благов, зять Сытина. К сотрудничеству привлекаются литераторы, вскоре завоевавшие широкую популярность: Осип Дымов, Петр Пильский, Николай Шебуев, Александр Яблоновский и священник Григорий Петров. Но вопрос о том, кто же будет настоящим редактором, оставался открытым. У Сытина на примете было две кандидатуры: Влас Дорошевич и Александр Амфитеатров. В это время оба они были заняты в газете Г.П. Сазонова «Россия». Сытин, как мы помним, остановил свой выбор на Дорошевиче. После закрытия в 1902 году «России» из-за фельетона Амфитеатрова «Господа Обмановы», в котором без труда угадывался намёк на фамилию царствующего дома, Дорошевич становится ведущим сотрудником и фактическим редактором «Русского слова». Дорошевич поднял газету на небывалую высоту. Впервые в России была создана газета нового типа -- информационная газета, фабрика новостей.

Дорошевич стал самым высокооплачиваемым журналистом в России. С закрытием «России» он привлек к сотрудничеству несколько авторов закрывшейся газеты, включая и Амфитеатрова. С приходом Дорошевича, в число сотрудников и авторов вошли И. Потапенко, В. Гиляровский и другие незаурядные литераторы. Несколько позже в «Русском слове» стали сотрудничать М. Горький, И. Бунин, А. Куприн, Л. Андреев.

В редакции Власа Дорошевича любили и немного побаивались. Когда Дорошевич появлялся в редакции и шествовал по длинным коридорам, сотрудники разбегались по своим местам, стараясь не попадаться на глаза строгому редактору. Дорошевич всегда работал очень много (писал, просматривал редакционные материалы, которые ставились в номер, ночами читал гранки). День его был расписан чуть ли не по минутам. Он вечно куда-то спешил.

Дорошевич переустроил «Русское слово» по типу западных газет. Структура газеты состояла из редакции, конторы, которая ведала финансовой и хозяйственной частью, типографии, предназначенной только для печатания «Русского слова», и экспедиции, занимавшейся исключительно распространением газеты. Редакция делилась на два отделения: Московское, руководящее, и Петербургское.

Московское отделение делилось на пять главных постоянных отделов: статей и фельетонов, московский, петербургский, провинциальный и иностранный. Отдел статей и фельетонов являлся самым важным и ответственным, так как именно он выражал политическое мнение газеты. Московский отдел занимался городской хроникой, петербургский - хроникой столичной жизни. Количество сотрудников было огромным.

Иностранный отдел в некоторых странах имел не просто своих корреспондентов, а представителей редакции. Газета вошла в «семью» больших политических газет Европы. Сведения и выдержки из статей «Русского слова» передавались по телеграфу представителям крупных органов иностранной печати, и газета часто входила с крупнейшими политическим изданиями в соглашение относительно обмена сведениями.

Гордостью «Русского Слова» была его «провинциальная информация». Она потребовала действительно колоссального труда. В каждом городе России найти человека чуткого к общественным вопросам, внимательного и осторожного к верности сообщаемых фактов, способного к журнальной работе, живого, отзывчивого, и притом человека, на которого редакция могла бы вполне положиться, за которого могла бы принять на себя полную ответственность - задача неимоверно трудная. Сменилась уйма лиц, пока не выработался, штат бесчисленных провинциальных корреспондентов «Русского Слова» - «Сеть корреспондентов», покрывавшая, действительно, всю Россию. «Русское Слово» могло быть уверено, что где бы, что бы ни случилось, оно будет об этом знать. Подробнее, чем другие газеты, во всяком случае. Все происходившее в губерниях отражалось с такой оперативностью, что председатель Совета министров С.Ю. Витте в свое время отозвался о «Русском слове» как о газете, которая обошла по быстроте собирания сведений даже правительство.

Во время первой мировой войны особую значимость приобрел военный отдел. Одним из двадцати военных корреспондентов «Русского слова» был Василий Иванович Немирович-Данченко, и только в первый год войны он дал в газету 350 сообщений. В лице своего отважного автора В. Е. Краевского «Русское слово» совершило блестящий рейд по тылам противника.

Материал, поступавший в редакцию, состоял из статей и корреспонденций, телеграмм, заметок хроникёрского характера. Ежедневно приходило не менее 12 тыс. строк. Причём, только около 3 тыс. поступало и обрабатывалось днём, основная же масса материала поступала между 21 часом и 5 часами утра и в то же время подготавливалась к печати. Всего в набор сотрудниками отделов сдавалось от 6,5 тыс. 8 тыс. строк. Гранки корректировались сотрудниками отделов. Совместно с главным редактором или лицом, его заменявшим, решалось, что сдавать в печать, делалась окончательная разметка номера. Свёрстанный номер шёл в печать, а рано утром, газета отправлялась подписчикам и в розничную продажу. Информации поступало так много, что было открыто отделение почтамта в самом здании газеты. Поступало огромное количество телеграмм и телефонограмм.

Газета имела огромнейший успех. В ней была собрана вся самая свежая и достоверная информация. Все новые события первыми печатались в «Русском слове». Это была дешёвая народная информационная газета. И, несмотря на то, что цену поднимали, газета оставалась доступной практически всем. К примеру, «Новое время» стоило 17 рублей в год, а «Русское слово» - 8.

В газете печаталось много рекламных объявлений. В обычном номере на 6 полосах от 3 мая 1905 года реклама занимала всю первую и большую часть последней полосы. На первой полосе упомянутого номера вслед за стоимостью подписки на журнал «Искра» и «Русское слово» и рекламой книжных изданий «Товарищества И.Д. Сытина» были помещены платные объявления об аукционе крупного рогатого скота, художественной выставке, нескольких концертах и ежегодном заседании совета директоров 1-ой Градской больницы. Частные школы и детские сады объявляют прием и т. п. На последней полосе пять из семи столбцов отведено под объявления по рубрикам. Зубные врачи рекламируют золотые и фарфоровые пломбы и лечение без боли, а 8 различных аптек предлагают лекарства от сифилиса. Репетиторы перечисляют предметы, по которым они дают частные уроки. Сдаются и снимаются комнаты и квартиры, приглашаются на работу механики, обойщики, садовники, предлагают свои услуги горничные, гувернантки, лакеи и конюхи. Реклама встречается также на 5 и 6 полосах. Объявления и реклама приносили очень большой доход газете. С ростом популярности газеты, всё большее количество рекламных объявлений публиковалось в «Русском слове», и стоимость публикации возрастала с каждым годом.

Почти с самого начала издания «Русского слова» в качестве приложения выходил тонкий иллюстрированный журнал «Искра». А со следующего года в виде премии стали выдавать подписчикам отрывные и настольные календари. По приказу Сытина оформители «Искры» работали над ротогравюрой, наподобие популярных лондонских, парижских и римских изданий. Сытин понимал, что ему придется отвоёвывать читателей у такого соперника, как петербургский журнал «Нива», тираж которого был около 250 тыс. экземпляров. В «Искре» печаталась беллетристика, научно-популярные статьи, общественно-политические комментарии, театральная критика, портреты и биографии известных лиц, советы по выбору книг для чтения, циклы юмористических рисунков, рассказы о путешествиях, судебная хроника, охотничьи рассказы, слова и ноты песен для домашнего хорового пения и репродукции произведений искусства.

Несмотря на слаженный механизм работы «Русского слова», всё-таки не обошлось без внутренних разногласий. В 1910 году Дорошевич уезжает из Москвы и поселяется в Петербурге, объясняя свой поступок давлением и вмешательством Сытина в дела редакции. На самом же деле, по утверждениям многих сотрудников газеты, Сытин в дела редакции не вмешивался. Но на него каким-то образом влиял Благов, его зять, числившийся официальным редактором, в то время, как фактическим редактором был Дорошевич. Последний постоянно ссорился с Сытиным и ни во что не ставил Благова.

Сытин, которого редко подводило его внутреннее чутье, понял, что тираж газеты может резко снизиться из-за ухода Дорошевича. Поэтому он предложил ему вернуться в редакцию с увеличением его жалования до 48000 рублей в год (по тем временам это была огромная сумма).

Февральскую революцию «Русское слово» не могло оставить без внимания. Газета никогда не была далека от политики. За годы своей деятельности «Русское слово» не раз меняло политическое направление, но при этом делало это так умело, что в сознании читателей всегда оставалась приятным собеседником. Именно поэтому тираж газеты к началу 1917 года был 600--800 тысяч, а то и миллион экземпляров. Всегда осторожная, чутко улавливающая политическую ситуацию, газета «Русское слово» в самом начале марта 1917 года достаточно определённо выразила свою позицию. 3 марта, в день отречения царя, «Русское слово» призвало народ принять Временное правительство во главе с князем Г. Львовым. Днём позже газета сообщает подробности законной передачи власти. Царь уступил корону своему брату, Великому князю Михаилу, а тот отрёкся от престола в пользу временного правительства. Кроме того, в «Русском слове» печатались интервью с политэмигрантами, простыми солдатами и рабочими; отмечали рост анархии в стране. В это время новое правительство предоставляет свободу печати всем партиям.

Вернувшийся в апреле из Швейцарии Ленин выступил за закрытие всех буржуазных газет, в первую очередь «Русского слова». Газета активно критикует большевиков. 8 ноября в «Русском слове» публикуется статья адвоката Варшавского, направленная против политики большевиков в области печати (закрытие Московским Советом многих газет), а другой автор газеты назвал установившийся режим «новым самодержавством».

После выборов в Учредительное собрание, по итогам которого ленинская партия оказалась в меньшинстве, сытинская газета призвала граждан бороться за демократию, но этот номер стал последним -- Ленин распорядился о проведении ночных рейдов по редакциям враждебных газет и их закрытии.

28 ноября Московский Совет официально секвестрировал типографию «Русского слова» (ранее та же участь постигла «Московское товарищество издательства и печати»), правда, за Сытиным оставили его квартиру на Тверской. В типографии стали печатать «Известия» городского совета. Сотрудники разъехались кто куда. Одни на Юг, в Крым. Благов, Руманов, Варшавский и Немирович-Данченко эмигрировали в Западную Европу. Петров уехал в Югославию.

Дорошевич во время гражданской войны оказался на белогвардейском юге страны. В 1921 году он возвратился в Петроград, приняв новый строй. А в 1922 году умер от тяжелой болезни.

За более чем 20-летние существование газета превратилась из влачившей жалкое существование в первую газету России.

Газету читали целыми семьями. Газету читали в библиотеках, читальнях, газету получали коллегиальные учреждения: суды, земства, городские управы, канцелярии. А если учитывать, что в то время в России была распространена просьба: -- Одолжите почитать газетку, -- то на каждый экземпляр «Русского слова» приходилось, как минимум 10 читателей.

«Русское Слово» имело перед собой ежедневную аудиторию, самое меньшее, в семь с половиной миллионов людей. Завет Чехова, неоднократно указывавшего Сытину на необходимость издания дешёвой газеты, осуществился. Успех газеты превзошёл самые смелые ожидания. Газета занимала первое место по тиражу, осведомлённости и популярности среди самых разнообразных кругов читателей дореволюционной России.

После Октябрьской революции Иван Дмитриевич ещё пять лет активно работал в издательском деле. Стал уполномоченным своей бывшей типографии. Используя личные связи и авторитет, доставал бумагу за границей. Организовал художественную выставку в США, управлял небольшой типографией. Ему даже сделали предложение возглавить Госиздат, но Сытин отказался, сославшись на «малограмотность». Согласился лишь стать консультантом при В. В. Воровском, которого назначили на эту должность по решению правительства. Иван Дмитриевич получал персональную пенсию - 250 рублей в месяц. Жил он до самой кончины на Тверской улице, в доме номер 38, в квартире 274. Им написаны «Воспоминания». Однако книгу удалось опубликовать лишь в 70-х годах, благодаря энергии сына Сытина, который «нашёл» как будто «затерянную» рукопись и сумел заинтересовать ею издателей. Называется она - «Жизнь для книги».

«Издательство - один из важных очагов культуры и просвещения. И на издателей следует смотреть как на просветителей народа, ибо им обязаны своим появлением многие сочинения. В то же время издатель - это коммерсант. Видимо, в этой профессии ярче всего смыкается и видна общественная польза предпринимательства…» (И. Д. Сытин).

Эти слова очень полно характеризуют трудовую жизнь Ивана Дмитриевича Сытина. Ведь в первую очередь он обладал талантом коммерсанта. Не имея таких способностей, вряд ли можно достичь столь поразительных результатов. Значение И. Д. Сытина в развитии российского книгоиздательского дела трудно переоценить. Благодаря своему предпринимательскому таланту Сытин вырос в первого издателя Российской империи, создал крупнейшую издательскую фирму, о которой ещё долго будут говорить, выказывая на всех этапах жизненного пути необычайно волевой характер. Книжное дело принесло ему не только огромные доходы, но и широкую известность. И не потому, что других издателей в России не существовало. Напротив, их было немало, и выпускали они прекрасно оформленные книги, журналы, газеты. Но Сытин был поистине народным издателем, так как с самых первых дней своей издательской деятельности твердо провозглашал себя, в первую очередь, просветителем русского народа. В этом сказался его гений, гений человека, поверившего в свой народ.

Наградной список Сытина начался с серебряной медали, полученной за лубки. В 1916 году в этом списке значилось 26 медалей и дипломов. Вот только некоторые из них: золотая в Париже - 1889 год, диплом на право изображения Государственного герба, присуждение на Всероссийской выставке в Нижнем Новгороде - 1896 год, золотая медаль на Всемирной выставке в Париже - 1900 год, золотая медаль в Бельгии - 1905 год, и еще очень много различных наград. Но, наверное, главной наградой для Ивана Дмитриевича Сытина было всеобщее народное признание.

Список литературы

Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://revolution.allbest.ru