Реферат Предание о Москве
Работа добавлена на сайт bukvasha.net: 2015-10-28Поможем написать учебную работу
Если у вас возникли сложности с курсовой, контрольной, дипломной, рефератом, отчетом по практике, научно-исследовательской и любой другой работой - мы готовы помочь.
Предоплата всего
от 25%
Подписываем
договор
П Л А Н.
1.
Предание о боярине Кучке — первом
владельце Москвы.
2.
Основатель московского городка —
Юрий Долгорукий.
3.
Несколько замечаний о названии “Москва”.
4.
Быстрый рост города во второй
половине
XII
в.
5.
Москва — столица удельного княжества.
Предание о боярине Кучке — первом
владельце Москвы.
Мы видели, что Москва была городом вятичей. Между тем в первом летописном известии 1147 г. Москва оказывается городом, принадлежавшим не черниговским, а ростово-суздальским князьям. Слова “...приди ко мне, брате, в Москову” не оставляют никакого сомнения в том, что Москва была городом Юрия Долгорукого. Позже Москва неизменно оказывалась во владении также ростово-суздальских, а не рязанских князей, хотя ближайшие Лопасня и Коломна до конца XIII в. остаются рязанскими волостями. Когда же Москва перестала быть городом вятичей и перешла во владение суздальских князей, земли которых были заселены кривичами, как она попала в руки Юрия Долгорукого? Позднейшие московские легенды хорошо помнили о древнем московском владельце, боярине Стефане Ивановиче Кучке, которому принадлежала Москва до Юрия Долгорукого, насильственно ею завладевшего. Было время, когда на предания о Кучке ученые смотрели как на сплошной вымысел XVII в. и не видели в нем никакого зерна достоверности. Но народные предания имеют свою основу, нередко вовсе нелегендарную. Таковы и предания о Кучке, которые будут нами кратко изложены.
Предания о Кучке дошли до нас в двух поздних повестях или сказаниях о начале Москвы. Первую из них С. К. Шамбинаго назвал хронографическою повестью, другую — новеллой по характеру их содержания. Первая повесть носит название “О зачале царствующаго великого града Москвы, како исперва зачатся”. Она начинается рассуждениями о том, как древний Рим и второй Рим — Константинополь возникли на крови, а ному и Москва как третий Рим должна была создаться “...по кровопролитию же и по закланию кровей многих”. Таким образом, и при основании Москва во всем была равна своим предшественникам — Риму и Константинополю. В доказательство этой мысли приводится следующий рассказ, который мы передаем в переводе на современный язык.
“В лето 6666 (т. е. в 1158 г.— М. Т.) великий князь Юрий Владимирович шел из Киева во Владимир град к сыну своему Андрею Юрьевичу, и пришел на место, где ныне царствующий град Москва, по обеим сторонам Москвы-реки села красные. Этими селами владел тогда боярин некий богатый именем Кучка, Стефан Иванов. Тот Кучка очень возгордился и не почтил великого князя подобающею честью, какая надлежит великим князьям, а поносил его к тому же. Князь великий Юрий Владимирович, не стерпя от него хулы, повелевает того боярина схватить и смерти предать; так и было. Сыновей же его Петра и Акима, молодых и очень красивых, и единственную дочь, такую же благообразную и красивую, именем Улиту, отослал во Владимир к сыну своему, ко князю Андрею Юрьевичу. Сам же князь великий Юрий Владимирович взошел на гору и обозрел с нее очами своими туда и сюда по обе стороны Москвы-реки и за Неглинною. И возлюбил те села и повелевает на том месте вскоре сделати малый деревянный город и прозвал Москва город по имени реки, текущей под ним. И потом князь великий отходит во Владимир к сыну своему князю Андрею Боголюбскому и сочетает его браком с дочерью Кучковою, с которой князь Андрей прижил и сыновей, рано умерших. И был у него отец его князь Юрий Владимирович немало времени и заповедал сыну своему князю Андрею Боголюбскому град Москву людьми населить и распространить”. Далее говорится, что Улита и ее братья Кучковичи устроили заговор и убили Андрея Боголюбского. За смерть князя отомстил его брат Михалко Юрьевич. Он перебил убийц брата, а Улиту велел “...повесити на вратах и растреляти из многих луков”. К этому рассказу прибавлен краткий летописец, оканчивающийся известием о смерти Ивана Калиты.
Прежде чем перейти к рассмотрению исторического значения повести о зачале Москвы, расскажем о содержании второй повести, которая носит все черты устного народного сказания, какой-то исторической песни, нередко сбиваясь на песенный лад, с типичными оборотами народной поэзии. Она так и начинается песенными словами: “И почему было Москве царством быть и хто то знал, что Москве государством слыти”.
По словам повести, на берегах Москвы когда-то стояли “...села красны хороши” боярина Кучки и его двух сыновей-красавцев, “...и не было столь хороших во всей Руской земле”. Князь Даниил велел боярину отдать своих сыновей к нему на службу. Кучка побоялся отказать и отдал их Даниилу, а тот взял их к себе во двор, пожаловал одного в стольники, а другого в чашники. Братья понравились княгине Улите Юрьевне и сделались ее любовниками. Преступная связь должна была обнаружиться, и Улита вместе с Кучковичами задумала убить князя. Братья напали на князя во время охоты, но Даниил ускакал на коне. Бросив коня, он побежал к реке Оке и стал умолять перевозчика перевезти его на другой берег реки, обещая подарить дорогой перстень. Перевозчик протянул за перстнем весло, схватил перстень, а затем оттолкнул лодку и оставил князя на берегу. В отчаянии Даниил побежал вдоль Оки. Наступил вечер “...темных осенних ночей”. Не зная, куда укрыться, князь влез в сруб, где был похоронен мертвец, и заснул в срубе, забыв страх “от мертвого”. Кучковичи испугались, что упустили князя живым, но злая княгиня Улита дала им любимого княжеского пса — “выжлеца” (т. е. гончую собаку). Пес стал искать хозяина и нашел дорогу к срубу: “...и забив пес главу свою в срубец, а сам весь пес в срубец не вместися”. Кучковичи нашли и убили князя, а сами вернулись, в Суздаль и стали жить с княгиней. Тогда верный слуга Даниила увез его малолетнего сына Ивана во Владимир к дяде Андрею Александровичу. Тот отомстил убийцам и воспитал Ивана Даниловича.
Какое же зерно истины найдем мы в обоих повествованиях?
Древнейшие летописи ничего не знают о боярине или тысяцком Кучке, но его дети Кучковичи и Петр, “зять Кучков”,— лица исторические. Они составили заговор против Андрея Боголюбского и убили его в 1174 г. Начальник же убийцам был Петр, Кучков зять, Анбал Ясин ключник, Яким Кучкович, сообщает Ипатьевская летопись. Повесть о зачале царствующего града Москвы делает Петра и Акима братьями, называет и княгиню Улиту их сестрой, а их отцом боярина Кучку. Но можно ли сомневаться в том, что боярин Кучка действительно существовал, если нам известны его зять и сын? Видимо, это была сплоченная и сильная боярская семья, настоящий род Кучковичей, оставивший по себе прочную память в народных преданиях. Еще долго после убиения Андрея Боголюбского ходили легенды о Кучковичах, записанные не позже середины XV в. Рассказывали, что Всеволод Большое Гнездо отомстил за убитого брата: “Кучковичи поймал, и в коробы саждая в озере истопил” . Предание о гибели Кучковичей прочно держалось в людской памяти, и даже в XIX в. поблизости от Владимира показывали болотистые озера, по поверхности которых передвигались плавучие торфяные островки — их считали коробьями с останками проклятых Кучковичей.
Имя Кучки осталось не только в легендах, но и в названиях местностей. В XV в. в Суздальской земле упоминается волость Кучка, в Москве тогда же хорошо знали урочище Кучково поле, находившееся в районе позднейших Сретенских ворот. Но самое важное то, что еще во второй половине XII в. Москва носила двойное название: “Москва рекше Кучково”. Иными словами: “Москва, то есть Кучково”. Таким образом, предание XVI—XVII вв., рассказывающее об обычном московском эпизоде — преступной связи боярыни-княгини с молодыми слугами ее мужа, эпизоде, увековеченном в знаменитой песне о Ваньке-ключнике, сохранило отзвук какого-то действительного события, связанного с именем Кучки. Боярина Кучку народное предание считало первым владельцем Москвы. Обратим внимание и на то, что само название Кучково оканчивалось на “о”, как обычно называют до сих пор села в Московской области, да и вообще в России, по имени их владельцев (Федорове, Иванове, Петрово и т. д.), “Села красные” боярина Кучки (“Кучково село”) — это историческая реальность. Они говорят нам о первом владельце Москвы, боярине Кучке, вероятно, имевшем укрепленный замок-городок, который позже заменил княжеский городок Москва. Была ли с этим связана какая-либо личная трагедия первого московского владельца Кучки или нет, этого мы достоверно не знаем, но упорная традиция о насильственном захвате Москвы суздальскими князьями, возможно, опирается на действительные факты. Напомним здесь, что Кучково поле в Москве находилось поблизости от реки Неглинки и городища Николы на Грачах. Нет ничего невероятного в том, что легендарный Кучка был одним из вятических старшин или князьков, отстаивавших свои земли от притязаний Юрия Долгорукого.
Основатель московского городка —
Юрий Долгорукий.
О Юрии Долгоруком как основателе городка в Москве сообщается в так называемой Тверской летописи, где читаем, что в 1156 г. “...князь великий Юрий Володимерич заложи Москву на устий же Неглинны, выше реки Яузы”. С. Ф. Платонов не доверяет этому известию, видя в нем позднейшее припоминание, так как в 1156 г. Юрий Долгорукий находился на юге России и не мог строить городка на Москве 22. Но неточная дата еще не означает, что событие приурочено неверно или выдумано. Утверждение Юрия Долгорукого в Москве было только частью его обширной деятельности по освоению западных окраин Суздальского княжества. В 1152 г. Юрий Долгорукий “...град Переяславль от Клещина перенес и созда больши стараго, и церковь в нем постави камену святаго Спаса”. Новый город иногда стали называть Переславлем Новым, а старый Переславль, называвшийся Клещиным, запустел. Таким образом, и при построении Переслааля происходило то же явление, что и при построении Москвы. Юрий Долгорукий основывает город на новом месте и дает ему новое название. К тому же 1152 г. относится и построение Юрьева-Польского, а в 1154 г. строится Дмитров, названный в честь Дмитрия-Всеволода, одного из сыновей Юрия Долгорукого, впоследствии Всеволода Большое Гнездо. Замечательнее всего, что в Дмитрове также сохранялось предание о построении города на новом месте и существовании до него более раннего поселения.
Нетрудно заметить и некоторое общее направление строительной деятельности Юрия Долгорукого — его стремление закрепить важные стратегические и торговые пункты. Дмитров возник там, где начинается судоходный путь по Яхроме, откуда можно было речным путем добраться до Волги. К Дмитрову сравнительно близко подходит верховье Клязьмы, важнейшего торгового пути Суздальского княжества. Та же Клязьма подходит и к Москве-реке. Почти одновременное построение Москвы и Дмитрова имело своим назначением укрепить подступы к Клязьме со стороны Яхромы и Москвы-реки.
На особое значение соседства Клязьмы с Москвой-рекой для роста нашего города давно уже обратил внимание И. Е. Забелин. Он указал на местонахождение села Мытищи, где между Яузой и Клязьмой лежит водораздельный участок, который проходили сухим волоком, перетаскивая или провозя на колесах речные суда. Между тем в Москве еще в XII в. существовало предание, что первоначальный “градец малый”, приписываемый легендарному Мосоху, был поставлен на устье Яузы. По преданию, он находился там, “...идеже и днесь стоит на горе оной церковь каменная святаго и великаго мученика Никиты”. Высокий холм с церковью Никиты Мученика является прекрасным памятником XVI в. и теперь возвышается над берегом реки Москвы. Этот район нашего города принадлежит к числу очень древних. Поэтому существование на устье Яузы какого-то городка в отдаленном прошлом, вероятно, предшествовавшем не только городку Юрия Долгорукого, но и “красным селам” боярина Кучки, весьма вероятно. При устье Яузы кончался путь от бассейна Клязьмы к Москве-реке. Здесь стояли речные суда, вследствие чего полузатопляемый лужок, примыкавший с востока к Китай-городу (где позже находился Воспитательный дом), даже в XV в. назывался Пристанищем, а гора на правом берегу Яузы, у церкви Николы-Воробьино, еще долго называлась Гостиной горой. Само село Мытищи в XV в. именовалось как Яузские Мытищи (см. духовную Адриана Ярлыка).
Несколько замечаний о названии “Москва”.
Мы видели уже, что древняя традиция знала два названия нашего города — Москва и Кучково. Название Кучково находит себе объяснение в предании о боярине Кучке, тогда как слово Москва до сих пор остается камнем преткновения для ученых. И. Е. Забелин, следуя за 3. Ходаковским, высказывал мнение, что слово Москва происходит от “мост” (имя Москва “...есть сокращение Мостковы, Мостквы, производного от слова Мост”). Однако такое объяснение слова Москва представляется во всех отношениях неубедительным. Не забудем, что Москвой с давнего времени назывался не только город, но и река, притом река большого протяжения (425 км). Спрашивается, когда же успела эта большая река получить прозвание от города, который становится известен только с середины XII в. да и в указанном столетии носил еще второе название (Кучково). Аналогичного явления, переноса названия от города к большой реке (подчеркиваем — к большой), мы на русской территории не найдем, особенно если вспомним о прочной традиции, сохранившей нам названия даже более мелких рек Московской области (Яуза, Руза и т.д.).
Ясно, что речь должна идти об обратном — переносе названия реки на название города, чему найдем немало примеров (Полоцк от Полоты, Витебск от Видьбы и т. д.). Так объяснял название Москвы и автор сказания о зачале Москвы, говоря, что Юрий Долгорукий назвал город по имени текущей под ним реки. Прозвание города Москвой только обозначает, что он находился на берегу Москвы. Пока же расшифровки значения слова Москва не сделано, так же как не расшифровано и то, что обозначают названия остальных рек Московской области.
Быстрый рост города во второй
половине
XII
в.
Во второй половине XII в. Москва упоминается сравнительно редко и обычно в связи с военными событиями. Однако уже замечаются явный рост города и повышение его общего значения среди других городов Суздальской земли. Москва выступает перед нами прежде всего в качестве крайнего оплота Суздальской земли на ее западной окраине, передового пункта по отношению к Рязанской земле. Не забудем того, что обычная дорога из Рязани во Владимир шла кружным путем по Москве-реке и далее по Клязьме, так как Владимир и Рязань разделяли непроходимые леса и болота. Это своеобразное положение Москвы как перевалочного пункта между Рязанью, Черниговом и Владимиром становится все более заметным к концу XII в., когда она играет важную роль во время княжеской междоусобицы, последовавшей после смерти Андрея Боголюбского. В 1175 г. в нее пришли два князя, стремившиеся утвердиться в Суздальской земле,— Михалко Юрьевич и Ярополк Ростиславич. Они шли из Чернигова, видимо, той же торной дорогой, по которой ранее добрался до Москвы Святослав Ольгович. Ярополк поехал из Москвы в Переславль-Залесский, Михалко — во Владимир. Здесь мы чрезвычайно наглядно видим удобное положение Москвы как конечного пункта дорог, идущих из Чернигова. Из Москвы открывался путь и во Владимир, и в Переславль, и в Великий Новгород.
Еще большее значение имела Москва для связи Владимира с Рязанью. Когда Всеволод Большое Гнездо предполагал идти походом на Чернигов, он выбрал местом сбора войска Москву (1207г.).
Сюда пришли сыновья Всеволода — Константин, княживший в Ростове, Юрий, Ярослав и Владимир. Собралось большое войско, в котором находились не только суздальцы, ростовцы и переславцы, но и новгородцы, псковичи, ладожане и новоторжцы, пришедшие вместе с Константином. Москва представляется в этом известии как важная стратегическая база. Тут есть возможность прокормиться и отдохнуть большой рати накануне нового похода. Москва начала XIII в.— не просто пограничный пункт, а удобное место для сбора и отдыха войск, база для действий против черниговских князей.
Прибыв в Москву 19 августа 1207 г., Всеволод тщетно ожидал прихода рязанских князей. Наконец, он сам двинулся к Оке и раскинул свои шатры на ее берегах. Здесь к нему явились рязанские князья, которых Всеволод обвинил в измене и взял под арест. Отсюда он начал поход в Рязанскую землю и одержал над рязанскими князьями победу.
В свою очередь, рязанские князья, напав на земли Всеволода, обрушились на Москву и разорили ее окрестности как передового оплота Владимиро-Суздальской Руси. Поэтому Москва упоминается каждый раз, когда речь идет о борьбе владимирских и рязанских князей.
Как ни малочисленны известия о Москве XII в., но за их скудными летописными строками уже можно различить признаки ее экономического роста. Рассказывая о нападении на Москву рязанского князя Глеба в 1177 г., летописец роняет драгоценные слова: “Глеб на ту осень приеха на Московь и пожже город весь и села”. Значит, Москва не просто село или неукрепленный посад, а крепость (“город”), к тому же еще окруженная селами. Так складывались предпосылки к созданию особого Московского княжества, впервые появившегося в начале XIII в.
Москва — столица удельного княжества.
Со смертью Всеволода Большое Гнездо распалось единство Владимиро-Суздальской земли. Сыновья Всеволода разделили между собой отцовские земли:
старший, Константин, сел в Ростове, Юрий — во Владимире, Ярослав — в Переславле-Залесском. Четвертым по старшинству был Владимир, ему достался Юрьев-Польской. Москва осталась в руках Юрия, княжившего во Владимире. В этом распределении земель Юрьев-Польской как будто представляется более завидным, чем Москва, но в действительности было по-иному. Князь Владимир считал себя обиженным и не захотел княжить в Юрьеве. Бросив свое княжество, он бежал сначала в Волоколамск, а оттуда в Москву — “...и седе ту в брата своего городе в Гюргове”. Владимир действовал по соглашению со старшим братом Константином против Юрия и Ярослава. Когда же Константин примирился с братьями, положение Владимира стало опасным. Юрий осадил Москву и принудил непокорного младшего брата покинуть захваченный город в обмен на далекий Переяславль-Русский.
Действия Владимира отнюдь не были его внезапной авантюрой. Он опирался на самих москвичей и хотел прочно утвердиться в Москве. Пока воевали его старшие братья, он вместе с дружиной и “москвичами” подступил к Дмитрову, принадлежавшему Ярославу. Дмитровцы мужественно защищались и отбили нападение. В кратком известии об этом событии, которое помещено только в одном летописце, находим кое-какие любопытные подробности. Владимир осаждал Дмитров “...с москвичи и с дружиною своею”, чуть не был застрелен осажденными и бежал, испугавшись прихода Ярослава. Тут впервые упоминаются “москвичи”, и этот термин звучит многознаменательно. Конечно, под ним понимаются не только горожане, но в то же время и не одни землевладельцы со своими вооруженными отрядами. “Москвичи” — целый комплекс понятий, обозначение жителей города и прилегавшей к нему округи. Характерно и само предпочтение Москвы соседнему Юрьеву-Польскому, находившемуся в богатой сельскохозяйственной местности. Одного этого факта достаточно для того, чтобы признать, что Москва сильно подвинулась вперед и стала на пятом или шестом месте среди других городов Владимиро-Суздальского княжества, ниже Владимира, Суздаля, Ростова и Переславля, но выше Юрьева-Польского.
