Реферат Российская интеллигенция за колючей проволокой
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
Федеральное агентство по образованию
ГОУ Высшего Профессионального образования
Норильский Индустриальный Институт
Кафедра: Философско-исторических и социально-экономических наук
Контрольная работа
по Истории Норильска
На тему: Российская интеллигенция за колючей проволокой
Выполнила студентка
группы ЭУ-07(з)
Мартиросян Екатерина Викторовна
Проверила Хакимулина
Ольга Николаевна
Норильск 2008
Что представлял собой Норильлаг? Согласно данным схемы управления лагерем норильская империя ГУЛАГа с юга на север охватывала 4 тысячи 613 километров, включая Шушенское и Курейку. Самая северная точка отдельного лагпункта Бирули находилась на 2 тысячи километров севернее Норильска – на берегу Карского моря. В 1953 году ИТЛ включал 35 лаготделений и 14 лагпунктов, а также 6 лаготделений Горного лагеря, Количество заключенных в том же году составляло 100 тысяч человек.
Норильлаг просуществовал 21 год, Родившись 25 июня 1935 года, он стал сокращать свои штаты уже в 1953 году, после смерти Сталина. Свидетельство того приказ по АКУ № 186 от 14 августа 1953 года: «В связи с переходом конторы благоустройства на вольнонаемный состав рабочих и в целях усиления контроля за работой ассенизационного обоза и отдельных ассенизаторов…»
ИТЛ умирал несколько лет. В 1954 году был создан ликвидком лагеря, После того как были пересчитаны все дела заключенных, нары, валенки и прочее, лагерь был расформирован по приказу № 361 от 16 мая 1957 года (фонды ГУЛАГа, ЦГАОРа). Сколько же человеческих жизней уничтожила и поломала эта безжалостная и репрессивная машина за 21 год существования Норильлага? В архивах есть цифры, свидетельствующие о численности Норильского ИТЛ. Но эти данные были бы более точны и красноречивы, имей мы количество этапов и число заключенных в каждом. Найти эти цифры не удалось. Для этого нужны данные сплошного количественного учета всех прибывших. Помнит ведь М.П. Рубеко, приехавший в 1935-м, что здесь он встретил людей, имевших на учетной карточке номер количественного учета в 58-й тысяче… Так что сопоставляя приведенные цифры, будем помнить о том, что статистика ГУЛАГа имела цель скрыть истинное положение вещей в своем ведомстве.
А проживи товарищ Сталин еще десятка два лет, как великий кормчий из Китая? Сколько бы еще понадобилось сторожевых собак? Были ведь планы передать Норильлагу Нодвиг, организовать Енисейлаг (Норильлаг плюс 503-я стройка Салехард – Игарка).
Последний этап в Норильлаг прибыл в 1953 году. Начиналась новая эпоха в стране, в Норильске.
В 1936 году за подготовку террористического акта против товарища Сталина, шпионаж и антисоветскую агитацию была осуждена мужская сборная СССР по плаванию. Их брали по одному, не спеша. Как будто невидима воронка засасывала молодых, здоровых, сильных ребят в камеры Бутырской тюрьмы. Чтобы через 20 неимоверно долгих лет выбросить на поверхность жизни постаревшими, уставшими, разочарованными.
Рассказывает Евгений Галинский, единственный оставшийся в живых член той сборной:
- Все началось весной 1936 года. Мы собирались ехать в Ленинград на Спартакиаду по плаванию, и вдруг нас всех вызвали к первому секретарю ЦК комсомола: «Проиграете – пеняйте на себя». Как назло, ту встречу мы проиграли ленинградской команде, а осенью нас по-тихому начали брать. Версий было много. По одной из них, в команде был стукач, который всех и посадил, передавая, наши шутки куда следует. Следователи НКВД пытались убедить нас, что сексотом был Иван Толчин, но это все вранье, имя настоящего провокатора неизвестно и по сей день. Позже, встречаясь в лагерях и на свободе, мы каждый раз ломали головы: за что же 16 человек отправили в ГУЛАГ?
Меня арестовали, наверное, одним из первых 19 октября 1936 года. Пришли рано утром, начали с обыска, потом говорят: «Пойдем». Спрашиваю: «Что взять?» - «А ничего не бери». Думаю: ну уж нет. Собрал, что положено: мочалку, мыло, порошок. Только валенки не успел взять: в чем был, в том и увели на Петровку, 38. Сразу же после первого допроса отправили в Бутырку. Месяц мною никто не интересовался, а потом началось. Когда же дело дошло до суда, то это больше напоминало комедию: все, кто был в зале заседания, не могли сдержать улыбок. А мы на протяжении всех трех дней, пока шел суд, думали, что нас отпустят на свободу. Сами подумайте: из Леньки Незнамовцева следователи выбили показания, что я собирался уплыть в Турцию из крымского Мисхора. Правда, судья не очень-то поверил в это. Тогда прокурор сказал, что почти все подсудимые именно с этой целью постоянно тренировались в плавании на дальность на Москва-реке. Мы действительно делали заплывы и по 25 километров, но вовсе не потому, что готовились уплыть в Турцию. До этого, впрочем, никому не было дела.
Судебный фарс закончился очень печально для нас. Валерию Буре дали 10 лет, Николаю Сухорукову – 10 лет, Анатолию Московскому – 10, Николаю Борисову – 10, Саше Савушкину – 10 лет, Сергееву – 8, Роману Кодову – 7 лет, Лебедухе – 7 лет, Ершову – не помню, и мне – пять. Не помню, кого за что, а меня осудили по 58-й статье со значком 8 (терроризм). Говорили, что мы готовились утопить Сталина во время купания… Потом всех отправили в лагеря, а на меня еще повесили польское дело, по которому проходил маршал Рокоссовский. Вот тогда-то я узнал, что такое настоящие многочасовые допросы, без права сходить в туалет, с побоями. Против меня усаживали огромную овчарку, а она только и ждала команды, чтобы вцепиться мне в горло или в пах.
Потом меня отправили в Соликамск на лесоповал, затем был Красноярск, а позже я и до Норильска добрался. И там встретил многих наших ребят. Сухоруков был врачом – в лагере благодаря своей профессии он помог нам выжить. Хоть раз в месяц, но обязательно выписывал пару дней отдыха. Кажется, Савушкин и Буре работали при нем в регистратуре.
Валерий Буре был вратарем той сгинувшей сборной. И хотя дали ему 10 лет, отсидел он только 9 – год ему сбросили за хорошую работу. В лагере он познакомился со своей будущей женой Людмилой, которая вспоминает о тех днях так:
- Впервые я увидела его в театре, который находился прямо у них в зоне. У нас с подружкой был один хороший знакомый, работник лагеря. Вот мы и говорим ему: «Иван Иванович, познакомьте нас с актером Буре. Мы слышали он стихи хорошо читает». Подвел он к нам Валеру познакомиться, но только он протянул руку, как его схватили и оттащили охранники. Потом мы с подружкой решили: какая из нас ему понравиться больше, с той он и будет. Как-то раз он, умудрившись позвонить мне по телефону, сказал, что хочет встретиться по поводу театральных дел. Так Валера впервые пришел ко мне на свидание – прямо в театр, с двумя охранниками под ружьем. Он им сказал, что идет за пластинками, необходимыми ему для выступления. Так мы встретились уже по-настоящему. Если б об этом узнали, меня бы выслали в 24 часа, но все обошлось. Когда я родила Алешу, Валера должен был еще полгода сидеть. Мне же пришлось, скрыв, кто отец малыша, записать его на свою фамилию.
После освобождения Валерия оставили в Норильске на вечную ссылку. А дети, рожденные от ссыльного, тоже автоматически становились ссыльными и не имели права получить паспорт, куда-то уехать. Потом умер Сталин, и в 1956 году я поехала в Москву искать правду. А меня чуть саму не посадили. Когда моего мужа награждали орденом за победу сборной СССР, его никто не поздравил, некоторые, правда, потом выбегали в коридор и украдкой трясли ему руку. Вся жизнь такая была – жди и бойся.
Валерий Владимирович Буре был амнистирован еще в 1940 году, но ГУЛАГовские чиновники спрятали бумаги под сукно, и он отсидел еще долгих 5 лет страшного Норильского ада. Вернулся в Москву в 1960 году, проведя в лагерях и ссылках за полярным кругом больше 24 лет.
Николай Михайлович Федоровский (1886 – 1956), ученый-минералог, большевик, участник трех русских революций.
В большевистскую партию Николай Федоровский вступил, будучи гимназистом в Курске, на своей родине, в 1904 году. А в следующем году за участие в студенческих выступлениях его из гимназии исключили.
Боевое революционное крещение девятнадцатилетний Николай получил на баррикадах Красной Пресни в Москве в декабре 1905 года. А в апреле следующего года военная организация партии направляет юношу в Свеаборгскую крепость, в Гельсингфорс (ныне – Хельсинки). Там он под партийным псевдонимом Степан готовит и вместе с другими революционерами проводит целый бой с царизмом – восстание военных моряков. Чудом избежав расправы, когда восстание было подавлено, Николай возвращается в Москву и поступает учиться в Московский университет. Еще в гимназии он мечтал посвятить себя науке, но революционная атмосфера времени захватила. В университете профессор минералогии и кристаллографии, экстраординарный академик В.И. Вернадский определил: в науке – жизненное призвание талантливого и энергичного юноши.
В 1915 году после окончания Московского университета Н.М. Федоровский стал работать ассистентом на кафедре минералогии Нижегородского политехнического института. А затем в качестве председателя губкома большевистской партии и члена военно-революционного комитета Николай Михайлович принимал активное участие не только в становлении Советской власти в Нижнем Новгороде, но и в проведении ряда важнейших мероприятий, в том числе и реформы высших учебных заведений города. В марте 1918-го Нижегородский губисполком при непосредственном участии Н.М. Федоровского, подготовившего проект декрета, рассмотрел вопрос об организации Нижегородского университета на базе политехнического института. Декрет об образовании Нижегородского университета был подписан 25 июня 1918 года председателем СНК В. Ульяновым, управляющем делами СНК В.Д. Бонч-Бруевичем и секретарем Н.П. Горбуновым.
Новое учебное заведение на Волге сразу же начало функционировать. Вскоре Николай Михайлович из Нижнего Новгорода был отозван в Москву для работы в ВСНХ. В 1921 – 1922 годах он возглавляет Бюро иностранной науки и техники в Берлине и через секретаря Совнаркома Н.П. Горбунова непосредственно связан с В.И. Лениным. По просьбе Владимира Ильича Федоровский пересылает в Москву необходимые книги, выходившие за границей, издания БИНТа «Сборники и монографии по вопросам науки и техники». В 30-е годы по заданию правительства Николай Михайлович подбирал образцы мрамора для мавзолея В.И. Ленина.
По возвращении из Берлина Николай Михайлович в течении пяти лет ведет большую как член Центральной комиссии по улучшению быта ученых (ЦЕКУБУ). Но главным делом его в продолжении полутора десятилетий стало создание и укрепление Института прикладной минералогии (с 1935 года – Всесоюзный научно-исследовательский институт минералогии сырья). В эти же годы он возглавляет Межведомственную метрическую комиссию (с 1927 года она называлась Центральной комиссией по введению метрической системы при Совете Труда и Обороны СССР).
Федоровский создает и редактирует журналы «Минеральное сырье и его переработка», «Минеральное сырье и цветные металлы», «Минеральное сырье». Является членом редколлегии и одним из активных авторов многотомной «Технической энциклопедии», первого издания «Большой советской энциклопедии» (1932 – 1937 года). В 1929 году участвует в работе ХV Международного геологического конгресса в Южной Африке. Два года (1930 – 1931) возглавляет правление Всесоюзного объединения «Минуралруда». Наряду со всей этой организаторской деятельностью ведет научную работу, экспериментальные и теоретические исследования по минералогии. В 1933 году его избирают членом-корреспондентом Академии наук СССР, а два года спустя без защиты диссертации ему присваивают ученую степень доктора геолого-минералогических наук.
И в разгар этой бурной, плодотворной деятельности обрушилось на Николая Михайловича страшное несчастье. 25 октября 1937 года его арестовывают. Обвинение – тяжкое и весьма распространенное в то время: контрреволюционная работа. Унизительное, чудовищное следствие, Федоровскому предъявляют невероятные, поистине бредовые преступления, якобы совершенные им вкупе с виднейшими учеными страны – И.М. Губкиным, Г.М. Кржижановским, Э.В. Брицке, А.Е. Ферсманом, В.В, Аршиновым, А.А. Мамуровским и другими. После полутора лет тюрьмы, 26 апреля 1939 года Военная коллегия Верховного суда СССР осудила Николая Михайловича по пунктам 6, 7, 8 и 11 статьи 58 Уголовного кодекса на 15 лет исправительно-трудовых работ с последующим поражением в гражданских правах на пять лет.
Начались мытарства пятидесятилетнего ученого по лагерям. Его этапируют в Воркуту, где используют на дорожном строительстве, в котлованах, его орудие труда – кайло, лопата и тачка. Но и в этих условиях он не забывает о своем призвании. «Просил прислать рюкзак и мешочки для коллекции минералов», - сообщала автору этих строк его жена, Любовь Николаевна, - потом переписка оборвалась.
В Норильск Федоровского привезли в конце 1945 года. Здесь ему предоставили возможность преподавать в горно-металлургическом техникуме.
Работа в техникуме после котлованов и этапов представлялась Николаю Михайловичу счастьем. Снова перед ним была аудитория, юноши и девушки, из которых предстояло выпестовать технических командиров самого северного в мире промышленного производства – геологов, горняков, металлургов, людей которые бы поняли и смогли затем передать другим все богатство и силу знаний, в том числе и так близкого сердцу ученого пленительного мира минералов. Опять в руках Федоровского оказались книги и тетради, которых он был лишен долгие томительные годы, он мог творить, делать наброски лекций, продолжать работу над главной своей книгой – учебником минералогии.
Но восемь лет, проведенных в Норильске, тоже сложились для Николая Михайловича не совсем благополучно. В декабре 1949-го всех преподавателей их числа заключенных убрали и перевили в зоны лаготделений. Н.М. Федоровский попал в самое страшное место – в Горлаг, в районе нынешнего кирпичного завода, вновь профессору и члену-корреспонденту Академии вручили кирку и лопату. Только с конца 1952 года ему предоставили возможность продолжать научную работу – в горной опытно-исследовательской станции. Недолго длилась эта работа. Шестидесятилетний, измученный невыносимыми испытаниями, Федоровский тяжело заболевает, его кладут в больницу. Здесь он встретил март 1954 гола, когда пришло известие о полной его реабилитации и снятии с него всех необоснованных обвинений. Отсюда и увезла его в Москву приехавшая специально для этого в Норильск дочь Николая Михайловича – Елена Николаевна. Она вспоминает: «В апреле 1954 года я летела за ним в Заполярье, где он провел много лет. Он был уже несколько месяцев болен. После перенесенного инсульта были парализованы правая рука и нога, потеряна речь…».
«Товарищи по лагерю рассказывали, что начальник комбината (это был В.С. Зверев) старался хоть немного облегчить жизнь отца. Они советовали мне поблагодарить его. Я позвонила, и меня попросили прийти на следующий день. Когда я вошла в приемную, там было много народу, вызванного на совещание. Начальник комбината попросил их подождать немного, а меня пригласил в кабинет. Он сел за огромный стол, а я утонула напротив в большом кожаном кресле. Начальник комбината, выслушав мою благодарность, внимательно посмотрел на меня, встал, обогнув письменный стол, подошел ко мне вплотную и, наклонившись, совсем тихо сказал: «Если вам когда-нибудь придется встретить Авраамия Павловича Завенягина, поблагодарите его за это. Я только исполнял его просьбу – поберечь и облегчить жизнь его учителю, Федоровскому Николаю Михайловичу». В августе 1956-го Николая Михайловича не стало.
В различных газетах и журналах было опубликовано много статей и очерков о научной и революционной деятельности Федоровского. В Горьком были раскрыты и по достоинству оценены его заслуги в установлении советской власти в этом городе. В 1957 году здесь вышла первая книга о нем. В том же году одной из лучших городских магистралей Горького – Верхне-Окской набережной.
В последующие годы вышло две книги о Федоровском в Москве, его именем назван минерал – федоровкит. На здании ВИМС установлена мемориальная доска с горельефом Николая Михайловича. В Талнахе по решению горисполкома именем Федоровского названа улица.
Георгий Степанович Жженов (р. 1915) - российский актер, народный артист СССР (1980). С 1938 в Ленинградском ТЮЗе, в том же году репрессирован. Играл в театрах Магадана, Норильска. С 1969 в театре им. Моссовета.
Георгий Жженов исполняет в основном роли современников, раскрывает индивидуальные черты персонажа, почти не прибегая к гриму, не преображаясь внешне: Забродин («Ленинградский проспект» И. В. Штока, 1970), Панаев («Черный гардемарин» А. П. Штейна, 1980) и др. В кино нередко в ролях людей мужественных, волевых: «Горячий снег» (1972), «Выбор цели» (1974), «Экипаж» (1979) и др. Трагедия честолюбивого провинциала, втянутого в политические игры, ярко показана актером в роли Вилли Старка («Вся королевская рать», телефильм, по Р. П. Уоррену). Привычные штампы советского детектива пародируются в эпизодической роли милиционера («Берегись автомобиля», 1966). Премия «Ника-96» в номинации «Честь и достоинство».
Энциклопедия Кирилл и Мефодий
Георгий Жженов родился 22 марта 1915 года. Стал знаменитым после отбытия срока в ГУЛАГе.
Георгий Жженов родился в простой семье. Как гласит семейное предание, один из прадедов артиста парился в русской печке (беднота тогда использовала вместо бани печи) и сжегся в ней. Отсюда и фамилия - Жженов.
Родители Георгия Жженова были из крестьян Тверской губернии - в начале века они подались в Петербург, где глава семьи - Степан Филиппович - открыл собственную пекарню. В семье было трое детей и все - мальчики (Георгий был младшим). Так как оба его брата увлекались спортом, а старший - Борис - даже был профессиональным циркачом, Георгий с детства знал, куда себя направить - в 1930 году он поступил в Ленинградский эстрадно-цирковой техникум. Как признается позднее сам Жженов, немалое значение в его выборе играла и любовь. Он был тогда влюблен в свою одноклассницу Люсю Лычеву, ради которой даже прыгал с парапета набережной в ледяную воду Невы, и мечтал показаться ей под куполом цирка. И его мечта сбылась.
Окончив училище, начинающий артист Георгий Жженов попал в цирковую труппу, где занимался темповой партерной акробатикой. В 1933 году на одно из этих представлений пришел кинорежиссер Иогансон, который вдруг разглядел в юном акробате актера кино. Так Жженов попал на роль тракториста Пашки Ветрова в немую картину «Ошибка героя» (в этом же фильме состоялся дебют еще одного актера, который впоследствии станет знаменитым, - Ефима Копеляна). Георгий Жженов вспоминает: «Что забавно, для кинопробы выбрали сцену объяснения в любви с поцелуями. Мне не стукнуло еще семнадцати; целомудренный и застенчивый паренек, я стеснялся и краснел, руки дрожали, мышцы лица подергивались. А на главную женскую роль пробовались сразу семь молодых актрис!»
Стоит отметить, что уже в те годы Георгий Жженов пробовал свои силы и в литературе - писал короткие рассказы, очерки. Сергей Герасимов, ознакомившись с некоторыми его произведениями, заметил: «Из тебя, Жора, хороший сценарист может получиться».
Еще одним «побочным» увлечением Жженова в те годы был футбол. Он играл правого инсайда в сборной профсоюзов Ленинграда и, по мнению специалистов, играл неплохо. И тот же Герасимов поставил перед ним дилемму: «Выбирай: либо футбол, либо кино». Жженов выбрал последнее.
В 1937 году про Георгия Жженова вспоминает С. Герасимов и утверждает на роль комсомольца Маврина в фильме «Комсомольск». Картина вышла на экраны страны на следующий год, но Георгий ее премьеры уже не застал - в те годы он был под арестом. Что же произошло?
Старший брат Жженова Борис в те годы учился на третьем курсе механико-математического факультета Ленинградского университета. Учился он хорошо, активно участвовал в общественной жизни вуза. Однако все это оказалось перечеркнутым после доноса, который состряпал на него кто-то из сокурсников. Тогда в Ленинграде, после убийства Сергея Кирова, органы НКВД проводили регулярные профилактические мероприятия и раскрывали «вражеские гнезда». В 1937 году наступила очередь ЛГУ. Когда чекисты явились в университет и стали по одному вызывать на допрос студентов, один из них доложил, что Борис Жженов - враг народа. «Почему вы так решили?» - задали ему вопрос чекисты. «В декабре 34-го, когда мы все пошли прощаться с Сергеем Мироновичем Кировым, он это сделать отказался. Сказал, что у него нет теплой обуви, а он боится отморозить ноги. И добавил: если я пойду, Киров от этого все равно не воскреснет».
Этого заявления вполне хватило для того, чтобы обвинить Бориса Жженова в антисоветской деятельности и арестовать его. А следом настала очередь и его младшего брата - Георгия. Причем его арестовали тоже по доносу. Некий молодой актер написал, что тот во время съемок «Комсомольска» познакомился с военным атташе Америки и, находясь с ним в одном купе поезда, распевал песни, шутил и т. д. Этого оказалось достаточно, чтобы решить судьбу Жженова. Правда, арестовали его только со второго захода. Чекисты пришли за ним в последний съемочный день, и дирекция киностудии «Ленфильм» обратилась в НКВД с настоятельной просьбой отложить арест на один день, чтобы завершить съемки. И такое разрешение было получено. Георгий Жженов благополучно отснялся и на следующий день был арестован. Им с братом «впаяли» 58-ю статью, дали по 8 лет и отправили в разные места: Борис попал в Норильск, а Георгий - в Магадан. А семью Жженовых выселили из Ленинграда.
Первые два года Георгий Жженов валил лес на таежных делянках Дукчанского леспромхоза (его напарником по двуручной пиле был советский разведчик Сергей Чаплин). А когда началась война, их этапировали в тайгу на золотые прииски. Там Чаплин погиб.
Тысячу раз мог погибнуть и Георгий, однако судьба была милостива к нему, каждый раз отводя от него костлявую в самый последний момент. Например, в 1943 году Жженов, будучи больным цингой, отмахал пешком по тайге 10 километров, чтобы добраться до прииска «17», где его дожидались две посылки, которые его мать еще в 1940 году отправила ему с воли. И он дошел. И хотя все содержимое посылок успело за три года испортиться, этот переход оказал на заключенного самое благотворное влияние. После него Георгий вдруг понял, что выживет в этом аду.
А вот у братьев судьба оказалась куда как печальнее: в 1943 году Борис умер в воркутинском лагере от дистрофии, а другого на глазах у матери расстреляли фашисты в Мариуполе.
Между тем в 1944 году Георгию Жженову вновь повезло - его приняли в труппу Магаданского театра. Театр был многожанровый: и опера, и оперетта, и драма, и эстрада, и цирк. Труппа состояла из 180 человек, причем 120 из них - зеки. Через этот театр прошли многие известные актеры и режиссеры: Леонид Варпаховский, Юрий Розенштраух, Александр Демич, Константин Никаноров, Вадим Козин и другие.
Именно в этом театре Георгий Жженов встретил свою первую жену, тоже актрису из Ленинграда по имени Лида. Ее арестовали как «врага народа» в 1937 году, приговорили сначала к расстрелу, но затем заменили его десятью годами лагерей. В 1946 году у них родилась дочь, которую назвали Аленой. В конце того же года они наконец освободились и вернулись на материк.
Около года Георгий Жженов работал на Свердловской киностудии - фактически под гласным надзором. Потом его выгнали из - за отсутствия прописки, и он устроился в труппу маленького театра в городке Павлово-на-Оке. Но жизнь там продолжалась недолго. Уже в июне 1949 года (когда в стране началась вторая волна сталинских чисток) его вновь арестовали и бросили в горьковскую тюрьму. Через полгода объявили заочный приговор Особого совещания: ссылка в Красноярский край. Этап через всю Россию в Красноярск. Еще два месяца тюрьмы. И, наконец, Норильск - Норильский заполярный драмтеатр, где Жженов работал в качестве ссыльного актера вплоть до реабилитации в 1954 году (в этом же театре тогда играл и Иннокентий Смоктуновский).
В том же году Георгий Жженов наконец вернулся в Ленинград и был принят в труппу Театра имени Ленсовета. А в 1956 году он вернулся и в кино. Режиссер Михаил Добсон (они познакомились в камере ленинградского НКВД) приступил к съемкам фильма «Шторм» и пригласил актера на одну из ролей - солдата Гаврилова.
Норильский исправительно-трудовой лагерь находился в г. Норильске Красноярского края. В списках лагерей ГУЛАГа он назывался Норильский исправительно-трудовой лагерь. В указателе наименований лагерных структур называется Норильлаг.
Организован в 1935 году. В 1956 году Норильлаг был закрыт
500 тысяч человек - узники Норильлага - в заполярной таймырской тундре создали город Норильск и горно-металлургический комбинат. После отмены системы ГУЛАГ - кладбище, на котором были похоронены заключенные сравняли с землей. Потом восстановили. Современным символом ГУЛАГовских лет стал мемориал «Норильская голгофа».
Мемориал расположен на месте старого кладбища, здесь хоронили умерших своей смертью заключенных. Сейчас территория музейного комплекса разрастается. Практически у каждого памятника есть своя история. С 1935 по 1956 годы в Норильлаге содержалось более тысячи человек из 22 стран мира. Поэтому, отдавая дань религиозным верованиям этих людей на храме "Норильской голгофы" решили не устанавливать крест.
В разное время среди заключенных Норильлага были сын Анны Ахматовой и Николая Гумилева, известный историк, автор теории этносов Лев Гумилев, поэт Давид Кугультинов и Георгий Жженов.
Руководство "Норильского никеля", по чьей инициативе еще в 2001 году на "Норильской Голгофе" была установлена звонница и стилизованное изображение бараков, в которых жили заключенные, считают - мемориал необходимо развивать. Это часть истории комбината и города.
После отмены системы ГУЛАГ комбинат почти потерял рабочую силу. И одним из факторов привлечения людей стала идеология - борьба с суровым Севером. На празднование юбилея компании были приглашены почти все, кто под лозунгом "всесоюзной ударной стройки" продолжал строить и развивать комбинат.
Наша Большая семья - называют в Норильске всех работников компании. Как у настоящей семьи здесь есть история, которую многие предпочли бы забыть. Но здесь ее помнят. Норильлаг останется частью этого сурового Севера.
Литература
1. «О времени, о Норильске, о себе…» воспоминания. Книга 3, Москва, «ПолиМЕдиа», 2003 г.
2. «Огни Талнаха» № 7 (149) 16-22 февраля 2001 г.
3. «Заполярная правда» 3 января 1990 г.
4. «Николай Федоровский», библиографический указатель. С.Л. Норильский, г. Норильск, 1993 г.
